Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

– Двигаемся дальше! – даю команду я и мы идем вперед.

Наконец, после нескольких дней тяжелого, изнурительного марша, когда небо над головой стало еще более свинцовым, а воздух – еще более тяжелым, горизонт начал меняться. Вдали, сквозь пепельную мглу, начали проступать очертания гор. Они были огромными, суровыми, их вершины скрывались за низкими облаками, но их силуэты, казалось, прорезали самое небо. И среди них, возвышаясь над всеми, как темный, злобный бог, стоял он – вулкан Аша.

Его вершина, до этого скрытая, теперь отчетливо виднелась, извергая в небо густой, черный столб дыма. Этот дым, казалось, был живым, он клубился, извивался, поднимаясь все выше и выше, пока не растворялся в свинцовом небе. По его склонам, из трещин и расщелин, стекали тонкие струйки сизого пара, а иногда, в ночной тьме, можно было увидеть слабые отблески красного, словно в глубине горы билось огромное, злобное сердце. Вулкан дымился, он жил, и эта жизнь была жизнью Аша.

Мы остановились на краю выжженной равнины. Впереди, за километры от нас, возвышалась гора Аша – огромная, зловещая, полная скрытой ярости. А под ней располагался Некрополис. Дошли.

Глава 20

Я привстал на стременах, разглядывая город. Кобыла не хотела стоять на месте и недовольно фыркала. За моей спиной замерла вся армия – тридцать тысяч человек, гномов и эльфов, изможденных долгим походом, но готовых к последней битве. Воздух здесь был особенно тяжелым, густым, пахнущим серой, пеплом и чем-то еще, более мерзким – смрадом разложения, который, казалось, исходил из самого камня. Дерьмовое место. Сравнять бы все с землой, засыпать солью. Как римляне поступили с Карфагеном. Который должен был быть разрушен.

Стены Некрополиса производили впечатление. Они были какими-то нереально высокими, сложенными из огромных, грубо обтесанных блоков черного камня, каждый из которых весил не меньше наших осадных орудий. Они поднимались вверх, казалось, до самого свинцового неба, их зубцы, острые и неровные, походили на клыки какого-то исполинского, мертвого зверя. Через равные промежутки на стенах возвышались массивные башни, их вершины были увенчаны катапультами и баллистами.

Но самым ужасным было не это. Вся поверхность стен была украшена пиками. Сотни, копий, на каждой из которых, словно жуткие украшения, были надеты мертвые головы людей – мужчин и женщин. Их иссохшие лица, с пустыми глазницами, искаженными гримасами боли и отчаяния, безмолвно взирали на приближающуюся армию, словно пытаясь предупредить нас о том ужасе, что ждал нас внутри. Этот жуткий декор говорил о том, что Аш не просто хотел победить нас; он хотел сломить наш дух, посеять панику, заставить нас сдаться еще до начала боя.

На стенах, между пиками, я различал силуэты. Там стояли закованные в обугленные доспехи Пепельные Рыцари, их пустые глазницы светились тусклым красным. Рядом с ними, вытянутые, тощие фигуры скелетов, их костяные руки держали луки и копья. Иногда, среди них, я замечал массивные, неповоротливые Обсидиановые Колоссы. Последних было мало – мы их здорово проредили.

Это был живой город-крепость, каждый его камень был пропитан тьмой, каждый защитник был частью его ужасающей сущности.

Мы остановились в паре миль от стен, там, где выжженная земля переходила в каменистую пустыню. Мои военачальники, Харт, Фридрих, Элдорн Светозарный, Горк Камнелом, Велес, Первес, генералы Микении – все столпились вокруг, с постными лицами. Энтузиазма на них не было.

– Некрополис, – прохрипел Горк Камнелом, в его голосе слышалась неприкрытая злоба. – Проклятое место. Сколько живых существ тут сложило головы…

Едва мы успели перевести дух, как небо над нами внезапно взорвалось. Из плотной пелены черного дыма, что клубился над вулканом, словно черные молнии, пикировали Серокрылы. Сотни тварей. Их костяные крылья разрезали воздух с ужасающим визгом, оставляя за собой струи серой, едкой дымки. Они неслись вниз, не целясь в наши боевые порядки, а сразу же бросаясь на обоз, растянувшийся на многие мили. Аш решил нас прощупать.

– Бить залпами! – крикнул я, пришпоривая лошадь. Повоюем!

Серокрылы, словно хищные птицы, нацелились на самые уязвимые места – на повозки, доверху набитые провизией и, главное, бочками с водой. Аш знал, что вода – наш самый ценный ресурс, наша слабость. Он пытался лишить нас запасов, заставить страдать от жажды еще до того, как мы вступим в бой.

Первый удар пришелся на середину обоза. Серокрылы, с когтями, острыми, как бритва, рвали брезент, разбивали бочки, их пасти изрыгали ядовитую слизь, которая разъедала дерево и плоть. Лошади, испуганные внезапным нападением, ржали, вставали на дыбы, опрокидывали повозки, создавая хаос. Крики возчиков, визг тварей, грохот ломающихся колес – все смешалось в один ужасающий хор.

Мы были готовы к чему-то подобному. Элдорн Светозарный, предвидя подобную атаку, заранее выделил несколько тысяч эльфийских лучников для защиты обоза. Они были расположены на специальных повозках, которые мы переделали в мобильные башни, поднимающиеся над остальным транспортом. Когда Серокрылы ринулись вниз, эльфы встретили их градом стрел. Каждый выстрел был точным, смертоносным. Десятки тварей падали, их тела, пробитые стрелами, с визгом рушились на землю, рассыпаясь в пепел.

Рядом с лучниками располагались гномы Горка Камнелома. Их тяжелые скорпионы, установленные на тех же подвижных платформах, что мы использовали под Вертаном, работали без устали. Каждая мощная стрела пробивала костяные крылья Серокрылов, ломала их тела, заставляя их падать, оставляя после себя лишь дымящиеся куски. Некоторыми стрелами удавалось сбивать сразу по несколько тварей. Гномы кричали, ругались, но продолжали без устали стрелять и делали это довольно метко.

Аш не жалел своих порождений. Он бросил в атаку всех своих летающих тварей – не только Серокрылов, но и кару костяных драконов, чьи пасти изрыгали пламя. Они обрушивались на обоз волна за волной, пытаясь прорваться сквозь нашу защиту, лишить нас последней надежды. Бой был стремительным, яростным, казалось, что воздух дрожит от напряжения.

Я сам бросился к обозу, мой Ас-Урум пел свою песнь смерти, рассекая воздух. Драконы были сами опасными из всех – с ними я и вступил в бой. Рядом со мной сражались Харт, Фридрих, Велес, Первес – все они рубили, кололи, отбивались от наседающих тварей. Мы двигались вперед, стараясь прикрыть наиболее уязвимые участки, там, где вслед за драконами могли прорваться Серокрылы.

Наконец, после получаса непрерывного, яростного боя, атака Аша начала ослабевать. Потеряв сотни своих порождений, которые безжизненными грудами падали на землю, оставшиеся твари начали отступать. Они хаотично взмыли вверх, растворяясь в плотной пелене черного дыма, оставляя за собой лишь эхо визга и горький запах тлена. И тут я услышал:

– Грока убили!

Протолкался к концу обоза. Тут бились гномы. И против них были не только серокрылы, но и второй дракон. Именно его череп был разбит молотом Камнелома. Но увы, он успел достать Грока – ударом жала хвоста пробил доспех, ранил его. Но не насмерть – им уже занимались целители эльфов. Вот так и рождается боевое братство…

Мы выстояли. Обоз, хоть и понес потери, был цел. Несколько десятков повозок были повреждены, пару бочек разбиты, но большая часть провизии и, главное, наши драгоценные запасы воды остались невредимыми. Это была тактическая победа, которая, однако, далась нам высокой ценой. Сотни наших солдат погибли, их тела лежали на песке, растерзанные когтями и зубами тварей. Пострадали также и эльфы с гномами. Было много обожженных.

– Осмотреть территорию! – крикнул я. – Перевязать раненых, собрать погибших.

Мы начали осматривать поле боя. Элдорн Светозарный, с черным от копоти лицом, ввалившимися от усталости глазами, подошел ко мне.

– Аш не жалеет сил.

– Знаю, Элдорн. Но мы выстояли. А теперь займемся лагерем.

* * *

Мы выбрали место для лагеря в полутора милях от стен Некрополиса, прямо напротив его центральных ворот. Это была плоская, каменистая равнина, которая, хотя и была выжженной и бесплодной, давала нам открытое пространство, где враг не смог бы подкрасться незамеченным. Я хотел, чтобы Аш видел нас, видел, как мы готовимся к битве, видел, что мы не сломлены.

Наш лагерь, по моему приказу, начали строить по образцу римских каструмов. Это были древние укрепления, известные своей неприступностью и эффективностью. Солдаты, хоть и были измождены, работали быстро, слаженно. Тысячи лопат врезались в каменистую землю, выкапывая глубокий ров по всему периметру лагеря. Земля, извлеченная из рва, шла на насыпь, которая возводилась за ним, превращаясь в невысокий, но крепкий вал.

На вал мы завзели наши модифицированные укрепленные повозки, формируя плотный палисад. Разместили балисты, скорипионы, сделали самое важное – нужники! В центре лагеря располагались палатки военачальников, полевой госпиталь. Все подчинялось строгой военной дисциплине.

Я осматривал ход работ вместе с Хартом, Горком Камнеломом и Мериддом Ар-Тором. Алхимик, чье худощавое тело, казалось, состояло из одних костей, выглядел еще более изможденным, чем обычно. Его его лица была гримаса нервозности, и он то и дело оглядывался на Некрополис, словно ожидая нового удара.

– Князь, – обратился ко мне Харт – Где будем ставить батареи катапульты и баллист?

– Сейчас найдем, – ответил я, и мой взгляд скользнул по линии стен Некрополиса.

Мы отправились вперед, к самому краю нашего лагеря, туда, где простиралась выжженная равнина, разделяющая нас от вражеской крепости. Меридд Ар-Тор шел рядом со мной, он то и дело спотыкался о камни.

– Как думаешь, Меридд, – спросил я, – где лучше всего поставить катапульты?

Алхимик остановился, его глаза сузились, и он вгляделся в Некрополис.

– Только ворота, князь, – прохрипел он, указывая тонким пальцем на огромные, черные створы, которые казались выкованными из самой тьмы. – Защитные руны на стенах мертвы. Их магия иссякла, когда Аш решился на высшее заклятие с пеплом. Но сами стены…

Он покачал головой, тяжело вздохнул.

– Стены сложены из огромных каменных блоков. Каждый размером с небольшого быка. Разрушить их обычными снарядами просто невозможно. Даже бомбы с Черным прахом не смогут сделать в них пролом. Они лишь оставят царапины. Я видел их в действии, князь.

Я сжал кулаки, чувствуя, как внутри меня все закипает. Стены были неприступными. Значит, вся наша надежда – на ворота.

– Расскажи мне, Меридд, об Аше. Ты служил ему. Что он за существо? Болтают разное.

Алхимик вздрогнул, его глаза расширились, и он нервно огляделся по сторонам, словно боясь, что Аш услышит его.

– Аш не демон, князь, – прошептал он, его голос был едва слышен. – Он падший божок из другого мира. Его тамошние боги выкинули сюда, в наш мир. Он был изгнанником, принцем хаоса, чье присутствие само по себе было разрушительным.

Я нахмурился. Падший божок. Это объясняло его чудовищную силу, его способность изменять саму природу мира, его неуязвимость для обычной магии.

– И что? Местные стихийные боги оказались слишком слабы, чтобы противостоять ему?

Меридд кивнул:

– Именно, князь. Наши боги слабы, их сила привязана к непостоянным и непослушным стихиям. Но Аш не таков! Он совершенно чужд этому порядку. Он не подчиняется его законам. Он поглощает стихии, извращает. Наши боги пытались бороться с ним, но их силы таяли, как воск перед пламенем. Они не могли его изгнать, не могли его остановить.

– Но его заклинание «Разорванных Сердец»… – начал я, вспоминая слова Хранителя. – Пепел… он высасывает его собственную силу? Почему?

Меридд пожал плечами:

– Великое Заклинание Разорванных Сердец, которое он использовал, чтобы пробудить вулкан, было его величайшей ошибкой. Он хотел получить безграничную силу подземной магмы, но эта сила обернулась против него. Пепел, который извергал вулкан, отравляет все вокруг и магию Аша тоже. С каждым днем, с каждым часом он становится слабее. Его тело, его дух, его магия – все медленно, но верно истощается.

– Значит, если подождать, – прошептал я, – он сам умрет?

– Этого я не знаю, князь, – пожал плечами Меридд. – Если подождать…

Я посмотрел на Некрополис, на чудовищные стены, на мертвые головы на пиках. Мои люди устали, рыба нас пока спасает, но надолго ли? Да запасов воды не сказать, чтобы много.

– Ждать мы не можем, Меридд, – сказал я – У нас мало воды. Источники здесь, в этой выжженной пустоши, пока не удалось найти. Придется посылать обоз обратно, к Эолу, набирать в бочки. Но нет никакой гарантии, что он пройдет. Гончие Аша, серокрылы – будут ждать его. Мы можем потерять людей, провизию, а главное – время. Надо штурмовать.

Я снова посмотрел на Некрополис. Его ворота казались мне уязвимыми, несмотря на все их размеры.

– Меррид, – повернулся я к алхимику, – начинайте ставить катапульты. Цель – центральные ворота. Готовьте бомбы с прахом.

* * *

Увы, Аш знал о нашем новом оружии, о железных шарах, начиненных черным прахом. Он понимал, какую угрозу они представляют для его твердыни, и не стал ждать, пока мы успеем развернуть все свои осадные орудия. Едва первые катапульты и баллисты, собранные гномами, были выдвинуты на позицию в полумиле от стен Некрополиса, как оттуда прилетел ответ – нас начали обстреливать катапульты темных.

Две из наших машин, еще не успевшие произвести ни единого выстрела, с грохотом разлетелись на щепки. Глыбы обрушились на нас с неба, словно каменный дождь. Разрушительная сила их удара была существенной. Я видел, как массивные деревянные станины разлетались на части, калеча гномов. Куски дерева, металла и человеческой плоти взлетали в воздух, и крики боли сливались с грохотом обрушившихся конструкций.

– Назад! – закричал я, пытаясь перекричать хаос. – Всем в укрытие!

Солдаты, наученные горьким опытом осады Вертана, бросились врассыпную, прячась за валами. Свист в воздухе не прекращался, и новые снаряды, один за другим, обрушивались на равнину, поднимая столбы черного песка и пыли. Аш целился точно в нашу передовую батарею, демонстрируя не только свою дальнобойность, но и пугающую точность. Так уж ему был нужен этот черный прах⁇

Глава 21

В тот же день мы начали возводить укрепления для наших осадных орудий. Это была изнурительная, опасная работа, которая требовала не только физической силы, но и стальных нервов. Выжженная равнина, каменистая и бесплодная, не предлагала нам естественных укрытий, поэтому мы были вынуждены создавать их сами.

Сотни солдат и ополченцев, под руководством Горка Камнелома, принялись рыть траншеи. Земля здесь была твердой, как камень, перемешанной с осколками обсидиана, и каждый удар кирки отдавался болью в руках. Но люди работали без устали, их лица были покрыты пылью и потом, а мы даже не могли позволить себе походные бани. Откуда брать воду? Возить от Эола? Солдаты рыли глубокие, извилистые траншеи, достаточно широкие, чтобы в них могли укрыться расчеты катапульт, и достаточно глубокие, чтобы обеспечить защиту от обстрела. Затем, из земли, извлеченной из траншей, мы возводили брустверы – невысокие, но массивные земляные валы, усиленные камнями и обломками скал.

Каждая позиция для катапульты или баллисты становилась маленькой крепостью. Брустверы были толстыми, в несколько сажен шириной, и высокими, чтобы прикрыть механизмы от прямого попадания. На их вершинах мы укладывали толстые деревянные балки, переплетенные с мешками, набитыми землей. Это не могло защитить от прямого попадания тяжелого ядра, но могло ослабить его удар, а главное – защитить от осколков и мелких камней.

Работу осложнял постоянный обстрел. Едва какая-нибудь бригада показывалась на открытом пространстве, как из Некрополиса прилетали новые снаряды. В основном круглые камни размером с лошадь. Мы теряли людей, баллисты, инструменты. Несколько раз, когда они падали слишком близко, земля содрогалась, и траншеи обрушивались, погребая под собой солдат. Приходилось их откапывать. Но мы не сдавались. Каждый разрушенный участок тут же восстанавливался, каждая потерянная жизнь лишь усиливала нашу решимость. Это была битва на измор, битва за каждый пядь земли, за каждое укрытие.

– Князь, – обратился ко мне Харт, его лицо было покрыто пылью и потом. – Мы потеряли уже полсотни человек. И едва успели возвести четверть укреплений.

Я посмотрел на Некрополис. Его стены, казалось, насмехались над нами.

– Продолжайте, – я сплюнул вездесущую пыль, Мы не можем сдаться.

Наконец, спустя два дня тяжелой, изнурительной работы, большинство наших осадных орудий было укрыто. Брустверы возвышались над траншеями, а над ними, словно угрожающие пальцы, торчали длинные рычаги катапульт и баллист. Теперь мы могли ответить.

Я отдал приказ. Первым делом мы должны были заставить молчать баллисты Аша, расположенные на стенах Некрополиса. Именно они представляли наибольшую угрозу, их дальнобойность и точность могли разрушить все наши усилия.

Заместитель Горка – Дис Весельчак – лично руководил расчетами. Гномы, с их врожденным умением обращаться с механизмами, работали быстро, слаженно. Тяжелые рычаги катапульт взмывали вверх, а баллисты, натянутые до предела, издавали зловещий скрип. Первые ядра, начиненные черным прахом, взмыли в воздух. Я видел, как тлеют фитили в полете. Сработает ли? Цель была центральная надвратная башня. Разрушим ее – штурмовать будет значительно проще.

Десятки снарядов взмыли в небо. Они летели по широкой дуге, оставляя за собой тонкие струйки дыма, а затем, достигнув пика, устремились вниз, на стены Некрополиса. Взрывы были глухими, но мощными. Черные клубы дыма поднялись над башнями, и я видел, как часть зубцов рухнула, а одна из баллист, которая обстреливала нас последние два дня, с грохотом полетела вниз, разбиваясь на части.

Демоны, до этого уверенные в своей безнаказанности, забегали, пытаясь укрыться от огненного дождя. Но мы не останавливались. Залп за залпом, мы обрушивали на них свой гнев. Большая часть катапульты и баллисты Аша, до этого работавшие без устали, замолчали. Я подозвал к себе Меррида:

– Почему они стреляют в нас Черным прахом? У Аша остался же запас?

– Очень незначительный – покачал головой алхимик – Большую часть мы забрали к броду.

Как говорится, везет тому, кто сам везет. Это была наша большая удача. И теперь мы могли продолжать. Не сегодня – солнце уже коснулось гор, начало темнеть – завтра.

* * *

Сон после тяжелого дня навалился на меня вязким покровом, погружая в бездонные глубины забытья. Усталость последних недель, накопившаяся боль и горечь утрат, казалось, превратили мое тело в свинцовый груз, который опускался все ниже и ниже, сквозь слои мрака и забвения. Я не чувствовал ни холода ночи, ни приглушенного гула лагеря. Тотальная темнота, ни снов, ни кошмаров.

Но в этой пустоте, в этой абсолютной черноте, внезапно проявилось нечто. Сначала это было лишь слабое, едва уловимое тепло, мягкое, словно прикосновение летнего солнца к коже. Затем тепло усилилось, стало более осязаемым, обволакивая меня со всех сторон, проникая в каждую клеточку моего существа. Я почувствовал присутствие. Невидимое, неосязаемое, но несомненное. Оно не давило, не угрожало, но было настолько мощным, настолько древним, что моя душа, казалось, съежилась, признавая его безграничную силу.

Из этого тепла, из самой его сердцевины, начал проявляться силуэт. Он был соткан из колеблющегося огня, не жгучего, но ослепительно яркого, словно расплавленный янтарь, текущий в венах. Очертания были мужскими: высокими, могучими, но при этом лишенными каких-либо земных черт. Это был не человек из плоти и крови, а воплощение стихии, живое пламя, принявшее форму. Его лицо, если это можно было назвать лицом, было потоком света, и в нем не было ни глаз, ни рта, ни носа – лишь мерцающая, бесконечная глубина. Айран. Бог огня. Я узнал его.

Он не произнес ни слова. Его присутствие было безмолвным, но его воля, его намерение, казались кристально ясными. Он протянул ко мне руку. Рука была чистым огнем, но ее прикосновение было не обжигающим, а удивительно мягким, почти нежным. Я почувствовал легкий, но несомненный толчок, словно тонкая нить привязала меня к нему. Мое тело, до этого недвижимое, начало подниматься. Не физически, не в привычном смысле, а как-то иначе, будто я оставлял свою земную оболочку, становясь легче, прозрачнее.

Мы полетели вверх. Не было ни воздуха, ни земли, ни привычного неба над головой. Вокруг меня вихрились потоки света, чистые, прозрачные, не имеющие цвета, но наполняющие все пространство невыносимым, ослепительным сиянием. Мир, привычный мир с его горами, лесами и океанами, оставался где-то внизу, превращаясь в тусклое, синее пятнышко, которое быстро таяло в бесконечности. Звезды проносились мимо, не мигая, словно статичные точки на черном полотне, но наша скорость была настолько ошеломительной, что они казались размытыми, теряющими свою форму. Я чувствовал, как выхожу за пределы обыденности, за пределы того, что доступно пониманию смертных, погружаясь в нечто великое, бесконечное, пугающее и притягательное одновременно.

Ощущение собственного тела растворялось, превращаясь в легкий, эфемерный туман, который, однако, сохранял мое сознание. Я был чистым разумом, плывущим в потоке света, ведомый Айраном. Его огненная рука, все еще сжимающая мою, была единственной точкой опоры в этой невообразимой пустоте. Вокруг нас мерцали неясные, переливающиеся оттенки, словно тысячи радуг слились воедино, создавая причудливые, постоянно меняющиеся узоры. Это было путешествие сквозь само мироздание, сквозь материю и энергию, сквозь время и пространство. Мой разум не мог постичь всей сложности и грандиозности этого пути, но я чувствовал его важность, его судьбоносность.

Наконец, свет усилился, приобретая более мягкие, теплые оттенки. Скорость замедлилась. Мы остановились. Передо мной раскинулось нечто, что мое сознание, привыкший к земным образам, могло интерпретировать лишь как «божественное место». Это не было ни дворцом, ни храмом, ни городом. Это было пространство, сотканное из света, чистоты и древней, невыразимой силы. Воздух здесь был не воздухом, а квинтэссенцией жизни, наполненной ароматами, которых не существует в обычном мире – запахом весеннего цветения, свежести горного ручья, тепла летнего солнца, глубины звездной ночи.

В центре этого невообразимого пространства, словно сердце всего мироздания, бился Источник Жизни. Я это понял как-то интуитивно, мне никто ничего не обяъснял. Он был огромным, пульсирующим сгустком света, чистым, сияющим, наполняющим все вокруг своей неиссякаемой энергией. Его сияние было настолько ярким, что, казалось, могло ослепить, но при этом было мягким, успокаивающим, нежным. Вокруг него, в воздухе, словно живые нити, вились потоки чистой, первозданной магии, той самой, что давала жизнь всему сущему, что питала стихийные алтари и заклинания.

Но даже в этом совершенстве таилась ужасающая аномалия. Источник Жизни не сиял так ярко, как должен был бы. По его краям, по самой поверхности, расползались черные, гнилостные пятна, словно ядовитая плесень, разъедающая живую плоть. От него исходила легкая, едва уловимая вибрация, словно он дрожал в предсмертной агонии, готовясь в любой момент погаснуть. Инфернальная скверна. Она была осязаема, как холодный туман, ее смрад, тяжелый и отвратительный, перебивал все ароматы божественного места. Это была рана, нанесенная самой жизни, и ее вид был невыносим.

Вокруг Источника Жизни, в полукруге, сидели Боги. Четверо. Их фигуры были такими же эфемерными, как у Айрана. Они были похожи на тени самих себя, на угасающие звезды, чье сияние медленно, но верно тускнело. Они явно умирали. Вместе с Источником. Это было видно по их мерцающим, едва различимым очертаниям, по их поникшим, словно сломленным, фигурам.

Айран, бог огня, мой проводник, сел пятым. Его огненное тело, до этого яркое и сияющее, теперь тоже казалось немного тусклым, его пламя было менее интенсивным, его жар – менее обжигающим. Он был печален.

Я то ли стоял, то ли висел возле Источника, разглядывая богов.

Справа от него, едва различимая в потоках света, мерцала фигура Мереи, богини земли, природы и исцеления. Ее очертания были настолько бледными, настолько полупрозрачными, что, казалось, она вот-вот растворится в воздухе. Ее тело было сплетено из нежных, зеленых оттенков, из цветов распускающихся бутонов и мягкой, плодородной земли, но теперь эти цвета были тусклыми, выцветшими, словно увядающий цветок. Лицо, если это было лицо, было полно глубокой, невыразимой скорби, а глаза, цвета молодой травы, были потухшими, в них читалась лишь боль и отчаяние. Она была самой уязвимой, самой хрупкой из всех. Ее состояние было зеркалом умирающего Источника.

Рядом с ней, чуть выше, возвышался Эолмар, бог воздуха и ветров, покровитель рода Тиссенов. Его магию я сразу узнал, она была мне близка и понятна. Его фигура была высокой, стройной, сотканной из переливающихся серебристо-голубых вихрей, постоянно меняющих свою форму, словно легкое дуновение ветра. Длинные струящиеся волосы развевались в невидимом бризе. А вот глаза, цвета чистого неба, были полны бездонной грусти, но в них все еще читалась какая-то древняя, непокорная сила.

Слева от Источника, окутанная слоями тончайшего, почти прозрачного полотна, сидела Карифа, богиня судьбы, женской доли, пророчеств и возмездия. Ее фигура была закутана настолько плотно, что нельзя было различить никаких особенностей ее тела, лишь тонкие, изящные руки, сложенные на коленях. Лица тоже не было видно – его закрывал капюшон. От нее исходил невидимый, но осязаемый поток энергии, сотканный из тысяч тончайших нитей, переплетающихся друг с другом, словно древний, бесконечный узор. Это были нити судьбы, и я чувствовал, как они вибрируют, рвутся – окружающий хаос уничтожал порядок.

Последним, справа от Карифы, сидел Тримэй, бог воды. Его фигура была текучей, постоянно меняющейся, словно поток. Он был соткан из глубоких синих и изумрудных оттенков, а тело покрывало тысячи мелких, мерцающих капель, которые постоянно перетекали друг в друга, создавая причудливые узоры.

Первой заговорила Мерея. Ее голос был настолько слабым, настолько тихим, что я едва мог его различить. Это был шепот, похожий на шорох сухой листвы, на едва слышный вздох умирающего ветра. Слова ее были неясными, расплывчатыми, словно она пыталась говорить сквозь толщу воды. Я напряг слух, пытаясь уловить хоть что-то, но понимал лишь обрывки, отдельные слоги, лишенные смысла. Это было ужасно, потому что я осознал, что ее голос, ее сила, ее сама суть, исчезали, растворялись, как и Источник, к которому она была так сильно привязана. Я понял ее состояние. Она умирала. Она меня о чем-то просила, но о чем⁈

Я улавливал лишь ее отчаяние и скорбь других богов. У меня в сознании появились какие-то отрывочные образы – я видел гниющую землю, засыхающие деревья, черные ручьи, отравленные пеплом. Это было прощание с миром Мерея. Я отчетливо понял, что боги умирают вместе с Источником, что их силы иссякают, что они не могут больше защищать этот мир. Они были привязаны к нему, были его частью, и его гибель означала их гибель. Их лица, их формы, их сияние – все это тускнело, угасало, словно свечи на ветру.

Все слова застряли в горле. Мое сознание, хотя и бестелесное, было охвачено паникой. Что это значит для мира? Что это значит для нас? Что мне делать⁈ Видимо, последнее я все-таки смог как-то прокричать.

Боги начали говорить одновременно. Их голоса, до этого тихие и скорбные, слились в один, нарастающий гул, похожий на шепот тысяч голосов, на стон ветра в горах, на шум морского прибоя. Это была какофония звуков, смыслов, эмоций, которая обрушилась на мое сознание, пытаясь донести нечто важное. Я пытался уловить смысл и не мог.

Но некоторые вещи я все же смог понять, угадать, выхватить из этого хаоса.

– Аш… – пронеслось в моем сознании, слово, полное горечи и злобы.

– Отравлен… – последовал другой отрывок, сопровождаемый образом Источника, разъедаемого черной скверной.

Я понял. Аш своим пеплом отравил Источник Жизни. Он был причиной всего этого ужаса, всей этой боли, всей этой агонии. Я посмотрел на богов.

– Его смерть… – я попытался сформулировать следующий вопрос, – … поможет?

Боги посмотрели друг на друга. Затем, синхронно, они покачали головами. Нет. Не поможет. А некоторые лишь пожали плечами, их формы мерцали, и я уловил их внутреннее сомнение. Они не знали. Не были уверены. Скверна проникла слишком глубоко.

– Магия… Как вернуть магию?

И тут Айран, до этого молчавший, сделал движение. Он поднял свою огненную руку и указал куда-то вдаль, в глубину этого невообразимого пространства. Я увидел вулкан Аша. Он извергал новые порции пепла, магмы, а потом… просто взорвался, раскинув во все стороны пламя, гигантские пирокластические потоки.

Я хотел задать вопрос о вулкане и внезапно все исчезло. Без предупреждения, без прощания. Свет погас, все это исчезло, словно мираж, растворившийся в утреннем тумане. Я снова почувствовал себя свинцовым грузом, который падал вниз, проваливаясь сквозь слои мрака.

– Князь! Срочно просыпайтесь! – меня кто-то тряс за плечо – Тревога!!