Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Глава 40

Йона осторожно прошел по мощеной гранитом дорожке к роскошному двухэтажному особняку в позднеимперском стиле. Взойдя на небольшую лесенку, он постучал в массивную дубовую дверь с витражными вставками, изображающими сцены из мифов.

Вот смешно получится, если он сейчас вломится в дом генерального прокурора. Смеху будет… Весь путь до «Черного льда» можно обсмеяться.

Хотя… Он вроде как рецидивист, если брать в расчет детские «приключения».

Дверь открывалась плохо, виной тому была нога мертвеца. Ну вот, только он попытался вспомнить, как правильно входить в камеру и что говорить, как нужда в этом отпала.

Уже порядком окоченевшее тело мешало распахнуть дверь на полную. Судя по количеству крови и отсутствию явных следов, его, скорее всего, пырнули ножом в район печени. Весь мраморный пол у живота был залит кровью, которая уже порядочно загустела и превратилась в вязкий липкий кисель. Пахло железом и едва уловимым ароматом дорогого одеколона.

Инспектор осторожно протиснулся внутрь просторного холла с высокими потолками и хрустальной люстрой, сверкавшей в неярком лунном свете. В кровь он старался не наступать. Возле головы покойного Камаль присел на корточки, ненадолго, буквально на мгновение.

Он легонько коснулся пальцами лба мертвеца и потянул «тень» к себе.

«Сколько их? Просто подумай, не говори», – без лишних формальностей спросил Йона мертвого дворецкого внутренним голосом.

«Я видел четверых, у всех оружие, – прозвучал голос в голове инспектора. – Больше ничего не могу сказать, инспектор, простите».

«Хорошо, спасибо. Давно они тебя?»

Неприятный вопрос, но его надо было задать. Если старика убили давно, то был риск поймать «отслойку» во время разговора. Произойдет спонтанное поглощение духа. После этого медиатор третьего ранга Камаль быстро получит красную отметку в деле: «Имеет пристрастие к…» и дальше страшное непроизносимое слово. И после скорого церковного суда поедет в какую-то глушь поститься, молиться и сожалеть до конца своих дней.

«Час или около того». – Голос дворецкого стал впервые эмоциональнее сводки о погоде.

«Тогда можем еще побыть вместе. Не переживай, я тебя отпущу, как только со всем разберусь», – поспешил Йона успокоить мертвую душу.

Тревога стала чуть меньше, но все же не исчезла. Наверху что-то запаздывают. Йона переступил через мертвого и похромал в направлении обеденной залы или чего-то такого. Шел он медленно и старался не шуметь, ступая по дорогому персидскому ковру с замысловатым узором.

Из таких комнат есть несколько выходов, а значит для целей бандитов – самое то, много места, можно уйти и рассредоточиться. Правда, и точек нужно контролировать больше, но вчетвером это не так сложно.

Йона прошел чуть дальше, мимо стен, увешанных дорогими картинами в позолоченных рамах – он узнал работы Айвазовского и Шишкина, – пока в висок ему не уперся револьвер. Армейского образца, но новенький. Пах плохо оттертым маслом и немного порохом. Вычищен, пристрелян, а значит ребята точно не пара солевых нариков. Да и на нарика мужик точно не походил. Выглядел, как типичный токарь или слесарь. Простое лицо, каких на улице не счесть, только глаза выдавали в нем опытного боевика. Спокойные глаза волкодава.

– Привет, – сказал он спокойно. – А где хозяева?

– Рот закрой! – произнес неизвестный и тут же гаркнул в сторону. – Сержант! Тут гость!

– О… у вас там целый сержант.

– Ты не понял? Давай шагай, а то твоими мозгами тут стенки покрашу.

Он подтолкнул инспектора в направлении обеденной залы, роскошно обставленной антикварной мебелью.

В комнате, кроме пленников, были еще двое. В дальнем углу стоял еще один из похитителей – какой-то странный дерганый мальчишка с нервным тиком. На сержанта он явно не тянул – слишком тупое лицо. А вот второй, второй очень даже походил на главного в этой труппе цирка.

Растрепанный и явно злой мужчина в затертой фланелевой рубахе и форменных штанах. Он стоял возле небольшого шкафа с антикварной посудой и рассматривал ее, явно не понимая, что тут может стоить таких денег. Заслышав шаги, «ценитель антиквариата» повернулся и с недовольством спросил:

– Кого ты там притащил?

– Тип какой-то шарился, – отозвался здоровяк и подтолкнул инспектора вперед.

– Я не шарился, я в гости зашел. Мы с господином Домиником играем в шахматы по вечерам. – На этих словах Йона прикинулся полнейшим дурачком, он с улыбкой кивнул сначала главе семейства, затем супруге. – Доброго вам вечера, Патрисия.

На обращение к себе женщина отреагировала, как и положено в таких ситуациях, – зарыдала. Сидящий рядом супруг старался ее успокоить, но когда у тебя рассечена голова, то все твои аргументы едва ли имеют вес. А вот что тут имело вес, так это едва сдерживаемая агрессия, которой было полно у главного в этом квартете.

– Какие шахматы? – с ухмылкой произнес бандит. – Ты, урод, меня за кого держишь? Все газеты с твоей рожей, господин старший инспектор.

– Вот оно – бремя славы. Даже подурачиться нельзя.

– Бартлби, пробей ему, – приказал главный, и в ту же секунду Камаль согнулся от тяжелого удара по почкам. Сержант подошел ближе и присел.

– Говорить будешь или мне тут бойню начать?

– Да успо… сука, как больно… – Йона поднял глаза, наполненные слезами, на ударившего бугая. – Ты вообще, что ли? Я ж не сопротивляюсь. Вас чему в армии учили? Полевые допросы не так проводят.

– Слушай, он не понял, похоже.

– Понял-понял-понял. Не надо. – Камаль умиротворяюще поднял руки и тяжело вздохнул. – Что тебе рассказать?

– Где эта рыжая сука?

– Ни малейшего понятия не имею, может в пробке стоит.

Ты легко найдешь нужное, если знать, что искать. Вот и сейчас Камаль услышал в целой куче посторонних шумов, которыми был наполнен дом д'Алтонов, нужный щелчок. Ну вот и славненько.

– Вы, вообще, конечно, молодцы, – начал Йона, отдышавшись. – Стариков в заложники взяли, девчонку убить хотите. Патриоты, вашу мамашу.

– Слышь, ты меня жизни еще поучи. Эта сука моего капитана застрелила. Я что, такое спустить должен? Нет уж, хрен тебе по всей морде, Камаль. Я такого гуттам не прощал и ей не буду.

– Ого, какая бравада. Что ж ты такой смелый один на один с ней не вышел? Вчетвером на одну девчонку, я такого гнилого расклада даже под Ленгером не помню.

Сержант дал знак, и Йоне снова прилетело, но теперь уже в голову. Вот это уже было плохо. Нос он, похоже, разбил. Густая кровь закапала на дорогой ковер. От удара инспектора повело, так что он зашатался.

– А чего, сам не можешь?

– Ах ты паскуда, – прорычал сержант и, стремительно приблизившись, схватил Йону за воротник. – Думаешь, самый смелый здесь? Я тебе сейчас покажу, кто тут главный.

Он замахнулся для удара, но Камаль, несмотря на головокружение, успел уклониться. Кулак просвистел в миллиметрах от его лица.

– Ого, а ты резкий, хотя и бьешь как баба.

– Заткнись!

Второй удар был резче и точнее. Его Йона решил принять. Возможно, что зря. Все снова поплыло, но инспектор устоял, только немного качнувшись.

– Послушайте, вы же понимаете, что это тупик? Город на военном положении. Рано или поздно вас найдут. Может, стоит подумать о том, как выйти из этой ситуации с наименьшими потерями?

Блум усмехнулся, но в его глазах мелькнуло сомнение.

– Ты думаешь, я не продумал пути отхода? – Он подошел вплотную к Йоне. – У меня все под контролем. А ты… ты просто помеха, от которой мы скоро избавимся.

В этот момент где-то на верхнем этаже послышался приглушенный шум. Главарь резко обернулся. Йона поймал взгляд главы семейства и медленно закрыл глаза, затем второй раз. «Не смотрите», – произнес он одними только губами. Судя по реакции старший д'Алтон его понял.

– Ой… а где ваш четвертый друг? – с ехидной усмешкой проговорил инспектор и поймал на себе аж три злых взгляда.

– Энди, проверь, что там, – скомандовал главарь.

Стоявший поодаль парень кивнул и быстро направился к лестнице.

Йона заметил, как напряглись остальные преступники. Казалось, что каждый новый шаг может стать для несчастного Энди последним. Ну, если действовать, то лучше всего сейчас.

– Эй, – позвал инспектор командира, – смотри чего умею. Отпускаю тебя с миром.

– А? – только и успело прозвучать, как в эту же секунду комната буквально заполнилась светом. Было так ярко, что все вокруг исчезло в сплошной белизне. Буквально мгновение нужно было, чтобы вспышка выжгла глаза всем, кто не догадался отвернуться или прикрыть глаза.

А теперь, пока все в шоке, надо работать быстро. Рукоятка трости вылетела. Одним быстрым движением Камаль рассек стоящего рядом бандита с пистолетом. Острая сталь прошла от паха до горла, разрезая все на своем пути. Вот только это не сильно помешало стрелку начать целиться в то место, где стоял инспектор. Револьвер двинулся по направлению к нему, но второе движение, теперь уже сверху вниз, отсекло руку с оружием.

– А-а-а, сволочь! Не вижу!!! Я тебя убью! – кричал сержант Блум, катаясь по полу. – Я тебя…

Камаль медленно подошел к ругающемуся бандиту и, не колеблясь ни секунды, пробил ему горло. Остался последний. Выстрел позади снял отошедшего на пару шагов Энди. Камаль повернулся на звук и увидел стоящую в дверях Марианну. Лицо у нее было белым от ужаса.

– Спасибо. – Инспектор медленно сел на пол возле ножки стола. – Что-то я староват для таких фортелей.

– Мама, – начала Мари тихо.

– Нормально все с ними, пару часов поболят глаза, а потом пройдет.

– Как вы тут оказались?

– Потеряшку одного домой привезли, – простонал Камаль и рухнул без сознания.

Эпилог

Священник отчитал последнюю молитву, и на лакированный дубовый гроб посыпалась влажная земля, издавая глухой стук при падении. Бум. Бум. Бум.

Йона стоял вдали от толпы скорбящих и не говорил ничего, опираясь на свою старую трость. Холодный ветер трепал полы его черного плаща. Чувства он сейчас испытывал смешанные. Ему было печально, но в основном он не понимал, какого черта он тут делает. Альберт Геннек был, конечно, хорошим человеком, но только с Йоной они были едва ли случайными знакомыми, встречались и то пару раз.

Но когда все семейство д'Алтонов, влиятельный род города, разом потребовало его присутствия, желание спорить пропало.

С момента кровавого побоища у Мари прошла неделя, и эту неделю можно было назвать неделей похорон. Торжественные прощания шли одно за другим, наполняя улицы траурными процессиями. Дуарте, Барр, Валорис – все трое уходили друг за другом, но только о смерти старого кардинала Йона искренне сожалел.

– Печально лицезреть смерть в ее неприглядности и удивительной торжественности, а, сержант? – произнес тихо Нелин и встал рядом с другом.

– Ага, печально. – Голос Йоны был ровным, как озеро в штиль. Он взглянул на друга, отмечая хорошо знакомые черты, и тихо приказал: – Хорош дурака валять.

– Чего? – Лицо д'эви вытянулось в непонимании, но в глазах мелькнула тревога.

– Я тебе сейчас колено прострелю, и плевать, что мы на похоронах, – спокойно проговорил инспектор и сунул руку под плащ, где угадывался контур пистолета.

– Ладно-ладно, – произнес Нел уже другим голосом. Лицо его несколько раз сократилось, как будто сделанное из воска, и приняло другую форму. Теперь рядом стоял уже не старый знакомый, а молодой мужчина с темными волосами, убранными назад, и пронзительными зелеными глазами.

– На чем я прокололся? – Голос его также стал другим, чуть выше и приятнее, с легким акцентом.

– Шепот, я его знаю почти пятнадцать лет. Я по одному только дыханию подмену определю.

– Черт, проспорил Ирме целую марку. – Варра изобразил притворное расстройство, проводя рукой по волосам. – Хотя… теперь понятно, чего она в тебе не сомневается.

– Зачем спорил, если не был уверен?

– Ну, мы с сестрой авантюрные натуры. Не знаю, как нас мама только терпела в детстве. Мы постоянно во что-то впутывались. То яблоки воровали у соседей, то мальчишек стравливали. А знал бы ты, как Ирма поет, когда напьется.

– Охотно верю. – Камаль действительно знал, потому как пару раз Ирма до такой кондиции у него доходила. – Шепот, ты только поностальгировать пришел или дело есть? Мы все-таки на похоронах. – Йона кивнул в сторону толпы, где некоторые уже начали оборачиваться на них.

– Давай-ка тогда пройдемся.

Они тихонько отошли в сторону, шурша опавшими листьями под ногами. Шепот вел, Йона ковылял рядом, опираясь на трость. Когда последние люди скрылись из виду за мраморными надгробиями, инспектор взглянул на старого знакомого и выразительно поднял брови.

– Ну… в принципе, твоя наводка оказалась дельной, – без предисловий начал кровопийца.

– Разговорил его?

– Ага. – Шепот нервно дернул плечом, и его лицо на мгновение исказилось. – Натуральный псих. Мы когда вломились к нему с обыском на тайную квартиру, так и охренели разом. И не выхренели до сих пор. Парень спал в обнимку с мумифицированной головой матери.

– М-да… – Камаль замолчал, его лицо побледнело. Такую дикость даже он представить не мог. Молчание тянулось с полминуты, нарушаемое только карканьем ворон. – Такой дичи даже я не помню. А я помню всякое дерьмо. Ну и что Мартин рассказал?

– Ну, он попытался храбриться. Адвоката требовал, а Ланн, как услышал, кто звонит, так трубку и повесил. Подержал я его вечерок в холодной камере без сна, а потом под видом матери и явился. «Сыночка покайся». Ну сыночка и потек, только тазики подставляй.

– Ну и…

– Да что «и»? Ты реально практически все угадал. Он и папашу сдал, и лодку свою подарил. Все детали совпали.

– Любящий сынок… – Йона вытащил из старого потертого портсигара сигарету и прикурил, выпуская облачко дыма. – Будешь?

– Нет, – Шепот старательно закачал головой, – бросить хочу. Ты только с причиной не угадал. Старший Дуарте супругу свою на тот свет отправил, в приступе ярости забил насмерть, а малой это видел. Это, конечно, не оправдание, чтобы стать пособником террориста или людей на улицах сжигать… но…

– И чего ему светит? Не общественные работы, я надеюсь.

– Расстрел, само собой. Для выпускника юридического факультета, Камаль, ты на удивление забывчив.

Ну вот и не будет с Марти-номер-пять никаких проблем. А он уже собирался решать все с помощью старины Барроуза. Повезло, так повезло.

Три дня спустя после похорон Альберта Мари собралась с силами и явилась на кладбище, но уже одна. Всю дорогу до нужного участка девушка дрожала от волнения. Оно и понятно – не была тут год и теперь немного винила себя за эту трусость.

Аккуратная могилка была вся усыпана мокрой листвой. Под этим лоскутным ковром не было видно ничего, даже каменного вазона. Д'Алтон смахнула прелую листву рукой в черной кожаной перчатке и положила букет свежих белых роз на влажную землю. Капли росы блестели на лепестках в тусклом свете осеннего дня.

– Ну привет, дружок, – произнесла она тихо, поправляя выбившуюся прядь рыжих волос.

Кенни смотрел со своего портрета каким-то печально-романтичным взглядом, словно живой. Фотография была сделана за несколько месяцев до его выпуска из полицейской академии, на ней он улыбался, и глаза светились жизнью.

Мари молчала, слова шли плохо.

– Не знаю, что тебе рассказать, у нас с ребятами полно всяких событий. Брат вернулся – это, наверное, главное у меня. Его теперь взял на поруки Варломо, или как-то так. Брат-дознаватель, прикинь… Ну еще меня убить пытались. Черт… что я несу?

Марианна утерла перчаткой набежавшие слезы и слегка встряхнулась, глубоко вздохнула. Прохладный ветер трепал ее кожаную куртку.

– Прости, что тогда с моей идеей все так хреново получилось. Я даже не думала, что тебя… – Голос ее дрогнул, она замолчала на мгновение, собираясь с мыслями.

– Да ладно, я сам знал, на что шел.

Мари резко повернулась на голос и нервно сглотнула. Оберин сидел на собственном надгробном камне, в аккуратном белом костюме-тройке, и улыбался своей фирменной кривоватой улыбкой. Его образ казался таким живым, короткую форменную стрижку сменила новая, по последней моде.

– Кенни? – прошептала Мари, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди. – Это правда ты или я окончательно сошла с ума? Четыре часа…

– Ну… может я тут, может меня нет, может у тебя переутомление… сама решай, – ответил призрак, пожимая плечами.

Д'Алтон бросилась к нему на шею и прижалась, тело его было вполне живым и материальным.

– Я столько раз хотела извиниться. Мне так жаль…

– Я знаю. – Он ловко спрыгнул на землю, подошел к Мари и потрепал ее по голове. Его прикосновение ощущалось как легкое дуновение ветерка. – Я же обещал за тобой присматривать, помнишь? Хотя… мне не очень нравится, что ты считаешь это моим проклятьем.

– Погоди, погоди. Это реально твоих рук дело?

– Может да, может нет. Сама думай, кто у нас гроза всех бандитов Новиграда от юга до севера.

– Йона, – уверенно ответила Мари.

– Ладно, – не стал спорить Оберин. – Кто второй?

– Нелин.

– Рыжая, ты просто невозможна бываешь, – закатил глаза Кенни. – Я только хочу сказать, что ишака можно подвести к воде, а пить его не заставит даже дьявол. Я могу создавать вокруг тебя тысячи мгновений славы, но только ты решаешь сама, как и где приложить силы. Или ты думаешь, что я могу свести столько случайностей вместе? Я не рулю твоей жизнью, я только присматриваю.

– И за Йоной? – спросила Мари с любопытством.

– За ним есть кому присмотреть и без меня, – загадочно ответил Оберин.

– Я столько хотела тебе сказать. А сейчас даже ни единой мысли. – Девушка проговорила это тихо и виновато.

– Да знаю я все, не переживай. Ты все правильно делаешь. Ладно, мне уже пора. – Он похлопал д'Алтон по плечу и улыбнулся. – И перебери движок на байке, а то он так стучит, что даже наверху слышно.

Мари улыбнулась, чувствуя, как тепло разливается по телу, несмотря на холодный ветер.

Кладбище было тихим и пустынным, только ветер гонял по земле опавшие листья. Но если бы кто-то в этот самый час и эту самую минуту проходил мимо, то увидел бы мирно спящую на земле девушку с рыжими волосами, прислонившуюся к надгробию.

Она спала и улыбалась во сне, а рядом с ней, невидимый для других, сидел призрак в белом костюме, охраняя ее покой.

Тимофей Иванов
Полуварвар

Пролог

Сегодня утром подушка с крайней неохотой отпустила мою голову. Впрочем, кого я обманываю, как бы мне ни нравилась рыбалка, вставать ранним утром, которое больше напоминало ночь, если бы те не были белыми в Ленинградской области, я никогда не любил. Однако утренний клёв требовал маленького подвига, и я вновь на него пошел, приняв вертикальное положение. Вещи, к счастью, были подготовлены заранее, так что мне осталось только позавтракать, зашлифовать калории никотином на скамейке во дворе дачного участка и, сев за руль, отправиться на Судаковское озеро. Ехать с окраины Приозерска, конечно, нужно было смешное расстояние, можно и пешком дойти, но это, во-первых, была бы потеря времени, а во-вторых пришлось бы переть на горбу и вёсла, и рюкзак с вёдрами, малёвочницу, и удочки, и сачок. Не то чтобы последний был так уж необходим, ведь щуки попадались в последнее время исчезающе редко, но тут уж лучше не нужен, но есть, чем нужен, но нет. Ведь, как известно, самая крупная рыба это та, что сорвалась с крючка.

Добравшись до места, я разгрузил машину и спустился с горки к реке, в устье которой была лодка. Возраст давал о себе знать. Даже короткий путь с грузом давался мне нелегко. Но когда трудности нас останавливали? Тем более наконец-то наступил долгожданный отпуск, который удалось выбить на лето, и впереди был спокойный денёк наедине со своим хобби, а жизнь прекрасна. Отомкнув замок на цепи, я освободил лодку и забрался в неё, а затем взял в руки весло и, отталкиваясь от неглубокого дна, как шестом на плоту, направил свою посудину ниже по течению к небольшим мосткам, где оставил остальное своё барахлишко. Можно было его, конечно, и сразу закинуть, но тогда лодку было бы куда тяжелее столкнуть дальше в воду. Хотя и сейчас с перегрузкой всего необходимого возникли некоторые трудности: течение слегка сносило, пусть и было медленным.

Зато погода безмерно радовала: солнышко светило, ветра почти не было, как и жары, а достаточная облачность обещала хороший клёв. Так что я размеренно заработал вёслами, видя, как за кормой отдаляются мостки и речка. Ну или от них на всё большее расстояние удаляюсь я, ведь всё в жизни относительно. Добравшись до камышей, я взял в одну руку малёвочницу со дна лодки, а во вторую успевшие размокнуть сухари из ковша. Приблуда для ловли малька у меня была самодельная, а не покупная. Впрочем, был бы смысл тратиться? Там всех дел – палка, на ней верёвка, к которой привязан круг из толстенной проволоки, на котором закреплена мелкоячеистая сеть. Оный круг опустился под воду, а затем в его центр полетели размокшие и размятые в ладони сухари. Мальки предсказуемо накинулись на халявное угощение, не понимая своими рыбьими мозгами, что бесплатный сыр – это верный признак мышеловки. Подождав пару секунд, я поднял кольцо с сеткой из воды вместе с уловом и стряс будущую наживку в ведро с водой на дне лодки. Повторив операцию несколько раз, я уложил малёвочницу на её законное место и снова взялся за вёсла, разворачивая лодку и двигаясь вперед. В принципе, можно было попробовать половить окушков и тут, но уж больно близко место к реке, а рыба здесь пуганая нашим братом. Так что лучше немного поработать и встать у Каменки подзатишком, тем более физические нагрузки полезны для здоровья, а сердце в последнее время как-то неприятно стало покалывать.

Помахав вёслами, я прибыл куда хотел. Ветер дул с противоположной стороны небольшого острова, так что тут должно было быть побольше рыбы. Настало время бросить якоря. Кто-то использует один, я же предпочитаю два, отправляя первый в воду с носа, а второй с кормы. Так лодку не крутит. Разобравшись с этим нехитрым делом, я раздвинул удочку в «боевое» положение. Технологии не стоят на месте, хорошую вещь прикупил, продавец божился, что прочная и лёгкая снасть ещё моим внукам послужит. В этом я, правда, уверен не был, даже дети как-то не проявляли интереса к рыбалке уже очень давно, да и, по правде сказать, к тому, чтобы порадовать меня внуками, тоже, предпочитая строить карьеры. Глупо, на мой взгляд, но, может, они и правы, а я думаю устаревшими установками. Сначала нужно встать на ноги, добиться хорошей должности, купить квартиру, а жениться и заводить ребятишек уже потом.

Впрочем, ну их, пускай сидят в своих городах. У меня же сегодня был отдых от глупых мыслей и волнений, малёк выловлен из ведра и насажен на крючок, время расслабиться. Правда, вместо этого пришлось изрядно напрячься, чёрт подери! Я правильно подгадал время: у окуней начался утренний жор, и поплавок почти сразу задергался, обозначая поклёвку. Я дождался, когда окунь, заглотив наживку, потащит её вниз, и подсёк добычу, а потом вытащил её из воды и, отцепив от крючка, отправил во второе ведро с водой, на этот раз без мальков. Потом насадил новую наживку и вновь закинул удочку, чтобы подсечь нового окуня буквально через две минуты.

– Пошла жара, – тихо сказал я и радостно улыбнулся в густые усы, насаживая нового малька на крючок.

Так дело и пошло. Едва я успевал закинуть снасть и чуть расслабиться, как следовала новая поклёвка, и я вытягивал окуней. Они, конечно, были не шибко крупные, но и не мелочь. Даже вспомнился старый анекдот про жену рыбака, которая поздно вечером чистит очередную рыбину и выпускает ей кишки, затем берет следующую, повторяет операцию, а потом потрошит и избавляет от чешуи ещё одну рыбу, а затем ещё и ещё, видя при этом, что количество улова в ведре едва уменьшается. После чего стирает пот со лба и говорит: «Эх, Вася, Вася… Пил бы ты, как все нормальные люди, на рыбалке водку». Водки у меня, кстати, не было, зато в пузатой фляжке за пазухой наличествовал коньяк. Правда, сейчас его время ещё не настало. Пить до обеда дурной тон.

В какой-то момент я прямо с некоторым удивлением обнаружил, что прошло уже пять минут, а никто больше не клюнул. По времени утренний жор ещё не должен был закончиться… Но, может, я просто распугал всю рыбу, таская одного окушка за другим? Или случайно слишком сильно нашумел? Как раз, когда тянул последний улов, случайно задел весло, и оно неприятно проскрипело по корпусу лодки. Ну и чёрт с ним. Рыбалка – это не только вытаскивание очередной рыбы из воды, это процесс, в котором важен он сам по себе. Главное тут – отдохнуть душой, подышать свежим воздухом, отчистить голову от мыслей, полюбоваться водной гладью, послушать шелест камыша на лёгком ветру и просто расслабиться. Так что я мог очень долго сидеть, гипнотизировать взглядом поплавок и быть этому доволен.

Однако моё ожидание не продлилось долго. Очень скоро поплавок стал подрагивать, сигнализируя о новой поклёвке, а потом резко ушел под воду, леска же во время подсечки натянулась так, что удочка аж изогнулась. Щука! Вот почему окунь перестал брать – ушёл, почуяв крупного хищника. Не зря сачок с собой тащил! Не торопясь, но и не мешкая, я стал подтягивать добычу ближе к поверхности, стараясь не дать ей сорваться с крючка. Крупная рыба отчаянно сопротивлялась, заставляя напрягать руки и спину, но я не обращал на это внимание, главное было не напортачить. Так что боль в пояснице и очередное покалывание сердца смело могли идти нахрен! Наконец мой улов немного выбился из сил, я подтащил его ближе, заставив плескаться почти на самой поверхности, а потом взялся за сачок. Щука вам не окунь, её так просто не вытащишь, потому что порвёт леску! Держать снасть одной рукой было сложно, рыба продолжала бороться, но я всё-таки поддел её сачком и улыбнулся до ушей. Никуда уже не денется! Отпустив удочку, я взялся за сачок двумя руками и перекинул улов в лодку. Крупная зараза, больше метра длинной, никогда таких не вытягивал!

– Ну чего ты бьёшься? Для тебя всё уже закончилось, – обратился я к рыбе в сачке, что не желала мириться со своей участью и идти в уху. Сам устало сел на лавку, пытаясь отдышаться и унять боль в сердце.

Рыба же внезапно застыла, повернулась ко мне и, открыв рот с торчащей леской, произнесла вполне себе человеческим голосом:

– Как и для тебя.

На несколько секунд я впал в ступор, держась за левую сторону груди, а потом с трудом произнёс пересохшими губами:

– В смысле?

Щука мне не ответила. А моё зрение вдруг стало терять цвета, руки и ноги сначала неметь, потом и вовсе отказывать, после чего днище лодки как-то очень быстро приблизилось к моему лицу, и наступила тьма. Правда, длилась она недолго, сменившись странным золотым свечением, что несло меня куда-то вперёд, среди звёзд и созвездий. Вот ты какая, смерть… Странно, я ожидал,что будет фигура в балахоне с остро наточенной косой, а эвон как. Вместо этого говорящая щука-галлюцинация проводила в последний путь. Может, стоило её отпустить, у Емели-то в сказке вроде прокатило, ему даже волшебное колечко подогнали и заклинание «По щучьему велению, по моему хотению». Повезло пареньку.

Мысли ворочались как-то вяло. Было странно, что сейчас я точно знаю, что мой конец наступил, а вокруг уже не глюк, да и тела у меня не было, только путь вперёд по лениво движущейся реке. Правда, спокойствие моё длилось недолго. Сзади надвинулся какой-то гул, я попытался повернуться, но будучи нематериальным сделать это было сложновато, но все же в нужную сторону действительно удалось посмотреть. Там в золотом потоке быстро двигалась странная полупрозрачная точка, создавая волны и рябь, как скоростной катер на воде. Не успел я удивиться, как неизвестный объект приблизился и врезался в меня, после чего нас обоих выкинуло из потока, и звёзды закрутились, как в калейдоскопе. А я всеми силами пытался обматерить долбанного лихача, кем бы или чем бы он ни был, пока вдруг не понял, что тьма наступила вновь.

Но опять же ненадолго. Меня вдруг сдавило чем-то так, что кости затрещали, а потом появился свет и звуки. Кости… Кости! У меня каким-то чудом появилось тело! Я попытался вдохнуть, но ничего не вышло, а затем получил чувствительный удар по месту, где спина уже теряет своё благородное название. Кажется, при этом я что-то выблевал и заорал странным тонким голосом. Слух же через пару секунд уловил чужие и неразборчивые голоса. Сначала надтреснутый и женский:

– … сон…

А затем сильный, мужской:

– … Альвгейр…