Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Соавторы: Иван Шаман,Павел Смородин,Сергей Измайлов,Тимофей Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 105 (всего у книги 340 страниц)

И, что самое страшное, Камаль не был уверен, что это не сойдет им с рук.

В конце концов, именно для этого их и готовили.

– Ладно, надо думать, что они собираются делать следующим, – тихо произнес инспектор. – Есть стук, что ребята очень интересовались автоматическим оружием.

– Надежный?

– Надежный, старик, надежный.

– Тогда им нужен склад.

Д’Алтон подошла к карте, встала напротив и, достав ручку, принялась наносить пометки. Первое дело, второе, третье, четвертое, так все до последнего. Точки плотно расположились в границах Тарлосс Холла.

– Похоже, – Мари указала на карту, – что их местный человек не очень хорошо знает город, раз они работают только по нашему району.

– Да. – Инспектор подошел ближе. – В таком случае и место у них должно быть недалеко. Кенни, включайся.

– Хорошо, сэр.

– Сюда иди, если бы ты был бандосом, который не знает город, где бы ты залег?

– Я бы в первую очередь узнал город, а то, как лох.

– Так, не умничай. Место должно быть не слишком далеко от нас, тихое, пустынное и где можно легко потеряться.

– Позволишь? – Оберин взял у Мари ручку и начертил несколько овалов. – Тогда тут, тут или тут. Свалка, завод и доки.

– Уверен в доках?

– Да. Лед только-только сошел. Судоходства нет. Если залечь подальше от реки, то могут и до самого мая просидеть незаметно.

– Ладно… двадцать гектаров, еще столько же и еще сорок. Долго ходить с собакой, не находите? А потому начинаем думать головой еще усиленнее. Валенберг как-то связан с этими ребятами, думаю вам не надо это лишний раз доказывать? – В ответ все трое покачали головами. – Отлично. Бывал он, судя по рассказу матери, только дома, в пивнухе да в офицерском клубе. Все пивные города мы точно не обойдем и за год, а вот клуб…

– Я готова.

Отличница. Захотелось как следует всыпать этой восторженной дуре, чтобы все эти мысли у нее нафиг вылетели из головы. Удумала тоже – агент внедрения. Эти ребята таких специалистов разделывали, а тут коп-салага, да еще и девчонка.

– Хорошо, но за тобой только слежка. А еще…

– Да?

– У тебя слишком приметная голова.

Глава 26

Энджело осторожно перевязал рану на ноге бинтом и потуже затянул. Рана уже практически не причиняла ему дискомфорта, а просто немного кровила. Гребаный Эрик, гребаный Дин, гребаный полковник, гребаное все! Все эти ублюдки так достали его за последнее время, что хотелось просто взять дробовик и вышибить каждому ублюдку мозги.

А потом долго отстреливаться от приехавших на вызов легавых. Какому-то парню должно будет повезти, и он снимет его парой выстрелов.

Резко захотелось выплеснуть всю ту ярость, которая копилась уже давно. На войне он только и думал, что о доме. А дома… Дома все катилось в задницу. Мама не пережила похоронку, сердце ее остановилось на второй день, когда она вышла за водой. Сэлл говорил, что в последний путь тетю Агату пришла проводить вся улица. Отец продержался дольше. Он умер год назад, так и не узнав, что его Томми живой. Просто однажды сел в кресло и больше не встал. От чего точно умер отец, Том не знал. Сэлл говорил про аневризму аорты, но сам при этом уверял, что это просто слухи с улицы.

Родных у Тома не осталось никого, а единственный живой друг с недавних пор лежит, подхороненный в безымянную могилу к какому-то бедолаге. Дома больше ничего не держало, так что, когда все закончится, он свалит отсюда ко всем чертям. Здесь ему стало ненавистно все.

Город буквально душил Энджело. Хотелось высунуться наружу и орать. Орать от боли и бессилия. Орать, пока последняя крыса в императорском дворце не сдохнет от крови из ушей. А вопросом, который он хотел прокричать, был: «Что же вы, твари, наделали?» Том не считал себя патриотом. Но вот сейчас, глядя на то, как его родной город умирает, он впервые ощутил, что ему больно. Больно, наверное, первый раз за долгое время. Захотелось что-то изменить. Что-то поправить, а не только убивать.

В груди появилось странное гадкое чувство, что все это время он предавал себя. Свои идеалы.

Тогда, восемь лет назад, он записался добровольцем. Собрал все, что потребовали на призывном пункте, приписал себе лишний год, чтобы никто не развернул, и вечером уже несся в теплушке навстречу новой жизни. Тот наивный мальчишка ждал чего-то, думал о великом и искал единства с такими же бедолагами, как и он.

А что в итоге?

Он грабит мелкие банки и кассы с людьми, которых уже возненавидел. Зачем? Все, чего он хотел, – быть нужным, стать частью чего-то великого, построить новый мир, в котором парням не придется дышать газом, бежать на пулемет с последней гранатой, гореть заживо в огнеметном пламени. Он просто хотел смысла.

Перевязка слегка прилипла от темной крови, пришлось покрутить бедром вправо-влево, чтобы дискомфорт ушел. Энджело медленно встал с кровати и натянул штаны, затем быстро накинул рубашку. Постель была практически не смята, хотя он пролежал на ней восемь часов.

Сны не приходили. Так что он просто провалялся в койке все это время, рассматривая стальной потолок.

Отвратительное чувство стало еще сильней, когда во время одевания рука случайно коснулась раны на груди. Полковник что-то говорил про фантомную боль. Так вот, ни хрена она не фантомная. Грудь буквально пронзила острая боль, такая же, как тогда, когда рана была нанесена. Какому-то мяснику из соседнего окопа повезло, и он как следует засадил ему в грудь штык. Чертов серрейторный штык. Пилка буквально рвала Энджело на куски, пока он душил ублюдка.

Хруст ломающейся подъязычной кости прозвучал как музыка.

Чертовы гутты. Эти недоноски в серых мундирах делали все, чтобы их убивали без сожалений.

«Не-е-ет, – промелькнуло в голове у Тома, – надо пойти развеяться».

Он быстро накинул куртку и вышел на улицу. Дин встретил его возле машин. Сержант лежал под стареньким грузовичком и старательно что-то подтягивал. Звук трещотки не затихал до того момента, пока Энджело не встал рядом.

– Чего тебе? – прозвучал усталый голос из-под капота.

– Бдительность теряешь. А если враги? – решил отшутиться Том, но вместо смеха услышал щелчок взводимого курка.

– Кто тебе такую глупость сказал, а? Ты собрался куда?

– Хотел проехаться, погулять.

Дин выехал на роликовой доске, медленно поставил револьвер на предохранитель и убрал в карман рабочих штанов. Взгляд его был холоден и спокоен.

– У нас скоро дело, – спокойно произнес он и сел.

– Я устал, сержант. Этот чертов ангар на меня давит, я там как в гробу. Плюс я обещал появиться в клубе. Люди могут подумать разное.

Про обещание Энджело, конечно, соврал, но командиру знать об этом не обязательно.

– Рядовой! – Дин собирался уже одернуть зарвавшегося подчиненного, но что-то во взгляде Энджело заставило оборвать гневную отповедь на полуслове.

– Дин, старик… я правда устал.

– Хорошо, но при одном условии. Ты – самый тихий, мирный и спокойный человек во всем этом проклятом городе на ближайшие четыре часа. Договорились?

– Конечно, я и сам все понимаю, дружище.

– Не понимаешь. Весь город стоит на ушах, нас ищут. Так что давай-ка не будем забывать, кто мы есть. Мы на территории врага.

– Да я понял, старик.

– Ладно, если запорешь последнее дело, то сам все будешь разгребать. А теперь дай мне ключ на семнадцать и вали.

– Спасибо. – Том протянул лежащий рядом с ногой ключ. – Возьму тачку?

– Да хоть на велосипеде уезжай, только скройся с глаз моих, нытик.

Половину вечера Том только и делал, что пил. В последнее время алкоголь на него действовал все хуже и хуже. Так что теперь для более-менее заметного эффекта пришлось выдуть аж три стакана бурбона. Вкус казался каким-то слишком водянистым, так что с каждым новым глотком становилось не веселее, а только противнее. Вечер тоже оказался каким-то не таким, как он рассчитывал. Все только и трепались про этого легавого и то, как он крут.

Уроды.

Этот ублюдочный Камаль не видит дальше собственного носа. Так и хотелось встать и заорать об этом, вот только тогда у них точно будут проблемы. Энджело бросил на стойку пару марок.

– Повтори, – приказал он бармену, но тот только покачал головой.

– Уверен, боец? – Голос его был тихим и вкрадчивым, как у старика.

– Уверен! – огрызнулся Том. – Наливай и не трепись.

– Смотри, мне тут проблемы не нужны, решишь всех на уши поставить – быстро угомоню.

В качестве доказательства бармен показал на татуировку на предплечье в виде двух перекрещенных ножей на фоне каски.

– Да какие проблемы?

Красотка села через один стул. Том взглянул на нее сначала лишь краем глаза. Хорошенькая такая сучка – все при ней, ладная фигурка, симпатичная физиономия, хоть и косметики на ней без меры. Красные губы, взгляд с поволокой, темные, почти черные волосы. Либо шлюха, либо намеревается такой стать, не иначе…

– Вермут, пожалуйста, – произнесла она слегка взволнованно. Голос у девушки тоже оказался приятно заниженным, с едва заметной хрипотцой.

– Конечно, леди.

Бармен приступил к розливу напитков. Через пару секунд протянул бокал на высокой ножке с оливкой.

– Вам не говорили, что таращиться неприлично? – произнесла девушка после того, как Том случайно не успел отвести взгляд.

– Прошу прощения. – Энджело залпом опрокинул стакан, слегка поморщившись при этом. – Не смог оторвать от вас взгляд.

Жестом мужчина указал бармену повторить, тот неохотно подошел и налил в стакан еще.

– Сочту это за комплимент, – лукаво произнесла девушка и пригубила свой напиток. – Вы так пьете, будто у вас горе.

– В каком-то смысле, у меня вчера единственный друг умер.

– Сожалею.

– Не надо… вы его не знали.

Девушка подумала секунду, а затем согласно кивнула.

– Вы всегда можете про него рассказать.

– Не хочу. С радостью бы сегодня кого-то послушал.

– Да я бы тоже, только все разговоры про этого чертова инспектора.

Энджело в ответ хмыкнул. Впервые он встретил того, кто также не в восторге от этого ублюдка.

– Говорите так, будто его не любите.

– Ну. У меня брат служил под его командованием.

– Погиб?

– Разумеется. Все погибли, а этот хромой урод ходит с видом члена императорской семьи.

Том расхохотался. Эта девка ему решительно начинала нравиться. Было в ней что-то такое… притягивающее.

– Купить вам выпить? – предложил он.

– Против я точно не буду.

– Том, – Энджело улыбнулся и показал бармену обновить.

– Просто Том?

– Да, просто Том.

– Просто Мария. – Девушка протянула руку и улыбнулась, когда собеседник ее пожал.

Остаток вечера Энджело провел словно во сне. Девушка действительно оказалась неплохой собеседницей: смеялась над его шутками, иногда шутила и сама, а еще у нее были на редкость красивые глаза. За разговорами и выпивкой они незаметно перешли на «ты». Том что-то рассказывал, сам уже не помнил что. В основном травил солдатские байки, разбавлял для верности историями, которые действительно происходили. Естественно, всю матерщину, кровь и кишки пришлось убрать, но даже в таком кастрированном виде получалось иногда смешно.

– Закрываемся через двадцать минут, – предупредил их бармен, когда еще раз потребовалось заказать выпивку.

– Черт, – похоже, карета вот-вот превратится в тыкву, – ладно. Давай последнюю. Ты не против?

– К-конечно. – Девушка уже хорошенько захмелела, так что говорила медленно, растягивая слова.

Они выпили еще по одной и вышли на улицу.

Новая подруга покачивалась при ходьбе, так что Энджело пришлось слегка придержать ее за плечи.

– Хорошо ты наклюкалась, – с ухмылкой произнес Том, когда ее особенно сильно качнуло.

– На… намана…

– Проводить тебя?

– М… может, к тебе? Я не хочу до-мой… Там отец опять будет на меня р-ругаться…

– Ладно. Поехали.

Энджело ухмыльнулся. Он быстро подвел девушку к своей машине и усадил на сиденье. Девушка, судя по всему, уже была тепленькой. Она старалась держать голову прямо, но ее все время клонило куда-то, то вбок, то вперед. Том быстро завел машину.

– Эй… – обратилась к нему девушка, перед тем как они тронулись.

– Что? – Энджело приготовился услышать фразу, которую слышал чаще всего. Вот только вместо этого девушка подалась вперед и впилась губами в его губы.

Как же давно он не целовал никого. Ощущения были приятными… жаль только, что ничего не выйдет.

– Жаль, – сказал Том тихо.

– Что?

– Тест на легавого ты не прошла, – с грустью в голосе произнес Энджело и взвел курок.

– Я не…

– Еще раз соврешь мне, и я тебе в брюхо выстрелю. Умирать будешь часа три, так что замолкни.

Девушка молчала и тяжело дышала. Все опьянение с нее как рукой сняло, так что она сидела теперь и просто недовольно сопела.

– В бардачке наручники, достань и надень.

– Не буду.

В ответ Том ударил полицейскую кулаком в живот. Простой удар ребром ладони может хорошо приложить, особенно если его не ждешь. Мари не ждала. Девушка крякнула и согнулась пополам. На глазах у нее выступили слезы. Где-то с полминуты она нервно глотала воздух, а когда отдышалась, взглянула ненавидящим взглядом. Том почувствовал, что угадал.

Простые шлюхи так не смотрят.

– Повторить? – вместо ответа девушка открыла бардачок и вытащила наручники. – Застегивай.

Она подчинилась – накинула на руки кольца и защелкнула.

– Вот так. – Энджело защелкнул сильнее, так что металл врезался в кожу.

Девушка вскрикнула от боли и взглянула на окровавленные запястья.

– Знаешь… – Машина тронулась, и Том решил скрасить дорогу небольшой беседой. – Я всегда вам, легавым, поражался. С чего вы всех держите за идиотов? Ты же сейчас сидишь и думаешь, как я тебя вычислил.

– Я не…

– Да ну не ври. У тебя на роже все написано. «Где же я так облажалась?» В том, что ты дура.

– Пошел ты.

– Обидчивая дура, – Энджело расхохотался. – Я четыре месяца в этот клуб хожу, и только сегодня мне удалось склеить такую красотку, как ты. Только я в сказки еще на фронте перестал верить. Эх-х-х, а ведь попроси ты денег, я бы, может, и поверил.

Мари молчала.

Вся эта идея с внедрением резко перестала ей нравиться. Ну а как иначе? В идеале она должна была проследить за кем-то из банды, а затем привести туда ребят. Вот только д’Алтон захотела проявить инициативу. Но, как сказал бы инспектор сейчас, инициатива имеет инициатора.

Руки болели от слишком тугих наручников. А еще ей страшно не хотелось умирать.

– Как наш друг инспектор? Вижу, что расслабился. – Ее похититель, похоже, страдал от дефицита общения и старательно заполнял тишину звуками собственного голоса.

– Поймает вас – сам спросишь, – огрызнулась Мари.

– Не поймает.

– Всех ловил, и вас тоже возьмет.

Улыбка на лице Энджело стала издевательской.

– С местными дурачками он, может, и справится, а вот с ребятами своего класса… не-е-е-ет! Так что советую уже начинать составлять завещание.

– Сэллу ты это сказал?

Удар с локтя прилетел резко и внезапно, так что у Марианны из глаз посыпались искры. Он взял ее за горло и сдавил с невероятной силой.

– Замолкни, сука. Ты пока нужна живой, но если что, то с переломанными пальцами на руке тоже можно говорить. Поверь мне, я могу сделать и сделаю тебе очень больно.

– Пошел ты, – прошипела фурией д’Алтон и утерла слезы. Кровь из ран размазалась по подбородку и платью. Тушь и пудра поплыли от слез, так что офицер разом стала походить на тех проституток, которых периодически притаскивали в участок.

Спасибо, что зубы на месте.

Внезапно позади раздался звук свистка. Дорожная полиция. Чертова дорожная полиция в кои-то веки в нужном месте в нужное время. Энджело осторожно поправил зеркало заднего вида и, убедившись, что мотоцикл едет именно за ним, тихо выругался.

Вариантов не осталось, если решит оторваться, то оторвется. Вот только легавый даст наводку на машину, и в город можно будет прорваться только в составе конной дивизии. Уболтать или сразу валить? Том начал сбавлять скорость и прижиматься вправо для парковки. Уболтать? Валить? Он может быть хорошим парнем. Возможно, что даже ветеран с наградами. А умрет так глупо.

Легавый остановился в паре метров позади и вышел из машины.

– Хотя бы писк, и он будет на твоей совести.

Уверенным движением Том приставил пистолет к двери машины и взвел курок. Левую руку он положил так, что она скрывала оружие. Коп в форме дорожной полиции слез со своей двухколесной тарахтелки, стянул с головы шлем и направился к машине.

– Доброй ночи, – произнес он, когда водитель опустил стекло. – Опасно ведете. Куда-то спешите?

– Да-а-а-а, офицер, тут такое дело… жена немного перебрала. Везу ее домой, испугался, что сблеванет сейчас…

– Мэм?

– А? – Мари сделала вид, что задумалась и не услышала вопрос.

– Я говорю, что все так и было?

– Д-да, я немного увлеклась в компании…

– Понятно. Сэр, позволите ваши документы?

– Конечно. – Том подался чуть вперед, и тут легавый заметил, что у пассажирки руки в наручниках.

Выстрел едва не порвал Марианне барабанные перепонки. Грохот прорвал ночную тишину. Полицейский повалился вперед, стараясь сдавить рану в животе, и не дать себе умереть от потери крови. Вот только Томми Энджело не просто так сидел в окопах.

Он!

Чертов!

Мясник!

– Урод дотошный, – произнес Энджело и сделал еще один выстрел, но теперь уже в голову. Пуля прошла через левый глаз и вышибла несчастному полицейскому мозги. Ну вот, проблему он решил, хоть и по-плохому, осталось теперь только уехать. Скорее всего, Дин его просто завалит на месте, когда узнает всю сегодняшнюю историю. Вот уж повезло так повезло ему со шлюхой в баре.

Том вывернул руль влево и нажал на газ. Тяжелая машина рванула с места и слегка подпрыгнула, когда проехалась по руке мертвеца. Мари вскрикнула от ужаса, но мощный удар рукояткой револьвера в висок отправил ее в нокаут.

Глава 27

– Свернули на Элмер драйв, – произнес голос в рации.

– Хорошо, не светимся, ребята, – приказал Камаль в рацию. – Группы четыре и пять, готовьтесь перехватывать.

– Вас поняли.

Вся эта затея Йоне не нравилась. Отпускать девчонку одну было рискованно, даже несмотря на прикрытие. Близнецы далеко не пальцем деланные. Они отлично подготовлены и натренированы для проведения как раз вот таких операций. Саботаж, диверсии, массовый террор – они в этом спецы, которым нет равных. И что самое поганое, армия сама их подготовила.

Вот только вопрос: где они пропадали все это время? С чего вдруг решили вылезти из подполья через восемь лет после последнего залпа?

– Паук, ответь третьему, – произнес голос в рации нетерпеливо.

– Говори.

– Шеф, тут хвост за объектом.

– Кто? – Ощущение чего-то плохого подкралось незаметно.

– Дорожная полиция, – отозвался третий. – Похоже, среагировал на опасную езду.

Этот хрен откуда вылез? Дорога же должна была быть чистой на всех трех маршрутах. Что за самодеятельность? Камаль прикидывал все возможные варианты. Наконец он нажал на кнопку и произнес:

– Держись в стороне. Резерв, подключайтесь.

– Есть, – прозвучал новый голос в динамике.

Только бы не сорвалось.

– Это резерв, – прозвучал взволнованный голос через пару минут. – Подозреваемый выстрелил в полицейского. Повторяю: офицер убит.

Черт! Черт! Черт!

– Резерв! Проверьте.

– Есть.

– Внимание, следующий пост на мосту Баркерли. Всем быть готовыми. Ведем незаметно, чтоб вас.

– Так точно.

Операция только началась, а у них уже один случайный труп. Несколько секунд Камаль сидел в раздумьях, наконец он не выдержал и как следует стукнул по столу. Нервы ни к черту! Определенно нужно ехать. Парни сами с этим не справятся.

– Так, – Йона приложил микрофон к губам, – всем машинам. Говорит Паук. Я выезжаю, всем держаться плана, в контакт не вступать, дольше трех перекрестков цель не вести. Подозреваемый убил офицера, так что не лезьте! Отбой.

Инспектор бросил микрофон на рычаг и выключил передатчик. Нелин, сидевший рядом, был явно вне себя от злости. Он плотно сжал губы, так что слегка походил на старого сморщенного старика.

– Куколка справится, – буркнул он успокаивающе.

– Да, но я все равно иду. Ты со мной? – спросил инспектор спокойно.

– Даже и не думал возражать.

– Ну вот и отлично.

Камаль прошел к сейфу в углу и по памяти выкрутил нужную комбинацию. Замок тихо клацнул, и дверца открылась. Сверток лежал на старом месте. Инспектор осторожно вытащил его на свет и развернул ткань. Внутри лежал старенький армейский револьвер. По-хорошему его бы следовало разобрать, хорошенько прочистить, смазать и несколько часов пристреливать. Вот только лишнего времени нет. Рукоятка из полированного дерева легла в руку словно родная. Курок не скрипел и не клинил.

Револьвер как будто все это время ждал своего часа.

– Думал, что ты отказался от оружия, – с легким удивлением произнес помощник.

За последние восемь лет это первый раз, когда Камаль хотя бы прикасался к оружию, не говоря уж о том, чтобы использовать его по назначению. Так что подобный поворот по редкости сравним с солнечным затмением или чем-то таким.

– До последнего времени я в этом городе считался второй самой страшной сволочью, и этого факта вполне хватало. А вот теперь, похоже, придется напомнить, почему у меня такая слава появилась.

– Патроны взять не забудь, ужас бандитов.

– Шутник.

– И я бы взял что-то покрупнее, на твоем месте. Если мальчик в доме Валенберга видел то, о чем говорит, то обычным патроном эту сволочь не возьмешь.

– Серебро предложишь?

– Если у тебя есть, то я бы взял, – вполне серьезно ответил д’эви. – Чисто для верности.

– Ну, разумеется, нет. Экспансивные есть, подойдут?

– У тебя есть? – на этих словах Нелин расплылся в широченной улыбке.

– Ты меня иногда пугаешь вот прямо до усрачки, старик. – На этих словах Йона вытащил из дальнего угла небольшую коробочку из серого картона без маркировок и надписей. – Даже дьявола остановят.

– Не хотелось бы проверять. Отсыпь.

Йона пододвинул к помощнику коробку. Пару таких он подрезал, когда брали один из складов контрабандистов. Чем они укурились, когда решили начать торговать оружием с ограбленного военного склада, было неизвестно, но это точно что-то очень забористое. К счастью, этих умников удалось взять до того, как что-то серьезное утекло к бандам.

Ну а дальше коробка туда, коробка сюда – особой роли не сыграло. Четвертак и так выбил им всем петлю. Нелин быстро отсчитал дюжину патронов и принялся снаряжать оба своих револьвера. Закончив, он убрал их в портупею. Камаль быстро прокрутил барабан, высыпал на стол старые патроны и заменил их на этих маленьких убийц. Пальцы действовали машинально, словно все последние восемь лет Йона только и делал, что тренировался стрелять из любого положения и снаряжать оружие.

– Собрались? Пошли.

В ответ д’эви кивнул и натянул на голову шляпу. Выглядел он сейчас до жути серьезным и воинственным.

– Хочешь поржать? – как бы между делом спросил инспектор, закрывая дверь кабинета.

– Ну?

– Варломо мне тут намекнул, что я во многом похож на тебя.

– Не думал, что старик пьет. Хотя… при плохом освещении или со спины, – без намека на юмор отозвался д’эви. Он вообще обладал весьма странным представлением о том, что считается смешным. Большинство своих шуток он произносил с абсолютно каменным лицом и звериной серьезностью, отчего было непонятно, шутка это или нет.

– Думаю, он имел в виду твой черный путь.

– Это называется черная тропа.

– Расскажешь?

– Как-нибудь потом, – отмахнулся Нел, но Йона не собирался так легко сдаваться.

– А у нас полно времени, пока доедем до места. Давай, не жмись. Может, мы сдохнем сегодня.

– Нет. Мне сказали, когда и как я умру.

Они быстро дошли до гаража, где уже грел движок Оберин. Заметив выходящего инспектора и Нелина, он пару раз выжал газ. Под капотом рыкнуло маленькое чудовище.

– Помнишь, я запретил тебе гонять? – Йона захлопнул дверь и пристегнулся. – Можешь считать, что сегодня запрет недействителен.

– Понял, сэр, – Кенни вырулил из гаража.

– Только никого не убей.

– Разумеется.

– Ну… – Нелин поспешно пристегнулся, – по крайней мере никого ненужного. Я буду не против, если кого-то из этих уродов ты переедешь разок-другой.

– Если представится такой шанс, то обязательно сделаю.

– О. Йона, у мальчика начало проклевываться твое чувство юмора. Накинь ему двадцатку за старание.

– Тебе надо, ты и накинь. И вообще, серьезнее, мы не на прогулке.

– Ой… да всегда ты так говоришь, а я еще живой.

– Ну а я это и не тебе. Кенни, ты меня понял?

– Конечно, понял, сэр. Максимальная серьезность и профессионализм.

– Ага, – согласился инспектор. – А еще учти, что эти ребята – мясники.

– Понял.

– Не понял. Одно время слух ходил, что во время операции «Ледокол» их как следует прижали пулеметчики. Так вот, их сержант использовал родного брата в качестве живого щита, а когда добрался до пулеметного расчета, то забил обоих до смерти кулаками. Вот таких ребят мы едем брать.

Оберин нервно сглотнул, а затем уже другим тоном произнес:

– Вот теперь я точно понял, сэр. Стреляю сразу и без предупреждений.

– И лучше целить в голову, – поддакнул со своего места Нелин.

Энджело влетел в ангар с какой-то незнакомой девкой на плече.

– Отменяем все, – произнес он без приветствий.

– Какого… это еще что за шлюха? – Эрик вскочил и бросился к распахнутой двери.

– Легавая. Нас накрыли.

– Тебя накрыли! Тупой ты говнюк, – вызверился Эрик.

– Тихо! – Дин произнес эти слова мертвецки спокойным голосом, таким, каким он обычно приказывал пустить кого-то в расход. – Ты, – он указал на Энджело. – Быстро, но со всеми подробностями. И положи ту уже эту шваль куда-нибудь.

Том уложил бездыханное тело полицейской на свою койку. С разбитой рожей выглядела она скверно, но точно еще дышала.

– Раскрыли нас, я же говорю. Только приехал, как эта краля подвалила. Слово за слово, и вот она уже пьяная чуть ли не выпрыгивает из трусов.

– И? Шлюха на работе или еще чего.

– Шлюх в «Слово чести» не подпускают и на пушечный выстрел. Политика заведения. Дин, поверь мне, я такие гнилые заходы от легавых за милю чую. Как по малолетке тогда загремел, так и чую. Непростая она шлюха, ой, непростая.

Верилось с трудом, но вот Томми с такой железной уверенностью говорил, что, похоже, дело запахло керосином.

– Дальше давай, без этих соплей. На кой-черт ты ее притащил? Валил бы ее там.

– И тогда мы не узнаем, что знает Камаль.

– Да насрать мне, что он знает. Хоть весь план, хоть часть, хоть размер трусов епископа и всего кардинальского совета. Ты еще не понял, что спалил нас, тупой ты урод?

Энджело молчал и хлопал глазами с самым удивленным выражением лица. Похоже, только сейчас до него стало доходить, что именно он только что умудрился учудить.

– Ты реально не понял? Либо она левая шлюха, которая решила подзаработать и уболтала одного-двух охранников на входе, а ты притащил ее сюда, либо она легавая, и…

Дин закрыл глаза и тяжело выдохнул. Казалось, еще секунда, и он взорвется. Он медленно сосчитал про себя до десяти, стараясь успокоиться. Так… все еще на так плохо.

– Томас, ради любви господа, скажи мне… – чеканя каждое слово, начал сержант. – Ты проверил, хвост за тобой был?

– Нет.

– «Нет» в смысле не проверил, или «нет» в смысле не было?

– Я… разобрался.

– Что. Ты. Сделал?

– Нас легавый на мотоцикле остановил…

– Умоляю, не продолжай так, как я думаю. Ты его убил?

– П-пришлось…

– Сука, – вырвалось у молчавшего до этого Эрика.

– Тупой ты мудак.

Внутри Дина все похолодело. Столько отличных налетов, столько мастерских операций – все насмарку из-за этого слюнтяя. Когда у тебя есть брат-близнец, то вы практически всегда вместе, у вас вырабатывается свой условный язык, общие шутки и тайны. Эрик кивнул в направлении Энджело. Взгляд этот означал: «Валить?»

В ответ Дин только покачал головой. Если все действительно так паршиво, как наплел этот придурок, то у них каждый ствол будет на счету.

– Значит так. – После недолгого раздумья Дин начал прикидывать план. – Эту суку держим на случай штурма. Собираем все пожитки и валим.

– Полковник? – Эрик, как всегда, задал самый неудобный вопрос.

– На хер его. Мы и так сделали все, что могли. Либо последнее дело, либо сорвать ему всю операцию.

– Нехорошо, если мы завалимся к нему без предупреждения.

– А мы предупредим… Так… займитесь делом. Грузовик со стволами гоните сюда…

Эрик и Том быстро принялись выполнять приказ. Нужно укрепить тут все – оборудовать долговременную точку, натаскать сюда патронов и оружия, чтобы любой залетный легавый пожалел бы, что сунулся. Вот только слишком поздно для верных мыслей.

Они облажались.

Нет, не так. Какие уж тут «они». Если себе не врать, то делать это надо даже в мелочах.

Он облажался.

Сколько угодно можно валить все на Энжа, но он сам разрешил ему выйти в город. Повелся на все эти сопли и нытье про одиночество. Как же все хорошо шло, пока они не трогали кассы взаимопомощи, но и тут Дин решил, что сможет оттаскать тигра за усы. Оттаскал – никак не поспоришь, вот только теперь очередь тигра проверять, какой у него болевой порог.

«Своими руками все запорол. Сука»! – прошипел сержант и поспешил к телефонному аппарату. Пусть лучше полковник узнает все от него и заранее, чем потом и из газет. Будет смешно, если эта сука Галарте приедет от своей газеты. «Создательница героев», мать ее. Дрожащими руками Дин снял с крюков трубку и набрал номер полковника по памяти.

После третьего гудка в трубке послышалась знакомая тишина.

– Это Тэмм. – Голос предательски дрогнул, но следующие слова нужно было произнести. – Нас, похоже, раскрыли.

Тишина в трубке давила.

– Мы… не успели отправить последний грузовик, сэр. Понимаю, что это повлияет на ваши планы… я виноват.

– Я вас понял, сержант. – Голос полковника буквально каждым словом вбивал по гвоздю в крышку гроба Дина. – Срыв последней поставки – это плохо, но вы и ваши бойцы сделали достаточно.

– Благодарю, сэр. – В горле у Дина пересохло, так что язык едва ворочался.

– Родина и «Трибунал» вас не забудут.

Внутри Эрика все обмерло. Полковник натурально с ним прощался, как со смертником.

– Я не знаю, сколько у нас в запасе времени. Рад был служить под вашим началом, господин полковник, – произнес Дин каким-то не своим голосом.

– Благодарю за службу, сержант Тэмм. Рад был вами командовать, вами и вашими солдатами.

– Все на благо родины, сэр.

– Именно так. Удачи, мой мальчик, и еще… ни при каких условиях не сдаваться в плен. Это приказ.

– Так точно, есть – не сдаваться в плен.

На последнем слове в трубке послышались только гудки.

Нервы сдали. Дин впечатал трубку в стену. Затем еще и еще раз, пока наконец та не превратилась в мелкие осколки. Белое крошево разлетелось во все стороны. Вот только ярость меньше не стала, даже, наоборот, сержант только входил во вкус. Он с силой двинул кулаком по телефону, висевшему на стене. Металлические внутренности аппарата жалобно звякнули.

Второй удар вдавил переднюю крышку внутрь.

Третий удар уже пришелся в стену.

Боли не было – только бессильное желание завыть. Почему все опять через задницу? Почему у них с братом все срывается в последний момент? Та чертова переправа, которую гутты положили из пулеметов, как в тире. Теперь это. Это что, семейное проклятье какое-то?