Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Глава 2

Машину припарковал как можно ближе ко входу в больницу. Получилось кое-как, но сейчас мне на это было плевать. Быстрым шагом, стараясь не бежать, я дошёл до приёмной и без стука открыл дверь, кивком спросил секретаря, можно ли войти к мэтру, тот также кивком ответил, что можно.

– А вы чего это такой не в себе, Александр Петрович? – спросил он, когда я уже взялся за ручку двери кабинета. – У вас что-то случилось?

– Пока не знаю, – бросил я и открыл дверь.

Если он это спрашивает, может не так всё и плохо на самом деле? Чего гадать, скоро узнаем. Я решительно вошёл в кабинет и уже не дожидаясь приглашения сел на тот же стул, что и всегда. Обухов и на этот раз оправдывал моё мнение, что он памятник. Нерукотворный причём.

– Здравствуй, Саш, – коротко бросил Степан Митрофанович. – Молодец, что пришёл.

После этих слов он продолжил копошиться в горе документов, а я пытался успокоить бешеный пульс и учащённое дыхание. Получалось не очень-то, но в итоге справился. Прошло несколько минут, я терпеливо ждал.

– Я тебя чего собственно говоря позвал, – сказал вдруг Обухов и снова замолчал, перелистывая скреплённые листы. Я уже готов был взорваться и разлететься на мелкие кусочки. Ну нафига так динамить? – Пришёл ответ из министерства сегодня утром.

– И-и-и? – протянул я, не выдержав очередной паузы.

– Дано разрешение на испытания на базе одной из станций скорой медицинской помощи на наш выбор. С предоставлением отчётности по эффективности и побочным эффектам за месяц. Ну, декабрь уже почти закончился, значит за январь в начале февраля они должны получить отчёт. Так что крутись как хочешь, а должен сделать. Если ты сейчас этого не сделаешь, повторного шанса не будет, а я на твоей стороне и хочу, чтобы у тебя получилось.

Я так шумно вздохнул, что чуть не сдул со стола все документы к хренам собачьим.

– А ты чего думал? – хмыкнул Обухов, наконец-то подняв на меня глаза. – Что мне пришёл приказ сажать всех инициаторов на кол?

– Примерно так, – сказал я, растекаясь по стулу. – Умеете вы держать в напряжении. Я уже с жизнью раз двадцать попрощался.

– Рано прощаться, у тебя ещё очень много дел незаконченных, – хмыкнул он. – Вот когда всё закончишь, тогда другой вопрос. Не думал пока на базе какой станции будешь проводить испытания? А то я сейчас договорюсь, а у тебя может уже какие-нибудь планы уже есть.

– Пока нет, но я думал договариваться с той, что преимущественно возит к нам пациентов, там хоть какие-то знакомые лица есть.

– Это станция имени Пирогова, та, что на Госпитальной? – уточнил Обухов.

– Да, она, – кивнул я.

– Я скажу тогда главному знахарю, что ты придёшь, – сказал Обухов. Увидев, как я открываю рот, сразу добавил, – да, я знаю, что ты человек взрослый, самостоятельный, но, если я первый ему расскажу об испытаниях, тебе же будет проще потом.

– Ну ладно, хорошо, – ответил я. Сидит мои мысли читает, совести совсем нет.

– «Ну ла-а-адно», – перековеркал он меня. – Разрешил он мне, видите ли, деловой. Что там с мазями и анестетиками лучше расскажи.

– С ними всё в порядке, все довольны, – пожал я плечами. Можно подумать, что могло быть как-то по-другому. – Прикажете составить отчёт раньше назначенного срока?

– Нет, торопиться не надо, работаем по графику, – махнул рукой Степан Митрофанович. – С лечебницей там на какой стадии? Не закончил ещё с обучением?

– В процессе. Осталось третье занятие у двух групп знахарей провести и ликбез можно считать оконченным.

– Ликбез – это хорошо, – произнёс Обухов, откинувшись на спинку кресла. – По-хорошему надо организовать нормальное обучение. До введения этого предмета в имеющихся учебных заведениях империи ещё как до Поднебесной верхом на поросёнке, а лекарей и знахарей можно начать просвещать уже сейчас. Давай этот вопрос пока оставим на некоторое время. Вот подадим отчёт в министерство, получим одобрение, тогда будет совсем другой разговор. Готовься к нему морально.

– А все эти темы на коллегии лекарей обсуждаться не будут? – решил я уточнить. Меня этот вопрос теперь волновал почему-то даже больше, чем реакция министерства. Те далеко, а Захарьин и Гааз совсем близко, и они меня точно не любят. Хотя Гааз это тщательно скрывает.

– С этим вопросом я буду сам разбираться, – сказал Обухов, глядя мечтательно куда-то вдаль. – Если захотят твоей крови, тогда позовём. Гусиным жиром намажешься и будешь выскальзывать из их цепких лап, пока не добьёшься своего. Я тебе буду помогать, уже никуда не денусь раз начал.

– Спасибо вам Степан Митрофанович, – я склонил голову в знак благодарности и уважения. – Ваша помощь для меня неоценима.

– Это твои деяния неоценимы, Александр Петрович, – хмыкнул он. – А я всего лишь оказываю посильную помощь тому, кто осмелился сдвинуть всю эту махину с мёртвой точки. Заканчивай давай побыстрее с лечебницей и иди договаривайся с главным знахарем станции скорой помощи. Я ему о предстоящем эксперименте расскажу прямо сейчас. Всё, на сегодня свободен, будь на связи.

– Хорошо, спасибо большое, до свидания, – пролепетал я, пытаясь упорядочить у себя в голове всё, что он сейчас сказал.

– Удачи тебе, Саш! – крикнул Обухов, когда я уже шагнул за порог.

– Спасибо! – ответил я и закрыл за собой дверь.

Глубокий вдох и медленный выдох. Просто охренеть! В реальность начинают воплощаться самые смелые мечты! Никак в себя прийти не могу.

– Всё в порядке, Александр Петрович? – осведомился секретарь.

– В полном, – буркнул я, пытаясь совладать с эмоциями. На этот раз положительными.

– Вы тогда хотя бы от двери отойдите, а то вдруг Степан Митрофанович изволит из кабинета выйти, зашибёт ещё ненароком.

– Ага, спасибо, – пробормотал я и пошёл на выход, едва касаясь ногами пола. Положительное решение вопроса с капельницами меня настолько окрылило, что я чуть ли не взлетал. Ну да, ещё не решён, скажете вы, согласен. Но первый-то большой шаг вперёд уже сделан! А теперь меня хрен остановишь.

Поеду-ка я к главному знахарю станции скорой помощи прямо сейчас. Нет, сначала дам шанс Обухову позвонить, а сам перекушу где-нибудь, как раз время обеда, а у меня ещё столько дел впереди. Негоже важные вопросы натощак решать. Сел за руль и открыл карту в телефоне в поисках подходящего заведения. Совсем недалеко на Нижегородской улице нашёл небольшой ресторанчик «Грузинский дворик», то, что надо. Чаннахи с бараниной, лобио и салатик, будет отлично.

Через полчаса я уже припарковался на Греческом проспекте за углом от Госпитальной, там это сделать было решительно невозможно из-за стоявших вдоль поребрика машин скорой помощи, которые в итоге оставляли проезд для двух автомобилей совсем впритык, встать вторым рядом всё равно, что перекрыть дорогу наглухо.

«Станция скорой медицинской помощи имени Пирогова» – гласила довольно крупная, но уже порядком выцветшая и облезлая надпись на фасаде здания, весь первый этаж которого и занимало сие учреждение. Я вошёл внутрь беспрепятственно, видимо тут так принято, пускать всех подряд. Вахтёр на входе даже не шелохнулся и не оторвался от чтения жёлтой прессы. Суетящихся знахарей видно не было. Наверно временное заишье и все отдыхают, готовясь к подвигам.

Кабинет главного знахаря я нашёл в конце коридора справа. Запомнил, что написано на табличке, постучался и вошёл.

– Подождите, Иосиф Матвеевич занят! – изрёк секретарь, даже не отрываясь от сортировки корреспонденций, раскиданных по всему столу.

– Передайте Иосифу Матвеевичу, что прибыл Александр Петрович Склифосовский по поручению главного лекаря Санкт-Петербурга Обухова Степана Митрофановича, – с важным видом и деловым тоном сказал я и ждал реакции.

И она последовала. Секретарь как-то странно дёрнулся и поднял на меня глаза. Его лицо мне показалось смутно знакомым.

– Ой, Александр Петрович! Доброго вам дня, – сказал он, расплывшись в улыбке. – Я немедленно доложу о вашем приходе Иосифу Матвеевичу, подождите минутку. Можете пока присесть.

Он указал мне на кресло у стены справа, которым я сразу воспользовался по назначению. Раз их босс занят, то я немного подожду. Надеюсь, что не слишком долго, мне ещё вести практические навыки аж у троих знахарей в «Святой Софии». Сидеть долго не пришлось, только я уютно расположился и бросил взгляд на прессу, лежавшую веером на стоящем рядом журнальном столике, как секретарь сказал, что можно заходить. Вот и отлично.

Главный знахарь станции был мужчиной в годах, с солидной проседью в аккуратно уложенной причёске и немалым количеством морщин на лице. На вскидку – немного за шестьдесят. Относительно худой, о росте сидящего судить было сложно, но скорее всего выше среднего. Немного удивило, что на нём не было белого халата, лишь идеально белая рубашка и жилет, из кармана которого свисала золотая цепочка карманных часов.

– Здравствуйте, Иосиф Матвеевич, – приветливо кивнул я. – Я по поручению Степана Митрофановича.

– Добрый день, Александр Петрович, – улыбнулся он одними уголками губ. – Да, я уже знаю, присаживайтесь.

Он указал на стоящий перед его столом стул, на который я успешно приземлился.

– Ну, рассказывайте, что за инновацию вы хотите испробовать с помощью наших сотрудников?

Тут вкратце уже не получится, и я решил подробно расписать, что такое внутривенные инфузии, как это делается и зачем это нужно, но мой рассказ был внезапно прерван.

– Так бы и сказали сразу, – улыбнулся он шире, чем до этого. Уже походило на нормальную улыбку. – Наверно нет такого знахаря скорой помощи, который не думал бы хоть раз на эту тему. Только то, что произошло с Курляндским двадцать лет назад, всех останавливает. Даже боюсь представить, через что вам пришлось пройти, чтобы добиться разрешения министерства.

– Времена изменились, Иосиф Матвеевич, – улыбнулся я в ответ. – Видимо, старые претензии немного подзабыли или предновогодняя суета сыграла в мою пользу. Разрешили провести клинические испытания на базе одной станции скорой помощи с последующим предоставлением отчёта. В начале февраля этот отчёт уже надо направить в министерство, а там они уже будут решать, разрешить это или нет.

– У вас уже имеются растворы и системы для инфузий? – удивился он. – Или вы за этот месяц надеетесь всё это изготовить и успеть испытать? Тогда вынужден вас разочаровать, этот механизм так быстро не раскрутить.

– Опытная партия растворов уже стоит в углу моего кабинета, – сообщил я. – Системы в процессе, скоро будут готовы. Надеюсь, после нового года мы уже сможем начать.

– А вы шустрый, Александр Петрович, – сказал главный знахарь, испытующе глядя на меня. – Тогда я вас жду сразу после нового года во всеоружии. Вот тогда и начнём. А пока я сообщу своим сотрудникам, чтобы они морально готовились.

– Это как раз то, что надо, – кивнул я и улыбнулся. – Значит с третьего января можно будет начать работать, я правильно понимаю?

– Именно так, – кивнул Иосиф Матвеевич. – Если вам успеют к этому времени сделать системы.

– Должны успеть. Сегодня же уточню, на какой стадии процесс производства.

– Договорились, – кивнул он. – Тогда жду вас утром третьего с растворами и системами. В идеале было бы провести инструктаж дежурных бригад перед началом смены. А ещё лучше, если вы сможете участвовать в выездах одной из них. Или всех по очереди.

– Почему бы и нет, – пожал я плечами. – Думаю, что это разумно. Тогда до третьего?

– До третьего, – снова кивнул он. – Привозите всё часов в семь утра, чтобы нам успеть всех оснастить. Инструктаж на пересменке охватит сразу двойной комплект бригад.

– Добро, – подтвердил я. – С наступающим новым годом вас!

– С наступающими большими переменами! – ответил он, поднялся из-за стола, подтвердив мою догадку о его немалом росте и протянул мне руку.

– Спасибо! – я поднялся со стула и крепко пожал его руку. – Думаю сработаемся.

– Обязательно, – сказал он уверенно. – С вашим отцом когда-то сработались, значит и с вами тоже.

Вот оно как. Ну, в принципе, логично. Ведь они возят пациентов преимущественно в нашу клинику, значит и общаться по производственным вопросам тоже должны, а иначе никак.

Поговорив с главным знахарем скорой, Гартманом Иосифом Матвеевичем, я запрыгнул в свой микроавтобус и помчал в лечебницу «Святой Софии». Уже опаздываю, но совсем немного.

В коридоре лечебницы встретил Демьянова в одежде и торопящегося на выход. Опять за пирожными что ли к чаю? Ему послать что ли некого? Или он хотел послать, а его послали?

– Ой, Александр Петрович, – заулыбался он и словно уже никуда не торопился, преградил мне путь с целью поговорить. – Вы сегодня немного позже. Что-то произошло? А я вот в кондитерскую хотел сбегать, печенье закончилось.

– Всё в порядке, Вячеслав Анатольевич, – хмыкнул я. – Решал производственные вопросы. А у ваших подопечных как дела?

– Вы знаете, замечательно! – сказал он и показал большой палец в чёрной кожаной перчатке. – Поток пациентов потихоньку увеличивается, многие хроники решили наконец обратиться к знахарю за лечением, раньше они предпочитали по домам отсиживаться. Оно и понятно, теперь-то мы им помочь сможем. И мазь ваша себя очень хорошо зарекомендовала. А про анестетики так вообще отдельный разговор, теперь заказ на «палки-жевалки» можно отменить, раньше они у нас долго не жили.

– Хм, «палки-жевалки»? – удивился я. – Это которые в зубы втыкали, чтобы легче было терпеть боль?

– Они самые, – хихикнул Демьянов.

– Можете их больше не заказывать, лучше выделите средства на закупку анестетиков, я же не буду за свой счёт вас постоянно обеспечивать.

– По этому поводу не переживайте, Александр Петрович, – поднял он руку ладонью ко мне. – Стоимость анестетика уже заложена в новый прейскурант, сегодня он подан на одобрение в коллегию. Как только они подтвердят, введём прейскурант в работу.

– Зачем подали в коллегию и меня не спросили? – схватился я за голову. Моё приподнятое настроение улетучилось в неизвестном направлении. – Мы же сначала должны были отчёт подать об испытаниях, вы чего самовольничаете?

– Да я это, – пролепетал Демьянов, изменившись в лице. После долгого перерыва снова задёргалось нижнее веко на левом глазу. Похоже до него начало доходить, что эта его инициатива была неуместной. Или просто притворяется. – Хотел сделать как лучше ведь. Что-то я не подумал.

– Вам если лень в очередной раз подумать, лучше спросите у меня, я подумаю за вас! – выпалил я, сжимая кулаки. – Больше никаких новых прейскурантов и никаких писем в коллегию, пока меня не оповестите, я вполне понятно объясняю?

– Да, Александр Петрович, – растерянно пробормотал он, как школьник, которого за двойку ругают. – Ну чего вы так расстраиваетесь? Нам же дали добро на испытания, вот я и решил немного заранее подсуетиться, чтобы к моменту официального одобрения мы были готовы и было на что приобретать новые препараты.

– Похвальная инициатива, только сейчас совсем неуместная! – сказал я на повышенных тонах. Тик левого глаза у главного знахаря усилился. Очень хотелось его стукнуть, примяв шляпу к голове, но я сдержался. – Договорённость на испытания была лично с Обуховым, на заседании коллегии этот вопрос не поднимался. Теперь вы понимаете, что могут возникнуть неожиданные вопросы? Вы готовы на них отвечать? А отвечать будете именно вы, не я же подавал прейскурант на одобрение.

– Простите, Александр Петрович, -пролепетал Демьянов. – Что-то я не подумал.

– А вы подумайте, вдруг вам понравится! – рыкнул я, обошёл его и пошёл в приёмную, чтобы посмотреть в тетради в какой кабинет мне идти.

Настроения уже никакого, теперь жди прилёта из коллегии, мол что вы тут творите вообще? Надо бы доложить об этом Обухову, чтобы он был готов к такому разговору с коллегами на всякий случай. Впрочему него своего ума хватает, найдёт, что сказать. Но, тогда по шапке прилетит мне. От него. Решил всё же позвонить секретарю, чтобы он передал эту информацию боссу в ближайшее время, так как это вопрос особой важности. Для меня по крайней мере.

Во время проведения практических занятий я умудрился на время забыть о возникновении новой проблемы оттуда, откуда не ждал. Все трое знахарей, с которыми занимался сегодня, оказались довольно слабыми и магией пользовались минимально. Основной друг и помощник – набор для первичной хирургической обработки ран, «палка-жевалка», гипс и препараты, хранящиеся в шкафчике.

Туговато пришлось со всеми, но особенно с одним молодым. У него и так поток энергии из ладони выходил очень слабый, так он никак не мог врубиться, как его собирать в тонкий, но более концентрированный пучок. Пока он пытался воспроизвести то, что я ему показывал, пару раз пытался упасть в обморок, но я его вовремя подхватывал и усаживал в кресло.

Надо отдать должное, медитацией он пользовался гораздо эффективнее остальных и очень быстро восстанавливался. Ну раз медитация – это его сильная сторона, то надо бы ему подогнать учебник, который сейчас находится в типографии. Не пожалею для него один экземпляр, пусть изучает. Может сможет с его помощью и запас энергии увеличивать, чего я не исключаю.

Когда бедолага в очередной раз чуть не отрубился, пыжась над небольшим рассечением брови, у меня зазвонил телефон. Кто говорит? Нет, не слон, Эдуард Филиппович Кораблёв.

– Саш, сможешь подъехать сегодня? – спросил он без приветствия.

– Да, конечно, – ответил я. Какие-то странные нотки в его голосе, что-то не так что ли? – А во сколько?

– Через часок примерно.

– Хорошо, буду.

Странно он как-то разговаривал, немного напрягает. Не буду торопиться с выводами, может быть человек просто сильно занят сейчас. Надеемся на лучшее, улыбаемся и машем.

Глава 3

К офисному зданию корпорации «Кораблёв и Ко» я припарковался минут за пятнадцать до назначенного времени. Если что, лучше подожду в приёмной. Охранник в этот раз пропустил меня без разговоров, нажав кнопку и открыв турникет. Даже не спросил ни пропуск, ни, фамилию, что меня очень удивило, особенно вспоминая прошлый визит. Может ему дали мою фотографию?

Где находится четвёртый лифт я уже запомнил. Нажав на кнопку, поднялся на последний этаж, разглядывая мириады своих отражений. Это же надо придумать сделать в лифте все стены зеркальными. Если у человека до этого была небольшая фобия, то здесь ему однозначно придётся очень туго, когда кажется, что паришь в пустоте на небольшой деревянной площадке без ограждения.

За стойкой стояла другая девушка, но тоже похоже отобранная на кастинге топ моделей. Я представился ей, она подтвердила, что Эдуард Филиппович меня примет, но надо немного подождать. Кажется, у этой головной мозг развит лучше, чем у предыдущей. Она указала на кресло со столиком справа от входа, через пару минут она, изящно дефилируя, принесла мне кофе. Так что ожидая приёма Королёва я мог наслаждаться вкуснейшим кофе, к которому прилагались тающие во рту сахарные печеньки.

– Александр Петрович, проходите, – весенним ручейком прожурчала фотомодель за ресепшеном через пару минут после того, как из кабинета босса вышла целая делегация человек на двадцать.

– Здравствуй, Саша! – приветствовал Эдуард Филиппович с улыбкой, встал из-за стола и пошёл мне навстречу. – Как твои дела?

– Надеюсь, что хорошо, – улыбнулся я, отвечая на его рукопожатие. – Если вы меня не огорчите.

– С чего это ты взял, что я тебя собираюсь огорчить? – удивился он. – Что-то не так с машиной?

– Что вы, с машиной всё в идеальном порядке, – заверил я его. – Каждую минуту за рулём я благодарю вас за то, что у меня есть такой автомобиль. Я почему-то решил, что вы меня позвали из-за того, что не срастается с изготовлением систем для капельниц.

– Так и тут всё в порядке, – улыбнулся Эдуард Филиппович и мне снова показалось, что я пришёл в гости к родному дяде, который заботился обо мне с детства и баловал как мог.

Надо как-то научиться такой магии, не редко может пригодиться. В общении с Захарьиным, например. Я представил, как тот с умилением смотрит на меня и еле сдерживается, чтобы не заключить в объятия. Аж мороз по коже пробежал.

– Значит мне показалось, – улыбнулся я. – Ложное предчувствие.

– Абсолютно ложное, – усмехнулся Кораблёв, взял меня под локоть и повёл к своему столу. – Пара образцов у меня здесь, сейчас я тебе их покажу. Остальное упаковано в коробки и ждёт внизу. Как только ты посмотришь на образец и скажешь, что тебя всё устраивает, коробки погрузят в твою машину.

Он сел в своё кресло, открыл верхний ящик стола и вытащил пару герметично запечатанных крафтовых пакетов размерами десять на двадцать сантиметров и около четырёх сантиметров толщиной.

– Системы стерильные, запечатанные в пакеты, которые гарантируют сохранение стерильности до полугода. Если срок годности истёк и пакет не распечатан, можно подвергнуть стерилизации повторно, если не смогли за это время использовать. Использованные системы можно утилизировать в газовой печи или использовать повторно после стерилизации. Но с этим немного сложнее. Можешь первое время привозить к нам на стерилизацию. Я думаю, если наладить процесс производства, то можно будет значительно снизить себестоимость и сделать системы полностью одноразовыми и к повторной стерилизации не прибегать.

– Вот это было бы идеально, Эдуард Филиппович, – сказал я. – А то, знаете ли, человеческий фактор всегда имеет место. Один хорошо обработал капельницу перед повторной стерилизацией, второй так себе и это может послужить причиной переноса инфекционных заболеваний от одного пациента к другому. А если использованные системы утилизировать, то такая вероятность сводится к нулю.

– Так-то да, если тот второй человек не надумает её всё-таки использовать повторно вопреки инструкции, – хмыкнул Кораблёв.

– Такая вероятность тоже существует и от этого никуда не денешься, – развёл я руками. – Но вероятность передачи инфекции таким образом будет уже на два порядка меньше. Если капельницы будут в наличии, то использовать их повторно никто не догадается.

– Будем надеяться, Саш, – улыбнулся Эдуард Филиппович. – Открой пакет, посмотри, что получилось.

Я взял в руки пакет с системой, он показался немного тяжелее, чем те, к которым я привык в прошлой жизни. Ничего, не критично, главное – чтобы работало как надо. Оторвал верхушку пакета соответственно пунктирной линии и вытащил содержимое. Всё выглядело так, как я и рисовал, один в один. Визуально не было никаких огрех. Игла для пункции вены и часть системы, которая будет втыкаться в резиновую пробку флакона закрыты колпачками, отлично. Зажим на трубке легко регулируется, сама трубка достаточной длины и гибкости. Претензий никаких.

– Отличный результат, Эдуард Филиппович! – улыбнулся я и хотел протянуть ему руку, но вовремя остановился, не зная, удобно ли будет первому протянуть руку человеку значительно старше тебя по возрасту, а главное – по статусу. – Меня всё устраивает, можно грузить.

– Отлично, поздравляю с ещё одной обновкой, – улыбнулся Кораблёв и протянул мне руку. Вот теперь я с удовольствием её пожал. – Я сначала хотел сделать в несколько раз больше, чем ты просил, но потом подумал, а вдруг тебя что-то не устроит и всё придётся отправить в утиль? Так что звони если что, сделаем больше. Только лучше немного заранее, на полный цикл производства, упаковки и стерилизации уходит до двух суток. Просто товар непривычный для наших работников, потом может придумают, как ускориться.

– Я всё понял, Эдуард Филиппович, – кивнул я. – Как раз сегодня пришло одобрение министерства здравоохранения на клинические испытания инфузий, растворы уже стоят у меня в кабинете, так что в ближайшее время я начну обучение знахарей скорой помощи. Эта технология спасёт много жизней и облегчит страдания ещё большего количества пациентов.

– Дай-то Бог! – сказал Кораблёв. – Это очень большое дело, Саш, и мне приятно, что я хоть каким-то образом принимаю в этом участие.

– Ваше участие очень важно и существенно, Эдуард Филиппович, – заверил я его. – Скажите тогда, сколько это будет стоить?

– Давай так сделаем, пробная партия, которая скоро окажется в багажнике твоей машины, будет бесплатной. Ну а дальше в процессе настройки производства мы с ценой определимся. Насколько я понял, правда на сегодняшний день очень приблизительно, это будет ненамного дороже, чем кофе в среднем по статусу трактире. А пока ценник получается в несколько раз выше. Но пока я с тебя ничего и не требую.

– Спасибо вам большое! Ваш вклад в здравоохранение Санкт-Петербурга неоценим! – сказал я от души.

– Не преувеличивай, Саш, – смущённо заулыбался Кораблёв. Или мне показалось. – Это твой вклад неоценим. Продолжай в том же духе! Удачи тебе и успехов!

Мы снова горячо пожали друг другу руки, и я вышел из кабинета. Модель за ресепшеном я одарил восхищённой улыбкой. Та похоже подумала, что я восхищён её красотой, но причина моей улыбки крылась вовсе не в этом. Я был счастлив, что такое серьёзное дело, потерпевшее в этом мире неудачу двадцать лет назад, наконец может войти в привычную практику знахарей и лекарей благодаря моим усилиям и настойчивости.

Когда я вышел на улицу, возле машины уже стоял грузчик с тележкой, на которой высились картонные коробки. Я открыл багажный отсек и коробки шустро перекочевали туда. Они были достаточно объёмными, но относительно лёгкими. Твою же дивизию! Я не поговорил с отцом по поводу кладовки! А если завтра опять вылетит из головы? Вроде хожу помню, а потом неожиданный поворот событий и новая информация вытесняет старую. Что самое интересное, всё записано в блокнот, который лежит в портфеле, который всегда с собой. Не помогает, это же его ещё и прочитать надо.

Я поблагодарил грузчика и дал ему на чай. В отличие от Кораблёва грузчик от денежной награды не отказался. Я сел за руль и вместо того, чтобы ехать, сначала позвонил отцу, пока помню. Разговор-то в итоге оказался недолгим, он сразу понял о чём речь и сказал, что распорядится прямо сейчас, так что можно ехать в клинику и перетаскивать всё на новое место. Давно надо было так сделать, а не пытаться затевать приватные беседы в кабинете по таким пустякам.

Когда я подъехал к воротам нашей клиники, они сразу распахнулись, охранники мою машину уже запомнили. На крыльце стояли две санитарки с тележками для транспортировки грузов. Вот это я понимаю, организация процесса. Пока я доехал, к встрече успели как следует подготовиться. Коробки помогал выгружать охранник. Фактически он выгружал, а я помогал, так точнее будет.

Помещение кладовки обустраивали прямо у меня на глазах. Пока коробки составили вдоль стены в коридоре, сюда же привезли всё, что было навалено в углу моего кабинета. Полки вдоль стен небольшого, но вполне достаточного по площади помещения, уже были. Их освободили от хозинвентаря и начали укладывать коробки и связки книг. Я осмотрелся, и убедившись, что сюда сможет влезть раз в двадцать больше, чем сейчас есть в наличии, спокойно выдохнул и закрыл дверь на ключ. Охранник сказал, что ключа от помещения всего три и все отдали мне. Надо будет по одному отдать родителям, а ещё один сделать для Виктора Сергеевича, чтобы при необходимости могли открыть кладовку, когда меня нет рядом.

Закрыв оборудованную наконец-то кладовку, я с чувством выполненного долга отправился домой. Пока есть возможность просто побыть в кругу семьи, этим надо воспользоваться. Потом настанет пора систематизации отчетов знахарей лечебницы по работе с тонкими потоками магии, потом по использованию мази и анестетика. Всё это надо будет перелопатить, вывести в таблицы и диаграммы, то есть сделать информацию визуально показательной. Не устоит передо мной ни коллегия, ни министерство, я обязательно добьюсь, чтобы это одобрили и официально разрешили к введению в практику.

А сейчас последние предновогодние вечера можно просто отдохнуть. Первое и второе января – выходные дни, потом обычные рабочие, кроме рождества. Мне такой вариант больше нравится, чем наши каникулы в десять дней, когда люди уже не знают куда себя девать. На лыжных курортах отдыхает максимум одна десятая процента, остальные сидят дома за накрытым столом, в лучшем случае перед телевизором.

А медиков все эти каникулы практически и не касаются, только более тяжёлые дежурства и в стационаре, и в поликлинике. Сколько помню, никогда даже возможности не было на эти каникулы хотя бы в деревню к родственникам съездить, потому что пришлось бы минимум пару раз оставлять семью и ехать на убийственное дежурство. Уж лучше это будут обычные будние дни, когда все заняты обычным делом, а не ищут, куда приложить свою неуёмную энергию, зачастую стимулированную зелёным змием.

Если честно, надеялся перед ужином немного тупо поваляться в кровати с книгой в руках, но не тут-то было. Стоило мне переступить порог и снять пальто, как меня тут же оккупировала сестрёнка.

– Иди сюда, – сказала она и куда-то потащила меня за руку. – Будешь мне помогать гирлянды на стены развешивать, у самой рук не хватает. Почти всю свою стипендию угрохала между прочим!

– И зачем такие траты, Кать? – удивился я, увидев в коридоре кучу коробок с новогодними гирляндами. – Или хотя бы мне сказала, я бы тебе денег дал.

– Да фиг с ними с деньгами, – отмахнулась она. – Пришли и ушли, я же не живу в общаге в Новосибирске, как моя одноклассница. Главное ты представь, как это красиво будет! Ты мне помоги только, а то я сама не справляюсь и держать, и крепить. Я пыталась родителей попросить, а они в своих годовых отчётах сидят, только на тебя надежда.

– Конечно, Кать, – улыбнулся я сестрёнке, торнадо в юбке. – командуй, что надо делать.

Мы приступили к развешиванию гирлянд с магическим компонентом вдоль стен в коридорах, на лестничных пролётах. Дополнительно украсили и стены в каминном зале, там теперь было столько огней, что не то, что верхний свет не надо включать, а ещё и солнцезащитные очки желательно надеть. В довершение всего последнюю дюжину гирлянд мы развесили по кустам можжевельника и по туям, стоявшим по бокам от входа в дом.

Когда я забрасывал конец последней гирлянды на верхушку самой высокой туи, у меня за шиворотом оказался здоровенный шмат снега. Ну а дальше понеслось. Войдя в прихожую, мы тряслись, как осиновые листья на ветру, одежда была мокрой и с нас текла вода. Маргарита выпучила глаза, раскрыла рот, но увидев мой воздушный поцелуй, она резко ретировалась, не успев сказать и слова.

– Что ты такое сделал? – спросила удивлённая произошедшим Катя. – Я как раз только отвернулась, а тут вон что. Чего это она не стала ругаться и убежала?

– Это у нас личное, – хмыкнул я. – Мы так договорились, я даю знак, и она исчезает.

– Какой знак? Я тоже так хочу! – пропищала Катя, состроив жалобные глазки.