Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Глава 17

Сегодня я проснулся рано, в очередной раз пытаясь ухватить сознанием обрывки ночных сновидений. Получалось, как всегда, паршиво: в памяти оставались лишь смутные образы эльфов и сверкающего города, чьи башни, казалось, уходят куда-то в стратосферу. Мне вроде бы что-то пытались говорить, но тут разум уже буксовал, и ничего не помогало с ним совладать, хотя способов я уже применил немало. А потому вынужден был по здравому размышлению признать, что пока не придумаю чего-нибудь новенького, полагаться надо на время. Эленделиаль Снежная Буря тоже не сразу после своих похорон до меня достучалась. Если, конечно, это и правда попытки мёртвых что-то мне сказать, а не просто сны на волне последних впечатлений. Даже в магических мирах так бывает, что сигара – это лишь сигара, а не фаллический символ.

Выбравшись из импровизированного ложа, которое представляло из себя обычную грифонью шкуру, я сел по– турецки у низкого столика, в девичестве бывшего ящиком, и магией разогрел чайник с листьями Золотого Дракона. Сяньский чай меня всегда бодрил и вообще как-то примерял с реальностью. Хотя кто б мне лет пять назад сказал, что я грифонью шкуру буду считать обычной и начну в ней спать на Фростхейме! Посмеялся бы только над этой, а сейчас это суровая действительность. Хотя справедливости ради надо отметить, что мех северных грифонов был куда гуще и теплее, чем у их южных собратьев, так что в их «кожуре» можно было даже на снегу переночевать, если вокруг не совсем уж лютые морозы, когда птицы на лету замерзают. А на окраине леса, покрывающего оазис тепла, в неё даже заворачиваться не надо, потому что тут температура соответствует разгару весны в средней полосе.

На запах свежезаваренного чая вскоре подтянулись ученик и Бран, с которыми мы ночевали в хижине на центральной площадке самого крупного страж–древа, а хирдманы, дрыхшие рядом, начали ворочаться. Сил таки вырастил нам эрзац жилищ из переплетения ветвей, в которых можно было относительно безопасно спать. Ну, по крайней мере, когда прилегающая территория покрыта мелкоячеистой сетью наблюдения и ловушек настолько плотно, что окрестная фауна начала считать чем-то вроде болота, в которое лучше без крайней нужды не лезть.

– Доброго утра, – сонно проговорил ученик, подставляя чашку.

– Доброго, – отозвался я, наливая ароматный напиток. – Как спалось?

– Так себе, – фыркнул он. – Делать это на такой высоте почти противоестественно.

– Не так уж и высоко мы забрались, – усмехнулся я, вспоминая земные небоскрёбы и объяснения Сила, который решил сделать страж–древа выше и крупнее.

Со слов друида выходило, что халявный магический фон и магия природы тут могут потянуть всё что угодно, дай только срок. Вот он и решил, что мы, в принципе, ничем особо не ограничены в плане маскировки и поэтому наши дубы не должны быть как-то скрыты среди своих естественных сородичей, тем более что они и так уже заметно выше всех остальных деревьев в этой части леса. А значит можно смело ударяться в гигантизм, увеличивая их и без того немалую высоту, ширину раскидистых крон и количество площадок для приземления драккаров и защитных сооружений. Только вот если одним хирдманам на подобное было глубоко фиолетово, то другие разделяли мнение моего подопечного… По мне, так зря, но Сила я всё-таки слегка попридержал, велев пока сосредоточиться на укрытиях, обороне и ловушках. Правда, небольшое увеличение страж–древ он всё же продавил. Ну нравилась полуэльфу идея огромных деревьев – это скорее всего что-то генетическое. А у меня лично и возражений не особо много, тем более что хижины у нас тут получились откровенно тесноватыми, действительно надо бы побольше. Хирдманы же со временем привыкнут, просто не надо давить на них в этом вопросе слишком уж сильно, они ведь не ушастики и полуушастики.

– Достаточно высоко, чтобы было больно падать, – фыркнул тем временем Бран, как будто намекая, что дело тут не совсем в эльфийской генетике.

– Зато и к нам залезть непросто, – парировал я, допивая чашку. – Ладно, я пойду посты проверю, а вы просыпайтесь до конца и собирайтесь, а то пора сваливать в Большой мир. Ученик, надеюсь на тебя.

Последнее замечание было нелишним. Альвбранду нравилось чувствовать свою значимость и исполнять осмысленные поручения, а не просто тренироваться. Правда, в данном случае задание было элементарным: нужно просто свернуть шкуры и примостить в небольшом специальном ящике мой любимый чайник с чашками. Ученики для вирдманов – это в том числе и аналог оруженосцев для рыцарей–южан, так что во многом быт учителей на них. Я же и правда проверил всё, а вскоре наблюдал, как народ завтракает и грузится на драккары.

Мы неплохо взяли добычи в лесу, а затем прибарахлились в башне давно мёртвого мага, забив оставшееся свободное место в трюмах трофеями из резиденции благородного Дома Хрустального Снега. В прошлый-то раз выбрали там всё не до донышка, предпочли прибирать к рукам лишь самое ценное и по возможности малогабаритное. Можно было бы и ещё куда-нибудь влезть, благо башен в эльфийском городе хватало, а потом организовать на берегу северного моря перевалочный склад хабара, к которому могли бы добраться наши родичи, но я решил повременить с идеей Эйнара. Слона надо есть мелкими кусочками, чтоб не подавиться, а мы явно не бедствуем в плане денег и иных материальных ценностей, скорее уж даже наоборот. Хватает нам металла, чтобы сладить добрые доспехи всем дренгам? Вот и славно. Прихватили кубышку с золотом из новой башни? Вообще отлично. Излишняя же жадность никого ещё ни до чего хорошего не доводила. К тому же, мы тут не только за материальными ценностями: наш поход имеет сакральное значение. Мы должным образом погребаем умерших. Потому что это то, чего боги хотят от своих подопечных в перерывах между уничтожением демонов, нежити и чудовищ. Мы ведь не просто хирд, мы – наконечник копья Одина и дальше по списку. Нам быть слишком жадными вера не позволяет.

Последние сборы были недолгими, основной груз был размещён в трюмах заранее, сейчас же хирдманы лишь сложили личные вещи под свои скамьи. А я сел в фокусирующую точку и поднял драккар в воздух со словами:

– Земля, прощай. В добрый путь.

Повторял я их не каждый раз, но когда передвигаешься по небу на летучем корабле, мультик про летучий же корабль из головы выкинуть не получается хоть ты тресни. Правда, окружающие шутку не понимали, а потому относились к ней как к чему-то вроде ритуальной фразы, порой даже повторяя её шёпотом при взлёте. В конце концов, хедвиг у них мудрый вирдман, не ляпнет же он фигню? По понятным причинам, я их не разочаровывал, не будучи врагом своему авторитету в глазах подчинённых.

Вместе с нашим транспортом в воздух поднялись ещё два драккара. Очень быстро страж–древа остались за кормой: под нами проплыла тундра с мхом, по которой олени кочевали вокруг оазиса тепла, и мы притормозили у ледяного форта. Там также поднялись три корабля, занимая места в строю, и путешествие по небу продолжилось. Только восторг от него теперь не такой сильный. Может, я привыкаю к полёту, а может в очередной раз землю предков покидать не хочу.

Но ледяная пустыня ближе к вечеру сменилась прибрежной тундрой, а затем мы продолжили свой путь над морем. Погодка была так себе, и приводнились наши корабли лишь вечером, когда ветер немного стих и воды слега успокоились. К морской болезни тут все привычны, блевать бы никто не стал, но спать, когда тебя кантует на не таком уж большом корабле туда-сюда, всё-таки тяжеловато.

Дальше же началось морское путешествие, которое в целом оказалось ничем не примечательным. Касатки больше не устраивали на нас засад; драконы в поле зрения не появлялись; даже охоту морских змеев не наблюдали. И вскоре прибыли в Берн. Я же в очередной раз порадовался возможности передвигаться быстрее, чем людям привычно в данную эпоху. Да, наши драккары – это отнюдь не сверхзвуковые самолёты, даже с каким-нибудь Сухим суперджетом в один ряд не встанет, который ни разу не истребитель, но, по сравнению со всеми остальными кораблями мира, у нас болиды формулы один, что в разы стремительнее ржавых запорожцев. Только вот, кроме радости, мной владело какое-то смутное беспокойство, так что гонцов к родичам я отправлял, напоминая им об осторожности и прося не только договориться об отгрузке содержимого наших трюмов, но и узнать последние новости.

Ребята не подвели, и буквально через час я вновь сидел в трюме, успокаивал чаем нервы и размышлял над полученной информацией. Густав свет Клауссон мужик был суровый и не зря пугал меня своим взглядом при нашем недолгом общении во время суда. Когда до него дошла информация, что одни млекопитающие совсем попутали берега, снюхавшись с южанами, он затребовал пленников себе, заплатив за них выкуп, хоть и минимальный. С Великим Конунгом в таких вопросах особо не поспоришь. Хорошо хоть золото дал, а не на баранов обменял или забрал бесплатно в рамках исполнения правосудия, хотя мог. Однако реверанс в сторону медведей всё-таки был совершён.

Уж не знаю, как там добывали оперативную информацию и кто этим занимался, однако пленные, включая одну эльфийку, раскололись до самой задницы, а у правителя всех ассонов возникли закономерные вопросы к касаткам, и их представители в Викре сделали, наверное, самое тупое, что только могли сделать. Они попытались навешать лапши на уши Густаву, на голубом глазу заявив, что это отдельные ярлы шалят, а никто больше ни о чём подобном знать не знал и ведать не ведал, включая конунга касаток. Попытки напарить себя любимого Великий Конунг не оценил и… просто к сурторовой матери рассажал лгунов на кольях. Слава богам, что я ему врать не решился, чтобы выставить себя в выгодном свете. Он уважаемых ярлов не пожалел, что уж о наглом сопляке говорить.

Экзекуцией в столице наш «царь-батюшка» не ограничился: посадил дружину на корабли и отбыл в Скхуггу, столицу касаток, которую взял при поддержке вирдманов решительным штурмом, в коем участвовал лично. Причём, будучи в своём репертуаре, он не миндальничал, и семья конунга касаток отправилась в мир иной в полном составе, чтобы некому было мстить. Ну а ещё любая собака знала, что бывает, если водить шашни с конкурирующими группировками с юга, ни в половой орган не ставить пахана и пытаться втирать ему какую-то дичь. Один из смотрящих проштрафился, так что теперь появился новый, поставленный Густавом на должность лично, кое-какие иные конунги, наверно, нервно сглотнули. Всех то за раз наш правитель наказать не потянет, да и подобная ночь длинных ножей ослабит весь Ассонхейм, собственно, даже публичная порка касаток ослабила. Но какой идиот будет нарываться на следующую экзекуцию?

От мыслей о внутренней политике ассонов, которая вроде бы весьма культурна, но только до тех пор, пока над ней возвышается злобный дядя, следящий за порядком, меня отвлёк Тилль, спустившийся в трюм и проговоривший:

– Хедвиг, к тебе пришли.

– Кто? – приподнял я бровь, чувствуя ожидаемые с самого прибытия неприятности и близкое присутствие наставника, который, как мне передали, опять был в городе, находясь то во дворце конунга, то в капище.

– Гости, – раздался незнакомый голос с трапа, по которому спустились Гринольв, Гуди Густавсон и незнакомый мне ассон в богатой одежде и с амулетом в виде ока Одина на шее, означавшего, что он хускарл нашего правителя по особым поручениям. – Иди подыши свежим воздухом, парень.

Спорить со столь представительным товарищем хирдман не стал и поднялся, а я был вынужден побороть раздражение, лишь напомнив самому себе, что со злостью и памятью у меня всё хорошо. Никому и никогда не нравится, если какой-то левый хрен с бугра командует его подчинёнными в его доме или тем паче на его корабле. Однако пришлось улыбнуться и, достав три чистые кружки, указать на место перед собой со словами:

– Прошу к столу. Угоститесь чем боги послали.

Разделения пищи и питья в нашей культуре по-прежнему было знаком мирных намерений, так что гости не отказались. Только чай пришлось заменить на куда более традиционную медовуху. Незваный гость представился Ингольвом Колльсоном, и имя ему, в принципе, подходило. Волк короля, сын Угля имел чёрные волосы, служил нашему правителю и имел поджарую фигуру с широкими, мощными плечами. Обменявшись приветствиями, «глаз конунга» проговорил:

– Вот ты, значит, какой, возмутитель спокойствия.

– Уж каким уродился, – пожал я плечами, не желая менять спокойного выражения лица.

– И это хорошо, – улыбнулся он, видимо, довольный моей реакцией. Трусящих, нервничающих или просто стеснительных у нас не любят, как и излишне резко реагирующих на слова высокого начальства. А гость тут явно чувствовал себя главным. – Великий Конунг шлёт тебе слова благодарности за то, что взял касаток с сообщницей живыми. Хотя он и не слишком доволен, что ты, парень, так резко предал почти всё огласке именно здесь.

– Мне нечего было скрывать. К тому же, этот гнойник давно надо было вскрыть и прочистить, – ответил я, вообще не упомянув последнюю претензию. Формально все мы подданные верховного правителя, но я ему не прямой вассал, коли говорить терминами южан, вот и решил все проблемы через двор своего конунга, а не прыгнул через его голову.

– То уж не тебе решать, – фыркнул он, будто я сказал какую-то глупость. Гуди с наставником же всё время молчали и выглядели не очень довольными разговором. – Впрочем, Густав оказался впечатлён твоими талантами и твоей магией, а потому у меня для тебя хорошие новости.

– Великий Конунг решил снять с меня изгнание? – приподнял я бровь, кося под дурачка.

– Нет конечно! Ещё ему не хватало ему менять свои решения, – усмехнулся Ингольв, а потом вытащил из кармашка на поясе небольшой золотой кулон в виде золотого глаза с сапфировым зрачком, и положил его на стол передо мной. – Он зовёт тебя на службу.

Ситуация была, прямо скажем, неожиданная. Я знал, что в местную «кровавую гэбню» набирают не только из драконьих кланов, которыми правит именно сам Великий Конунг. Только вот призванный на службу как бы уходит из-под юрисдикции уже своего конунга, старейшин и клана, за которыми должен на общих основаниях смотреть и докладывать новому начальству. Недовольство хускарла Сигурда и моего наставника стало понятно: у медведей отжимали перспективного кадра, причём Гуди даже не понимал насколько. И это не лесть самому себе, а объективная реальность, просто никто пока не знает, что мои драккары летают. Все пока в курсе только про дальнобойные вирдманские орудия. А вот учитель знает, а потому тоже не лучится счастьем, однако молчит, не обостряя ситуацию, оставив решение мне. Ну а я, честно говоря, не горю желанием сменять подданство – мне и так неплохо живётся. Однако вслух, глядя на амулет на столике, сказать пришлось другое:

– И чего же от меня желает Великий Конунг? Я ведь даже не могу ступить на родную землю.

– А тебе и не надо, как и трепаться о том, чей ты «глаз», – сообщил столичный гость. – Отправишься в Викру, там с вирдманами пообщаешься на палубе своего драккара. А потом будешь держать путь в вольные города, где сядешь смотреть за южанами и ждать дальнейших указаний. И не задерживайся здесь, время не ждёт.

Сообщив о награде, начальство тут же дало понять, что иметь меня будут в хвост и гриву. Для начала придётся пояснить кому надо, как делать костяные орудия, не оставляя секрет ни в семье, ни в клане. А когда меня выжмут «какие надо» вирдманы, придется уматывать на чужбину, изображая обиженного властью изгнанника, наверняка загребая жар своими руками для кого-то другого. Но в обмен идёт статус младшего, если судить по размеру кулона, хускарла Густова и власть… Которую нельзя будет показывать, пока не прикажут. Знать, похоже, будут только компетентные товарищи, а остальным не положено. Это очень сильно шло вразрез с моими планами. Противоречило самой моей натуре! Но при этом обещало место в иерархии, которое могло дать мне возможность в нужный момент повлиять на историю моего народа.

Только вот Скалда про власть ни слова не сказала. Личная сила и верные боевые товарищи, верные боевые товарищи и личная сила, вот что мне нужно. А ещё свобода быть собой, без которой нельзя пройти собственным путём, потому что будешь обречён вечно преследовать чужие цели. К будущему из прошлого ведут многие колеи, и одна из таких – это мой характер, который провидица не могла не учитывать в своём предсказании. Да и будь всё хорошо, Гринольв бы имел куда более весёлую морду, а он явно жалеет, что ему не дали переговорить со мной заранее.

Так что я, не меняя выражения лица, проговорил:

– Взял бы око, не стал бы задерживаться. Только я его не трогал.

Ингольв на несколько секунд аж замолчал, переваривая мой отказ войти в их «глазастый» кружок по интересам, а затем с смесью нечитаемых эмоций произнёс:

– Ты думаешь, я тебе вместо награды наказания выдать не могу, щенок?

– Я думаю, что меня Великий Конунг уже наказал, а новых грехов за мной нет. Или хочешь сказать, что Густаву Клауссону и его «голосу» плевать на справедливость? – ответил я, чувствуя, как по спине сбежала предательская капля пота. По тонкому льду иду и дёргаю за усы дядю, который мне ударом кулака башку проломить может, не вставая с сундука, на котором зад примостил.

– Плохо за своими грехами смотришь, в отличие от нас. Именем Великого Конунга, за неоднократные визиты в Ассонхейм Альвгейр, прозвищем Белый Ворон, приговаривается к продлению изгнания на десять лет. Да не ступит его нога на родную землю, да не бороздит более его драккар родные воды, да не пристанет он ни к берегу, ни к причалу. Слово сказано и слово услышано, – припечатал Ингольв, ужесточив моё продлённое изгнание и напомнив, что докопаться можно и до столба, было бы желание, а уж до того, как я наказание Густава отбывал, и подавно. Формально я на ассонской землице и правда не был, потому что не сходил на неё, а потому казнить меня нельзя, но к родне каждый год наведывался, а потому срок можно обновить, ужесточив условия. – Хотел с тобой по-хорошему, а теперь пеняй на себя. Зато всё, как ты предлагал, Гуди, ваш клан имеет веский повод обидеться на нашего правителя, и никто, кроме молодого дурака, не пострадал. Сигурду сам всё объяснишь.

Сказав это, особист местного разлива допил медовуху, показав, что тут, в общем, ничего личного нет и я сам дурак, поставил кружку на стол и покинул наше общество, забрав цацку, которая так и не стала моей. Я слегка выдохнул, а хускарл Сигурда произнёс:

– Молодец, что отказался. Только ты б помягче, он ведь мог и злость затаить.

– Куда уж тут, млять, помягче, – проворчал я, приложившись к кружке с хмельным напитком, а потом налил враз опустевшую ёмкость из бочонка. – В конце концов, я ворон, а не пёс, так что по команде за палкой бегать не умею.

– Тоже верно, – хмыкнул учитель, заметно расслабившись и тоже подставив кружку. – Что теперь делать думаешь?

– Переезжать и делать это со всей серьёзностью, – хмуро выдал я. – Уже собрался в Ландсби сесть, а тут такое дерьмо. Хирдманы не могут долго не зимовать со своими женщинами, поэтому нужно какое-то место, где мы сможем жить следующие десять лет.

– Ну с Ландсби вопрос решаемый. Лови, – фыркнул Гуди и кинул мне какой-то предмет, который я рефлекторно схватил в воздухе.

Разжав ладонь и посмотрев на рубиновый медвежий коготь на шнурке, я вопросительно глянул на хускарла, и тот пояснил:

– У драконов глаза Одина, а у медведя когти. И твоё право на Ландсби в будущем, если дурить не будешь.

– Хитрая ж ты задница, – беззлобно усмехнулся я, на всякий случай кладя украшение, от которого тянуло магией, на стол, хотя уже понимал, к чему дело идёт.

– За то и держат, – вернул мне ухмылку хускарл, сцепив на секунду перед собой на столе указательные пальцы так, что они стали слегка напоминать двух змей, что сплетись на амулете, что я таскаю на груди.

– Вам-то что от меня понадобилось?

– У нас аппетиты попроще, – просто сообщил он. – Ты уже привозишь из Фростхейма мифриловый сплав и арканит, а мы хотим, чтобы никому другому ты их не продавал. Ну и в случае чего отправился с конунгом в поход со своим хирдом, понятное дело. Взамен звание ярла и благоволение конунга на Ландсби.

– Моя семья – кузнецы, – напомнил я, переваривая информацию.

– Тут никаких вопросов, пусть берут столько, сколько смогут перековать. Мы и у них за достойную цену оружие с доспехами купим, просто впереди прочих…

– Добро, – повторил я любимое словцо Гринольва. – А что там с обиженным кланом?

– Если ты слаб, пусть твой враг думает, что ты силён, – озвучил мой учитель часть одного из своих наставлений.

– А если силён, притворись слабым. Мы же, значится, будем в чужих глазах разобщёнными после выходки Густава, – пробормотал я. Чай верная опора трона, а нашего товарища вместо награды турнули взашей практически на ровном месте, фу так делать, «плохой боярин».

– Не зря тебя учил, – просиял Гринольв, вновь приложившись к кружке. – Чего брови хмуришь?

– Задачку вы на меня уговорились навесить уж больно тяжкую, – проворчал я, прикидывая трудности, связанные с добычей фростхеймского металла и основанием там постоянного поселения.

А ещё тихонько восхищаясь хитрозадостью наставника, который только что вывел на оперативный простор коня под видом пешки. Никто не знает истинных возможностей моих кораблей и того, как мы действуем на северном континенте. Во дворце конунга наверняка уверены, что поселение добытчиков на берегу будет целиком зависеть от привозных ресурсов. А оно не будет. И будет не на берегу. Ай да Гринольв, ай да сын собаки.