Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Соавторы: Иван Шаман,Павел Смородин,Сергей Измайлов,Тимофей Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 316 (всего у книги 340 страниц)

– Вот и хорошо, – улыбнулся я, чтобы поддержать загрустившего старика. – Всё удачно складывается. Зато всё сделано будет как надо и на голову ничего не упадёт.

– Твоя правда, – кивнул Готхард Вильгельмович и наконец снова улыбнулся.

Мы ещё попили чая, посидели, поболтали, потом я стал поглядывать на часы, что не укрылось от его проницательного взгляда.

– Ты наверно торопишься, а я тут тебя заболтал, старый дурак, – пробормотал он и громко позвал свою помощницу. – Лизонька, привези пожалуйста те коробки, что мы приготовили для Саши.

– Да, Готхард Вильгельмович, – пропела она. Только сейчас понял, что я услышал её голос впервые. Проводив её взглядом, я повернулся к старику и увидел, что он на меня пристально смотрит.

– Внучка моя, – пояснил он. – Люблю больше жизни.

– Я почему-то примерно так и подумал, – кивнул я. – Тогда почему она не зовёт вас просто дедушкой?

– Почему же не зовёт? – хмыкнул он, глаза наполнились теплом и любовью. – Зовёт дедушкой. Только когда никого постороннего дома нет. Моя лучшая помощница во всех делах, от кухни до лаборатории.

– Странно как-то, – пожал я плечами.

– Странно, что внучка у меня выполняет работу слуг? – спросил, словно прочитал мои мысли, Готхард. – Это её личный выбор, я нисколечко не принуждаю. Несколько раз пытался нанять прислугу, а она в штыки. После того, как я спас ей жизнь, она очень сильно ко мне привязалась. Правда не удалось спасти мою дочь, её маму. Лиза тогда ещё маленькая была, когда всё произошло. Ты извини, Саш, не хочу сейчас всё это вспоминать, кошки на душе скребут.

– Да, конечно, – кивнул я и постарался переключить тему. – Вы тогда позвоните, когда препараты будут готовы.

– Да, конечно, – кивнул он и улыбнулся, понимая, что я со сменой темы для него стараюсь. – Вон Лизонька привезла твои коробки, можешь забирать.

– Тогда я, пожалуй, пойду, – сказал я, неохотно вставая со стула. Так пригрелся морально и физически, что уходить уже не хотелось. – Спасибо ещё раз за обед и за вашу помощь.

– И тебе, Саш, – ответил Курляндский и встал, протягивая мне руку. – Я уж провожать не буду, Лизонька за тобой дверь закроет.

– Хорошо, до свидания, Готхард Вильгельмович, – сказал я и учтиво поклонился.

– Саш, зови меня просто дядя Гот, чем я хуже Вити? – улыбнулся старик. – Тебе ведь не сложно, а мне приятно будет. У меня ведь из родни только внучка и осталась, а так ещё и племянник будет.

– Хорошо, дядя Гот, – сказал я, с трудом себя переборов. – До скорого свидания. Если что звоните.

– Да, Саш, пока, – он махнул на прощание рукой, и мы с Лизой пошли на выход.

Девушка молча везла тележку. Я попытался предложить свою помощь, аргументировав, что мой груз мне и везти, но она помотала головой и только покатила тележку быстрее. И опять ни слова. Но ведь я точно знаю теперь, что она не немая, почему тогда она не разговаривает? Ладно, ей виднее.

Глава 16

– Ну что там, рассказывай давай! – выпалил в телефон дядя Витя. Я, как и обещал, сразу позвонил ему, выйдя от Курляндского.

– Света, ты щас упадёшь! – выдал я, сам ещё не отойдя от потрясения.

– Чего? – раздался в динамике удивлённый голос Виктора Сергеевича. – Это не Света, а дядя Витя. Саш, ты в порядке? Может за тобой заехать? Ты где сейчас? Не на берегу Невы с камнем на шее?

Я заржал в голос от такого потока вопросов, как в телевикторине.

– Со мной всё в полном порядке, – заверил я, немного успокоившись. – Просто не отойду никак. Можете забыть о существовании того Готхарда Вильгельмовича, к которому привыкли за последние годы. Его больше нет. Это теперь вполне адекватный приветливый дядька. Кстати, он просил называть его дядей Готом, когда рядом нет посторонних, это нормально?

– Вернулся дядя Гот, – пробормотал Виктор Сергеевич. По голосу я понял, что он улыбается. – Это великое событие века. Надо отметить, ты не возражаешь?

– Очень искренне сожалею, но у меня уже были другие планы на вечер, – сказал я, глянув на часы. Время ещё было, но немного. И перенести эту встречу не получится, она сказала, что завтра уезжает. Правда не сказала куда. – Так что прошу меня извинить, но сегодня никак.

– Ладно, иди осуществляй свои планы, – вздохнул дядя Витя. – Может завтра тогда расскажешь подробности при встрече.

– Договорились, завтра расскажу.

Когда я припарковался неподалёку от храма Спаса на Крови, было ещё полвосьмого. Я решил воспользоваться свободным временем и прогуляться вдоль Екатерининского канала, который ранее я привык считать Грибоедовским. Лёгкий ветерок и приятные мелодии, доносящиеся от уличных музыкантов с Невского, помогли мне успокоиться и собраться с мыслями. Курляндский сегодня поразил до глубины души, такого человека уже можно называть хоть другом, хоть дядей.

Теперь предстоит ещё один разговор и не могу утверждать, что я к нему готов. Я медленно шёл в сторону Невского, потом обратно, купил семечек у бабульки возле магазина, покормил ими голубей, начал грызть сам, наплевав на культуру и приличия, мне сейчас было не до этого. Семечки успокаивают получше любого психотерапевта или мастера души.

Ко входу в собор я подошёл без пяти восемь и под одним из фонарей заметил знакомую одинокую фигурку. Это была Настя. Она смотрела в другую сторону и меня пока не видела. Мне почему-то показалось, что она сейчас выглядит какой-то особенно одинокой и несчастной. Тонкое пальто видимо не особо согревало, и она сжалась, стараясь согреться и перетаптывалась с ноги на ногу. Девушку надо срочно вести в кафе и поить горячим чаем.

– Привет, – сказал я, подойдя ближе. – Давно здесь стоишь? Я приехал полвосьмого, тебя ещё не было. Решил прогуляться.

– А я где-то без двадцати, – улыбнувшись сказала она. – Не рассчитала сегодня с одеждой. Впрочем, как обычно.

– Тут неподалёку видел очень уютную кофейню, – сказал я ей. – Пойдём туда, пока ты не превратилась в сосульку.

– Ты такой же заботливый, как и всегда, – сказала она, и мы пошли в сторону ожидающего нас тепла.

Я слегка вздрогнул, когда она взяла меня под руку, не ожидал. Не знаю, почувствовала она это или нет, но ничего не сказала и руку не убрала. Ну хорошо, ничего страшного и обязывающего я в этом не вижу.

Мы уселись за уютный столик в дальнем углу. Я сразу снял пальто и шляпу, повесив на стоявшую рядом вешалку. Настя по понятным причинам раздеваться не торопилась. При тусклом освещении маленьким бра на стене, она казалась её прекраснее, у меня аж дух захватило. Неужели это спустившееся с небес существо может находиться так близко от меня и смотреть на меня такими глазами. А какими глазами? Влюблёнными? Скорее да, чем нет.

– И далеко ты собралась уезжать? – спросил я, чтобы с чего-то начать разговор.

– Собиралась далеко, но теперь всё зависит от тебя, – сказала она и потупилась, делая вид, что изучает меню.

– Каким же образом? – поинтересовался я. Да я всё понимаю, но хочется же услышать.

– Это зависит от того, насколько я нужна тебе, – произнесла она еле слышно.

– Ну ты же понимаешь, что я сам не знаю, насколько сильно ты мне нужна, – сказал я спокойно, стараясь не выдавать эмоций.

– Добрый вечер, господа, что-то уже решили по заказу? – перебил наш разговор подошедший официант.

– Раф с халвой, – сказал я, не задумываясь, и тут же словил удивлённые взгляды Насти и официанта. Ну нет тут такого названия, забыл совсем. – Это заграничный рецепт, – выкрутился я и виновато улыбнулся. – В кофе добавляется взбитое молоко с протёртой халвой. Очень вкусно, рекомендую.

– Хорошо, ваше сиятельство, – поклонился официант с озадаченным выражением на лице. – Я передам поварам, постараемся сделать. А у вас какие будут пожелания, сударыня?

– Глинтвейн и фрукты, – коротко сказала Настя, глядя на меня. – А ты глинтвейн не хочешь?

Этот вопрос был адресован уже мне.

– Я не против, но не могу, – улыбнулся я. – Я за рулём.

– За рулём? – теперь я увидел максимальное удивление на лице девушки. – У тебя нет водителя? А куда делся Николай?

– С Николаем и семейным автомобилем всё в порядке, – хмыкнул я. – Я купил себе микроавтобус.

– Господа ещё что-то желают? – обратил на себя внимание официант, про которого мы уже забыли.

– Пока то, что уже заказали, – ответил я, так и не заглянув в меню. Так я-то сытый, а может Анастасия голодная? – Или ты хотела что-то ещё?

– Пока нет, – она мотнула головой, раскидав тёмные вьющиеся волосы по меховому воротнику.

– Хорошо, – официант поклонился и ушёл.

– Как твои дела? – спросила Настя, пристально глядя мне в глаза.

– Довольно неплохо, – пожал я плечами. – Скоро открываем клинику для обучения лекарей и знахарей Санкт-Петербурга технике лечения тонкими магическими потоками. Думаю, что учить буду не только этому.

– Ты будешь преподавать? – Настя широко открыла глаза и подалась вперёд. – Серьёзно?

– А почему ты так удивляешься? – насторожился я. – Это настолько сильно противоречит моему естеству?

– Да нет, просто неожиданно, – улыбнулась она и откинулась на спинку кресла, не сводя с меня взгляд. – Скажем так, приятно неожиданно. Раньше ты только гордился своими успехами и хотел достичь большего правдами и неправдами, а теперь хочешь научить других. Это же здорово! А что это за метод такой?

– Виктор Сергеевич дал мне книгу одного его покойного друга, который придумал эту методику и был за неё гоним. Почти все экземпляры этой книги были уничтожены, а у Виктора Сергеевича одна осталась. По ней я научился сам и буду учить других. Министерство здравоохранения одобрило метод спустя столько лет после того, как предало его анафеме. Так что теперь всё легально. Суть метода долго рассказывать, если будет желание, расскажу потом.

– Ваши напитки, господа, – сказал подошедший официант и поставил бокал с глинтвейном перед Настей, кофе передо мной, а тарелку с нарезанными фруктами посередине. – Если ещё что-то пожелаете, просто поднимите руку, я рядом.

– Спасибо, – кивнул я официанту и тот удалился.

– Хорошо, потом расскажешь, – улыбнулась Настя. – По крайней мере это обещание гарантирует, что мы с тобой ещё встретимся. Ты ведь не против?

– Если ты не уедешь, – улыбнулся я и отхлебнул кофе. Несмотря на то, что местные повара понятия не имели о таком напитке, получилось очень даже неплохо.

– Значит не уеду, – сказала Настя, расстегнула верхние пуговицы пальто и сделала пару глотков из бокала с глинтвейном. – Если ты хочешь, чтобы я не уезжала.

– Хочу, – сказал я. Сейчас язык сработал намного быстрее, чем разум, который всё ещё сильно сомневался. Хотя, по нарытой мной информации, веских поводов сомневаться в Насте у меня нет.

– Вот и хорошо, – снова улыбнулась она, сделала ещё пару глотков и расстегнула пальто полностью. – А я почти согрелась!

Настя положила мне на руку свою тёплую ладонь. Её щеки покрылись румянцем. Я предложил повесить и её пальто на вешалку, она согласилась. Я почему-то опасался этого момента, думал, что там надето что-то соблазнительное, отвлекающее от серьёзного разговора, но на ней было обычное закрытое платье под горло.

– Ты мне так и не ответила, – решил я снова спросить, – далеко ты собиралась уезжать?

– Кроме тебя меня в Питере больше ничего не держит, – сказала она, уткнувшись взглядом в тарелку с фруктами. – Поэтому я собиралась переехать к дальним родственникам по линии матери в Екатеринбург.

– Зачем? Тут в твоём распоряжении дворец Баженова, дом твоих родителей, а ещё ведь поместье недалеко от города. Вариантов уйма, зачем уезжать так далеко?

– Все эти варианты давно уже не совсем мои, – грустно улыбнулась она. – Точнее совсем не мои. Лишь какая-то доля от родительского наследства, которую я собиралась отсудить у родни Егора Марковича, которые каким-то чудом вдруг оказались собственниками.

– Какая-то муть во всём этом творится, ты не находишь? – спросил я.

– Эта муть началась очень давно, – сказала Настя уже полностью согревшись и расслабившись. – Пока родители были живы, я про дядю практически ничего не знала. Видела только по телевизору. Потом папа и мама внезапно погибают при загадочных обстоятельствах и на пороге нарисовался богатый заботливый дядя, который взял меня под своё крылышко, накормил, обогрел, приютил. Был никем, а в итоге заменил мне семью. Я как сыр в масле каталась и даже малейших подозрений не было, что что-то не так, пока его не посадили в тюрьму на пожизненное и речь не зашла о разделе имущества между родственниками, которых внезапно нарисовалось огромное количество.

– Ему дали пожизненное? – переспросил я. Сам даже не был в курсе, чем это всё закончилось.

– Ну да, – пожала Настя плечами. – А ты разве не знал?

– Как-то пропустил этот момент, – хмыкнул я. – Может ты тогда знаешь на какие именно рудники он поехал?

– Не на рудники, – покачала она головой. – Там он долго не просидел бы, при таких связях и средствах можно устроить побег. А вот из камеры одиночки в «Чёрном Аисте» под Соликамском, пока никто не убегал.

– Это хорошо, – искренне порадовался я. Теперь у Баженова нет никакой связи с внешним миром. Если даже кто-то из его приспешников решит продолжить его мутное дело, то точно без участия князя. – Теперь он на своём месте.

– Ещё совсем недавно я бы возмутилась, услышав эти слова, – хмыкнула Настя. – А теперь полностью согласна. Но это всё пройденный этап, теперь надо как-то жить дальше в сложившейся ситуации. Буду судиться с роднёй Егора Марковича, чтобы отбить хотя бы часть родительского наследства, но слабо верю в успех. А что будет с нами, Саш?

– Я не знаю, – пожал я плечами. Ответ не сильно обнадёживающий, зато честный. – Предлагаю попробовать начать всё сначала. Посмотреть друг на друга, пообщаться какое-то время. Может быть новый я тебе не понравлюсь в итоге.

– Сильно сомневаюсь, – улыбнулась она. – Пока те изменения, которые я вижу, мне по душе.

– Ну а я о тебе просто ничего практически не помню, – хмыкнул я. – Всплывают только эмоции откуда-то из подсознания и всё.

– Эмоции хоть положительные? – спросила она, загадочно улыбаясь.

– Да, – кивнул я. – Отрицательных не замечал.

– Ну вот, уже хорошо, – сказала она и ещё больше раскраснелась. То ли это глинтвейн в тепле так подействовал, то ли эмоции. Трудно сейчас разобрать. – Значит будем знакомиться заново. Новый Саша и неизвестная Настя. Разрешите представиться, Анастасия Фёдоровна Вишневская.

С этими словами она протянула мне руку. Мгновение замешкавшись я её осторожно пожал. Наверно надо было чмокнуть, но тогда и руку по-другому подают, значит я сделал правильно.

– Александр Петрович Склифосовский, – поклонился я. – Очень приятно. Не желаете ли в честь нашего знакомства заказать что-нибудь более серьёзное, чем фруктовую нарезку? Сегодня я угощаю.

– Ну раз вы угощаете, Александр Петрович, – она сделала наигранно важный вид, потом игриво подмигнула. – Тогда закажите даме салатик с креветками и ещё один глинтвейн.

– Что-нибудь ещё желаете? – спросил внезапно материализовавшийся рядом с нами официант.

– Пожалуй всё, – пожала плечами Настя.

– А вы, сударь, что-то желаете? – повернулся он ко мне и терпеливо ждал ответа.

– Тёплый салат с телятиной, – решился-таки я, не сидеть же за пустым столом, чтобы девушка чувствовала себя неловко. – И чай с горными травами.

– Отличный выбор, ваше сиятельство, – произнёс официант, поклонился и ушёл на кухню.

– Расскажи мне что-нибудь о себе, – сказал я Насте, когда мы снова остались одни.

– Хм, даже не знаю с чего начать, – задумчиво произнесла она. – Что ты хочешь услышать?

– Начни с того, что ты считаешь важным, – предложил я.

– Возможно то, что важно для меня, для тебя окажется второстепенным, – улыбнулась Настя. – Поэтому ты лучше уточни.

– Хорошо, тогда давай так, – сказал я, решив, что меня больше всего интересует. – Если ты не против, расскажи мне немного о своих родителях, что с ними случилось и как в твоей жизни появился Баженов.

– Ого! – воскликнула она, – у тебя так много свободного времени? Ладно, шучу, постараюсь вкратце.

В кафе мы засиделись почти до закрытия. Настя рассказала немного о своих родителях, жили они очень даже неплохо, можно сказать богато. Далеко не так, как Егор Маркович, которого Настя вживую при живых родителях не разу не видела, но тоже на всё хватало, дочке ни в чём не отказывали. Потом произошла нелепая трагедия на яхте во время шторма в Финском заливе, родители погибли, Настя в этот день оставалась дома под присмотром гувернантки. Дядя появился на пороге раньше, чем эта новость появилась в сети и во всех газетах, именно он принёс девочке эту весть.

Оказалось, что родители Насти даже не думали оформлять наследование. Их можно понять, молодые, здоровые и успешные, они собирались жить ещё очень долго. Егор Маркович взял над ней опекунство и принял на себя заботу об имуществе Насти, размеров которого она даже толком не знала. Ясное дело, что он с помощью своих юристов смог урвать себе такой кусок, что девочке почти ничего не досталось, когда она достигла совершеннолетия. На её вопрос, куда всё делось, он ответил, что родители тогда оказались на грани банкротства и погрязли по уши в долгах. Поэтому, чтобы не платить потом многолетние проценты по долгам, большая часть имущества ушла с молотка и долги были погашены.

Добрый дядюшка же заботился о Насте, как о родной дочери. Покупал дорогую одежду, любые игрушки и музыкальные инструменты, организовал обучение в лучшей гимназии Санкт-Петербурга, нанимал ей лучших репетиторов, когда она не справлялась, то есть немного не дотягивала до золотой медали. Баженов брал её с собой на все светские рауты и вечеринки, представлял богатым и влиятельным людям, как свою любимую племянницу. Один раз даже были на балу у императора.

Потом оплатил учёбу в университете, который она должна была в этом году закончить, но теперь у неё нет денег, чтобы оплатить последний семестр. Деньги у неё оставались, но для этого недостаточно. Можно продать квартиру, которую ей купил Егор Маркович, но тогда ей будет негде жить и не будет смысла оставаться в городе. Купить другую квартиру подешевле? Да, можно, но надо ещё и жить на что-то, а покупать жильё в трущобах совсем не вариант. Поэтому выбора у девушки не осталось, решила выставить квартиру на продажу и уехать к родственникам в Екатеринбург, где квартиры стоят намного дешевле, оставшихся денег хватило бы на жизнь на какое-то время, доучилась бы заочно, потом устроилась на работу.

– Почему ты так и не сказала на кого учишься? – решил уточнить я.

– Я должна получить диплом архитектора, – грустно улыбнулась Настя. – В Питерском университете этот факультет считается самым престижным, даже лучше, чем в Москве. Так что тут дядя обо мне неплохо позаботился. Отнял получается всю рыбу, зато дал большой невод. Немного я не успела. Но, я нисколько не жалею, что дяди Егора в моей жизни больше нет. Он всегда был против наших с тобой отношений, так как хотел отдать замуж за сына своего компаньона, чтобы ещё больше расширить сферы своего влияния. А мне этот недоносок поперёк горла был, что дядю Марка очень бесило. Один раз за своё высказывание против Иннокентия я даже получила от него пощёчину. Не хочу об этом, теперь всё в прошлом. Хотя Иннокентий недавно отыскал меня и снова предложил выйти за него, но я отказала. Теперь меня некому принудить к этому браку, не нужны мне его деньги.

– Не бросай университет, – сказал я, когда она замолчала. – Я помогу тебе его закончить.

– Нет, Саша, это очень дорого, – покачала она головой. – И мне нечем будет потом отдать тебе долг.

– Талантливые архитекторы хорошо зарабатывают, – улыбнулся я – Особенно в Питере. И вообще, не надо тебе пока об этом думать. Просто скажи, сколько нужно.

– Я прошу прощения, господа, – сказал официант, кланяясь и извиняясь всем своим видом. – Наше заведение закрывается, могу я вас посчитать?

– Да, конечно, – ответил я.

– Надо вызвать такси, – сказала Настя, доставая из сумочки телефон.

– Не надо, – остановил её я. – Я тебя подвезу.

Глава 17

Теперь я знал, в каком доме живёт Настя. Элитный очень красивый дом, квартиры здесь стоят не дёшево. Несмотря на все свои мерзкие поступки, Баженов всё-таки приучил племянницу к роскоши. После такого и я не захотел бы переезжать в трущобы. Настя предложила м не проводить её до квартиры и зайти на чай, но я отказался. Тогда она чмокнула меня в щёку и убежала, а я покатил в сторону дома.

Когда семья собиралась на завтрак, я уже выходил из столовой.

– Не понял, – сказал отец, остановив меня в проходе. – Ты уже позавтракал что ли?

– Доброе утро, пап, – улыбнулся я. – Я просто хотел с утра заехать на станцию скорой помощи, у меня для них есть новинка, которую они оценят по достоинству.

– Ну ты даёшь! – покачал он головой. – Вчера пришёл, когда все уже спали, сегодня уходишь, пока никто ещё на выход не собирается. Не бережёшь ты себя, а спать когда?

– Не переживай, отосплюсь ещё, – хмыкнул я, похлопав его по плечу. – Мне и правда пора.

– Постой минутку хоть, – папа придержал меня за локоть. – Ты где хоть задержался вчера? Всё в порядке?

– Да, пап, – снова улыбнулся я. – Всё в порядке. С Настей Вишневской вчера встречался.

– С Настей? – глаза отца поползли в сторону его безупречной причёски. – С племянницей Егора Марковича? Я думал, что ваши отношения давно закончились. Особенно в свете последних событий.

– Мы просто встретились, посидели, поговорили, – пожал я плечами. – Я же почти ничего о ней не помню. Как оказалось, она тоже жертва, князь Баженов обвёл её вокруг пальца. После смерти её родителей он присвоил почти всё их имущество, а теперь она осталась практически без средств к существованию. Она точно не из его когорты, просто вынужденно находилась рядом с ним. По поводу того, что он отправился на пожизненное в «Чёрного аиста» она нисколько не сожалеет.

– На пожизненное? Это хорошая новость, значит его мы больше не увидим и козни свои чинить дистанционно он тоже не сможет. А в её непричастность во всех его делах ты ей прям веришь? – усомнился отец.

– В непричастность верю. Скорее всего её допрашивали как самого важного свидетеля и проверили от и до. А насчёт отношения ко мне, сложно сказать, – ответил я и задумался. – По поводу её отношения к дяде пока всё сходится, подозрений на обман у меня нет.

– Ну хорошо, – кивнул удовлетворённый моим ответом отец. – Только, я прошу тебя, держи с ней ухо востро.

– Хорошо, обещаю, – сказал я и пошёл в прихожую.

Маму поцеловал в щёчку на ходу, чтобы она не успела меня остановить и начать задавать вопросы. Катю с утра так и не встретил. Думаю, она догадается, что её сегодня до института родители подвезут.

В том, что Иосиф Матвеевич в это время уже будет на месте, я нисколько не сомневался. Мне сказали его знахари, что он всегда на работу приходит ни свет, ни заря. Поэтому и не стал звонить, чтобы сделать сюрприз. Машин на улицах было ещё не много, приехал даже чуть раньше, чем рассчитывал. Взял одну коробку с охладителем и направился в кабинет главного. Все сотрудники станции, встреченные мной на пути, здоровались и улыбались, значит признали за своего.

Сюрприз удался, когда я без стука с коробкой в руках буквально ввалился в кабинет Гартмана, у него чуть очки не подпрыгнули.

– Александр Петрович? – удивлённо воскликнул он. – Как неожиданно, могли бы позвонить.

– Здравствуйте, Иосиф Матвеевич, – сказал я и улыбнулся. – У вас там на двери звонок не работает.

– Простите, что? – округлил он глаза.

– Да шутка это, – хмыкнул я. – Хотел вам сюрприз сделать, вроде получилось.

– Ещё как! – улыбнулся наконец Гартман. – Что это у вас в коробке?

– То, о чём мечтают ваши работники, – продолжил я говорить загадками.

– Заинтриговали, – хмыкнул он. – Ну давайте, хвалитесь.

Я поставил коробку в центр стола, открыл и достал одну ампулу необычной формы – сбоку был дополнительный носик пару сантиметров длиной.

– Уже догадались? – спросил я, крутя ампулу у Гартмана перед носом.

– Пока нет, – помотал он головой. – Странная штуковина. И что это?

– Тогда сейчас продемонстрирую, – хитро улыбнулся я. – Положите руку перед собой и ничего не бойтесь.

Иосиф Матвеевич теперь уже неуверенно смотрел на диковинную ампулу, но руку на стол всё же положил. Я осторожно подпилил и надломил боковой носик ампулы. Оттуда начала бить тонкая длинная струйка прозрачной жидкости, которую я направил главному на область лучезапястного сустава. Жидкость с поверхности кожи мгновенно испарялась, а у испытуемого глаза полезли из орбит и упёрлись в очки.

– Ай-ай! – воскликнул он, отдёргивая руку и пытаясь другой рукой её согреть. – Ничего себе! Да я такого даже в самых смелых фантазиях не представлял. Наши возят с собой термоконтейнер со льдом в пакетах, но постоянно про него забывают и в итоге нечего приложить к месту ушиба или перелома на вызове.

– Этот вариант гораздо компактнее, – сказал я, надевая на носик ампулы специальный резиновый колпачок. – Можно постоянно носить с собой в дежурном саквояже и не надо постоянно менять. Просто положил и забыл, а когда понадобится – вспомнил и применил.

– Отличная штука, Александр Петрович! – радостно произнёс Гартман и протянул руку, чтобы я дал ему чудесную ампулу. – И что здесь?

– Хлорэтан, – сказал я. – Не сложно и очень эффективно.

– Замечательно, – Иосиф Матвеевич покрутил ампулу в руке и отдал мне. – Это у вас их целая коробка?

– Да, раздайте пожалуйста вашим знахарям вместе с бланками, которые я тоже для вас заготовил, – сказал я и подвинул коробку к нему. – Будем потом прикреплять к отчёту, чтобы вывести этот препарат в широкий оборот.

– Очень хорошее и удачное нововведение, – улыбнулся Иосиф Матвеевич, тщетно пытаясь сосчитать ампулы в коробке. – Все будут довольны. И знахари, и, тем более, пациенты.

– Вот и отлично! – подвёл я итог и улыбнулся. – Тогда я побежал дальше, пациенты сами себя не вылечат.

– А было бы здорово, да? – хохотнул Гартман, когда я был уже на пороге.

– А мы бы тогда пошли деревья сажать и клумбы многоярусные, – подмигнул я ему и быстрым шагом пошёл на выход.

Приехав в клинику отца, я первым делом выгрузил коробки с хрорэтаном в кладовку, потом взял из одной коробки нужное количество ампул, разнёс по кабинетам, объяснив всем, что это такое и как этим пользоваться. После работы надо будет заехать в лечебницу «Святой Софии» и вручить коробку Демьянову, им такое точно пригодится для быстрого обезболивания, а потом уже решать вопрос уместности местной анестезии.

Сегодня четверг, повторных пациентов с серьёзными диагнозами у меня не намечается. Простуды и обострившиеся артриты шли непрерывной чередой, у нас уже закончились салфетки для вытирания носов. Однообразие и монотонность резко отступили в сторону, когда открылась дверь и на пороге появился Николай с тревожным выражением лица. Я не успел у него ничего спросить, когда в кабинет работники скорой помощи ввезли каталку с пациентом. Шея человека в одежде строителя была фиксирована устройством, напоминающим наш воротник Шанца.

– Что случилось? – спросил я у Николая, который остановился рядом со мной, пока пациента без моего распоряжения перекладывали на манипуляционный стол. Я решил не спускать Полкана на них сейчас по такому случаю, похоже здесь серьёзная травма. – Падение с высоты?

– Да, – кивнул Шапошников. – Только упал не он, а на него. Сколько раз я ему говорил, отойди ты от лесов и пили свои рейки где-нибудь в стороне, не на долго хватало. Каждый день одно и то же. Говорит мол мне так удобнее, идиот.

– Так что случилось-то в итоге? – подвёл я его к более важной информации.

– Он пилил свои заготовки склонившись над ними, а рабочий наверху случайно задел стоявшую почему-то на самом краю платформы большую банку с краской, ещё не распечатанной, почти пуд весом, – сказал Николай и горестно вздохнул. – Она ему по хребтине-то и прилетела с высоты больше пяти метров.

– Всё понятно, – кивнул я. – А почему к нам? Там ведь в три раза ближе клиника есть, можно было туда.

– Не хочу я своих людей абы кому в руки отдавать, – покачал головой Шапошников. – Он мне здоровый нужен, а вам, Александр Петрович, я доверяю больше, чем себе. Так что не судите строго, еле уговорил скорую привезти его к вам, они упирались как могли, но я упёрся крепче. Да вы не переживайте, мы всё лечение оплатим, за этим дело не встанет.

– Да не об этом речь, Коль, не в деньгах дело, такие случаи всё равно городская казна оплачивает, знахари в лечебнице ему не помогут ничем. Просто быстрее могли бы начать помощь оказывать. Ладно, забудем теперь, подожди в коридоре, будем работать.

– Хорошо, Александр Петрович, – кивнул Шапошников, пятясь к двери. – Если что, я тут недалеко.

Знахари скорой помощи вышли вместе со своей каталкой, вслед за ними кабинет покинул и Николай. Пациент лежал на столе неподвижно, следя за перемещениями персонала вокруг себя одними глазами.

– Что сейчас беспокоит? – спросил я, оценивая для начала состояние его зрачков. Убедительных данных за черепно-мозговую травму я не выявил.

– У меня онемело всё от груди и ниже, – пробормотал молодой парень, пытаясь подбородком преодолеть сопротивление воротника, который не давал ему по нормальному открыть рот. – А левая рука словно не моя вообще, я ей пошевелить не могу и не чувствую совсем.

– Понятно, – кивнул я. Хорошо, что не сказал вслух, что плохи его дела, ещё паники нам тут не хватало. – Свет, Корсакова зови.

– Уже вызвала, – ответила медсестра и застыла, ожидая моих дальнейших распоряжений. – Операционный инструментальный стол не нужен?

– Нет, этого не надо, – мотнул я головой. – Придержи его голову, пока я буду снимать шину.

Я показал Свете, что ей надо делать, а сам аккуратно расстегнул и убрал широкий жёсткий воротник, который неподвижно фиксировал голову, а соответственно и шейные позвонки.

– Я здесь, – сказал вошедший Борис Владимирович. – Что здесь у нас?

– Похоже перелом шейных позвонков, – ответил я. – Скорее всего нижних. Сейчас буду проверять, а вы наверно лучше сделайте так, чтобы он поспал.

– Сделаем, – кивнул Корсаков и приложил пальцы к вискам пациента.

Тот что-то хотел возразить, но не успел. И правильно, не надо мешать людям оказывать помощь. Я приложил ладонь к его шее и начал сканировать. Да, я оказался прав. Дужка шестого шейного позвонка сломана, тело позвонка ушло вперёд почти на сантиметр, прижав спинной мозг. А фрагмент дужки частично повредил корешок межпозвонкового нерва слева. Ситуация очень серьёзная. Я проверил целостность спинного мозга, он был прижат, но не повреждён. Это первая хорошая новость. Значит надо устранить сдавление, тогда его функция достаточно быстро восстановится, и пациент сможет ходить на работу, а не под себя. Вот только сможет ли работать левая рука?