Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Глава 15

Учить других – это очень важное и благородное дело. Но нельзя забывать и о себе. Постоянное самосовершенствование и стремление к скорее всего недостижимому идеалу – смысл жизни образованного человека, истинно болеющего своей профессией. Вот и у меня появилось время наконец-то заняться собой.

Самое главное для лекаря мага это что? Правильно, сильное вместительное ядро, способное накапливать достаточно большое количество магической энергии, которой хватит для заживления переломов костей, больших ран, обширных ожогов. А чтобы это всё делать быстро и эффективно, нужны развитые и натренированные проводники этой энергии – специальная сеть магических сосудов, идущих параллельно лимфатической системе по всему телу.

Пора бы эту систему как следует «продуть». Медитацией, развивающей ядро и сосуды я занимаюсь каждый день, но теперь у меня есть могущественный артефакт, который может этот процесс в какой-то степени ускорить. Раз уж у меня такой высокий ритм жизни, что нет возможности заниматься медитацией по несколько часов каждый день, буду ускоряться с амулетом.

Я положил на стол чёрный футляр и открыл его. В свете настольной лампы бриллианты благородно засверкали. Всё никак не могу отделаться от ощущения смертельной угрозы, исходящей от этого завораживающего сияния. Я бы так и не решился к нему прикоснуться, если бы не увещевания Поджарского о его безопасности при условии правильного использования.

Ну что, золотой ты мой, давай знакомиться поближе? Прежде, чем прикоснуться к амулету, я открыл написанную Поджарским брошюру. Как говорится, внимательно прочтите инструкцию перед сборкой шкафа. Кто бы так делал. Но я просто вынужден, чтобы не загнуться по дурости.

Что самое главное? Перво-наперво нашёл, как быстро выключить амулет. Если вдруг что-то пойдёт не так, то этот навык может спасти жизнь. Нашёл в тексте этот пункт и выучил его наизусть. Потом ещё раз двадцать повторил. Тот самый случай, когда повтор не помешает.

Следующий шаг – нашёл главу про развитие ядра, главное не спутать с временным усилением, это мне сейчас не надо. У процедуры оказалось целых двенадцать уровней интенсивности, впечатляет. Альберт Венедиктович говорил, что включил мне тогда серединку, то есть это примерно уровень шестой или седьмой. Решил было начать со второго, но передумал, я пока никуда не опаздываю. Активировал амулет на первый уровень прокачки ядра и надел на шею.

Знакомые ощущения, похожие на те, что я испытал тогда дома у Поджарского, только с гораздо меньшей интенсивностью. Слабость незначительная, лёгкое онемение рук и ног быстро прошло, а я почувствовал, как потоки энергии собираются от периферии в сторону ядра, заставляя его светиться ярче и пульсировать. Так продолжалось минут десять, затем поток стал успокаиваться, а ядро вернулось в обычное состояние. Понятно, сеанс окончен. Я снял с шеи амулет, не задумываясь отключил его и убрал в футляр.

Одно правило я точно запомнил, процедура должна производиться не более одного раза в день. В следующий раз попробую вторую ступень в действии. Ну если мне с шестой было хреново, но я выжил, значит вторая точно теперь нормально зайдёт. Если легко зайдёт, то послезавтра третью включу. Да, я жадный, хочу всего и побольше, если это не опасно для жизни и здоровья.

А теперь, когда сеанс окончен, можно продолжить медитацию, чтобы закрепить эффект и понять, что сейчас изменилось. Созерцание самого себя изнутри показало, что небольшие сдвиги уже есть, улучшилась проводимость мелких сосудов и протоков, немного увеличилась ёмкость ядра. Правильным путём идёте, товарищи, продолжаем дальше в том же духе. Несмотря на видимое благополучие, провёл сканирование всей системы сверху донизу, чтобы не пропустить ни одной огрехи. Всё замечательно, система работает в штатном режиме.

Выходя из медитации, вспомнил про Катю. Грозилась прийти ко мне и о чём-то поговорить. Время девять, а её всё нет. Сходить самому? Жалко будить рыжего, который заснул, растянувшись у меня на коленях. Сама придёт, если надумает, ей же сейчас надо.

Остаток вечера решил посвятить изучению работ Курляндского, чтобы определиться со следующими заказами и испытаниями. Тетрадь щедро пополнилась новыми записями, с такой не стыдно уже идти к Курляндскому. Недолго думая, я пометил те препараты, которые надо продвигать в первую очередь. С них и начну заход в следующий раз.

Ближе к десяти дверь в комнату открыли с пинка и на пороге появилась сестрёнка с большими бумажными пакетами в руках. Судя по всему, достаточно увесистыми. Я подорвался с места, чтобы ей помочь.

– Это что? – спросил я, подхватывая пакеты под дно.

– Сейчас узнаешь, – загадочно ответила она. – На стол на свой поставь.

– Ладно, – ответил я и водрузил пакеты прямо поверх разложенных по столу книг и записей.

Заглянув сверху, я уже догадался, о чём пойдёт речь. В пакетах были рулоны декоративной цветной бумаги, пачки картона, мишура и прочая новогодняя тема.

– Игрушки на ёлку что ли задали сделать? – хихикнул я. – А чего раньше не пришла? Уже давно бы закончили.

– Я заглянула, чтобы спросить, а ты медитируешь и золотой амулет у тебя на груди сияет. Я решила, что зайду позже, – пояснила она. – Откуда у тебя этот амулет? И почему у меня нет такого?

– Это пока секретная информация, – подмигнул я ей.

– Об этом пока никто не знает? – перешла она на шёпот.

– Папа знает. Ну давай потом об этом, рассказывай, что нужно сделать? – сказал я, вытаскивая содержимое пакетов на стол, завалив всю его поверхность окончательно.

– Самое сложное и самое главное, – переключилась на свою проблему Катя, – мне надо сделать ангельские крылья. Игрушки я кое-какие уже слепила, пока тебя ждала, а вот с крыльями боюсь, что не справлюсь.

– Думаешь я их каждый день делаю? – хмыкнул я.

– Ну Саша! – возмущённо воскликнула сестрёнка, топнула ножкой и надула губы.

– Успокойся, сделаем мы тебе крылья, – улыбнулся я. – Полёт не обещаю, но будем делать максимально реалистично. Или тебе как в мультике надо?

– Лучше реалистично. Я купила два килограмма гусизраядоноиных перьев, чисто белые долго искала, чаще встречались серые или с пятнами, пришлось побегать.

Мы посмотрели на кучу материала на столе. Стало понятно, что стол рабочей территорией стать не сможет. Тогда выбрав из кучи всё самое необходимое, разложились на полу, что очень понравилось Котангенсу. Мне то и дело приходилось отнимать у него перья, которые он считал своим священным долгом растащить по всей комнате, а ещё лучше – спрятать это всё под кровать. Пришлось слепить из мелких перьев для него игрушку, тогда только смогли приступить к работе спокойно.

Вырезать из гофрокартона соответствующую форму было несложно, гораздо сложнее было сделать так, чтобы это всё добро держало форму, но с этой задачей тоже справились, создав из кртона рёбра жёсткости. А вот потом началось самое интересное. Сначала пытались перья сажать на клей, но он слишком медленно сох, а пока одни не схватятся, другие лепить нет смысла.

Катя вдруг вскочила и выбежала из комнаты.

– Ты куда? – удивился я.

– Подожди минутку, я сейчас, – крикнула она с порога и убежала. Вернулась сестрёнка довольно быстро с иголками и нитками. – Будем перья к картону пришивать. Так получится гораздо быстрее, чем с этим дебильным клеем. Вот тебе правое, а мне левое.

– Ну погнали, – сказал я, заряжая в иголку нитку подлиннее.

Дело действительно пошло быстрее, но закончили в итоге почти в час ночи. А завтра, на секундочку, рабочий день! Ну а что делать? Не могу же я отказать сестрёнке.

– Поможешь мне всё это в мою комнату отнести? – спросила Катя, любуясь результатом нашей кропотливой работы.

Крылья получились как настоящие, одно загляденье. На мой взгляд, правда, слишком большие, можно было и чуть поменьше сделать. А уж моя красотка сестрёнка с этими крыльями настоящий ангелочек! И ведь кому-то достанется. Если он будет её обижать, спалю молниями ко всем чертям!

Мы вышли из комнаты в тёмный коридор. Надо было догадаться сначала выйти свет включить. Двигались в сторону комнаты сестры практически наощупь. Когда она открывала дверь, мне послышались со стороны лестницы странные звуки. Интересно, кто это мог бы там шуметь? Котангенс уже давно мирно спал на моей кровати, когда мы уходили. Может незаметно прошмыгнул мимо нас и хозяйничает на кухне, пока там никого нет? Прислуга точно уже давно спит.

На душе было как-то неспокойно. Я положил крылья на Катину кровать и повернулся к двери.

– Ты куда? – спросила сестра. – Помоги мне это на стену или на шкаф как-нибудь повесить, потом иди.

– Я сейчас вернусь, Кать, – ответил я и направился к двери.

– Что случилось? – голос сестрёнки дрогнул. Видимо она услышала тревогу в моём голосе.

– Пока ничего, просто хотел проверить, – сказал я. – Побудь пока здесь.

– Я пойду с тобой! – безапелляционно заявила она и быстро метнулась к двери, преградив мне дорогу.

– Кать, пожалуйста, разбери пока пакеты, а я сейчас вернусь, и мы придумаем, куда примастырить твои крылья.

Ага, размечтался. По выражению её лица я понял, что говорить ей подождать теперь бесполезно, она по любому пойдёт.

– Держись за мной и активируй амулет если ты этого раньше не сделала, – сказал я, проделывая со своим медальоном некоторые манипуляции.

Осторожно вышел из комнаты, предварительно выключив бра на входе. Теперь полная темнота, ориентироваться только на слух, на ощупь и на память. Впереди лестница, ведущая на первый этаж. Я затаил дыхание и прислушался. Катя вела себя настолько тихо, словно её позади меня вовсе не было.

Нет, мне не показалось, внизу послышались шаги, однозначно человеческие, это не кот. Может отец или мать спустились вниз на кухню в поисках средства от бессонницы. Бутерброд, например. Ночной дожор он такой, беспощадный.

Я осторожно разулся, чтобы мою походку было не слышно и начал медленно спускаться по лестнице. За спиной по-прежнему ни звука, может она всё-таки не пошла? Я обернулся назад и тихо вздохнул, Катя буквально дышала мне в затылок и старалась рассмотреть, что там впереди.

Понятно. Значит дальше продвигаемся очень аккуратно, чтобы не спугнуть ночного гостя, если это не кто-то из своих. Спустившись на первый этаж, я снова замер. Тишина. Потом послышались шаги справа, по коридору, очень тихие, крадущиеся. Может нас тоже заметили или услышали? Я замер на месте. Если бы это был кто-то из родителей, я узнал бы походку, да им и красться-то незачем.

Сердце учащённо забилось, мешая прислушиваться. Значит в доме кто-то чужой. Ну уж нет, надоели мне все эти ночные гости! Только все успокоились и перестали и вскакивать по ночам, забыли про вторжения, как тут опять? Моё терпение лопнуло, пора с этим разобраться. Я знал, что выключатель в коридоре первого этажа находится справа от меня на расстоянии вытянутой руки. Резкое движение, вспыхивает яркий для привыкших к темноте глаз свет. Впереди передо мной нарисовались не сотрёшь два силуэта в чёрной одежде и балаклавах.

Один из них сделал шаг вперёд. Одной рукой он прикрывал глаза от яркого света, на второй заплясали язычки пламени, значит это маг огневик. По пальцам второго пробежали вереницы искр и мелких разрядов, ну с этим тоже всё понятно. И вполне понятно, что они сюда не о погоде поговорить пришли.

У мага, стоявшего ближе ко мне, вспыхивает рука и в меня устремляется поток пламени, но в этот момент несколько разрядов с моей правой руки попадают ему в грудь и живот. Летящее в меня пламя врезается в невидимый купол магического щита, поставленного медальоном, потом, отразившись от щита, врезается в стену, висящая на ней картина вспыхивает, словно её облили перед этим бензином. Огонь с неё переходит на обои, а дальше пойдут резные деревянные панели.

Прошло мгновение, а казалось, что вечность, когда второй наёмник запустил в нас с Катей целые пучки молний с двух рук. Только мы остались стоять на месте, закрытые куполом, а он получил очень солидный удар несколькими молниями одновременно с обеих сторон. Для меня было сюрпризом, что Катя тоже умеет пользоваться медальоном и в этом ключе. Ай да молодец!

Два наёмника лежали на полу неподвижно. Я осторожно приблизился, так как не был уверен, что никто из них не блефует. Пульс на месте, значит они живы, и я не переборщил с зарядами, самое то. Ни подняться, ни пошевелиться никто из них и не собирался.

Картина на стене коптила безбожно, горели обои и начал разгораться деревянный резной декор, который находился ближе к потолку.

– Кать, посторожи пока этих, – сказал я сестрёнке, в полной уверенности, что в случае необходимости она просто приложит их обратно разрядом. Свои возможности она уже продемонстрировала, можно не сомневаться, что справится и ещё раз.

Я метнулся на кухню, наполнил водой самую большую кастрюлю и побежал обратно. По коридору уже распространялся едкий дым, а после того, как я плеснул воды в самый центр возгорания, его стало ещё больше. Прибежала Катя с кастрюлей поменьше и тоже плеснула в огонь.

– Кать, я же просил посмотреть за наёмниками! – бросил я и снова побежал на кухню за водой.

– Я пойду с тобой! – упрямо заявила она, наполняя свою кастрюлю в другой раковине. – Я их на всякий случай ещё раз молнией шарахнула, лежат как миленькие и не шевелятся.

Я обречённо вздохнул, кто б меня слушал. Подхватил наполнившуюся кастрюлю и побежал в коридор. Чтобы полностью устранить возгорание нам пришлось сбегать раз по пять или больше. По пути в очередной раз я увидел, как один из покушавшихся на меня наёмников поднимает голову. Не раздумывая пульнул в него молнию и побежал дальше.

Через пару минут огонь сбили полностью, но дыма стало намного больше. Наверняка теперь учует кто-то из родителей и придёт сюда.

– Кать, прошу тебя, побудь рядом с этими уродами, мне надо осмотреться.

– Я с тобой!

– Если ты пойдёшь со мной, кто-нибудь из них придёт в себя и ударит нам в спину! – сказал я. Сейчас её упрямство реально могло сослужить дурную службу. – Я тебя очень прошу, побудь здесь!

– Ладно, – недовольно ответила она. Ну хорошо хоть согласилась.

Я так и продолжал бегать босиком, обследуя все закоулки первого этажа. Нашёл приоткрытое окно, через которое наёмники скорее всего залезли в дом. Вот только одно непонятно, зачем и кому это нужно? Я обошёл всё, но больше никого нигде не нашёл.

В том, что надо вызывать полицию не было никаких сомнений. Если это хоть как-то связано с тем делом, что мы уже считаем закрытым, то лучше бы сообщить об этом непосредственно главному полицмейстеру Санкт-Петербурга Белорецкому Павлу Афанасьевичу. Я посмотрел на часы, ровно час ночи. Как-то не очень удобно будет в это время ему звонить.

Когда я позвонил в дежурную часть и уже диктовал адрес, по лестнице почти бегом спустился отец.

– Что здесь горит? – первым делом спросил он и только потом увидел лежащие на полу два тела. – А это ещё кто?

– А это похоже продолжение банкета, – хмыкнул я. – Я конечно не уверен, но что-то подсказывает, что это снова засланцы Баженова.

– Не может быть, – пробормотал отец, подошёл к ближайшему валявшемуся на полу неудачливому убийце и снял с него балаклаву. – Я его знаю.

Он некоторое время всматривался в лицо наёмника, потом подошёл ко второму и тоже освободил его лицо.

– И этого знаю, – пробормотал он. У него было такое лицо, словно его предал самый близкий человек.

– Кто это? – не удержался я от вопроса, разбередил он моё любопытство.

– Это молодые лекари из клиники, которая отказалась давать показания против Баженова, заверив и меня, и полицию, что тот со своим предложением к ним не приходил. Хотя я им изначально не верил, по отчётам их клиники был заметный рост показателей за последние несколько месяцев. Жулики, они сами не понимают, что наворотили.

– Так если с князем вопрос решён, и он ожидает решение суда, то на кой-ляд им надо сюда лезть? – спросил я.

– Ну откуда я знаю, – пожал плечами отец. – Раз они пытались вас сжечь, то вполне возможно предположить, что было запланировано убийство, скорее всего из мести. За золотым амулетом разве что пришли. Он уже у тебя, кстати?

– Да, я забрал его у Поджарского, он в специальном футляре у меня в комнате.

– Сбегай проверь, – сказал он. – Пулей туда и обратно.

Я обул стоявшие неподалёку домашние тапочки, больше походившие на туфли и побежал к себе. Футляр всё также стоял на столе. Я схватил чёрную мыльницу и открыл. Амулет оказался на месте. Я облегчённо вздохнул и пошёл обратно – вниз.

Глава 16

Полиция приехала довольно быстро, нам с Катей даже не пришлось дополнительно долбить задержанных нами бандитов молнией. Хорошо, что полицейские предусмотрительно взяли с собой наручники, блокирующие магию, не зря я видимо упомянул, что на нас напали именно боевые маги.

Пока старший полицейский одного из двух приехавших нарядов задавал вопросы, а мы пытались объяснить, как я и младшая сестра смогли разложить на полу двух магов наёмников сами при этом боевыми магами не являясь, приехал сам главный полицмейстер. Вот как, а я не стал ему звонить, чтобы не разбудить. Скорее всего всё, что касается нашей семьи он теперь держит на особом контроле.

– Хотел сказать доброй ночи, – криво ухмыльнулся Белорецкий. – Да язык не поворачивается.

– Да уж, – отец первым подошёл к нему и пожал руку. – Доброй её точно не назовёшь.

– Есть уже какие-то версии, кто это и откуда? – обратился он к командиру наряда, который производил первичный осмотр и опрос.

– Ну узнать кто это не составило труда, – ответил тот. По лицу было видно, что после выясненных подробностей ему стало ещё непонятнее, чем до этого. – Это лекари из клиники на Рубинштейна. Только совсем непонятно, какого чёрта они здесь делали и зачем им это надо. Вроде вполне порядочная клиника, хорошо себя зарекомендовавшая, от использования амулетов Баженова они отказались, насколько я помню.

– А они что, без сознания? – удивился Павел Афанасьевич? – Вы их вырубили что ли?

– Нет, не мы, – усмехнулся полицейский. – Их уработали Александр и Екатерина Склифосовские.

Полицмейстер вскинул брови и посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на Катю, которая резко засмущалась и попыталась спрятаться за меня.

– Это как? – спросил Белорецкий.

– С помощью восстановленного медальона Вяземских, – ответил я, достав его из-за пазухи и продемонстрировав обе его стороны. – Вы уже знакомы с этим амулетом, он не раз спас мне и моим родным жизнь. А теперь выяснилось, что некоторые функции у него были заблокированы. Поджарский восстановил его, вернув весь функционал.

– Сынок, а ты знаешь, почему у него был урезан функционал? – спросил Белорецкий, глядя на меня и сузив глаза.

– Да, Павел Афанасьевич, – невозмутимо кивнул я и убрал медальон за пазуху. – Я в курсе всей этой печальной истории. Сила молний и разрядов здесь регулируется, а молодой Вяземский возможно этого не знал. Или просто игнорировал по причине скудоумия, об этих подробностях история умалчивает.

– Ладно, хорошо, – сказал он, немного успокоившись. – А сестра как в этом участвовала?

– Точно так же, – хмыкнул я.

– Вы передали медальон ей?

– Нет, – решилась ответить Катя. – У меня свой такой же!

– Это как? – удивился Белорецкий.

– Поджарский, когда ремонтировал мне мой медальон, – решил я объяснить, так как тайны особой это уже не представляло. – Сделал по моей просьбе дубликаты для всей семьи. Причём с полным набором функций, каким этот медальон был создан изначально.

– Понятно, – кивнул главный полицмейстер, глядя, как начинают приходить в себя решившиеся на ночную вылазку лекари, ставшие по непонятным причинам наёмными убийцами. Потом обратился к руководителю следственной группы, которая приехала вместе с ним. – Проверьте, что у этих добрых молодцев на шее.

Двое полицейских ринулись исполнять поручение. Вскоре у них в руках были серебряные амулеты с россыпью переливающихся камней. Такие же, как тот, что пропал у меня вместе с чёрным блокнотом. Это те самые амулеты, что раздавали люди Баженова для якобы испытаний, а на самом деле для рекрутирования собственной армии боевых магов. Я до сих пор никак не пойму, почему он выбирал для этого именно лекарей. Или просто я не всё знаю. Второй вариант мне нравится ещё меньше, чем первый.

Полицейские, снявшие амулеты с задержанных, сделали с ними в руках пару шагов в сторону полицмейстера, потом дружно побросали их на пол, а самих их зашатало. Я подошёл к амулетам, быстро деактивировал их и уже потом отдал Белорецкому.

– Убери это с глаз долой, – сказал Павел Афанасьевич одному из своих сотрудников и вручил ему амулеты.

Тот словно уже знал куда и зачем едет, достал откуда-то специальную блокирующую магию шкатулку, сложил туда амулеты и спрятал в свой портфель. Человек был в гражданке, поэтому звания я его не знал, а спрашивать сейчас неуместно. Скорее всего офицер какого-нибудь специального отдела или службы. Взгляд у него дюже цепкий, я такие знаю.

– Ну что, господа Склифосовские, забираем мы от вас этих орлов, завтра будем допрашивать, – сказал Белорецкий. – А вы попытайтесь всё-таки поспать, вам завтра, а точнее уже сегодня ещё людей лечить. Один наряд на всякий случай оставлю возле вашего дома до утра подежурить. Хоть вы и сами себе охрана, но лучше перебдеть.

– Это точно, – кивнул отец. – Расскажете тогда, что это за лазутчики?

– Конечно, но сначала сам узнаю, – улыбнулся Белорецкий и следом за неуверенно переставляющими ноги арестованными вышел.

Отец проводил полицейских взглядом до ворот и закрыл дверь.

– Идите, говорит, поспите, – ухмыльнулся отец. – Да теперь сна ни в одном глазу. Подскажи Саш, а как так получилось, что вы с Катей оказались на первом этаже в час ночи?

– Да случайно, можно сказать, – хмыкнул я. – Делали Кате маскарадный костюм, засиделись, а когда относили ей в комнату, я услышал внизу какой-то шум, решил проверить, а там эти два. Один вот успел огнём пульнуть. Картину жалко, она мне нравилась.

– Это ещё хорошо, что вы вовремя успели всё потушить, – сказала мама, которая всё это время молча стояла в стороне. – Теперь снова придётся делать ремонт.

– Ну это не проблема, – улыбнулся отец. – Да, Саш?

– Нет, не проблема, – хмыкнул я. – Просто надо снова найти Николая и вопрос решён.

– Займёшься? – спросил отец.

– Ну хоть не сейчас? – нервно рассмеялся я.

– Это уж твоё дело, – ответил он. – А теперь давайте всё-таки попробуем поспать. Нутром чую, день завтра будет тот ещё. Вполне возможно, что вызовут в управление для дачи показаний. Попрошу Белорецкого, пусть своих следователей лучше к нам присылает.

Мы дружно поднялись на второй этаж, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам. Несмотря на пожелания, сна реально не было ни в одном глазу. Раз мне пока всё равно не спится, решил почитать. А что может быть лучше почитать, как не инструкцию от золотого амулета? И только сейчас возникла мысль, а не за золотым ли амулетом приходили эти товарищи, которые нам теперь совсем не товарищи?

Я улёгся на кровать, включив бра у изголовья и начал листать брошюру в поисках защитных функций амулета. Нашёл одну очень интересную и полезную фишку. Распознавание хозяина. Зачем это нужно? А затем, что, если вдруг ещё такие же искатели приключений смогут до него добраться, он им такую Кузькину мать покажет, что у них охота на всю жизнь пропадёт к нему приближаться. Отличная противоугонная система.

Я внимательно прочитал инструкцию по настройке этой функции. На всякий случай три раза. Вроде всё понятно. Когда читал третий раз, даже в сон начало клонить, но лечь спать прямо сейчас я не мог себе позволить, дело надо доделать. Я достал из портфеля чёрную шкатулку, открыл её и взял в руки амулет.

– Ну что, золотце, будем знакомиться ещё ближе? – хмыкнул я.

Сел за стол, положил амулет перед собой и в определённой последовательности коснулся нескольких кристаллов, затем остановил палец на центральном, пока он не моргнул ярким голубым светом. Процедура узнавания завершена.

Теперь второй шаг, настроить наказание для пытающихся похитить. Самым сложным было решить, на какую мощность настраивать орудие возмездия. Как и для прокачки ядра, здесь было двенадцать ступеней. Поставлю наверно серединку. Замер с мыслью, какую именно серединку поставить, шесть или семь. Злой я сегодня, установил на семёрку, пусть знают.

Вот теперь моя душенька спокойна, можно немного и поспать. Перед тем, как погасить свет, глянул на часы. Половина четвёртого. Зашибись я высплюсь сегодня, через три часа уже вставать.

Утром все еле выползли из своих комнат и как варёные расселись за столом, который уже был накрыт для завтрака. В обычные дни Настюха подавала только когда мы соберёмся, сегодня решила расставить тарелки пока мы сползались в столовую, как сонные улитки.

В первую очередь я попросил её дать чистый ядрёный черный кофе без сахара. У неё получилось что-то среднее между эспрессо и ристретто, самое то, что сейчас надо, чтобы быстро прийти в себя, за пару глотков взбодриться как следует. Потом ещё добью это дело кофе с молоком и к началу рабочего дня буду готов. Есть не хотелось от слова совсем, но впереди долгий насыщенный день, а я должен быть в форме. Поэтому усердно запихивал в себя и омлет и сырники со сметаной.

– У тебя такой отличный аппетит, сын? – удивилась мама, глядя на меня. – Словно ты вчера лёг пораньше и отлично выспался.

– Фу, я не могу даже смотреть, как он ест! – сморщила нос Катя.

– Ешь не глядя, – буркнул я. – Нет у меня аппетита, просто надо быть сытым.

– Если я сейчас наемся досыта, – протянула Катя, с сомнением глядя в свою тарелку. – То засну прямо здесь и сейчас. Только этого не случится, потому что это в меня не лезет. Даже немного тошнить начинает при виде еды.

– Что-то не так, молодая госпожа? – спросила услышавшая эту тираду Настюха. Её лицо выглядело обеспокоенным. Похоже, всё сказанное она приняла на свой счёт. – Я наверно сегодня плохо приготовила?

– Насть, не переживай, – успокоил я её. – Всё приготовлено изумительно, как всегда. Просто все не выспались.

– Вы что-то от меня скрываете? – не унималась кухарка. – Я же вижу, что вы не хотите есть мою стряпню.

– Насть, успокойся, всё нормально, – улыбнулся я ей. – Честно говорю.

– Ну хорошо, раз так, – ответила она, но по глазам я понял, что она сомневается. – Тогда приятного аппетита.

– Аппетит? – спросила у тарелки сестрёнка, когда кухарка вышла из комнаты. – Скажи мне пожалуйста, омлетик, что такое аппетит? Ну, если ты не хочешь мне отвечать, то я тебя съем. Тебе всё ещё не страшно? Тогда держись!

Завершив диалог с омлетом, Катя и правда принялась усердно его уничтожать, словно с аппетитом сумела-таки договориться. Папа и мама ещё немного поковырялись в своих тарелках, оставив в них большую часть своего завтрака, выпили кофе и пошли одеваться. Мы с Катей вскоре присоединились, помогая создавать ажиотаж в прихожей.

Пока доехали до клиники, кофе возымел своё действие в полную силу, и в кабинет я входил достаточно бодрым. В креслах возле кабинета уже ждали пациенты. Среди них была и женщина с новообразованием в сигмовидной. Я поздоровался со всеми, ей кивнул отдельно, но не стал звать сразу в кабинет, не вникая в очерёдность.

Помыл руки надел халат и сказал Свете звать первого. Вошла именно наша онкологическая, значит пришла раньше всех.

– Доброе утро, Александр Петрович! – жизнерадостно сказала она, входя в кабинет. – Если честно, я чувствую себя настолько хорошо, что, выходя из дома задалась вопросом, а зачем я вообще иду в клинику? Потом подумала, сказали надо, значит надо, вот и пришла.

– Правильно сделали, что пришли, – сказал я, улыбнувшись ей в ответ. – Мы с вами ещё не совсем закончили, но осталось совсем немного. Так что располагайтесь поудобнее, будем заканчивать лечение. По крайней мере я на это надеюсь.

– Ой, вы не представляете, как я на это надеюсь! – сказала она, укладываясь на манипуляционный стол и освобождая живот.

В первую очередь я просканировал весь живот. От основного очага осталось совсем немного, сегодня мы с этим разберёмся. Проверил наличие метастазов в брыжейке, вдоль аорты, в воротах печени и селезёнки, в самой печени и селезёнке, везде всё чисто.

– Мне необходимо исключить метастазы опухоли в лёгкие, – сказал я пациентке. – Для этого мне нужно, чтобы вы освободили от одежды грудную клетку.

– Ох, Александр Петрович, ставите вы меня в неловкое положение, – пробормотала она, размышляя, делать то, о чём я попросил, или нет.

– Ну вы же не меньше меня хотите знать, нет ли там дополнительных очагов, правильно? – спросил я, давая понять, что если что-то не так, то это она сама будет виновата.

– Да, вы правы, сейчас, – сказала она, заливаясь румянцем, который было видно даже через слой пудры на щеках. – Вгоняете вы меня в краску, ей Богу.

Я молча вздохнул и пожал плечами. Сам отвернулся, чтобы не видеть процесса раздевания. На мой взгляд это ничего не даёт, но пациентам почему-то легче, когда доктор в такой момент отвернулся.

– Ох, я готова, – пробормотала женщина и закрыла лицо руками.

Пара минут на сканирование лёгких и средостения. Ни одного малейшего очага я нигде не нашёл. Ну и отлично. Я приступил к удалению остатка образования в первичной локализации – сигмовидной кишке. Сформированная мной рубцовая стенка сигмы окрепла и теперь за неё можно было не беспокоиться, выдержит. Ещё десять минут кропотливой работы. Главное – не оставлять ни одного крошечного фрагмента опухоли. По завершении процесса я всё несколько раз тщательно перепроверил, не оставляя шанса вырасти опухоли вновь. Ясное дело, что увидеть каждую клеточку невозможно и пациентку надо наблюдать.

– Могу вас поздравить! – сказал я, убирая руку от её живота. – Сегодня мне удалось удалить всё оставшееся и повторных процедур больше не будет.

– О, Господи, – пациентка снова закрыла лицо руками. – Неужели это правда? Александр Петрович, вы же сейчас не шутите?

– Нисколечко, – заверил я её и подал руку, чтобы помочь встать. Сделал это чисто автоматически, а пациентка использовала этот жест, чтобы за мою руку просто подержаться, в помощи она не нуждалась.

– Я так вам благодарна! – жарко сказала она, стоя уже передо мной и так и не отпуская мою руку. – Так благодарна, вы себе не представляете!

Я пытался найти способ освободить свою руку и избежать близкого контакта с пациенткой, которого она в отличие от меня добивалась. Я обниматься с пациенткой желанием не горел, но это уже начинало казаться неизбежным.

– Ах да, чуть не забыл, – сказал я, хлопнув себя ладонью по лбу. Это помогло приостановить процесс сближения. – Мне нужно будет вас наблюдать какое-то время. Точнее достаточно долго, чтобы не допустить повторного роста опухоли. Мне обязательно надо осмотреть вас через три месяца. Потом осмотр через полгода. Если всё чисто и никаких признаков повторного роста, то далее осмотры раз в год.