Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Соавторы: Иван Шаман,Павел Смородин,Сергей Измайлов,Тимофей Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 116 (всего у книги 340 страниц)

Глава 17

На ночь он поехал к Ирме.

Она, конечно, не просила о таком, но Камаль предполагал, что внутри у нее сейчас настоящий водоворот из противоречивых эмоций. Так что сразу после разговора с Варломо инспектор поспешил на знакомый адрес почти в центре. Часто после бокала или двух вина Ирма рассказывала, как ей иногда одиноко в пустой и тихой квартире. Конечно одиноко, на сотне-то квадратных метров.

Йона утешал девушку раз или два, в зависимости от того, сколько бокалов он уже успел сам выпить. И уже только потом принимался шутить на тему ее огромной жилплощади.

Консьерж на входе узнал инспектора, но по виду Йоны понял, что тот торопится, так что просто коротко кивнул. Лифт послушно досчитал до восьмого этажа и открыл двери. Камаль оказался в просторном коридоре. Нужная дверь находилась в самой середине. Инспектор боялся даже подумать, сколько может стоить месяц аренды такой вот двухуровневой квартирки с видовыми окнами на реку.

Даже продай он все свое имущество и заложи собственность обоих сестер, пустят его максимум в раздевалку для прислуги.

Галарте открыла только с третьей попытки. Она была растрепана, рассеяна и взвинчена, хотя виду старалась не подавать. А еще инспектору не понравилось то упорство, с которым Ирма прятала за дверь руку. Это напрягло. Он осторожно отодвинул створку двери и вошел, парой коротких взглядов оценил обстановку.

Подруга сейчас явно одна.

Йона быстро взял Ирму за плечи и, ловко подхватив скрытую руку, вытащил ту на свет. В лицо ему уставилось дуло револьвера «Чаплер и Теннерс», вот только размером он был с кулачок младенца.

– Что это за масечка такая? – спросил Камаль и отпустил хозяйку.

– Прости, я чего-то… достала револьвер. Мне страшно, родной. Извини.

– Плевать, лучше дай глянуть. – Йона вытянул руку с призывом.

Девушка покорно отдала револьвер, а Камаль только повесил на вешалку свои плащ со шляпой и прошел в комнату в поисках света. По меркам аккуратистки, какой всегда была Галарте, сейчас тут царил форменный разгром: на полу валялась коробка, а журнальный столик был заставлен несколькими рядами очень маленьких патронов. Йона плюхнулся в мягкое кресло возле него и принялся рассматривать «игрушку». Ирма села рядом, явно смущаясь того, какой трусихой сейчас выглядит в глазах любовника. Но, черт подери, не ему пишет маньяк личные письма, где чуть ли не признается в любви.

Инспектор же этого не замечал, револьверчик увлек его не на шутку. Такую смешную мелкую штучку могли впарить только женщине. В его огромной лапище револьвер казался еще смешнее. Йона быстро откинул и прокрутил барабан. Убедившись, что все каморы снаряжены, он красивым махом руки вернул все на место. Навел себе на ногу и спустил курок. Ирма подскочила и вскрикнула, вот только выстрела не последовало.

– Не надо так делать. Я чуть не обмочилась.

– Смотри сюда. – Камаль повернул пистолет так, что стал виден небольшой рычажок с флажком. – Предохранитель. Все правильно сделала, вот только перед тем, как стрелять, его снимают. Передвигаешь вот так, а уже потом наводишь на бедолагу, который уйдет домой с головной болью.

– В смысле?

– Если швырнешь его в голову, то будет болеть голова. В ногу – нога. В общем, как попадешь.

– Ты смеешься надо мной?

– Чуть-чуть.

Сразу после этой фразы Ирма с силой пнула Йону ногой по коленке. Сделала она это не столько, чтобы было больно, сколько для обозначения своего недовольства. Шутник выискался! Она тут вздрагивает от каждого шороха, а он стебется!

– Откуда такую милоту достала? – Камаль вытащил из портсигара сигарету и прикурил.

– Мама подарила на окончание факультета журналистики, – со смущением произнесла девушка. – Сказала, что раз я буду писать про всякого рода ублюдков и мразей, то эта штука мне не помешает.

– Не знал, что она была рада твоей карьере в криминальных новостях.

– Ага, сейчас. Мать думала, что я буду вести светскую хронику. Скажи я ей про криминальную, и она в этот же вечер примчалась бы в город. Даже сама на весла бы села, лишь бы мне голову открутить пораньше.

– Заботливая.

– Еще какая. Я потому и сбежала сюда. И не смотри на меня так.

В ответ Йона только улыбнулся.

– Хочешь мой совет?

– Конечно.

– Эту зайку носи только на улице. Никого крутого не напугаешь, но испортить кому-то вечер он тебе поможет. Ствол, я так понимаю, не пристрелян и не чищен.

Ирма покачала головой с видом человека, ну или варры, которая впервые о таком слышит.

– А вообще, – Йона затушил сигарету, – заканчивай страдать. Ты же дитя ночи и убивать должна уметь.

– Йона, я – пуристка.

– Кто?

– Пуристка, – как маленькому, повторила Ирма и пояснила: – Думала, что ты знаешь про такое. Если просто, то у нас есть несколько фракций. Ну или… не знаю, как объяснить, у вас все похожие слова смысл передают не до конца. Это что-то типа жизненного кредо с элементами веры и политической ориентации.

– И ты относишься к этим ребятам.

– К ним сложно не относиться. Пуристы – самые вменяемые, а значит многочисленные. У нас основная идея – мирное и спокойное сосуществование среди людей. Есть сторонники изоляции острова. Есть что-то типа ваших радикалов. Короче, такое же общество, как и у вас, только мы иногда и поножовщину устраиваем.

– То есть кровь и кишки на стенах – это не к тебе. За это другие ребята отвечают?

– Ну… я тоже неплохо смогу, но мне бы не очень хотелось. Я даже человечину не пробовала, если тебе интересно.

– Ну… тут я бы мог поспорить на этот счет…

– Отлично поспать на половике за дверью тогда. – Голос Ирмы стал холодным и слегка раздраженным.

– Но не буду, ибо я джентльмен, – поспешил исправиться Йона.

Девушка это оценила.

– Вообще, я рада, что ты пришел. Мне с тобой спокойнее.

Инспектор улыбнулся и положил свою руку на ее, осторожно погладил, а затем произнес с максимумом уверенности в голосе:

– Я, пока живой, тебя в обиду не дам. Веришь?

Галарте кивнула и чуть подалась вперед. Их губы соприкоснулись. Он прижал ее к себе и только сейчас почувствовал, что ее дрожь от волнения начала проходить.

Впервые за очень долгий срок Йона открыл утром газету. И хотя своей привычке не погружаться дома в криминальную хронику он так и не изменил, но новости криминала сами пришли к нему на порог, с поклоном. Йона открыл газету, мельком взглянул на первую полосу и вчитался в текст. Волосы у него по всему телу зашевелились. Сначала старший инспектор подумал, что явно повредился головой или все еще спит. Настолько откровенной и наглой лжи он не видел давно, так что из одного только спортивного интереса дочитал этот панегирик до конца.

'С грустью и скорбью мы вынуждены сообщить о безвременной кончине Мартина Дуарте IV, титана судоходной индустрии и одного из самых влиятельных бизнесменов нашего времени. В возрасте 58 лет этот невероятный человек, чье состояние оценивать сейчас просто кощунственно, покинул нас.

Родившийся в семье промышленников-судовладельцев, Мартин с ранних лет впитывал дух предпринимательства. Его отец, выдающийся Мартин Дуарте III, заложил фундамент будущей судоходной империи, которую сын бережно взрастил и приумножил. С амбициями, не знающими границ, и ястребиным взглядом Мартин IV расширял флот, осваивал новые рынки и диверсифицировал бизнес. Он выстроил настоящую империю по перевозке грузов и людей, которая теперь овдовела, как и он шестнадцатью годами ранее.

Его жизненный путь полон драматических взлетов и падений. Таинственная потеря супруги, попытка его разорить со стороны нечестных конкурентов. О жизни Мартина Дуарте IV можно снять фильм, вот только фильм никогда не сможет показать всю глубину его характера и силу его духа. Судьба не единожды била его наотмашь, но этот великий человек из стали никогда не сдавался. Будь то финансовые кризисы, корпоративные войны или личные трагедии, он выходил из любой передряги окрепшим и непобежденным. Его упорство, харизма и дальновидность снискали уважение как конкурентов, так и партнеров.

К сожалению, эта яркая звезда погасла слишком рано. Мартин Дуарте IV был найден мертвым на берегу залива Граттес. При невыясненных обстоятельствах жизнь этого великого деятеля оборвалась трагически и нелепо.

Светлая память об этом выдающемся человеке, строителе империй, навсегда останется в наших сердцах. Его деловая хватка, решительность и страсть к совершенству будут продолжать вдохновлять последующие поколения предпринимателей. Хотя Мартин Дуарте IV физически покинул нас, его дух и наследие будут жить вечно'.

Вот уж спасибо, но лучше бы этому наследию полежать где-то лет двадцать-тридцать – чисто пока вонь от семейства Дуарте не выветрится. А потом, уже на обломках, можно будет построить что-то действительно достойное и нормальное. Да и Марти-номер-пять явно не тот человек, кто возьмется поднимать престиж своего дела еще выше. Этот скорее вынюхает половину наследства с солью, а вторую половину пропьет начисто.

Другие авторы продолжали смаковать страшные подробности смерти Мартина Дуарте IV. Кто-то их явно выдумывал, за долгие годы в полиции Камаль отлично научился отличать красивую и витринную брехню от реальности. Реальность была страшна, неприятна и плохо продавалась. Обычное «найден с тремя огнестрельными ранениями» никогда не привлечет читателя, а вот «изрешечен пулями» – цепляет. Реальная смерть была пошлой и банальной: двое пили вместе, не поделили женщину или бутылку, слово за слово, и вот уже один из друзей едет в морг, а второй – в изолятор временного содержания. Возможно, если второму не повезет, то он догонит собутыльника через пару недель.

Так или иначе, но дело обещало быть резонансным. Любой нормальный человек держался бы от него подальше, но вот только реальность не особенно заботилась планами.

Внезапно у Ирмы зазвонил телефон. Девушка быстро ответила. Что именно она говорила, инспектор не слышал. Новость так основательно завладела его вниманием, что Галарте пришлось натурально крикнуть, чтобы выдернуть Йону в реальный мир.

– Йона, чтобы тебя, – прокричала Ирма снизу так громко, что ему пришлось спуститься.

– Что случилось?

– Тебя твоя девочка к телефону, – пояснила Галарте и передала трубку.

– Привет, Куколка, что случилось?

– Слава богу, ты живой, – прозвучал взволнованный голос Марианны с того конца провода.

– Да, а что не так? Тезисно!

– Тебе хату спалили.

– Херовая шутка, д'Алтон, – произнес Йона холодно, надеясь в глубине души не услышать: «Это не шутка».

– Да, только я не шучу. Какие-то дебилы швырнули тебе в окно бутылку с зажигательной смесью.

Йона тяжело вздохнул, прикрыл глаза и спокойно произнес:

– Мари, отодвинь трубку от уха, пожалуйста. – Затем он глубоко вдохнул и в полный голос заорал: – Сука. Какого хера? Сука! Сука! Сука! Сука! Этим бакланам что, совсем жизнь не дорога. Что известно?

Мари держала паузу, и к сердцу подступило ощущение тревоги.

– Йона, подожди. – Голос Мари стал каким-то виноватым.

– Что еще?

– Сядь, пожалуйста.

– Ма-а-ари, не пугай.

– Просто сядь и обещай дослушать.

– Хорошо.

– Второй подожгли квартиру твоей старшей. Не пори горячку – все нормально, никто сильно не пострадал.

Он. Убьет. Их. На хер. Всех. До единого.

– Больница какая?

– Госпиталь имени святого Карла, отделение ожоговое.

– Еду.

Инспектор бросил трубку на рычаг и буквально рванул с места. И, судя по тому, с каким бледным лицом его встретила в спальне Ирма, он сейчас был максимально недружелюбен.

– Что случилось?

– Спалили хаты мне и сестре. Я в госпиталь.

– В какой, известно?

– Святой Карл.

Девушка мгновенно вскочила с кровати и принялась одеваться вместе с ним.

– Ты куда?

– С тобой. И даже не думай меня отговаривать!

– Спасибо. Я это правда ценю. И знаешь что?

– А?

– Кажется, что я все же люблю тебя.

Глава 18

Йона ни с одной из своих подруг не планировал знакомства семьями. Первой причиной было то, что ни одна «дама сердца» с ним достаточно долго не оставалась. Вторая – он просто не хотел. Сестры периодически допекали его этим вопросом, но, как опытный бабник, инспектор умудрялся от такой участи отговариваться весьма успешно.

Нет, родню свою он любил. Сестер, дядю, племянницу, даже зятя – без исключений. Но Камаль резонно полагал, что жизнь его, и только ему решать, как все должно быть. А значит, не сейчас и на его условиях.

Только на его условиях!

М-да, это точно должно было состояться не в больнице. Кто в здравом уме решит, что ожоговая палата – лучшее место для знакомства? Если только псих какой. Вот только сейчас ему было совершенно не до таких мыслей. Всю дорогу от своего дома до больницы Ирма наблюдала тигра в клетке.

Йона не находил себе места: нервничал, отбивал ритм ногой, тяжело вздыхал и делал прочие бесящие всех вещи. Он буквально выскочил из такси, когда то оказалось на месте.

Инспектор прошел двор, заставленный машинами, заприметил пару принадлежащих дяде. Рядом с ними стояли парни в характерной одежде подручных. Неужто Папа Джи выбрался из собственной добровольной ссылки и решил навестить «большой город»?

Похоже, что да…

Судя по всему, у инспектора намечается весьма неприятный разговор. Ирма, шедшая рядом, проследила за взглядом инспектора и нахмурилась. Видимо, она сложила два и два, так что точно поняла, что за интересные ребята их поджидают. Наверно, Лист перед выездом сделал внушение парням или еще как-то на них повлиял, ни шуток, ни тяжелых взглядов не последовало.

Камаль вошел в приемный покой, быстро отыскал дежурного санитара и уточнил, где именно ожоговое отделение. Он буквально летел по коридору. Глаза сами находили нужное направление по указателям. Теперь уже Галарте едва за ним успевала.

Дверь в нужную палату можно было определить по невысокой сутулой фигуре в черном. Уолли Лист подпирал стенку с самым серьезным видом. На вечно грустном лице «карманного» убийцы не появилось и тени эмоций сейчас. Черные кожаные перчатки сняты, а полы плаща широко распахнуты – бандит явно готовился к внезапной перестрелке и был насторожен.

Все ведь могло быть и очень хитрым отвлекающим маневром.

Заслышав шаги, он слегка повернулся и бросил короткий взгляд на новые действующие лица. Рука, рефлекторно потянувшаяся к наплечной кобуре, замерла на полпути.

– Он там? – спросил Йона, тяжело дыша.

В ответ не было приветствий, только равнодушный кивок профессионального убийцы профессиональному полицейскому.

– Могу войти?

Второй кивок, но уже на дверь. Лист отошел в сторону, давая пройти.

– Спасибо, старик.

В ответ убийца в черном только развел руками, как бы говоря: «Потом сочтемся, дерьмо ты с бляхой».

Сказать он этого сейчас, конечно, не мог, но Камаль знал Уолтера еще в те далекие времена, когда возможности говорить и весьма недурно петь тот не лишился. Во времена их общей юности мальчишка часто повторял подобные фразы, словно убеждая всех в своей приверженности законам улицы. Так что с большой долей уверенности инспектор мысленно додумал за старого знакомца эту колкость.

Сейчас Уолли считался на улицах уже «человеком чести». Только не в банальном смысле, а в понимании Олдтауна – бандитом, которого боялись задирать. Зверинец жил по праву сильного, а не по законам Арсорской империи. Тут властвовали первобытные понятия о чести, справедливости и законности. А это значило, что раз полицейские с этим не согласны, то они – твари и лучше им всем разом лечь в могилу.

То, что один из друзей детства теперь тоже козыряет значком, роли не играло.

Давняя сладка парочка Лист и Камаль разошлись как в море корабли. Уолли чуть не подох в пивнухе, когда какой-то залетный отморозок распорол ему горло «розочкой», ожесточился и стал самым яростным боевиком в «Топорах». Йона же размяк, переметнулся к легавым. И, по мнению Листа, лучше бы он подох – не так было бы стыдно перед его покойником-папашей.

Йона и Ирма прошли внутрь палаты. Как и ожидалось, там оказалось людно: Диана, дядя, Кира. Не было только младшей сестры и Яна.

Сердце у инспектора сжалось само собой.

Кира сидела на коленях у Дианы вся перепачканная в пыли и саже. Расположилось семейство так, что казалось, будто сестра умирает. Память напомнила, как в такой же палате он в последний раз видел маму.

Мама сидела с совсем мелкой Дианой на руках и разговаривала о чем-то с папой. И только маленький Йона не находил себе места. На душе у него было так же тревожно, как и сейчас. Особенно инспектора пугало внешнее сходство сестры и мамы в эту секунду. Диана унаследовала от мамы все ее хорошие черты лица и даже соломенный цвет волос. Ну а им с Кристиной досталось больше от папы.

Заметив инспектора, племянница оживилась.

– Дядя Йона! – Голосок у нее был громкий и звонкий. Крик этот выдернул старшую сестру из какой-то полудремы.

– А… привет, братишка. – Судя по всему, ей дали что-то успокоительное, потому как говорила Диана с легким запаздыванием. – Представляешь, у нас фонарь взорвался в доме.

– Да-а-а! – протянула племяшка и состроила умное лицо. Получилось весьма умильно. – Представляешь? Бабах! Но я не испугалась. Не-е-е-ет!

– Какой кошмар. – Йона подошел ближе и потрепал малышку по светлым вьющимся волосам. Камаль старался не подавать вида, что внутри он просто в ярости. Девчуле не нужно видеть его таким.

– А это что за тетя? – Девочка указала на Ирму, стоявшую чуть ли не у самой двери.

– Это тетя Ирма, она моя… Ну… Э… очень хорошая подруга.

– Привет! – Галарте улыбнулась и помахала Кире. – Как у тебя дела, принцесса? Может, сходим прогуляемся? А взрослые поговорят, давай?

На мгновение в глазах сестры застыл ужас. Диана побледнела, но, увидев едва заметные кивки от брата и дяди, она отпустила девочку.

– Только не сильно задерживайся, моя хорошая, папа нас может искать. – Сестра разгладила на дочери потертую пижамку и улыбнулась. – Хорошо?

– Ага.

Кира ловко соскочила с кровати и побежала в направлении новой знакомой. Как только за ними закрылась дверь, атмосфера решительно изменилась. Папа Джи встал из кресла, подошел к инспектору и с силой вмазал ему по лицу. И хотя дядя Джакомо и выглядел безобидно, но умение вышибать одним ударом из человека дух у него никуда не пропало.

В глазах заплясали искры.

– Пояснения нужны?

Инспектор покачал головой. Эту плюху он точно заслужил.

– Расскажите мне хоть что-то? – процедил Йона сквозь зубы и потер уже наливающуюся синяком щеку.

– Да ничего и неизвестно, – проговорил бандит и пожевал губами. – Устроил ты, конечно, нам веселые времена, племяш.

Инспектор взглянул на растрепанную и пришибленную сестру. О таком он даже подумать не мог. В этот раз его самоуверенность сыграла против него, и только чудом обошлось без серьезных жертв. В голову Камаля даже прийти не могло, что белоручки из семьи промышленников могут оказаться настолько отмороженными.

– Сам не рад. Ди?

– А? – Сестра повернулась и стала совершенно неотличима от мамы.

– Как все было? Мне надо знать, кому голову открутить.

Девушка тяжело и часто задышала, явно удерживая себя от истерики. Наконец, собравшись с силами, она начала:

– Ян на смену ночную ушел, я дома осталась. Все как обычно было: намыла Киру, переодела. Полежали в кроватке вместе. А потом слышу какой-то шум на улице. Похоже на визг тормозов. Ну… я сдуру пошла глянуть. Только подошла, а в окно прилетела бутылка горящая.

– Машину видела?

– Нет, – покачала головой сестра. – У нас все так быстро вспыхнуло… Если бы не дядины…

– Ладно, – произнес Папа Джи и ухватил племянника за плечо. – Отдыхай.

– Кира точно никуда не денется?

– Нет, – заверил сестру Йона.

– Обещай мне!

– Хорошо. А теперь поспи.

Топор вышел в коридор и коротко кивнул на дверь палаты. Лист, все еще ждавший, коротко кивнул. Только сейчас Йона заметил, что дядя Джакомо в весьма скверном состоянии. Одет он был не на выход в свет, скорее для домашнего обеда, или чего-то такого. Простые брюки на подтяжках, рубашка с закатанными рукавами. Волосы и борода растрепаны, а лицо только сейчас начало приобретать нормальный цвет.

– Устроил ты, – повторил он и с укоризной взглянул на племянника.

– Не начинай, я и сам бы себя сейчас отметелил.

– Пошли отойдем к окошку. Есть тема на обсуждение.

Камаль послушно проследовал до окна.

– Охрана, которую я приставил, сказала, что машины не было. Только какая-то хреновина мимо окон пронеслась, и дальше ты слышал.

Кулак сжался сам собой. Гребаный Марти-пять. Как же жаль, что теперь ему падение с крыши точно не устроишь. Нет, ну каков же говнюк? Папаша пара дней как преставился, а он уже отправился творить зло.

– Не знал, что ты охрану поставил?

– Кто-то же должен голову включать в нашей семье. Иначе никак. Я, как только про проигрыш в суде услышал, велел и Диане, и Кристине присмотр организовать.

Йона молчал и обдумывал слова дяди. Поняв, что ничего бы не успел сделать сам.

– Знаешь, – произнес «король разбоя» задумчиво, – я вспомнил, как ты пытался мне объяснить, зачем идешь на курсы полиции. Помнишь?

Конечно, Йона помнил. Тогда он думал, что дядя его на месте застрелит. Его племянник – полицейский. Да это даже звучало, как издевка или начало плохого анекдота.

– Ты сказал мне, что не хочешь жить в моем мире, и решил пожить нормальной жизнью обывателя. Ну и как тебе обычная жизнь? В моем мире такое ни одному ублюдку в голову бы не пришло.

Стук каблуков заставил обоих мужчин замолчать. Возле брата Кристина ускорилась и с размаху зарядила тому в лицо. Второй синяк.

– Если с Ди что-то случится, я тебя лично со свету сживу, – прошипела младшая абсолютно серьезно.

– Кристина, – голос дяди стал холоден, – успокойся. Сейчас с Дианочкой все хорошо. Так что не шуми, она спит.

Семейство Камалей было весьма эклектичным, словно собранным из ошметков. Йона был полицейским, Диана домохозяйкой, а младшая сестра не стала ничего придумывать и устроилась к дяде в фирму бухгалтером. Там она быстро раскачалась до невиданных высот. Так что теперь, в неполные двадцать три, Кристина Камаль была одной из самых известных женщин в отрасли подсчета денег.

Вот только сволочизм у нее появился задолго до этого.

Порой инспектору казалось, что его сестра – инопланетянин из радиопостановки или подменыш из сказки. Вот настолько он не понимал свою младшую. Кристина же, выросшая даже без образа родителей, нашла утешение в образе Дианы. Тем более что у них с мамой было одно имя на двоих, а все друзья и соседи уверяли, что девочка – вылитая ее копия.

Диана заменяла Кристине мать, и сейчас за нее девушка была готова убить любого. Даже брата.

– Ты меня услышал, – произнесла Кристина и спокойно села на скамейку.

– Ага. Дядя, мне помощь твоя потребуется.

От столь необычного начала глаза у обоих родственников инспектора расширились не на шутку. Гордый и самостоятельный, инспектор Камаль никогда не просил помощи у клана, полагая, что эта помощь влетит ему в копеечку.

– Что нужно?

– Питер Барроуз на несколько дней. И твое обещание не начинать войну.

– Ты в своем уме? Может, мне перед семейством Дуарте еще раком встать? Они на мою семью наехали.

– Дядя! Я решу с ними вопрос. Сам создал проблемы, сам и решу.