Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Мужчина испуганно посмотрел на стол, потом на меня, потом неохотно полез на указанное место. Соня размотала полкилометра бинтов, лицо её резко вытянулось, и она закрыла рот рукой, отпрянув назад.

Теперь уже очень интересно. Я обошёл пациента с другой стороны, где находилась столь необычная рана и невольно крякнул от удивления. Рана по верхнему краю правой скуловой дуги, уже не кровоточит, в центре раны торчит небольшая деревяшка, видимо кусок трухлявого табурета, разбитого о голову нашего пациента. Ну что, попробуем это оттуда извлечь.

– Соня, готовьте набор инструментов для первичной хирургической обработки, – скомандовал я, а сам пошёл обрабатывать руки.

Обильно промыв рану антисептиком, я ухватился за деревяшку зажимом, но не тут-то было, она сидела там, как родная. Очень интересно. Эх, как сейчас пригодилась бы местная анестезия. Надо Курляндскому в первую очередь дать поручение разработать анестетик. Ай, чёрт, я же говорил об этом уже, значит надо просто ждать результата. А пока придётся пациента немного помучить. Соня поняла ход моих мыслей и дала пострадавшему специально предусмотренную на такой случай деревяшку, обёрнутую стерильной салфеткой.

– Эх, вкусняшка, – вздохнул мужчина. – Что-то в последнее время я зачастил в вашу столовую.

Он зажал специнструмент зубами и я попробовал покачать торчащий из раны конец большой деревянной щепы. Пациент сначала кряхтел, потом начал подвывать. Я всё же успел заметить, как другой конец щепы гуляет под кожей сантиметров на пять ниже входного отверстия. Хрень какая-то. Это что получается, что щепа прошла за скуловой костью рядом с жевательной мышцей? Похоже на то, других вариантов я не вижу.

– Держитесь, надо потерпеть, – сказал я бедолаге.

Он зажмурил глаза и что есть сил впился в деревяшку, которую так и держал во рту. Я как следует ухватился зажимом за торчащий конец щепы и дёрнул её, стараясь не отклоняться от оси. Извлечение инородного тела сопровождалось коротким, но очень громким воплем пациента, палка выпала изо рта и покатилась по полу. Будем считать, что этот был торжествующий вопль в честь избавления от лишнего элемента в его голове.

Рана начала кровоточить, но совсем немного, я ожидал больше. Ну а дальше дело техники, с помощью тонкого потока магической энергии я остановил кровотечение, затем снова промыл рану антисептиком, что вызвало змеиное шипение со стороны пострадавшего, а что делать, это жизненно необходимо. Потом уже приступил к заживлению раны. Через пару минут всё было закончено.

– Ну вот, совсем как новенький, – хмыкнул я.

Шрам конечно получился не идеальный, но учитывая характер раны и время, прошедшее после её нанесения, очень даже ничего. Пациент слез со стола и подошёл к зеркалу.

– Нормально, – резюмировал он. – Шрамы украшают мужчину.

Да уж, есть кого украшать, прямо генофонд нации. Вслух я естественно этого говорить не стал.

– Голова-то как, не болит? – спросил я. Всё-таки табуретку об голову разбили, сотрясение мозга должно быть. – Не кружится? Не тошнит?

– Не, доктор, всё нормально! – криво улыбнулся он и махнул рукой. – Спасибо, пойду я.

– Задержитесь ещё на минутку, – остановил я его.

– Зачем? – удивился мужчина.

– Кое-что проверю.

Несмотря на кажущееся благополучие, обязательно надо проверить симптомы наличия сотрясения. Если нет – пусть себе чешет восвояси. Как ни странно, я у него действительно ни одного отклонения не выявил. Сотрясения головного мозга нет, видимо нечего трясти.

– Всё в полном порядке, можете идти.

Травмированный ещё раз поблагодарил, развернулся и спешно покинул кабинет, пока мы не додумались к нему ещё куда-нибудь заглянуть с научным интересом.

– Ещё никогда такого не видела, – сказала Соня, пытаясь справиться с шоком от увиденного.

– Не поверишь, я тоже, – ухмыльнулся я. – Очень интересный случай. Странно, что ему голову не проломили.

– Видимо крепкий орешек, – сказала Соня, а я улыбнулся получившемуся сравнению. Здесь такого фильма наверно никто не видел, просто совпадение.

Я успел принять ещё несколько пациентов, когда вернулся довольный Рябошапкин и сообщил, что полтретьего необходимое количество знахарей будут ждать меня в учебной комнате. Сейчас без четверти два, торопиться некуда и с позволения Ивана Терентьевича я остался с ним на приёме.

Особенных случаев уже не встретилось, Рябошапкин быстро вылечил всех пациентов, используя новую для него технику тонких магических потоков. Я тщательно наблюдал за каждым процессом. Можно сказать, это был зачёт с приёмом практических навыков. Всё у него получалось очень даже неплохо. Далеко не все начинающие лекари, пришедшие в клинику со студенческой скамьи, справятся лучше. А для знахаря его уровень – просто предел мечтаний. Ничего, скоро так смогут многие из них.

Перед тем, как подняться на второй этаж, мы ещё успели попить кофе и съесть по паре горячих бутербродов, которые Иван Терентьевич заказал на всех в ближайшем кафе. А ещё поболтали с ним и о личном. С дочкой он теперь общался каждый день. Ему удалось уговорить её переехать жить к нему.

– Ну а что, я живу один, – сказал он, мечтательно глядя в окно. – Квартира не особо большая, но комната свободная есть, туда её и поселил. Я словно знал, что мне именно такая в жизни пригодится. Все знакомые спрашивали, зачем мне одинокому трёхкомнатная нужна, а я на своём настоял.

– Это судьба, Иван Терентьевич, – сказал я, допивая остатки кофе и поглядывая на часы. Скоро идти.

Глава 14

В двадцать пять минут третьего я вошёл в учебную комнату. Несколько знахарей, вызвавшихся испробовать новую мазь, были уже на месте. Я подождал, пока соберутся остальные и начал свою презентацию. Основная задача – донести до них что это за мазь, чем отличается от старой и как правильно делать записи по результатам дальнейших наблюдений, волнуюсь, но думаю на это меня хватит без предварительной подготовки.

Признаться честно, я думал, что они впитают полезную информацию, расхватают банки и бланки и побегут применять новую мазь на практике. А не тут-то было. Возникла тысяча вопросов.

– Господин лекарь, – первым решил взять слово знахарь постарше. – Скажите пожалуйста, как же можно вылечить рану этой зубной пастой? Вот берёзовый дёготь вытравливает из раны всех микробов, они там жить уже не смогут. И рыбий жир во всеми нами любимой и используемой ежедневно мази находится не зря. Этот рецепт веками проверен, зачем нам этот крем для тортов, который вы принесли в своих баночках?

От такого неожиданного натиска я даже на несколько секунд опешил. Понять не могу, Рябошапкин им совсем ничего не рассказал? Впрочем, да, мы же договорились, что он их просто соберёт сюда, а рассказывать буду я. Так я рассказал, чего ж тут непонятного. Закостенелая привычка не позволяет поверить, что новое лучше старого?

– По поводу того, что используемая вами мазь проверена веками, вы абсолютно правы, – начал я. – Тысячелетиями был проверен каменный топор, почему мы им сейчас не пользуемся? Потому что он морально устарел, так же, как и эта мазь, что стоит в шкафу для медикаментов у каждого из вас.

– Но все эти ваши прибамбасы никак не заменят дёготь! – не унимался знахарь. – Без его рану не залечить, она так и будет гноиться.

– Вот именно дёгтем как раз обусловлены нежелательные побочные эффекты мази, – парировал я. – Именно из-за его токсического действия погибают не только микробы в ране, но и самому пациенту тоже не очень хорошо. А при применении на обширных ранах и ожогах, повышение температуры обусловлено именно дёгтем. Безусловно эта мазь была настоящим прорывом в своё время, спасла за эти годы миллионы жизней, спасла тысячи конечностей от ампутации, это всё имеет место, но это пора отпустить в прошлое, как и каменный топор. И дело далеко не только в том, что старая мазь воняет, а новая нет, в новой применён антибиотик.

– Кто применён, простите? – выпучил на меня глаза другой знахарь. Я так понимаю, что это слово здесь не знакомо.

– Вещество, убивающее бактерий, сделанное из специального сорта плесневых грибов. Оно практически безвредно для человека, не вызывает токсического и раздражающего действия на ткани в ране.

– В эти банки замесили обычную плесень? – с недоверием и некоторым отвращением спросил знахарь, задавший первый вопрос. – И вы предлагаете плесень закладывать в рану?

После его слов в зале началось роптание, послышались смешки. Меня никто уже не слушал, все обсуждали плесень и то, как она будет расти в ране, осложняя процесс.

– Господа знахари, прошу внимания! – сказал я командным голосом и немного подождал пока все затихнут. – Я прекрасно понимаю, что вы привыкли к своей мази, её использовали ваши отцы и деды, но та мазь, которую я вам показываю, намного лучше. Она снимает воспаление в ране, а не вызывает раздражение, отравление и повышение температуры. А вещество, выделенное из плесени, активно борется с болезнетворными микробами, не давая им размножаться и убивая их на корню. Это всё не голословно, испытано в лабораторных условиях на самых распространённых микроорганизмах, участвующих в патологическом гнойном процессе. И основа мази в отличие от рыбьего жира не забивает рану жирной плёнкой, а наоборот, очищает и забирает на себя отделяемое, как повязка, пропитанная гипертоническим раствором.

– Ничего себе, – сказал кто-то из знахарей. – Лекарь знает, что такое гипертонический раствор.

– Сам в шоке, – тихо ответил его сосед.

– Да, господа, – ситуация начинала меня злить, но я старался особо не заводиться. Они же не виноваты, что живут в таком мире с такими условиями. – Я знаю, что такое гипертонический раствор, компресс из лопуха и капустного листа, чистотел, настойка из мухомора на нашатыре, клевер на кефире.

– Можно помедленнее, – попросил самый молодой знахарь. – Я записываю.

– Ни в коем случае этого не надо записывать! – сказал я строгим тоном, немного повысив голос. – Это всё примеры, рассказанные пациентами, которые пришли с серьёзными проблемами, причиной которых явилось их самолечение этими фармацевтическими изысками. Это я всё к тому, что существует много народных рецептов, которые даже в какой-то мере работают, но риск схлопотать серьёзное осложнение слишком велик. И он намного выше вероятности выздоровления или даже улучшения.

– Господин лекарь, – снова обратился ко мне пожилой знахарь, поднимаясь со стула. Он был единственным, кто вставал, остальные просто выкрикивали с места. – Если верить вашим последним словам, то добрая половина наших мазей, кремов, микстур и порошков являются угрозой для пациента, а не средством спасения.

– А именно так и есть, кивнул я. – Значительная часть имеющихся у вас препаратов имеют больше историческую ценность, а не лечебную. Их роль сыграна, и они должны уйти со сцены. В ближайшее время будет производиться замена или модификация старых препаратов с целью улучшить качество медицинской помощи, ускорить выздоровление пациентов, а самое главное – идти в ногу со временем, а не оставаться в средних веках.

– Эк вы красиво говорите, господин лекарь, – сказал один из знахарей, который до этих пор молчал. – Если эта мазь также хороша, как вы рассказали, будем на вас молиться. А если нет – проклянём. Точнее переведём на вас проклятия, которые будут на нас насылать наши пациенты.

– А я не буду делать ставок на свою победу, – спокойно ответил я. – Не хочу, чтобы вы остались мне что-то должны. Ну а раз молиться будете, то этого мне вполне достаточно. Мне предстоит ещё столько всего сделать, что ваши молитвы будут очень кстати. Ну так что, мазь берём? Или ещё поговорим?

Я глянул на часы, до трёх оставалось совсем немного, разговаривать уже особо и некогда. Я и не заметил, как пролетело время за всеми этими выяснениями остоятельств. Знахари ещё какое-то время переглядывались и перешёптывались, но вопросов больше не задавали. Наконец самый молодой и самый решительный подошёл к столу, взял банку и подготовленные бланки, коротко поклонился и вышел из кабинета.

Вслед за ним потихоньку потянулись и остальные. Несколько из них взяли что надо со стола и снова сели на свои места. Я сначала удивлённо посмотрел на них, ожидая какой-нибудь каверзы, потом до меня дошло. Вот идиот! Они просто из той группы, у кого я сегодня буду первыми вести второе занятие.

К трём все собрались, количество обучаемых я запомнил. Уже потихоньку начал запоминать и лица. Завтра у кого-то из них буду присутствовать на приёме, чтобы обучать индивидуально на рабочем месте. Как говорится, будем ставить руку. Виктор Сергеевич и Илья Юдин уже сейчас ведут практику и других знахарей. Мы с ними договорились, что я буду вести только во вторник и четверг, а они каждый день.

Когда я закончу вести семинары, тоже буду вести каждый день, если ещё останется кому. С Рябошапкиным я договорился, что он будет брать на себя хотя бы двоих в неделю на своё усмотрение, а для меня будет делать записи об успехах и неудачах, если что я потом на основании этого решу, кому нужна моя помощь. Подобные дневники Юдину и Панкратову я давать не стал, они уже практически профи в этом деле. Особенно Виктор Сергеевич, уж не мне его проверять.

Когда обучающиеся заинтересованы в том, что рассказывает их учитель, это видно сразу. Умные лица, ясные взгляды, шелест листов бумаги, ручек и карандашей. Также у меня было, когда преподавал в медицинском училище и студентки поняли, что если записывать все мои лекции и готовиться по ним к занятиям, то хорошая оценка тебе обеспечена.

Да, я тщательно готовился к каждой лекции, составлял подробный конспект. А у меня другого выбора не было. Когда я взял в руки старые учебники, по которым они учились, то решил для себя, что всё дам сам, а эти книги с историческими очерками можно бережно поставить на полку и не трогать до тех пор, пока не потребуют сдать их в библиотеку.

– Господин лекарь, – вдруг прервал меня на полуслове один из знахарей, встав со своего места. Это был тот самый, который меня засыпал вопросами во время раздачи мази. – Позвольте спросить, раз мы сможем так легко залечивать раны, как вы сейчас рассказываете, зачем нам тогда эта мазь, которую нам выдали?

– Какую мазь? – удивился один из тех, кому она не досталась. – Почему я не в курсе?

– Подожди, Прохор, потом поговорим, – остановил его старик. – Так я жду вашего ответа, Александр Петрович.

– Некоторые раны вы пока долго будете не в состоянии вылечить одной манипуляцией, как не старайтесь. Не забывайте, что запас энергии у вас относительно небольшой. Работая с этим методом каждый день, вы потихоньку будете улучшать свой навык, сумеете лечить не только ссадины и поверхностные раны малого размера, ожоги небольшой площади, но и более серьёзные. Но, на это понадобится время и у каждого оно своё. Кто-то начнёт хорошо справляться через месяц или два, кто-то через год или дольше, но вам уже в ближайшее время будет намного легче даваться приём пациентов. А вот пока вы не научитесь полностью обходиться одной магией, вам и понадобится эта мазь, которая также ускорит процесс заживления. И не забывайте ещё про нагноившиеся раны, фурункулы, карбункулы, абсцессы, которые нуждаются в очищении и уничтожении в них враждебной микрофлоры. Мазь даже в большей степени заточена именно под них. К тому же местный анестетик, входящий в состав, облегчит жизнь ваших пациентов.

– Вот теперь всё понятно, спасибо, – коротко поклонился знахарь и сел на своё место. Значит от него вопросов больше не последует.

– Так что за мазь-то? – спросил уже не тот, которого назвали Прохором, а другой знахарь, сидевший рядом с ним. – Почему её не всем дали?

– Прошу прощения, но мне для испытаний выдали ограниченное количество, – сказал я и виновато пожал плечами. – Очень сожалею, что хватило не всем. Но, я буду просить, чтобы сделали ещё и тогда я смогу выдать всем.

– Было бы неплохо, – сказал уже Прохор. – А то одним достаются блага современной цивилизации, а другие в стороне.

– А откуда вообще эта мазь взялась, господин лекарь? – спросил старик, снова встав. – Сто лет ничего нового не было, а тут вдруг такое чудо. Если конечно она соответствует вашим и нашим ожиданиям. Как-то это всё очень подозрительно. Или это вы её сами придумали?

– Эту мазь я не придумывал, – улыбнулся я. – Просто, когда узнал её состав, понял, что это – то что надо.

– Понятно, – кивнул старик. – Так вы не уходите от ответа, откуда она взялась?

– Её сделал один непризнанный высшим научным сообществом энтузиаст своего дела, – обтекаемо ответил я. Называть вслух фамилию я почему-то не решился. – Талантливый фармаколог. Он показал мне состав, мне понравился. Тогда он дал мне эти образцы для клинических испытаний. Если мы с вами сможем доказать эффективность мази и её клиническую значимость, то сможем добиться массового производства, возможно даже за счёт казны. В первую очередь нам надо составить правильный достоверный отчёт наблюдений за ранами и сравнить с процессом заживления, который был при использовании старой мази.

– Александр Петрович, это всё мы уже поняли, скажите, кто дал вам эту мазь? – снова настойчиво спросил старик.

Я улыбнулся, и застыл, решая для себя стоит говорить или нет. Похоже мне один хрен спуску не дадут. Или врать, что повлечёт за собой проблемы рано или поздно, или сразу сказать правду.

– Это случаем не Курляндский? – спросил он пока я собирался с мыслями, заставив моё веко дёрнуться от неожиданности. В его голосе мне показалась надежда, а не раздражение или отвращение.

– Да, это он, – кивнул я и приготовился уворачиваться от летящих в меня тапок и помидоров.

Однако вместо общего возмущения я услышал вздох облегчения и довольный ропот, многие из тех, что постарше заулыбались. Ну, слава Богу, значит его знают и помнят с лучшей стороны.

– Тогда совсем другое дело, – улыбнулся старик. – С этого надо было начинать, мы задавали бы меньше вопросов.

– Дело в том, что я не был уверен, как вы воспримите эту информацию, – сказал я и сам с облегчением выдохнул. – Он давно считается изгнанником и отверженным, все его труды официально уничтожены.

– Не все, – возразил старик. – У меня остался экземпляр его трактата о фармации.

После этих слов некоторые резко обернулись к нему с удивлёнными лицами.

– А чего вы смотрите, – напрягся знахарь, понимая, что возможно лишнее ляпнул, не надо было. – Я когда-то общался с ним. Книга подписана и подарена мне лично.

– Значит я правильно понял? – решил подвести я итог дебатов. – Вы одобряете мазь, которую сделал Готхард Вильгельмович?

Большая часть присутствующих дружно и протяжно ответила: «да-а-а-а!». Некоторые воздержались, но скорее всего лишь потому, что не знают о ком идёт речь. Все они были достаточно молодыми, не больше тридцати лет. Скорее всего они просто не застали весь этот скандал, ещё в школу ходили или и того меньше были.

– Ну и отлично, – улыбнулся я. – Значит будем работать по плану. А теперь с вашего позволения я донесу до вас оставшуюся запланированную на сегодня информацию, и мы на сегодня закончим.

Молчание – знак согласия. Вопросов больше ни у кого не было, скорее всего теперь будут только вопросы по сегодняшней теме в конце семинара.

Какой вывод я сделал для себя? Имя чокнутого профессора известна в среде знахарей, по крайней мере старшее большинство его знает и уважает несмотря на все гонения. Значит им можно смело говорить, что новый препарат, который я им пытаюсь навязать, сделан Курляндским. Это вместо знака качества.

После окончания семинара я встретился в холле с Юдиным и Проскуриным. Они только вышли после тренировки практических навыков знахарей. А я думал, что они уже ушли.

– О, наш светила идёт! – ткнул в меня пальцем Виктор Сергеевич. – Прикрой глаза, Илья, а то ослепнешь!

Дружбан заливисто заржал, держась за живот.

– А чего это вы такие жизнерадостные? – поинтересовался я.

– Почему бы и нет, – пробормотал, пытаясь успокоиться, Юдин.

– Я проголодался, как волк в зимнюю стужу в замёрзшем лесу, – сказал я. – Не желаете ли отведать замечательного жаркого в небольшом грузинском ресторанчике неподалёку?

– В этом-то? – хмыкнул дядя Витя. – С удовольствием.

– Вы что-то знаете, о чём не знаю я? – недовольно спросил Юдин, переводя взгляд с меня на Виктора Сергеевича.

– Да, – с невероятно важным видом театральным шёпотом сказал я. – И тебе расскажем, только ты никому не говори.

– Опять твои шуточки? – вздохнул Илья и махнул на меня рукой. – Ведите в свой ресторан, я тоже уже есть хочу.

Мы душевно посидели, перепробовали половину мясного меню, все сорта пхали и хачапури, поделились своими успехами, обсудили насущные вопросы и уже к семи разъехались по домам. Не надо удивляться, никакого алкоголя на столе не было, у всех свои проблемы и дела, да ещё и понедельник. Если бы это был конец недели, можно было бы под мясо бокальчик красного сухого, а сегодня хватило айрана и томатного сока. Жаль, что в этом мире не варят безалкогольного пива, я бы не отказался.

– Ты опять где-то поужинал? – всплеснула руками Катя, когда я сказал, что не хочу есть. – А мне так надо было с тобой поговорить, собиралась за ужином или во время чаепития. Теперь закроешься в своей комнате и до утра.

– Не преувеличивай, Кать, – улыбнулся я. – Ото всех закрываюсь только в ванной и туалете, всё остальное время я для тебя доступен. Может ты просто не очень сильно хотела привлечь моё внимание?

– Тогда я зайду к тебе через полчасика? – спросила она, состроив глазки как у того рыжего кота.

– Конечно, солнце, – ответил я и ласково потрепал её пышную шевелюру. Ну вы знаете, как обычно это делает старший брат младшей сестре, после чего она ищет расчёску. Она недовольно фыркнула, тряхнула головой и пошла искать.

Я подхватил трущегося об ноги Котангенса, довёл его до громкого мурчания и отправился в его компании к себе в комнату.