Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Соавторы: Иван Шаман,Павел Смородин,Сергей Измайлов,Тимофей Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 315 (всего у книги 340 страниц)

Глава 14

К завтраку я выполз сонной мухой. Не спасли меня ни контрастный душ, ни приседания, ни бег на месте. Мало того, что устал вчера, как гепард после неудачной охоты, лёг поздно, так ещё и кошмары снились. Может не надо было прокачкой ядра прямо перед сном заниматься? Наверно да, учту на будущее.

А что снилось? Не поверите, Настя. Суть кошмара конечно была не в самом факте, что я Настю увидел, а в том, что её куда-то утаскивали люди Баженова и мне надо было её спасти, а мне в этом постоянно что-то мешало. То конь стреноженный подо мной, то ноги в траве путаются, то Проскурин мне шнурки на ботинках вместе связал, чтобы я не смог его догнать. Косясь на меня своим ехидным взглядом, этот гад тащил визжащую и ругающуюся на итальянском языке Настю (сам не знаю, почему на итальянском), а сам ещё и успевал на ходу эскимо есть. Причём мороженое ему какую-то сверхсилу придавало. Потом только я уловил последовательность событий – он откусывал мороженое, смотрел на мои ботинки и шнурки на них сами вместе связывались. Бред сивой кобылы в безлунную ночь.

– Ты чего такой смурной? – спросил отец, когда я уселся на своё место за столом.

– Спал плохо, – буркнул я. – Не выспался.

– Вчера вернулся поздно, что-то случилось? – спросила мама.

– Не, с Виктором Сергеевичем составляли список оборудования и всех прочих мелочей, которые надо будет приобрести для клиники, – ответил я, неуверенно глядя на сырники со сметаной в своей тарелке. Немного подумав, решил начать с овсянки. – Обухов вчера озадачил, сегодня результат надо ему завезти, Николая опять попрошу.

– Ты уже у Обухова бываешь чаще, чем любой другой человек в этом городе, – усмехнулся отец. – Чаще только его секретарь к нему заходит. По какому поводу хоть?

– Сначала по смете на ремонт говорили, – вздохнул я, лениво меся ложкой кашу в тарелке, пытаясь утопить кусок масла. – Сказал, что денег дадут больше, чтобы сделали образцово-показательную клинику. Говорит интересоваться будут многие. Я так понимаю, как по музею всех водить будем. Может билеты на входе продавать?

– С одной стороны хорошо, – сказал отец, задумчиво отпивая кофе из чашки. – С другой, тебя правда замучают теперь эти посетители из разных инстанций. Ну что я могу тебе сказать? Крепись, Саш, через это придётся пройти, ты ведь первопроходец в каком-то смысле. И формат учебного заведения тоже не совсем привычный для всех. Это же не обучение с нуля, как в училище или институте, а дополнительное обучение уже состоявшихся лекарей и знахарей.

– Думаю и в училищах, и в институтах надо вводить такой предмет, тогда мне не надо будет этим заниматься отдельно.

– Саш, его если даже завтра введут, ты можешь себе представить, когда выйдут на работу студенты, обладающие этим методом? А сколько уже работает по всей империи лекарей и знахарей, которые нуждаются в этом методе?

– Да это всё понятно, – буркнул я, а у самого голова аж закружилась, когда я только попытался представить объём работы по внедрению метода в жизнь повсеместно. – Захарьину только этот метод не нужен, и так обходится. Ну Гааз ещё.

– Таких сильных магов в империи меньше сотни, а вот середина и слабых – тысячи, – сказал отец, эпично воздев вверх указательный палец. – А с освоением этого метода они приблизятся к этой «золотой сотне», что будет таких, как Захарьин, очень нервировать.

– Закономерно, – согласился я. – И неизбежно. Поэтому расслабляться нельзя, постоянно придётся ждать какую-нибудь подлость или каверзу.

– Но ты ведь готов? – спросил отец, испытующе глядя мне в глаза. – Тебе ведь это не страшно?

– Даже опытному канатоходцу, идущему над пропастью, страшно, – хмыкнул я. – Просто он умеет бороться со своим страхом и делать дело. Вот и я также, делаю шаг на тонкий, покачивающийся на ветру канат. Назад пути нет.

Приём начался вполне уже традиционно – с простуд. Пока не настанет лето, так оно и будет постоянно. И то далеко не факт, с капризами Питерской погоды вообще не угадаешь, что сегодня надеть. Даже если с утра угадал, то потом всё равно или замёрзнешь, или вспотеешь, а потом замёрзнешь, что ещё хуже.

Пациент с асептическим некрозом головки бедра сегодня пришёл одним из первых, я успел вылечить только двоих чихающих. Походка почти нормальная, неправильная больше из-за того, что он так и ходил, опираясь на два костыля.

– Уже не болит сустав? – спросил я, когда мужчина чуть ли не запрыгнул на манипуляционный стол. Тоже мне, бережливый, на костылях ходит, а тут чудеса ловкости решил проявить. Специально для меня что ли? – Смотрю движения у вас намного увереннее стали?

– Да, Александр Петрович, намного легче! – улыбнулся он. – Я, когда дома, то бывает и без костылей могу чуть пройтись. Может пора уже их убрать?

– Давайте сначала я проверю, как там идут дела, – резонно заявил я. – А там уже будем думать, как лучше поступить.

Я приложил ладонь в проекции левого тазобедренного сустава и начал сканировать. Кровоток восстановился в большей части головки, которая до этого была некротизированной. Теперь такой диагноз даже озвучивать как-то неуместно. Небольшой провал от компрессионного перелома на верхушке почти совсем разгладился за счёт локального утолщения суставного хряща, который хоть и неравномерным слоем, но покрывал суставную поверхность головки бедра полностью. Это уже можно называть победой. Диагноз асептический некроз меняем на диспластический остеоартроз, который ещё немного и тоже станет неуместным. Разве что первой степени.

Я прошёлся тонким потоком энергии ещё раз по всему объёму стремительно восстанавливающегося участка головки бедра, потом простимулировал суставной хрящ в местах, где он ещё был слишком тонким. Ну вот похоже и всё. На сегодня работы здесь больше нет.

– Вы вполне уже можете обходиться без костылей, – объявил я пациенту. – Можно ходить больше, неспешные пешие прогулки пойдут на пользу. Только на улицу лучше выходить с тростью для профилактики.

– Это уже подарок, – улыбнулся довольный пациент. – Наконец-то я засуну эти проклятые костыли подальше в кладовку.

– Только не на самую верхнюю полку, – усмехнулся я. – Чтобы не пришлось пользоваться стремянкой.

– Не, к стремянке я и сам не скоро решусь подойти, – покачал головой мужчина. – Про это можете даже не говорить. Я и к обычным лестницам теперь всегда подхожу с опаской.

– Это хорошо. Предупреждён – значит вооружён, – улыбнулся я. – Сустав ваш уже почти в полном порядке. Думаю, в пятницу скорее всего будет последняя процедура.

– Это лучшая новость, Александр Петрович! – улыбнулся пациент. – Даже не думал, что такое вообще возможно. Мне уже все лекари, которых я успел посетить до вас сказали, что я калека на всю оставшуюся жизнь. Один согласился заняться моим суставом, но сказал, что болеть он перестанет, но нога будет всё время прямая и короче другой. А вы сделали из меня человека.

Чего только не узнаешь, раньше он таких подробностей о своих мытарствах мне не сообщал.

– Если быть до конца откровенным, – решился я, – вы у меня первый пациент с такой проблемой. Я очень рад, что у нас с вами всё получилось.

– А я-то как рад! – он продолжал улыбаться, а на глаза навернулись слёзы. – Спасибо, что решились рискнуть, теперь я ваш должник.

– Бросьте, – махнул я рукой. – Благодаря вам я тоже получил бесценный опыт и теперь смогу уверенно помогать другим пациентам с такой же проблемой.

Мы наконец попрощались с пациентом до пятницы, я глянул на часы, самое время для звонка. Сказал Свете, что я скоро приду, пациентов в коридоре тоже попросил немного подождать, а сам поднялся к себе в кабинет. Надо это сделать прямо сейчас, а то снова месяц пройдёт, а я так и не решусь. Самое сложное – нажать на кнопку звонка, когда контакт уже найден и палец вдруг стопорится, не достигнув цели. Прошло несколько гудков, я уже подумал, что она не возьмёт трубку, что вызвало уже некоторое облегчение, но внезапно в динамике прозвучал знакомый голос.

– Да, кто это? – спросила она. Судя по всему, по телефону я с ней тоже раньше разговаривал, раз легко узнал.

– Это я, Настя, – сказал я и замолчал.

– Саша? Это ты? – удивилась она.

Мне показались в голосе радостные нотки. Значит ей не безразлично. Глупый вывод, если бы ей было безразлично, она не стала бы подходить ко мне в торговом центре и тем более писать на бумажке свой номер телефона.

– Да, это я. Хотел предложить тебе встретиться поговорить.

– Хорошо, что ты позвонил именно сегодня, – сказала она дрогнувшим голосом. – Завтра я собиралась уезжать из города.

– Значит мне повезло, – хмыкнул я. – Вечером сможешь? Посидим где-нибудь, кофе попьём, поговорим.

– Сможешь вечером часов в восемь? – спросила она. – Просто раньше у меня никак не получается.

– Ладно, в восемь, так в восемь, – подтвердил я. – На это время у меня планов не было. А где?

– В нашем любимом тихом кафе, как обычно.

– Настя, я не помню, в каком кафе мы раньше встречались, извини, я же говорил про амнезию.

– Я не знала, что настолько всё плохо, – вздохнула она. – Тогда давай в восемь у храма Спаса на Крови.

– Хорошо, договорились, – сказал я, почему-то чувствуя себя неловко от того, что не помню значимые для неё места и события.

Но я же в этом не виноват? Нет, не виноват. И вообще на самом деле ситуация для меня странная. Лично у меня ведь с ней не было никаких отношений, они были у прежнего Саши Склифосовского, тогда зачем я вообще в это ввязываюсь? Умом Россию не понять.

– Тогда до вечера? – спросила она с надеждой, что я не обману.

– Да, до вечера, – сказал я и положил трубку первым.

Когда спустился вниз, народу у кабинета уже прибавилось, хотя я отсутствовал совсем недолго. Надо немного ускориться. Пациентку с артрозом коленного сустава я видел среди сидящих, но она пришла позже и нехорошо получится перед теми, кто меня терпеливо ждал, если я позову её прямо сейчас. Поэтому сказал Свете звать следующего, а сам постарался настроиться на работу и выбросить хоть на время Настю из головы. Навязчивость этих мыслей меня уже начинала немного раздражать.

Несколько человек с простудой, один с растяжением связок голеностопного сустава и ещё один со смачным фурункулом на филейной части. Вот с последним пришлось немного повозиться. Убить злобных микробов магией, также, как и снять воспалительный процесс – не сложно. Но гной и некроз всё равно надо отсюда убирать. Вот и пригодилась наконец местная анестезия и мазь от Курляндского.

– Повязку не снимать и не мочить до завтра, – сообщил я парню с фурункулом. – Завтра с утра к нам, обработаем рану и скорее всего можно будет её полностью залечить.

– Хорошо, – сказал парень и убежал не прощаясь.

– Александр Петрович, можно спросить? – произнесла Света, когда дверь за пациентом закрылась.

– Да, конечно, – кивнул я.

– А почему вы сразу ему рану на залечили? Вам ведь это ничего не стоит. Вы такое вылечиваете, на что многие другие в нашей клинике не способны.

– Почему? – повторил я её вопрос. А ведь правда, почему? Потому что привычка, выработанная годами, меня никак не отпускает, но этого я вслух не скажу. – Хм, сам не знаю почему. Решил, что так будет лучше. Задумался наверно, Свет, ты права. Теперь уже до завтра.

– Ясно, – улыбнулась она. – После того, как вернулись, вы какой-то задумчивый, отстранённый. У вас что-то случилось?

– Не-е-е, – ухмыльнулся я. – Всё нормально. Кстати, хотел тебя спросить, я скоро открываю новую клинику на Фонтанке, ты не хочешь тоже туда перейти? Мы вроде хорошо сработались.

– На Фонтанке? – переспросила она и призадумалась. – А адрес поточнее скажете?

– Сороковой дом.

– Дом с призраком? – она изменилась в лице и расширила глаза. – Зачем вам это нужно? Полно ведь других вариантов, зачем именно этот?

– Все так боятся этого призрака, – рассмеялся я. – А я с ним подружился, отличный мужик был когда-то в другом мире, пока чокнутый граф не призвал его дух забавы ради. Я тебя с ним познакомлю, в нём нет ничего страшного, просто непривычно и всё.

– Ох, Александр Петрович, дайте мне время подумать, – покачала она головой и вздохнула. – К такому я пока не готова.

– Хорошо, подумай, время пока позволяет, – сказал я. В принципе ничего удивительного, все этого призрака боятся. – Пока во всех помещениях надо капитальный ремонт делать, а там конь не валялся.

– Вы туда ещё и коня хотите привести? – вскинула она брови.

– Ха-ха, нет, это просто говорят так, если дело ещё не начато, – ответил я. И когда я перестану иномирные высказывания и словечки сюда тащить? Фильтр в голову надо поставить.

– Интересно, – улыбнулась Света. – Не слышала никогда, надо запомнить.

– Ага, я тебя ещё и не такому научу, – хмыкнул я. – Зови следующего.

Следующая как раз была женщина с коленом. Зашла довольная, с цветущим видом, хромоты я не заметил.

– Я смотрю ходите уже хорошо? – спросил я чисто риторически.

– Да, Александр Петрович, хромоты практически нет, – радостно сообщила она. – Если только подольше походить. Как вы и рекомендовали, я начала гулять по парку. Медленно и не особо далеко, не так, как когда-то. Но это ничего, если я правильно понимаю, скоро смогу и подольше гулять?

– Вполне возможно, – кивнул я. – Располагайтесь, посмотрим, как там дела. Заодно и правое колено гляну, что там не так.

Сначала я, что вполне естественно, занялся левым коленным суставом. Просто потому, что интересно, что там происходит. А ситуация здесь налаживается. Суставные поверхности ровные, хрящ уже полностью покрывал поверхность, а не островками. Толщина его правда ещё маловата, но это мы сейчас исправим. Главное – признаков воспаления больше нет, а значит и разрушения нет, можно завершать лечение. Я прошёлся пучком энергии по всей площади хрящей бедренной и большеберцовой кости, стимулируя их восстановление. Больше левое колено в моей помощи не нуждается. По крайней мере в ближайшем обозримом будущем.

Сканирование правого коленного сустава показало те же проблемы, что были слева, только менее выраженные. Отек и утолщение синовиальных оболочек были намного меньше, чем с другой стороны в день первого обращения. Скопление жидкости незначительное, но всё же было. Значит в первую очередь боремся с воспалением, а потом уже восстановление истончённого суставного хряща и коррекция краевых костных наростов.

Когда проходил пучком энергии по синовиальным оболочкам, пациентка немного покряхтела, но на мой вопрос ответила, что не больно, а вполне терпимо. Купировать воспаление получилось довольно быстро, тогда я решил пройтись по остеофитам. Также, как и слева, полностью удалять не стал, лишь срезал то, что реально мешает, не затронув при этом связочный аппарат.

– Левое колено у вас в полном порядке, – сказал я пациентке, по привычке дав руку, чтобы помочь спуститься. Она приняла мою помощь, хотя на самом деле в ней уже не нуждалась. – А вот правое действительно нуждается в лечении, хотя находится в лучшем состоянии, чем левое в момент первого обращения.

– Ну его же можно привести в порядок, так ведь, Александр Петрович? – спросила она, ища подтверждение своему предположению в моём взгляде.

– Ну естественно, – улыбнулся я. – Воспаление в суставе я уже почти убрал, так что ещё два или три сеанса и оба колена будут носить вас по вашему любимому парку столько, сколько вы пожелаете.

– Это будет чудесно! – воскликнула женщина, молитвенно сложив руки. – Спасибо вам огромное Александр Петрович, что бы я без вас делала?

– А вам спасибо за блокнот, – ответил я. – Я именно такой и искал, просто времени не хватало, чтобы найти.

– Ой, как я рада, что угодила, – ещё шире улыбнулась пациентка. – А я всё переживала, вдруг не понравится.

– Зря переживали, самое то.

Женщина бодрой походкой вышла из кабинета. Приятно на душе, когда видишь такое. В первый раз она еле зашла, настолько сильная была хромота. Наши ортопеды, сделав рентген, сказали бы, что единственный вариант – эндопротезирование. Теперь ей точно никто такого не скажет при всём желании, так как функция сустава восстановлена почти полностью. Останется лишь периодически наблюдать за ним.

Перед самым обедом позвонил Курляндский. Когда он начал говорить, я сначала подумал, что у него телефон украли мошенники и пытаются пройтись по контактам. Со мной разговаривал совершенно другой человек. И фразы, и интонации другие, и даже голос.

– Здравствуй, Саш, – приветствовал Готхард Вильгельмович голосом любящего родного дяди. – Ты сегодня сильно занят?

– После работы есть свободное время – растерянно ответил я, не ожидая такого формата разговора. Без требований, топаний ногами и вываливания гадостей. – Чем-то могу помочь?

– Заедь тогда ко мне после работы, – скорее попросил он, чем приказывал. – Разговор есть.

– Хорошо, Готхард Вильгельмович, – сказал я, пытаясь осмыслить, что происходит и с ним ли я на самом деле разговариваю. – После четырёх буду.

Похоже, у меня сегодня будет опять длинный и нескучный день. Осталось ещё приём закончить, потом сел Сашенька на конька, то есть на микроавтобус, и поскакал.

Глава 15

Перед тем, как ехать в гости к чокнутому фармакологу, я всё же решил посоветоваться с дядей Витей. Он эту новость воспринял неоднозначно. Вроде и обрадовался, но в то же время немного напрягся.

– Это что, какой-то плохой знак? – спросил я. Его лёгкая тревожность тут же передалась мне.

– Да в общем-то нет, – неуверенно произнес он и задумчиво почесал затылок. – Немного странно всё это. А знаешь, попробуй-ка ты съездить к нему один. Раз он так возжелал с тобой поговорить. Не покусает же он тебя.

– Ладно, – кивнул я. – Дебютирую с сольным визитом, потом расскажу.

– Позвони мне сразу, как только выйдешь, я же теперь места себе не найду, пока не узнаю, – улыбнулся дядя Витя.

– Может всё-таки вместе поедем? – спросил я на всякий случай. – Чтобы не мучиться здесь в неведении.

– Нет-нет, – помотал он головой. – Езжай один. Эксперимент должен состояться. Я уж потерплю как-нибудь. Но долго терпеть не смогу, так и знай!

– Тоже подъедете? – усмехнулся я.

– Не дождёшься! – сказал он и показал мне дулю. – Давай, езжай уже, не заставляй неуравновешенного старика нервничать!

Через четверть часа я уже стучал молоточком в дверь полуразрушенного дворца Курляндского. Дверь открылась не сразу, но повторно постучать я не успел.

– Саша? – улыбнулся Готхард, увидев меня. – Молодец, что приехал, заходи.

Он посеменил вперёд, как обычно, но что-то незримо в нём изменилось. Впрочем, не так уж и незримо. Он немного выпрямился, нормальное добродушное выражение лица, какая-то гордость что ли во внешнем виде появилась. Только походка осталась прежней, но это изменить сложнее. Я сейчас смотрел на него и мне показалось, что это совершенно другой человек, лишь внешне похожий на того чокнутого профессора, которого я до этого знал.

Проходя через анфилады заброшенных комнат, я испытал ещё один шок. Сегодня здесь копошилось много людей в рабочей одежде, они разгребали завалы мусора и рухнувшей штукатурки, грузили всё в тачки и носилки и тащили на выход. Судя по всему, работы только начались, потому что перед входом не было свалки строительного мусора, не стоял мусорный контейнер или готовый принять весь этот хлам грузовик. Возможно он только что уехал, но тогда я увидел бы следы. Может следы шустро засыпал снег? Он начал обильно валить белыми мухами с неба около получаса назад. Наверно так, следов толпы рабочих я ведь тоже не увидел.

Комнату, предшествующую нарядной столовой, полностью освободили от старой мебели и хлама, и начали подготовку к ремонту, отбивая для начала потрескавшуюся штукатурку. Кое-где уже начали заделывать дыры и штукатурить стены, на мой взгляд достаточно коряво. Надо поговорить с Курляндским и на эту тему, рабочие не внушали доверия.

– Заходи, Саш, садись, – сказал Курляндский, махнув рукой в сторону стула, где я обычно сидел. – Ты голодный поди после работы, сейчас Лизонька обед принесёт, что-то замешкалась она сегодня немного. Наверно я сделал ей слишком сложный заказ.

После последней фразы старик рассмеялся, как обычный человек, никаких ехидных ноток, человеку просто стало смешно. Что же там за заказ такой, что он так смеётся? Заинтриговал.

– Я тебя, собственно, чего позвал, – сказал Курляндский, успокоившись. – Замораживалки твои готовы, можешь забирать. Это ты для скорой вроде хотел, так ведь?

– Думаю для них это будет наиболее актуально, – кивнул я.

– Абсолютно верно! – совершенно серьёзно сказал Готхард. – Но я тебе посоветовал бы хоть по одному флакону раздать знахарям и лекарям, с которыми ты общаешься. Им тоже может иногда пригодиться, они потом спасибо скажут. Ты только скажи всем, пусть результаты записывают, а потом с них эти записи стребуй, будем анализировать, может где что не так и придётся менять рецепт.

– Хорошо, Готхард Вильгельмович, – снова кивнул я. – Сделаем.

– Ты если ещё что-то в моей книге присмотрел, говори, я сделаю, – сказал он с улыбкой доброго дяди. – А то может стесняешься лишний раз попросить, а кто тебе в этом деле поможет, если не я?

Вот значит какие дела, отлично. Пока я напрягал извилины, что можно у него попросить, вошла его помощница Лиза, везя перед собой тележку с подносами. Когда она начала расставлять блюда на столе, я потерял дар речи. Уже думал, что будет что-то реально диковинное, а тут оказалось наоборот предельно по-простому. Вот чего он так ржал, оказывается никаких суперсложных заданий он не давал.

Сегодня в меню были зелёные щи, картофельное пюре, соленые огурцы и помидоры, сало с горчицей, жареная корюшка с луком и ржаной хлеб. Вот это я понимаю, обычный нормальный человеческий обед, без всяких там дорогущих заморских продуктов и различных морских гадов. Держит старик слово, урезал финансирование провианта и приступил к восстановлению своего дворца.

– Давай мы с тобой спокойно пообедаем, а ты пока подумай, чем я тебе ещё смогу помочь, – сказал Курляндский, пока Лиза наливала щи в глубокие тарелки. – И сметанки ложечку не забудь, Лизонька.

Старик смотрел на свою не то служанку, не то повариху, не то помощницу практически с отеческой любовью. Нет, это не то, как смотрят на желанную женщину, как я подумал в первый раз. Он смотрел на неё, как на любимую дочь. А может это и правда так? Спрашивать неудобно, может мне просто показалось.

– Кстати, Готхард Вильгельмович, – решил я переключить пока тему разговора, – раз уж вы решили затеять ремонт, могу посоветовать вам очень хорошего мастера. Он правда постоянно занят, но зато делает всё быстро и очень качественно.

– А что не так с теми рабочими, что трудятся сейчас? – удивился старик.

– Видел я, как они работают, – буркнул я, вспоминая увиденную ранее картину. – Это не рабочие, а какие-то рукож… Безрукие они какие-то короче. Хоть я и не специалист в этом деле, но всё равно сразу в глаза бросается.

– Понятно, – сказал, немного погрустнев, Курляндский. – То-то они так дёшево берут за работу. А ведь сказали, что дворец станет ещё краше, чем был. Давай уж пообедаем, потом выйдем к ним вместе, ты мне покажешь на недочёты, а я пошлю их куда подальше.

– Договорились, – кивнул я и на всякий случай нашёл медальон под одеждой, чтобы при необходимости быстро активировать голубые кристаллы. Вдруг придётся отбиваться от этих горе ремонтников, кто их знает. Странными они мне показались.

– Ну так что, ты надумал, что тебе сейчас в первую очередь необходимо для работы? – спросил старик, отодвигая пустую тарелку из-под щей и придвигая к себе картошку. Положил себе на блюдечко солёный огурец, помидор и две корюшки. Несколько кусочков сала и горчицу положил на краешек. Я сделал точно также.

– Есть несколько идей, что нужно сделать в первую очередь, – сказал я, вдыхая аромат бочковой засолки помидора. Прямо как в деревне у бабушки. Как мало надо человеку для счастья, фигня все эти стейки и фуагра. – Но это не для применения непосредственно лекарем и знахарем на пациенте во время приёма, но тоже очень важные вещи. Я откладывал эту просьбу на потом.

– Ну давай, оглашай список, – произнёс довольный старик. – Не зря я значит жизнь этому посвятил.

– Список пока небольшой, – сказал я.

– Но и я не фармацевтическая фабрика, – хихикнул Готхард.

– Тогда так, – сказал я. – В первую очередь на замену существующим микстурам нужны жаропонижающие, анальгетики и спазмолитики.

– Хороший выбор, – кивнул улыбаясь Готхард. – у меня есть небольшой запас, но это не серьёзно, даже предлагать сейчас не буду. Несколько дней мне понадобится, ещё расходники заказать надо.

– Может я какую денежку дам? – предложил я. – На исходные материалы.

– Успокойся, – махнул он рукой. – Там не золото придётся покупать, на это у меня пока хватает.

Потом мы дружно занялись расдербаниванием жареной корюшки, поэтому разговоры временно пришлось прекратить. Опустошив наконец тарелку, я откинулся на спинку стула. Сегодняшний обед вызвал дикую ностальгию по прошлой жизни. Не нужны никакие рестораны, сейчас бы снова стать маленьким, оказаться в деревне, болтать ножками сидя на двадцатый раз крашеной самодельной табуретке за столом и уминать пюрешку с огурчиком. Ещё жареные карасики и уклейка, которых папа приносил с рыбалки. Они мне нравились гораздо больше, чем куски крупной рыбы, в которых были большие косточки, их я не любил. А вот жареную уклейку можно было схрумкать без опасений от хвоста до головы.

– Так, ну раз мы с тобой вкусно пообедали и всё обсудили, – сказал Курляндский, вытирая руки и рот салфеткой и вставая из-за стола, – пойдём тогда разберёмся с этими штукатурами. Покажешь мне, что тебе не понравилось.

– С превеликим удовольствием, – откликнулся я и последовал за ним в комнату, где работы уже начались.

Готхард тихо подошёл к двери и резко открыл её. Все без исключения работники слонялись по помещению без дела, а когда дверь открылась, рванули на свои рабочие места. Как же мне это знакомо, у нас в поликлинике точно также ремонт делали.

– Не беспокойтесь господа, всё в порядке, отдыхайте, – ласково сказал им Готхард Вильгельмович. Похоже скрытую угрозу в его голосе уловил только я, а работники и правда снова положили инструменты и спокойно смотрели на него, как бандерлоги на удава. – Расслабьтесь, присядьте, отдохните.

Дюжина работников неторопливо расселась кто на чём смог и ждала, что хозяин дома скажет дальше. Старик говорил тихо, спокойно, размеренно. До меня не сразу дошло, что он их подавляет. На меня его способность почему-то не действовала, значит он может работать избирательно.

– Покажи, Саш, что не так, – сказал он, повернувшись ко мне.

Сейчас его лицо было в какой-то третьей ипостаси, спокойное, бесстрастное, твёрдый взгляд. Но на меня всё это не действовало, я словно наблюдал со стороны. Я подвёл его к участку стены, где уже начались восстановительные работы. Тут и неопытным взглядом без слёз не взглянешь, а я когда-то делал дома ремонт сам и знаю, как должно быть.

– Ты прав, Саш, – кивнул он, поморщившись от увиденного. – Эта штукатурка отвалится меньше, чем через год.

– Если не раньше, – хмыкнул я. – Как только вы отдадите деньги, и они уйдут, тут всё рухнет.

– Господа маляры и штукатуры, – сказал он к заглядывающим ему в рот работникам. – Собирайте свои инструменты и расходитесь по домам, здесь для вас работы нет, возвращаться в этот дом больше не надо.

Рабочие дружно поднялись, собрали свой скарб в ящики и сумки, оделись и потянулись гуськом на выход. Через пару минут зал опустел, остались лишь корыта с раствором. Курляндский ещё раз окинул взором жалкий пейзаж, вздохнул и пошёл обратно в столовую, махнув рукой, чтобы я следовал за ним.

– Готхард Вильгельмович, – первым нарушил я неловкое молчание. Старик сидел за столом нахмурившись, пока Лиза убирала наши тарелки и накрывала стол для чаепития. – Если это не секрет гробницы фараона, а что это сейчас было?

– А я тебя вроде умным начал считать, – усмехнулся он, криво улыбнувшись.

– Да умом-то я понял, – попытался я оправдаться. – Просто я никогда раньше такого не видел и не знал, что вы можете.

– Как видишь, могу, – ответил он и с удовольствием отхлебнул из чашки ароматного чая на травах. – Зато тебе за меня заступаться не пришлось и медальон не пригодился.

У меня по затылку пробежал холодок. Старик оказался гораздо проницательнее и внимательнее, чем можно было предположить. Это такая мощная телепатия? То, что сейчас произошло в соседней комнате, я принял за массовый гипноз, который почему-то не подействовал на меня. Ну там я предположил, что это заслуга медальона. А вот ему я про медальон не рассказывал и не показывал ни разу. Откуда он это всё знает? Это уже не гипноз, совсем другое.

– Чего ты так разволновался? – спросил, внимательно глядя на меня, старик. – Ты же мне не враг, а практически лучший друг. Друзей я никогда не обижаю, расслабься, чувствуй себя как дома. Бери вон эклеры и курабье, чай очень вкусный Лизонька заварила с чабрецом и земляникой.

– Да, я уже оценил, – ответил я, принуждая самого себя успокоиться и дышать ровно. – Спасибо вам, Готхард Вильгельмович.

– За чай? – вскинул он брови.

– За сегодняшний обед, – улыбнулся я. – Мне всё очень понравилось. А ещё за то, что назвали меня другом. Я рад, что у меня теперь есть такой друг, как вы.

– Это тебе спасибо Сань, что ты появился в моей жизни, – ласково улыбнулся он. От того телепата с каменным лицом не осталось и следа.

– Меня вот мучает один вопрос, – не удержался я, но не стал дальше продолжать, ожидая его ответа.

– Выкладывай, – снова улыбнулся он.

– Если вы так можете воздействовать на людей, почему вы тогда не смогли всех убедить, что ваши предложения по изменению имеющихся методов медикаментозного лечения являются революционными и крайне полезными?

– Тогда я так ещё не умел, – грустно улыбнулся он. – Иначе убедил бы. Это плод моей работы над собой за последние двадцать лет. Только реально на практике я сегодня применил это впервые. Так что можешь поздравить меня с удачным дебютом. Но теперь мне некому делать ремонт, так что буду ждать твоего чудесного мастера.

– Вы же пока не сильно торопитесь? – спросил я, вспомнив, сколько Николаю ещё предстоит работы. – Он как минимум до февраля занят.

– Лучше немного подождать, чем меня прибьёт рухнувший с потолка кусок штукатурки или лепнины.

– О, по лепнине этот мастер крутой специалист! – заверил я Курляндского. – Будет не хуже, чем в лучшие года. А может и лучше.

– Да уж, – Готхард задумчиво поправил волосы. – Там теперь даже непонятно, где и что восстанавливать. Очень много уже осыпалось.

– А каких-нибудь старых фотографий не осталось? – предположил я.

– Должны где-то быть, – пожал старик плечами. – Попробую найти, время у меня на это есть. А то, что задержка с ремонтом, даже наоборот хорошо, денег немного подкоплю. Намечаются заказы неплохие.