Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

– Теперь понятно, – ответил секретарь и на некоторое время замолчал. – Когда он приедет в следующий раз, буду выбирать шутки попримитивнее.

– Наверно так будет лучше, – ответил я, тужась изо всех сил, чтобы не рассмеяться.

Когда трубку положили, я наконец дал волю эмоциям и расхохотался от души. Света смотрела на меня с некоторой завистью, потом с испугом, видимо начала сомневаться в сохранности моего психического здоровья.

А прикольный, как оказалось, этот дядька, секретарь Обухова. Просто талантливо скрывает, что он весёлый и жизнерадостный человек. Результат длительно тренируемого самоконтроля и мутной однообразной ежедневной работы. Где бы себе найти такого же? Может его позвать? Тогда Обухов меня слопает с потрохами и видал я тогда быстрый доступ к телу по срочным вопросам. Нет уж, пусть там сидит, свои интересы превыше всего. Да он скорее всего и не согласится, в такой конторе зарплата приличная, да и связи. Хоть и всего лишь секретарь, зато у всех на виду.

Закончив приём немного раньше, позвонил в регистратуру, чтобы убедиться, что к нам никого не оформляют и уведомил, что оформлять больше не нужно, так как я изволю свинтить с работы немного раньше. Звонить в контору, на которую работает Николай я не стал, а сразу поехал на тот же объект, где он нашёлся в прошлый раз, там работы было ещё непочатый край. Очень надеюсь, что к тому времени, как согласуют смету, он уже освободится.

Было несколько неожиданно застать Николая не с очередным фрагментом филигранной лепнины в руках или статуей горгульи, а с простой пилой и кучей реек, из которых он делал какие-то заготовки.

– А, Александр Петрович, – улыбнулся он, отложил пилу и рейки и подошёл ко мне, протягивая руку. – Вы наверно за ключами?

– Я к тебе с деньгами, Коль, – улыбнулся я, пожимая его мощную несмотря на скромный внешний вид пятерню. – Скажи, сколько я тебе должен за дверь, негоже, что ты за свои деньги всё сделал, а мне даже счёт не предъявил.

– Да я пытался вас в тот день застать, но чуток опоздал, сказали, что вы уехали по делам, – улыбнулся строитель. – Сначала решил тогда вам домой отвезти, адрес-то знаю. А потом подумал и поддался на уговоры Валеры. Он сказал, что вы по-любому вечером заедете его навестить и он вам ключ один отдаст. Вот хотел спросить, получилось?

– Это была очень оригинальная затея, – усмехнулся я. – Не представляешь, как я испугался, когда запертую дверь кто-то пытался открыть изнутри.

– Так я тоже ему не верил, что Валерий Палыч сможет, а он говорит: «я ж тебе штукатурку помогаю сбивать, значит и с замком справлюсь». Но я всё равно решил проверить. Смог ведь, паршивец! Классный он мужик наверно был при жизни, душевный. Работяга работягу издалека чует. Жалко его. Вы не против, если я иногда буду приходить с ним поболтать? Сдружились мы с ним, пока дверь устанавливали.

– Это возможно будет только не в рабочее время, – хмыкнул я. – Боюсь представить, как будет выглядеть такое общение со стороны, у нас все посетители и ученики разбегутся.

– Прекрасно вас понимаю, – кивнул Николай и наконец-то отдал мне ключи, которые до сих пор держал в руке. – Я один себе оставил, чтобы вас потом не дёргать. А мне кажется, что Валерий Палыч будет у вас полноценным членом коллектива.

Глава 13

Выйдя из здания, ремонтом которого занимается Николай со своей бригадой, увидел сообщение от Прасковьи. Мой тираж переизданной книги по медитативным техникам готов, можно забирать. Я решил не терять времени и сразу поехал в сторону типографии. Ну, естественно, зашёл в пекарню и набрал всякой вкусной красоты.

Входную дверь я теперь открывал не задумываясь. Просто открыл и всё. А вот спокойно проходить мимо работающих печатных станков так и не научился, всё время опасался, что меня затянет, раскатает и напечатает на мне какую-нибудь скабрезную статью. Почему-то был уверен, что на мне обязательно должно напечатать какую-нибудь пошлость.

Прасковья сегодня была какой-то особенно грустной. От прежней жизнерадостности словно и не осталось следа. Увидев меня, вяло улыбнулась, поздоровалась, указала рукой на стул и потянулась вправо, чтобы включить стоявший на отдельной тумбочке чайник. Вид кондитерского многообразия немного смягчил складки на лбу, но окончательно не разгладил.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Да так, ничего особенного, – отмахнулась она.

Но меня-то не обманешь, я же вижу, что проблема гораздо серьёзнее, чем забытый дома носовой платок. Девушка почувствовала мой взгляд, оторвала взгляд от очередного документа и посмотрела на меня.

– Ну правда, Александр Петрович, мелочи, – улыбнулась Прасковья и пожала плечами. – Главное, что все живы, здоровы, а остальное пустяки.

– Ну если это ваша тайна, – сказал я, снимая с корзинки прозрачную упаковку и водружая шедевры кулинарии на центр стола, – то я нисколько не претендую, имеете полное право.

– Обижаетесь? – грустно улыбнулась Прасковья. – Ладно, сами захотели. Произошло небольшое ЧП. Пропала в неизвестном направлении часть тиража популярного журнала для мужчин. Всё перерыли и нигде не смогли найти. В итоге недостачу повесили на меня, мне теперь её отрабатывать месяца два. При этом надо будет отдавать всю зарплату, даже на еду не останется.

– Давайте я вам помогу, – вызвался я. – У меня есть некоторая свободная сумма.

– Да ну, что вы, не стоит, Александр Петрович, – засмущалась девушка, разливая свежезаваренный чай по чашкам. – У меня были сбережения, вот ими как раз и рассчитаюсь, так что это не смертельная проблема. Просто дико обидно. Пашешь тут, пашешь, а вместо благодарности вот такие выкрутасы. Ну куда я могла деть эти журналы? Такое количество в руках не унесешь, на машине только вывозить. А машины у меня нет.

– Несправедливо, – кивнул я, забирая у Прасковьи из рук свою чашку чая. – Всё же имейте ввиду, я рад буду помочь, звоните, когда угодно.

– Спасибо, Александр Петрович, – улыбнулась Прасковья. – Надеюсь с этим вопросом сама смогу разобраться.

– Ну а так, вообще, как здесь работается? – решил спросить я. Мне показалось, что она недовольна общим положением дел, а не только конкретным случаем.

– Как? – вздохнула она. – Да вот так. Если ты живешь на работе – ты молодец, но ты это делать и так обязан и даже не думай надеяться на премию или оплату сверхурочных. А стоит где-то немного ошибиться, и ты сразу преступник, незамедлительные карательные меры. Чаще всего это штрафы или лишение премии. Вот так и живём.

– Я примерно так и подумал, – хмыкнул я. – Не было желания место работы поменять?

– А вы хотите мне что-то предложить? – улыбнулась Прасковья уже совсем по-другому, как-то с надеждой что ли.

– Пока я не могу ничего конкретного пообещать, – уклончиво ответил я. – Но обещаю над этим подумать.

– Было бы неплохо, – сказала она, продолжая улыбаться, но вместо надежды в ней теперь читалось лёгкое разочарование. – Если честно, надоело уже в этом подвале прозябать, света белого не вижу. У меня и выходных-то практически нет. Чтобы солнце увидеть, хожу в продуктовую лавку в соседнем доме за обедом.

– Ещё и без выходных? – я удивлённо вскинул брови. А чему я удивляюсь? Сам к ней однажды сюда в выходной приезжал. – Жёсткие у вас здесь условия. Ну что ж, не буду вас больше отвлекать. Спасибо большое, Прасковья, за радушный приём, за всю печатную продукцию, которая благодаря вашим в том числе усилиям появилась на свет. Будьте на связи, я обязательно позвоню.

– Спасибо, Александр Петрович, – снова улыбнулась Прасковья, и снова в глазах появилась надежда.

Я учтиво поклонился, открыл дверь и пошёл бочком между работающими станками, бережно неся связки книг. Тридцать экземпляров вроде немного, но довольно увесисто. Завезу их в клинику завтра, сегодня возвращаться уже не хочется. Хм, а зачем я повезу их в клинику отца? Скоро будет своя, туда и отвезу, а пока дома полежат, место для них найдётся.

И пора бы уже начать писать работу по диагностике и лечению злокачественных новообразований. Можно параллельно и ортопедический трактат, куда войдет тот самый асептический некроз головки бедра, деформирующий остеоартроз коленного сустава. Межпозвонковые грыжи, по сути, тоже туда же. Я ведь не на нервы воздействовал, значит это не неврология, хотя в нашем мире межпозвонковыми грыжами занимаются нейрохирурги, а не ортопеды.

Я уже сел за руль и собирался уезжать от типографии в сторону дома, когда снова позвонил секретарь Обухова. Соскучился что ли? Может заехать ему язык показать? Не, нехорошо это скатываться до такого уровня общения вопреки разнице сословий. Пошутили по телефону, похихикали и ладно. И то перебор уже, но ему я почему-то был готов простить такие вольности. А сам даже его имени не знаю, просто «секретарь».

– Александр, ты сейчас сильно занят? – раздался в трубке голос самого Степана Митрофановича, я даже вздрогнул от неожиданности. Хорошо, что не успел ляпнуть чего лишнего.

– На данный момент уже нет, – растерянно ответил я. – Что-то случилось?

– А должно? – ухмыльнулся Обухов. – Приезжай ко мне прямо сейчас, надо поговорить.

– Как скажете, скоро буду, – сказал я и повернул не в сторону дома, а в сторону «Больницы Всех Скорбящих Радости», или как за глаза её все называют «Обуховской больницы».

Через пятнадцать минут я уже был на месте, но только благодаря знанию локации пробок в этот час. Я уже знаю, как их можно объехать. Секретарь язык мне показывать не стал, но приветливо улыбнулся и учтиво поклонился, что уже означает переход на другой уровень. А то раньше мне казалось, что из нас двоих он тут сын графа, а не я. Дверь в кабинет главного была приоткрыта, поэтому я сразу смело зашёл, как к себе домой.

– Проходи, Саш, садись, – сказал Обухов, указывая на мой любимый стул напротив него. Я сегодня впервые видел его в другой позе, статуя ожила. – Пока ничего серьёзного не случилось, поэтому ты заранее не пугайся.

Очень интересно, не пугайся. Как всем известно, больше всего на свете нервирует и бесит фраза «не нервничай». Я уже напрягся в ожидании тревожных или неприятных новостей. Спрашивать и уточнять не стал, сейчас сам всё скажет.

– Городская коллегия лекарей приняла решение министерства об открытии клиники с функцией обучения знахарей и лекарей методу тонких магических потоков, – сказал Степан Митрофанович.

– Ну отлично же, – улыбнулся я и тут же улыбка снова исчезла. – А в чём загвоздка?

– Будет назначена дата испытаний на профпригодность всех, кто будет причастен к обучению, – сказал Обухов и снова замолчал, внимательно глядя мне в глаза.

– И что? – пожал я плечами.

– Ты готов? – спросил он, смерив меня испытующим взглядом

– Хм, готов ли я? – улыбнулся я, немного расслабившись. – Степан Митрофанович, всё это время с момента прошлого заседания коллегии, я усиленно занимался собой, своим ядром и своими магическими способностями лекаря. Могу точно сказать, что мои возможности ушли далеко от того, что я мог показать в прошлый раз, так что мне это не страшно.

– Ну допустим, – кивнул он. – Допустим даже, что нормально пройдут испытания для Виктора Сергеевича и для Ильи Фёдоровича, а вот как быть со знахарями, которых ты тоже хочешь в штат взять?

– А что с ними не так? – удивился я. – Для знахарей они очень даже неплохо справляются с этой методикой, я сам видел, как у них получается небольшие раны заживлять. Я уж не говорю насколько они продвинулись в лечении тех же суставов и прочего. Понятное дело, что до уровня лекарей им далеко и не обойтись без широкого спектра медикаментов, обновлением которых мы сейчас занимаемся, для обучения других знахарей их познаний и возможностей вполне достаточно, а лекарей они учить не будут.

– Твои б слова, да Захарьину с Гаазом в уши, – вздохнул Обухов. – Ты же не думал, что они тебя просто так оставят в покое?

– Нет, не думал, – настала моя очередь вздохнуть. – Но очень на это надеялся. Думал, что решения министерства достаточно для начала деятельности.

– Не решения, а разрешения, – улыбнулся теперь Степан Митрофанович. – А теперь это разрешение надо воплотить в жизнь, пройдя через все заросли терновника. Так что учти, я тебя предупредил. Со своей стороны, сделаю всё, что могу.

– Спасибо, – сказал я. От взгляда главного лекаря не ускользнула моя перемена настроения.

– Так, Склифосовский, даже не думай киснуть! – хохотнул Степан Митрофанович. – Механизм запущен, колесо крутится, надо нажать на педали сильнее, чтобы сломались палки, которые тебе пытаются засунуть в колёса.

– Крутанём, Степан Митрофанович, не переживайте, – улыбнулся я. – Я не кисну, просто думаю, как нажать на педали посильнее, чтобы у них шансов не было.

– Вот и правильно! – воскликнул Обухов, хлопнув ладонью по столу. – Я в тебе и не сомневался, иначе не стал бы впрягаться в эту повозку. А у меня есть для тебя ещё одна новость.

– И какая же? – поинтересовался я, готовясь к следующему сюрпризу. Хотя, какие тут сюрпризы он мне озвучил? Всё вполне ожиданно.

– Смету на ремонт приняли к рассмотрению, – сказал он. Увидев мой вопросительный взгляд, решил добавить: – Не в том смысле, что положили на стол в общую стопку, а дали добро, теперь будут рассматривать по пунктам и просчитывать. Проверять правильность расположения помещений, отделки и так далее. Учитывая, что подобное заведение первое в своём роде и заинтересует общественность, скорее сумму сметы изменят в большую сторону, чем в меньшую, всё должно быть важно и красиво. Так что готовься, скоро будешь перерезать ленточку на входе в свой дворец.

– Так прям и дворец? – хмыкнул я – Зачем нам это нужно?

– А ты чем-то недоволен? – искренне удивился Обухов, вскинув брови и слегка склонив голову набок. – Радоваться должен, что тебе столько внимания в лучшем смысле этого слова.

– Ага, особенно ценю внимание Захарьина и Гааза, – хмыкнул я. – Не думайте, я не ною, просто констатирую. Вот что только Гаазу я плохого сделал? Вроде он не выступал против меня раньше.

– Он просто не особо говорливый, – усмехнулся Обухов. – Себе на уме, но не надо недооценивать его возможности.

– А он тогда похвалил меня, когда я тяжёлого больного привёз к вам в больницу.

– Одно другому никак не мешает, – махнул он рукой. – Ладно, давай лучше вот о чём поговорим. Смета на ремонт и сам ремонт – это лишь половина дела. Ещё нужен список оборудования, мебели, печатной продукции и всего, что необходимо до последней мелочи типа тряпочки для протирания очков Юдину. У тебя это уже готово?

– Не до таких подробностей, – пожал я плечами. – Надо доработать. Пойдёт если я так же завтра с водителем передам вашему секретарю?

– Вполне, – кивнул Обухов. – Всю ночь писать будешь?

– Если понадобится, то да.

– Тогда иди пиши, я с тобой закончил, – сказал Обухов и устало вздохнул, как будто вагоны разгружал. – Вопросы есть какие?

– Что конкретно будут проверять у меня и моих сотрудников Захарьин и Гааз?

– Пока был просто разговор вскользь темы, но, я точно знаю, что просто так они от тебя не отстанут. С них ещё станется покритиковать и помещения в клинике, найдут какие-нибудь недоработки. Даже там, где их нет. Будь готов ко всему и держи нос по ветру. Всё, иди, притомился я, а мне ещё вот эту кучу документов сегодня надо посмотреть, – сказал он, положив руку на папки с бумагами.

– Спасибо, Степан Митрофанович, – я встал и учтиво поклонился мэтру. – За всё, что вы для меня делаете.

– Не только для тебя, Саш, – отмахнулся он. – На здоровье!

Я развернулся и вышел из кабинета, подмигнув по пути секретарю. Он ответил тем же. Язык показывать не буду. Голова гудела от всего, что в ней сейчас перемешивалось. Рой мыслей в ней уже просто не помещался. А мне ещё сегодня предстоит составить список всего, что надо приобрести для работы.

А чего это я буду один мучиться? Есть человек с большим жизненным опытом, который сидит дома в гордом одиночестве, скучает, из собеседников только кот и попугай. Я сел в машину с чётким намерением поехать к Виктору Сергеевичу, но на всякий случай ему позвонил, а то мало ли. Он оказался дома и с радостью принял моё предложение поработать над списком. Конечно я сначала зашёл в его любимую пекарню за его любимыми булочками, прихватив по пути то, что мне визуально понравилось.

– И что, прямо так и сказал, во дворец? – переспросил дядя Витя, когда я ему рассказывал про беседу с Обуховым.

– Ага, так и сказал, – кивнул я, забирая наполненную чашку из-под носика самовара, который дядя Витя ради такого случая вскипятил. – И сказал ещё, что Гааз и Захарьин меня в покое не оставят, будут устраивать проверку навыков всем работникам.

– Хм, кто бы сомневался, – покачав головой сказал дядя Витя и взял с тарелки свою любимую булочку, обойдя стороной красивые пирожные. Не проймёшь его ничем, когда есть то, что нравится. – Ладно, чёрт с ними, будем решать проблемы по мере поступления. Давай свой список, начнём.

Мои наброски дядя Витя быстро пробежал глазами, смял листочек в комок и трёхочковым броском отправил в мусорное ведро.

– Не годится, – покачал он головой. – Давай начнём всё сначала по пунктам. Что самое главное в медицинском учреждении? Правильно, медицинское оборудование, инструменты и препараты.

– Так там это было, – буркнул я с тоской проводив мой список глазами.

– Было, но очень куцо, – хмыкнул дядя Витя. – Пусть лучше будет несколько отдельных списков, чем один в перемешку по мере формирования. Итак, погнали. Что самое важное?

– Манипуляционные столы с лифтом! – выпалил я, вспомнив в перву очередь о наболевшем. – Чтобы пациентам было легче забираться на него, а не как у нас сейчас, со ступенечкой.

– Одобряю, – кивнул дядя Витя. – Пиши.

Мы сформировали несколько отдельных списков, постоянно прыгая от одного к другому. Немного отвлекал он важного процесса его упитанный кот Вася, который тёрся об ноги и требовал еды и внимания. От его назойливости меня спас Виктор Сергеевич, он насыпал ему в миску корма, а когда тот поел и попил, посадил к себе на колени, писал-то я, ему можно и кота погладить.

Когда я понял, что составление и коррекция списков займёт гораздо больше времени, чем я изначально предполагал, отзвонился домой и предупредил, что буду поздно. И не важно, что я взрослый и самостоятельный человек, прекрасно понимаю, что мама будет переживать в любом случае, даже если сыночку уже за пятьдесят. Вот если бы я жил отдельно, тогда совсем другое дело. Надо бы, кстати, подумать и над таким вариантом развития событий.

Ближе к ночи вспомнил, что так и не позвонил сегодня Насте. Ну раз не вспомнил, значит так сильно надо было. Позвоню теперь завтра. С непонятной ситуацией надо разобраться, а для этого надо с ней встретиться и поговорить.

Домой я пришёл ближе к полуночи. Голова уже не гудела и не разрывалась, а наоборот чувствовалось какое-то опустошение и завывание ветра. И это я вчера чувствовал себя уставшим? Ха! Я просто не знал, какой сегодня день будет. Хорошо хоть выспался этой ночью как следует, лёг вчера спать пораньше. Сегодня такого не получится.

Все уже спали, и я потихоньку крался в сторону лестницы на второй этаж, подсвечивая себе дорогу телефоном. Странно, а где Котангенс? Обычно в это время он гуляет по дому и ищет, где бы нашкодить. Может уже нашёл? Или Катя уговорила его заснуть рядом с ней?

Дверь в комнату снова немного приоткрыта. Только не это! Я решительно вошёл в комнату и резко включил свет. И что я увидел? Картина маслом: Котангенс на моём кресле сидит на пятой точке опоры, а передние лапы вытянуты вверх, пальцы веером и острые коготочки уже начинают впиваться в дорогую кожаную обивку.

– Не смей! – тихо, но достаточно жёстко сказал я.

Кот обернулся в мою сторону раньше, чем я включил свет и теперь замер в интересной позе, глядя мне в глаза.

– Ах ты маленький проказник, – спокойным тоном продолжил я и медленно, чтобы его не спугнуть, двинулся в сторону стола, за которым в режиме стоп-кадра застыл теракт на грани реализации.

Рыжий засранец даже и не подумал убрать свои коготочки со спинки кресла, и лишь утопил их туда чуть глубже. Одно резкое движение бессовестной лапкой и повреждения будут гораздо существеннее, чем несколько крохотных дырочек.

– Котя, я говорю тебе не смей! – сказал я и быстро обошёл стол, оказавшись прямо возле него.

Котёнок катапультировался с кресла за долю секунды до того, как моя рука оказалась на месте, где только что был его пушистый загривок. Один коготок видимо зацепился и осталась дырочка чуть побольше, чем я надеялся увидеть.

– Вот же редиска, а? – вздохнул я и покачал головой. – Ведь знаешь же, что нельзя, а всё равно делаешь!

– Мяу! – громко провозгласил Котангенс своё возмущение несвоевременностью моего прихода. Не дал я ему видите ли дело доделать. Потом, опасаясь, что я возобновлю погоню, ещё раз мяукнул и выбежал из комнаты.

– Ну и зря, – сказал я ему вслед. – Мог бы и со мной лечь спать, не сильно-то я и обиделся.

Надо поставить на дверь доводчик что ли, чтобы он не смог сам дверь лапкой открывать. Мне кажется, он ни перед чем не остановится, пока не доделает начатое. Один раз врага победил, значит и второй надо. Пока думаю насчёт доводчика, накрыл спинку и сиденье кресла сложенным вдвое пледом, который нашёл на полке в гардеробной. Достаточно неплохая защита от когтей, может и доводчик тогда не понадобится. Пусть не видно красивой кожаной обивки, но это ведь не в кабинете на работе, с пледом даже как-то уютнее.

Осталось последнее дело на сегодняшний невероятно длинный день. Поработать с ядром, включив амулет на четвёртую ступень. Немного рискованно, на фоне усталости, но, если на шестёрке я тогда в обморок не грохнулся, то и сейчас на четвёрке не должен. К тому же мои показатели за это время чувствительно улучшились. Очищающая медитация и активированный золотой амулет на моей шее.

Немного закружилась голова и я почувствовал более серьёзный прилив, чем за всё время, пока работал на тройке. В целом очень даже неплохо, ядро загудело и наполнилось энергией, сосуды наполнились до предела, но выдержали нагрузку довольно уверенно. Значит так дальше и буду продолжать. Зато теперь будет чем удивить Захарьина. Я почему-то считал его главным оппонентом.