Текст книги ""Фантастика 2025-7". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Влад Лей

Соавторы: Жорж Колюмбов,Сергей Карпущенко,Александра Шервинская,Павел Матисов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 209 (всего у книги 353 страниц)

Глава 15. Клинч

Май 2002 года, Город, 37 лет

«…Ну и все б ничего, если б не скво, та, что увязалась возле самой границы…» – тихонько пел Чиж на компьютере у Васи, создавая в комнате привычную рабочую атмосферу. Новый сервер, железную основу будущей системы, привезли на удивление быстро – видимо, Шефиня задействовала связи не только для добывания средств. Аккуратный высокотехнологичный куб, настолько глубоко черный, что глазам смотреть больно, напоминавший то ли Артефакт Саймака, то ли Монолит Кларка, быстренько упрятали в Серверную. Доступ к нему дали только Торику. И Динаре.

Работалось с Динарой над проектом… странно. Она по-прежнему оставалась активной и приветливой, внимательно слушала его, делала пометки. Когда он поручил ей написать несколько вспомогательных модулей, она весь остаток дня просидела за чтением спецификаций, а наутро два модуля оказались готовыми. По ночам, что ли, она их пишет? Какая прелесть!

Он не мог наглядеться на свою любимую. Она просто чудо! Динара словно почувствовала его взгляд, оглянулась и одарила его прелестной улыбкой. Мог ли он когда-нибудь подумать, что такая девушка ответит ему взаимностью? Может, она и правда его половинка, избранница его Судьбы? И вообще, годы летят, может, не только Вике пора определяться, заводить свою семью? Вон и Чиж поет о том же. Хотя у него там бегун сломал себе ноги и перестал быть бегуном. Но это же просто метафора. На самом деле, песня о том, что однажды приходит время остепениться, осесть, пустить корни…

Торик попытался представить себя счастливым отцом семейства. Вот они с чуть погрузневшей Динарой сидят в парке на скамейке. Рядом возятся двойняшки – мальчик и девочка – оба чуть смугловатые и хоть и маленькие, но удивительно красивые, в маму. Мальчик сидит в песочнице и лепит куличики, а Динара говорит ему…

– Ну что, мой герой, модуль выгрузки отлаживать будем? – Динара стояла рядом и улыбалась.

Торик взглянул на часы и обнаружил, что прошло уже полдня, а он начертил лишь два верхних прямоугольника на полной схеме процесса. Размечтался… Да, Инга права: голова у него занята совсем не тем. Так ведь можно и завалить все к чертям собачьим. Хотя…

– Давай, может, после обеда, что ли? – он прищурил один глаз, как ленивый кот.

Динара слегка нахмурилась:

– Да ну, чего время терять? Хочешь, я сама сделаю?

– Ну, давай.

– А ты пока обедай.

– Ты со мной не пойдешь?

– Э… нет, сегодня я на диете. На чем можно потренироваться?

– Я позавчера загрузил в систему учебные данные. Они в папке ROOTTWICE. На них попробуй.

– Хорошо. Я так и подумала. Пойду тогда, займусь. Мне прямо не терпится!

* * *

– Ой, слушай, я, кажется, уронила второй сервер. Что надо делать в таких случаях?

– Инициируем протокол восстановления, вот отсюда. А потом… Кстати, чем уронила-то?

– Пока не знаю. Надо логи пробивать. Возможно, у меня два процесса запустились навстречу друг другу, конкурентный доступ, клинч управления…

– Стоп-стоп, Динара, не так быстро.

«Ч-черт! Правда, что ли, старею?» – подумал Торик. Раньше ему казалось, что такое у него бывает только с глубокой Зоиной математикой. Там дело ясное, что дело темное, и разобраться в нем могут всего несколько человек в мире, ну а тут-то что? Родная почва под ногами – программирование, системное администрирование, архитектура, разработка. И он элементарно не может угнаться мыслью за стажеркой Динарой?

Разработчик системы все-таки он! Хотя… Он открыл список модулей и пробежался по нему глазами. Хм-м… пишут систему они вроде как вместе. Но если взять вот эти шестьдесят процентов модулей, то, положа руку на сердце, Динара сейчас разбирается в них лучше него. Она иногда задавала такие вопросы, что у него не всегда находились ответы. И по-прежнему сводила его с ума своей честной и открытой улыбкой. Как сейчас.

Динаре очень нравилась новая система. Она смеялась и говорила, что чувствует себя гончей, отыскивая очередные «неуверенные места». На игрушечной базе она снова и снова гоняла тесты, отлавливала ошибки, причем так четко и детально все расписывала, что Торику было совсем несложно исправлять программу, добиваясь все более устойчивой работы системы. Он радовался их совместной вовлеченности. Да что греха таить, он почти так же радовался, как тогда, на работе сразу после Универа, когда он днем и ночью хотел только писать и отлаживать коды.

Система с каждым днем становилась мощнее, а работала все уверенней. И что еще радовало – кажется, они даже успевали к сроку. Динара тоже была очень довольна.

* * *

– И после всех этих лет ты меня вот так запросто берешь и выгоняешь?!

– Вик, я не выгоняю, а предлагаю подумать.

– О чем?

– Как можно обустроить твою жизнь.

– Я и говорю – выгоняешь!

– Пока я жил один, нам всегда хватало места, но теперь ситуация меняется…

– Да-да-да. Знаю я все. Можно я хотя бы сегодня переночую спокойно? А завтра соберусь и уйду.

– Конечно. Кстати, а что у нас сегодня на ужин?

– Ха! Думаешь, она будет тебе готовить? Такие вряд ли умеют.

– Какие еще «такие»? Ты ее даже не видела.

– Видела! В городе вас видела. Ну… красотка, ничего не скажешь. А сможешь ты с ней потом жить?

– Скорее всего, да. Мы неплохо ладим, а еще у нее…

Вика демонстративно закрыла уши руками:

– Даже слушать не хочу, какие там у нее достоинства.

Торик по-отечески улыбнулся, аккуратно отлепил от ушей ее руки и спросил:

– Как там у вас с Костей?

Она вздохнула.

– Всякое бывает. Но в целом вроде неплохо.

– Обижает тебя?

– А тебе-то что? – она подбоченилась. – Ты теперь сам по себе голова.

Торик не стал ее поправлять – не тот случай, чтобы вместе учить русский. Семен тоже делал похожие ошибки, видимо, это у них фамильное.

– Просто интересно – это же ты, твоя жизнь.

Она снова вздохнула.

– Он такой… практичный, что ли. Мы еще не решили, поженимся или нет, а он уже рассуждает про дом, какие ему шкафы нравятся, какие машины…

– Так это же вроде… хорошо?

– Вроде да. Не в облаках витает. Не как вы с Зо… Ой, прости, я опять. Мысленно для меня она все равно здесь, у нас. Или будто завтра придет.

Торик поморщился, как от внезапно заболевшего зуба, но вернулся к теме.

– Возможно, его серьезность – тебе на пользу?

– Это если поженимся. Не знаю. А может, вы мне – как там пишут в романах? – «привили дурной вкус»? Твой Стручок вон сколько рассказывал про далекие страны, а я вообще нигде не была. А Костик говорит, это ерунда, деньги на ветер. Деньги надо с толком тратить, а не на всякую фигню. Это путешествия у него – фигня, представляешь?

– Зато он у тебя такой представительный, серьезный.

– Это да, – она чуть повеселела. – Ладно. Попробую потихоньку капать на мозги. Может, чего-нибудь накапаю.

* * *

За ужином она сказала:

– Извини. Я все понимаю. Квартира твоя, приведешь сюда жену или невесту. Просто… – глаза ее предательски заблестели, – …живешь-живешь, и думаешь, что так будет всегда. А потом – раз и… – она всхлипнула.

– Будешь в гости приходить?

– Да ну, нужна я вам! Ой, послушай, Торик, есть одно важное дело. И даже не спорь!

– Так серьезно?

– Да! Слушай внимательно. Я оставляю тебе азалию, мой цветок. И буду приходить сюда раз в неделю, по четвергам, и поливать его. А то ты все равно забудешь, знаю я тебя. Понял?

– Угу.

– Что понял?

– По воскресеньям поливать надо.

– По чет-вер-гам! И этой своей скажи, чтобы меня пускала. Я не верю, что она вспомнит про чужой цветок.

– Она, кстати, ответственная. Знаешь, как у нее…

– Опять?! И слышать не хочу! Ладно, все. Завтра я собираю манатки и сваливаю отсюда.

– Вик!

– Что еще? Я самостоятельная взрослая женщина и разговариваю как хочу!

* * *

Вика сдержала обещание – ушла и больше им не мешала. Теперь страсти могли бушевать в любое время суток. Динара, казалось, не замечала ни рева самолетов над домом, ни шума от соседей сверху, ни дурных запахов из вентиляции. Она почти не ела. Впрочем, Торику тоже как-то было не до этого. «Так вот как выглядит настоящее счастье!» – иногда думал он, вспоминая, как Роберт, когда нашел свою Алину, ходил и весь светился.

Динара приходила не каждый вечер, иногда она отправлялась к себе, а Торик бесстыдно отсыпался в одиночестве. Казалось, недосыпа накопилось на годы вперед. Ах, любовь, любовь, что ты с нами творишь? Мы растворяемся в другом до полной потери себя. Снова и снова. Так было, и так будет всегда.

* * *

– Васильев, на вахту, к вам пришел посетитель.

Торик шел и гадал, кто бы это мог быть? Кто-то из друзей, скорее всего, позвонил бы. Всякие присутственные места обычно сами вызывают человека к себе, а не наоборот. Непонятно…

Мужчина средних лет, смуглый, узкоглазый, в хорошем костюме, не был ему знаком.

– Здравствуйте, какой у вас вопрос?

– Васильев?

– Да, это…

Торик не успел даже ответить, как мужчина подскочил и со всего маху въехал кулаком ему в челюсть. Не ожидавший удара, Торик неловко крутанулся и плюхнулся на пол, ошалело оглядываясь.

– Эй, мужчина, вы что! – закричала вахтерша – Я вызываю охрану!

– Женщина, не надо охрану. Будет знать, как спать с чужой женой!

– Да вы кто вообще такой? – Торик уже поднялся, держась за щеку, и говорил с трудом. – Вы меня с кем-то путаете.

– Ничего не путаю. А ты с моей Динарой спишь, козел. Чтобы больше к ней не подходиль, поняль?

– Мы же вместе работаем!

– Уже нет. Нурлыбаев зря слова не бросает. Не будешь ты здесь работать. И нигде не будешь, я сказаль.

– Да с чего вы…

– Молчи, – мужчина снова замахнулся, и Торик невольно прикрыл глаза. – Себе хуже делаешь. Скажи спасибо, что живой. Руки об тебя марать, тварь…

– Может, я все-таки вызову охрану? – беспокоилась вахтерша.

– Не надо. Я ухожу. Сам уйду. Захочу – я его везде найду. Из-под земли…

За спиной послышался перестук каблучков.

– Котик, ты здесь откуда? – несомненно, это был божественный голос Динары.

– Шалава! С тобой дома поговорю. А этот пусть собирает манатки-шманатки.

– Ты что! Ты не можешь так поступить.

– Могу. Все решено. Я его предупредиль.

– Он здесь ни при чем!

Дальше слушать Торик не стал. Не глядя на Динару, он стремительно двинулся к лестнице, на первой же ступеньке споткнулся, еще и ногу ушиб, и чертыхаясь начал подниматься. «Как в дурном мексиканском сериале! – беспомощно бились мысли. – Она замужем! Кто он у нее? Бандит, что ли, какой? Вот тебе и девушка-мечта».

* * *

Полчаса спустя он все-таки решился поговорить с Динарой. Она была удручена и слегка напугана. Глаза блестят, на щеках нездоровый румянец.

– Ты замужем.

– Как видишь.

– Могла бы хоть сказать, Динара.

– А ты не спрашивал. Спросил бы, может, я бы и ответила.

– Кошмар какой-то. Как ты могла? Зачем?! И что он там болтал насчет работы?

– А… это. Ты уж извини, но Мурхад шутить не любит. А возможности и связи у него неограниченные. Так что спасибо тебе за науку, за любовь, за ласку, как говорится. И… будем прощаться?

– Да ты что! Завтра испытания системы.

– Я все сделаю. Теперь это не твоя забота.

– Там еще надо таймеры настроить и переключить оповещалки из отладочного в боевой режим, – скула болела и не давала разговаривать нормально.

– Я помню. И не только это. Я же хорошая ученица? Ты сам много раз говорил так, да-а?

– Постой, так ты что, все это задумала с самого начала?

– Ну… Хочешь жить, умей вертеться. Ничего личного, Торик. Ты прости, – она коснулась его скулы холодными пальцами. – Я не думала, что он сюда приедет. Тем более что придет к тебе отношения выяснять. А дома я с ним справляюсь. Первый раз, что ли?

В коридоре показался встревоженный Славик.

– Васильев, где ты ходишь-то? Тебя Шефиня вызывает, срочно! Уже десять минут ищет. Бегом!

* * *

…И решили тогда братья вороны

Суд над белой сестрой учинить.

Семь ночей они думали, спорили

И решили ее очернить.

Ю. Рыбчинский, «Белая ворона»

– У себя?

– Да, проходите. Она вас уже давно ищет.

– Вызывали?

– Васильев, наконец-то! И, кстати, где вы пропадаете в рабочее время и накануне сдачи проекта? Опять сливали нашу информацию осведомителям? Хорошо жить хотели – и нашим, и вашим? Не выйдет!

– Да вы что? О чем вы говорите?!

– Не прикидывайтесь, Васильев. Игры закончились. Надо уметь отвечать за свои поступки.

– Да какие…

– Такие, сами знаете. Ладно, вот бумага, ручка. Пишите «по собственному», пока я не передумала. Все же у вас неплохие заслуги, сотрудником вы у нас были серьезным. Или только казались, а, Васильев? Пишите-пишите, а то будем увольняться по статье.

– Значит, уже через две недели? – потрясенно уточнил он.

– Не надо. Я дам указание, в кадрах вам все поставят без отработки, сегодняшним днем. Нам в штате стукачи не нужны.

– Почему вы думаете…

– Так, хватит уже, Васильев, соберите уже остатки совести! И после всего, что на вас собрала наша служба безопасности, считайте, что вы еще легко отделались!

– А как же проект? Завтра официальная сдача…

– Раньше надо было думать! Вячеслав Сергеевич полагает, что Нурлыбаева с этим вполне справится. Так, все! Хватит разговоров, пишите заявление.

И что ему оставалось делать? Он написал нужные слова, поставил дату, подпись и пошел к Инге.

* * *

– Толян, проходи. Чай пить не приглашаю – не тот случáй.

– Инга, меня…

– Не трать слова, друг мой, я все знаю. Вот чуяло мое сердце: с этой красоткой что-то не так! И говорила я тебе. Но вы ж, мужики, вечно не тем местом думаете!

– Послушайте, я вас редко о чем-то прошу, а вы не могли бы…

– Знаешь, нет, не в этот раз. Она меня уже вызывала. Альтернативы были сдать тебя под суд – а дело тут потянет на несколько лет – либо сдать службе внутренних расследований, но там тоже хорошего мало.

– И вы…

Она кивнула и глянула на него с сожалением и даже сочувствием.

– И я все-таки уговорила ее за все твои прошлые заслуги понять, помять, простить и обойтись минимальными мерами.

– Но вы же понимаете, что на самом деле я всего этого не делал?

– Я-то понимаю. Но факты, друг мой, вешчь очинно упрямая. А фактов у них на тебя собрано выше крыши. Все, что было и чего не было, все – на блюдечке с голубой каемочкой.

– Вы хотите сказать…

– Да, хочу. Так что тебе еще повезло. И вот еще. Ты пойми правильно: ей же надо как-то официально реагировать на такие вещи.

– И что?

– Завтра она затеет режим усиленной безопасности. Все просматривается и прослушивается. Так что большая просьба: сюда лучше не звони. Домой к нам – пожалуйста. Телефон мой помнишь?

Он рассеянно кивнул.

– Не грусти. Все к лучшему. Значит, зачем-то так было надо. Там, – она указала наверх. – Мы еще вечерком с мужем покумекаем, чем тебе помочь при таком раскладе. Но пару месяцев, дружочек, очень прошу: посиди как мышка, тише травы, ниже… Понял, да? Никаких выходок! Никаких встреч с нашей дамой. Никаких резких движений. Это важно!

Торик наконец осознал, что попал по-крупному, и смотрел перед собой невидящим взглядом. Инга взяла его за руку. Он с удивлением осознал, что за всю историю их знакомства она его никогда не касалась. Как-то не было в этом необходимости. А теперь, видимо, появилась. Он поднял голову: Инга смотрела ему прямо в глаза.

– Толян, я хочу к тебе пробиться. Да, знаю, тебе сейчас очень больно и плохо. Но это не конец света. Хотя тебе сейчас кажется именно так. Да?

Он обреченно кивнул.

– Просто знай. Это. Очень. Важно. Ничего не делать. Не подпрыгивать. Просто пересидеть пару месяцев. А там посмотрим, что можно сделать. Все, дружочек, иди, собирайся. Дискеты нужны – хозяйство забирать?

Она потянулась было к открытому ящику стола, но тут же передумала.

– Хотя нет… Сейчас из Конторы лучше вообще ничего не выноси. Не дразни гусей. Если что-то нужно, тащи сюда, я потом сама привезу тебе. Лады? Ну все.

Глава 16. Тоска

– Ты дома?

Ответила лишь тишина. Ну да, Вики нет, и уже не будет. Не осталось даже ее смешных тапочек. Он же сам прогнал ее совсем недавно. Недавно? Кажется, прошла тысяча лет, куда вместились века счастья и радости, годы войн и суровых испытаний, десятилетия разрухи… Мысль ему понравилась, Торик даже горько усмехнулся, ведь единственная информативная часть этой широкой мысли – разруха – навевала тоску.

Все-таки жаль, что ее нет. Он бы рассказал ей в красках сегодняшний день. Она бы поохала, посочувствовала, приготовила бы что-нибудь вкусное… Кстати, надо бы ужин затеять. Или в магазин сходить? Или все же самому… Эх! Честно говоря, ничего не хотелось. Разве что выть в обиде и бессильной ярости и молотить кулаками диван за неимением более достойных целей. Десять минут именно этим он и занимался. Легче не стало.

Будем рассуждать логически, сказал он сам себе. Ничего не хочется. Ладно. Тогда другой вопрос – что хуже: выйти в магазин за продуктами или пойти на кухню и начать готовить ужин? Выход на улицу его откровенно пугал. Там будут люди, опять люди, опять разговоры, опять надо держать лицо! Он отчаянно стукнул кулаком по столу, тот аж подпрыгнул. Соседи тут же выразительно постучали по батарее. И тут люди!

В холодильнике нашлись восемь яиц и хлеб. Ну, вот тебе и ужин, подумал Торик, с некоторым удовлетворением вспомнив, как наловчился жарить самые разные яичницы, когда жил у бабушек. Там еще на окне стоял горшок с растением, похожим на крохотную новогоднюю елку, украшенную живыми ярко-красными перчиками…

Как же хочется вернуться туда. Там было хорошо и беззаботно. Хорошо? Он вспомнил, как чуть не потерял родителей. Беззаботно? Нет… «Ни сна, ни отдыха измученной душе…»

* * *

Через пару дней его «болезнь» перешла в иную стадию. Отчаянно хотелось хоть с кем-нибудь поговорить. Он перебирал варианты. Позвонить Вике? Ну да, после того, как он сам прогнал ее? Захочет ли она вообще его слушать? Вот Инга готова его выслушать, но с ней все важное они уже обговорили. А отвлекать человека пустыми разговорами – дело неблагодарное. И потом – сказала подождать, значит, надо ждать. Может, и правда они там что придумают. Ведь сейчас даже на работу не устроишься. Разве что каким-нибудь кочегаром, как Цой. Но там нужны крепкие мышцы, которых у Торика при всей его нелюбви к спорту отродясь не бывало. Он тяжело вздохнул – ну вот, даже для этого не годится.

Стручок? Кстати, да, можно, он еще не знает о случившемся. И еще он хотел что-то новое рассказать о своих поездках. Хотя… нет, не хочется сейчас слушать о том, как кому-то было хорошо и интересно. Не то настроение, чтобы проникаться чьим-то восторгом. И потом… оглядываясь назад, уже зная о случившемся, Торик мучительно стыдился: как он мог быть таким наивным и не замечать очевидного! Он отлично представлял, насколько по-идиотски выглядит история его неземной любви, если рассказать ее вместе с финалом. Нет, Стручок тоже отпадает.

Зоя? Его чудесная Зоя…

Кто прав из нас был и кто неправ,

Решить сейчас бы нам в двух словах...

Пусть она не хочет больше работать над проектом, но ведь они с Ториком по-прежнему друзья? Хотя… Даже в этом оставались сомнения. Но в любом случае обсуждать с девушкой предательство бывшей любовницы казалось неправильным. К тому же у Зои, помнится, и своих проблем хватает. Хотя она никогда не жаловалась и не рассказывала о них.

И к компьютеру подходить не хотелось. Не важно, программировать, бродить по инету или играть – не хотелось даже включать его. Словно этот ящик принял на себя частичку подлости Динары. Почитать, что ли? Что-нибудь увлекательное, чтобы захватило. Он посмотрел на полки книжного шкафа. Дельфи. Комбинаторика. Основы SQL. Не то. «Сами боги» Азимова, «Солярис» Лема, «Трое против колдовского мира» Нортон… Тоже не то. Хайнлайн? Хм-м… Возможно. А конкретней? «Иов, или Осмеяние справедливости»? Нет, часть о страданиях героя где-то созвучна, но о силе всепоглощающей любви – это когда-нибудь в другой раз. О, «Луна – суровая хозяйка», то, что надо. «Мэнни, мой единственный друг!», Ваечка, великий принцип ЛДНБ – ленчей даром не бывает.

В глазах защипало… Он отложил книгу.

* * *

Он перестал бриться. Совсем. Для кого? Зачем вообще? В магазине продавцов не напугаешь, а больше он ни с кем и не общался. Мир стал мелким и плоским. Торик варил себе на обед невнятные супчики из пакетиков. Перечитывал читанное, пересматривал смотренное… Вот еще бы не передумывать уже обдуманное! Мысли бестолково носились по кругу, а ни одной новой почему-то не приходило. Каждый день был неотличимо похож на вчерашний и обещал быть таким же завтра. Он словно исчезал, растворялся в этих бессмысленных днях, пока не растворился весь. Осталось лишь бесконечное безвременье и прозябание. Без смысла, без перспектив, без радостей или даже надежды…

Где-то на краешке сознания уже третий день маячила песня. Торик сделал над собой усилие и вытащил эту занозу на свет божий.

Уже не будет больше писем.

В саду цветок последний высох.

Лети, тоска моя, лети...

И нет тебе конца, и нет тебе пути.

Своим чарующим голосом этот романс когда-то томно пел Глеб, его случайный и недолгий попутчик по ансамблю. Грустно усмехнувшись сам себе, Торик кивнул, соглашаясь с очевидным. Да уж, сейчас унылая и слезливая песня – самое то.

На гитаре звучно лопнула вторая струна, впившись в палец, но Торику было все равно – музыки тоже не хотелось. Струна с капелькой жертвенной крови так и висела поперек остальных – жалкая, скрученная, никому не нужная… Без права на ошибку. Без права на будущее. Как и он сам.

Жизнь по инерции еще шла, но шла под откос. Как там рассказывал Стручок об одной из своих поездок? Оставалось ощущение, что мы все еще куда-то едем, что впереди новые города, аэропорты, страны... Но на самом деле это всего лишь начался долгий путь домой.

Но даже это не про него. Перед Ториком маячил лишь долгий путь в никуда. Откуда-то из чужих разговоров в голову вылезла обидная фраза. «Сбитый летчик». Да, в народе именно так называют людей, потерявших социальную значимость и неспособных нащупать для себя дальнейший жизненный путь...

Включить компьютер он смог только через три недели. Включил, подождал полной загрузки, посмотрел на знакомый экран… и тут же выключил. Но на следующий день все же снова запустил и погонял часа полтора в Дюка Нюкема. Стрельба по монстрам, как оказалось, даже успокаивала. А может, так время летело незаметней или голова переставала думать все то же все о том же?

Ближе к ночи пришла новая мысль. Интересно, а что сейчас происходит у Кати? Времена, когда они были вместе, теперь представлялись ему тихим, спокойным раем. А все, что тревожило, забылось и померкло в свете новых проблем и обстоятельств.

* * *

Во вторник он побрился, тщательно вымылся до пояса, нашел в шкафу относительно чистую рубашку и отправился… просто погулять. Да ладно, кого он обманывает? Ноги сами несли его к аптеке. Девочка в окошке стояла незнакомая, но тетку постарше, что бродила по служебному помещению, он узнал – Катина начальница.

– Извините, а когда я смогу увидеть Катю?

– Селиванову? Она у нас больше не работает. Купите что-нибудь?

– Ну, давайте гидроперит, что ли.

– Вот, пожалуйста. Заходите к нам.

Слова звучали бессмысленно и формально, а факты оказались беспощадными. Ну да, все правильно. Что же она так и будет тут всю жизнь сидеть и ждать, пока он соизволит за ней прийти? Домой к ней он решил не заходить: какой смысл? Скорее всего, она уже давно замуж вышла. Муж, дети, крепкая семья… О чем он только думает? Раньше это никогда его не интересовало, наоборот, воспринималось лишь как препятствие, помеха.

Надо же, подумал Торик, а подсознание у меня – молодец! Брякнул в аптеке вроде бы вообще наугад, что попало, и угодил в цель. Горло начинает побаливать, а значит, гидроперит очень даже пригодится. Таблетка на стакан горячей воды, и краска для волос превращается, превращается… в отличное полоскание для горла! Он улыбнулся, и даже не криво. Впервые за все эти дни.

* * *

Выйдя из очередного сеанса игры в старый DOOM, где он часа четыре бегал и стрелял по однообразным монстрам, Торик мельком посмотрел на монитор. Взгляд зацепился за незнакомую иконку со стилизованным изображением зеленой пули. Подпись ему тоже ничего не говорила: «NJHG». Вирусы, что ли, завелись? Будто мало ему своих бед!

Удалять иконку смысла не было. Для начала надо с ней разобраться. Он открыл свойства иконки. Хм… «все страньше и страньше», как говорила Алиса: иконка вела к исполняемому фалу EXE, лежавшему в папке с программами для управления погружениями. Дата создания – прошлый год. И что, он целый год не видел этой иконки? Хотя… Он вспомнил, как жил все это время, сколько всего случилось. Запросто мог смотреть мимо и не замечать. Не удивительно при его-то наблюдательности.

NJHG – что это? Выглядит бессмысленно, будто кодировка сбилась при наборе. А может, так и есть? Он переключил клавиатуру на русский регистр и набрал эти буквы. Теперь получилось «ТОРП». Тоже ерунда какая-то. Или нет? Что-то на самом краешке сознания вроде бы даже откликалось в ответ на эти буквы. Ну, давай, соберись! Завязывать надо с этими игрушками. Устал, словно разработал целую программу, а по сути, переливал чужие пикселы из пустого в порожнее. Торп, торп… Торопись? Не то.

Может, что-то служебное или математическое? Зоя вполне могла написать программу для каких-нибудь проверок или пересчетов. Зоя… Да, тогда они работали вместе. Славное было времечко… Каждая неделя приносила новый прорыв в неизвестное! Она придумала движитель, фазовые подкрутки, стоп-кран, торпеду. Торпеду? Так может, это и есть тот самый загадочный ТОРП? Конечно! И время примерно совпадает. Значит, вот куда она ее положила. А вот это интересно. Это надо будет посмотреть и попробовать. Но не сегодня. Глаза слезились. От перенапряжения? Или причина – в сожалении об упущенных возможностях?

* * *

Зоя все-таки здорово писала программы. И чего она прозябает в своем музыкальном магазине? Ведь могла бы стать крутым разработчиком! Правда, неизвестно, что у нее в голове. Может, она не решается на большие перемены в жизни, а может, наоборот, все продумала и сознательно отказалась от этой возможности, оставила ее для себя лишь в качестве хобби. Ладно, сейчас не время об этом думать.

Торик настроил «Торпеду» на небольшую девиацию фазы, запустил систему и привычно зафиксировал на себе сетку Фарадея. Сегодня неопределенностей было две – для старта он выбрал еще неисследованную точку. И уж тем более неизвестно, куда занесет его фазовый сдвиг. Вполне может быть, что здесь вообще окажется серая зона – без всяких погружений. Но все-таки… Он уснул.

* * *

…размеренно гребу, знакомо отталкивая воду – ни много ни мало, а ровно столько, чтобы можно было плыть долго-долго. Байдарка скользит бесшумно. Родители тоже молчат – отец отдыхает, прикрыв глаза, а мама гребет синхронно со мной. Полнейший штиль – наш семейно-путешественный флаг безвольно свисает вниз, не в силах пошевелиться.

Это не река, а что-то огромное – берегов не видно, кораблей – тоже. Только чуть впереди – другая байдарка, четырехместная. На ней наши компаньоны – семейная пара физиков и две их дочери-старшеклассницы. Они тихонько переговариваются, но отсюда их почти не слышно: слишком далеко. А вокруг во все небо наливается закат. Не оранжевый, а скорее, розоватый. Странно подсвечивает невесомые облачка, будто мы все сидим в театре, и все эти краски – дело рук умелого осветителя.

Где-то там, у горизонта, как раз куда мы плывем, едва угадывается громада неясной вертикали. Что бы это могло быть? Скала? Горы? Я смотрю на воду, провожая взглядом мелкий бурунчик – навсегда убегающий в прошлое гребок весла. Следующий гребок – теперь левой рукой – я делаю чуть сильнее, чтобы лучше ощутить воду, и теперь бурунчик издает тихий плеск. Нос байдарки послушно уходит слегка вправо. Отец даже с прикрытыми глазами замечает это и говорит: «Курс держать! Принять влево!» Я чуть заметно нажимаю педаль, руль байдарки слегка меняет положение, и лодка снова идет верным курсом.

Да, все правильно. Нам еще плыть да плыть до своей цели. До самого края этой огромной кофейной чашки. Вода теперь мутно-коричневая, словно насыщена илом. Или кофе. Интересно, какая она на вкус? Я не могу просто бросить грести, иначе мамино весло стукнется о мое. Поэтому сначала предупреждаю: «Суши весла!», и мы кладем весла поперек лодки практически синхронно. Мама не спрашивает зачем. Спросить можно позже. Все это не обсуждается: мы, как команда, притерлись уже давным-давно. Я опускаю руку в воду – она горячая! Мы что, действительно плывем в чашке с кофе? Как так? Почему не разогревается байдарка? И где отец? На его месте теперь топорщится, почему-то не опадая, пустой плащ. Плач. «Плачь не плачь, горю не помочь», – вдруг говорит мама басом. Из эмалевой глади воды – или все-таки кофе? – высовывается любопытный дельфин и улыбается. Сколько зубов-то у него! А я все машу обожженной рукой, пытаясь заодно смахнуть, стряхнуть наваждение. Мир переворачивается, но я еще там и успеваю подумать: а вдруг весь этот горячий кофе теперь прольется, и вывинчиваюсь в привычную реальность…

* * *

Встречать Торика было некому. И рассказать об испытанном тоже некому. Это понятно. Но почему правая рука слегка побаливала, словно после ожога? Получается, какие-то события или переживания при погружении могут оставлять вполне реальные следы? Такого еще не случалось.

Опасная штука, но, пожалуй, это даже круче, чем рубиться в DOOM! Так вот ты какой, прощальный подарок Зои, незамеченный и неоцененный вовремя. М-да, как-то нелепо все у них с Зоей получилось. Да еще эта никчемная скомканная салфетка расставания, когда не знаешь, что сказать, чтобы не сделать еще хуже.

* * *

Он все-таки придумал, кому можно позвонить. Секрет оказался прост: тому, кто знал его задолго до всех этих историй с работой, с учебой, с прибором. Курбатову, ударнику из их школьной группы. Уже после школы Торик однажды попытался сходить к ним на репетицию, Семен помог, но тогда все вышло не очень хорошо: музыка новой волны его откровенно напугала, оттолкнула. Может, зря? Может, надо было все-таки поддерживать связь со своей бывшей группой?

– Борис, это ты? Привет!

– Кто это? – такое знакомое хлюпанье носом! – А, Толян, ты, что ли? Привет, пропажа! Сколько лет, сколько зим!

– Да уж, лет много, а зим еще больше…

– Как это? Опять мне зубы заговариваешь?

Торик прямо-таки увидел мысленным взором, как Боря улыбается и в шутку грозит ему пальцем.

– Ну, ты че-как? – привычно спросил Боря, словно ничуть не изменился за эти двадцать лет.

– Да нормально, – отмахнулся Торик. Неужто рассказывать все, что с ним за это время приключилось?

– Играешь? – спросил Борис о главном, что их связывало. И Торик тут же понял, что спрашивает он не про DOOM, а про участие в какой-нибудь группе.

– Нет, я так и не нашел себе ансамбль.