Текст книги ""Фантастика 2025-7". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Влад Лей

Соавторы: Жорж Колюмбов,Сергей Карпущенко,Александра Шервинская,Павел Матисов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 207 (всего у книги 353 страниц)

Глава 11. Внезапные ответы

– «Большой успех советской науки»? Так твоя начальница говорила? – Стручок сегодня был настроен благодушно и широко улыбался, дружески похлопывая Торика по спине.

– До-о-о! Он у нас таперича герой-космонавт практически! – Инга тоже улыбалась, но иронии не скрывала.

– Так, давайте все за стол, салатики я уже поставила, – командовала Вика.

– Пойдемте? Не будем в прихожей толпиться, – предложила Зоя.

Когда с салатом покончили и Вика подала горячее, разговор добрался до сути.

– Итак, что же у нас теперь известно? – начал Стручок. – Существует некая общая «Вселенная душ», наш условный «космос».

– Да, и мы научились попадать в него и там перемещаться, – заметила Зоя.

– И вот в этом-то «космосе», как и обещали многочисленные эзотерики, обретаются наши души, – добавила Инга. – Теперь мы это точно знаем.

– Но чего мы не знали раньше – души умерших людей никуда не исчезают. Они так и остаются на своих местах, где были при жизни, – сказал Торик.

– И, что самое ценное, в них сохраняются воспоминания человека! То есть, получается, ваш странник…

– Путник? – поправил Торик.

– Ладно, пусть путник, он может все это увидеть и пережить. Точно узнать, что было в жизни другого человека.

Торик вспомнил ледяную полынью, пропадающее сознание и заметил:

– Только его впечатления, то, что человек сам видел, чувствовал, говорил. Если глаза закрыты, мы тоже видим темноту.

– Это понятно, – отмахнулась Инга. – Но ведь большую часть жизни мы идем с открытыми глазами!

– Получается, мы можем попасть в душу кого угодно? – уточнил Стручок.

Торик с Зоей переглянулись, потом он ответил:

– Мы обсуждали этот момент. Теоретически – да. На практике мы очень ограничены временем погружения и скоростью перемещения.

– Как это? – не поняла Инга.

– Как со звездами, – ответил Торик. – В небе полно звезд, но некоторые из них – довольно близко, а до других – тысячи световых лет. Насколько я сейчас понимаю, теоретически мы могли бы найти душу, скажем, Карла Маркса.

– О, вот это интересно! – заметила Инга. – Только надо знать немецкий, видимо.

– Тут сразу возникают два вопроса. Первый: где нам искать его душу в этом огромном не-космосе. И второй: если мы с Карлом никогда в жизни не виделись, его душа, очевидно, находится очень далеко от моей. Вполне возможно, даже если каким-то чудом узнать точное направление, до его души нам пришлось бы лететь годы. А мы ограничены возможностями физического тела.

– Я еще подозреваю, что у других людей, точнее, в их душах может оказаться очень высокий барьер поверхности, – добавила Зоя. – Ситуация может сложиться так, что ты потратишь неделю на путь, будешь ломиться в их ворота, а они тебе так и не откроют.

– А поддать энергии – не вариант? – уточнил Стручок.

– Мы и так сейчас путешествуем почти на пределе. Наверное, можно еще где-то немного подкрутить… Но что-то внутри мне подсказывает…

– Чуйка? – сразу откликнулся Торик.

– Может быть, – Зоя пожала плечами. – Подсказывает, что дальше накачивать энергию будет уже опасно для мозга погружаемого. Ну не приспособлен он для семимильных прыжков.

– Строго говоря, он и к погружениям наяву не слишком приспособлен, – заметил Стручок.

– Тогда можно пока отправляться только к ближайшим душам, – предложила Вика.

Зоя чуть поморщилась, но все же сказала:

– Ну да. Я задала поиск паттернов по границе души Торика. Программа выявила еще три области, где производная приобретает…

– Минутку, – перебила Инга, – а по-человечески можно?

– Ты нашла у меня еще три родственных души? – удивился Торик.

– Пока не знаю, но куда-то ведут еще три… э… лапки.

– А ты не знаешь, кто там? Что за люди? – оживилась Вика.

– Нет, конечно. Для этого нужно как минимум хоть раз побывать в каждой из них и увидеть моменты прошлого этого человека.

– Меня смущает один вопрос, – задумчиво произнесла Инга. – Вика, мы чай пить будем?

Все дружно рассмеялись, а Инга недоуменно посмотрела на собеседников. Потом до нее дошла нелепость контекста, и она тут же пояснила:

– Просто в горле пересохло.

– Конечно! Давайте я посуду соберу и подам чай, – вскочила Вика.

Между тем Инга продолжила:

– Я хотела сказать о другом. Вот вы, понятное дело, люди ученые и продвинутые во всяческих технологиях. Но вы обсуждаете серьезные ограничения по расстояниям между звезд. А при этом малограмотные эзотерики и всякие, прямо скажем, колдуны и хироманты умудряются будто бы вытаскивать души других людей на разговор, и при этом они не тратят годы на такой контакт, а общаются уже через несколько минут. Как они это делают?

– Как делают? – осторожно переспросил Стручок. – Честно говоря, понятия не имею. Но вы сами только что обозначили один из способов.

– Я?! – удивилась Инга.

– Ну да. Вы сказали, что колдуны «вытягивают» души других людей. Я могу себе представить, как в результате каких-нибудь хитрых манипуляций они действительно хватают щупальце…

– Лапку? – поправила Зоя.

– Хорошо, пусть «лапку» другой души и подтаскивают ее поближе к себе, чтобы не нужно было тратить время на долгую дорогу.

– М-м, что-то я плохо представляю, как это сделать, – помотала головой Зоя.

– Ну так мы с тобой и не колдуны, – улыбнулся Торик. – У них там свои секреты.

– А у нас – свои! – торжественно объявила Вика, внося торт. – К чаю! Сама испекла!

– Да ты что-о! – сразу оживилась Инга. – Ну-ка, ну-ка, давай попробуем!

– Когда успела-то, сестрица? – спросил довольный Торик.

Вика задорно улыбнулась, одновременно показала ему язык, тут же смутилась – Ой! – и принялась расставлять всем блюдца с кусочками торта.

Лишь Стручок, казалось, не замечал всеобщего оживления. Он сидел, сосредоточенно глядя перед собой туда, где раньше стояла тарелка. Вика наклонилась к нему и осторожно попыталась отобрать вилку, которую он так и держал. Стручок словно очнулся: виновато глянул на нее, кивнул, отдал вилку, глубоко вздохнул и сказал:

– Выходит, буддисты ошибались. Несколько тысяч лет проповедовали ересь, а теперь вы это доказали экспериментально?

– В каком смысле? – уточнила Зоя.

– Реинкарнации не существует. Душа никуда не девается. Она не переходит к другому человеку или животному, а остается пребывать в своем условном метафизическом пространстве.

– Грустно, – вздохнула Вика. – Честно говоря, я надеялась в следующей жизни стать стрекозой.

– Стрекозой? Серьезно? – удивилась Зоя.

– А тут такой сюрприз: оказывается, один раз живем, – припечатал Стручок.

– Не все так однозначно, – проникновенно сказала Инга. – Мы видим, что модель буддистов не подтвердилась. Но это совсем не значит, что нет другой модели. И еще мы пока не увидели, что души умирают. Наоборот, они как бы продолжают жить!

– «В своей прозрачной келье мы призрачно живем», – пробормотала Зоя строчку из песни о манекенах. – Душа остается существовать, замкнутая сама на себя, как информация на компакт-диске.

Торик поднял голову:

– Знаешь, а эта аналогия с диском даже ближе, чем кажется. Если на диске записан фильм, что перед нами? Мертвые мегабайты застывших пикселов, которые можно переписать или стереть? Или это живая история героев фильма, где они продолжают жить, бороться, любить и страдать?

– Хм, – усмехнулся Стручок. – Подозреваю, что и то, и другое. Дуализм. Как фотон – волна или частица?

– Я считаю, с душами умерших людей все обстоит точно так же. Сами души бессмертны, они остаются в вечности навсегда, сохраняя в себе все, чем был человек при жизни, что видел, что чувствовал, чего боялся и о чем мечтал. Но теперь они статичны, они не развиваются дальше. Каждый новый день не меняет их, как это было при жизни. Души умерших хранят застывшие фильмы их жизней.

– Толян, ты не поверишь! – Инга вдруг вскочила и, не обращая внимания на оторопевшую Вику, что сидела рядом, чуть ли не бегом направилась в прихожую за сумочкой.

Почти тут же вернулась с темно-зеленой записной книжкой, судорожно полистала ее, подала Торику и торжественно сказала:

– Вот! Читай вслух.

Торик вдруг подумал, что за эти годы он ни разу не видел почерка Инги. Они много общались, но это всегда было либо устно, либо через компьютерные документы. А тут ровными и аккуратными, почти каллиграфическими буквами с забавными архаичными вензелечками было выписано:

«Мертвые невидимы, но они с нами».

Святой Августин

Все потрясенно молчали. Потом Инга нарушила молчание:

– Раньше я понимала эту фразу метафорически. Что духи умерших рядом, к ним можно взывать, и тогда они откликнутся. А теперь все приобрело совсем другой смысл.

– Если только тот человек был вам близок при жизни, – уточнила Зоя.

– Да… – покачал головой Стручок. – Теперь наш прибор дает зыбкий и ненадежный способ добираться до мыльных пузырей сознания, висящих где-то в неизвестном измерении пространства-времени.

– Почему же неизвестном? – вскинулась было Зоя, но Торик примирительно посмотрел на нее, и она примолкла.

– Проходите в зал? Я приберусь и тоже приду к вам, – сказала Вика.

– Давай помогу? – предложил Стручок.

– Давай! – обрадовалась Вика.

– Кстати, пока не забылось, – громко заметила Инга. – Вика, торт у тебя получился отменный. Это я как хозяйка со стажем тебе говорю.

Вика даже покраснела от похвалы:

– Спасибо! Это меня подруга научила. Пирог быстрый, экономный и вкусный, хотите, рецепт вам напишу?

Когда компания вновь воссоединилась, уютно расположившись на том самом диване, где проходило большинство их погружений, обсуждение продолжилось.

– Вот еще вопрос, – начал Стручок. – Как получается, что люди иногда знают какие-то вещи из прошлого, которых они точно не могли узнать?

Торик кивнул:

– Часть таких случаев можно объяснить непроизвольными странствиями по территории души во сне. Там можно забредать в самые неожиданные закоулки, о которых сам человек вроде бы давно и прочно позабыл. Но душа-то хранит и помнит все.

– Теперь мы знаем, – дополнила Зоя, – что путник умеет залезать в пограничные области, где сама реальность зыбка и ненадежна. Где можно заглянуть даже в ту реальность, которой никогда не было и не будет.

– Судя по вашим рассказам, это ближе в сторону бреда, – не сдавался Стручок. – Но ведь люди откуда-то узнают реальные факты прошлого. Я не верю, что они стихийно подключаются к душам других людей. Вы ведь применяли хитроумную систему подкачки и разгона, а до этого точно выясняли, куда надо двигаться, чтобы попасть в другую душу. Вряд ли такое сложное действие получится само собой вслепую. Нет, должен быть еще какой-то механизм.

– Ты не путай, – сказала Зоя. – Мы ничего не знаем о том, что происходит в нормальном сне. Но раз мы обнаружили все эти механизмы доступа к зыбкой реальности, значит, они уже были в природе. Мы не изобрели их, мы просто получили к ним доступ.

– А мне еще интересно, как появляется новая душа? – задумчиво протянула Вика.

Все удивленно посмотрели на нее. Беседа сменила направление. Стручок первым принял вызов:

– Жаль, что к погружениям способно так мало людей. Было бы интересно посмотреть контуры души новорожденного. Наверняка у него нашлось бы мощное щупальце – или лапка, – поправился он, быстро взглянув на Зою, – направленное к матери. Даже целая автострада, ведь это главный и пока единственный человек в его жизни. Возможно, какое-то время две этих души вообще остаются связанными и могут обмениваться информацией?

Понадобилось какое-то время, чтобы осмыслить эту новую идею. Затем Торик неуверенно начал:

– Еще одна мысль… Вдогонку. Если у новорожденных действительно все обстоит так, как мы думаем, это обретает смысл. Смотрите. Женщина беременна, в ней растет ребенок. Он находится внутри нее.

Вика кивнула.

– Логично предположить, что в это время параллельно в ее душе тоже отгораживается некая область для души ребенка: крошечный мирок в мирке большем. Потом ребенок рождается, выходит из ее тела, и, вполне возможно, в этот момент та область тоже покидает душу матери. Как амеба. Поначалу она находится внутри. Потом проходит сквозь край. Выходит наружу, но при этом между ними остается связь, широкая, как автомагистраль, – он улыбнулся Стручку. – Со временем связь становится все тоньше, пока не исчезнет совсем. И все. Теперь мы наблюдаем две отдельные души. Поначалу они должны находиться очень близко, но с годами удаляются все дальше. Я так понимаю, чем более независимые люди, чем меньше между ними взаимодействия, тем дальше разбегаются их души.

Пару минут все молчали. Потом Инга и Стручок начали одновременно:

– Но как же…

– А если…

– О, я смотрю, мысль забурлила? – улыбнулся Торик.

– Давай, Олежек, – уступила Инга. – Сначала ты, я не забуду свой вопрос.

– Хорошо. Я вот чего не уловил. Допустим, ребенок, новая душа, связь лопается, души разлетаются, пускай так. Но начали-то мы с того, откуда узнаем древнюю информацию, которой физически знать не можем. И как? Вопрос пока повис.

– Нет, не повис, – возразил Торик. – Допустим, вот есть цельная душа. Мы уже знаем, что внутри она, грубо говоря, наполнена воспоминаниями обо всем, что происходит в нашей жизни.

– И переживаниями по этому поводу, – добавила Инга.

– Да, и эмоциями тоже, – кивнул Торик. – Смотрите: у нас есть некая местность, земля. Мы на этой земле отгораживаем небольшой загончик, а потом огороженный участок растет.

– Угу. Сад, выращенный тобою, – поддержала Вика. – Пятый класс, русский язык, тема «Причастия».

– Хорошая аналогия, – улыбнулся Торик. – Потому что на этой «земле» растет что-то другое, будущая новая личность.

– Личность? Это понятно, я не понял откуда… – начал было Стручок, но Торик перебил его:

– Погоди. Но растет-то все это не в вакууме, а на «земле», там, где уже до этого что-то было. Какие-то воспоминания, события, факты. Они никуда не деваются. Больше того, они отделятся и уйдут, когда новый человек родится и душа его разделится с душой матери. Вот тогда он получит информацию, которую просто никак не мог бы узнать сам. Информацию из предыдущей жизни. Нет, не так. От предыдущего человека. И однажды, если очень повезет, во сне, в путешествии по своей душе, человек может наткнуться на те самые факты.

Эти мысли тоже хотелось переварить. Потом Зоя сумрачно усмехнулась и сказала:

– Плюс рекурсия.

– Ты о чем? – уточнил Торик.

– Если информация на отгороженном участке переходит в новую личность, туда еще может попасть информация, оставшаяся от прошлого переноса: не только от матери, но и от бабушки. Или даже от прабабушки и дальше. И так до глубин веков и пещерных людей. Вероятность исчезающе мала, но она есть.

– Так и эйдетическая память тоже проявляется очень редко, – вступила Инга.

– Вы тоже хотели что-то спросить? – взглянул на нее Стручок.

– Да. Один очинно женский вопрос имеется. Вот смотрите. Она беременна. В ее душе покоя нет, для ребенка уже отгородился свой огородик, засеялся даже. И тут она передумала. Или не смогла.

– В смысле, выкидыш случился? – Вике требовалась конкретность.

– Да. Или аборт сделала. И что будет с тем участком? Постепенно разгладится и зарастет, как старая рана?

– Может, и рассосется, мы не угадаем, – благодушно заметил Торик.

– А может, и нет, – вдруг резко сказала Зоя, – может, они так и останутся незаживающими рубцами, кусочками чужеродной ткани, дикими пустырями внутри души, где больше уже ничего никогда не вырастет.

– Ты имеешь в виду… – осторожно начала Инга.

– Я просто рассуждаю. Теоретически! – вспыхнула Зоя и нервно огляделась.

В воздухе повисла неловкость недосказанности. Торик вдруг подумал, как много в Зое есть такого, о чем он даже не догадывается. Причем об этом даже спросить нельзя. И не потому, что она тут же ощетинится, как сейчас. Просто ты понятия не имеешь, о чем спрашивать, а о чем – нет, и никогда не узнаешь.

Чужая душа – потемки. Даже если человек очень близок тебе.

Глава 12. Обрыв связи

– Зоя, привет! Ты куда пропала? Десять дней не могу до тебя дозвониться, да и сама не звонишь. Заболела?

– Привет. Нет, я… В общем, все сложно.

– Я могу тебе помочь?

Нервный смешок в трубке, затем:

– Это вряд ли. Ладно, меня тут зовут, извини.

– Да, конечно… – а в трубке уже короткие гудки.

* * *

– Привет, Зоя. Послушай, я не буду лезть в твою личную жизнь. Но давай хотя бы проект обсудим? У меня есть интересная задумка.

– Привет. Сейчас не могу, извини. Может, потом. Пока!

– Ну, подож…

* * *

– Здравствуй.

– Привет, Торик. Поймал меня, да?

– Можно тебя проводить хотя бы?

– Ну, пойдем… раз пришел. Только давай не будем выяснять отношения, ладно?

– Хорошо, я попробую. Я тебя чем-то обидел?

– Не надо! Ты обещал.

– Ладно, как скажешь. Как на работе?

– Нормально на работе. Иру уволили, мы теперь вдвоем за троих работаем.

– У нас тоже все про какие-то перемены говорят. Но толком никто ничего не знает.

– Да, все меняется.

– Я недавно смотрел конфигурацию границы души, там есть такое…

Зоя внезапно останавливается и порывисто вздыхает:

– Торик, мне нужно сказать тебе одну вещь. Мне очень жаль, но я больше не смогу участвовать в нашем проекте. Извини. Я не люблю подводить людей, и… я знаю, что ты ожидал от меня большего участия и…

Он на секунду забывается и машинально накрывает ее руку своей:

– Зоя…

– Ай! – она вырывает руку, словно прикоснулась к раскаленной сковороде.

– Прости! – пугается он.

– Ничего. Неважно, – отмахивается она.

Они снова бредут по улице.

– Зой, что случилось? Где я промахнулся? Что не так?

– Все не так, Торик, все! Мы вообще не должны были этим заниматься. Это неправильно.

– Но… до сих пор ты ни разу…

– Да! Ни разу! Потому что это не касалось других людей! Ты нашел себе игрушку – я тебе помогала.

– Но тебе тоже нравилось.

– Мне нравится математика, я люблю расчеты, хитрые задачи, которые вроде бы не имеют решений, а потом их все же находишь.

– И все это есть в нашем проекте.

– Да, этим ты меня и привлек. Потом все стало странно, очень странно, но я терпела. А теперь мы забрались так далеко, что всего этого просто не должно быть. Не должно, совсем! Понимаешь?

Торик еще ни разу не видел ее настолько расстроенной.

– Ты про… – он осторожно подбирал слова, – погружение в душу бабушки?

Знакомые серые глаза с неровно прокрашенными ресничками сейчас светились укором:

– Это ведь только начало, Торик. Случайная ближайшая звезда. И ты уже там чуть не умер! Ты лежал, как мертвый, и целую бесконечную минуту я думала: а вдруг ты не очнешься. Кляла себя за то, что вообще согласилась участвовать в этом безумии.

– Но все же хорошо закончилось, правда? – он снова машинально тронул ее за плечо.

– Не трогай меня! – дернулась она и взглянула с укором. – Знаешь ведь! И все равно делаешь!

– Зоя, это ты так за меня переживаешь?

Она на секунду отвела глаза.

– И это тоже. Но главное: то, что мы делаем – это отвратительно!

– Что именно?

– Подглядывать в души других людей. Там ведь нет никаких фильтров, нет цензуры, они беззащитны перед нами, открыты нараспашку.

– Но раньше тебя это не слишком беспокоило?

– Честно? – она поджала губы и метнула в него суровый взгляд. – Я не думала, что у нас получится. Да, я старалась, я все делала, чтобы получилось. Но сама до конца не верила. А потом ты вернулся и рассказал про эту ужасную полынью. Про все обстоятельства замужества твоей бабушки, о которых посторонним вообще знать не полагается!

– Постой, все не так. Я же не вышел на площадь. Я рассказал только своим близким друзьям – тебе и Вике. Вика у меня вообще почти родственница.

– Да такое даже родственникам не стоит рассказывать! Мало ли у кого в жизни какие обстоятельства были?

– Слушай, ну ты бы хоть намекнула, что тебе все это не нравится.

– Если ты сам этого не чувствуешь, любые намеки бесполезны.

– Зря ты так. Хоть раз бы сказала…

– Да-да, и ты сразу и навсегда отказался бы от главной мечты своей жизни? Опыт учит меня совсем другому.

– Слушай, не надо так… Всегда же можно найти компромисс, который бы устроил нас обоих.

– Угу. Или просто игнорировать мнение партнера.

– Давай тогда вообще не будем выходить в «космос».

– А давай! Только для этого я тебе не нужна. У себя душе ты и так теперь можешь заходить в любую точку и двигаться куда угодно.

– А ты – разве не хочешь по своей побродить?

– Честно? Нет, не хочу. Я и так хорошо помню все свои приятные события. В том числе нашу встречу в библиотеке. А плохие… Их было так много. Нет, Торик, я не хочу все это ворошить снова и снова.

– Значит, все? Вот прямо так и расстанемся?

– Пока да. Я просто не вижу реальной необходимости еще что-то делать в этом проекте. А тут еще мама… В общем, извини, у меня сейчас по жизни совсем другие заботы.

– А что с мамой? Болеет?

– Можно и так сказать.

– Расскажешь?

– Не хочу. Ладно, мы почти пришли уже. Иди уже, наверное.

– Зой, как-то все…

– Ну, вот так. Бывает, – она нервно развела руками.

– А потом, когда-нибудь, ты вернешься?

– А смысл? – с тоской бросила она. И в ее тоне ему послышалось ледяное прощание Ольги.

– Пока…

* * *

– Слушай, ты когда в следующий раз к Зое пойдешь, передай ей этот…

– Боюсь, что никогда.

– Вы что, поссорились? А почему? Все же так хорошо было. Ты к ней приставать, что ли, начал?

– Вик, не говори ерунды! Взрослые люди ведь.

– Ну, мало ли… Она же такая…

– Недотрога? Да, есть такое дело. Оказалось, не только физически…

– А как еще?

– Ей очень неприятно, что мы лезем в душу к другим людям.

– Ну… если так ставить вопрос, мне тоже как-то не по себе. Мы-то ведь изначально говорили о путешествиях. О космосе. О звездах. А не о личных тайнах.

– Вот-вот. Она все воспринимает именно так. И доля истины в этом есть.

– Ну… вам виднее. Думаешь, она не вернется?

– Похоже, так.

– Жалко. Она мне нравилась. Не совсем подруга, но все же близкий человек. За столько лет… Эх, Торик… Никому мы не нужны, – она тихонько всхлипнула. В глазах блеснули слезы.

– Эй! Ты чего? Что случилось?

– Я сама не совсем поняла. Сейчас принесу, заодно поможешь перевести.

Шлепанье тапочек в виде пушистых собачек. Потом:

– Вот.

– Постой. Это чье письмо, Джарведа? Я думал, у вас все хорошо. Ну… условно.

– Я тоже так думала. Уговаривала себя, что не такой уж он противный. Что постепенно привыкну.

– Помню. Зато письма хорошие пишет.

Она снова всхлипнула.

– Хорошие. А потом он пропал. Полтора месяца – ни одного письма. А теперь вот это. Я как девицу увидела, сразу поняла, что дело плохо.

– Так, сейчас… Дражайшая Викки, я должен сообщить тебе…

Теперь она стояла и слушала, роняя слезы и не стыдясь этого. Мы же – свои, дома.

– Ромэ… Как это хоть произносится-то? Ромуальда. Так, девица, вместе учились? Нет, она на год младше. Она пригласила его на свой выпускной…

– Сейчас?

– Нет, тогда, в школе или где там.

– А сейчас что?

– Похоже, замутили они снова с этой девицей.

– Все ясно. Старые дрожжи, новая любовь. А Викусик опять не у дел, – она прикусила губу.

– Тут есть момент сомнения.

– Какой?

– Он пишет: «…извини, но теперь мы с ней вместе. Кажется».

– Издеваешься?! Это должно меня успокоить? Да пошли они все… как ты там говорил? Женихи с того света? Вот пусть ищут себе невесту с того света! Разочаровалась я в этой затее. Столько времени, столько сил впустую!

– Зато английский подтянула.

Она смахнула слезы и взглянула на него по-новому, шмыгнула носом и улыбнулась:

– Кстати, да! Нет, все, я решилась.

– Записаться в клуб старых дев?

Она чувствительно пнула его кулачком.

– Да ну тебя! Нет. Знаешь, английский – не единственная польза от этой затеи.

– А что еще?

Она бросила на него быстрый взгляд, оценивая, можно ли доверить ему свою маленькую тайну.

– Раньше я думала, что никому не нужна. Мама мне всю дорогу говорила…

– Я помню, Вик. А теперь?

– Но на деле оказалось другое! Есть мужчины – и даже в Америке! – которым я нравлюсь!

– Не может быть! – он просто не мог совладать с искушением немного поддразнить ее.

– Перестань! Ну, реально же писали письма, смотрели фотку мою, выбирали меня, а не других. Я кому-то нравлюсь! Я могу найти мужа. И теперь я знаю: я обязательно найду его. Только не через письма, а здесь, у нас.

– А в чем разница?

– Глупый ты, хоть и умный. Я поверила в себя.

– А вот это здорово.

– И ты не отчаивайся. Мы и тебе невесту найдем! Представляешь, двойная свадьба! Семика позовем. Маму – обязательно: и пусть посмотрит, что я – не пустое место! Не хуже других! Стручка твоего, Ингу, Зою…

– Вика!

– Ой… Прости, – она тронула его за руку. – Я… так привыкла, что она все время с нами.

– Я тоже. Будем теперь отвыкать.

– Как жалко…

* * *

– Толя, я редко тебя прошу о чем-то…

Торик еще не видел Матвея в таком настроении.

– Да, конечно. Что нужно? В субботу поработать?

– Нет-нет, – Матвей отмахнулся от этой мысли. – Мы пока в график укладываемся. Просто… Контора на ушах стоит, сам видишь.

– Ага, все говорят про перемены.

– Ты тоже слышал? Вот-вот. Понимаешь, это всем важно, это коснется каждого. А информации никакой.

– А я тут при чем?

– У тебя есть… нужные связи, скажем так.

– Ты про кого?

– Ну… Инга Альгисовна могла бы тебе рассказать что-нибудь. Помимо того, что нам говорят.

– Допустим. И ты хочешь, чтобы я ее расспросил, а потом все это вам выложил?

– Не обязательно. Достаточно только мне. Лично. Это важно, понимаешь? Если будут кадровые перестановки, лучше заранее знать, к чему готовиться. Сходишь? Давай я тебе пол-отгула выпишу.

– Не нравится мне эта затея.

– Мне тоже. Но… я не вижу другого выхода.

* * *

– Я так понимаю, тебя Матвейка прислал, хитрый лис.

– Честно говоря, да.

– Толян, вот мне импонирует твоя открытость. Было бы неприятно, если бы наши отношения ты использовал в корыстных интересах.

– Да я не…

– Просто на всякий случай предупреждаю. Но нам надо хорошо подумать, что можно рассказать народу.

– А что будет на самом деле?

Она погрозила ему пальцем, улыбнулась и тут же снова стала серьезной.

– Ты знаешь, только слухи, и все время разные. То начнут о плановом сокращении структуры, то о расширении штата. Однозначно ждем комиссии из Москвы и большого переформирования всей Конторы.

– Ого!

– Ваш отдел, насколько я поняла, разделят надвое и усилят. Руководителей коснется всех – ожидаем больших перестановок. Особенно по части вспомогательных отделов и служб, но я сама надеюсь удержаться. У тех, кто давно и успешно работает с клиентами, видимо, перемен будет мало. Но это я только тебе говорю. Строго между нами.

– А Матвею что можно сказать?

– Скажи ему, что айтишных отделов будет два, но структура еще не устаканилась, лады?

– Инга, мне пора искать новую работу?

– Да ты что! Не вздумай! На тебя как раз большие планы, но учти: я тебе этого не говорила!

– Спасибо. А откуда вообще ветер дует?

– Вот это – самое темное место во всей истории. Никто не знает, хотя я вхожа… ну, ты в курсе куда. Или догадываешься. Родик тоже не знает. Никто. Ни одна душа. Прямо тайный заговор какой-то!