Текст книги ""Фантастика 2025-7". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Влад Лей

Соавторы: Жорж Колюмбов,Сергей Карпущенко,Александра Шервинская,Павел Матисов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 196 (всего у книги 353 страниц)

– Ура! – Она вскочила, закружилась по комнате, ненароком сбив с полки цветной шар в плетеном горшке, но даже не заметила этого.

Разумеется, текст в основном писал Торик, но Вика старательно вникала в детали и даже вносила поправки. К тому же все исходные материалы она собирала в библиотеке сама. Пару раз даже приезжала к Торику на работу, взяв в читальном зале нужные статьи и книги, сумев их вынести всеми правдами и неправдами, чтобы Торик быстренько снял ксерокопии. Вот где пригодилась «Служба копирования» из инвалидов! Пока Вика сидела в «Компьютерной» и ждала, шустрые бухгалтерши о ней чего только не надумали. Но если что и говорили, то между собой, Торику ничего не высказывали. Человек взрослый, неженатый, мало ли, какие у него подружки?

В итоге тема ему даже понравилась. В нем снова проснулся философ, и он посмотрел на вещи шире. Наглядность – это абстрактное понятие, которое имеет предельно практическое применение. Суть оказалась не в том, ЧТО рассказывать и показывать, а в том, КАК это делать.

А если копнуть еще глубже, применение наглядных пособий, наглядных представлений о явлениях и темах позволяли преподавателям пробуждать в учениках другое полушарие мозга. Не то, что отвечает за переработку текста или речи, а то, что занимается восприятием и обработкой образов. А когда за работу принимались оба полушария сразу, они помогали друг другу, и материал усваивался быстрее. В каком-то смысле, это тоже была синергия – синергия полушарий. Когда вместе они делают то, чего не могло бы сделать каждое из них по отдельности.

Вот только вопрос: надо ли это – копать глубже?

* * *

Зоя ничуть не удивилась.

Торику не терпелось делиться с ней новыми открытиями, так что они теперь довольно часто перезванивались. Так вот, мысль о слаженной работе полушарий Зое казалась очевидной:

– А ты думаешь, почему я не просто читаю столбики твоих цифр, а именно строю модели в Маткаде? Он дает самые разные наглядные представления. А дальше включается человеческая интуиция. Покрутишь одну идею, другую, разные виды, разные представления, и вдруг приходит озарение: так вот же он, тренд! Раскручиваешь его обратно до формул и выводишь закономерность.

– Так просто? – не удержался он.

Зоя вздохнула:

– Как тебе сказать? Это как рассказывать про игру на рояле. Садишься, трогаешь клавиши, и миллионы людей во всем мире слушают тебя, открыв рот. Это просто?

– Там надо еще уметь играть, причем хорошо. И музыку чувствовать, как никто.

– Вот и я о том же. Уметь. Ошибаться. Набивать шишки. Учиться делать. Учиться видеть, замечать, сопоставлять.

– И еще думать и оценивать.

– Вот-вот. Кстати, я тут покрутила еще наши данные и сделала кое-какие новые выводы. Этот твой Стручок, похоже, был прав. Не все частоты принимаемого спектра оказались важны. Часть их, видимо, относится просто к процессам в организме, а не к обмену данными с прибором. Я пока буду их игнорировать при анализе.

– Меньше сора – меньше вздора?

– Пока да. Но я не исключаю, что когда-нибудь и в них покопаемся отдельно. Возможно, оттуда можно будет косвенно извлекать твое состояние – волнуешься ты или в покое, испытываешь радость или горе. И еще…

– Да?

– Относительно «черного ящика» он тоже оказался прав. Без «входных данных», без того, как мы воздействуем на мозг, там нечего было делать. Мне жаль, что я сама до этого не додумалась и потратила столько усилий и времени напрасно.

– Извини.

– Я догадывалась, но… не знала, возможно ли технически получать и записывать эти данные.

– Я обязательно скажу ему.

– А знаешь что? Мне даже интересно было бы на него посмотреть. Можно это устроить?

– Конечно. Он тоже хотел с тобой познакомиться. И нам троим есть, что обсудить.

* * *

Торика одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, ему нравилась идея, что его друзья встретятся друг с другом. Тем более, они оба – и Зоя, и Стручок – хотели этого, каждому из них было интересно взглянуть на другого. Да и общее обсуждение могло натолкнуть на новые мысли, и это все здорово.

Беспокоило другое: все-таки не зря в песне пелось «Почему вы – друзья лишь во мне одном и чужие между собой?» Мысль выражена очень точно и емко. И потом – весь его жизненный опыт подтверждал это: из попытки сделать своих друзей еще и друзьями друг друга обычно не выходит ничего хорошего. Например, Семен и Роберт пришли в его жизнь из очень разных миров и относились друг к другу весьма неодобрительно, еле терпели друг друга.

Из позитивных примеров нашлось только два: их школьный ансамбль и «дружба на троих» с Робертом и Валерычем. Но в ансамбле их объединяло общее хобби – все они играли музыку, а в тройке, несмотря на различия характеров и темпераментов, их отношениями рулил сверхобщительный Роберт, который легко «склеивал» или «сшивал» любые компании. В общем, сомнений хватало. И все же в начале лета он решился.

Глава 21. Командный забег

Июнь 1998 года, Город, 33 года

Вика теперь часто бывала дома. Диплом они написали, до защиты оставалась пара недель, и понятно, что оба волновались. Одно дело – что они сами думают о теме, и совсем другое – как воспримут ее члены комиссии. Впрочем, руководитель дипломной работы уже предварительно посмотрела текст, внесла несколько несущественных поправок, попросила добавить небольшой подраздел, но в целом осталась довольна. Это вселяло надежду, но сомнения все равно оставались.

Первой пришла Зоя. Лиловая блузка отлично подходила к ее волосам цвета темного меда. А еще Торик впервые увидел ее не в брюках, а в юбке, правда, тоже джинсовой.

– Привет! – радостно крикнула Вика, на секунду появляясь из кухни, где на правах хозяйки пекла блинчики. – А я все его изводила: когда, когда ты еще к нам придешь!

– Ну вот и пришла. Привет. Это тебе. – Зоя протянула ей знакомую по рекламе белую коробочку с нарисованной темно-красной лентой.

– Ух ты! – В глазах Вики вспыхнуло восхищение. – Это же «Раффаэлло»! Торик, помоги донести, а то у меня руки жирные. Я так хотела их попробовать, спасибо!

В порыве радости она потянулась было приобнять Зою хотя бы локотками, но вовремя вспомнила, что та не терпит никаких прикосновений.

– Проходи, – встретил Зою Торик. – И сразу: знаешь, как мой отец говорит? «Сначала дела, потом все остальное». Вот, держи подборку свежих данных.

– Ога, давай положу в сумку, чтобы не забыть. А он мудрый.

– Кто?

– Твой отец. Есть такой принцип: «First things first». Сначала – самое важное.

– Это ведь Стивен Кови?

– Да, – приятно удивилась она. – Ты тоже читал?

– Еще бы! Настольная книга! Название, конечно, наши выбрали…

– Отталкивающее, да: «Семь навыков высокоэффективных людей» – ее и в магазинах кладут рядом с такими книжечками, знаешь, «Сто способов воспитания вашей собаки» или «Тринадцать техник интенсивной защиты от излучения инопланетян».

– И попробуй, найди это сокровище в горах книжного мусора!

Оба улыбнулись. Из кухни донеслось:

– Мы уже пьем чай или сначала будет «давай попозже»?

– Подожди, это еще не все гости.

В дверях показалась Викина удивленная физиономия:

– А кто еще придет?

– Стру… ой, в смысле Олег. Если не передумает.

– Что-то я волнуюсь, – тихонько сказала Зоя и слегка потеребила пуговицу на блузке.

– Я то… – начал было Торик, но тут раздался звонок.

Стручок неловко протиснулся в дверь и расплылся в улыбке.

– Ого, я сегодня в центре внимания. Всем привет!

Традиционные объятия и похлопывания по спине с Ториком.

– Кстати, я прав – без бороды тебе больше идет! Так, рассказывай: кто есть кто.

– Я – Зоя, – тихо сказала Зоя и тут же закричала: – О-ой, только не надо меня хватать!

– Пусти-пусти, ей нельзя! – поспешил вмешаться Торик, досадуя, что не уследил – черт, это же было так очевидно!

– Да я же по-дружески… – Огорошенный Стручок замер на месте и стоял, подняв руки, словно сдавался.

– А меня можно! Я – Вика, – подошла поближе Вика и с удовольствием утонула в его теперь уже осторожных объятьях.

– Ты как, ничего? – тихо спросил Торик у Зои.

– Нормально, переживу, – тихо бросила она.

– Извините, – смущенно пробубнил в нос Олег голосом слоненка из мультфильма про тридцать восемь попугаев.

Все невольно улыбнулись, напряжение спало.

– Проходите, давайте чаю попьем. Как вы поняли, это у нас Олег.

– Для друзей можно «Стручок», я уже привык. А тут… я надеюсь, мы все станем друзьями.

– Конечно! – сказала Вика, так и пожиравшая его сияющими глазами. – Садитесь, я сейчас все принесу. Я бы и раньше… – голос ее потерялся где-то в глубинах кухни.

– Спасибо за ваши идеи, – официально начала Зоя, – они нам очень помогли.

– Так я-то что, – улыбнулся Стручок, – идеи без математики ничего не стоят.

– Угощайтесь! – Вика уже расставила всем чашки, принесла целую гору блинчиков (когда успела?) и две вазочки со сгущенкой.

– Ой! – вдруг спохватился Стручок, выскочил из-за стола и сразу же вернулся с коробкой конфет. – Чуть не забыл. Польские. Мне очень нравится название: «Поломаченый десерт»!

– Сегодня прямо конфетный день! – обрадовалась Вика, увидев шоколад.

– И мне, и мне тоже дайте, – Зоя отбросила светский тон и вмиг превратилась в простую девчонку, которая очень любит сладкое.

Стручок торжественно поднял конфету и серьезно сказал:

– Предлагаю… – Шум сразу притих. – Предлагаю нам всем съесть по конфетке на брудершафт и перейти на «ты».

– Согласна.

– Давай! – голоса девушек почти слились.

– Вика, блинчики отменные получились, мне такие еще ни разу не удавались.

Вика просто сияла от Зоиной похвалы, но потом небрежно отмахнулась:

– Там все просто, на самом деле. Но… надо знать пару секретов.

– И тренироваться, да? – подмигнул ей Торик.

– Да! Раз тридцать испортишь, потом начинает получаться.

– О, статистически значимая выборка! – Кажется, Зоя включалась в игру.

– Для меня это темный лес, – признался Стручок, – нет, мы изучали статистику и теорию вероятностей, а в банке приходится применять «Шесть сигм» и прочее, но это все не то.

На минуту все затихли, поскольку перекричать шум самолета над домом было почти невозможно. Зоя прикрыла уши ладонями и прищурилась.

* * *

– Я сначала просто терялась в потоке данных, которые мне Торик сбрасывал. – Зоя попыталась вывести беседу на интересующую ее тему. – Теперь стало проще: все привязано ко времени с точностью до отсчета.

– А что изменилось? – подключился Стручок.

– Это когда мы добавили еще входные данные, – пояснил Торик.

– Но их все равно было очень много. Я снимала динамические спектры, видела множество самых разных процессов. Они жили своей жизнью – появлялись, сколько-то длились, пропадали, иногда появлялись снова. Все на разных частотах, в разное время.

– Совсем как в музыкальной аранжировке – партии вступают, звучат, уходят, мешают друг другу, помогают… И вместе получается музыка, – подал голос Торик, и они на минуту замолчали примеряя эту мысль.

– Ну… можно и так сказать, – согласилась в итоге Зоя, – а потом мы часть этих «исполнителей» убрали.

– Чтобы не мешали слушать другие интересные партии в оркестре.

– Как вы интересно рассказываете, даже мне понятно! – улыбнулась Вика.

– И мне! – фальцетом пропищал Стручок. Все засмеялись.

– Да ты ведь сам это предложил! – не принял игру Торик. – Исключить лишние процессы.

– Это логично. – Стручок поднял палец вверх, критически посмотрел на него и сказал: – надо бы сполоснуть руки.

Торик подумал, вдруг Стручок хочет ему чем-то поделиться без свидетелей, и отправился с ним на кухню.

– Прикольная у вас люстра! Из синего меха и перьев, это ж надо додуматься!

– Вика выбрала: ей хотелось чего-то необычного.

Пока Стручок мыл руки, Торик машинально провел рукой по холодильнику. Пальцы привычно защипало.

– Все никак не соберусь его по уму заземлить.

– Ну-ка. – Стручок вытер руки и осторожно, как к горячей плите, притронулся к холодильнику. – Странно. Ничего не чувствую. Прохладный, чуть дрожит – и все.

Он прикладывал руку так и сяк – ничего.

– Хм… И давно это у тебя?

– С детства, чувствую электричество при гораздо меньших напряжениях, чем другие. Мало того, еще и отличаю на ощупь постоянный ток от переменного.

– Это как?

– На постоянном токе пальцы просто немного прилипают, будто кисель пролили, а на переменном в них ощущается такое жужжание, словно нажимаешь на спину крупного жука, когда он ползет.

– О, вот жука-то я хорошо представляю. Надо же! У тебя прямо электрические пальцы! Ну что, пойдем к нашим дамам?

– Эй, а вы куда там пропали? – раздался голос Вики

* * *

– Знаете, о чем думаю? – сказал Стручок, когда все снова расселись за столом. – Хорошо, мы освоили обмен данными. Но непонятно, с чем именно этот обмен происходит.

– Так с мозгом, это же ясно, – заявил Торик, – с чем еще-то? Или опять будешь рассказывать о происках инопланетян?

– Ясно, да не совсем, – нахмурился Стручок. – Мозг доступен всегда, можно снимать с него сигналы в любую секунду. Но это бесполезно, пока не окажешься в особом состоянии, правильно?

– Да, все так, – на сей раз ответила Зоя. – И теперь я вижу процесс, который соответствует погружению.

– Правда? – удивился Торик. – Ты мне не говорила.

– А я буквально позавчера его выделила. Хорошо, что ты отправил мне еще запись обычного сна, без всякий погружений.

– Это мой, что ли, сон? – встрепенулась Вика.

– Ага, твой. Ты ведь не против?

– Ну… Я не против, но вообще мог бы и спросить.

– Как это выглядит, Зоя? Как ты определяешь, что мы в режиме погружения? Там какие-то особые частоты?

– Можно и так сказать. Но не только это. Примерно на двадцатой секунде от начала устойчивого сна у меня в динамическом спектре появляется сигнал довольно высокой частоты. Потом он пропадает, снова появляется и вот так и дальше «мигает» в течение всего времени погружения. А когда ты просыпаешься, он исчезает.

– Хай-хэт, – вдруг сказал Торик.

Все недоуменно посмотрели на него, и он пояснил:

– Высокие частоты, которые периодически возникают-пропадают, в музыке соответствуют хай-хэту. Это такие маленькие тарелочки на ударной установке, по которым ударник легонько и ритмично лупит всю песню.

– Интересно. – Стручок мелко и часто помахал руками в воздухе, изображая игру ударника. – Но как это нам поможет?

– Я сейчас ориентируюсь на этот новый сигнал, чтобы определить, стоит ли мне рассматривать файл как запись погружения или его можно игнорировать, – отметила Зоя. – С этим вроде разобрались, меня теперь больше интересует другое.

Стручок так увлекся, пока слушал ее, что и сам не заметил, как потянулся к ней рукой – никакого заигрывания, он просто инстинктивно хотел слегка пожать ей плечо, выражая солидарность с ее мыслями. Но теперь уже Торик, зная привычки друга, был настороже. Он встретился со Стручком глазами и легонько покачал головой. Тот тут же отдернул руку. Зоя, увлеченная своей мыслью, этой маленькой заминки даже не заметила, она в это время говорила:

– У меня нет механизмов, чтобы понять, какие отделы мозга нам отвечают. Поэтому я даже не пытаюсь исследовать эту сторону явления. Сейчас меня интересуют входные параметры. Вернее то, каким образом частота начальных «теплых поглаживаний» и танец системы потенциалов, создаваемых на коже, задают область памяти, в которую попадает, – улыбка и кивок в сторону Торика, – субъект нашего эксперимента.

– Насколько я понимаю, – задумчиво произнес Стручок, – именно мы, задавая исходные параметры, определяем эту точку? Она всегда одна и та же?

– Да, – подумав, ответил Торик. – Почему мы и говорим о координатной связи. Мы как бы задаем адрес, только… непонятно в чем. В том, куда мы попадаем… Как-то глупо это звучит, нелогично.

– Нелогично, но и в этом прослеживалась своя логика. Давайте пока назовем это «пространством погружений», – предложил Стручок.

– Да, спасибо. Параметры задают адрес в пространстве погружений. Только очень сложным, косвенным способом.

– Нет, я не считаю, что сложность здесь избыточна, – заметила Зоя. – Я готова работать с многомерными данными при очень сложных зависимостях, включая нелинейные.

– Э-э, – беспомощно протянула Вика, – кто-нибудь еще хочет чая?

– Погоди, – отмахнулся Стручок и посмотрел на Зою, – а то мысль уйдет. Ты готова работать с многомерными массивами данных, серьезно?

– Конечно. Я писала диплом на тему «Топологические расчеты в энмерном пространстве», так что хорошо в этом разбираюсь. А еще я специалист по теории хаоса и нелинейным процессам, если это вдруг пригодится. Но пока не очень представляю, как нужно вывернуть наши данные, чтобы всем этим воспользоваться.

Стручок повозил пальцем по краю блюдца:

– Знаешь, я читал, что есть системы, которые умеют сами обобщать заранее неизвестные данные, определять для них группы и затем классифицировать информацию, поступающую на вход.

– Ты не помнишь, как они назывались? Хотя бы примерно?

– Не помню. Это попалось мельком, где-то в иностранном журнале.

– Интересно, какие принципы они там использовали?

– А вот это я запомнил, потому что удивился их подходу. Их методика работы с большими данными задействовала отображение этих данных на конформное пространство. Вся соль в том, чтобы подобрать соответствующую размерность этого пространства и однозначный принцип отображения на него данных.

– Погоди. Но тут возникает несколько вариантов. Если отображаем пространство той же размерности, получается аффинное преобразование, так?

– О, аффинные! Мы их проходили по геометрии! – вдруг встрепенулась Вика, услышав хоть что-то знакомое.

– Как одна из возможностей, – кивнул Стручок.

– А если размерности не совпадают, мы вынуждены переходить…

– …да, тогда уже – к проекциям, и при условии…

Беседа быстро набрала обороты и ушла куда-то далеко. Торик тоже не успевал следить за ходом их мысли, но ему нравилось, что разговор явно пошел в каком-то новом направлении. Наклонившись к Вике, Торик примирительно сказал:

– Главное, чтобы они друг друга понимали.

Она кивнула и шепотом ответила:

– Пойду еще чайку поставлю и сыру подрежу.

* * *

За столом неожиданно повисло молчание. Поначалу Торик даже насторожился: вдруг собеседники в запале обсуждения обидели друг друга, а он и не заметил? Но нет, это не было молчание раздора, скорее, молчание размышления вдвоем, мысленного продолжения дискуссии каждым из них уже на своей территории. Оба они – Стручок и Зоя – некоторое время так и сидели, уставившись в пространство и не видя его. Потом Зоя, словно проснувшись, оглядела стол и сказала:

– Ой, Вика нам уже чай принесла, спасибо!

Торик смущенно улыбнулся:

– Так вы к чему-нибудь пришли?

– Ты же рядом сидел! – ехидно поддел его Стручок и для верности пнул локтем в бок.

– Я ухватила основную идею, – не приняла его шутливый тон Зоя. – Олег хороший ход подсказал. Надо будет покрутить наши данные уже с проекциями и преобразованиями…

– И что тогда? – подтолкнул ее Торик к нужной мысли.

– В идеале, – ответил теперь Стручок, – мы получим условную карту «местности», по которой ты путешествуешь, когда погружаешься.

– Карту? – удивился Торик.

– Ога, отображение твоего «пространства погружений», если оно существует, – улыбнулась Зоя.

– И из всех нас если кто и способен на такой научный подвиг, то только Зоя, – отметил Стручок. – Уровень подготовки ей позволяет, а остальное – вопрос свободного времени, приложенных усилий и мотивации.

– И еще полноты и достоверности изучаемых данных, – добавила Зоя.

– Ну да, – кивнул Стручок. – Вы главное это… если что-нибудь раскопаете, мне потом покажите, ладно?

– Конечно, даже не сомневайся, – заверил его Торик.

– А мне интересно, – негромко сказала Вика, – почему на одних людях прибор работает, а на других – нет?

Все вопросительно взглянули на Торика. Он слегка смутился:

– Видимо, я чем-то отличаюсь от других людей.

– У нас за всю историю слишком мало испытуемых, – посетовала Зоя, – не набралась даже одна репрезентативная выборка – о статистике говорить рано.

– У меня не получилось, – вздохнула Вика.

– У меня – тоже, – признался Стручок.

– Я бы хотела как-нибудь попробовать. Интересно, у меня получится или нет? – задумчиво произнесла Зоя. – Но сначала надо доработать софт, а то тычемся, как слепые котята.

– Правильно, везде нужен системный подход! – поддержал ее Стручок.

– Хотел бы я знать, где находится это наше «пространство погружений» физически? – Торик задумчиво прикусил палец. – Раньше думал, где-то в памяти человека, в моих воспоминаниях.

– А теперь? – спросил Стручок?

Торик вспомнил странный случай с зеркалом, открывающим из бабушкиного дома дыру в сад, которой в реальности никогда не было, потом другие мелкие несуразности, встречавшиеся в погружениях, но уж точно не в жизни, и вздохнул:

– А теперь даже не знаю.

– Я считаю: главное – двигаться! – оптимистично подытожил Стручок. – И у вас, на мой взгляд, очень неплохие перспективы.

– А ты, ты с нами?

– Ха! Он еще спрашивает! Все, теперь мы в одной стае!

Торику почему-то очень понравилась эта мысль. Да, он по-прежнему ощущал себя по жизни белой вороной. Зато теперь он был не один: к нему одна за другой слетелись другие белые вороны. Конечно, все они – одиночки и в стаи не сбиваются, но… Похоже, и у этого правила тоже могут быть исключения?