Текст книги "Сказки о сотворении мира (СИ)"

Автор книги: Ирина Ванка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 99 (всего у книги 152 страниц)

Глава 4

«Пляжи Майами-бич опустели после происшествия с прогулочной яхтой известного шведского бизнесмена. Сын бизнесмена отдыхал в компании друзей, когда внезапно на судно налетел странный объект, – прочел Оскар в утренней газете. – От столкновения яхта потеряла рулевое управление. Очевидцы утверждают, что объект был похож на реликтовое земноводное невероятных размеров…» Оскар читал за рулем и чуть не столкнулся с автомобилем на встречной полосе. Звук клаксона ненадолго привел его в чувство, но газета осталась лежать на сидении. Краем глаза он продолжал просматривать колонки новостей.

«Судьба дочери миссис Свонг до сих пор неизвестна, – гласил заголовок другой статьи. – Ее доска для серфинга была найдена на пляже… Друг мисс Свонг наблюдал на поверхности воды характерные буруны и плавник гигантского животного, похожего на ящера». «Судно береговой охраны в течение двадцати минут преследовало подводный объект, который на больших скоростях уходил в сторону Багамских островов и, в конце концов, скрылся на глубине…», «Свидетели, наблюдавшие зверя, в один голос заявляют, что это не касатка, не гигантская мурена…» Оскар перевернул лист. Он хотел убедиться, что берега Флориды не завалены истерзанными телами, но чуть не сшиб человека, который внезапно вырос среди дороги. В последний момент Оскар нажал на тормоза так, что ударился об руль, но пешехода бампером все же стукнул. Пострадавший устоял на ногах, места происшествия не покинул. Напротив, он проник в салон и уселся на разложенные газеты, а Оскар, придя в себя, пожалел, что тормозил слишком быстро. Рядом с ним, потирая ушибленное колено, сидел Копинский. На заднем сидении предательски возвышались два чемодана.

– Бог в помощь, – поприветствовал Оскара Макс, вытаскивая из-под себя газеты. – Далеко собрался?

– Скоро вернусь.

– Помочь… донести чемоданы?

– Спасибо, они на колесах.

– Может, лучше мне сесть за руль? Не трясутся ручонки-то?

– Не волнуйся за меня, – сказал Оскар и тронулся с места.

Полдороги попутчики напряженно молчали. Макс успокоился, когда понял, что машина не направляется в аэропорт. Оскар стал приходить в себя, когда не увидел массового бегства населения с побережья Флориды. Он проехал с ветерком мимо пристани. Яхты стояли у причалов ровными рядами. У бассейнов расставлялись шезлонги, раскрывались разноцветные зонтики. Солнце мелькало над горизонтом за небоскребами Майами бич. Парочка подростков, как ни в чем не бывало, сидела на парапете и беззаботно болтала ногами над морскою пучиной.

– Вернусь, вернусь! – повторил Оскар. – Не психуй! Яхту отгоню и вернусь. Неделя-две не больше.

– Умеешь управлять такой яхтой?

– Справлюсь.

Копинский только фыркнул в ответ.

– Мог бы предупредить.

– Меня вынуждают чрезвычайные обстоятельства.

Оскар остановился у магазина, возле ящиков с рыбой, которую выгружали на тротуар, и очень удивил своей просьбой хозяина.

– Два чемодана рыбы, сэр? – переспросил человек в комбинезоне и рукавицах. – Вчерашней вонючей? Вы охотитесь на акул?

– Без комментариев, – ответил Оскар и вынул из кармана наличные.

Макс наблюдал, не покидая машины, как два пустых чемодана скрылись в дверях магазина и выкатились обратно, скребя колесами тротуар. Он не вышел помочь, только отметил про себя, что машина сильно просела на рессорах.

– Где твой Густав? – спросил он. – Запил или уволился?

– Без комментариев.

– Не знаю… Была у меня яхта такого класса. Не думаю, что справишься, если никогда прежде не управлял ею. Даже при твоей гениальной башке. Время уйдет, пока разберешься. Да и к чему рисковать?

– Ты что ли справишься?

– Если нужно… – предложил Макс. – По совести говоря, у тебя, Шутов, выбора нет. Либо долбанешься о пристань, либо сядешь на риф. А нарвешься на береговую охрану – забудь о гражданстве. Документы, если не ошибаюсь, оформлены на ее сиятельство?

– А у тебя, я вижу, все в порядке и с документами, и с башкой.

– Ты ж меня знаешь, Шутов, я всегда договорюсь, а ты – сразу драться полезешь.

Оскар свернул к яхт-клубу и дал себе время на размышление. Копинский не торопил. Всем своим видом давал понять, что ценного сотрудника одного в океан не отпустит. Запах вчерашней рыбы выбрался из багажника и стал наполнять салон.

– Знаю одно безлюдное место, – сказал Макс, – рассматривая газету. Друг виллу на Багамах купил: полторы мили береговой линии и ни души. День туда – день обратно. Если хочешь… конечно, я не настаиваю. Если ты знаешь акваторию лучше меня…

– Зачем же ты продал яхту, Копинский, если такой знаток акватории?

– Я? – удивился Макс. – Да разве б я продал? Утонула, сволочь! Еле ноги унес.

– Как утонула?

– Быстро. Пополам и ко дну. Полагаю, что рванул бензобак.

– Что ты туда налил?

– Ничего особенного. Ангельскую микстуру и то немного.

– Чего налил? – не понял Оскар.

– Черт! – сокрушался Макс. – Дозу не рассчитал. Думал, мощности добавить. Вечный двигатель хотел испытать. Перебор получился. Лодка вдребезги, груз – ко дну, сейф – туда же, оборудование на миллион долларов… Ай! – отмахнулся Макс от грустных воспоминаний. – Вечно мне с техникой не везет.

– Зато мне везет, – уверил Оскар невезучего пассажира.

«Гибралтар» стоял на дальнем причале, страшный и дикий, потрепанный штормами, с выбитым иллюминатором и вмятиной на корме. Не стоял, держался подальше от шикарных яхт, сбившихся в кучу у берега. Вокруг «Гибралтара» простиралась мертвая зона, и Оскар воспрянул духом. Поцарапать соседей, отчаливая от пристани, он боялся больше, чем сесть на риф и попасть в тюрьму. Он не раз наблюдал, как Густав управляет лодкой, и был уверен, что сможет ориентироваться в океане, но вдруг поймал себя на незнании простых вещей, известных любому матросу…

Макс без приглашения проник в капитанскую рубку. Оскар еще раздумывал, не вышвырнуть ли вон самозванного капитана. С моря дул сильный ветер. Навыки общения с судовым оборудованием были чисто теоретическими. Оскар вдруг открыл для себя непознанный мир морских путешествий и оробел от собственной наглости. Он увидел на палубе массу новых деталей, которых прежде не замечал, и затруднился определить их назначение. Он не знал, как поднимается трап, и каким языком объясняться с лодкой, что застряла у входа в бухту… Проще было «буксировать» чудовище на катере с автомобильным рулем, но Нэська знал звук винтов «Гибралтара». Прочие морские шумы не возбуждали в нем аппетит.

– Черт, Густав, как не вовремя! – выругался Оскар, пнув дверь капитанской каюты. – Ему под ноги упала записка: «Позвони мне, Макс, – писала «печальная Эльза». – У меня хорошая новость». Чтоб я еще раз о чем-нибудь попросил Копинского… – зарекся он, но обратиться с просьбой к врагу не успел. Винты заурчали. Лодка качнулась. Оскар надел рыбацкие рукавицы, вышел на палубу, вынул из чемодана рыбу и кинул за борт.

– Эй, там, добавь оборотов! – крикнул он. – Нас не слышно!

Двигатель заурчал мощнее, вспенилась вода за кормой, судно развернулось к океану и помчалось прочь от берегов Флориды. Вернулось к пристани, снова понеслось в океан, рассекая волны и ветер, снова вернулось… Оскар пришел в ужас от мысли, что мог находиться один на борту, и успокоился, как только скользкая спина рептилии толкнула лодку, выгнулась колесом над волной, и Солнце радугой засияло на плавнике. Не гора… весь Американский материк свалился с плеч Оскара, уставшего от тяжелой работы. Он отнес в каюту пустой чемодан и чуть не соскользнул за борт, вытаскивая на палубу следующий. Чудовище опять ткнулось в судно. Оскар уже с трудом стоял на ногах.

– За мной, Нэська! – командовал он. – Уходим отсюда, бандит! Уходим!

Небоскребы Майами-бич утонули в морском горизонте, и Оскар кинул в воду последнюю рыбу. Из пены показалась зубастая пасть, схватила угощение и провалилась в бездну. На этом кормление было закончено, но морда вынырнула еще раз и цапнула чайку за хвост. Птица с криками взмыла вверх, оставив в зубах чудовища клок перьев. Оскар замерз и зашел в каюту. Он убрал со стола бутылки, развернул карту, сверился с компасом. Самозванный капитан исправно выполнял работу. Яхта шла к Багамам, но подняться в рубку и поучиться чему-то полезному, у Оскара не было сил. Да и желания не было. Он твердо решил не общаться с Копинским до возвращения, а по дороге что-нибудь почитать о судовождении. За время странствий на борту «Гибралтара» стихийно скопилась библиотека с нужными справочниками и картами, на которую Оскар прежде не обращал внимания. Он увидел на полке атлас морских течений, но не нашел в себе сил подняться из-за стола. Сон застал врасплох неподвижно сидящую жертву. Подкрался, оглушил, обездвижил и повалил на диван. Сон, похожий на обморок, придавил уставшего человека, и задушил бы до смерти, но внезапная тишина вдруг остановила время внутри каюты.

О том, что на борту внештатная ситуация, Оскар догадался во сне, но проснуться не смог, только приоткрыл глаза.

– Бермуды, черт бы их взял, – объяснил Макс. – Хватит спать. Поднимайся в рубку, прикинем что делать.

Оскар поднялся за Максом на капитанский мостик, досматривая сон на ходу.

– Проснись, физик! Взгляни на приборы. На небо, на воду взгляни…

Оскар выполнил последовательно все указания, но глубины проблемы не осознал.

– И что? – спросил он.

– То самое. Рассказывай, Шутов, во что мы вляпались и как выбираться?

– Определенно, не в дехрон, – с уверенностью сказал Оскар. – От дехрона у меня болит голова.

– Надо что-то делать, пока яхта не превратилась в субмарину. Соображай активнее. Видишь, что происходит?

Оскар еще раз посмотрел на приборы, на небо, на воду. Ему показалось, что «Гибралтар» просел на треть корпуса. «Слабая вода» навела на определенную мысль. Для уверенности Оскар спустился и велел Копинскому запустить винты. Лодка забуксовала и нырнула кормой в пузыри, прежде чем податься вперед. Нырнула так глубоко, что едва не зачерпнула воду. Двигатель сбросил обороты и вскоре встал.

– Русалочья частота, – предположил Оскар. – Если не ошибаюсь, флоридский дольмен здесь торчит над водой на шесть этажей. Надо сориентироваться по сторонам горизонта.

– До берега не дотянем, – предупредил Макс. – Горючего нет.

– Как нет? Густав заливал полный бак.

– Он весь ушел, пока ты отсыпался, накрывшись картой. Полдня не могу тебя разбудить. Чем ты занимаешься по ночам, Шутов? Мне бы такую жизнь! Работать все равно не работаешь…

– Не твое дело! – рассердился Оскар. – Твое дело вести лодку к Багамам!

– И где Багамы? Пора бы им показаться, а впереди одни тучи. Я на грозу не пойду. Ты как хочешь.

– Прекрасно! Надувай шлюпку и греби к Флориде!

Оскар еще раз осмотрелся по сторонам, вынул из кармана компас и убедился, что стрелка неуверенно, но все-таки показывает направление.

– Надо было предупредить, что лодка с придурью, – ругался Макс. – Нормальное судно морской портал за сто миль обойдет! На дно ляжет, но в чужой океан не полезет. А эта любопытная калоша… ни одной дыры не пропустит! Что за навигация здесь стоит? Почему я раньше не видел такую? Почему не купил ее, когда у меня была лодка?

– Потому что офигенный специалист по управлению лодками.

– Думай, физик, что делать!

– Сматываться, что еще? Со слабой воды надо скорее уносить ноги. Если ждать у моря погоды, можно действительно встать на дно.

– Куда уходить?

– Из-под тучи. Прямой наводкой на любую звезду.

– Ну, не знаю, – развел руками Макс. – Бензобак на нуле. Если ты умеешь ходить по морю без горючего…

Ни одной звезды не пробилось из космоса к мореходам. Небо наливалось тучами. Температура падала. Оскар замерз и не нашел на борту ничего, кроме ядовито-оранжевого жилета, начиненного пенопластом. Он спустился в отсек, где Густав хранил инструменты, и увидел шеренгу пустых канистр, аккуратно выставленных на полке. В трюме Густава все было разложено по местам: тряпка к тряпке, склянка к склянке. Масленки отдельно от бутылочек с туго закрученными крышками. Здесь, в отличие от жилых кают, не валялось на полу ни одной бутылки от виски. Все содержалось в идеальном порядке. Даже инструменты после использования Густав смазывал и рассовывал по кармашкам. В этот отсек капитан не пускал никого.

Оскар проверил все пустые резервуары, подходящие для хранения топлива. Только в маленькой пластиковой канистре плескалось немножечко черной жижи, похожей на жженое моторное масло. «Емкость для горючего» – прочел Оскар и не поверил, но вынес канистру на палубу.

Лодка стояла на гладком море. Оскар надел спасательный жилет в надежде немного согреться. Скрипя пенопластом, он облазал все закутки, вывернул шкафы и скрытые ниши. Нашел даже лак для ногтей, но ни капли спиртного. Последнее горючее выпил Макс. Проглотил от расстройства, когда понял, что завел судно в чужие воды. Оскар откупорил канистру с черной жижей на дне, сунул нос в горлышко и едва не умер от вони. Чтобы проветрить легкие, он свесился за борт по пояс и, только коснувшись воды, заметил, как сильно просела лодка.

– Где ты это нашел? – удивился Макс, закрывая крышку канистры.

– Понюхай сначала…

– Зачем? И так ясно: ты – умный, я – дурак.

– Понюхай и скажи, что это?

– То, что нам нужно.

– До Флориды не хватит.

– Хватит и грамма. Залей воды полный бак, капни туда этой смеси, и сматываемся.

– Да, Копинский, у тебя серьезные проблемы с техникой, – сказал Оскар, поднимаясь на ноги. Его шатало от дурноты, легкие еще не вполне заработали, а Копинский уже издевался над ним во всю.

– На полный бак не больше двух грамм, – повторил Макс, возвращаясь в капитанскую рубку.

– Других идей нет?

– Шутов! Утопишь яхту – будешь грести домой на плоту. Видел плот надувной? Он твоему динозавру на два укуса.

– Я не знаю, что здесь за смесь. И воду в бак лить не буду.

– Можно подумать, у нас есть выбор.

– Мне Густав голову оторвет!

– Сначала притащи свою голову во Флориду. Ты не в магазине, Шутов! Там по-русски написано «емкость для горючего». Делай, что сказал, и валим отсюда. Не нравится мне эта тучка.

Туча навалилась на «Гибралтар» со всех четырех сторон. Прямо по курсу разрастался зазор между небом и океаном, немногим светлее тучи. Позади лежал непроглядный мрак, словно небо опустилось на воду, и закрыло путешественникам дорогу домой. «Интересно, – подумал Оскар, – что за «горючее»? Может, Густав пьет это?» Последняя осознанная мысль, пришедшая в голову физика, касалась графини: может статься, ее сиятельству в крупную сумму влетит прочистка топливных шлангов, и это в лучшем случае. В худшем ей придется искать товарища в пучине Бермудского треугольника. «В следующий раз, когда Мирка достанет меня с того света, она уже не будет так рада меня обнять, – решил Оскар. – Скорей всего мне здорово попадет. А за что? Если б я был хозяином яхты, которая ходит по хроно-порталам, я б ни за что не позволил устроить на ней притон, и уж, по крайней мере, нашел бы место в шкафу для теплой одежды».

Шум винтов недолго грел его душу. Внезапно Оскар оглох, словно провалился на дно океана. Весь мир погрузился в ватную тишину. Шар земной под ногами вздулся и треснул, изрыгнув фонтан ослепительно белого света. Яхту бросило вверх и разорвало вдребезги. Океанская гладь разверзлась до дна. В водяном котловане вспыхнуло солнце, которое ослепило все: тучу, Оскара, летящего по небу в компании с дверью и сломанной барной стойкой. Параллельным курсом летел кусок стены с иллюминатором и полкой для книг. Книги летели тут же недалеко, вперемежку с посудой и хламом. Оскар прищурился на ближайший предмет и узнал в нем отвертку. Он хотел поймать инструмент налету, но боялся пошевелиться. Оскар решил, что тело может изменить положение, это приведет к изменению траектории, и он уже не будет лететь по небу, а начнет стремительно падать вниз. «М…да, – подумал он на прощание, – Мирка расстроится».

Когда сознание вернулось к Оскару, его тело лежало у берега, и волна ритмично толкала его головой в песок. Рука потянулась к сердцу, но наткнулась на пенопласт. Оскар подтянулся и вытащил себя из воды по пояс. Теперь прибой старался закинуть на песок его ноги. Он чувствовал холод, несмотря на то, что море у берега было необыкновенно теплым, а Солнце слепило глаза. Слепило так, что белого света не было видно. Оскар постарался снять с себя жилет, но пальцы не слушались. Он перевернулся на живот и сделал еще один рывок на сушу. Теперь морской прибой касался подошвы его единственного ботинка. Второй пропал. Оскар сделал новый рывок и потерял сознание.

В следующий раз он очнулся от боли. Ухо и голая нога уже обгорели. Оскар хотел перевернуться на бок, когда тень укрыла его от палящего Солнца. Надвинулась тучей и дыхнула в лицо тухлой рыбой. Кто-то тронул его за жилет, за шиворот потекли вонючие слюни. Оскар открыл глаза. Прямо над ним зависала голова чудовища. Между зубов сочилась пена и шлепалась каплями на песок. Ноздри чудовища клокотали соленой влагой. Четыре массивные лапы стояли, как часовые, со всех сторон. Длинный хвост плескался в море, поднимая брызги. На шее чудовища моталась якорная цепь из чистого золота, прикрепленная к такому же золотому ошейнику, но не она мешала монстру отведать человечье мясо. Монстру портил аппетит жилет ядовито-оранжевого цвета, набитый кусками пенопласта.

Оскар не понял, как оказался на верхушке самого высокого камня. Обхватив руками и ногами пик, острый как кинжал, он оценивал обстановку, но причины для оптимизма не находил. Остров был невелик. Камни не так высоки, чтобы служить убежищем. Чудовище продолжало стоять, растопырив лапы, и баламутить хвостом прибрежные воды. Животное не могло взять в толк, почему обед висит на скале, хотя только что удобно располагался под носом. Оскар надеялся, что ужасный Нэська не решится на преступление, отправится искать пропитание в океан, но зверь с обрывком золотой цепи на ошейнике, сделал уверенный шаг в его сторону. Оскар зажмурился. Он телом почувствовал вибрацию шагов, лязг цепи и мокрое дыхание дракона. Соленые брызги соплей вскоре вновь оросили его лицо. Чудовище поднялось на задних лапах и еще раз понюхало на жертве жилет. Понюхало, икнуло и распространило вокруг ароматы рыбной помойки. Оскар ждал. Его руки и ноги немели от напряжения.

– Кыш, – прошипел он, глядя в зеленые глаза дракона. – Пошел вон!

Нэська разинул пасть, но ничего не ответил. Резкий вопль навылет прострелил перепонки. Зверь взвился вверх, рухнул на землю, и скала едва не стряхнула Оскара. Воды вспенились, разлетаясь из-под мощных лап чудища. Все кончилось также внезапно, как началось, но Оскар только крепче прежнего врос в камень.

– Шутов!!! Черт тебя подери! – услышал он и вывернул шею, чтобы поглядеть вниз. На песке стоял Копинский. Мокрый, грязный, с перекошенной гневом физиономией. В его руке была палка, из которой торчали длинные ржавые гвозди. – Живой? – спросил Макс. Оскар хотел ему возразить, но не смог пошевелить языком. – Раз живой – спускайся, бить тебя буду! Спускайся сам, потому что я не знаю, как тебя снять оттуда. Спускайся, говнюк! Буду бить тебя долго и с кайфом!

– Удивительно, – сказал Валех, – просто невероятно, каким образом столь мощная форма разума, как Человек, могла превратиться в еду, насаженную на камень.

– Ничего удивительного, мой Ангел. Просто на его дороге стояло слишком много камней. Удивительно, как другие, менее мощные формы, не надорвались, таская камни под ноги Человеку.

– У каждого храброго воина найдется достойный враг. Только Человек воюет с фантомами, заранее зная, что обречен. Если ты не понимаешь, что происходит, спроси и я разъясню. Спроси у Ангела, Человек, в чем заключается твоя невероятная сила.

– В чем, Валех?

– Все разумные формы, стремясь к совершенству, измывались над самими собой. Человек же, примерив венец творенья, стал измываться над окружающим его миром. А теперь спроси, какие плоды он пожал на сем сомнительном поприще?

– Ревность тех, кому не достался «венец»?

– Человек получил в оппоненты все разумное мироздание, над которым его возвысила слепая гордыня. Теперь не надо ходить в библиотеку, чтобы узнать чушь. Оказывается, Ангельские Кристаллы сделаны Человеком. Мало того, я прочел, что земная твердь – тоже творение человеческих рук, потому что это вовсе не твердь, а корабль с горящими внутри отсеками. Не пройдет и года, как я прочту, что Солнце, согревающее мир – тоже человеческое творенье.

– Не пройдет минуты, мой Ангел, как ты об этом прочтешь.

– Дело идет к тому, что однажды ты останешься без читателя.

– Прекрасно! Я сыта по горло читательскими угрозами. Когда я наконец-то лишусь читателя, мне никто не будет указывать на ошибки и ставить на вид смысловые нелепости. Я лишусь читателя и буду с наслаждением писать, о чем захочу, как захочу и когда захочу!

Солнце не сдвинулось с мертвой точки, пока Оскар висел на верхушке скалы. Оно не сдвинулось, пока Оскар спускался, не приблизилось к горизонту, не вошло в зенит. К берегу причалил кусок фанеры, из которого можно было сделать навес и спрятаться от палящих лучей. Тень от навеса легла на песок и замерла навечно. Оскар приходил в себя. Макс таскал из воды фрагменты разбитой яхты и осматривал мусор, выброшенный на берег. Течение несло и несло: то пустые бутылки от виски, то резиновую подошву сапога. В обломках кораблекрушения Копинский разыскал зажигалку и тут же зашвырнул ее в море.

– Чем ты микстуру развел, псих? – ругал он Оскара. – Что я велел тебе делать? На полный бак воды – не больше двух грамм! А ты что сделал? Спиртом развел?

– Воду в бензобак не льют.

– Ну… хорек! Хоть бы предупредил. Слушай, Шутов, тебе мозги на череп не давят? Думаешь, если умный, не надо химию изучать?

– Что было в канистре?

– Хорек ты драный! – сокрушался Макс. – Сколько микстуры убил? Сколько влил в бак, я спрашиваю?

– Плеснул немного…

– А остальное?

– Вернул на полку.

– В трюм? К банкам с маслами и ацетонами? Ну, хорек… Не помнишь, два взрыва было или один?

– Вроде, два.

– Нет, Шутов, я тебя убью! Вспомни, было замедление хронала при взрыве или не было? Да если б не было, – рассудил Макс, – я б костей твоих не собрал! Ты ж долетел до берега, в отличие от меня! Если б не хрональная деформация, должен был разбиться в лепешку! Так?

– Что было в канистре?

– Ай, – махнул рукой Макс и упал на песок. – Если два взрыва, значит, она и рванула. Надо было сразу забрать канистру, да драться с тобой не хотелось. Ведь ты бы в драку полез, Шутов! Так или нет?

– Может, все-таки объяснишь?

– Микстура Ангельская там была! Горючее для светильников.

– Каких светильников?

– Ангельских светильников! Абсолютное топливо. Его надо сушить и распылять в помещении: грамм – на сотни кубометров. А ты что сделал? Я полграмма купил, распылил в гараже – тридцать лет там светло и плесень не водится. Вообще такие вещи в канистры не разливают. Их продают по капле за зверские деньги.

– Почему микстура? Она от кашля?

– Ангелы не кашляют.

– Объясни, Копинский, не выпендривайся!

– Если Ангел решил сдохнуть, ему не нужны болезни, он сдохнет сам, но в могилу никто не положит. Слушай, Шутов, авось пригодится… – Макс разделся, выложил на просушку мокрые веши, и лег под навес. – Берется дохлый Ангел, – сказал он, – измельчается в пыль и варится в серебряной кастрюле с цветками папоротника. Охлажденное варево процеживается через печень акулы, добавляется уксус из райских яблок, все это складывается в желудок единорога, завязывается узлом и закапывается в землю на несколько миллионов лет. Что еще тебе объяснить? По каким законам эта жидкость превращает воду в горючее? Понятия не имею. Зато знаю точно: нельзя поджигать смесь в такой концентрации.

– Надо было сразу все объяснить.

– Ага! Лекцию тебе прочесть, пока лодка идет ко дну? И выслушать ответные оскорбления? Ну, хорек… Полканистры убил. Этого, Шутов, я не прощу тебе никогда! Будешь жить здесь, на острове, и отрабатывать долг еще три миллиона лет. Попробуй только сдохнуть раньше, чем отработаешь!

– Не твоя канистра, – напомнил Оскар, – не перед тобой отвечать.

– Не… – возразил Макс. – Густав убьет тебя сразу. А мне ты пока еще нужен живым.

– Тогда учись ловить рыбу.

– Не понял.

– Мы на необитаемом острове, Копинский. Из личного опыта знаю: чем раньше прекратишь мечтать о чудесном спасении, тем больше сил сэкономишь. Чем раньше начнешь ловить рыбу, тем скорее научишься. Если повезет, научишься раньше, чем ослабеешь от голода. Видишь, что мы на острове, умник? Видишь, что здесь голые камни? Ни травинки, ни птичьего гнезда.

– Да ты, физик, мозги ушиб! – возмутился Макс. – Здесь русалова частота! Мертвая территория! Шутов, не знаю как ты, я обычно ужинаю в ресторане, и не вижу причин изменять привычке.

Оскар все же нырнул и огляделся под водой. Дно было ровным, удивительно чистым, в мелких ребрышках песчаных волн с оазисами камней, на которых не было даже ракушек. Отсутствие рыбы физика никак не смутило. При всей очевидности его чудесного приземления с высоты, Оскар не видел ничего необычного в окружающем мире. Только застывшее на небе светило вызывало вопросы. «Хроно-деформация при взрыве – обычное дело, – рассудил физик. – Но мы еще живы и твердь земная не сгорела дотла. Течение несет и несет на остров обломки. Если мы движемся – почему же Солнце стоит? Если Солнце стоит, то какого черта мы движемся? Нет, здесь деформация поинтереснее».

Он вылез на берег, выловил из воды палку с крюком, и приобщил к коллекции ломаных досок.

– Вставай, Копинский, плот делать будем.

– Из этого дерьма?

– Зачем же ты собрал столько лома?

– Не ногами голыми отбиваться от твоего динозавра.

– Надо вязать плот из того, что есть, пока Нэська не вылез.

– Проще подождать, пока его снова поймают и посадят на цепь.

– Кто поймает моего динозавра?

– Не знаю, – пожал плечами Макс. – Знаю, что золотые цепи сами собой на шею не вешаются. Сядь, Шутов. Мне потолковать с тобой надо.

– Дома потолкуем.

– Как же! Снизойдешь ты… Сядь! Пока не договоримся, никуда друг от друга не денемся. А не договоримся вообще – быть тебе Робинзоном. Все, что я смогу – это передать графине твой соленый океанский привет.

– Нам не о чем говорить, Копинский. Все наши договора ты нарушил. И шантажировать меня не надо. Знаешь, как убраться отсюда – вали! Мне без тебя и на острове хорошо!

Оскар пошел прогуляться вдоль берега, в надежде найти потаенный портал или компас, который подскажет дорогу. Обожженное ухо начинало болеть, руки, пораненные о камень, кровоточили, но волны выносили на песок только хлам. Его удивила тень от палки с гвоздями, которой Копинский отбился от Нэськи. Палка торчала из песка, и Оскару пришла в голову нелепая мысль. Физику показалось, что загадка стоячего Солнца вот-вот решится, но решение не приходило в голову. Мысль была слишком нелепа, а голова ужасно болела. Обогнув остров, он вернулся в исходную точку и отметил, что тень фанерного тента за время путешествия ничуть не сдвинулась.

– Ты еще здесь? – спросил он задумчивого Копинского. – Решил сдохнуть на острове вместе со мной?

– Надеешься, что я сдохну, несчастный романтик?

– Я физик, – напомнил Оскар.

– Хреновый физик.

– Тогда уволь меня.

– И с чем я останусь? Я вложил в тебя состояние, а что получил?

– Свою работу я сделал. Если помнишь, ты нанял меня разбираться с портами. Об универсальной отмычке речи не шло.

– Назови новую цену. Сколько стоит услуга?

– Я столько денег за жизнь не потрачу, Копинский.

– Не вопрос. Сколько лет ты хочешь добавить сверху? Давай, торгуйся!.. Глупо строить из себя святошу, когда весь мир у ног… Только пожелай! Хочешь, женю тебя на графине?

– Хочу узнать, зачем такому дураку, как ты, ключ дольмена?

– Мне ничего не нужно. У меня все есть. А потомку моему пригодится.

– Сомневаюсь, что потомок будет умнее тебя. Я сделал работу, с которой не справятся сто поколений Копинских. Ты нанял меня делать каталог портов. Все!

– Если б я знал! – воскликнул Копинский. – Если б догадался, что возможен универсальный ключ! Я сразу сказал, что с техникой не в ладах, но ты… хитрец! Чего ты добиваешься своим упрямством?

– Ничего! Пойми, что я не могу сделать ключ.

– Не так уж я глуп, Шутов, чтоб в это поверить! И мое терпение имеет предел. Не провоцируй меня на подлости.

– Мне будет легче, если ты посадишь меня на цепь прямо здесь.

– Зачем? Я посажу на цепь твоих женщин.

– Тогда, Копинский, я тебя просто убью.

– Сядь, – смягчился Макс, – давай потолкуем.

– Зачем тебе ключ, если ты не сможешь им пользоваться? Ни ты, ни твой сын, если он, конечно, не Ангел. Чтобы управлять дольменом с ключа, человеческой силы мало. Нужна энергия другого порядка.

– Об этом мы и будем с тобой толковать. Сядь рядышком, не торчи.

– Ну… – Оскар опустился на песок, но к врагу не приблизился, только спрятал в тень обожженное ухо.

– Ты честно сделал, что смог. У меня нет претензий к твоей работе.

– Сразу бы так.

– Я признаю, что был не прав, когда требовал большего. Готов выплатить обещанный гонорар до последнего цента.

– Где взять бумагу, чтобы записать такую мудрую мысль?

– И впредь, – продолжил Макс, – ты можешь рассчитывать на меня, если в жизни возникнут сложности, а они непременно возникнут…

– Что ты хочешь за свою доброту?

– Представь меня Мертвому Ангелу.

– Не понял.

– Скажи сакральные слова. Сам знаешь, какие. Что Мирослава сказала, когда представляла тебя ему? Скажи, что Макс Копинский хороший парень, которому можно доверять…

– В своем ли ты уме, Копинский?

– Хотя бы намекни, где вы с Густавом его спрятали?

– Определенно, ты меня с кем-то спутал.

– В мире живых людей Мертвый Ангел может наделать проблем…

– С каких это пор ты стал радеть о живых?..

Макс вскочил на ноги, и Оскар приготовился к драке. Он давно желал набить оппоненту морду. С тех пор, как разумные аргументы оказались исчерпаны, он только ждал повода, но Копинский не собирался распускать кулаки. К берегу плыл чемодан, похожий на пустую канистру. Макс кинулся в воду посреди разговора, но вернулся в испорченном настроении. Чемодан вонял тухлой рыбой. Над водой поднимался пар. Солнце испепеляло остров. Может, желало запечь последних живых людей. Может, презирало законы астрофизики, открытые человеком. Оскара опять осенила идея.

– Все, – сказал он, – хватит на сегодня маразма! Пока не пойму, в чем дело, не зли меня больше, чем уже разозлил!

Он дошел до оконечности острова, волоча за собой деревянный обломок, загнал его в песок под прямым углом и замерил градус тени относительно прямой, прочерченной вдоль прибоя. Той же решительной походкой, с таким же «плугом» в руках он продефилировал мимо Макса к другой оконечности, и там вогнал в песок кол. Когда Оскар вернулся к тенту, волосы на его голове стояли дыбом.