Текст книги "Сказки о сотворении мира (СИ)"

Автор книги: Ирина Ванка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 85 (всего у книги 152 страниц)

– Нет!!! – воскликнул Оскар и последовал за графиней.

Сначала земля поднялась из тумана, покрытая паутиной рыбацких сетей, и едва не стукнула путешественников о гальку. Упругое полотно подбросило их в облака и поймало, чтобы снова опустить к земле и снова закинуть в небо. Оскар сумел зацепиться за сеть и поймал графиню на излете. Небо и земля стали обретать равновесие, из тумана проявились деревянные колья, расставленные вдоль берега, на кольях сушились корзины, перевернутые рыбацкие лодки были сложены в ряд, возле сетей толпился народ. Самые смелые вплотную приблизились к месту, где летающие люди должны были разбиться о камни. Несколько мальчишек и старец с седой бородой смотрели вверх на распластанные в сетях фигуры пришельцев. Мужчины с палками стояли поодаль, женщины подбирали своих любопытных детей и растворялись в тумане.

– Я же сказал, что омины летают без машин, – услышала графиня голос абрека, но не узнала его в толпе.

– Как это, без машин? – удивились мужчины с палками.

– Как хотят – так и летают, – загалдели люди. – Куда надо, туда и летят. Омины делают, что хотят. Оминам ничего нельзя запретить. Оминам не надо ничего запрещать, они все равно это сделают.

– Хорошо, что они летают, – произнес старец с седой бородой и галдеж прекратился. – Теперь посмотрим, как они спускаются на землю без лестницы.

Глава 7

Когда «усатый» флакер упал с небес посередине двора, Юля испугалась. Она не поверила, что это флакер. Она решила, что одеяло сорвалось с веревки и летает по двору, предвещая ураган. В испуге девушка выбежала во двор, столкнулась с Оскаром, и не поверила, что это Оскар.

– Собирайся, – сказал он хозяйке.

– Куда?

– Возьми это одеяло, воды, еды и то, что жалко оставить. До слез жалко! – уточнил Оскар и пошел в дом.

– Куда мы едем? – поинтересовалась Юля. – Или летим?

– Собирайся, – повторил Оскар, загружая в чемодан книгу Эккура.

– Это правда? – Юля подошла к графине, которая в задумчивости застыла возле машины. – Вы опять поранились? Давайте, я сделаю перевязку.

– Времени нет, – ответила Мира. – Уровень океана повышается. На месте Флориды уже архипелаг, а скоро совсем ничего не будет.

– Куда мы летим? – спросила Юля графиню. – Во Флориду?

– Понятия не имею. Лишнего не бери, возьми только то, без чего жить не сможешь.

– Ага…

– Я не имела в виду Оскара. Оскар сам собой разумеется.

– Ага, – согласилась Юля. – Я поняла.

Самой драгоценной вещью, без которой нельзя обойтись в дороге, и невозможно расстаться без слез, оказалась старая ворона, которая купалась в луже, растопырив свои драные перья, и не ожидала подвоха. Ворона была схвачена за мокрое туловище, как обыкновенная курица. Юля верила, что птица прилетела сюда из прошлого мира и не должна оставаться одна, потому что идентичных ей особей в лесу нет, значит, старость птицы может оказаться одинокой и безутешной. Юля взяла ее голыми руками, как Оскар рыбу, и Мира поняла, что зря волновалась за этих ребят. Эти двое выживут в пустыне, приготовят суп из песка и даже растолстеют от жизни такой, потому что конкурентов в борьбе за существование этим оминам не найдется. Вся планета будет принадлежать только им.

Старая мокрая ворона не успела каркнуть, как была завернута в одеяло по самый клюв. Высунув из ткани черный глаз, ворона уставилась на графиню. Впервые Мира увидела птицу так близко. Огромную, страшную, даже подержала ее в руках, пока Юля грузила на борт еду и наполняла флягу водой. У вороны был жуткий взгляд, страшный клюв и очень острые когти.

– Как вас угораздило, Сара Исааковна? – обратилась к вороне графиня.

Взгляд птицы исполнился величия и покровительственного участия, несмотря на то, что она продолжала находиться в руках у графини. Мира поразилась! В тот момент величию старой вороны поразилась бы даже английская королева.

– Опять задумалась? – окликнул графиню Оскар. – Что я говорил? Стоя спит. Сядь в машину, а то упадешь, – он положил в салон воду и сумку с бесценным прибором, вернулся в дом, выругал Юлю, которая путалась под ногами и задавала вопросы. Между ними завязался спор, но Мира уже не разбирала слов.

Все, что окружало и волновало графиню, вдруг отодвинулось от нее, краски поблекли, голоса умолкли. Сара Исааковна, завернутая в одеяло, едва не вывалилась из рук. «Действительно, лучше присесть», – решила графиня, влезла в салон, положила на колени ворону, поверх вороны развернула карту, на которой Оскар прочертил примерный маршрут. Взгляд графини окончательно помутнел. Последнее, что она видела – жирная красная полоса, прочерченная по карте мира; последнее, что слышала – голос Оскара:

– Что я говорил! Отрубилась… – сообщил подруге молодой человек. – Она не спала трое суток, боялась, что рыбаки нас убьют. Оставь ее в покое, пусть спит.

Графиня забылась на секунду, а когда пришла в себя, небо уже было темным, а звезды яркими. Флакер несся над водой со скоростью гоночного болида. Оскар осматривал гладь океана через старую видеокамеру. Юля старалась выглядеть оптимисткой и по тому, как сильно она старалась, Мира сразу сообразила: что-то не так. На полу валялись перечерканные карты. Фляга с водой опустела, мешок с едой исхудал, Сара Исааковна обсохла и выглядела вполне прилично, но очень грустно.

– Ничего, – успокоила графиня, – к рассвету доберемся.

– Рассвет уже был, – ответила Юля.

– А… – заметил Оскар. – С добрым утречком.

– Неужели я так долго спала?

– Мы думали, – призналась Юля, – что вы никогда не проснетесь.

– Первые два дня мы так думали, – уточнил Оскар. – На третий пытались тебя будить. На четвертый махнули рукой. На пятый решили похоронить, но забыли дома лопату.

– Мы подумали, что у вас на нервной почве летаргический сон.

– Как летаргический? – графиня вскочила с дивана. – Сколько времени? Где мы?

– Мы делали стоянку, – объяснила девушка. – Зарядили флакер от грунта, потому что в нас ударила молния прямо с земли, разрядила всю батарею. Мы попали в грозовое облако, думали, конец, а вы даже не проснулись.

– Какое облако? – испугалась графиня.

– Вчера ночевали на острове. Искали воду, но не нашли. Видели ежа с мягкими колючками, который лез по дереву. Оскар его поймал, съесть хотел, но я не дала…

– Какого еще ежа? Где мы?

– Не помню, как называется эта планета, – сказал Оскар, продолжая рассматривать океан.

– Какая еще планета? Хорош издеваться! Дай сюда камеру!.. – Мира отняла прибор и осмотрела окрестность. Откуда ни возьмись, из воды возникли острова, которых не было видно невооруженным глазом.

– Ты хорошо ориентируешься по верхушкам Аппалачей?

– Хреново, – ответила Мира.

– Тогда отдай камеру и спи дальше.

– Мы заблудились?

– Ничего подобного, – заявил Оскар. – Мы уже раз сто пролетели над Флоридой. Нет там никаких домов, ни одного острова из-под воды не видно, я ищу сушу, где можно разбить лагерь и поискать пресной воды.

– Сколько времени прошло? – спросила графиня. – Честно!

– Юля пожала плечами, а Оскар погрозил ей пальцем.

– Если честно, мы сами сбились со счета, – сказала девушка. – Когда мы летели над сушей – каждую ночь останавливались на ночлег, а сейчас…

– …А сейчас надо что-то решать. Либо сажаем батарею и падаем на воду, либо возвращаемся, пока еще можно дотянуть до материка.

– Надо дотянуть до Флориды, – предложила графиня.

– Вот она, твоя Флорида, – заявил Оскар. – Здесь, под брюхом машины. Сплошная ровная гладь. От горизонта до горизонта ни кочки. И что?

Флакер набрал высоту, Юля закрыла глаза от страха. Кабина светилась тусклым светом, в салоне царил бардак, характерный для долгого отчаяния, охватившего экипаж. Мире показалось, что флакер повис над водой, она поглядела вниз и не увидела ничего, кроме темноты. Даже звезды не отражались в сплошном отчаянии океана.

– Мы уже над Флоридой, – повторила Юля. – Некоторые острова еще заметны через прибор. Вполне возможно, что дом уже целиком под водой.

– Ничего подобного невозможно, – заявила Мира. – Если это тот дом, о котором я думаю, он должен быть рассчитан таким образом, чтобы один этаж всегда торчал на поверхности. Даже если все ледники земли растают в один момент – один этаж должен торчать.

– Мы прочесали Флориду вдоль и поперек, – повторил Оскар. – Тебе повезло, что ты спала.

– Чердак Копинского должен быть виден!

– Чердак Копинского не может быть выше гор, при всем моем отвращении к Копинскому. Где-то мы опять просчитались.

– Могла сдвинуться тектоническая плита, – предположила Мира. – Дом мог сместиться. Все, что угодно могло произойти. Там же Саргассово море! Бермудский треугольник!

– Летали мы над треугольником. Нет там ничего. Квадратный объект я бы заметил издалека.

– Ты знаешь, что Саргассово море ниже общего уровня океана?

– Ну и что с того? Дома Копинского больше нет. Приди в себя, Мирка!

– Может, он перекочевал на другое место? Может, ты ошибся с картой?

– Я ошибся? – рассердился молодой человек.

– Ты же не географ, а физик.

– Я пока еще не сошел с ума!

– Юля, а что ты изучала в своем институте?

– Филологию, – ответила девушка.

– Самая полезная наука на свете – филология, – вздохнула графиня.

– Я же не планировала провалиться в хронале.

– Думаешь, я планировала носиться над затопленной Америкой в компании с парочкой упрямцев и ручной вороной? Как вы ориентировались? У вас компас есть? У Жоржа в машине был компас. Вы взяли его?

– Заглючил компас, – ответил Оскар.

– Компас Жоржа не глючит! Где заглючил? Как заглючил?

Оскар вынул из кармана прибор со стрелкой, неуверенно плывущей по кругу, и швырнул на тумбу.

– Наверно, он с северного полюса перекидывается на южный? – предположила Юля.

– Ну, ты бы хоть не позорилась! – пристыдил подругу молодой человек.

– Наверно, он чует Бермуды.

– Юлька права, – согласилась графиня. – Этот компас что-то учуял.

– Еще один географ!

– Оскар, отпусти обруч газа, – попросила графиня.

– Хочешь свалиться на воду? Я не знаю, что будет, если флакер намочит юбку. Я лично не собираюсь грести руками до островов.

– Отпусти газ, тебе говорят!

– А я тебе говорю, что он ляжет на воду и больше не полетит.

– Ты можешь мне поверить второй раз в жизни?

Оскар отпустил нижний обруч и поднял взгляд к звездам. Машина вздрогнула и встала, стрелка компаса затрепетала над циферблатом. Летающий аппарат стал опускаться к воде.

– Мы с Юлей будем ловить рыбу, – пообещала Мира, – кормить тебя и грести к земле, только посиди спокойно.

– Честное слово, – согласилась Юля, – давай не будем спорить с Мирославой. Мы не нашли того, что искали, может она найдет.

– Делайте что хотите!

В машине воцарилась тишина, чреватая неизбежным скандалом. Никто из присутствующих не хотел произнести первого слова. Все ждали, когда аппарат, наконец, приводнится, заглохнет навечно, и правые с виноватыми станут очевидны без лишних препирательств. Но флакер медленно поплыл над водой в одном ему известном направлении. Оскар перегнулся за спинку дивана, убедиться, что ему не почудилось: флакер действительно движется.

– Послушай меня, физик-теоретик… – нарушила тишину графиня. – Послушай меня, неуча: когда Жорж ищет аномальные зоны и замечает, что компас забарахлил, он бросает руль и машина едет сама. Машина, Оскар! Четыре колеса с коробкой передач несколько метров катится сама в сторону аномалии, даже в гору. Самая обыкновенная машина, не сделанная на заказ в лаборатории Валерьяныча. Не знаю, почему, но знаю точно, что так бывает.

– Деформация пространства… – объяснил Оскар. – Нарушение гравитации – эффект черной дыры.

– Все может быть. Поэтому не трогай руль. Эта посудина учуяла цель.

Когда над землей взошло Солнце, черный океан впитал в себя синеву и стал видным во все горизонты, ровный и рябой, как рыбацкая сеть, растянутая на высоких столбах. Ни волны, ни облачка над водой. Даже звезды растворились бесследно в утреннем свете. Юля вылила из фляги последние капли и предложила графине.

– Я опять уснула? – спросила Мира.

Свидетели кивнули.

– Попейте, – предложила Юля. – У вас все признаки обезвоживания организма. Мы скоро встанем, машина израсходовала энергию и больше не заводится. Теперь мы опустимся на воду, и будем думать, как поймать рыбу. Вы не знаете, кровь морских рыб соленая или пресная?

– В голову не приходило… Я думаю, – ответила графиня, – что следующим животным, которое ты приручишь, будет акула. Никаких объектов не появилось? Мы падаем, Оскар? – спросила она и получила утвердительный кивок от человека, полностью отрешенного от земных проблем. – Ребята, я не хотела…

– Ничего страшного, – ответила Юля. – Выпейте воды, иначе вам станет плохо. Глупо терпеть жажду, когда еще есть вода. Тем более что вы ни в чем вы не виноваты. Мы с Оскаром столько пережили, что хуже не будет. Наоборот, мы вам очень благодарны за то, что вы принесли нам надежду. И тогда в лесу, когда вы спасли меня от полного отчаяния, и сейчас, когда мы почти смирились с тем, что уже не вернемся. Не бойтесь, мы не умрем. Оскар сказал, что флакер может держаться на воде сколько угодно. Надо только добраться до островов.

– Без весел… – добавил Оскар. – Но мы еще не пробовали запускать в воде колесо. А насчет еды не волнуйся. У нас всегда под рукой ворона. Довольно жирная и, надеюсь, питательная.

– Ну, Оскар… – расстроилась Юля.

– Чего?..

– Ты же не будешь есть Сару! Ты же мне обещал!

– А что я буду есть? Где меню? Где карта вин? Хоть бы она яйца нести научилась, твоя Сара… Почему ты не научила ее нести яйца?

«Они сошли с ума, – решила Мира и закрыла глаза. – Пока я спала, они спятили, поэтому им легче стало жить. Я тоже скоро сойду с ума и догоню их. Нам втроем будет ужасно весело».

Флакер наконец-то встал на поверхность воды и замер. Двигатель, которого и так почти не было слышно, умолк. В салоне наступила тишина, хотя, казалось, что тише уже невозможно. Графиня не думала, что звук, как температура, может измеряться в минусовых величинах, и не решилась поделиться своим открытием с физиком. Мире не хотелось встревать в разговор двух психов, готовых ловить руками акул и теми же руками грести до ближайшего острова. Машина умерла на поверхности океана. В салоне не ощущалось даже легкой качки, словно аппарат не приводнился, а встал на твердь.

– Не понял, – сказал Оскар и опустил купол. Морской ветерок взъерошил трухлявую обивку дивана. Ворона, учуяв свободу, прыгнула на юбку машины. Оскар прыгнул за ней и встал на воде. – Как вы думаете, – обратился он к дамам, – что меня держит? Кто раньше догадается – тому приз.

Мира свесилась за борт и осмотрела квадратную поверхность платформы под неподвижной водой. Море вокруг платформы было удивительно тихим, небольшие бугры, накатываясь на странное место, выравнивались и замирали.

– Мы стоим на крыше дома Копинского, – предположила графиня.

– Что б мне провалиться на нижний этаж, если это не так.

– Что б мне провалиться вслед за тобой, только как это сделать?

– Иди сюда… – Оскар вытащил графиню из флакера и отодвинул аппарат вместе с Юлей в угол каменного квадрата. – Видишь, круглый желоб? – спросил он, указывая в центр площадки. – Если мы придумаем способ поднять лифт на «крышу», мы сегодня будем загорать на песчаном пляже.

Графиня нащупала желоб в центре каменной площадки, убедилась, что он действительно есть, но как его поднять, не придумала. Оскар снял себя мокрые ботинки, изношенные за год скитания, и встал босиком в центре круга.

– Что ты делаешь? – спросила графиня, когда замучалась ждать.

– Что-то не то…

– Я не поняла, кому ты тут позируешь?

– Вода холодная, – объяснил Оскар.

– Опять не уловила логики.

– В принципе, эта панель должна реагировать на температуру тела чуть выше нормальной человеческой…

– Тридцать семь и два! – воскликнула графиня. – Точно!

– Почему?

– Точно тебе говорю, тридцать семь и два! У Жоржа обычная температура тела – тридцать семь и два. Если Копинский – тварь той же породы, это нормальный ключ.

– А почему? – удивился Оскар.

– Что почему? Почему ключ?

– Почему у Жоржа температура? Он болен?

– Ничего похожего. От Жоржа даже микробы предпочитают держаться подальше.

– С какой стати тогда температура?

– Откуда я знаю? Такая особенность организма.

– Ничего себе, – удивился Оскар, стоя босиком посреди океана. – Спит с мужиком и не интересуется, откуда у него особенности?

– Какое мне дело! У всех мужиков при виде голых девиц повышается температура.

– То есть, ты намекаешь… что если заняться сексом прямо здесь и сейчас, то платформа поднимется?

«Они сумасшедшие», – решила Юля и отвернулась, чтобы не видеть товарищей, но уши затыкать не стала. Она с удовольствием заткнула бы уши, но боялась проявить нетактичность. «Если эти двое хотят заняться сексом для того, чтобы открыть дверь, наверно, им не надо мешать, – подумала Юля. – Они уже сошли с ума, а скоро сойду, на них глядя, и наверно получу приглашение присоединиться к оргии».

– Юлька, иди сюда! – позвал Оскар.

– Не пойду, – ответила девушка, не обернувшись.

– Иди сюда, сказал! – прикрикнул молодой человек на подругу.

Расстроенная Юля нехотя вылезла из аппарата и встала босыми ногами на плиту, утонув по щиколотку в холодной воде.

– Давай, рассказывай, как ты нагоняла температуру на градусник, когда не хотела идти в школу. Вспоминай сейчас же…

– Расслабьтесь, ребята… – Мира вытащила из салона рюкзак, в котором хранилось оружие Ангелов. – Сейчас мы нагреем эту фигню до какой угодно температуры. А то и вскипятим. Посмотри, что там, под плитой.

– Довольная рожа Копинского. Что там еще может быть?

Графиня опустила теплый луч на плоскость, и вода расступилась. Платформа нагрелась и действительно поднялась. Достигла уровня высоты человеческого роста. Повисела, добавила еще полметра, вероятно, на неожиданную волну, и створка цилиндра разошлась, обнажив внутренности полой трубы, в которой не было ничего: ни кнопок лифта, ни указателя этажей. Пол кабины приподнялся над уровнем океана еще немного. На всякий случай.

– С Богом, – сказала графиня и первой ступила в лифт.

Юля перекрестилась и последовала за ней. Оскар погрузил в лифт багаж.

– Жаль бросать аппарат, – сказал он, глядя на флакер, – ну да ладно. Может, еще вернемся, – сказал и присоединился к дамам. Кабина закрылась и открылась внутри прозрачного помещения. Вокруг стояло нежное южное утро, шевелились от ветра макушки пальм, море синело у горизонта, и все бы было хорошо, если бы на диване не сидел господин Копинский, положив ногу на ногу. Вид у господина Копинского был озадаченный, словно его разбудили среди ночи после застолья, не объяснив причины. Разбудили и не предложили рассола. Копинский только успел прикурить сигару. Его до крайности тревожный взгляд немного рассеял туман табачного дыма. Ни поза господина Копинского, ни выражение его лица не обещали путешественникам ничего хорошего.

– Господи… – пошептала Юля и опустилась на колени. Сара вывалилась из ее рук, и первая пошагала к свободе. Копинский не обратил на Сару внимания. – Господи, спасибо… – повторила Юля и закрыла лицо руками, чтобы никто не увидел слез.

Вновь прибывшие на свет Божий продолжали стоять, не решаясь переступить порог без приглашения.

– Привет, Макс, – поздоровалась Мира.

Копинский приоткрыл рот и с некоторым усилием кивнул головой. Сигара едва не выпала на диван. У графини сложилось впечатление, что их визит дезориентировал хозяина дома. Копинский продолжал курить, рассматривая визитеров, как явление потустороннего мира, не до конца материализованное из небытия.

– Браво, ваше сиятельство! – наконец произнес хозяин. – Выше всех комплиментов…

– И тебе, Макс… большое спасибо. Без тебя бы не справились.

– Ну что ж… Пришли – заходите. Гостями будете…

– Да мы, собственно, – замялась графиня, – не задержим…

– Отчего же? Окажите мне честь.

Оскар усадил на диван заплаканную Юлю, но девушка сползла на пол и продолжила рыдать на коленях. Сквозь слезу этот мир казался ей не таким фантастическим.

– Ваше сиятельство откажется погостить? – расстроился Макс. – Чем же я снискал такую немилость?

– Брось, Макс! Свои люди, сочтемся. Мне бы Жоржу от тебя позвонить…

Оскар под шумок вынес из лифта вещи.

– Ты можешь делать все, что угодно. К девчонке и птице тоже не имею вопросов. А этот… останется. У нас с Шутовым старый разговор незакончен.

– Макс…

– Виноват, ваше сиятельство. Не для того я мечтал о встрече, чтобы так просто попрощаться с этим бандитом.

– Да ладно, договоримся. Что мы, не замолвим словечко за нашего бандита? Юля… Господи!

Девушка рыдала на ковре. Оскар с Мирой подняли ее с колен и снова усадили на диван. Макс предложил ей виски с содовой, что налил для себя, но так и не притронулся. Юля сделала глоток и снова зарыдала, тихо и жалобно.

– Ей надо на воздух… – сказал Оскар.

– Никто не спорит, – согласился Макс. – Девушки пойдут на воздух, а ты… задержись.

– Я задержусь, – согласился Оскар, – но совсем ненадолго.

– Мужики, брейк! – вмешалась Мира. – Раньше, чем вы подеретесь, дайте мне попытку уладить дело миром… если никто не против.

Никто не противился воле графини. Даже Юля перестала рыдать и замерла, глядя на пальмы за прозрачными стенами.

– Оскар тебе что-то должен, Макс? Если должен, скажи.

– Должен. Но с тебя, Мирослава, я чужих долгов не возьму. Все что он должен, я возьму только с него.

– Тогда говори, что ты хочешь? Говори со мной, а не с ним.

– Я хочу, чтобы он сделал для меня одну работенку. Сделает – пусть катится на все четыре стороны. Мы в расчете.

– Что, если не сделает?

– Не сделает – будет другой разговор.

– Представляю, что за работенка, Макс. Вполне возможно, что человеку она не под силу. И что тогда?

– Этот – сможет.

– Ты уверен?

– Не был бы уверен – торчали бы вы сейчас посреди океана.

– Оскар, как ты отнесешься к тому, чтобы немного поработать на Макса? – обратилась Мира к товарищу.

– Что тебе нужно? – спросил Оскар и Макс затушил сигару, отчего в помещении стало невозможно дышать.

– Сядь, потолкуем.

Оскар сел на диван рядом с работодателем.

– Вот и хорошо, – успокоилась Мира. – Вы потолкуйте, а мы с Юлькой подождем вас на улице. – Девушка встала на ноги, обняла графиню и опять зарыдала. – Ну, будет, будет… Все уже хорошо. Нам надо идти, Юля. Пусть мужики потолкуют. Слышишь? Сейчас мы выйдем на воздух, сядем на террасе и успокоимся…

Мужчины дождались, пока за девчонками и птицей закроется прозрачная дверь. Пока они усядутся на ступеньках, и Юлина истерика будет протекать под присмотром графини. Мира еще зашла, чтобы взять со стола салфетку, и вернулась к заплаканной девушке, и та обняла ее снова, потому что обретенный мир без графини начинал уплывать из-под ног.

– Видел мой дом? – спросил Макс.

– Ну, видел.

– Все облазал, все обнюхал?

– Еще не все…

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Я думаю, что сволочь ты, Копинский, редкостная, но если я решу на тебя поработать, то поработаю добросовестно. Что ты хочешь сделать со своим домом? Надстроить еще этаж?

– Я получил его в наследство от отца и должен передать сыну.

– У тебя сын? Поздравляю.

– Нет. Но однажды он будет. И к тому времени я должен знать об этом доме все. Ты понял, Шутов? Мне нужна полная техническая документация: как устроен, что за возможности в него заложены… о которых я не осведомлен; как этими возможностями управлять, и что надо знать, чтобы не всплыть среди океана на дикой планете. Все, что я смог узнать сам, я тебе изложу. Остальную информацию хочу получить от тебя.

– Понял, – ответил Оскар.

– Сделаешь – я твой должник. Не получится – черт с тобой, Шутов, я не изверг. Но хотя бы попробуй. Поверю честному слову, если пообещаешь работать на совесть. Все, о чем мы говорили ранее – в силе. Получишь оборудование, лабораторию, зарплату назначишь себе сам, только ради всего святого, разберись с этим домом.

– Обещаешь в мою лабораторию без разрешения не входить и лишних вопросов не задавать?

– Сам поставь систему защиты, если не доверяешь.

– Допустим… но прежде чем я займусь твоей хатой, у меня будет личная просьба.

– К девчонкам и птицам не имею вопросов, – повторил Макс. – Если ты не при деньгах – оплачу дорогу за океан.

– Оплати, – согласился Оскар. – Оплати три билета туда и один обратно. Мне надо слетать в Москву, увидеть одного человека.

– Боровский тебя не знает, – грустно заметил Макс.

– Зато я его знаю.

– Едва ли он вспомнит.

– Не важно.

– Вернешься?

– Вернусь, – пообещал Оскар.