Текст книги "Сказки о сотворении мира (СИ)"

Автор книги: Ирина Ванка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 124 (всего у книги 152 страниц)

Глава 8

СКАЗКИ ФОРТА. «Защита Осьминога»

За горами не было видно неба, дорога петляла. Графиню впечатлила машина, которая встретила их у портала. Машина не ехала, а мчалась на воздушной подушке, поднимая пыль, и видимость становилась совсем нулевой. Не то, чтоб ее сиятельство не знало автомобилей круче, просто этот ехал сам и сам выбирал дорогу. Бортовой компьютер предупредил пассажиров, чтобы те вытирали ноги, прежде чем лезть в салон, и о том, что напитки подаваться не будут, потому что путь долог, а устраивать туалетные стоянки некогда. Компьютер был уверен, что в салоне еще никто не умер от жажды. Тем более, что заказчик сам виноват: если уж заключил договор о сотрудничестве с Орденом Белого Огня, мог бы подтащить портал ближе к городу.

– А если набрать высоту и прибавить газу? – предложила графиня, но узнала, что газ является экологически вредным топливом и в цивилизованном мире давно не используется.

Мире показалось, что ответ содержал интонацию раздражения. Машина сердито петляла меж холмов над разбитой дорогой, развивая немалые скорости.

– Разве по прямой не короче?

– Не пререкайся с компьютером, – сказал Собек, – лучше поспать, чем всю дорогу собачиться.

– Тебе лишь бы поспать!

Собек растянулся на сидении и закрыл глаза.

– Если в лаборатории нас встретит такой же хамливый комп, возьму палку и выбью ему язык.

За пять часов дороги графиня не сомкнула глаз. Горы и горы. Ни клочка земли. Небо тоже не лучше: тучи да тучи, ни краешка света. В форте их предупредили, чтобы не задавали вопросов о местоположении, хрональной координате, частотных характеристиках пространства, в которое попадут, потому что заказчик отдельно оплатил пункт в договоре, согласно которому подобных вопросов не прозвучит. Графиня была предупреждена, но клятв не давала. Ей и в голову не пришел бы подобный вопрос, если б не был заранее засекречен. Собек уснул, и поделиться сомнением было не с кем.

– Пылить по дороге – значит экологично, – заметила Мира. – А подняться выше и врубить форсаж – ниже нашего достоинства.

– Пыль ляжет, – объяснил компьютер, – а вредные выбросы в атмосферу отравят воздух, землю и воду.

Тон собеседника был снисходительным, но графиня, по крайней мере, узнала, что здесь есть вода.

– Если ваши ученые смогли создать такой нервный компьютер, им бы труда не составило изобрести движок, который едет быстро, не пылит и не отравляет природу.

– Зачем? – удивилась машина. – Для поселения достаточно скоростной подземки. Если б рыцари огня не изобретали проблем, открыли бы портал вблизи поселка.

– Ах, так вот ты почему такой злой! – догадалась графиня. – Тебя вынули из нафталина для того, чтобы встретить нас, а потом опять завернут в нафталин?

– Кто ж вас повезет обратно? – справедливо заметил компьютер. – Или вы не собираетесь возвращаться? Нет, у нас так не принято. Возвратиться придется.

Из всего вышесказанного графиня извлекла информацию сразу по нескольким пунктам: вероятнее всего, они на Земле, поскольку коммуникации назывались «подземными». Почти наверняка, эта цивилизация человекоподобных существ, поскольку ухитрилась передать свою лень даже компьютерной технике. Вероятно, также, что это близкая частота, потому что слово «нафталин» не вызвало удивления у машины. «Скорее всего, – решила графиня, – если не отклонение по частоте, то смещение по хроналу вперед небольшое. В противном случае ребята бы сами справились с проблемами». Она затруднялась представить, что могло озадачить людей, пробивших скоростной тоннель. Какая неприятность могла случиться, если люди, не справились сами? Графиню предупредили, что проблема носит гуманитарный характер, но подробностей задачи с игроками форта приглашающая сторона обсуждать не стала.

Поселок выскочил из-за холма неожиданно. Сначала несколько ангаров, утопленных в землю по самые крыши, потом пролетела над головой труба магистрали. Машина нырнула в котлован и встала перед высоким забором. Девушка в комбинезоне встретила их у ворот. Графиня удивилась, но кроме девушки в здании не было никого. Они пошли по пустым коридорам, поднялись в пустом лифте, который был рассчитан на подъем, как минимум, двадцати человек. Непонимание только усилилось в душе графини, но сонная физиономия Крокодила внушала спокойствие. Похоже, что люди покинули это место скоропостижно и ненадолго. Пустые рабочие места за сенсорными панелями, напоминающими чертежные доски. Пустые лаборатории и лестницы. Девушка заговорила с гостями на смотровой галерее.

– Вот, – сказала она, указав на куполообразный объект в котловане, со всех сторон окруженном бетонной стеной. – Защитная система «осьминога» дала сбой. До этого считалась самой надежной. – От купола расходилось восемь коридоров. Напротив каждого коридора в бетонной стене имелся проем. Девушка дождалась, пока гости осмотрят объект, несомненно, глубоко засекреченный; не исключено, что военный, и уж наверняка… если б не чрезвычайные обстоятельства, чужаков не подпустили бы и близко.

– Неужели нам придется туда войти? – предположила графиня и удивилась. С чего бы вдруг она испугалась пустого здания?

– Придется, – ответила девушка. – К сожалению, другого выхода нет.

– А сами-то чего же?

– Если бы мы могли, разве б стали вас беспокоить? Дело в том, что защита включилась сама собой, и теперь в лабораторию попасть невозможно.

– Тип защиты? – спросил Собек.

– Низкочастотное излучение, вызывающее панический страх.

– Защита системы Боровского, – уточнила графиня и успокоилась, потому что причины ее внезапного дискомфорта стали ясны и перестали вызывать тревогу. – Знаю такую. Мощное вы задали поле. Чувствуется даже здесь.

– В том-то и дело, – согласилась девушка. – Мы просили у рыцарей форта самых смелых людей, которые только существуют на свете. Именно людей. Понимаете… не человека система не пропустит по коридору.

– Отключить извне никак невозможно? – уточнил Собек.

– Никак. Источник питания находится там, внутри. Система должна была отключиться сама еще месяц назад, но почему-то не делает это. Надо просто войти и обесточить ее с центрального пульта. Я все объясню и покажу на схеме, как это сделать. – Девушка развернула голографический макет «осьминога» над поверхностью стола, принятого графиней за сенсорную панель. – Здесь, – объяснила она, указывая на рукава коридоров, – самое мощное поле. Внутри, в коридоре, опоясывающем лабораторию, гораздо меньше активность, вполне можно вытерпеть страх. В самой лаборатории фон практически близкий к нормальному.

Лаборатория представляла собой подземное ядро, обложенное по кругу несколькими этажами галерей. Схема была приблизительной, главное, что надлежало усвоить спасательной экспедиции – расположение лестниц и лифтов, чтобы, не мешкая, проникнуть к главному пульту, потому что связь с человеком, находящимся внутри объекта, никак невозможна. И вопросов задать будет некому.

– На пульте будет мигать панель аварийной защиты: красный квадрат. Просто положите на него ладонь, и система сама себя обесточит. Только… вы люди? – робко спросила девушка.

– Мы?.. – удивилась графиня.

– Если нет – вы можете погибнуть в туннеле. Мы просили… Форт обещал прислать человека.

– Обещал – сделаем, – ответил Собек. – Не пробовали вскрыть купол и спустить человека с воздуха?

– Каркас состоит из трех слоев сверхпрочного сплава и вакуумной оболочки, – сказала девушка. – Если нарушить ее – мы потеряем лабораторию, в которую вложено так много сил. Проще забыть о ней на тысячи лет и ждать, пока источник питания исчерпает ресурс. Только к этому сроку она морально устареет.

– А ускорить процесс разрядки?

– Источник слишком хорошо защищен.

– Значит, смельчаков в ученой среде не нашлось.

– Все, кто пробовал, убегали, не войдя в коридор. Но самое страшное, – девушка закрыла лицо руками, чтобы скрыть слезы. – Там погиб наш научный руководитель. Человек, создавший лабораторию. Он пошел дальше всех: придумал механическую тележку, которая вывезет его на обводной коридор, но умер по дороге от разрыва сердца. Только поэтому мы вынуждены были обратиться в форт.

– Вы, ученые, беспомощные как дети, – сделал вывод Собек. – Мне страшно за вас.

– Да, – согласилась графиня, глядя на заплаканную девицу, – они такие.

– Но мы… – оправдывалась девушка, – делали все, что могли.

– А сейчас будем делать то, что надо. Мне нужен гарпун с китобойного судна, крепкий канат и бутылка виски.

– Гарпун? – растерялась девушка. – Надо обратиться в музей судоходства. Подождите здесь. Я отдам распоряжение, – сказала она и исчезла, оставив графиню с Собеком одних на галерее со зловещим видом на котлован.

– Ты не пойдешь, – решила графиня. – Даже думать забудь.

– Разумеется. Кто ж тебя пьяную понесет до портала.

– Напиваться не буду.

– Будешь. Второй труп там не нужен.

– Хватит и таблетки снотворного.

– От разрыва сердца умирают даже во сне.

– Пьяные тоже умирают от разрыва сердца.

– Это не про тебя.

– Собек, я конечно пойду…

– Пойдешь, сделаешь, что они просят, и дашь постоять бутылке с жидкостью над центральным процессором… Если конечно останется жидкость. Чтобы потом твои физики считали с нее информацию.

– С виски?

– Тот, кто умеет работать с кристаллами, снимет информацию с любой дряни.

– За такие вещи можно получить по шее.

– Просто поставишь бутылку, чтобы не мешала. Здесь работают с шаровыми молниями, а там, откуда ты пришла, их только боятся.

– Разве они сказали, над чем работают?

– Вакуумные оболочки – классический уловитель плазмы.

– Я не краду у несчастных людей, Крокодил. Даже информацию.

– Однажды тебе придется вернуться в мир, где ты была запуганной девочкой. Тогда спроси себя, что ты сделала, для того, чтоб не бояться жить?

– Никуда я возвращаться не собираюсь.

– Однажды вернешься или мне самому придется выставить тебя из форта.

– За что?

– Может быть, ты актриса, только я не зритель на представлении. Не надо мне фальшивого оптимизма.

– Давай, ты не будешь совать свой проницательный нос в мою жизнь.

– Мне все равно, по кому ты страдаешь. По крошке или по физику. Может быть, Зуб давно не навещал тебя в форте… Просто возьми бутылку и поставь на процессор.

– Аморальный ты тип, Крокодил.

– Я воин. Мое дело защищать. Мораль – не моя стихия.

Два добрых молодца в защитных костюмах подкатили гарпун к выходу из бетонного бункера и сняли чехол, чтобы Собек оценил аппарат. Огромный и страшный, до блеска начищенный, гарпун был похож на пулю с натянутой тетивой. Моток веревки и бутылку виски вручили экспедиции перед выходом в мертвую зону котлована. Вручили, развернулись, ушли. Графиня сделала глоток, чтобы оценить напиток. Пока Собек разматывал веревку и закреплял ее на гарпуне, Мира успела осушить половину бутылки, и все происходящее перестало казаться серьезной работой.

– Отойди, – Собек отодвинул ее сиятельство от механизма и толстая стрела со свистом разрезая воздух ушла в коридор и вонзилась в стену внешней галереи. Катушку с веревкой едва не сорвало с опоры. Лафет подпрыгнул и стукнулся о бетон. Облако пыли взмыло вверх. – Вошел, – отметил Крокодил и потянул за веревку. – Не потерял сноровки старый рыбак. Может и мне вернуться с тобой, наняться на траулер?

– Прекрати меня заводить! – рассердилась графиня.

– Чего заводишься? Понимаешь, что я прав? Ложись на чехол, я тебя привяжу.

– Мне некуда возвращаться из форта, а ты… наймись хоть на авианосец. Наверно, там палубу драить некому. А лучше предложи свои услуги дайверам, собирать за чайниками утопленный инвентарь. Все акулы выпрыгнут на берег от страха, когда увидят тебя.

– Помнишь, как развязывать узел?

– Я что, кому-то мешаю жить? На мое место в форте объявлен конкурс?

– Претенденты найдутся.

– Мне некуда возвращаться, и ты прекрасно знаешь об этом.

– Знаю, – согласился Собек, связывая графиню веревкой, – осталось только сказать об этом хинее, что за тобой повадилась.

– Хинее? – графиня вскочила с чехла. – Я к этой теме никакого отношения не имею!

– Тема как раз таки ясная, – ответил Собек. – Либо ты вернешься к физикам, либо она разнесет вдребезги форт.

– Крокодил!

– Готова? – бутылка виски с треском влезла в карман. – Держись!

Трос потянул ее вверх. Тоннель налетел внезапно. Графиня успела забыть, за какой конец веревки тянуть, чтобы узел легко развязался, и за какой ни в коем случае не тянуть.

– Собек! – крикнула она. Сердце заколотилось. – Надо было выпить все… – решила графиня, но страха не испытала. Ей стало обидно, что сердце может разорваться просто так, потому что ее беспомощный организм чует флюиды опасности, которой не существует. Графине стало противно, потому что ее обманули: никакого излучения в коридоре нет. Здесь самый настоящий оголенный, ничем не прикрытый ускоритель времени. Она почувствовала, как кровь понеслась по жилам. Тело бросило в жар, затем в озноб. Мощный ком адреналина, выброшенный организмом, почему-то застрял на уровне глотки, перекрыв кислород. Мира пересчитала ребрами все неровности пола, и готова был потерять сознание. Канат тащил и тащил ее вверх, пока не стукнул о твердый предмет. Что-то перевернулось, задергалось, застрекотало графине в ухо, и кровь отхлынула от головы.

Несколько минут Мира просто лежала на холодном полу, ждала, пока восстановится дыхание. Стрекотание не утихло. Мигающий свет, запах гари пополам с мертвечиной, и непроходимая духота напомнили ей салон разбитого самолета. Обгорелые вмятины пунктиром простирались по потолку коридора. Натянутые веревки терялись в черном тоннеле, в конце которого виднелось неровное пятно света. Мерцающее и расплавленное духотой, как все вокруг. Графиня освободилась от узла, сбросила с себя куртку и вытерла пот со лба, но куртка была мокрой насквозь. Вся одежда на ней оказалась мокрой. Руки тряслись, ноги отказывались гнуться в коленях.

– Что это? – удивилась она, отпихнув от себя стрекочущий агрегат, и заметила мертвого старика, привязанного к тележке, которая все еще шевелила моторчиком. Рот старика был раскрыт, словно перед смертью ему не хватило воздуха. В мигающем свете графине казалось, что человек еще дышит, но он был холоден, как кусок ветчины, а голова графини трещала от боли. – Извини… – сказала она покойнику, и поднялась, опираясь на стенку, – если зашибла. Нечего было лежать на дороге. И с защитой мудрить… тоже не стоило.

На главный пульт графиня шла по наитию. Она забыла все ориентиры. А даже если бы вспомнила… в неестественном свете аварийных мигалок спуталось все. Графиня шла по черной полосе пожара к центральной лестнице и поднималась вслепую, потому что просто закрыла глаза. Еще немного и она решила, что может ослепнуть. Еще немного и она оглохла от непрерывного, ритмичного свиста. Но, оглохнув, чувствовала звук каждой клеткой своего организма и шла туда, куда вели ноги.

Темный, слепой переход к главному пульту графиня узнала по железной двери, единственной на этаже. На ощупь прошла коридор и остановилась перед прозрачной стеной – окном внутрь гигантского, круглого железного ядра с торчащими закопченными электродами. За ее спиной полукругом располагался потухший пульт управления, на котором мигала одна панель: красный аварийный квадрат.

Мира положила на квадрат ладонь, но мерцание не прекратилось, ритмичный звон сирены не утих, а на темном мониторе пульта появилась надпись: «Только человек может отключить защиту «Осьминога».

Сначала графиня решила, что не понимает язык. Что фантазия рисует ей издевательские символы. Она не убрала руки с квадрата в надежде, что система одумается и поймет, что перед нею не марсианка. Но надпись оторвалась от плоскости монитора и приблизилась к ее глазам.

– Всё! – решила графиня. – Пора бросать пить. Ну, держись… – предупредила она. Вышла на галерею, спустилась на этаж и взялась за тележку с покойным профессором. – Ну, погоди, – пригрозила системе графиня, волоча груз наверх. Тележка стрекотала, упираясь колесиками, не хотела лезть в лифт, но графиня уперлась еще сильнее и втащила ее в кабину. – Господи! – молилась она. – Лишь бы эта колымага сработала. Лифт поднялся на этаж, не закрывая дверей. Мира выкатила тело профессора в коридор, дотащила до центрального пульта и разжала окоченевшую ладонь, чтобы приложить к квадрату.

– «Только человек может отключить защиту «Осьминога», – напомнила машина.

– А это кто?

– «Это – мертвец».

– Так… – Мира оставила в покое тело профессора и еще раз уперлась в квадрат ладонью.

– «Только человек может отключить защиту…»

– А я кто?

– «Ты – персонаж».

– А если кувалдой по монитору? – рассердилась графиня. Она открутила деревянную рукоятку от тележки профессора и угрожающе склонилась над пультом. – Еще раз… Кто я такая? – повторила она, но деревянная палка вдруг вспыхнула у нее в руках. Помещение наполнилось светом, и тень графини черной кляксой легла на панель. Даже ядовито красный квадрат померк в потоке света.

Мира обернулась и увидела шар размером с баскетбольный мяч. Плазма циркулировала внутри вихревыми потоками. Электрический треск закладывал уши. Графиня поняла, что слепнет, но не могла оторваться от зрелища. «Закрою глаза – мне конец, – почему-то решила графиня. – Пока на него смотрю – не посмеет…»

Откуда эта мысль вдруг появилась в ее голове, графиня не понимала. Может, что-то подобное говорил ей Натан Валерьянович, когда описывал загадочные свойства молний, может быть, она сама попадала в похожие ситуации. «Поговори с ней, – советовал внутренний голос. Некоторые молнии, согласно теории Боровского, могут обладать интеллектом. По крайней мере, проявлять признаки такового. Хотя никем не доказано, что это разумные существа. Покажи ей, что ты – тоже существо разумное, потому что шаровые молнии, возможно, знают о людях меньше, чем люди о них».

– Что ты хочешь? – спросила графиня. – Ты думала, что я пульт разобью? Дура! Помоги мне его отключить, и я уйду. Ты знаешь, как это сделать?

Плазменный шар качнулся в воздухе и поплыл вперед.

«Только не убегать, – приказал графине внутренний голос. – Медленно уходить, только не бегать и не пугаться. Главное – не пугаться. Дай ей понять, что ты умнее. Ты знаешь, она может испепелить тебя одним ударом, но она не знает, что можешь сделать с ней ты».

– Эй, подруга… – обратилась графиня к молнии и присела, в надежде, что шар подбирается к пульту, а не к ее голове. Но молния опустилась. Графиня попятилась к черному коридору. Молния медленно поплыла за ней, подождала, когда ее сиятельство дойдет до двери и прикоснется к ручке…

Мира отдернула руку от раскаленной железки.

– Интеллект сварочного аппарата, – сказала она, – не больше. Ты со стройки сбежала, подруга? – Молния вплыла в коридор и графине показалось, что она увеличилась в габаритах. Черные стены словно раздвинулись, округлились, сажа посыпалась с потолка. – С тобой непочтительно обращались? Тебе не присвоили квалификацию мастера? Может, работяги не наливали тебе водки в обеденный перерыв? Хочешь? – она достала из-за пазухи бутылку виски и отвинтила крышку. – Выпьешь со мной? Давай… полегчает. Ну, иди… угощайся. – Молния замерла на середине дороги. – Нет, нюхать не дам, – графиня закрыла ладонью горлышко и сделала шаг вперед. Молния попятилась. – Давай, чего ты? Выпьем, закусим, о жизни поговорим. Не доверяешь? Правильно делаешь. – Молния вышла из коридора. Графиня вышла следом за молнией. – Короче… слушай, что я тебе предлагаю, и делай выводы. Много интеллекта для этого не потребуется, потому что у нас всего два варианта. Или мы сейчас сделаем маленький взрыв «сверхновой» и нас похоронят в одной могиле, или ты позволишь мне выключить защиту, а я сделаю вид, что тебя не видела. Все остальное – не мое собачье дело. Так какое решение мы примем? Мне все равно. Я персонаж. Сколько раз сдохну, столько раз оживу. Ты знаешь, что такое персонаж? – Мира сделала еще один шаг к молнии с бутылкой виски на вытянутой руке, и та шарахнулась от нее под потолок. – Сгинь туда, – графиня указала в черный туннель. – Быстро, чтоб духу твоего здесь не было. Три секунды чтобы спрятаться. Через три с половиной мое терпение лопнет, – графиня топнула ногой, и огненный шар с шипением прошил насквозь коридор, оставив дыру в закрытой железной двери.

Когда красный квадрат погас, Мира опустилась на пол. У нее не было сил стоять на ногах. Тело еще по привычке содрогалось от звука сирены, но вокруг была тишина. Потом появился свет, ровный и мягкий, словно ее внезапно достали из ада. Заиграла музыка. Появились люди, и зачем-то стали брать ее за руки.

– У тебя ожог на ладони, – услышала она Крокодила. – Пузырь размером с теннисный мяч. Нет, она не поняла, – сказал Собек человеку, который мазал ей руки лекарством. – Дай им наложить повязку. Нет, она не даст… Ничего не соображает.

– Крокодил, – прошептала графиня, – огненные хинеи тоже бывают. Только не говори, что из-за меня.

Задумчивый Оскар сидел на песке и рассматривал волны, набегающие на пляж. Время от времени он набирал телефонный номер, но слышал гудки и снова смотрел на волны. Колодец с крышкой продолжал торчать из песка. Иногда молодой человек приближался к колодцу и подолгу смотрел на объект. «Начнется сезон, – думал человек, – придется выкопать его и куда-нибудь деть. Похоже, надо будет пригнать на пляж грузовик, иначе ее не поднять. В противном случае сюда приедут уфологи. М…да, – рассудил он, – от уфологов добра не жди. Там, где уфологи – нормальному человеку нечем заняться».

Телефон зазвонил в его руке сам.

– Да, Даниель, – сказал Оскар. – Да, это я нагружаю тебе мобильник. Мне надо знать, как давно ты заглядывал в шкаф? Ну и что, что заперт на ключ? Спустись, загляни. Если вернется серенький с красоткой Эльзой… Ты уверен, что он пустой? Меня не интересуют твои пикантные отношения с гуманоидом. Я сказал, почему должен его вернуть? Не забыл разговор? Что за кот? Нет, кота зовут не Гвидо, а Мартин… и в том, что он спит на твоей голове – сам виноват, приучил. Хорошо, Даниель, я заберу кота и куда-нибудь дену… А что ты от меня хочешь? Чтоб я оставил серенького в покое? Нет, я не оставлю его в покое…

Оскар прервал разговор, потому что заметил девицу, стоящую за его спиной. Он не сразу узнал Тати. Роскошные волосы были спрятаны под косынкой, бесцветные ресницы опущены, на щеках рдел румянец, но юбка не стала длиннее ни на полсантиметра даже на прохладном ветре, дующем с моря.

– А у тебя опять вода в ведре прыгает, – сказала девушка.

– Какая вода?

– Та, что стоит на подоконнике. Закручивается вверх, как торнадо, и плюется в окно. Что ты в нее положил?

– Я, кажется, запретил тебе шляться по чердаку.

– Я не ходила туда. Фред ходил. Ты брал его инструменты и не отдал.

– Ну, да… – вспомнил Оскар, – брал.

– А Артур уехал в Сибирь, – продолжила Тати. – Сказал, что купит вездеход и непромокаемые палатки…

– Машину Фреду вернула?

– Подарила Артуру. Надо же ему на чем-то до Сибири доехать. Он взял зажигалку, корону с красным камушком и дневник. Сказал тебе спасибо за то, что принес одежду и уехал. Еще он сказал, что на карточке слишком много. Ты наверно ошибся, потому что его машина была с мятым кузовом, она не могла так дорого стоить. Артур сказал, что вернет тебе все, что останется, когда выручит товарищей из беды. Можно? – спросила Тати, усаживаясь рядом.

Оскар тяжко вздохнул.

– Кто тебе разрешил дарить чужие вещи? Фред тебе разрешил? Таня, ты не ребенок, пора контролировать свои поступки. Хотя бы контролировать, я не требую, чтобы ты за них отвечала, потому что тебе это пока не по силам. Но хотя бы соображай, что творишь. Что если я возьму твой катер и подарю без спроса, кому захочу?

– Возьми, – разрешила Тати. – Хочешь, я его тебе подарю?

– Зачем пришла? Только не говори, что шла мимо и случайно увидела.

– Я искала тебя с утра. Ты опять не пришел ночевать, и я волновалась.

– Все?

– Нет.

– Что еще?

– Тут такая интрига, – сообщила Тати. – Мне через неделю восемнадцать исполнится. Ты не рад? Через неделю я буду сама за себя отвечать.

– Посмотри сюда, что ты видишь? – Оскар указал на горло чернильницы.

– Пляж, – ответила девушка.

– А еще?

– Небо вижу. Облака. Может быть, гроза к ночи будет. Пойдем домой?..

– Внимательнее смотри, что у тебя перед носом.

– Труба.

– Почему ты думаешь, что это труба?

– Я не думаю, а знаю. Это вентиляция. Там прятались сектанты. Заживо себя замуровали и много дней сидели без воды и еды. А потом подъехала цистерна с аэропорта и слила туда отработанное масло от самолетов.

– И вся интрига?

– Конечно.

– Масло от самолетов…

– Ну, я не знаю, может не масло, может что-то еще, но цистерна ехала из аэропорта.

Татьяна на цыпочках приблизилась к объекту и заглянула под крышку.

– Ой, ну и гадость. Пахнет точно, как на твоем чердаке. Скоро ты задохнешься.

– Что? – не расслышал Оскар.

– Если б твоя жена любила тебя по настоящему, не отпустила бы сюда одного.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой это.

– Почему ты думаешь, что нам вдвоем будет плохо?

– Хватит! Я тебе уже все сказал.

– Но почему?

– Таня! Если не прекратишь, я позвоню твоим родителям и расскажу, где ты прячешься.

– А я всем расскажу, что ты ходил на маяк и ловил какую-то лодку.

– Вот, трепло!

– Оскар, тебя в тюрьму не посадят? Если тебе нужна лодка…

– Нет, не нужна.

– Но я же знаю, что нужна, – настаивала Тати. – Даже догадываюсь для чего. Ты ищешь Эльзу и серого гуманоида. Ладно, я уйду, не смотри на меня так. Я уйду прямо сейчас, только… может, тебе будет интересно. Даниель не знает, где они, а я знаю.

– Что ты сказала?

– Ты ведь Даниелю звонил?

– Тебе известно, где гуманоид?

Тати одернула юбочку и снисходительно улыбнулась.

– Ой, не смеши меня! Всем известно, что это кукла.

– Кто кукла?

– Гуманоид ненастоящий. Или ты думаешь, он живой? Как ты наивен. Пойдем домой, Фред тебе все расскажет.

– А ну, поди сюда! – Оскар поднялся, но Татьяна ловко увернулась и побежала к дороге. Еще и рассмеялась, видя растерянность товарища.

– Идем домой, – настаивала она, но Оскар, оценив ее вызывающее поведение, снова сел на песок.

– Катись! – сказал он.

– Ну, Оскар! – крикнула девушка. – Я без тебя не пойду.

– Катись к черту! – напутствовал ее молодой человек.

– Не веришь – спроси у Фреда!

– Дурдом на колесах… Сказал, убирайся отсюда! Тебя по-русски послать?

Оскар дождался сумерек, сидя на пляжном песке, убедился, что чернильное горло никуда не делось, и еще раз подошел к объекту. «Желчь летающего дракона, настоенная на душах еретиков», – вспомнил он рецепт чернил, найденный в Книге Эккура, снял крышку, свесился вниз, и увидел на поверхности светлый предмет. Сначала он решил, что Татьяна обронила что-то и не смогла дотянуться, но предмет резво дернулся от его руки. Молодой человек вгляделся в черноту. Что-то живое металось от стены к стене. Он свесился внутрь и чуть не провалился сам, пока ловил это. Тяжелый и скользкий предмет в его руках напоминал модель яхты с поднятым парусом.

– Черт меня подери, – сказал он, – «Рафинад»!

Маленький «Рафинадик» был удивительно похож на свой прототип. Те же окошечки, те же белоснежные ступеньки на верхнюю палубу, еще не залитые черными лужами. Оскар не был уверен на сто процентов… если б в чернильнице плавал родной, до боли знакомый «Гибралтар», можно было бы сказать точно. Только сердце подсказывало ему – это абсолютная, уменьшенная и вероятно недешевая копия яхты, за которой он охотился все это время. – Кто ж надо мной издевается? – спросил у модели Оскар и легонько встряхнул изделие. – Крошечные винтики задергались на чумазом корпусе. – Добро пожаловать на борт, мосье Шутов! – сказал себе он и пошел к морю, чтобы отмыть от чернил этот странный объект, но едва только яхта коснулась килем воды, как тут же задала стрекоча и скоро скрылась за волнами.

– Ах, ты!.. – напутствовал ее молодой человек. – Подумать только, какая зараза!

До родного чердака Оскар Шутов добрался утром и с порога наткнулся на Фреда. Мужчина не спал в ранний час по своему обыкновению, раскидав конечности на полу, не пил пива, не беседовал по телефону. Фред дожидался Оскара и не находил себе места.

– Наконец-то! – воскликнул он. – Вернулся! Смотри, – он достал из кармана пляжную фотографию счастливых молодых людей в компании гуманоида. – Эту куклу ты ищешь? Что ж ты не сказал, что тебя интересует девчонка с куклой? Я знаю, где они промышляют. Сотня за снимок – это как тебе? Нужна – найдем. – В одном из персонажей на фотографии Оскар узнал Фреда. – Девчонка играет на дудочке космическую музыку, – пояснил он, – а кукла стоит рядом для антуража. Некоторые личности утверждают, что это чучело настоящего пришельца, но я не верю. Подумай сам, если б это было реальное чучело, кто бы дал его по пляжам таскать? Где логика?

– Нет логики, – согласился физик. – Фред, я наверно должен перед тобой извиниться…

– За Татьяну-то? Брось! Эта дура влюбится в каждого, кто не захочет с ней переспать.

– Нет, за Артура. Если скажешь, сколько стоит твоя машина, я заплачу. Не сейчас, но…

– Брось! – Фред хлопнул товарища по плечу. – Плюнь и забудь. Я сам не знал, как избавиться от чертовой рухляди. И бросить жалко и не продать. Укатил и ладно. Я другую купил. Слушай, парень, если тебя интересует Эльза, собирайся, поехали.

– Куда?

– Увидишь.

Оскар не стал собираться в дорогу. Он просто развернулся, не дойдя до арендованного чердака, и последовал за Фредом к его новой машине, припаркованной на тротуаре, прямо у столика кафе, к большому раздражению хозяина заведения. Оскар не помнил дороги, не знал, как называется приморский городок, куда повез его Фред, не слушал болтовню. Он думал только о том, как отвязаться от компании этих милых людей, чтоб не обидеть их и не притащить в роман пару-тройку лишних героев, которые только мутят воду и сбивают с толку тех, на ком должен держаться сюжет.

– Если с ней переспать – думаешь, отстанет? – спросил он знающего товарища, чем вверг его в размышления.

– Насчет тебя… никаких гарантий, – ответил Фред, – уж больно долго она за тобой увивается. Как бы не случилось наоборот.

– Вот и я о том же.

– Сразу надо было ее… Сейчас уже сам думай, надо оно тебе или нет. Вдруг понравится. У этой телки особое хобби. Она коллекционирует интересных мужчин. И коллекция эта уже достаточно велика. Но ты, безусловно, будешь украшением, потому что таких необычных мужиков, как ты, Тати не встречала и больше не встретит. Ты такой уникум в единственном экземпляре.

– А что во мне необычно? – удивился Оскар.

– Как что? Девка за ним ухаживает, кормит, его, терпит его, на шею вешается и ничего не требует, а этот… сидит один на пляже день и ночь, хоть бы что.