Текст книги "Сказки о сотворении мира (СИ)"

Автор книги: Ирина Ванка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 122 (всего у книги 152 страниц)

– Бедные, бедные мои дети… – причитал он, – только я во всем виноват… только я…

Оскар и не думал кидаться на поиски. Тем более, что понятия не имел, куда бежать. В его голове на этот счет не родилось ни одной, даже бестолковой идеи. Он лег на матрас, а грустный Артур застыл возле него с виноватой физиономией.

– Чо делать-то будем? – спросил он. – Давай, если хочешь, я сам позвоню Валерьянычу, скажу, что во всем виноват. Хочешь, забрось меня назад, пусть Валерьяныч меня ругает. Драному барбосу все равно, сколько шерсти сдерут с его шкуры. На то и шкура, чтоб драть.

– Вот, что барбос, – решил Оскар. – Завтра с утра пойдешь в порт Эркюль, погуляешь. Будешь шататься по набережной неприметно и праздно, а сам поглядывай на акваторию. Как только заметишь аномалию – молниеносно позвонишь, д-акор?

– Д-акор, – согласился Артур, – а что за аномалия?

– Может быть что угодно. Если Густав отключил зеленый фонарь… а я уверен, что он сделал это… надо смотреть по косвенным признакам присутствия. Лодка заходит в порт по утрам. Никакой другой порт она из дехрона не видит. Заходит, но у причала уже не стоит. Боится. Будешь гулять туда-сюда мимо бассейна. Смотри на море, Деев, внимательно. Как вдруг, откуда ни возьмись, на воде появится мелкая лодка, которой не было секунду назад. Как только маленький катерок вдруг неожиданно исчезнет… или пар появится над водой. Запомни место и сразу звони.

– Понял.

– Над водой может появиться свет, может проскочить плазмоид или что-нибудь в том роде. Никто на пристани внимания не обратит. А ты должен. Ты же у нас глазаст на чертовщину.

– Точно, – согласился Артур. – Меня ж для этого в экспедицию взяли. Дураку понятно: там, где Деев – там самая аномалия. Не боись, физик, я твою яхту пропасу, как положено. Ты поспи. А я тебя завтра раненько разбужу.

– Посплю, – сказал Оскар, но до утра не смог закрыть глаз. Только слышал возню Артура на соседнем матрасе.

Перед восходом Солнца затих и Артур. Пару раз всхрапнул и вскочил. Лампочка, подвешенная к потолочной, балке нервно мигала. Вода светилась в бутылке из-под минеральной воды. Маленький светлый шарик вертелся возле компьютера, словно хотел забраться внутрь, но, заметив Артура, лопнул в воздухе, как мыльный пузырь.

– У, ё… – испугался Артур и спешно уполз с чердака.

Для «праздного», «неприметного» хождения по набережной Артур Деев выбрал из гардероба Фреда оранжевые штаны. Обул сандалии на толстой деревянной подошве, натянул черный свитер с вышитым на спине листом конопли. Для окончательной конспирации были выбраны зеркальные очки, в которых Оскар работал с компьютером, но в очках Артур не нашел даже двери на лестницу и набил себе шишку о железное колесо станка. Немного подумав, он заменил очки желтой панамой, которую можно было натянуть на глаза, и ушел из дома, не позавтракав, не получив аванса за предстоящий рабочий день, не вспомнив, как называется порт, в котором ему предстояло дежурить. Он пошел в ту сторону, в которую Оскар махнул рукой, и не ошибся, потому что ему навстречу шла Тати. Шла и улыбалась, издалека заметив барбоса.

На девушке была короткая юбка выше прилично допустимого. Маечка на прозрачных бретельках не соответствовала прохладному утру. Роскошная рыжая грива Тати была собрана пучком и пришпилена карандашом к затылку.

– Я приняла тебя за Фреда, – призналась девушка. – Думала, что он здесь делает в такую рань? Он тоже одевается как идиот. Хочешь кофе?

– Хочу, – ответил Артур и хлопнул себя по карманам. – Только я кошелек потерял… Оскар спит, как полено, а одолжить негде. Вообще-то мне сегодня зарплату дадут, но я ее пока что не заработал.

– Ерунда, – махнула рукой Тати, – сейчас все равно все закрыто.

Девушка изменила маршрут и пошла рядом с Артуром, словно ей изначально было все равно, в какую сторону идти. Некоторое время попутчики шли молча, но достаточно близко друг к другу, чтобы Артур оробел и опять позабыл французский. Смешанное чувство боролось в нем. Если б не фактор Фреда, он непременно предпринял бы что-нибудь, но Фред мерещился ему за каждым домом, в каждой подворотне и почему-то с длинным ножом.

– Классно выглядишь, – сказал Артур, когда пауза показалась ему затянутой. Он заподозрил, что девушка идет рядом с ним просто так, по стечению обстоятельств. Что она идет не с ним вовсе, а сама по себе, по своим делам, а значит, в любой момент свернет за угол и исчезнет. Тати уже много раз повернула за угол, но Артур, продолжал идти рядом с ней.

В ответ на комплимент Тати кокетливо пожала плечами.

– Тебе куда? – спросила она.

– А тебе?

– Вообще-то я шла варить кофе Оскару, но раз он спит… Он опять не спал ночью?

– Ни фига не спал.

– А что делал?

– Думал.

– Конечно… – согласилась Тати и продолжила путь, а Артур продолжил любоваться ее голой шеей. – У кого бы нам кофе выпить? – спросила девушка и ткнулась в первое попавшееся заведение, где хозяин только расставлял стулья. Она спросила о чем-то хозяина, тот что-то ответил, оба улыбнулись друг дружке, как старые друзья, и девушка пошла дальше. Артур, повинуясь инстинкту, продолжил ее преследовать.

– Ты приехала из России? – спросил Артур.

– Мне тогда было три года, – она вдруг резко остановилась, чтоб заглянуть в глаза собеседнику. – Я ничего о России не помню. А ты поверил, что я знаю русский язык? – Тати загадочно улыбнулась, и Артур растерялся. Он не знал, что нужно ответить, чтобы произвести впечатление на подругу.

– Ага, – кивнул Артур, – поверил.

– Вот и врешь! – обрадовалась девушка и пошагала быстрее. – Я ничего по-русски не знаю. Просто Оскар надо мной издевается. Могу пустить пыль в глаза, если человек совсем не слышал русского, а если слышал, – она усмехнулась, вспомнив что-то забавное.

– То что? – поинтересовался Артур.

– Когда мы с Оскаром познакомились… так глупо все случилось.

– А как?

Тати еще раз кокетливо пожала плечами, словно решая, достоин ли ее новый товарищ интимных подробностей. Они еще раз свернули с прямой дороги, и пошли в гору. Тати заглядывала за вывески закрытых кафе, Артур не сводил с попутчицы глаз.

– У него имя такое… – с улыбкой сказала Тати, – совершенно нерусское. Я была уверена, что он немец. Нас подвели друг к другу и говорят: вот, парень из России, можете поговорить на родном языке. Ты не представляешь, как я струсила, – рассмеялась девушка. – Думала, все, позор на всю мою жизнь! Я и так много вру, а теперь мне совсем перестанут верить. Я покраснела и понесла такое… А Оскар выслушал это с серьезной физиономией, и только потом, когда мы остались вдвоем, говорит: предупреждай в следующий раз, кукла, когда начнешь со мной говорить по-русски, чтобы я знал, что это русский язык. Как я ему была благодарна, ты не представляешь, Артур! Он меня спас от такого позора! До сих пор все мои знакомые уверены, что я знаю русский.

Она открыла дверь еще одного кафе и обратилась к бармену, который протирал шваброй пол, но бармен даже не улыбнулся наглой особе.

– А… эти итальянцы, – обиделась девушка. – Если б я шла одна. С парнем ни за что не пустят до открытия. А ты?…

– Ага, не пустят, – согласился Артур.

– Знаешь русский?

– Ага.

– Но у тебя тоже нерусское имя.

– Ну и что?

– Слушай, – Тати остановилась и взяла Артура за пуговицу на оранжевых джинсах, словно эта пуговица принадлежала ей. Словно именно она пришила ее когда-то к штанам Фреда, и бралась за нее всякий раз, когда требовала внимания. От такого откровенного жеста Артур испытал волнение, но взял себя в руки. – У меня к тебе одна интригующая просьба.

– Ну… – согласился Артур, и его голова едва не взорвалась от фантазий. Он готов был согласиться на что угодно, а лучше на все сразу. «Женюсь», – решил про себя Артур.

– Ты не мог бы научить меня говорить по-русски? Хоть немножечко. Я же когда-то говорила и понимала. Если б я могла общаться с мамашей… но с ней стало совсем невозможно общаться.

– Конечно.

– Серьезно?

– Если хочешь, я тебя научу.

– Здорово, что ты к нам приехал, – улыбнулась Тати, отпустила пуговицу и продолжила путь.

Эйфория сменилась легким разочарованием.

– А зачем тебе русский? – спросил Артур.

– Хочу говорить с Оскаром на его родном языке. И потом… сейчас модно знать славянские языки, если хочешь зарабатывать на туристах. Если б ты знал, как мне надоели папашины нотации. Кончится тем, что они упекут меня в монастырь.

– Они считают тебя монашкой?

– Нет, они считают меня проституткой.

Девушка сунулась еще в одно заведение, но там и вовсе не было ни души.

– Хочешь, я буду платить тебе за уроки? – предложила она.

– Да ты чо? Я с тебя не возьму.

– Ну и не надо. У меня все равно денег нет. Пока. Но когда-нибудь будут.

– И у меня будут, – пообещал Артур. – Много и очень скоро. Тогда я сам приглашу тебя выпить кофе. Ой… – вспомнил он. – Мне ж надо… Оскар сказал топать в порт, ходить туда сюда мимо бассейна и на воду смотреть.

– Так бассейн закрыт.

– Плевать на бассейн. У меня секретное поручение. Мне надо вспомнить, какая падла меня через океан перекинула, иначе физики от меня не отстанут. А для этого надо выследить яхту.

– Тогда идем скорей, – обрадовалась Тати и потащила Артура за рукав вниз по улице. – К черту кофе. Скорее в порт.

Только в порту, сидя на холодном парапете, барбос почувствовал, что в кровь стер ноги об деревянные подошвы сандалий. Почувствовал, но виду не показал, напротив подобрал ступни под себя, чтобы не испортить эстетического зрелища новой подруге. Тати села рядом и вытянула поперек тротуара свои стройные ножки. С моря дул прохладный ветер, но Солнце уже показалось из-за горы и понемногу согревало обнаженные плечи девушки.

– У него действительно есть жена? – спросила Татьяна.

– У кого? У Оскара? – Артур скроил удивленную мину, словно речь могла идти о ком-то еще. Словно кто-то другой доминировал всю дорогу в мыслях и разговорах.

– Я все о нем знаю, – уверила девушка. – Оскар сам сказал, что женат, что его женщина живет в Майами и вполне устраивает его во всех отношениях. Он сказал, что не собирается искать ей замену.

– Чо, так и сказал?

– Между прочим, честность и прямота – это то, что меня всегда привлекало в мужчинах.

– Во, дела! Я не знал, что она жена. Я думал, просто девчонка.

– Оскар сказал, что у них гражданские отношения. Надо будет – оформят. Сейчас все так живут.

– Он тебе нравится?

– А что тут такого?

– Да не, ничего.

– Передай его жене, пусть не волнуется. Оскар здесь живет, как монах.

– Он же псих. Как он может нравиться такой классной девчонке, как ты?

– Оскар? Какой же он псих? – обиделась Тати. – Он милый, добрый, интеллигентный мужчина, но это… конечно ни к чему его не обязывает.

– Во, дела! А Фред?

– Причем здесь Фред? Он мой друг, и останется другом.

– И долго это у вас? Нет, я, конечно, никому ничего не скажу…

– Не бери в голову. Я уже давно все сказала, и тому, и другому.

– И что? – еще больше удивился Артур.

– Оскар сказал, что женат, а Фред сказал: «Трахайся с кем угодно. Что я, бабы себе не найду?» Вот и все.

Растерянный Артур воззрился на воду. Настал момент, когда его перестали интересовать даже голые ноги Тати. Артур вонзил взгляд в отражение яхты, стоящей у причала, и задумался о жизни так глубоко, что потерял счет времени, но ничего хорошего не придумал. «Пролетел, – решил про себя Артур. – Женщина, которая спит с парнем на полу посреди мастерской – это еще ничего, но при этом любит психа на чердаке – это полный абзац. Если Шутов в ее вкусе, значит, я пролетаю первым номером. Значит, я к тому вкусу даже на карачках не подползаю. Ничего себе дела», – думал Артур, созерцая водную гладь, но ноги Тати все-таки вернули его взгляд на сушу, только теперь он рассматривал их совершенно не так, как прежде. Теперь он рассматривал ноги Тати сквозь прозрачную стену, пуленепробиваемое, мысленепроницаемое, бронированное стекло толщиной достаточной, чтобы разбить себе голову. «Все, – решил барбос, – здесь делать нечего. Заработаю немного деньжат и махну к ребятам в Сибирь».

– Хочешь, поедем в Ниццу? – предложила Тати.

– Хочу.

– Там у меня друзья.

– Здорово.

– Здесь скучно. Я б уже сто раз уехала в Ниццу, если б… Ай, – Тати махнула рукой. – Зачем он мне. Парень чокнулся на своей науке, к тому же старше меня на сто лет. Ты на серфе катаешься?

– Не…

– Я научу. Это просто. Можно поехать на Родос. Там классный ветер и мало туристов. Ты был на Родосе?

– Не…

– Мои друзья там держат пункт проката. Там можно жить, когда сезон. А когда не сезон, можно вернуться в Ниццу. У меня там квартира. Там все живут. Можешь и ты пожить.

– Здорово, – обрадовался Артур, и жизнь перестала казаться сплошной безнадегой.

– А ты давно с ним знаком?

– С кем? С Оскаром? Давно…

– Почему ты думаешь, что он псих? Он такой спокойный мужчина. Рядом с ним даже я успокаиваюсь. Ты наверно психов не видел?

– Может быть, – согласился Артур.

– Вот Фред – то действительно псих. Взял и разбил окно табуреткой. Просто так. Только потому, что ему не заплатили вовремя, и у него испортилось настроение. Я говорю: зачем тебе деньги? Разве у тебя их мало? А он: «Заткнись, а то следующая табуретка полетит тебе в голову». Оскар спустился с чердака и говорит: «Поучитесь ругаться у итальянского повара. Противно слушать ваш птичий щебет». Чем он занимается, Артур? У Оскара бывают в гостях шаровые молнии. Ты знал? Он иногда пропадает на чердаке по несколько дней. И эти приборы… Он действительно физик?

– Точно, физик.

– Никогда не видела живых физиков. Кого угодно видела, только не физиков. Я думала, они бывают в кино, в фантастике, но не в жизни.

– О! Я этого кина нагляделся. Я б лучше с аквалангом нырнул, поглядеть на акул.

– Наверно у тебя была интересная жизнь, – предположила Тати.

– Конечно. А будет еще интереснее. Я тату рисовать могу. Не знаешь, за это кто-нибудь платит?

– У меня есть книга с татуировками, – сказала девушка. – Я тебе дам.

Артур задумался. Тати что-то объясняла ему про книгу, листая пальцами невидимые страницы, но Артур видел только голые ноги Тати. Запах печеной картошки опять добрался до его носа. «Ты – открытая книга, Артур, – услышал он вдруг. – Надо, чтоб ты вернулся и жил там, где должен был жить».

– Зачем? – спросил вдруг Артур у образа голой дамы, явившейся к нему в воспоминаниях.

– Ты – открытая книга, – повторил фантом. – Открытую книгу проще читать, чем закрытую.

– Что? – насторожилась Тати.

– Она сказала, что знает, кто я такой… – вспомнил Артур. – Она меня узнала, а я ее нет. То есть потом я ее, конечно, узнал, но потом. Это ведь очень важно для наших физиков. Они же просили меня это вспомнить, значит, важно.

– Конечно же, важно.

– Еще она сказала, чтобы я не лапал ее грязными руками, а я же картошку пек в костре и дыма наглотался. Я же только хотел убедиться, что мне не чудится, – Артур подскочил с бордюра. Тати вскочила за ним, одергивая коротенькую юбчонку.

– Надо скорее бежать к Оскару и все ему рассказать? – догадалась она.

– Ну…

– Так что же мы стоим? Побежали?

Глава 7

Откровения Артура Оскар выслушал молча, с безучастным выражением лица. Он тонким чернильным перышком рисовал закорючки в огромной книге, распластанной посреди чердака. Чернила высыхали и испарялись. Оскар злился. На месте записи оставалась блеклая тень.

– Шпионская бумага, да? – спросил Артур.

– Что еще вспомнил?

– Только открытую книгу.

– Не знаю, – Оскар вытер перо и закрыл чернильницу. – С чего ты взял, что можешь представлять для меня опасность?

– Но зачем-то меня к тебе подослали.

– Не ко мне, к Натану Валерьяновичу, единственному человеку, который готов одолжить тебе денег. Лиза тебя пожалела, помогла найти путь из леса, потому что ни ты, ни компания твоих развеселых уфологов пришельцам в лесу не нужны. Они не для того закрывали зону, чтобы вы устраивали посиделки возле костра. Все очень просто, Деев. Если бы товарищи тебе доверяли, то вышли бы вместе с тобой. Наверно ты и у них одолжил. Наверно обещал, что найдешь работенку…

– Вообще-то я работал у них.

– Ну, да, – согласился Оскар, рассматривая пустую страницу, – одной собаки им было мало… Кстати, даже собака тебе не поверила, осталась в лесу с уфологами.

– А как ты узнал? – удивился Артур. – Не такой уж я врун, чтоб даже собака мне не поверила. То ли дело ваш мелкий граф. Вот он брехать мастер. Нашел его?

– Всему свое время.

– Даже не искал? А что ты пишешь шпионскими чернилами? Дневничок? Такой толстенький?

– Какая жизнь, такой дневничок. А чернила для татуировки надо попробовать. Идея хорошая. Готовыми, говоришь, продаются?

– Хочешь, я схожу за чернилами. Или, может, поищу пацана, пока ты работаешь?

– Где ж ты его поищешь?

– На кортах, ясное дело. Его только там и искать.

– Особенно, когда прячется. Крошка может и брехло, но совсем не тупица.

– А чего же мне делать? Я есть хочу.

– Так, – Оскар оторвался от книги, поставил на балку чернильницу, сложил перья в пенал и полез по карманам, – есть хочешь…

– Ну… – Артур облизнулся, наблюдая за действиями товарища. Ему показалось, что физик достанет из кармана бутерброд с ветчиной и непременно поделится с ним, но Оскар достал пустой кошелек и вынул из него кредитную карту. – Мой должок за машину… – напомнил он. – Естественно, я вычел все, что ты занимал у известных мне личностей и расплатился с ними от твоего имени. Но даже после этого осталась приличная сумма. Поезжай в Германию, купи автомойку, женись на немке и будь счастлив.

– Какую еще машину? – удивился Артур, но карточку взял. – Какая еще автомойка? Я думал пожить у тебя. Давай я пойду дежурить в порт, если ты не собираешься искать пацаненка.

– Нет, Деев, ты не просто открытая книга. Ты библиотека глючных файлов. А, главное, никаким антивирусом тебя не продрать. Слышал, что тебе велено делать? Бери деньги и вали восвояси. Еще раз узнаю, что ты волочишься за Татьяной…

– А в чем дело? – возмутился Артур. – А что такое? Тебе она не нужна, а Фред найдет себе бабу…

– Она малолетка, Деев! За это посадить могут. Я не хочу объясняться из-за тебя с полицией.

– Ну, да?!

– Ей нет восемнадцати.

– Быть такого не может.

– Загляни в ее паспорт прежде, чем распускать слюни.

– Так тут же с ней… – Артур указал место под лестницей, где в первый раз увидел Тати.

– Они детки богатеньких папочек. Живут, как хотят. А мы с тобой – нелегальные эмигранты. Разницу уловил? Иди, Деев, живи и ни о чем не переживай. Еще раз память отшибет – обращайся. Может, в следующий раз чего поинтереснее с тобой приключится, чем знакомство с голой девкой в лесу. – Не дожидаясь, когда гость испарится с порога, Оскар взял другую чернильницу и вернулся к Книге. – Иди и дверь за собой закрой. От тебя один сквозняк.

Артур не сразу пошел восвояси. Сначала он спустился в итальянскую забегаловку и сидел там в надежде, что Тати пойдет кормить физика, наткнется на него и примет приглашение провести с барбосом в ресторане прощальный вечер. Он твердо решил, что не покинет территорию княжества, не переговорив с Татьяной, и не снимет с карты ни цента, пока не вспомнит, что за машину так выгодно продал Оскару. Ни одна из машин, на которых Артуру доводилось ездить, не стоила больше, чем его долги за истекшие десять лет.

Вдоволь насидевшись под плакатом с меню, Артур пошел на поиски девушки, но на его пути попадались только ресторанчики с запахом жареного мяса, и лавочки с пышными круассанами. Девицы с голыми ляжками преследовали Артура всюду, даже там, куда не проникал аромат съестного. Спасаясь от соблазнов, Артур стер до костей свои без того разбитые ноги. Когда сумерки накрыли город, он вернулся в порт и уселся на парапете, где утром рассматривал ножки Тати. «Малолетка, – переживал Артур, – в полиции за меня объясняться. А что я сделал такого, чтобы объясняться за меня в полиции? Разве в законе написано, что взрослый дядя не может подружиться с девочкой? Какое преступление я совершил?» – недоумевал барбос. Он решил дождаться в порту утра, но полицейский подошел к нему сзади, напал внезапно и сразил наповал.

– У мосье проблемы? – спросил полицейский.

От удивления Артур онемел. Паралич сковал его челюсть, но полицейский не ушел и не надел на него наручники. Он обошел Артура и встал перед ним в позе вопросительного знака.

– Мосье в порядке? Мосье нужна помощь?

– Никому не нужен старый барбос… – пожаловался Артур полицейскому.

– Спасибо, мосье, у меня уже есть собака. Славный пес.

– Как жаль.

– Можно отдать в приют, если барбос не нужен. Там подберут хозяина даже старой собаке.

– Конечно… – вздохнул Артур и совсем поник.

– Конечно! – уверенно повторил полицейский, заложил руки за спину и стал раскачиваться, задрав нос. – Старая собака умна. Обязательно найдутся люди, которые захотят ее приютить.

– А может быть вы, мосье, возьмете вторую собаку?

– Нет, – ответил полицейский, после недолгих раздумий. – Я бы взял. Супруга не одобрит.

Грустный Артур поднялся с парапета и побрел по улице. «Поделом мне. Кто я такой? Непородистый нелегал, – рассуждал он. – Инохрональный выползень и документов у меня никаких. Таких, как я, на базаре за цент корзина. Надо было остаться в лесу с ребятами. Вот, дурак! Тащиться из Европы в Америку, а потом из Америки в Европу, чтобы узнать, что ты никому не нужен. Дворняга плешивая. Куда я прусь? Где меня ждут?» – подумал Артур и понял, что уже никуда не идет, а стоит посреди тротуара. Он обернулся, увидел портовые огни и улицу, спускающуюся к воде. Он увидел бассейн, освещенный огнями, и пристань. Увидел и встал, как вкопанный, словно кто-то окликнул его. Словно кто-то позвал из дремучего леса протяжной дудочкой. В акваторию порта опускалась изумрудная звезда. Оторвалась от неба и медленно падала на воду. Артур не видел вокруг ничего кроме ее изумрудного света. Не видел яхты, не видел мачты, не видел порта и причалов тоже не видел. В тот момент Артур не увидел бы даже полицейского с пистолетом, нацеленным ему в лоб. Изумрудная звездочка склонилась к воде, и море поймало ее отражение.

– Чтоб я сдох… – прошептал Артур. – Что б меня блохи без хлеба сожрали, если это не глюк! – он не мог глаза оторвать от зеленой звезды, но та, не дойдя до причала, вдруг замерла и внезапно рванула прочь, оставив после себя размазанный шлейф кометы.

– Согласен ли ты, Человек, что мир – это не то, что ты видишь глазами? – спросил Валех.

– Не знаю, Ангел. Покажи мне, как выглядит мир настоящий, и я сравню его с тем, что вижу.

– Согласен ли ты, Человек, что жизнь, прожитая тобою – не то, что предъявляет тебе твоя память?

– Покажи мне, Ангел, мою настоящую жизнь, тогда я смогу сказать тебе точно.

– Уверен ли ты, Человек, что действительно хочешь видеть что-нибудь, кроме Вселенной внутри себя? Не кажется ли тебе, что ты огорчишься увиденному?

– А что у меня есть, кроме этой Вселенной, Ангел мой? Старый шкаф с кринолинами и рыцарскими доспехами… да чернильница на полке, из которой торчит перо? Как ты думаешь, Ангел, если Человеку придется выбирать, он выберет подстилку, побитую молью? Или, может, он предпочтет Вселенной ночной горшок?

– Без сомнений и колебаний, – ответил Ангел. – Потому что самый презренный горшок у него могут отнять. И тогда Человек встанет на защиту горшка, и будет война, и он победит, и возвысится над страхом своим. А кому нужна Вселенная, что вращается внутри твоей головы? Ее звезды не светят мореходам и не будят фантазии будущих космонавтов. Ты в ней один, беспомощный и бессмысленный, распростерся из вечности в вечность, и никто не сможет запечатлеть тебя парящим на фоне звезд. Но пока ты паришь, моль сожрет твои кринолины и коврики. Что ты будешь делать, Человек, когда поймешь, что можешь потерять себя на Земле?

– Не мне, Человеку обездоленному со всех сторон, жалеть для моли старые тряпки. Я останусь жить во Вселенной и отращу себе белые крылья, чтобы ярче парить на фоне космической бездны. Я зажгу над своей головою нимб, чтобы освещал мне дорогу. А что будет делать моль, когда сожрет все и проголодается снова? Она будет слушать твои наставления, Ангел мой, потому что кроме моли наставлять тебе будет некого.

– Нет, Человек! Когда моль сожрет кринолины, она примется за твои крылья. За твои прекрасные белые крылья, распростертые в бесконечность, Человек, парящий над бездной.

– Все верно! Все именно так! Правильно, – согласился Оскар. – Деев, не ты дурак, а я. Потому что именно так я бы и поступил, если б хотел зайти в порт, когда на берегу сидит не особенно умный, но очень самоуверенный наблюдатель. Я б один раз сканировал взгляд этого идиота… – Оскар посмотрел на взмыленного Артура. – Всю дорогу бежал?

– Так я ж думал… Ты ж просил…

– Все правильно, Деев, ты думал. Это я неизвестно чем занимаюсь здесь, пока эзотерики прессуют Учителя. Конечно, они сканировали глаз и усекали меня за сто миль. Конечно. Надо менять параметры и заново начинать работу. Эх, черт! – сказал он, в сердцах срывая лампочку с потолочной балки. – И сигнализацию надо менять. Если б я сразу подумал… Если б не был таким глупцом!

– Так я могу последить…

– Теперь они и тебя сканировали. Вот только как вычислили, не знаю. Может быть, ты был у них в базе данных? А может… Теперь уж лодка не зайдет в порт, пока ты сидишь у причалов.

– Можно Танечку попросить.

– Деев, ты не понял главного. Инженер, который делал навигацию лодки, умнее меня. Я не могу соревноваться с ним, я могу только его обхитрить. А чтобы обхитрить, неплохо бы понимать его логику. Значит, все это время лодка заходила в порт, и это зрелище наблюдали все, кому не лень, кроме мистера Шутова.

– А что ты сделаешь, когда поймаешь лодку? Тебя же посадят за ограбление.

– Не думаю. Я покупал эту лодку и дарственную еще не оформил. Не успел оформить, – уточнил Оскар, – как лодку свистнули.

– Кто?

– Те, кому она была предназначена.

– Ну, это уж чересчур, – решил Деев, – свистнуть лодку раньше, чем получить в подарок. Слышишь… Тати говорила, что отчим подарил ей катер.

– На котором разгуливают по морю ее многочисленные друзья. У Тати друзей больше, чем мест на борту, и они никогда не нагуляются на халяву. Нет, Деев, нет! «Рафинад» надо брать с берега. С воды это сделать сложнее. Хотя… благодаря тебе я уже поработал с динамичным порталом. Нет! – повторил он. – Идея должна быть радикальной, а пока все оставим, как есть. И ловушки с крыши убирать не будем. Пусть думают, что я ничего не понял. Пусть ходят в порт по ночам.

– А я? Можно я с вами останусь?

– Ты, Деев, поедешь искать себе счастья и приключений. Только штаны поменяй. Больно они у тебя вопиющие.

Первая идея, пришедшая в голову физика, касалась пробелов в фундаментальном образовании, которым он, в глубине души, до сих пор лишь гордился. Оскар никогда не увлекался биологией и до сих пор даже не задумывался об этом серьезно. Он не знал, может ли меняться в течение жизни рисунок радужной оболочки. Опытным путем он установил, что излучение, идущее от глаз человека, также уникально. Даже если человек искусственно менял частоту и хронал, излучение взгляда оставалось неповторимым и уникальным информационным архивом, в котором записано больше, чем в генетическом коде. Но можно ли его изменить искусственным способом, Оскар не знал и никогда не работал над этой проблемой, но ощущение скорой разгадки щекотало нервы. «Конечно, излучение, – пришел к выводу Оскар. – Притом, особые его характеристики. Никогда не узнаешь, какие именно. Понятное дело, что наша шайка единомышленников имеет какую-то общую частоту. По этой схеме я не могу просить никого из знакомых, даже незнакомых людей не могу просить подежурить в порту за меня, потому что волей-неволей передам частоту, которая вбита в программу безопасности «Рафинада».

Отправив Артура, Оскар решил прогуляться, но ноги сами привели его в порт. Он нашел место вблизи бассейна, сел на бордюрный камень, как бездомный барбос, но не привлек к себе внимания прохожих. Его скромной персоной интересовалась лишь маленькая собачка, которую хозяйка тащила на поводке. Собачку привлекал всякий хлам на тротуаре, среди которого Оскар не стал исключением. На секунду животное остановилось возле его ботинка, взглянуло в глаза и быстро-быстро засеменило к хозяйке.

«Каждая маленькая собачонка, каждая мышка, букашка первым делом смотрит в глаза, – рассуждал Оскар. – Они не понимают язык, но считывают информацию взгляда. Их никто не учил, но даже они понимают, что это универсальный способ контакта. Природа каждой твари божьей запрограммирована на общение через взгляд, потому что взглядом можно сказать больше, чем словами. А главное, передать информацию, которую словами не скажешь. Она обрабатывается мозгом спонтанно и так же спонтанно принимается решение. Конечно, – он еще раз удивился своей глупости, – я был дурак, что не занялся сразу оборудованием яхты. Если б я уделил ему хотя бы полдня, не попался бы как первоклассник».

Сидение на бордюрном камне понравилось Оскару больше, чем на скамейке. На скамейку мог подсесть кто угодно, а здесь он чувствовал себя одиноким в многолюдном городе и никто не мешал ему думать. Никто не старался прочесть его мысли, потому что ни один нормальный человек не приблизится к дураку, сидящему на бордюре. В тот момент он старался думать и чувствовать, как Артур, чтобы понять логику человека, на которого так и липнут аномалии этого мира. Оскар сосредоточился, вошел в образ и не заметил подсевшего к нему человека. Он не понял, когда человек подсел, и как ему удалось бесшумно приблизиться. Оскар почувствовал присутствие и сразу понял, что контакт неизбежен. Раз уж некто сидит рядом с ним на бордюре, значит, явился по его душу.

– Я знаю, о чем ты думаешь… – сказал ему на ухо человек.

Оскар достал из кармана трубку мобильного телефона:

– Учитель? Простите, если разбудил… да, я понимаю, какой уж тут сон? Действительно… я, собственно… Нет, сам нашелся. Да, в полном порядке, только не знает, какие слова найти в свое оправдание! – сказал Оскар и кинул мимолетный взгляд на соседа. – Его бесподобие в добром здравии и приподнятом настроении, знаете почему?.. Нет, – Оскар еще раз осмотрел графа, – никакой он не мальчик. Это вполне созревший балбес. На вид я бы дал лет двадцать… Да, не меньше, поэтому извиняться перед вами он будет басом… Да, прямо сейчас и будет извиняться. Что?.. Нет, сам пришел… Наверно, проголодался… я думаю. Конечно, сию минуту даю…

Оскар положил телефон на бордюр и отошел, чтобы не слушать чужих разговоров. Он пошел прогуляться по пристани, а когда вернулся, крошка-граф сидел грустный на прежнем месте. На рукаве его куртки красовалась эмблема уральской уфологической экспедиции. Джинсы Артура, подтянутые ремнем, едва держались. Кроссовки Артура оказались великоваты, но выбора у его сиятельства не было.