Текст книги "Сказки о сотворении мира (СИ)"

Автор книги: Ирина Ванка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 104 (всего у книги 152 страниц)

Глава 7

«Близко» в Юлином понимании означало шестьсот ступенек, два коридора и большая труба. Количество ступеней подсчитать было сложно. Проще было поверить. Стертые временем и естественными природными процессами, они превратились в горку водного аттракциона. Мира не знала местность. Путь лежал в направлении противоположном тому, которым абрек вел оминов к запертой двери. Чем ниже опускалась экспедиция, тем уже становились проходы, и первый коридор скорее походил на лаз, разрисованный мелом. Стрелки на стенах имели краткие пояснения. «Тебе туда», – было написано под первой стрелкой. Другая, обнаруженная на углу, помогала девушке не заблудиться и выбрать правильный, он же единственный, поворот… Юля утверждала, что эта дорога самая безопасная. Если двигаться напрямик, можно нарваться на аборигенов, которые ведут себя дико. Если двигаться широкими, наполненными воздухом коридорами, нужен «усатенький флакерок», а чтобы всю дорогу лезть по трубе, нужно быть идиотом.

– …Хотя, – философски заметила Юля, – по вентиляции короче всего, но если включится тяга – тогда держись! Настоящая аэродинамическая труба. Хорошо, если есть скоба, за которую можно схватиться, а если нет? Конечно, – рассуждала девушка, есть еще один путь, через шахту заброшенного завода, но там совершенно нечем дышать и вода, которая течет по стенам, ядовитая, потому что наверху склады и никто не знает, что там хранится.

– Да, – согласилась графиня и с ностальгией вспомнила абрека.

Вертикальная труба в конечной части маршрута имела множество скоб и впечатляла диаметром. Графиня получила от Юли пару перчаток и директиву лезть вверх до упора и постараться не уронить ей на голову ружье.

– Не бойтесь, этот сектор вентиляции давно замусорен, – предупредила девушка, пропуская графиню вперед, – даже если включится тяга, сюда дойдет только свист.

Прежде чем приступить к восхождению, Юля нарисовала мелом стрелку, которая почему-то отсутствовала на самой важной развилке.

– Оська даст нам по шеям, – рассуждала Мира, карабкаясь по трубе. – Сначала тебе, потом мне.

– А мне за что? Я же его кормлю, – ответила Юля. – Он обращается со своим желудком так, как будто у него есть запасной.

– Он прячется здесь от меня или от Копинского?

– Что вы! Вас он дождаться не может!

– Вы держите здесь Эрнеста?

– Только я вам об этом не говорила, – предупредила девушка, – вы догадались, а я промолчала, о-кей?

На выходе из трубы нечем было дышать, и графиня испытала головокружение. Множество труб, по которым можно было протащить бегемота, выходили на площадку, но ни одна из них не поставляла воздух.

– Кто ж это все понастроил… – ворчала графиня, устраиваясь на короткий привал.

– Никто, – ответила Юля. – Город рос сам, из кристалла, похожего на кремний, такой же, как пирамида Копинского. А вы не знали? Оскар вам не сказал?

– Рос сам?

– Как долго вас не было! Конечно же, сам. Мы провели эксперимент и выяснили: это фрактал. Знаете, что такое фрактал? Все дома друг на друга похожи. На нижних ярусах города мертвые камни. Живые на самом верху, но там опасно ходить. Живые камни ярко красного цвета. Они появляются из-под бурой корки, как свежая рана. А здесь… Если вдруг какой-то кристалл начинает расти, стоит такой гул, что слышно даже в лесу. Тогда надо сразу убегать в безопасные зоны. Неужели Оскар вам не рассказывал про живую материю?

– Трубы тоже выросли сами?

– Они появляются, когда в закупоренном пространстве скапливается газ с особым химическим составом. Газ разъедает кристалл. Мы на территории промзоны. Под нами завод и над нами завод.

– А пропеллеры? – не верила Мира.

– Их никто никогда не видел. Говорят, что вихри образуются в трубах сами, но гудят как турбины больших самолетов.

На площадку посыпались камни, и графиня вспомнила аборигенов верхнего города, которые едва не отрезали их с абреком от дороги домой, но Юлю занимали другие проблемы. Сначала она пугала графиню вентилятором брошенного завода; потом пыталась разведать, какой заказ выполнял для нее Арик Кушнир, в то время как его искала половина Америки, и не связано ли это со Стрелами Ангелов? Юлю также возмущали намерения Макса, который собирался продать засоленного русала, и получить вознаграждение, которое по праву причитается Оскару. Но больше всего Юлю заботил моральный облик Розалии Львовны.

– Надо же, какая целеустремленная женщина! – рассуждала она. – Будет рожать, пока не получится сын. Все потому, что поклялась перед смертью отцу Натана Валерьяновича, что продолжит род Боровских по мужской линии. Вот будет смешно, если опять девчонка…

– Нет, это будет уже не смешно, – возразила графиня. – А откуда ты знаешь про клятвы?

– От Оскара. Откуда ж еще?

Юля решила закончить привал, когда камень угодил в корзину с едой, но вопросов в ее голове от этого меньше не стало.

– Теперь совсем близко, – объявила она.

Графиня пролезла за Юлей на лестницу, спрыгнула на площадку и почуяла сквозняк, пропитанный запахом грязных тряпок.

– Люди, – решила графиня.

– Ну… это слишком громко сказано, – ответила Юля и осветила фойе перед шеренгой высоких прозрачных дверей.

У стены действительно были свалены тряпки, которые веками впитывали грязь и пот. С тех времен, когда первый бурый кристалл кубиком пророс на планете, их никто не стирал. «А может, – решила графиня, – это вовсе не тряпки, а кожа первых поселенцев, отслоившаяся от хозяев вместе с первобытной грязью». Куча зашевелилась под лучом фонаря. Несколько лысых голов высунулись наружу, но Юля уверенно перешагнула головы и осветила двери, за которыми стояла непроглядная темь.

– Вас не удивляет, откуда здесь ветер? – спросила она.

– Меня уже ничто не удивляет, – призналась Мира. – Сегодня меня удивить трудно.

– Вот! – сообщила с гордостью девушка. – Это и есть пневматическое метро. Откуда здесь воздух – загадка природы, но здесь можно жить… если конечно, иметь оружие.

Девушка тихо постучала, и отошла. В глубине помещения мелькнул огонек. Луч лазера рассек темноту и уткнулся в стекло. Свод потолка озарился мерцающим светом. Из сумерек показалась фигура.

– Попросите Оскара, пусть покажет тоннели. Обалдеете. А я, пожалуй, пойду – сказала Юля и быстро зашагала по тряпкам.

– Стой! – крикнул Оскар ей вслед.

– У меня экзамены.

– Оружие!

– Вам оно нужнее, а я домой… Мне некогда.

– Стоять, сказал!!! – рассердился Оскар, и Юля нехотя подчинилась. Потопталась на месте и решила вернуться. – На! – Оскар повесил ружье на плечо подруге. – Дарю тебе Глаз Греаля. Поняла?

– Поняла, – Юля опустила глаза, но от подарка не отказалась.

– Вернешься домой – спрячь. Не вздумай баловаться с ним по дороге. Поняла меня? Я тебе дарю Глаз Греаля. Он твой.

– Поняла.

– Что нужно сказать?

– Спасибо.

– Теперь убирайся! – распорядился молодой человек, забрал у графини лазерный ствол и убедился, что подруга пошла в направлении дома. – Топай, топай, не тормози!

– Спасибо, – повторила Юля и вскоре скрылась в вентиляционной отдушине.

– Как дитя. Без подарка не сладишь.

– Что ты сделал с девочкой… – вздохнула графиня. – Во что превратил ребенка!

– Я? Комплексы ее сделали. Не девица – полный набор амбиций. Заходи, пока мы не устроили сквозняк на весь город. Нечего стоять на пороге.

– Кого боимся?

– Никого, – Оскар с грохотом запер дверь. – С чего ты взяла? Просто от подземки сквозит. Двух уродов сдуло с концами. Я сказал: завоняет дохлятиной – убирать не полезу.

– Оскар, что происходит?

– Ты не могла заявиться попозже со своими вопросами?

– Я заявилась, как только смогла! Где Эрнест?

– Ладно, не шуми, – молодой человек задвинул решетку поверх стеклянной двери. – Спускайся на платформу, только держись за перила, – графиня пошла вниз, наступая на собственную тень. Оскар со свечей пошел следом. – Будешь общаться с его бесподобием – не увлекайся.

– А что такое?

– Шиза крепчает, – доложил Оскар. – Не думал, что дольмен произведет такое мощное впечатление.

– Как? – испугалась графиня. – Ты вел его через Уральский дольмен?

– Иди, иди… и смотри себе под ноги.

– Он вспомнил дом?

– Молитвы он вспомнил. Обвинил себя во всех грехах человеческих, теперь истории рассказывает, одну страшнее другой. Лично мне его слушать тошно.

Под низким потолком платформы коптили свечи. Вокруг, как у костра, сидели сгорбленные фигуры. Сквозняк тормошил огонь. Тени плясали на грязных стенах. В кругу молящихся графиня узнала Саву, представителя украинской торговой фирмы, но не узнала Эрнеста. Облаченный в рванье, растрепанный и чумазый, он шептал молитву, обращаясь внутрь себя. Такие же немытые люди, окружившие его, старались подвывать, потому что не знали слов.

– Этот дурак нарвался на дикарей, – объяснил Оскар. – Побили его немножко, в дерьме поваляли… Каюсь, прошляпил.

– Что с ним за люди?

– Этих я пустил, чтобы присмотрели за ним, когда мне приходится отлучиться. Думал, ненадолго. Думал, разведаю для Юльки безопасный проход и выгоню, но эти гады жрут мои завтраки и не хотят уходить.

– А Некрасов здесь почему?

– И он жрет. Вообще-то он мой заложник. Его я кормить обязан, а этих…

– С ума сошел?

– Некрасов достал! – пожаловался Оскар. – Предупредил его по-хорошему: не прекратишь морочить голову Юльке – урою. Не прекратил! Посидит, пока не одумается.

Молельники вздрогнули, заметив графиню. Некоторые вскочили с колен, другие умолкли. Только молитва Мертвого Ангела продолжала нарушать музыку сквозняка.

– Уйдите все, – попросила графиня. – Оскар, уведи их.

– Быстро! – приказал Оскар и погрозил ружьем. Красный светлячок замаячил по потолку. Люди зашевелились, построились колонной, пошли наверх, держась за перила. Графиня подождала, пока они скроются в темноте.

– Глупый… – сказала она, и Ангел поднял на нее глаза, полные слез. – Что ты делаешь? За кого ты просишь у Бога? За нас, уродов? Разве ты не видишь, что все это цирк? Пойдем домой. Вставай, я тебя провожу. Среди безумных людей сам Создатель сойдет с ума, а ты тут сидишь на холодном полу. Эрнест… ради Бога, за что ты любишь нас, ужасных людей?

– Человек прекрасен даже в безумстве, – ответил графине Ангел. – Он лучшее из творений Бога. Разве можно его не любить? Человек должен убивать, чтобы жить, а он жалеет тех, кого убивает. Он должен унижать подобного себе, чтобы продолжить род, а он дружит и уступает другу то немногое, что имеет. Он должен ненавидеть жизнь за то, как она обходится с ним, а он любит и учит детей любить. На долю человека сыплется столько страданий, а он, вместо того, чтобы ненавидеть судьбу, благодарит ее. Скажи мне, Мирослава, что есть на свете прекраснее человека?

– Скажу: пришло время убраться отсюда. Ангелу не место среди людей. Пожалуйста, возвращайся ко всем святым, а я тебе помогу. Забудь о проклятье, потому что ты давно его искупил. Считай, что люди, которых ты любишь, отмолили твое прощение. Пришло время вернуться.

– Не могу, – ответил Эрнест.

– Должен. Уходи и не вздумай снова становиться Привратником. Найди себе другую работу.

– Быть человеком – самая великая честь.

– Честь для Ангела – помогать людям, – напомнила Мира, – все остальное детское баловство. Мертвый Ангел, загнанный в подземелье, может только портить жизнь человеку. Ангелы должны жить на небе и оттуда присматривать за людьми. Если ты вернешься, мы сможем рассчитывать на тебя. Нам нужен живой, умный и добрый Ангел, который хочет помогать людям, а не насмехаться над ними! Пожалуйста, возвращайся, иначе погибнешь.

– Человек должен дойти до конца, чтобы заслужить свою смерть. «Он сделал что смог, ибо на большее не способен», – скажут люди, которые придут проститься со мной.

– Петух ты драный! – рассердилась графиня. – И сдохнешь, как драный петух! Никогда! Никогда ты не был и не сможешь стать человеком! Отбросишь копыта и не узнаешь, что между человеком и тобой ничего похожего! Люди до последнего дерутся за свою ничтожную жизнь! У людей не принято живьем себя хоронить! Для этого есть наследники! Где ты видел, чтобы человек полжизни сидел на кладбище и рассматривал яму?!

– Я жил на земле человеком, пока не встретил тебя.

– Нет, ты не жил, а готовился сдохнуть! Утешал себя мыслью, что там, на небе, не разберутся, кто ты такой, и отпустят грехи. Не надейся! Эрнест, если человек натворил ошибок, он старается их исправить, а не замазать молитвами!

– Небо отвергло меня, а человек приютил и утешил. И ты… гонишь меня потому, что хочешь спасти. Ты не признаешь во мне равного? Почему?

– Потому что ты ослеп и оглох в своем стремлении стать человеком. Вернешься – прозреешь. Давай… пока еще можно вернуться.

– Ты говоришь так, оттого что жалеешь меня, ничтожного отступника, который погубил вас. Не хочешь, чтобы я погибал вместе с вами, и считаешь человека недостойным любви?

– Наивный мой мальчик, неужели ты веришь, что мог погубить человечество? Неужели ты серьезно пытался его спасти? Никакого конца света не будет. Человек не заслужил конца. Мы будем жить долго и гнусно. С нами случится еще много разных тупых историй. Эрнест, ты не представляешь, сколько всего интересного у нас впереди. Но если ты не захочешь присмотреть за нами оттуда…Если ты действительно любишь людей так, как тебе это кажется, ты должен начать сначала то, что было хорошо задумано, но плохо получилось. Ты должен начать все сначала, потому что первая попытка – слепа. Нужно попробовать еще раз. Нужно довести до конца дело, которое ты затеял, потому что разумные семена сеют в благодатную почву; они не растут на помоях.

– Сила Ангела – ничто против разума человеческого. Тот, кто однажды обрел эту великую силу, не откажется от нее.

– А если я тебя попрошу?

– У тебя доброе сердце, Мирослава. Ты хочешь спасти меня от страданий, но страдания – ничто рядом с потерей, на которую ты толкаешь меня.

– Что же ты боишься потерять?

– Вселенную, – ответил Ангел. – Удивительную, огромную Вселенную, которая принадлежит человеку по праву рождения.

– Вселенную… – растерялась графиня. – Сколько живу – такого бреда не слышала.

У закрытых дверей вестибюля было пусто и тихо. Оскар выставил корзину в фойе, оставив себе бутылку с водой. Вслед за корзиной, выгнал прочь дикарей. Над едой завязалась возня. Молодой человек решил насладиться покоем, но измученная графиня нарушила его одиночество.

– Ну? – спросил Оскар, предлагая ей половину бутылки. – Что решила?

– Легче было вас с Юлькой достать из хронала, чем этого отсюда выставить. Что он вбил себе в голову? Что за Вселенная ему чудится?

– Великая истина, данная человеку по праву рождения, – процитировал Оскар. – И никому другому не данная!

– Он имеет в виду свою книгу?

– Нет! Книгу он написал, чтобы загладить вину перед человеком, которого лишил Вселенной, данной ему и никому другому не данной. Написал и плюнул, потому что вина не загладилась.

– Что за вина?

– Расспрашивай Юльку. Мой английский не так хорош, чтобы выслушивать это. Достал он, Мирка! Если ты не знаешь, что делать, скажи и я сам засуну его на небо. Пусть родное племя с ним разберется.

– Сами справимся. И Саву Некрасова тоже надо вернуть. Вот уж кому здесь точно не место.

– Некрасов будет сидеть, пока не отправим грека, а ты вернешься во Флориду, потому что там ты мне нужнее, чем здесь.

– От Савы надо избавиться. Боюсь, что он – медиум. Повадки, ужимки… логика поведения – очень похоже. Одного не пойму: зачем он к нам привязался?

– Шо цэ за людына такая, медиум?

– Очень неприятная людына, Оська! Существо без личности, как дом без хозяев. Пользуются все, кому надо. Никогда не знаешь, с кем общаешься под его оболочкой. Хорошо бы отвадить Саву от нашей компании.

– Как только – так сразу. Что насчет грека?

– Эрнесту надо решиться на возвращение. Хреново будет нам всем, если он откажется это делать.

– А то мы по уши в шоколаде! Чего терять-то? Грека по любому надо куда-то девать. Люди Копинского ждут его, не дождутся в Майами.

– Копинский знает о Летающем городе?

– Однажды узнает. Кого-нибудь из нас выследит. Вопрос времени, а время работает против нас. Или ты отправляй грека в рай, или… я не вижу другого выхода.

– Оскар, я таких упрямцев еще не видела!

– Не говори! – согласился молодой человек, допивая воду. – Я тебе не рассказывал про лося?

– Нет, про лося не рассказывал… – ответила Мира. – Понимаешь, я могу убеждать человека, способного мыслить. Могу находить аргументы, выслушивать возражения, могу войти в положение, и, в конце концов, согласиться. Но я бессильна против сплошной добродетели!

– Здесь дело исключительно в логике восприятия. Вы разные существа, поэтому логика у вас разная. Короче… – начал Оскар. – Возили наших детдомовских летом на дачу в лесничество, а у лесника жил лось. Довольно приличный лось. Детенышем подобрали, выкормили на свою голову. Так вот, этот лось был феноменально упрям. Дело даже не в том, что он не хотел возвращаться в лес. Он просто был аномально упрямым лосем. Клянусь тебе, сколько живу, не встречал даже близко похожего упрямца. Не встречал, пока не познакомился с его бесподобием блаженным Эрнестом. Этот упрям как два лося сразу. Знаешь, почему? Потому что наша человеческая логика ему как палкой по заднице. Попробуй оглоблей объяснить откормленному лосю, почему ему не место у сытной кормушки.

– Сейчас отдохну и попробую, – решила графиня. – Сегодня я его доконаю.

– Или он тебя. Ставлю на его бесподобие…

– А ты-то что предлагаешь?

– Прекратить бесполезный треп и начать действовать.

– Как?

– Примерно так, как тебя вышвырнули из форта в мамочкины объятия. «Белый огонь» можно получить из оружейного кристалла. Немного терпения, и грек вознесется, как лебедь.

– Вот, – Мира вынула ствол и продемонстрировала товарищу. – Белый огонь в чистом виде. Ничто кроме Ангельских Стрел эффекта не гарантирует. Тем более что Стрелы когда-то принадлежали ему. Они пришли ко мне потому, что никто другой не переубедит упрямого лося.

– Но ты же не собираешься отдать ему палку?

– Не отдать, а вернуть.

– Спятила! – воскликнул Оскар. – Даже не думай! Я тебе запрещаю! Выброси из головы! Все! Разговор окончен.

– Оська, – улыбнулась графиня, – ты обознался. Разве я похожа на Юльку? Я, в отличие от твоей пассии, уже сдала свой экзамен.

– Не делай этого! Можно найти вариант. Можно попробовать вызвать поле без помощи Стрел. Нет, Мирка, такое решение надо сто раз обдумать. Последнее дело отдавать ствол всякому проходимцу.

– Мне он уже ни к чему. Теперь здесь ангельские кристаллы.

– Младший Кушнир посодействовал? Не важно. Поменяем камушки еще раз. Сам поменяю.

– Не на что менять. Один из камней дяде Давиду пришлось разрезать, и теперь, чтобы купить самородок нужного качества, пришлось распилить для огранки обе мои «батареи». Оскар, я не могу больше одалживаться у Жоржа, зная, что никогда не верну.

– Почему ты не обратилась ко мне?

– Разберись сначала со своими долгами!

– Мои долги – мои проблемы! Не твои, а мои!

– А моя проблема – твой скандальный характер! Не загрызся бы ты с Копинским, были бы и деньги и оборудование.

– И все равно не надо отдавать ствол. Сделали раз – сделаем еще. Прежде чем делать глупости, надо все хорошо обдумать.

– Мне надоело таскать за собой дубину, – призналась графиня. – Ствол манипулирует мной, а не я им, делает из меня персонаж дешевого чтива. Близок день, когда я избавлюсь от него сама. Пусть хоть Эрнесту поможет. Да и мне спокойнее. Неизвестно, как примут гуляку. Когда мамочка встречала меня из форта, я возблагодарила Автора за то, что швырнул мне вдогонку это.

– Можно поискать частоту без Стрел. Вернемся в Россию, попробуем с Учителем что-нибудь сделать. В крайнем случае, дотащим грека твоего до Москвы.

– Дотащить не проблема, – согласилась графиня. – По крайней мере, он весит меньше, чем лось.

– Мирка, ты сделала глупость. Может, самую большую ошибку в жизни.

– Выбора не было. Ты прав, во Флориде Эрнесту делать нечего. Мне тоже не нравится настроение Макса. Сможешь перекинуть его отсюда на какой-нибудь портал в Подмосковье?

– Сейчас? – удивился Оскар. – Я не волшебник! И не в сговоре с «автором». Знаешь, сколько я пыхтел, чтобы открыть Летающий город?

– И я о том же! Тебе бы сюда приборы.

– Лаборатории больше нет. Только Греаль прикрывал нас с греком, когда мы прорывались через копинский дольмен. По этой причине я не мог его сразу забрать с собой.

– Хочешь, я привезу?

– Хочу, чтобы ты отправила его в Подмосковье. Книга Эккура и все мои наработки последних лет записаны на кристалле Мозга. Кроме Учителя никто не снимет информацию. Хочу, чтобы делом занялась ты, а не Юлька. Ни слова не говори разгильдяйке. Люди Копинского ходят за ней по пятам, а эта кукла корчит из себя самку супермена.

– Давай я сначала поговорю с Максом?

– О чем?

– Попробую убедить его оставить тебя в покое.

– Ты, смотрю, сегодня убеждать мастерица! – заметил Оскар. – Причем здесь я, если ему давно нужен грек? В чем ты его убедишь? Он оставит меня в покое, как только получит свое. Лучше убеди грека… Объясни, как взяться за ствол, чтобы замкнуло поле, и пусть держит, пока над ним не засветится нимб. Думаю, засветится, если Арик не надурил в расчетах. А если надурил… – Оскар задумался. – Тогда очевидцев неслабо шибанет о стену. Лучше дай ему Стрелу и уйди.

– Но Эрнест не собирается возвращаться. Я старалась ему объяснить, что миссия Ангела на земле закончилась, но у него свое мнение.

– Теперь Копинский будет стараться. Твой Ангел пришел сюда спасать заблудших? Будут спасать на пару. Стоит им встретиться – дело кончится страстным взаимным обожанием.

– Что Макс сделал с твоей лабораторией?

– Ничего. Я сам уничтожил информацию, – признался Оскар. – Оставил пустое железо, купленное на его деньги, чтобы подавился.

– А что за мировоззренческие нестыковки между вами?

– Никаких! Просто я не дрессированный пудель, чтобы плясать канкан перед его мафией. Они считают, что могут купить за бабло все на свете. Уверены, что человечество будет принадлежать им, но я не умею быть собственностью, и продаваться не собираюсь. Лучше сдохну здесь вместе с греком, но и его не продам!

– Думаешь, Копинский собирается править миром?

– Сам Копинский для этого слишком глуп, но его сын, ожидаемый с нетерпением… Короче, им позарез нужен ключ, чтобы человек, который когда-нибудь будет править, рос в дольмене и обращался с хроналом, как с кофеваркой. Посуди сама: этим миром удобнее всего управлять владельцу дольмена. Нормальный человек там в два счета с ума сойдет.

– Железно, – согласилась графиня.

– Копинский эту роль однозначно не тянет. Он, конечно, глуп, но не настолько, чтобы не понимать. Он желает быть серым кардиналом при наследнике, а я ему кайф обломал. Даже для роли советника он слишком большая сволочь. Максимум, на что способен Копинский в правительстве нового мира – это должность черного оппонента. И то при условии доверия со стороны диктатора. Кто ему будет доверять больше, чем сын?

– Никто.

– Ни один человек в здравом уме не будет доверять Копинскому, если не будет ему жизнью обязан. К тому же, Копинский малообразован и ограничен в фантазиях. Да ему мозгов не хватит, чтобы удержать власть, а сыну он может дать все и даже вывести в свет. Все, что ему недодал злосчастный папаша.

– Что за папаша?

– Тот еще жук. Бежал из Европы, когда его искала полиция четырех государств. И денег сундук с собой прихватил. Здесь… то есть, во Флориде, торговал недвижимостью, пока не прикупил вандер-хаус. История была темная. Макс ее никому не рассказывает. Он родился, когда папаше было хорошо за девяносто. Точнее, принесла его в подоле портовая шлюха и записку оставила, что, дескать, будь хорошим отцом, а мне некогда. Папаша под конец разорился. Остались от старичка только дом, сын и длинное завещание: не спать со шлюхами, не торговать домами, а дом передать по наследству сыну, рожденному в браке с достойной дамой и… на сто томов описание, какими достоинствами дама должна обладать. Знаешь… я бы сам на такой женился.

– Оскар, у него акцент, как у Жоржа. Это не польский акцент. Откуда?

– От няньки. Тоже темная кобыла. Пока я не наставил замков на его порты, дольмен кишел сбродом. Каких только акцентов там не было. Дурачок-Копинский решил, что живет на финансовом перекрестке Вселенной. Вышел однажды за комиксами, увидел, что журнал датирован неделей вперед, проанализировал ситуацию и давай набивать кошелек.

– Теперь он достаточно богат, чтобы растить диктатора?

– Именно сейчас ему позарез нужен сын. Видно куда-то не вписывается по срокам. Видно скоро звезды на небе встанут не так. А главное: он ищет умную бабу. Какая попало его не устроит. Нужны элитные гены. Половиной из них он, как ему кажется, обладает.

– Другая половина проходит кастинг?

– Точно! Ищет даже в сети: «одинокую, образованную, интеллигентную даму детородного возраста из хорошей семьи». Прочувствовала? Уже сейчас сто с лишним абонентов по переписке. Только ни одна из породистых куриц не понимает, зачем нужна голодному лису. Все распускают перья и звонко кудахчут. Интересно, как он думает от нее избавляться потом?

– Сначала ему придется избавиться от тебя. Надо перетащить вас с Эрнестом в Россию и спрятать до той поры, пока ты научишься открывать нормальные частоты с бесхозных дольменов. Надо перебраться в Россию. Это даст время. В России можно спрятать кого угодно. По крайней мере, там мы дома.

– Не говори, – согласился Оскар. – Как мне надоела эта Америка вместе с копинской хибарой!

– Давай, я отвлеку Макса, а вы… грузитесь на «Гибралтар» и полный вперед на Бермуды. Там порталов больше, чем форточек в небоскребе. Если вы с Эрнестом исчезнете, ситуация лишится накала, уже будет проще.

– Нет больше «Гибралтара», – признался Оскар.

– Как, то есть, нет? Перестань валять дурака, рассказывай, куда дел лодку, злодей!

– Я послал Густава подыскать «Гибралтару» замену и денег дал!

– Зачем? Густав в жизни никому не платил. Он родился вором и сдох на острове за свое ремесло.

– Я не знал.

– Его закинули на остров до строительства маяка, потому что на голых камнях украсть нечего. Много ты ему дал? Надо же додуматься, дать Густаву денег!

– Если твой слуга – вор, это не значит, что я из его бригады.

– Что случилось с моим «Гибралтаром»?

– Разлетелся вдребезги. Восстановлению не подлежит.

– Кому за это башку оторвать?

– Мне. Сам, своими руками, плеснул в бензобак микстуру. Но я же не отказываюсь возмещать ущерб.

– Какую микстуру?

– Жидкое «мумие», что Густав хранил в новой белой канистре.

– Черная, вязкая, вонючая… на масло похожая?

– Ну да, – догадался молодой человек, – я так и понял, что это твое…

– И что?

– В щепки. Можешь не париться по своему «Гибралтару». Копинский боялся, что я сбегу от него на Бермуды, а я, как дурак, пустил его на борт и следовал его подлым советам. Нет! Этот гад не будет управлять новым миром, и наследник не будет!

– Все равно мне придется с ним говорить. Чем раньше, тем лучше. Что если он явится сюда с отрядом головорезов? Бежать к реке? В лесу прятаться или в рыбацком поселке?

– Здесь – самое безопасное место. Пусть явится. Не завидую тому, кто сунется сюда, не зная города. Поэтому… вот что я думаю, Мирка: или отправляй своего красавца на небо здесь и сейчас, или посылай прибор Учителю и объясняй задачу – кинуть сюда мост через любой российский портал.

– Рассказывай, где спрятал Греаль.

– В надежном месте. Юлька думает, что он у меня, и пусть думает. Ей – ни слова. Копинский пусть думает то же самое. А тебе… надо вернуться в Майами и весело жить, пока не вернется Густав.

– Что надо делать?

– Катайся на серфе, валяйся на пляже, можешь сделать себе татуировку на попе…

– Оскар!

– Как только вернется Густав, покажешь ему тайник. Обещай, что сама не возьмешь чашу в руки.

– Каким образом переправить прибор через океан, если ты взорвал лодку?

– Густав справится. Сама не предпринимай ничего.

– Объясняй, где тайник.

– Там, где мы в первый раз потеряли грека. Только не произноси вслух название места. Никогда не произноси. Даже не думай об этом. Прибор стоит на полке в сувенирном отделе. Посадишь Густава за руль, будешь пальцем указывать на дорогу, и никаких разговоров о цели поездки.

– Поняла.

– Если поняла – идем, провожу до Майами. Встретишь Макса – скажешь, что меня не нашла.

– А Эрнест?

– И этот прогуляется. Посмотришь, как он ведет себя у дольмена. Ваше бесподобие!!! – крикнул Оскар в пустоту тоннеля. – На выход!

Эрнест не упрямился и лишних вопросов не задавал. Ни слова не возразив, он поднялся к дверям и смиренно ждал, пока откроются все замки. Не поднимая глаз, проследовал мимо людей, разграбивших корзинку с едой, мимо представителя украинской торговой фирмы с крошками печенья на небритой физиономии. Эрнест поднялся на этаж и погрузился во флакер, припаркованый на мусорной куче.

– Глаз с него не спускай, – предупредил Оскар, кинул на сидение ружье и достал из багажника цепь с замком. – Пойду, привяжу Некрасова, – сказал он. – Руль не трогай. На шорохи стреляй без предупреждения.

– Эрнест, – обратилась к Ангелу Мира, когда Оскар пропал из виду, – если ты считаешь себя человеком, должен понимать: люди не всегда ведут себя так, как им хочется. Точнее сказать, никогда не ведут себя так. Слово «надо» стоит для них выше слова «хочу». Прежде чем принять решение, люди думают о тех, кто им дорог, и благополучием ближнего своего дорожат больше, чем собственными видениями.

– И я всегда говорил, – согласился с графиней Ангел, – человек достоин большего, чем имеет.

– Опять ты меня не понял…

– Достоин, но не получит, ибо не станет просить. Все, что положено человеку разумному, он способен взять своими руками.

– Погоди, – графиня взяла ружье и вылезла из машины.

Ей послышался шорох среди мусорных куч. Она пошла на звук, освещая местность фонариком. Полезла напролом, поднимая пыль. Графиня была вооружена и чувствовала себя готовой ко всему, но существо, обнаруженное ею, совсем не проявило агрессии. Услышав шаги, оно застыло на месте и стало торопливо втягивать воздух в большую ноздрю. К слову сказать, кроме ноздри на лысой голове существа не было ничего. Морщинистый комок розовой кожи торчал из норы. Когда появилось туловище, графиня опустила оружие. Уродец передвигался с трудом на отростках недоразвитых конечностей, на которых не было пальцев. Он приблизился к ногам графини и обнюхал подошвы.

– Иди сюда, Эрнест! – позвала Мирослава, не отрывая глаз от чудовища. – Иди, посмотри, во что превратилось обожаемое тобой человечество. – Эрнест… – графиня обернулась, но не увидела Ангела. Уродец вывалил из ноздри язык и стал лизать обувь. – Эй… – она отступила на шаг, но чудовище последовало за ней. – Кыш! – сказала графиня лизуну и решила вернуться, но на сморщенной слепой голове разверзлась самая толстая складка. Огромная пасть прыгнула на нее и вцепилась парой сотен зубов, острых как гвозди. Мира едва успела отдернуть ногу. Зубы царапнули голень и увязли в штанине. Это была не челюсть человека разумного. Это было совершенное орудие, которым можно отесывать камни и валить деревья. Это был инструмент, с помощью которого можно было влезть на вершину горы и прошагать пешком вокруг света. Обладатель такого мощного приспособления вполне мог обойтись без рук и без глаз, потому что способен был прожевать и проглотить что угодно. Мира хотела оторвать чудовище от штанины, но оно было крепко сложено и, казалось, весило тонну, несмотря на скромные габариты. Оно ни на секунду не ослабило хватку. Свалившись с ног, графиня огрела нападавшего по голове ружьем, но даже это не смутило охотника. Его голова была крепче гранита, словно под кожей находилась не кость, а железная каска. Мира пнула его, но едва не сломала ногу.