Текст книги "Сказки о сотворении мира (СИ)"

Автор книги: Ирина Ванка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 119 (всего у книги 152 страниц)

Уставшая Юля не реагировала на полемику. Она ждала Саву, который застрял в кабинете начальника, а когда дождалась, вздохнула с облегчением.

– Ну, все, – сказала она, – поедем домой.

На прощание, провожая своих товарищей до машины, Некрасов сунул в карман профессору запечатанный пакет и шепотом спросил.

– Как?…

– Что? – не понял Натан Валерьянович.

– Как вам теория происхождения насекомых?

– Бог мой! – спохватился профессор и испытал невероятный припадок стыда. – Бог мой, Савелий…. Сегодня обязательно посмотрю. Обещаю! Первым делом, как доберусь до компьютера…

– Ничего, ничего, – улыбнулся Сава, – я все понимаю.

Первым делом, оказавшись дома, Натан Валерьянович уединился на кухне и продолжил мастерить из проволоки и фольги предмет, похожий на обруч. Профессор не слышал и не видел вокруг себя ничего. Какие-то люди бродили туда-сюда по квартире, таскали подушки из комнаты в комнату, и спорили, кто где будет спать. Не поделив кровати, люди пришли к нему и долго стояли в надежде, что будут замечены профессором, но замечены не были и кое-как разместились. Отдельные личности еще вскакивали среди ночи и бегали к холодильнику. Бегали на балкон покурить и просто так наперегонки по квартире. Профессор Боровский орудовал паяльником, стараясь закрепить на обруче кристалл, найденный в сакральном ящичке Оскара. Профессор развернул на мониторе анатомический атлас, изображающий мозг, и еще раз сверил расчеты.

Когда в квартире воцарилась мертвая тишина, а небо над побережьем стало светлеть, Натан Валерьянович надел готовое изделие на голову, отрегулировал перед зеркалом положение кристалла и сосредоточился на больном:

– Что делать с этими друидами-эзотериками? – спросил он себя. – Какое принять решение, чтобы потом не сгореть от стыда? Чтобы не поставить Оскара в неловкое положение, чтобы не отравить своим близким жизнь…

От усталости профессор забылся и увидел маленького мальчишку с глазами Эрнеста, стоящего перед седою старухой.

– Ты умрешь! – сказала старуха ребенку. – Все умирают, и ты умрешь. Если ты думаешь своей маленькой пустой головкой, что я умру, а ты будешь жить бесконечно, значит, ты очень глуп. Ничему хорошему глупый мальчик не научится в школе. Запомни, Натасик: все, кто родился, должны умереть! А тот, кто соберется жить вечно, станет посмешищем.

В ужасе профессор сорвал с головы прибор. Он почувствовал, как заколотилось его несчастное сердце. После стольких лет, после стольких раздумий и изысканий в области физики времени, он впервые увидел событие прошлого. Увидел так ясно, словно не вырос за эти годы. Остался ребенком, который больше всего на свете боится своей вздорной бабки Сары.

– Нечистая сила… – бормотал он, сгребая со стола инструмент. – Все, хватит! На сегодня ей-богу, хватит.

Когда проснулся Артур, профессор уже стоял над его кроватью с металлическим обручем в руках.

– Артур, – сказал он, – надень это… и постарайся что-нибудь вспомнить.

– Натан Валерьянович, – испугалась Юля, заглянув на кухню, – вы здесь не хроно-бомбу готовили?

– Юля, ты не могла бы отвезти Эрнеста в бассейн к девяти часам?

– Конечно…

– Тогда позавтракайте в кафе, а я здесь сам приберусь. И, пожалуйста, проконтролируй, чтобы он не объелся пирожными.

– А вы? С вами все в порядке?

– И еще, – предупредил Натан. – Он сегодня должен тренироваться со старшей группой. Пожалуйста, проследи, чтобы он не пронес в раздевалку рогатку. Мальчишки дразнят его за акцент, а Эрнест… ты знаешь, как реагирует. Скажи, что я его накажу, если затеет драку. Скажи, что сам расспрошу тренера о том, как пройдет его день.

Девушка заглянула в комнату и увидела на голове Артура корону, украшенную кристаллом.

– Ой! – воскликнула она. – Ваше величество…

– Юля, мы с Артуром поработаем, – предупредил Натан. – Попробуем восстановить память.

– Все поняла, Натан Валерьянович, сегодня я забираю крошку.

– Не нужно. Только отвези его из бассейна на тренировку и предупреди, чтобы не спускали глаз, пока я за ним не приеду. Мне надо зайти к ювелирам и еще… купить пару чистых тетрадей, потому что их совсем не осталось, – сказал профессор, похлопал себя по карману, в котором лежал кошелек и выбежал из квартиры.

К тому времени, как Натан Валерьянович набегался по городу и вернулся домой, его подопытный устал напрягаться. «Корона» съехала на ухо и повернулась вокруг оси. Артур нашел на полу прозрачный шарик, внутри которого, как в магическом кристалле, мелькали картинки, и исследовал объект при помощи лупы.

– Чего это? – спросил он. – Без антенны, без проводов… а чего-то показывает.

– Это называется Колено Греаля, – ответил профессор. – Иногда оно спонтанно транслирует информацию с телевизионных антенн. Надо бы убрать это обратно в коробку. Как же я обронил?

– Ух ты… – восхитился Артур, взял лупу с профессорского стола и стал смотреть «телевизор».

Ощущение безумия преследовало Натана Боровского. Все, чем он занимался последние сутки, тянуло на большую профанацию, в то время как охота на его ученика уже шла полным ходом. Он чувствовал постоянную панику, флюидами исходящую от Некрасова. Он понимал, что в мире происходит что-то, о чем он не знает и догадаться не может. Последняя надежда на скрытую память Артура, казалась смешной. Но эта надежда была последней. Еще одна – спрятать Оскара в надежное место, выглядела нелепо.

«Старый я дурак, – злился на себя профессор. – Был бы умным, ответственным человеком, разве отпустил бы парня, когда по его душу идет такая охота? Что он делает в своем Монте-Карло? Какой с этого может быть толк? Почему я не отговорил его сразу, не удержал…»

– Я знаю, о чем ты подумал, – подал голос Эрнест. – Оскар раздавит твоих аптекарей голой пяткой, – Натан Валерьянович вспомнил, что едет домой, что тренировка закончилась, о неприятном разговоре с тренером тоже вспомнил.

– Если б я был умным и ответственным человеком, разве бы я отпустил тебя с Юлей в бассейн? Зачем ты ударил мальчика сумкой по голове?

– А зачем он положил сумку в мой шкаф? – возмутился Эрнест. – Он видел, что шкаф занятой.

– Занят, – поправил Натан. – Возможно, видел. А возможно не видел. Ты же его ударил, даже не объяснил, почему. Что мне сделать? Пойти к родителям мальчика и попросить за тебя прощения?

– Они ведут себя так, как будто меня нет, – обиделся граф. – Как будто я привидение.

– Поэтому ты ходил в раздевалку к девочкам?

– Я перепутал дверь!

– Эрнест! Для того чтобы тебя замечали, недостаточно драться сумкой. Нужно вести себя так, чтобы вызывать уважение у окружающих тебя людей. Девочки очень даже заметили твое присутствие в раздевалке. И я имел неприятный разговор с мамой одной из них.

– Она у меня получит…

– Чтобы тебя замечали, нужно в первую очередь научиться себя вести. Твои дикие выходки, наследие форта, здесь никого не расположат к общению.

– Вот и отдай меня в форт. Мне здесь надоело.

– Сначала я посмотрю твою тетрадку по математике. Помнишь, что я задал тебе вчера?

– Вчера ты заперся на кухне и послал меня к Юльке заниматься английским, – Эрнест полез за тетрадкой, в которой решал задачки, – я сам себе задал. Смотри… – мальчик перебрался на переднее сидение и нарисовал траекторию полета округлого тела. – Разве может мяч лететь так? Расскажи, какие силы на него действуют, если он ударяется в корт и уходит в сторону?

– Под каким углом? Назови мне градус.

– Откуда я знаю?

– Измерь, – настаивал профессор. – Мы с тобой учились измерять углы. Пока не назовешь градус отклонения, глядеть не стану.

Крошка-граф притащил с заднего сидения сумку и стал искать транспортир. Пока ребенок пыхтел, копаясь в тетрадках, Натан Валерьянович еще раз задумался о своей безответственности, но на сей раз лишнего звука не проронил.

– Ну, допустим, сорок пять градусов… Разве так может быть?

– Может, если мяч хорошо подкручен. Ты сам подкручивал и показывал мне, как мячики ложились прямо за сетку.

– Ты не понял. Остановись, я покажу, – граф вынул из сумки мяч и выскочил на зеленый коврик газона. – Смотри… такое бывает на соревнованиях, но не на тренировках. Мяч летит прямо… летит, летит, бьется в корт и резко уходит вправо, как будто кто-то ногу подставил.

– Значит, в корте был бугорок, – предположил Натан.

– Нет! Там же профессионалы играют.

– Мог попасться бракованный мячик.

– Вот он… Смотри. Это же фирма!

– Как, говоришь, летел?

Эрнест повторил траекторию в точности, как в замедленной съемке.

– Вот так крутился, вот так менял направление…

– Сочиняешь ты, парень! Такого не может быть!

– Все, – обиделся Эрни и вернулся в машину. – Ты меня тоже не считаешь за человека. Для тебя я тоже привидение. Если говорю, значит вру. Если вижу, значит, этого не было. Так я и знал!

– Погоди, – осенило Натана. – Ну-ка, бери мяч и показывай еще раз. Весь розыгрыш, удар за ударом.

– Ну, вот… здесь сетка, здесь хавкорт, – Эрнест отчертил ботинком две линии и занял исходную точку на подаче. – Я бью сюда, мяч падает здесь, возвращается в эту точку, я выхожу к сетке, бью в эту точку, мяч ударяется здесь, вращение и детский мат. Следующая комбинация. – Эрни снова занял исходную точку. – Удар сюда…

– С кем ты играл?

– А что? – растерялся мальчишка.

– Ты играл с Федерером?

– Почему?

– Я видел, как играют ребята. Никто из них не может переместиться из этой точки в эту, пока летит мяч. Эрнест, с кем ты играл? Только не говори, что тренер с тобою бегал по кортам. Как занимаются тренеры с детьми, я видел. А ты… ты должен был сегодня заниматься общей физподготовкой вместе с группой. Тебя сегодня на корте не должно было быть. С кем ты успел поиграть?

Мальчик опустил глаза.

– Я не просился, – ответил он. – Он сам позвал. Он сказал, что я должен тренироваться с ним.

– Кто он?

– Он сказал, папашке не говорить.

– Ты встречался с «индейцем»? С тем, что весь в перьях с головы до ног? Эрни, тебе не стыдно?

– Он сказал, что я не должен тренироваться с молокососами. Это испортит стиль. Я не говорил, чтобы ты не расстроился.

– И давно ты с ним тренируешься?

– Ну… как тебе сказать, чтоб ты не расстроился еще больше… Дядя Натан, он сам признался, что контракт был тупой, сам пришел, чтобы работать со мной без контракта. Вообще-то он не обязан был, а он пришел. Это все равно, что Федерер решил бы стать моим спаррингом. Даже круче. Знаешь, как здорово он играет? Только, кажется, немного мошенничает. Поэтому я спросил.

– Этот… – Натан и почувствовал близость гипертонического криза. – Этот гнусный тип опять к тебе подбирается, а ты молчишь!

– Он хочет, чтобы я учился играть сразу двумя руками. Он сказал, что один из тысячи может освоить такую технику. Если получится – это огромная фора. А сам… встанет к сетке, растопырит свои огромные руки на два километра, и пробей его. Дядя Натан, у него в каждой руке по ракетке, но пару раз я его классно обвел. Хочешь, покажу, как? Ну, не злись! Когда я понял, как надо его обводить, он стал играть, словно шулер. У него мячи появлялись из воздуха. Вот, смотри…

– Эрнест!

– Ну что? Твой тренер только и знает, как счета выписывать, а «индеец» сразу предложил на деньги сыграть.

– Сколько ты ему проиграл?

– Квортер, – признался мальчик. – Дядя Натан, если б я выиграл, то получил бы пять баксов.

– Ремня бы ты получил!

– Дядя Натан, мне нужно сделать все, чтобы выбиться в тур. Ты сам говорил, на мне мистическое проклятье лежит.

– Большая лень на тебе лежит и такая же большая хитрость. Так не становятся чемпионами, Эрнест! Спорт – это труд! Прежде всего, труд! Хитрецы и проныры добиваются успеха на рынках, а не на спортивных площадках! Ты сам выбрал для себя этот путь и должен понимать, что он не из легких.

– Но мне нужен рейтинг! Или опять кто-нибудь захочет меня купить.

– Тренируйся, работай, играй, как Федерер, и никто не посмеет предложить тебе унизительного контракта, – постановил Натан Валерьянович. – Будешь играть со всякой шушерой на потеху – так и будешь проигрывать квортер в день. Ну-ка посчитай, сколько за твои сто сорок лет набежит? Садись машину, по дороге будешь считать. И не вздумай достать калькулятор. Считай в уме.

– Сам считай, – граф уселся на газон.

– Эрнест!

– Отстань!

Натан Валерьянович осмотрел пустынные окрестности парка.

– Не заставляй меня опускаться до крайностей.

– Только попробуй. Мы в Америке, – назидательно заметил ребенок. – Только попробуй достать ремень, и ты увидишь, что будет.

– Сколько времени ты собираешься сидеть на траве?

– Сколько захочу. Катись домой, учи Юльку, как нужно жить, а я без вас разберусь. Я и один в жизни не пропаду. Нечего меня опекать. Не больно нуждался в опеке. На… – он швырнул на газон тетрадку, – пусть Юлька с Барбосом конспектуют все твои глупости.

– «Конспектируют» надо говорить, – Натан посмотрел на часы, закрыл дверь машины и устроился рядом с мальчишкой. – Если ты сейчас же не прекратишь демонстрировать свой вздорный характер, я никогда не расскажу, что надо делать на корте, когда во время игры обнаружится ненормальная траектория мячика.

– Обойдусь, – огрызнулся Эрнест. – Я его заменю на другой.

– Да, но для замены тебе придется остановить игру и потерять очко. Судья не найдет дефекта, обязательно начислит очко твоему сопернику. И это, я тебя уверяю, будет решающее очко на тай-брейке. Если ты послушаешься меня сейчас, я расскажу, что надо делать во время розыгрыша, если на стороне соперника мошенничают посторонние силы.

Поедем домой. Нам еще на почту надо заехать, забрать посылку от Жени. Поедем, а то закроется почта. Эта посылка очень важна для Артура, поедем.

Исполненный достоинства обладатель короны встречал профессора новостью: он вспомнил, как выглядит чаша Греаля. Память проклюнулась вдруг, выросла из обломков подноса, использованного Оскаром в работе над аппаратом. Артур Деев вспомнил небольшую «фигню», в которой вертелась вода, как в стиральной машине. От этого «фигня» светилась и переливалась.

– Что если пустить по «короне» слабый электрический ток? – осенило Натана. – У нас найдется парочка батареек? Кристалл должен заработать активнее, но как изолировать ему голову?

Артур поправил корону. Юля удивилась.

– Как это вы придумали, Натан Валерьянович?

Боровский положил бандероль на кухонный стол и взял нож.

– «Человек, рожденный с короной на голове», – процитировал он Саву Некрасова, разрезая пластиковый пакет. – Мне, как физику, сразу надо было догадаться о смысле фразы.

– И я ее слышала, – вспомнила девушка, – у Савы миллион поговорок.

– Если мы сможем сделать грамотную «корону», мы решим проблему Артура раз и навсегда. Ведь, если вдуматься, Юля, с древних времен лидерам человечества зачем-то надевали короны на головы. Если предположить, что это делалось не только для красоты… Если представить, что у этой традиции есть практический смысл…

– Точно, – согласилась девушка.

– Откуда взялась идея короны? Вероятно, коронованным людям позволялось мыслить и принимать решение самостоятельно. А если корона имела транслирующий кристалл – влияние монарха на подданных усиливалось.

– А если наоборот? – предположила девушка. – Вдруг древним царям надевали короны, чтобы внушать волю тех, кто распоряжается нами. Надо спросить у Савы.

Натан Валерьянович поправил очки, переварил информацию и продолжил вскрывать пакет.

– Ничего удивительного. Антенна может работать и на прием сигнала, и на его передачу. Артур! – Натан взял в руки дневник и обернулся к Дееву. – Постарайся вспомнить, что это за тетрадка, прежде чем раскроешь ее.

– Ой! – сказал молодой человек. – Это ж мое!

– Что это?

– А можно?..

– Скажи мне, что это за предмет?

– Книжонка какая-то.

– Что за книжонка?

– Детективчик что ли?

– Детективчик… – вздохнул Натан и отдал дневник хозяину. – Надо поэкспериментировать с током. Мне не нравится, как отлажен прибор. Эх, Оскара не хватает. Без него как без рук. И без головы… Он не звонил?

– Алиса звонила, – вспомнила Юля, – спрашивала, когда вы будете дома. Розалия Львовна договорилась в больнице, чтобы вы прошли обследование. Что им передать? Они хотят, чтоб вы приехали с Эрнестом, но не знаю, стоит ли прерывать тренировки?

– Не стоит, – ответил Натан. – Никаких больниц, пока не вернется Оскар. У меня еще масса дел, – профессор засуетился, ощупывая карманы. – Сейчас… я должен выполнить поручение, которое дал мне Савелий, потому что мне уже неудобно перед этим человеком. – Натан надеялся найти в кармане флешку с работой ученого, но кроме флешки обнаружил пакет, в который Сава вложил зажигалку Артура и бумагу с результатом анализа.

– Нет, – сказал себе Натан, – сначала дело! – и решительно сел за компьютер.

– Возможно, что мир это цирк, Валех, только люди в нем давно уж не клоуны, а акробаты. У каждого своя трапеция. Каждый изгаляется на ней, как может. Когда-нибудь они станут факирами и навсегда захлопнутся в черных ящиках. Тогда и настанет Армагеддон.

– Нет, Человек, Армагеддон настанет, когда опустеет зрительный зал. В начале мира на арене стояла одинокая фигура Творца. Но кто-то вскочил с последнего ряда, чтобы встать рядом с ним. За тем безумцем побежали другие, стали прыгать, скакать по кругу на лошадях, показывать кувырки и фокусы. С каждым годом зрителей становилось меньше, с каждым годом меньше места оставалось на арене…

– Потому что тупой житейский оптимизм – все, что Человек может противопоставить своему Создателю.

– Житейский оптимизм, изгнавший Человека из рая, неминуемо ведет его в ад.

– Нет, мой Ангел, оптимизм человеческий это понимание, что сидение в кресле на йоту глупее любой, даже самой бессмысленной суеты. Человек, который занят работой, не ждет своего конца, и не предчувствует его неизбежность, как положено свыше.

– Натан Валерьянович, вы спите? Ой… – Юля увидела на мониторе расчлененного таракана. – Какая гадость… Ладно, спите. Утром поговорим.

– Что случилось? – спросил Боровский, подхватив сползающие на нос очки.

– Ничего такого, что не может подождать до завтра. Артур вспомнил… Я думала, вы работаете.

– Вспомнил? – Натан поднялся из-за компьютера. – Что вспомнил Артур?

– Он закрылся в комнате, дневник свой читает, а мне отдал это… Сказал, что вспомнил, что произошло в экспедиции. Вспомнил девушку, очень красивую. Блондинку с длинными волосами, голубыми глазами, которая совершенно голая ходила по лесу и играла на дудке. Вот, этот бесстыдник ее даже нарисовал.

– Не может быть, – удивился Натан, рассматривая рисунок. – Это же Лиза…

– Какая Лиза? Вы знаете девушку?

– Лиза, которую Мирослава привезла к Серафиме на хутор. Во всяком случае, очень похожа.

– Как же она могла оказаться в лесу?

– Вот этого я сказать не могу.

– Они же используют ее… Гуманоиды используют вашу Лизу, Натан Валерьянович. Значит, это они стирают Артуру память?

– Что еще он вспомнил, кроме девушки?

– Сказал, что вся группа смотрела на нее, как завороженная, но никто за ней не пошел. Кроме Артура. Она дала ему зажигалку и все.

– Что «все»?

– Он очнулся во Флориде под каким-то забором.

– Что еще вспомнил?

– Больше пока ничего не сказал. Натан Валерьянович, а если Артуром действительно занялись пришельцы? Почему-то им надо, чтобы он был рядом с нами. Вы не заметили совпадения? Артур появился во Флориде примерно в тот день, когда Сава Некрасов сделал мне предложение за вами следить. То есть получается, что эзоты с пришельцами две конкурирующие фирмы?

– Именно так получается, – согласился Натан. – Только какой из Артура шпион?

– И я так думаю.

– Скорее уж наблюдатель.

– Очень похоже. И через него информация исправно течет куда надо.

– С одной маленькой оговоркой: неизвестно какая информация там течет, – Натан Валерьянович поднялся с кресла. – Надо узнать, что интересует наших братьев по разуму.

– Их интересует Оскар, – ответила Юля. – Как и эзотериков. Их всех интересует исключительно Оскар.

– Как же я позволил ему уехать! – сокрушался профессор, пробираясь к комнате Артура, но на пороге задумался. – Почему же он так долго нам не звонит?

– Не волнуйтесь. Он же предупредил, что могут быть помехи на связи.

– Какие помехи? – возмутился профессор. – Какие еще помехи? Он лазает по дехрону, вот и все дела! Лазает по каким-то порталам, в то время как на него облава идет.

– Но они же не заставят его работать насильно. Особенно сейчас, когда у него такие проблемы.

– Что у него за проблемы? – еще больше возмутился Натан. – Что за нужда такая заставила его сломя голову мчаться в Монако и неизвестно чем заниматься там, в недоступности для телефонной связи? Юля, я, конечно, понимаю, что суюсь не в свои дела, но вы оба мне нечужие. И ты, и Оскар совершенно нечужие мне люди, поэтому я не могу спокойно смотреть на то, что творится. Если ты считаешь его своим молодым человеком…

– А что я могла сделать, Натан Валерьянович? – расстроилась Юля. – Смотреть, как он сидит здесь и ест себя заживо?

– Ну, хорошо, пусть я ничего не понимаю в современных отношениях, но я хочу понять смысл идеи, которой он заболел. Допустим, он найдет способ проникнуть в форт и что? Я уже не говорю, что это опасное место, из которого можно не вернуться… Допустим, Мирослава выслушает его извинения и простит. Что дальше? Что изменится в его жизни?

– Он сможет жить… – ответила Юля. – Ведь то, чем он занимался после их ссоры, даже жизнью не называется. Он ведь только себя поедал. И меня за одно. Натан Валерьянович, пожалуйста, не ругайте его. Он все равно будет делать то, что захочет, только поссорится с нами. Он все равно делает только то, что хочет. А что касается меня, то мне спокойнее, когда он там. Честно. И Женя рассуждает также как вы. Тоже не понимает наших с ним отношений. А что мне сделать? Оскар такой. И другим не будет.

Профессор перевел дух, заставил себя успокоиться. Даже вспомнил, что шел к Артуру, но забыл, для чего.

– Что еще вспомнил Артур?

– Ничего. Когда он дал мне рисунок, я была уверена, что это фантазии.

– Оскару надо дозвониться, – решил Натан Валерьянович. – И Артуру лучше работать с ним. У него и кристаллы посильнее и руки получше, чем у меня. В «короне» нужна ювелирная точность, а у меня все на глаз, да на глаз. Да и Греаль у него. Даже Книгу Эккура с собой утащил. Вот объясни мне, пожалуйста, – Натан Валерьянович снова остановился в шаге от двери Артура. – Книга ему зачем? Пудовый фолиант! Где он его хранит, если даже не снял квартиру? На что он там живет? Как общается, если французского языка толком не знает. И еще присылает какие-то деньги. Я запретил ему присылать сюда деньги, потому что не знаю, как он их зарабатывает. И пока не узнаю, буду очень на него сердит.

– Поедете в Израиль – по дороге его навестите, – придумала Юля. – Заодно Георгия Валентиновича проведаете, расскажете ему про Эрнеста.

– Это еще зачем?

– Я думаю, – призналась Юля, – что Зубов его отец.

– Почему?

– Мы знаем, – рассудила девушка, – что странные свойства памяти проявляются от отца-инохронала. Я не просто думаю, я уверена! Потому что внешне они немного похожи. Жорж – единственный персонаж, на которого Эрни реально похож.

Обескураженный Натан Валерьянович только развел руками. Он оставил идею ломиться к Артуру, прошел на кухню, сел на стул и совсем загрустил.

– Нет! – сказал он после недолгих раздумий. – Зачем же Мирославе от нас скрывать? Это было бы естественно и очевидно. Похож… Ни капли он не похож на Георгия. Если уж говорить о сходстве, то Эрнест больше похож на моего отца, покойного Валерьяна Романовича. – Натан задумался, но и в этой версии логики не нашел. – Надо попросить Алису прислать сюда фотоснимки, – решил он. Интересно, что ты скажешь? А лучше показать его Розалии Львовне.

– Розалия Львовна хочет, чтобы вы легли на обследование как можно скорее, потому что в последний раз, когда вы говорили по телефону, все сказали, что у вас очень замученный голос. Да, – грустно повторила Юля, – очень замученный. Это заметила даже Маша.

– В следующий раз, когда я поеду в Израиль… Нет! Зачем говорить про Эрнеста с Георгием? Совершенно незачем. Никакого отношения мальчик к нему не имеет.

– И еще, – вспомнила Юля, – Алиса в курсе, что вы не читаете лекции в университете.

– И что? – не понял Натан.

– Просто ей до смерти интересно, на какие средства живет Розалия Львовна. Откуда она берет деньги?

– Я оставил им сбережения.

– Да, – согласилась Юля, – только Алиса сказала, что с вашего семейного счета не снято ни шекеля.

– Как не снято ни шекеля? – удивился Натан. – Как это не снято ни шекеля? На что же они живут?

– Розалия Львовна считает, что в будущем Лео придется делать дорогие операции. Она наложила табу на семейный счет.

– Что за глупости? – не верил Натан, но Юля только пожала плечами.

– Алиса считает, что Розалия Львовна ограбила банк, и если ее посадят, Лео придется отвезти в Беер Шеву, бабушкам и теткам, потому что сестры его боятся. Лео очень много о себе возомнил и всех учит жить. Даже врачей, которые его наблюдают. Курите здесь, Натан Валерьянович… – Юля поставила пепельницу на стол, заметив, что профессор потянулся за сигаретой.

– Какие же деньги они тратят на жизнь? – не понимал он.

– Я сказала Алисе, что вы, наверное, что-нибудь посылаете. Оскар оставил достаточно много.

– Он оставил деньги на твою учебу в университете! – напомнил Натан. – И на воспитание мальчика. Но как же так, не сняли ни шекеля? Как же они живут? Надо сделать Эрнесту паспорт. Мы все вместе поедем в Израиль.

– Чтобы получить документы на крошку, вам с Розалией Львовной придется его усыновить.

– Значит, придется усыновить. Ну, а как ему жить в этом мире? Юля, ты озадачила меня сегодня.

– Как же вы его усыновите, если у ребенка наверняка есть родители? Мирослава разве разрешила усыновить его?

– Она не запретила нам это делать.

– Она даже не поручала вам его воспитание. Мира хотела, чтобы Оскар занялся этим бандитом, а вы приехали и все решили по-своему.

– Как же нам быть? – думал Натан Валерьянович, но решений не находил. – Как же нам поступить в этой непростой ситуации?

– Очень просто: надо вытащить Мирославу из форта и серьезно поговорить.

– Но как это сделать?

– Предоставьте это Оскару. Просто не ругайте его.