Текст книги "Сказки о сотворении мира (СИ)"

Автор книги: Ирина Ванка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 152 страниц)

Рукав смокинга приподнялся, обнажил часы с шестнадцатью бриллиантами по кругу циферблата, и графиня решила, что человек, имеющий в сутках пару-тройку лишних часов, мог позволить себе не опаздывать к началу спектакля.

– Мне нужна информация, Макс, – сказала она. – Можно без церемоний?

Копинский выпрямился и одернул рукав.

– Все, что в моих силах, – пообещал он.

– Помнишь Оскара Шутова? Мне нужна любая информация об этом человеке. Любой ценой.

– Хм…

– Я умею быть полезной людям, которые оказывают мне услуги. Назначай цену, не скромничай, Жорж за все платит. Если не платит Жорж – плачу я.

Макс казался слегка ошарашенным.

– Шутов? – удивился он. – Не думал, что еще раз услышу…

– Мне нужна информация об этом человеке, какой бы она ни была. Что тебе нужно от меня взамен?

– Помилуй Бог! – ответил Макс и хитро улыбнулся. – Благосклонность прекрасной дамы не измеряется никакими гонорарами. Однако просьба, которой ваше сиятельство оказало мне честь, относится к категории… я бы сказал…

– Поэтому я обратилась к человеку, который не прячется за глупые категории, но ищет и находит. Или я не по адресу обратилась?

– Одно могу обещать твердо: сделаю все, что смогу. Могу я рассчитывать… – спросил Макс и протянул ладонь, чтобы еще раз поцеловать руку графини. Графиня позволила, но без лишнего энтузиазма. – Могу я, в случае успеха, рассчитывать…

– Можешь рассчитывать на что угодно, – подтвердила графиня.

Жорж с Луизой присоединились к компании перед началом второго акта. Прозвенел звонок, мигнул свет, но графиня не двинулась с места. Компания продолжала стоять рядом с ней. Мира сомневалась, что поступила правильно и не выложила лишней информации. Собственно говоря, она вообще не выложила информации потому, что Макс ничего не спросил, и это выглядело особенно странно. Графиня анализировала, ее товарищи не торопились занять места в ложах.

– Луиза, – нарушил паузу Жорж, – дочь известного конструктора летательных аппаратов…

– Изобретателя летающей тарелки, – предположила Мира, продолжая размышлять. – Что он сделал? Продал инопланетянам патент?

Графиня подняла глаза. Луиза ничуть не обиделась, должно быть, ни слова не понимала по-русски, и это характеризовало вкус Копинского не с лучшей стороны. Графиня мало знала о людях, которых Жорж причислял к «приличному обществу». Одно могла сказать точно: здесь каждый уважающий себя человек в совершенстве владеет русским. Даже если этот язык ему не родной… даже, если его не связывает с Россией роман великого Льва Николаевича, прочитанный в школе… даже если он понятия не имеет, где находится эта Россия… Чем дальше от России «приличный человек» – тем легче он присваивает себе русские имена, а также фамилии, которые кажутся ему похожими на русские. Русской графине нечего было присвоить, она чувствовала себя одинокой в холодном мире, освещенном далекой звездой, под которой нет дня и ночи, только вечная темнота и убийственный холод.

– Не хотите присоединиться к нам? – предложил Макс, и графиня поймала на себе сразу три вопросительных взгляда.

– Разве ваша ложа не заполнена до отказа? – удивилась она.

– Присоединиться к нам после представления, – уточнил Макс. – Мы собирались в римские термы. Там чудное вино… Мне известно, что ваше сиятельство – тонкий ценитель…

– В другой раз с удовольствием, – ответила графиня, – сегодня я без купальника.

– Она сегодня не в духе, – добавил Зубов. – Помоги ей, Макс. Она год мечется в поисках этого парня. Мы попробовали все, что смогли. Я ничем не могу ей помочь…

Мирослава отправилась в ложу, Жорж задержался, чтобы пояснить Копинскому глубину душевного дискомфорта своей подруги. Копинский проводил графиню внимательным взглядом.

Жорж вернулся в ложу, когда тенора уже пели арии на дне океана. Их ноги превратились в изящные плавники, глаза округлились на макушке, булькающие интонации стали преобладать в музыкальных звуках.

– Тебе бы выдали простынь, – проворчал Жорж. – В термы никто не ходит в купальниках, чтобы ты знала на будущее.

– Я обязана была согласиться?

– Разумеется. Только слабоумные отказываются от приглашения в римские термы. Мало, что ты проявила тупость, ты лишила себя удовольствия…

– Я здесь не для того, чтобы получать удовольствие.

– А для чего? – удивился Жорж. – Что тебя в этой жизни волнует, я могу, наконец, узнать… после стольких лет отношений с тобой? Наряды тебя не волнуют, деньги – тоже. Тебя не интересует даже семья. Хорошо, возможно, я не герой твоего романа, но почему тебя не интересуют дети?

– Не начинай, Жорж!

– Если ты объяснишь, что тебе нужно от жизни, мы, возможно, закром тему.

– Квартира с теплой ванной, бутылочка Бордо и теннисная ракетка, – ответила Мира. – Все остальное может отправляться в римские бани вместе с Копинским.

Собеседники перестали шушукаться, уставились на сцену. Зрелище восходящего Солнца из бассейна зеленой воды заворожило всех. Оркестр играл величественную музыку, невидимый хор пел под крышею театра. Только Макс Копинский бессовестно таращился в бинокль на графиню.

– Как ты сказал фамилия носатого старика? Гурамов?

– Ашот Гурамов.

– Жорж, мне бы прокатиться на недельку в Россию.

– Зачем?

– Это мои дела. Они тебя не касаются.

– Что тебе нужно в России, Мира? Скажи мне прямо, что ты еще не сделала в этой ужасной стране, чтобы забыть о ней навсегда?

– Мне кажется, я созрела поговорить с Натаном.

– О чем?

– Когда-нибудь все равно придется встретиться с ним.

– Если тебе не поможет Макс – тебе никто не поможет. Все, что ты могла сделать сама, ты сделала. Ты сделала даже больше. Теперь просто подожди, дай ему время.

– Нет, Жорж. Я не сделала в России самого главного. Мне надо было сразу поговорить с Натаном.

– Чтобы сделать больно себе и ему?

– Да, – согласилась Мира, – чтобы больнее уже не было никогда.

В самолете Мира поняла, что совершила ошибку. Она обратилась не к тому, к кому следовало обратиться с самого начала. Не тем Богам вознесла молитвы, не на тех Ангелов понадеялась. Весь год она, по сути, бездарно пускала пузыри со дна океана. Ее глаза видели только обман, ее вера в удачу была сплошным самонадувательством. Она вспомнила, что оставила в России главное: точку отсчета, с которой ее жизнь однажды перестанет нестись по ухабам и встанет на ровные рельсы. Она ковырялась в иллюзиях, не подозревая, что реальный мир, если таковой действительно есть, живет по другим законам. Она оставила в России то, с чего должна была начать поиск: единственное и неповторимое звено, связывающее человека с мистической личностью Ангела, радеющего о человеческом счастье. Она оставила в России реликвию, не украденную человеком в чужом раю, не купленную им на базаре, и не выменянную на чистую совесть. Она оставила единственное завещание Ангела человеку, о котором знала. Завещание существа, которое радело за человеческий род, и смылось, не доведя до конца благородное дело; решило, что миссия исчерпана одним намерением. Только в «Театре на Краю Вселенной», перед заключительным актом, Мира поняла, что не сделала за этот год ничего. Ей в голову пришла простая и гениальная мысль: нет смысла обращаться за помощью к «парням» плохим и хорошим. Не стоит просить человечество, которому нет дела до самого себя. Самое время бросить силы на поиски беглеца, который заварил кашу, а теперь не видит пузырей на воде и не слышит молитвы. Любой ценой, пока не стало поздно, пока не угасла вера, не отвалились ноги. Теперь графиня точно знала, как действовать: найти бесценную книгу и развести костер до небес! Надо сделать так, чтобы сам Эккур… если в его трусливой душе сохранилась хоть капля достоинства, захотел поговорить с человеком. Мира решила драть из книги листы и кидать в огонь до тех пор, пока заступник не явится перед ней в полный рост и не заговорит понятным ей языком. «К черту все на свете драгоценные знания, – решила графиня, – потому что светлые намерения теряют смысл, если нет человека, для которого создана Вселенная. Все благодеяния Ангелов – пустая возня перед страхом войти в человеческий мир и жить этой жизнью, лишенной разумной цели». Этическая сторона поступка графиню не волновала. Она чувствовала свою правоту и готова была платить по любым счетам, но потом, когда будет за что заплатить… когда ей выкатят счет на сумму достаточную для покупки новой Вселенной, где все устроится наилучшим образом…

Графиня закрыла глаза и немного поплакала, чтобы успокоить нервы. «Мой мир состоит из обмана, – сказала себе графиня, утирая сопли фирменной салфеткой авиакомпании, – в нем можно добиться чего угодно, но любая цель, достигнутая мною здесь, будет также обманом. Поиск реальных вещей нужно начинать с поиска настоящей реальности, объективной и общей для всего сущего. Если ее не искать, суета не имеет смысла».

Графине так понравилась мысль, что она сочла нужным увековечить ее в будущей книге Артура, потому что сама решила твердо и навсегда: никогда не писать… чтобы одним иллюзорным миром на свете было меньше.

Москва встретила графиню беспросветно моросящим дождем. Таким же беспросветным оказалось ее путешествие на запертую дачу Боровских. Телефон Натана молчал. Графиня обошла дом по периметру, выбрала удобное место и осмотрела подвал сквозь кристаллы Стрелы. Бункер пустовал, в сейфе хранилась коробка с камнями, брошенная мебель была присыпана пылью. Мира оглядела рабочий кабинет Натана, а когда луч проник в комнату Оскара, у нее испортилось настроение. Графине захотелось скорее уехать, такси ждало ее за забором, телефон продолжал молчать.

Квартиру Сотника Мира осмотрела, не выходя из машины, прямо со стоянки под окнами, и нашла внутри сплошное запустение. На кафедре физики от Боровского не осталось даже кабинета. Скромный закуток между аудиторией и лаборантской, пригодный скорее для чулана, занимал склад компьютерной техники, поставленной спонсором в филиал университета. Лаборантки помнили профессора Боровского, как потешного лектора, доказавшего существование потешных миров, но не могли сообщить подробностей ни о нем самом, ни о книге, которую профессор мог где-то хранить. Женщины не вспомнили, была ли при Боровском огромная книга, написанная от руки на тонких листах пергамента. Книга с непонятными текстами и графическими узорами, которую профессор получил от неизвестно кого: не то на рынке купил, не то обнаружил в макулатуре. Графиня ни разу не видела книги Эккура, она лишь знала, что книга большая и очень тяжелая, поэтому, на всякий случай, осмотрела хранилище библиотеки.

Сделав дело, графиня вернулась в Москву и наведалась по адресу, по которому должен был арендовать жилье доктор Русый. Доктор, как и Натан, не отвечал на звонки и дверь не открыл. Мира осмотрела квартиру сквозь стену. Мебели внутри не было вовсе. Жилплощадь готовилась не то к продаже, не то к ремонту. Последние жильцы оставили лишь дырки на месте розеток и два провода под потолком. В квартире не было даже крана для воды, а унитаз, вероятнее всего, ретировался вместе с жильцом. «Кто-то сильно напугал несчастного доктора», – решила графиня и обратила внимание на контраст с соседской квартирой: чулан, забитый по самые антресоли, изобиловал интересными предметами. Тут были старые утюги, и пылесос, и банки с солеными огурцами. Здесь же стопкой лежали чемоданы с одеждой. Изобилие соседского чулана так сильно контрастировало с пустотой квартиры беглого доктора, что графиня увлеклась. Ей показалось странным: старушка, божий одуванчик, встать с постели не может без палочки, но почему-то держит в шкафу компьютер. Мира отошла, чтобы выбрать удобный ракурс – действительно, упакованный в коробку компьютер с монитором и клавиатурой соседствовал с относительно новым телевизором, который старушка тоже держала в шкафу. Сама же пользовалась доисторической черно-белой моделью, подключенной к розетке через массивный трансформатор. В конце концов, хозяйку квартиры разбудила возня на площадке, она поднялась с кровати, нащупала палочку и отправилась в туалет. Графиня затаилась, затем продолжила осмотр. Она подошла поближе и сумела прочитать слова на корешках книг, хранившихся в том же чулане: в основном это была фантастика с красочными обложками. Кроме фантастики графиня увидела справочник фармакологии, медицинскую энциклопедию и сборник с адресами магазинов автомобильных запчастей и станций техобслуживания по Москве. Сердце екнуло в груди у графини. Она потеряла осторожность, срезала замок с пустой квартиры доктора Русого и проникла внутрь, чтобы подробно осмотреть квартиру старушки. На кухонном шкафу она увидела то, что искала: здоровую книгу в старом чемодане с металлическими замками. Книгу, завернутую в пакет. Книгу, в которой листы слиплись от времени и безнадеги. Хозяйка на цыпочках вышла из сортира и приложила ухо к двери.

– Доброй ночи, – поздоровалась графиня, и старушка прыгнула в комнату. Палочка шмякнулась о паркет. – Бабушка, извините, что потревожила так поздно. Женя сказал, что отдал вам на хранение вещи. Мне нужно забрать кое-что. Большая рукописная книга… будьте добры.

Сначала бабушка сделала вид, что вовсе не подходила к дверям. Она побродила по спальне, держась за стенку, вышла в коридор и осторожно подняла палочку.

– Кто там? – спросила старушка. – Что вам нужно?

– Мне нужно забрать книгу, которую Женя оставил вам на хранение.

– Ничего он мне не оставлял. Кто вы такая? Я вас не знаю. Уходите, иначе соседей позову!

– Ах, если б все мои проблемы решались так просто… – вздохнула графиня и полезла в сумку за прибором. Он вынула из корпуса старые батарейки, вставила новые, предусмотрительно купленные в дороге, и нажала синюю кнопку. Кнопка загорелась. Бабушка сперва постучала палкой в направлении спальни, но затем вернулась на цыпочках и опять прижалась ухом к двери.

– Здравствуйте, бабушка, – повторила приветствие Мирослава, – я хочу забрать у вас книгу, которую Женя оставлял на хранение. Откройте, пожалуйста.

Дверь хрустнула замком, упала цепочка, старушка высунулась.

– Книгу? – переспросила она.

– Ту, что в старом чемодане у вас на шкафу.

Хозяйка поковыляла к шкафам.

– Нет, нет, она у вас на кухне. Книга на весь чемодан. Женя сказал, что положил ее на кухонный шкаф. Давайте, я сама…

Не церемонясь, графиня прошла на кухню, подставила табурет, стащила со шкафа чемодан и вернулась в прихожую.

– А вы ему кто? – спросила старушка.

– Закрывайтесь, – сказала она, – ложитесь спать и передавайте привет соседу, когда появится.

– А скоро его отпустят, не знаете?

– Откуда отпустят? – удивилась Мира.

– Так он в психической больнице лежит, разве не знали? Кто вы ему?

– Почему лежит? – испугалась графиня.

– Несчастье у него случилось. Все дома сидел, а тут вдруг собрался, говорит: за мной стрелец гонится, можно вещи у вас оставлю? Какой, думаю, стрелец? Он уж лежал в больнице в прошлом году. Может, опять что почудилось?

– Может быть, единорог? – уточнила графиня.

– Пес его знает! – отмахнулась старушка. – Ему как почудилось – тут же собрался и в больницу слег. Вы ему кто?

– Я ему… дева. А вы?

– А что я? Женя всегда мне давление мерил, скорую вызывал, если надо… привозил лекарство… А вы – жена что ли?

– Да нет, не жена. Я его просто убью. В больницу он слег…

– Как вы сказали?

– Я сказала, что я и есть тот самый стрелец. Закрывайтесь, ложитесь спать, я охочусь не за ним, а за книгой. Ваш Женя полечится и будет как огурец, – утешила соседку графиня, отключила синюю кнопку, и дверь тот час же захлопнулась.

Графиня вынесла чемодан на лестницу и сорвала замки: книга была похожа на младенца, брошенного в приюте. Без роду, без имени, запеленатая в рваный пакет сумасшедшей мамашей, с такой же сумасшедшей идеей… Ей стало невыносимо стыдно за свои недавние намерения. Впрочем, стыдно ей стало еще в самолете. Графиня отогнула страницы и пергамент скрипнул, жалобно застонал, словно котенок запищал от страха.

– Я найду твоего хозяина, – поклялась она, стиснув зубы. – Обещаю, найду! Из-под земли достану, и ты мне поможешь, потому что теперь я знаю, какое чтиво предложить Привратникам, – новый план созрел в голове графини молниеносно. – За это чтиво они сделают все! Еще и передерутся. Они сделают… потому что я не оставлю им выбора. Я заставлю! Не знаю, как, но Оську я вытащу любой ценой. Даже ценой своей жизни, потому что… потому что нахрена мне такая жизнь? – сказала она и расплакалась.

Для поездки в аэропорт графиня выбрала самое темное такси с самым флегматичным водителем, чтобы немножечко пореветь в дороге, но нареветься получилось на год вперед. Она явилась в кассы с мокрыми глазами и красным носом. Билетов не было. От одного кассира ее послали к другому, от другого – к стойке администратора, от стойки администратора – в офис иностранной авиакомпании. Графиня сбилась с ног и перестала соображать, когда к ней подошел охранник, представился и попросил документы.

– Что, простите? – не поняла графиня.

– Документы предъявите, пожалуйста.

Мира подала документы и стала ждать.

– Ваш багаж стоит возле кассы?

– Мой.

Чемоданчик с книгой, пара сумок и дорожный рюкзак действительно были брошены ею у стойки закрытых касс. Не то чтобы совсем брошены, а оставлены на попечение Густава, который отлучился в буфет. К сумкам за время отсутствия хозяйки присоединился не только охранник, но и бутылочка коньячка… торчала открытым горлышком из кармашка.

– Что в сумках? Почему оставили багаж без присмотра?

– Потому что… – растерялась графиня. Она не припомнила случая, чтоб когда-либо прежде на ее багаж лег глаз постороннего человека. Она бросала сумки под носом у полицейских и просто на улице. Она оставляла чемоданы с сакральными атрибутами там, где обыскивали помещение с собаками – даже собаки не подходили к ее чемоданам. Ее вещи однажды лежали под плакатом, который призывал граждан подозрительно относиться к бесхозным вещам. Мира удивилась так, что не смогла ответить.

– Куда вылетаете? – спросил охранник. – Предъявите билет.

– Пока еще нет билета.

– Пройдите вместе с багажом на досмотр.

«Фантастика!» – подумала Мира, но спорить не стала. Она достала из кармана прибор со свежими батарейками и нажала синюю кнопку.

– Молодой человек, – обратилась Мира к охраннику. – Я очень тороплюсь. В другой раз я с удовольствием пройду досмотр, но сегодня ничего не получится…

На этот раз до крайности удивился охранник, словно ему впервые доводилось слушать подобные речи. Охранник так удивился, что замер и уставился на подозреваемую гражданку взглядом питона, которому кинули в клетку ежа вместо кролика.

– Будьте добры, предъявить багаж на досмотр, – повторил он, и графиня выключила прибор, чтобы не сажать батареи.

В комнате для досмотра гражданку Виноградову попросили поставить вещи на стол.

– Что это за предмет? – спросил охранник, рассматривая железную трубу, подпиленную с двух сторон.

– Стрелы Ангела, – ответила Мира. – Обрез.

– Как вы сказали?

– Портативная модель.

– Для каких целей?

– Чтобы в сумку влезал.

Молодой человек заглянул внутрь трубы, постучал ею по столу. Графиня только диву далась. Она возила Стрелы через все таможни, проходила любой контроль – никому в голову не пришло спросить, зачем укоротили оружие Ангелов. Ни у кого не возникла мысль проверить, прочно ли закреплены кристаллы. Не обнаружив состава преступления, охранник отложил предмет.

– Откройте чемодан, – попросил он. – Что это?

– Книга Эккура.

Человек дотошно и беспристрастно осмотрел книгу.

– Для каких целей у вас эта книга? – спросил он.

– Культурно-ознакомительных.

– Если вы собираетесь вывозить ее за рубеж, должна быть справка.

– Какая справка?

– Справка о том, что предмет не представляет культурно-исторической ценности.

– Издеваетесь? – обиделась графиня. – Книга Эккура представляет ценность большую, чем все библиотеки мира. Человек, способный ее прочесть, может общаться с Богом без благословения папы римского.

Охранник вынул книгу из чемодана.

– Разрешение на вывоз должно быть, – повторил он.

Графиня тяжело вздохнула и взялась за телефон.

– Сейчас будет, – пообещала она, набирая номер Карася. До последней минуты Мира надеялась, что не придется иметь дело с данной конторой, но дотошный сотрудник не желал отпускать ее по-хорошему. – Валера, – обратилась она к капитану, – здравствуй. Да, это я… Да, с неба свалилась и мне нужна помощь. Ты не поверишь, но меня задержала охрана аэропорта. Досматривают багаж… вот именно. Тебе надо объяснять, что у меня в багаже? …нет, Валера, это может быть, потому что именно это и происходит. Что ты сказал?.. Значит, у меня панорамная галлюцинация. И очень навязчивая. Валера… очень навязчивая, я уже несколько минут не могу от нее очнуться. Фамилия?.. – она прочитала фамилию на кармане молодого человека. – Младший лейтенант Соловьев, его фамилия, Алексей Александрович… Что? Валера, у меня вещь, за которой идет стрелок. Чем скорее я окажусь на свободе, тем меньше будет происшествий на твоем участке. Вытаскивай меня из этой истории, иначе всем будет плохо…

– Это что такое? – спросил невозмутимый сотрудник охраны, доставая чашу из черного бархата.

– Валера он добрался до святого горшка! Ты намерен сделать что-нибудь или мне действовать самостоятельно?

В комнате для досмотра воцарилась тревожная пауза. Графиня отсчитала минуту, которая требовались капитану Карасю на звонок, и с надеждой посмотрела на дверь. Молодой охранник продолжал осматривать изделие, щупать кристаллы, закрепленные на корпусе, скрести ногтем золотые нити. Графиня лишь убеждалась, что миром правит бардак. Что дело кончится плохо, и виновата будет она. «Жорж миллион раз был прав, – решила графиня, – не надо было ехать в Россию. Россия – это страна, куда надо ехать только в случае крайней необходимости с ампулой яда за щекой».

Одна минута показалась вечностью, но Мире удалось сохранить спокойствие на лице до момента, когда в комнату вошел начальник с крупными звездами на погонах, и пригласил охранника для беседы. Графиня осталась одна с развороченным чемоданом и сумкой. Не успела она привести в порядок багаж, как беседа начальника с подчиненными закончилась. Человек в серьезных погонах подошел к графине, сообщил, что охрана аэропорта не имеет претензий, и предложил помощь.

– Если вам негде оставить вещи, – сказал начальник, – можете использовать мой кабинет.

– Помогите мне вылететь в Екатеринбург, – попросила графиня. – На худой конец, в Варну.

– Давайте паспорт. Сделаем.

Графиня не успела вытащить сумки из служебного помещения, как начальник снова подошел к ней.

– К сожалению, – доложил он, вручая билет с документом, – Екатеринбург только на завтрашний вечер, а Варна через два дня. Раньше никак невозможно. Раньше нет рейса.

Младший лейтенант Соловьев никуда не пропал. Он занял прежний пост с пылающими ушами и растерянным взглядом. Младший лейтенант продолжил дежурство. Мира протащила мимо него багаж, но далеко уйти не успела, звонок Карася застал ее на полдороги к остановке такси.

– Все в порядке? – спросил он.

– Спасибо.

– Не хочешь подъехать? Я пришлю машину.

– Нет времени, Валера. В другой раз.

– Думаю, имеет смысл пообщаться сейчас. Для твоей безопасности. И не только со мной. Здесь многие хотят тебя видеть. С Натаном Валерьяновичем тоже надо бы пообщаться.

Младший лейтенант Соловьев подозрительно смотрел на графиню. Графиня подозрительно смотрела на младшего лейтенанта.

– Ты все еще тиранишь Натана? Валера, я же просила оставить его в покое! – напомнила Мира и перетащила вещи с участка, охраняемого подозрительным сотрудником, на улицу.

– Я тираню? – возмутился Карась. – Теперь не я, а он терроризирует мою службу. Требует, чтобы мы тебя разыскали и доставили к нему. Угрожает, и слушать ничего не хочет. А как мне тебя разыскать, пока ты сама не объявишься? Не торопись, Мирослава, задержись в Москве. Помоги нам поймать стрелка – тебе же будет спокойнее.

Мира поняла, что Карась прав. Стоило задержаться в Москве хотя бы для того, чтобы забрать у Валерьяновича кристаллы и справиться о здоровье доктора Русого, большого любителя полежать в больницах. Надо было только отделаться от пристального взгляда младшего лейтенанта. «Ужасно подозрительный тип, – отметила про себя Мира, – было бы время – им стоило бы заняться вплотную». Младший лейтенант уже не охранял территорию аэропорта, он патрулировал стоянку такси. Мира внесла подозрительный багаж обратно в здание и дотащилась до кассы электропоездов, но, стоя в очереди за билетом, снова заметила лейтенанта, который ходил кругами возле касс с тем же растерянным взглядом. «Или он получил секретные директивы или сам не соображает, что делает, – решила графиня. – Если бы получил директивы – вряд ли стал бы мозолить глаза. Хоть бы за колонну спрятался. Если не соображает, что делает, значит, пора объясниться». Графиня не стала ждать, когда молодой человек обратится к ней, она подошла к нему первая, и первая протянула руку:

– Мирослава, – представилась она.

– Алексей, – ответил охранник, пожал руку графине и покраснел от воротника до головного убора.

– Вот что, парень. Тебе с этой службой жизни не будет. Либо ты найдешь неприятности, либо неприятности найдут тебя. Знаешь, сколько контрабанды идет через твои ворота? Не каждый раз отделаешься выговором у начальства. Однажды тебе пуля в лоб прилетит. Мой тебе совет: ослепни, если сможешь. Не сможешь – беги в тайгу. Среди людей тебе делать нечего. Если только… Если только не пристроить тебя в контору, где нужны всевидящие глаза. Похлопотать?

– Спасибо, – сказал молодой человек с красным лицом, стесняясь поглядеть на графиню.

– «Спасибо» за что?

– За совет.

– Подумай. Если будешь думать быстро – я подожду.

– Буду думать сейчас, – сказал молодой человек и задумался.

Графиня засекла время. Младший лейтенант решал неуставную задачу ровно полторы минуты, потом обратился к графине с нескромным предложением:

– У меня машина. Могу подвезти до города.

– Для начала неплохо.

– Давайте, я понесу… – предложил Алексей, поднял багаж и понес через зал прямо во двор, на стоянку служебного транспорта.

Мира удивилась, но задавать вопросы не стала. Она помогла Алексею погрузить сумки в багажник, села в машину и сбросила звонок Карася, опасаясь, что тот, сорвет операцию.

Младший лейтенант сел за руль, запустил мотор и тяжело вздохнул. Его возбужденный организм требовал паузы. Его жизнь сломалась в один момент. Графине стало страшно от его сосредоточенного молчания.

– Подумай еще… – предложила она, – торопиться некуда.

– Я знаю.

– Ты уверен, что принял решение сам?

– Я никогда ни в чем не уверен, – признался Алексей. – Вы правы. Мне не место среди людей. Куда мы едем?

– В психушку, куда же?

Поднимаясь в палату доктора Русого, Мира не думала о сломанной судьбе Алексея. Она мечтала то же самое совершить с психическим пациентом, чтобы тот осознал: его жизнь требует таких же радикальных перемен. Искала аргументы, чтобы Женя мог так же легко согласиться с ней, спуститься вниз в больничной пижаме, сесть за руль и спросить: куда едем? А главное, не жалеть ни о чем и ни на кого не таить обиды. Но план сорвался. В палате присутствовал Федор, и Мира поняла, что операция по спасению доктора откладывается надолго.

– Федор?! – удивилась она. – Быстро работаете! Мои комплименты.

– Уже ухожу…

– Тебя Валера прислал?

– Пожалуйста, разговаривайте… – Федор пожал руку Жене, раскланялся с графиней и выбежал из палаты.

На тумбочке осталась стопка фотоснимков, которые Женя спешно убрал в ящик.

– Садись, – пригласил он.

– Фотографии предполагаемого стрелка, который выгнал тебя с квартиры? – догадалась Мира.

– Причем тут это? Да, нет! Совсем другие дела.

– О чем он тебя расспрашивал?

– Так… Ерунда. Мы с Федором работаем над проблемой…

– Покажи, что он привез?

– Не веришь? Смотри, – Женя достал фотографии. Там действительно не было ни одно портрета. Скорее, альбом с домашней вечеринки. – Дело им передали в отдел… такое странное дело, – объяснил Женя и присел на кровать рядом с графиней. – Семья переехала на новую хату, привезла мебель, пригласила друзей. Фотографироваться начали, погляди… – Женя демонстрировал фотографии семейного праздника. На отдельных снимках присутствовал объект, обведенный фломастером. Объект напоминал металлический ящик средних размеров. Кое-где он был искусственно увеличен, чтобы всякому наблюдателю стало ясно, что предмет неуместен в жилом помещении. Объект не имел ни крышки, ни замка, ни отверстия. – Знаешь, что это? Видела такие?

– Боже мой, чего я только не видела.

– Тогда объясни им, для чего эта вещь. В реальности ящик никто не видел. Увидели только потом. Напечатали снимки, увидели и обалдели. Несколько дней ходили мимо.

– Ну и что?

– Возможно, его забыли бывшие хозяева квартиры, но вот в чем вопрос: почему не увидели новоселы? Они ведь должны были видеть. Ведь предмет стоял у них под ногами.

– Послушай, Женя… Федька спрашивал тебя про стрелка?

– Ну, спрашивал. Погоди! Помнишь, Натан Валерьянович объяснял нам проблему скрытых предметов? Когда дверь в стене есть, но человек ее как бы не видит? Помнишь, они привозили из Питера девочку? Ведь проблема решается с помощью фотоаппарата. Он как бы выступает посредником между наблюдателем и наблюдаемым объектом. Заметь, нейтральным посредником. Федор поднимает старые дела с похожими фокусами, и будет заниматься темой, потому что эти объекты не первый раз попадаются на глаза.

– Женя…

– Вот интересно, что ты думаешь по этому поводу?

– Я думаю, что новоселам, одуревшим от счастья, нужно было чаще смотреть под ноги.

– Но ведь объект излучал энергию, отводящую человеческий глаз.

– Где он сейчас?

– Исчез! – Женя развел руками. – Пока Федор ехал за ним, объект испарился. Это нормально?

– Ответь мне, Женя, что ты рассказывал Федору про стрелка? Выкладывай сейчас же, подробно и постарайся не пропустить деталей.

– Может быть, он вообще не стрелок, – засомневался доктор. – Зашел ко мне участковый, сказал, что у него ордер на обыск. Я же в ордерах на обыск не разбираюсь, мне любую бумажку покажи… Да я сам такую же нарисую. Вошел, стал рыться в шкафах, докопался до книги, начал задавать вопросы, вот я и дернул. Он не должен был задавать вопросы о книге.

– Понятых приводил?

– Никого не приводил. Он был один.

– Ты в своем уме, Женя?

– Ты вывеску на входе читала? – рассердился пациент. – Кто в своем уме – те по ту сторону забора.

– Ладно, подскажи мне телефон Валерьяныча, да я пойду. Не знаешь, он в Москве? Телефон все время вне связи. Может быть, сменил номер? – Женя убрал фотографии.

– Ты же сама не захотела с ним разговаривать. Натан переживал, думал, что обидел тебя. Что случилось у вас в лесу?