Текст книги "Сказки о сотворении мира (СИ)"

Автор книги: Ирина Ванка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 121 (всего у книги 152 страниц)

– Нет, – заявил Некрасов. – Выйдя из-под влияния, вы откроете в себе возможности, о которых раньше не знали.

– Мне кажется, что именно под пресловутым «влиянием» мне пришли в голову самые разумные идеи, поэтому я скорее благодарен судьбе, чем обижен. Не знаю, Сава, кто кому больше должен и кто в ком больше заинтересован, мы в этом удивительном явлении или оно в нас? Пока не отвечу для себя на этот философский вопрос, не смогу принять окончательного решения.

– Надо ответить. Надо, Натан Валерьянович, ответить на вопрос как можно скорее. Не забывайте, что сейчас у человечества уникальный шанс. Такого шанса больше не будет.

Глава 6

Ступив за порог дольмена, Артур испугался. Мурашки побежали по телу. В нос ударила вонь. Воздух показался ему тухлым, небо пугающе красным, море – отвратительно зеленым. Артур осмотрелся. В сумерках ни черта не было видно, кроме колонны из бурого мрамора, которая тут же захлопнула дверь за его спиной.

– Эй! – он постучал по створке. – Натан Валерьяныч… вы меня слышите?

Ветер засвистел в ушах, от воды пошел пар. Артуру показалось, что камни зашевелились у него под ногами. – Эй, – повторил он, обращаясь к безмолвной колонне. – Чего дальше-то делать?

«Черт меня подери», – подумал Артур. Ему показалось, что профессор перепутал кнопки на пульте, и его из волшебной трубы зашвырнуло на Марс. На дикую, красную планету, где люди вымерли, потому что ни одно живое существо не могло дышать такой дрянью. Артуру показалось, что он вывалился из трубы вблизи гигантской помойки, которую марсиане нажили за миллионы лет обитания и предложили понюхать ему одному. Артур не понял, куда именно он попал, и еще раз постучал по колонне.

– Э… – позвал Артур, – меня слышит кто-нибудь?

Странника никто не услышал, лишь ветер сильнее засвистел ему в ухо.

«Выйдешь из лифта – сразу же осмотрись, – вспомнил он напутствие Натана Валерьяновича, – увидишь красный огонек. Он будет где-то недалеко. Подойди к нему так близко, как только сможешь. Встань и замри».

Артур осмотрелся на предмет огонька и, к удивлению своему, увидел. Яркий, красный, острый как копье, пронзившее глаз, огонек горел на склоне горы.

– Значит, я прибыл по назначению, – рассудил Артур. – Если меня встречают, значит, я не на Марсе. – Эта мысль немного согрела его, но другая остудила могильным холодом. – Если я прибыл, значит, Натан Валерьянович далеко. Значит, он не придет, чтобы вытащить меня отсюда.

Артур пошел к огоньку, стал карабкаться верх по склону, временами опускаясь на четвереньки, временами соскальзывая с камней. Чем ближе он подбирался к источнику света, тем дальше была спасительная колонна.

– Нет, – сказал он себе, – я здесь не останусь. Вы, господа физики, что хотите обо мне думайте, как хотите ругайте, а отсюда, пожалуйста, заберите. Что я вам сделал? Ничего плохого не сделал паршивый барбос. Никого не цапнул. Ни у кого не отобрал последний кусок. Милостивые господа, пожалейте…

Луч приблизился к нему и замер на груди пятнышком оптического прицела.

– Убивать будут, – догадался Артур.

Рваная куртка, выданная ему, как члену уфологической экспедиции, вдруг задымилась. Дым вырвался из груди, стал окутывать тело. От страха у Артура подкосились ноги. Дым охватил его со всех сторон, взял в плотный кокон. Еще немного и задымились штаны.

– Помогите!!! – закричал Артур. – Натан Валерьянович!

Скинув с себя куртку, он помчался к воде. По дороге задымилась майка. Артур скинул майку, выскочил на бегу из джинсов, но у зеленой полосы прибоя вдруг испугался, что это не вода, а бензин. Еще один шаг, и он вспыхнет факелом в этом ужасном мире, покинутом Богом.

– Помогите!!! – заорал что было мочи Артур и помчался вдоль берега.

Когда задымились трусы, несчастный предпринял попытку избавиться и от них, но споткнулся и рухнул на камни. «Хана мне», – подумал Артур. Он решил, что умер, но ужасные мысли не покинули его головы. Умерло все, кроме этих ужасных мыслей. Артуру показалось, что он не лежит на колючей гальке, а парит в невесомости, в ясном небе прямо у приемной Господа Бога. «Что за хрень со мною вечно происходит? – думал Артур. – Почему со мной? Почему не с кем-то еще? Я что ли избранный всякой хренью?»

Кто-то толкнул Артура в бок, и тело обрело равновесие. Артур зажмурился. Он боялся увидеть Ангела, который скажет, что жизнь подошла к концу, и прожил он ее так себе… Мог бы и лучше. Ангел скажет, что ему уже не отдать долгов и не попросить взаймы, и в рай для Артура Деева, к сожалению, дорога закрыта. Ангел проводит его в предбанник ада и убедится, что душа нечестивая заняла очередь у самого большого котла.

Толчок повторился.

– Деев, ты нудист? – спросил голос.

– Не… – ответил Артур, но глаза все равно не открыл.

– Если не нудист, тогда чего валяешься с голой задницей? Это публичный пляж, Деев. Здесь только девочкам без верха… Мальчикам без низа – даже под Луной запрещено загорать. Если нудист – загорай в солярии.

Не открывая глаз, Артур натянул плавки, спущенные до колен, и перевернулся на спину. Вокруг не было ни камешка, только синяки да содранные в кровь локти говорили о том, что все произошедшее не приснилось.

– Где я?

– Вставай, придурок! – сказал голос, который показался Артуру знакомым.

Он понял, что воздух очистился от помойного смрада; он увидел небо, освещенное городскими огнями и звездами, гору, высокий дом, вознесшийся за горой. Артур увидел человека, который подарил ему этот мир. Мир, который казался безвозвратно утерянным.

– О… – указал он пальцем на человека. – Я тя знаю… Ты Шутов. Ты Шутов, да? Здорово! Во, класс! Я балдею, какие у вас с Валерьянычем фокусы получаются.

Но Шутов не разделил его эйфории. Он приподнял барбоса за ухо и зло поглядел в глаза.

– Я чуть не убил тебя, идиот! – сказал он. – Ты понимаешь своей тупой башкой, что я мог убить тебя насмерть!? Что тебе велел делать Натан Валерьянович: стоять и не двигаться! Не шевелиться! А ты что сделал?

– А чо я сделал? – не понял Артур.

– Ты, урод, за ночь пробежал половину страны, от западной до восточной границы! Скажи спасибо, что мне удалось тебя перехватить. Удрал бы чудь дальше – все! Сдох бы в дехроне! Вставай, идем! Ей-богу, вставай, Деев, пока я не врезал тебе по шее!

– Ну, я ж не знал, – оправдывался Артур, поднимаясь и потирая помятое ухо. – Ты это… не злись. Я больше не буду. Я ж раньше не знал, а теперь буду знать, – Оскар направился к дороге, Артур поплелся за ним, рассматривая ссадины на локтях. – Я тут… слышишь, одежонку свою расшвырял. Надо бы поискать… Или ты мне новую дашь? Ну ладно, ладно… Одежонки не надо, раз уж я такой виноватый. Вроде не холодно.

– Я тебя просил исполнять стриптиз по всему побережью! – злился Оскар. – Просил? Или, может быть, Натан Валерьянович просил тебя драпать без оглядки, скидывая трусы на ходу?! Ты совсем отупел, Деев. Я думал, тупее не бывает, но ты каждый раз меня удивляешь.

– Да ладно…

– Как я тебя не убил?! Считай, что ты сегодня родился заново!

Артур старался молчать, чтобы не злить собеседника, только украдкой вытряхивал песок из трусов. Следом за Оскаром он покинул территорию пляжа, вышел на шоссе и побрел босиком по асфальту, но когда дорога пошла в гору, заволновался.

– Слышишь… Ты где тачку-то бросил? Мы попремся пешком до гостиницы? Не… я в смысле… может на такси подъехать?

– Такси ему… Топай, Деев, и постарайся не светить своим голым брюхом в глаза полиции.

– Ну, если так, то я согласен и на автобусе.

– Какой автобус после девяти вечера? Видишь, Деев, ночь на дворе! Живее топай.

– А мы до утра успеем?

– До утра, Деев, мы успеем до французской границы. А к обеду – до итальянской. Иди и не вздумай со мной пререкаться. Иначе я тебе врежу.

Артур замолчал до самого дома, только выбирал дорогу, чтобы не наступить босою ногой на острый предмет. Вокруг было светло и весело. Прохожие с улыбкой глядели вслед. Горели витрины и модные барышни выходили из ночных заведений, чтобы сесть в красивые машины. Все были радостны и пьяны. Зол и трезв был один только Оскар Шутов, и Артур простил ему все, потому что в отличие от товарища, снова ощутил праздник жизни, подаренный ему ни за что. Просто так, для того, чтобы радоваться, топать по городу босиком и улыбаться девицам, смущенным от его необычного вида.

Жилье, в котором поселился Оскар, не шло ни в какое сравнение с шикарной квартирой Жоржа, выходящей окнами в порт. Из этого жилья не было видно даже узкой полоски моря у горизонта. Разве что с крыши, которую занимала самодельная антенна физика и била током всех желающих посидеть под звездами ночью. Жилье не имело престижного статуса, зато обладало необходимым набором удобств, а именно: отсутствие менеджера, который укажет постояльцу на беспорядок. Жилье, вообще не предназначалось для жизни. Первый этаж делили между собой магазин, торгующий предметами искусства, и кафе, практикующее ночные дискотеки. Хозяин магазина, высокий, худой француз, постоянно ругался с хозяином клуба, лысым, пузатым итальянцем. С утра пораньше, не разминувшись машинами в тесном внутреннем дворике, они затевали ругань на языке, которого Оскар не понимал. Это был не французский, не итальянский, и не что-то среднее между ними. Однако взаимопонимание неизменно достигалось к обеду, и Оскар завидовал своим соседям, потому что его непонимание окружающего мира с годами только росло, а французский, который он учил на досуге, хромал на все падежи и совсем не звучал. Французы вежливо говорили с ним на своем языке, Оскар вежливо отвечал им как мог, но понимание не достигалось ни к обеду, ни к ужину.

Второй этаж дома занимали художники – знакомые Даниеля, которые позволили Оскару жить. Официально, они держали здесь мастерскую. Неофициально – помещение превратилось в склад коробок, предназначенных для упаковки готовых предметов искусства, привезенных сюда со всех концов света. Сами предметы складировались тут же, и занимали добрую половину полезной площади. Здесь уже никто не творил, но художники, убегая с проваленной явки, успели придвинуть к окнам свои заляпанные краской мольберты и выставить банки с длинными кисточками, которые невозможно было отмыть. «Мастерская Анри» – гласила вывеска на двери, и смотрелась вместе с оконными натюрмортами очень даже правдоподобно.

Художники, знакомые Даниеля, держали здесь габаритные инструменты для творчества, но очень редко приходили за ними, потому что в разгар сезона пастелью рисовали на улицах города, а потом ретировались в Париж, где работа была круглый год.

Третий этаж мастерской занимал непосредственно Оскар Шутов. Единолично и полновластно. Небольшое помещение под крышей когда-то служило чердаком, и было завалено обломками дельтапланов, ржавыми кислородными баллонами и мешками веревок, которые бросили альпинисты и просили не использовать инвентарь для хозяйственных нужд. Оскар предложил альпинистам доллары, и те охотно очистили чердак от хлама. Теперь физик спотыкался об их мешки, выходя на узкую лестницу.

Художники никогда не совались наверх, даже не приближались к лаборатории. Оскар никогда не возмущался галдящей компании, которая вламывалась среди ночи в помещение мастерской, и продолжала праздник с пивом и музыкой.

С порога Артур почувствовал запах пива. На голом полу, освещенном уличными фонарями, спал совершенно голый бородатый мужик, раскидав во все стороны ноги и руки. Мужик не умещался на матрасе целиком, поэтому спал повсеместно. Детское одеяльце с легкомысленными цветочками прикрывало его волосатый живот. Под боком у бородатого мужика, свернувшись бубликом, спала молодая особа, такая же голая, с невероятно длинными и пышными волосами, разметанными по полу. Одежда спящих также была разбросана по всему помещению и даже висела на колесе большого железного станка, который Артур уже видел в мастерской у художников, только забыл, для чего он нужен. На станок был небрежно наброшен чехол, на чехле разложены остатки ужина, но колесо торчало, отбрасывая тень на потолок от ярких уличных фонарей.

Оскар переступил через ногу мужчины, простертую поперек дороги, и поднял с пола его штаны.

– Примерь, – сказал он Артуру, – у вас похожий размер. И это надень, – Оскар нашел под лестницей майку с неприличным английским текстом, но выбора не было. – Возьми, – сказал Оскар, – с Фредом я завтра договорюсь. Фред нежадный мужик. – Оскар собрал остатки ужина со станка. – Одевайся, Деев, и топай наверх.

– А это? – Артур указал на деву, спящую под мышкой у Фреда. – Тоже можно забрать? Фред не обидится, если мы ее наверх унесем?

– Топай, Деев! – рассердился Оскар, сунул в руки товарищу сандвич с ветчиной и подтолкнул его к лестнице.

На чердаке Артура Деева не ждало ничего интересного. Надутый матрас, компьютер, разложенный на полу отдельными блоками, ранее не виданными барбосом. Монитор у компьютера отсутствовал, проводов не имелось, о клавиатуре можно было даже не спрашивать. Зато на потолочной балке длинным рядом стояли склянки с чернилами всех оттенков.

– Татуировки рисуешь? – спросил Артур, но утвердительного ответа не получил и понял, что сунул нос не в свои дела.

Чтобы воздержаться от вопросов, Артур откусил полсандвича и стал пережевывать. Оскар взял с полки дырявый металлический обруч и примерил к голове гостя, но челюсти ходили ходуном и «корона» на голове шевелилась. Замигала лампочка в темном углу, запищал сигнал из железного ящика, и Артур испугался, что снова напорол ерунды. Только Оскар на этот раз ругаться не стал. Наоборот, указал гостю на столик с остатками ужина и полез на крышу через чердачную форточку.

– Ешь и ложись, – сказал он. – Выспись. Утром будем взламывать твою память.

– Только не топором, – гость запил сандвич водой, найденной на столике у компьютера.

Он не понял, куда ушел Оскар. Некоторое время по крыше кто-то шагал. Потом стало тихо. Артур прошелся по чердаку, подмел остатки раскрошенного на блюдце печенья, запил свой ужин холодным кофе, оставшимся от трапезы физика, высунулся в чердачную форточку и сшиб ведерко. Вода разлилась. Барбос приготовился получить новый втык, но Оскара на крыше не оказалось. Физик улетел на Марс, оставив после себя длинную мачту антенны с оголенными проводами. Пожарная лестница спускалась во двор, но Артур боялся лезть дальше. Немного пораскинув мозгами, он налил из чайника воду в ведерко, вытер салфеткой лужу и был уверен, что оплошность сойдет ему с рук, но вода в ведре вдруг вздулась пузырем, подлетела вверх и шлепнулась на пол.

– Не я сделал… – сказал ведерку Артур, – ты сделал! Ты будешь объясняться за лужу. – Он снова взял тряпку и зацепил локтем крышку компьютера. Что-то грохнулось на пол, что-то покатилось за ширму. Артур полез в потемках искать предмет и чуть не оторвал кабель.

– Проклятье! – выругался он и лег на матрас. Короткого пледа хватило только на то, чтобы прикрыть ворованные штаны. Майка Фреда торчала наружу неприличной надписью. «Проснется мужик, – думал Артур, – увидит на мне свои шмотки и побьет. Точно, побьет», – решил он, но кулак Фреда казался наименьшим злом из всего, что было уготовлено Артуру Дееву этой ночью.

Когда Оскар вернулся домой, было утро. Его товарищ спал на матрасе в одних подштанниках, бережно прикрытый детским одеяльцем Фреда. Крышка компьютера лежала на полу, на лоб Артура были натянуты очки, заменявшие монитор. Перчатка, которая служила одновременно мышью и клавиатурой, была спрятана под подушку.

– Зачем ты лазал в компьютер, Деев? – обратился хозяин к спящему. – Разве я пишу детективы?

– Че?.. – не понял спросонья Артур.

– Я говорю, комп зачем пытался включить? Чего тебе надо от моего компа?

– Мне?

– А кому? Фреду бы в голову не пришло. Он снял с тебя штаны и ушел по делам. В компьютер лез ты, Деев, больше некому. – Запомни, барбос, – сказал Оскар, снимая с гостя очки. – Запомни и запиши в своем дневнике: кишка у тебя тонка включить мой компьютер.

– Я… наверно хотел написать письмо Валерьянычу, – оправдывался Артур, протирая сонные глаза. – Сообщить, что здоров… добрался до места…

– Иди сюда, начну с тобою работать, потому как времени мало.

– Чего со мной делать?

Оскар натянул Артуру на голову обруч, который смастерил заранее и даже рассчитал на нем дырки для установки кристаллов.

– Буду облучать тебя малыми дозами хронального поля. Начнутся видения – не пугайся. Испугаешься – не дергайся, сиди смирно. Только не пытайся вспомнить, что было в лесу. Мало ли, какой там контент! Постарайся не думать вообще.

– Это как? Я не умею. Я всегда что-то думаю.

– Думай о чернилах, которыми рисуют татуировки. Вспоминай их состав.

– А чего вспоминать? Их продают готовыми.

– Совсем плохо дело…

– Слышишь, Оскар… это меня не того?.. Не опасное облучение? Я дураком не останусь после таких процедур?

– Куда уж дурнее, Деев? – Оскар, надел очки, перчатку, и стал недоступен для глупых вопросов.

На всякий случай Артур решил помолчать. Он закрыл глаза, сел в позу лотоса и приступил к медитации, но сосредоточиться не получилось, потому что светлое поле накрыло его, словно опустилось с потолка легким облачком. Остался только зеленый огонек, словно маяк из иного мира, но и он вскоре сгинул. Тело стало приятно покалывать, воздух заискрился вокруг, заиграл, словно капли дождя в холодный осенний день вдруг прилетели к нему из России и напомнили что-то забытое. Артур поймал ощущение сырости в сапогах, мокрой, прилипшей к плечам одежды. Его воображение разыгралось образами хвойного леса и обнаженной девой с распущенными волосами. Артур хотел окликнуть деву по имени, но имя вывалилось из памяти. Он потянулся к девице рукой, но получил затрещину. Артур взглянул на свои руки и вскрикнул от ужаса. Они были черные, словно обугленные в костре. От страха он вскочил с места раньше, чем облако растворилось вокруг его головы.

– Что стряслось? – спросил Оскар.

– Запах…

Физик снял очки, чтобы рассмотреть товарища.

– Какой запах?

– Печеной картошкой вдруг завоняло. Откуда ее принесло? Ты не пек картошку? Ох, я бы сейчас навернул… с зеленым лучком.

Оскар снял с пациента «корону» и вынул кристаллы.

– Картошку пекли в экспедиции, – сказал он.

– Ну, пекли, – согласился Артур. – Это ж я в золе руки вымазал, потому они черные. А я забыл…

– Что еще?

– Дева голая мне явилась. Красивая… чтоб я так жил, какая красивая.

– Ну… девы голые к тебе, Деев, являются регулярно. Этот факт науке известен. Иди, проветрись, пока я обработаю твои кошмары. Может быть, ты мне понадобишься еще раз.

– Куда ж мне пойти в таком виде?

– Сделай себе экскурсию во дворец Гримальди. Странников, заплутавших в хронале, пускают туда без галстуков.

– Таких, как я – только в зоопарк. Со служебного хода. Здесь есть зоопарк?

– Не знаю. Океанариум есть. Вроде бы… Поди, полюбуйся акулами.

– Меня ж в полицию заберут!

Оскар осмотрел назойливого товарища с головы до ног.

– Да, – согласился он, – заберут. Ну, посиди тихонечко до возвращения Фреда. Он обещал принести тебе что-нибудь из тряпья. Извини, детективов нет.

– А это… можно почитать? – он указал на толстую старую книгу, лежащую в распахнутом чемодане.

– Вот это, Деев, не вздумай лапать. Сразу голову оторву. Можешь почитать рекламный буклет итальянской кухни, а потом высунуться в окно, и все это понюхать.

– А попробовать?

– Потерпишь, пока я не закончу работу.

Первой в мастерскую вернулась женщина Фреда и принялась за уборку. Артур подтащил матрас к дырке в полу и стал наблюдать. Женщина мыла полы, вытирала пыль, ее огненно рыжая шевелюра метлой моталась из стороны в сторону. Артур мечтал увидеть лицо, но лица у женщины не было. На месте лица была бледная маска, слегка припорошенная веснушками. Белые ресницы закрывали бесцветные глаза. Бледные губы никак не выделялись. Но огненная копна волос и изящная фигура заставляли Артура надеяться, что это все-таки женщина, а не фантом, порожденный опытами злобного физика. Женщина собрала в мешок мусор и вышла во двор. А Артур остался лежать у дыры, ожидая ее возвращения.

– Письмо он хотел написать… – ворчал Оскар, – Валерьяновичу… Как будто Учитель не знает, что ты жив и здоров. Что ты сделал с компом, Деев? Ты его удивил. Он с момента сборки так не удивлялся…

– Я не помню, – оправдывался Артур. – Только помню, что опрокинул ведро…

– А… Тогда понятно, в чем дело.

– Лужу я вытер.

– Ты обнулил мне информацию за месяц работы.

– Тогда пардон.

– Нет, Деев, надо тебя отправить подальше. Компьютер плохо реагирует на твое присутствие в комнате.

Женщина вернулась с пакетом еды и стала раскладывать ее на подоконнике: яркие коробочки и бутылочки, пластиковую посуду, которую женщина ленилась мыть и просто выносила в помойку. Все было сервировано как в ресторанах, с салфеточкой под тарелками, с пластмассовой вилочкой и ножом. Артур посчитал. К столу ожидалось три персоны. Разумеется, одна из них – сама женщина. К ней придут в гости два здоровых лба, таких же, как Фред, и это будет достаточно, чтобы хорошенько побить барбоса. Побить так, чтобы больше не воровал чужие штаны. Тревога закралась в душу Артура, но гости не шли, и женщина принялась воздвигать сидячие места из коробок, заботливо накрывая их тряпками.

– Оска-а-ар! – крикнула вдруг она с грассирующим французским прононсом, и сердце екнуло у барбоса в груди. – Спускайтесь обедать. – Женщина подошла к лестнице, подняла к потолку свое бледное веснушчатое лицо, и увидела восторженные глаза подростка, застуканного на форточке женской бани. «Совсем молоденькая, – отметил про себя Артур, – а уже такая шалава». – Арту-у-ур, скажи Оска-а-ару, что обед готов, – сообщила девушка, и Артур проглотил язык. – Ты Артур? – улыбнулась она. – Я – Тати-и-и. Татьяна. Говоришь по-французски? Не говорит… Боже мой, какая интрига!

За завтраком, в промежутке между булкой и йогуртом, Артур рассмотрел лицо рыжеволосой Тати. Девушка была не особо красива, но чертовски мила. Артур не помнил, чтобы какая-нибудь другая женщина вызывала в нем желание смотреть и смотреть, не отрывая взгляда. Тати была удивительно грациозна, женственна и, если б не бородатый Фред, никакая сила не заставила бы барбоса надеть штаны и отправиться на экскурсию во дворец Гримальди, вместо того, чтобы остаться здесь, и помогать по хозяйству. Артур подавился сыром, желая выразить хозяйке свое восхищение.

– Какая женщина, – прошептал он и толкнул Оскара в бок. – Слышишь, Оскар, у нее с бородатым серьезно или так?..

Тати улыбнулась и опустила глаза.

– Придержи язык, – посоветовал Оскар Артуру. – Таня понимает по-русски.

– Ну да?

– Понимает, только не говорит ни черта, – добавил он тише.

После обеда Тати опять принялась за уборку. Артур занял наблюдательную позицию, но девушка ушла с пакетом мусора и уже не вернулась. Артур ждал, потом загрустил, потом в голову полезли тупые идеи.

– Даже не облизывайся, – предвосхитил его мысли Оскар. – Девица не для тебя. – Приедет отчим – башку оторвет. Придется по частям посылать тебя во Флориду.

– Не, во Флориду не надо. Я не хочу.

– А куда тебя деть, барбоса плешивого? Где тебя ждут?

– На работу устроюсь. Куплю бумагу и краску, буду картины с нее рисовать.

– На штаны себе заработай.

– Ты сказал, что Фред принесет, – удивился Артур.

– Да, Деев! У женщин ты должен иметь колоссальный успех.

Барбос прождал свою музу до вечера и уснул, свесив морду в потолочную дырку, именуемую дверью в лабораторию. Уснул, словно лишился чувств, а когда очнулся, ощутил присутствие бородатого мужика.

– Откуда я его знаю? – услышал голос Артур.

– Да мало ли… – ответил Оскар. – Через знакомых Даниеля пересекались.

– Не… Геи – не моя компания. Но этого парня где-то видел. У меня глаз – фотоаппарат. Надо вспомнить. Вспомню – скажу, – пообещал Фред. «Сфотографировал» напоследок сонное тело Артура и заскрипел ступеньками вниз. От Фреда осталась только сумка, набитая старым, хорошо поношенным и плохо постиранным барахлом.

– Давай, Деев, подбери себе что-нибудь из гардероба старого хиппи. Здесь, по крайней мере, бесплатно, а у меня финансовый кризис.

Артур попробовал сесть, но в голове шумело. Ему опять мерещилась голая дева и запахи печеной картошки, костра, отсыревшего спальника и грязных носков, разложенных на крыше палатки. Артур поймал себя на мысли, что кроме запахов ничего не вспомнил.

– Это уже интересно, – сказал ему Оскар. – Это означает, что информацию кодировал тот, кто понятия не имеет о запахах. Возможно, не имеет органа обоняния. Я даже догадываюсь, кто…

– Голая Элизабет, – помог Артур физику. – Я опять ее видел. Только узнать не смог.

– Иди ты, Деев, в баню со своей голой Элизабет.

– Уже ушел…

– Иди, поработай немного, если хочешь заработать на краски. Я сам тебе заплачу.

– Тык… давай! Чего делать-то?

Оскар обернулся к окну, выходящему на покатую крышу.

– Нет, – решил он, – поздно уже. Сегодня лодка в порт не придет. Завтра начнешь работать.

Спать этой ночью не пришлось ни Оскару, ни Артуру. Вечером позвонил Натан Валерьянович и лишил сна обоих.

– Мы обыскали всю Флориду, – нервничал он, – обращались в полицию, к кому мы только не обращались. Мальчика в Америке нет. У меня один вариант: он все-таки нашел дольмен и нырнул туда за Артуром. Может быть, он выследил нас…

– Оскар, в ту ночь, когда мы отправляли к тебе Артура, он подозрительно быстро согласился лечь спать, – дополнила рассказ Юля. – Ни разу не вскочил с кровати, пока мы собирались в дорогу. Ни слова не вякнул, что хочет с нами. Мы должны были сразу насторожиться, но Натан Валерьянович так переживал, что не обратил внимание. Оскар, он весь день слушался, никому не дерзил. Даже занимался английским. Мне следовало догадаться уже тогда, но я не представляю, как Эрни мог увязаться за нами. Мы приняли все меры предосторожности.

– Я открою протокол, не реви, – сказал Оскар и надел очки.

– Оскар… Я во всем виноват! – сокрушался Боровский. – Конечно, не доглядел. Как же так! Я должен был насторожиться его поведением. Ах я, старый дурак… Знал бы – привязал бы веревкой, на цепь посадил.

– Чему вы удивляетесь, Учитель? Этим должно было кончиться.

– Ты сохранил протоколы?

– Я контролировал дольмен, сколько мог! Я же не думал, что Деев сорвется в галоп и мне придется гнаться за ним. Учитель, я никогда не работал с динамическими порталами! Это был первый и последний случай. И чтоб я еще раз…

– Что делать, Оскар? Что же делать? Это просто какая-то катастрофа…

– Подождите. Дайте мне спокойно просмотреть запись. Я перезвоню…

– Не вешай трубку, – волновался Натан. – Смотри и говори мне, что видишь.

– Нет, Деев, я тебя когда-нибудь убью, – ворчал Оскар, изучая протокол его «динамической» телепортации. – Сказано было, стой и не двигайся. Нет!..

– Но откуда ж я знал? – оправдывался Артур.

– Оскар, говори все, что видишь. Я вылетаю к тебе ближайшим рейсом. А если не будет билетов – отправлюсь в Европу через тот же портал.

– Учитель! – рассердился Оскар. – Вот только вас мне не хватает ловить по дехрону! Вот только этого удовольствия мне в жизни недостает! Скажите спасибо, что этот… живой!

– Уж лучше б я сдох, – сокрушался Артур. – Жаль парнишку. Прикольный малый.

– Покаркай мне!

– Что? – оживился Натан.

– Это я не вам, Учитель. Это я Дееву сейчас дам по шее.

На той стороне связи наступила тишина, и Оскар получил возможность сосредоточиться. Старания оказались напрасными. Программа телепортации, написанная Оскаром для Флоридского дольмена, контролировала только одну задачу, а именно, Артура Деева, бегущего в подштанниках по берегу моря. Она контролировала его в деталях, не отвлекаясь на посторонние события, вплоть до того момента, когда Оскару удалось подставить беглецу подножку и материализовать в заданной частоте. У прилежного ученика не повернулся язык доложить Учителю, что заданная лабораторная работа выполнена на слабую троечку, потому что в расчетах упущена главная цель, а именно – постоянный, неусыпный контроль за поведением, местонахождением и тайными намерениями графа, нового профессорского любимчика.

– Учитель, – сообщил Оскар и испугался непривычной тишине на том конце света. – Все в порядке. Я найду его в ближайшие дни и сразу вам отзвоню.

– Значит, все-таки прошмыгнул в портал…

– Только не беспокойтесь.

– Ты меня успокаиваешь? – разволновался пуще прежнего Натан Валерьянович. – Ты меня успокаиваешь? Это я должен просить прощения за то, что не доглядел.

– Я найду его в ближайшие дни, выпорю и лично привезу во Флориду.

– Делай с ним, что хочешь, – согласился Натан, – только найди. Я сам за ним приеду. Оскар, ты видел, что он вошел в портал или просто решил меня успокоить?

– Конечно, вижу. Я ж не слепой.

– Как собираешься действовать? Рассказывай поэтапно.

– Молниеносно, – ответил Оскар, – и максимально жестоко.

Первый раз, с момента приезда в Америку, Натану Валерьяновичу стало по-настоящему дурно. Он принял лекарство и пошел курить на балкон. Юля взяла носовой платок и пошла за ним.

– Бедные мои дети, – вздохнул Натан, – погублю я вас всех. Уже погубил…

– Не волнуйтесь. Оскар же сказал… Он никогда не врал вам.

– Юля, я не могу его потерять.

– А вы его и не потеряете. Потому что он найдется и очень скоро.

– Я все, что угодно в этом мире могу потерять, только не этого мальчика. Ни за кого у меня так не болела душа. У моих детей, слава богу, есть мать. Оскар уже взрослый, разумный парень. А Эрнест… Случись со мной беда – останется совсем один, в чужом мире.

– Ну, вы скажете, Натан Валерьяныч! Один. А мы?

– Да вы с ума с ним сойдете. Я сам сойду с ним с ума.

– Но вы же знаете, что Оскар скоро вытащит из форта Мирославу. Вот ее мы и привлечем к воспитанию.

– Нет, нет, – мотал головой Натан. – Разве можно? Мирослава раньше всех сойдет с ним с ума. Я должен его найти. До того, как мальчик появился в моей жизни, я думал, что в ней уже не осталось смысла. Если я его не найду – зачем я здесь нужен? Кому я нужен? Я должен быть там, в Европе.

– Вы не поедете в аэропорт, пока Оскар не прояснит ситуацию, – Юля нахмурилась, чтобы придать значимости своим словам. – Я никуда вас не пущу, особенно через портал. Я не собираюсь ассистировать вашей легкомысленной выходке. Мы ведь уже решили, что дадим Оскару ночь на поиск. Или мы не решили?

– Бедные, бедные вы мои дети. Всех я вас погубил.

– А сколько у вас детей, Натан Валерьянович?

Профессор вытер нос платком, тем же платком протер очки и задумался. Загибая пальцы, он сосчитал родных детей, начиная с Оскара и Эрнеста, прибавил к ним в компанию Юлю, Мирославу и Женю Русого, вспомнил про Артура и его включил в список, но пальцы на руках внезапно закончились. Натан Валерьянович ужаснулся конечной сумме.