Текст книги "Сказки о сотворении мира (СИ)"

Автор книги: Ирина Ванка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 114 (всего у книги 152 страниц)

Шестнадцатая сказка. ХИНЕЯ

Глава 1

– Вспомни… высокое зеркало в старом книжном шкафу, что стоял в конце коридора. Из-за него тебе казалось, что коридор длиннее, но на ту половину, огороженную стеклом, маленьких дурочек не пускали.

– У меня не хватало сил открыть зеркальную дверь, Валех.

– А когда открыла, увидела стену из книг. Ты думала, там продолжение коридора?

– Когда у меня хватило сил справиться с дверью, ее стали запирать на ключ.

– Вспомни… дверь под ковром, который висел на стене.

– В другой комнате была такая же тайная дверь. Я думала, между ними спрятана еще одна комната, но мне не дают туда заглянуть.

– Что случилось, когда ты все-таки заглянула?

– Мне влетело, потому что ковер держался на соплях и рухнул вместе со штукатуркой.

– Тебе влетело не за ковер. Просто в этот день одной тайной в твоей квартире стало меньше, и тебя поздравили с этим событием хорошим ремнем.

– А помнишь, мы с тобой закрылись в чулане, и щеколда защелкнулась?

– Ты начала реветь, а я сказал: оттого, что одна дверь захлопнулась в этом мире, а другая открылась, ровным счетом ничего не меняется. И не важно, по какую сторону ты окажешься. Все равно это твой мир. Он принадлежит тебе целиком, и будет принадлежать, даже если никто не придет, не услышит, и не откроет. «Смотри, – сказал я, – мой мир гораздо больше твоей квартиры, но я сижу здесь с тобой и не плачу». Ты не поняла моих слов и только громче заревела.

– Нет, Валех, ничего ты не помнишь. В тот день, в том ужасном пыльном чулане, у меня впервые появилась цель жизни – вырваться на свободу. А ты, как сидел посреди своего огромного мира, так и сидишь, ничегошеньки не поняв о нас, Человеках.

– Ты Мирослава? – спросил высокий худой мужчина.

Юля открыла двери и растерялась. Гость был похож на бродягу, на мексиканского нелегала, нашедшего дешевую работу в порту, куда полиция не заглядывает годами. У человека были черные руки, чумазое лицо, но черты выдавали в нем европейца. Юля растерялась, потому что не сразу узнала гостя.

– Ты Мирослава! – утвердительно повторил гость, поскольку не дождался никаких возражений.

– Нет, я Юля.

– Во, хрень!

– Действительно, хрень, – согласилась девушка. – Заходи.

– Чо? – не поверил гость. – Заходить? – он осмотрел свои грязные ботинки и рваные штаны, измазанные моторным маслом.

– Если хочешь… – пригласила Юля. – Дам тебе немного стирального порошка и полотенце. Нет, если не хочешь, можешь продолжать там стоять.

Гость смутился, но предложение принял.

– Ты меня знаешь?

– Кто же тебя не знает?

Квартира наполнилась ароматом бензина, и Юля указала гостю на душ.

– И пожрать, что ли, дашь?

– Куда же я денусь? Дам.

– Класс! – решил гость. – Правильно я зашел. А то уж думал, совсем дела плохи. Документов нет, никто меня не знает… и знать не хочет. Только это письмо, – гость достал из кармана бумажку и отдал хозяйке квартиры. – Может, скажешь, кто я такой?

– Может, скажу, – ответила Юля, – когда отмоешься. Просто я еще не уверена.

– Я, наверно, попал сюда контрабандным грузом, – оправдывался мужчина, – в товарном вагоне.

– Да, похоже, что не бизнес-классом. Чистый халат висит возле зеркала, можешь взять.

Юля ждала, когда гость закроется в душе, но грязный человек не спешил. Он осмотрелся в квартире, понюхал воздух на кухне, подошел к компьютеру и потрогал клавиши грязным пальцем.

– Тебе туда, – напомнила девушка, указывая на дверь душевой.

– Ага, – согласился гость. – Я щас… абажжи…

Скомканная бумажка жгла Юле руку, но гость медлил.

– Что тебе нужно от моего компьютера?

– А чо он не включается? Сломался?.. Пардон, – догадался гость, поймав сердитый взгляд хозяйки, но на пороге душа снова застрял. – Классно тут у тебя. Можно, я поживу маленько, пока не очухаюсь?

Закрыв за гостем дверь душевой, Юля подошла к окну. «Виноградовой Мирославе» было написано на конверте крупными буквами, но за ними почему-то следовал майамский адрес, к которому графиня никогда отношения не имела. Последний год к этому адресу никто кроме Юли не имел особого отношения. Девушка хотела заплакать, но решила прочесть письмо, благо, что конверт был вскрыт, хорошо помят, и не имел почтового штампа.

«Ваше сиятельство! – писал графине человек, позабывший себя, – только ты мне можешь помочь, больше просить некого. Влип я теперь по самую холку. Хорошо, если жив останусь, а если нет, получишь письмо и знай, что твой барбос сдох смертью собачьей, вспоминая тебя. Если в твоей душе осталось немножечко сострадания, пожалуйста, вышли мне денег до востребования, сколько не жалко. А я обещаю, что все до копейки верну, как только найду работенку. Твой верный Барбос».

Ком застрял в горле у девушки, слезы подкатились к глазам, но она решила не плакать, чтобы не оправдываться перед человеком, когда он выйдет, сядет за стол, и не обязан будет созерцать кислую мину хозяйки. Юля стояла у окна. Где-то внизу, далеко-далеко, по узеньким, почти игрушечным тротуарам, шел человек с теннисной сумкой. За ним бежал мальчишка и показывал рукой на ее окно. Человек взял ребенка за руку, остановился на светофоре. Юля еще раз развернула письмо, перечитала его и решила спрятать. Потом передумала, сунула в карман. Потом достала из кармана, положила на подоконник. Она вышла из квартиры и подождала на площадке, вслушиваясь в мелодичный свист лифтовых кабин, летающих мимо нее. Когда двери открылись на этаже, Юля была уверена, что прошла вечность.

– Почему не взяли машину, Натан Валерьянович? – спросила она человека, выносящего из лифта огромную сумку.

– Ничего страшного, – ответил Натан, – мы прекрасно доехали.

Мужчина с мальчиком вошли в квартиру, и в зале стало не развернуться от их громоздкого багажа. Ракетки полетели на пол, кроссовки рассыпались по ковру, куртка шлепнулась прямо в кресло.

– Сейчас же убери это в шкаф, – приказала мальчику Юля.

– Оскар вернулся? – спросил Натан, наткнувшись на закрытую дверь душевой.

– Артур.

– Артур?

– Ничего не помнит.

– Ну, это с Артуром случается. Помнит адрес – значит не все так плохо.

– Вот… – Юля показала письмо, но мнение профессора Боровского не изменилось даже после прочтения.

– Ничего страшного! – решил он.

– Женя сказал, что экспедиция пропала год назад. Кроме Артура не вернулся никто. Что это значит?

Боровский помыл руки под кухонным краном, и сел за стол. Мальчик без спроса схватил конверт и стал выразительно шевелить губами, демонстрируя окружающим, как он умеет читать по-русски.

– Что тебя беспокоит, Юля?

– Ничего. Лучше расскажите, как ваши дела, Натан Валерьянович? Встретились с тренером?

– Встретились, да толку с той встречи немного.

– Потому что вы настаиваете, чтобы его в группу взяли. Попробуйте договориться о приватных тренировках. Деньги будут, не волнуйтесь. Теперь у нас будет навалом денег.

– Что случилось Юля?

– Ничего особенного. Сегодня я получила официальное предложение поработать. Фирма будет спонсировать мою учебу в университете, карьеру и проживание. Сюда входит вилла в Сансет Айленд, яхта, машина с персональным шофером и квартиры в тех городах мира, на которые я укажу.

– Не пугай меня, девочка!

– Мы сделаем ему корты прямо на участке возле бассейна и сами будем тренировать. – Юля выглянула в комнату. – Эрнест, я сказала куртку повесить в шкаф. Ты слышал? – Мальчик продолжал читать и так увлекся, что лишь поднял вверх указательный палец. – А знаете, кто меня пригласил на работу? Господин Некрасов собственной персоной. А знаете, какие обязанности он на меня возложил? Шпионить за вами и за Оскаром. Я должна буду поддерживать теплые отношения с вами обоими и при случае копировать новые файлы, а также давать регулярный отчет: над чем вы работали и каких результатов достигли. Они считают, что я справлюсь. А вы?

Мальчик положил бумагу на стол.

– Эрни… – обратился к нему профессор.

– Нет, дядя Натан, не уйду, – сказал мальчик. – Хочу узнать, сколько Юльке заплатят.

– Во-первых, сколько раз надо напоминать, чтобы ты убирал в шкаф одежду?

– Оставьте его, Натан Валерьянович, – махнула рукой Юля, – а то он будет делать назло.

Мальчик вынул из-под стола пятерню и начал загибать пальцы.

– На занятия в бассейне… на тренера по физподготовке, потому что тяжелый случай. Надо найти врача, надо диету… Ты не слушал, а лысый дядька сказал, что мальчики, которые до семи лет не знают, какой рукой им играть, называются неприличным словом. Они должны играть на губной гармошке. Надо еще миллион, чтобы прислать ему киллера…

– Иди, помой руки, и будем обедать.

– Конечно, – сказала Юля, – надо было послать его сразу, но я решила, что лучше сперва подумать. Ответ нужно дать завтра к полудню. Утром Сава позвонит, чтобы назначить встречу. Контракт обещал подготовить.

– Ты им нужна, а не они тебе! Позвонит – скажи, что дашь ответ, когда примешь решение. Еще не хватало, чтобы они диктовали сроки.

– Но, Натан Валерьянович!..

– Он позвонит, а говорить буду я.

– Все! – мальчик хлопнул ладонью по столу. – Мы нищие! Дядя Натан, скажи ей, пусть соглашается. Я тоже буду за вами шпионить…

– Интересный разговор у нас получился с тренером, – вспомнил Натан. – Ну и что, что он обыграл там какого-то мальчика, которого они считают перспективным. Это ровным счетом ничего не значит. Он не попадет ни на один турнир, даже если победит всех. Они просто забудут внести его в список. Юля, эти люди сами не понимают, почему не берутся работать с Эрнестом, а я не могу объяснить им эту аномалию, потому что они слушать меня не хотят. Нет, с ними можно разговаривать о чем угодно, но как только речь заходит о его тренировках – тут же пустые глаза. Состояние аффекта, и я не знаю, как бороться с этим явлением.

– Натан Валерьянович, что вы скажете Савке? Вы не боитесь?… Ведь они могут и вас с Оскаром, как Артура… лишить памяти или чего похуже.

– Не могут, Юля. Нет никакого смысла портить память ученому человеку, которого надо привлечь к работе. Это полный нонсенс. Наоборот. Эрнест…

– Ну, чего?

– Иди, включай телевизор, скоро начнется игра.

– В записи… – сморщился мальчишка. – Лучше я ночью посмотрю «алайф».

– Ночью надо спать.

– Делать мне нечего…

– Новости спортивные, поди, посмотри. Расскажешь мне, кто остался в турнире. За кого мы ночью болеть будем.

– Ты храпеть будешь! – обиделся Эрнест. – Сядет смотреть игру, а сам захрапит!.. Я тебя на корты не могу взять, дядя Натан! Мне стыдно! На тебя пальцем показывают. Давайте уже есть, или будем ждать, когда помоется этот?..

Сначала из душевой доносились звуки воды, потом все утихло. Ни шороха, ни плеска. Решено было начать обед без Артура, но Юля заволновалась и тихо постучала в дверь.

– Эй, там…

Девушке никто не ответил. Пронзительная тишина воцарилась в душе и продолжалась так долго, что Юля разволновалась всерьез.

– Натан Валерьянович, может, он умер от голода? Вообще-то Артур хотел есть, а я загнала его мыться. Мне неудобно войти…

В дверь постучал Натан.

– Артур! – крикнул он.

Пронзительная тишина ответила и ему. Боровский дернул за ручку. Дверь открылась. Юля притаилась за стенкой. Эрнест первый проник в помещение, пропитанное паром. За ним вошел Натан Валерьянович. Оба замерли перед человеком, уснувшим в ванной. Из пенных сугробов торчала лохматая голова и волосатые коленки. Юля осторожно выглянула из-за спины Натана.

– Он же утопится… – прошептала она. – Надо бы разбудить. Надо бы дать ему что-то поесть. Вы уверены, что он не умер от голода?

– Пусть поспит человек, – решил Боровский.

Когда Артур проснулся в остывшей воде, на его голове было три косички и бантик из атласного пояска, завязанный черт-те как. На макушке короной стояла мочалка. На лице губной помадой были нарисованы усы, загнутые бубликами на небритых щеках, а нос удлинен с помощью горки тонального крема. Композицию дополняли белые, удивленно приподнятые брови из зубной пасты. На табуретке вертелся мальчишка и баловался зеркальцем, пуская зайчика в потолок.

– Смотри… – сказал он.

Человек достал из воды размокшую руку, взял зеркальце и сосредоточился на своем отражении.

– Класс!

– Нравится?

– Охренеть, – подтвердил Артур. – Слышишь, парень, а кто это тут, красивый такой?

– Не узнал?

– Не-а.

– Ты, правда, забыл свое имя?

– Правда.

– И отражение в зеркале тоже забыл?

– Забыл.

Мальчик сосредоточился.

– Тебя зовут капитан Барбос, – произнес он низким голосом. – Твоя пиратская шхуна причалила к Ки Бискейну сегодня ночью и была ограблена бандой одноглазого Домингеса, который сидит с братьями-разбойниками в портовой таверне. Хочешь им отомстить?

– Слышишь, парень, – Артур сел в ванной и посмотрел в сторону приоткрытой двери, – ты лучше скажи, когда меня бить будут? Сейчас или сперва жрать дадут?

– Сейчас… – мальчик задумался, – тебе дадут жрать. А бить будут через три недели. Два негра и полицейский. Я знаю, о чем ты думаешь. Ты смыться отсюда хочешь. Хочешь, смоемся вместе? Скажешь, что ты мой папаша.

– А как же корабль?

– Мы его украдем.

– А чо я с ним делать буду? Я ж разучился его водить.

– Я тебя научу.

– Класс! – восхитился Артур и пожал своей мокрой рукой ладошку ребенка. – Здорово! Вот это да! Парень, у меня к тебе предложение: давай дружить!

– Давай, – согласился мальчишка. – Так что? Бежим вместе?

– А ты умеешь угонять корабли?

– Вот… – мальчишка показал гостю свои детские ладошки, – вот такие толстые мозоли были, когда я учился ставить парус. Во…от такой толщины, вот такой ширины. Видишь? – мальчик повернулся к собеседнику ухом. – У меня мозги из ушей торчали, когда я учил навигацию от Гибралтара до скалы веселого Роджера и от мыса Святых Утопленников до воротов Южного полюса. Не веришь?

– Да ты что? – удивился Артур. Он вскочил, пустив под пеной волну, и вывалил за борт ванной мыльную шапку. – Сам ставил паруса? Честно?

– Никто не верит.

– А сколько тебе лет?

– Примерно сто пятьдесят, – ответил ребенок. – Я сбился, когда еще не научился считать. Ну, так… приблизительно помню, сколько раз Алмазная звезда входила в Большую Медведицу. Я тогда засечки ставил на рее.

– Здорово! – восхитился Артур. – А ты поможешь найти мой дом?

– Твой дом за океаном, Барбос. Нужна хорошая лодка.

– А просто сесть на автобус?

– Вот! – обрадовался мальчик, словно достиг своей цели. Словно «автобус» стал ключом к решению всех проблем, накопившихся в его голове за полтора века. – Вот! Повторил он, поднимая вверх указательный палец. – Автобус – это здорово, а лифт еще лучше. Знаешь, бывают такие лифты, которые за минуту могут переметить человека с Земли на Луну. Когда у меня будет такой – буду катать всех бесплатно, а теперь… Чтобы удрать из Америки, придется переплыть океан.

– Какой Америки? – испугался Артур. – Я что ли, в Америке? Нет, ты хочешь сказать, что я в той самой Америке?.. Ну, ты брехло! Ну, брехло! Ничего себе… Такой маленький и уже такой врун.

Явление Артура Деева в банном халате к остывшему обеду не стало сенсацией. Мужчина в очках, сидящий во главе стола, даже напомнил ему кого-то из прошлой жизни. Что-то приятное было связано у Артура с этим добрым человеком. И то, как человек смотрел на него, и то, как встретил… Все говорило о том, что Артур не ошибся адресом.

– Вы меня знаете? – догадался гость и получил в ответ утвердительный кивок. – Здорово, – сказал он, приступая к еде.

Незнакомые, неизвестные, но такие родные ему люди ждали, когда бродяга поест. Бродяга ел. Две пары внимательных глаз наблюдали. Вскоре к ним присоединился лживый мальчик. Не пошел возиться с компьютером, не включил себе мультик. Мальчик повел себя, как взрослый мужчина. Принес табурет и устроился за столом.

Тарелки быстро пустели. Люди ждали. Артур начинал сомневаться в пророчестве. «Не… – решил он. – Какой дурак будет ждать три недели, чтобы меня побить? Сейчас позвонят в полицию, и дело сдвинется. Придет негр, с ним два полицейских…»

– Тебя били, Артур? – спросил человек в очках.

– Честное слово, – поклялся бродяга и даже на минуту выпустил ложку из рук. – Что хотите со мной делайте, хоть пытайте, хоть расстреливайте… Ни хрена не помню! Вспомню – все, как есть, расскажу.

Из воспоминаний Артура стало ясно, что роковое событие произошло вблизи портового склада, под бетонной стеной, размалеванной граффити с неприличными символами и, наверно, такими же неприличными словами, смысла которых Артур не понял. Он нашел себя спящим на железнодорожных путях, заросших травой. При себе имел билет в Туров и никаких документов, кроме письма, спрятанного в задний карман. Натан Валерьянович сам осмотрел вещи, брошенные у стиральной машины. На рукаве ветровки красовалась эмблема уральских уфологов. Внутренний карман оказался пуст, но хорошо оттопырен, что намекало на вероятный грабеж. Кроме этого никакой информации к размышлению.

– Похоже, карманы почистили, – предположил Натан. – Так не бывает, чтобы у человека в карманах не оказалось совсем ничего.

– Точно, – согласился Артур. – Письмо и билет лежали как раз в тайнике, – он показал Боровскому карман, который тот упустил. – Во… придумали конструкцию! Я бы сам не догадался, что здесь еще есть карман, если б не почувствовал, что там что-то есть. И сумку, – Артур отдал Боровскому тряпичный мешок с длинной лямкой. – Сумку тоже всю обшмонали. Это ж не может такого быть, чтобы приличный человек пошел гулять с пустой сумкой.

Натан выложил вещи на стол. В сумке Артура оказалась лишь сигаретная пачка, зажигалка, спичечный коробок, да реклама пиццерии Майами-бич, подхваченная в дороге.

– Артур… – Боровский разложил на столе предметы, – от чего ты прикуриваешь? От зажигалки или от спичек?

Вопрос немало озадачил бродягу. Он потянулся к спичечному коробку, производства уральской фабрики, и потряс его возле уха. Коробка оказалась пуста. Он взял тяжелую зажигалку…

– Клянусь, – ответил Артур. – Что хотите, делайте со мной. Ни хрена не помню. Отбило мозг под самую нижнюю челюсть.

– Прежде всего, тебе надо хорошо отдохнуть.

– Да… – согласился бродяга, – я даже не помню, когда последний раз спал.

Пока Юля стелила гостю постель, он прошелся вдоль книжных полок, осматривая переплеты.

– У… – сказал он, – как интересно. Техникой увлекаешься?

– Да, немного, – ответила Юля.

– Здорово. Наверно я в прошлой жизни такой же фигней занимался.

– Насколько я помню, ты не знал, как включить компьютер.

– Да? – Артур на всякий случай попятился от монитора.

– Хочешь, книжку интересную почитать? Про рыцарей и пиратов. Только она на французском. Эрни ее читает иногда перед сном. Единственная вещь, которую он читает не из-под палки.

Артур заметил в Юлиных руках красочную книгу с картинками и потянулся к ней, но засомневался.

– Возьми, – предложила Юля. – Ты хорошо знал французский. Может быть, вспомнишь.

Утомленный дорогой гость не успел рассмотреть обложку, как сон свалил его на кровать. Девушка вернулась на кухню и взяла зажигалку.

– Не бывает так, чтобы спички и зажигалка сразу… И зажигалки не бывают такими тяжелыми. Она, наверно, старинная. Наверно, она дорога Артуру как память, иначе, зачем таскать в кармане такую тяжелую вещь? Эту ерунду сейчас дают на сдачу в супермаркетах… Смотрите! – Юле удалось извлечь из устройства столбик белого пламени.

Натан осмотрел необычный предмет. Корпус зажигалки оказался запаян, кремень отсутствовал, бутафорское колесико крутилось вхолостую, не встречая препятствий.

– Смотрите-ка, «Рогачевская табачная марка»! – Юля указала на сигаретную пачку. – Вы слышали про такую?

– Вот, что я думаю, Юля… Мы вернем эти вещи Артуру, как только он отдохнет, а пока… Если ты не против, они полежат на балконе.

– Конечно, – согласилась девушка, – если Сара утащит, то потом не найдешь.

Натан Валерьянович понес подозрительные предметы на балкон мимо клетки с вороной, а Юля пошла за ним.

– Не верю, – сказала она. – Просто не представляю себе, чтобы наши друзья-эзоты докатились до такой низости. Подослать к нам Артура да еще со шпионским устройством. Нет, как-то грубо работают. Обычно… – Натан Валерьянович приложил к губам палец. Он поднял с пола промасленную куртку Артура, еще раз ощупал пуговицы, сложил в корзину для белья и вынес на балкон, следом за зажигалкой.

– Давайте, позвоним Жене. Вдруг кто-то, кроме Артура вернулся.

– Позвони.

– А что мы решим насчет Некрасова?

– Пригласим его в гости.

– Как? – удивилась Юля. – Когда?

– Не будем торопиться. Скажи, что я хочу лично с ним познакомиться.

Пока Артур спал, много событий произошло в майамской квартире. День успел превратиться в ночь, а ночь в день. Юля дозвонилась до Оскара и поссорилась с ним, а потом поделилась с доктором Русым дурным предчувствием. Юле показалось, что сон ее гостя становится летаргическим, и девушка прибавила данную неприятность к черной полосе своей жизни, которая не прекращалась вот уже несколько дней. Пока Артур спал, Натан Валерьянович помирился с семьей, потому что в этот раз Левушку решили не класть в больницу, и моральная поддержка супруга перестала быть жизненно необходимой Розалии Львовне.

Утром Натан собирал Эрни в школу для бедных латиноамериканских детишек, открытую на пожертвования церковной общине. В школу, которая не вела учет и не требовала с прихожан документы. Там за детьми смотрели добрые сестры, и мальчишкам несмышленого возраста было позволено все, даже бегать по скамейкам класса и кричать во всю глотку. Эрнест вертел головой и не желал завязывать шнурки на ботинках. Он ждал, пока Натан Валерьянович встанет перед ним на колени и сделает это сам.

– …Не хочу быть там до вечера, – капризничал мальчик. – Если ты не приедешь с обедом, я убегу.

– Надо говорить «во время обеда», – поправил Натан. – «С обедом» – имеет совершенно другой смысл. Внимательнее будь, Эрнест! Ты же знаешь, как сказать правильно.

Больше прочих достоинств католической школы для бедноты Натан Валерьянович ценил высокий забор и неподкупного сторожа у ворот. За это заведение получило прозвище «зоопарк», но Натана это ничуть не смущало. Детям в школе рассказывали историю Девы Марии и Иисуса Христа. Каждый раз примерно одно и то же, потому что контингент то и дело менялся, а вечные сюжеты веками сохраняли воспитательные свойства.

Натан Валерьянович положил монетку в карман ребенка.

– Опустишь в жертвенник, когда пойдешь в храм, – сказал он. – Запомни, эта денежка не для того, чтоб сунуть сторожу и удрать, не для того, чтобы спорить с ребятами, не для того, чтобы царапать на парте неприличное слово. Если сестра Тереза еще раз пожалуется, что ты запер мальчика в туалете или брызгал водой с лестницы, я приставлю к тебе индивидуального воспитателя. Заплачу ему деньги, которые собирался потратить на новые теннисные ракетки.

Натан Валерьянович встал на коленки, чтобы завязать ребенку шнурки.

– Давай, мне лучше Юлька английский поучит?

– Опять неправильно говоришь. Что случилось, Эрнест? Всего один день ты побудешь в школе, а завтра мы с тобой опять поедем на корт.

– Ну, дядя Натан…

– Ты больше дурака валяешь, чем занимаешься с Юлей английским. А у Юли, между прочим, экзамены на носу. Я не хочу, чтобы у нее весь день из-за тебя были растрепаны нервы.

– Ну, я не буду трепать ее нервы.

– Кого ты хочешь ввести в заблуждение, Эрнест? – профессор поднялся с колен и посмотрел на свою работу. Мальчик был обут, одет, экипирован тетрадкой и альбомом для рисования. Настроение у ребенка было хуже некуда, что и требовалось для того, чтобы сбагрить его на попечение сестры Терезы.

– Может быть, вам действительно вернуться в Израиль? – предложила Юля. – Эзоты поймут, что вы отошли от дел и занялись семьей.

– Нет, – ответил Натан. – Прятаться, не понимая, что за опасность тебе грозит – верный способ поставить себя под удар. Я долго терпел ваши тайные посиделки с Некрасовым, хоть и обещал Оскару их пресекать. Я много наслушался о ваших увлекательных диалогах. Однажды мне, так или иначе, придется вмешаться. Пусть Сава придет. Тогда многое станет ясно.

Артур продолжал спать, когда Савелий Некрасов возник на пороге и поздоровался с Юлей, как с домашней прислугой.

– Сава… – растерялась девушка, – ты меня не узнал?

– Рад видеть, – Некрасов сдержанно поклонился.

Его голос показался Юле незнакомым, манеры странными. Даже фигура, сгорбленная под тяжестью обстоятельств, вдруг вытянулась и приобрела осанку. Девушке показалось, что на плешивой макушке ее товарища вдруг прибавилось волос, и пиджак натянулся в плечах.

– Добрый день, – поздоровался Сава с профессором, получил приглашение пройти в комнату, и слегка оробел.

На журнальном столике стояла ворона, расставив лапы, и смотрела на Савелия, словно готовилась принять бой. Казалось, Сара Исааковна больше всех была изумлена переменой личности.

– Кыш, – прикрикнул Боровский на птицу. – Пошла… пошла вон!

– Благодарю за приглашение, – вымолвил гость. – Если б он увидел в элитной квартире парочку гиацинтовых попугаев, то не придал бы значения. Только уважающий себя житель Майами ни за что не пустил бы ворону в дом. Ситуация ненадолго вывела Саву из равновесия, но он быстро пришел в себя, прошел в комнату, сел на диван и положил на коленки портфель.

– Какие возникли проблемы? Чем я могу вам помочь? – начал Натан Валерьянович, прикрывая дверь в детскую. Сава Некрасов бросил подозрительный взгляд на балкон, и Натан Валерьянович прикрыл и дверь на балкон. – Что за организацию вы представляете?

– В данный момент, я представляю компанию «Интермед», которая торгует медицинскими препаратами и оборудованием в Европе, и с которой я имею честь сотрудничать в качестве консультанта по юридическим вопросам.

– Известная фирма… «Интермед».

– Одна из лучших на рынке медпрепаратов, – заверил Савелий.

– Не сомневаюсь.

– И заключать контракты я буду только от этой организации. Если, конечно, вы согласитесь на наши условия.

– Чем я могу быть полезен компании? Я не медик.

– Вы такой же человек на Земле, как все мы. И подвержены той же угрозе, что вся наша раса. Все, что я могу добавить… Натан Валерьянович, ситуация такова, что откладывать некуда. Или мы с вами приходим к необходимости сотрудничества и делаем все, что возможно для этого мира, или вместе с ним пропадаем пропадом.

– Могу я узнать подробнее?..

– Разумеется, – Некрасов полез в портфель, который ни на минуту не выпускал из рук. – Когда я узнал, что вы готовы к диалогу, я долго думал, что может вас убедить, и решил показать секретный документ, который был составлен по итогам саммита прошлого года и подписан президентами девяти государств. – Сава выложил на стол подшитую стопку бумаг. – Прошу ознакомиться. Резолюция появилась после доклада, сделанного на конференции по проблемам генетики. Здесь подписи ведущих ученых мира. Среди них – ваш знакомый, доктор Гурамов, если его мнение является авторитетным для вас… Прошу вас, Натан Валерьянович, речь идет об открытии, которое, по сути, вынесло человечеству приговор. Дело в том, что наша биологическая программа предполагает ограниченное число поколений.

– Что вы говорите… – удивился профессор.

– Более того, в человеческой структуре ДНК уже начали происходить изменения, которые не позволят виду дожить до конца текущего века. Видите ли, генетики забили тревогу раньше других. Дело в том, что человеческая раса, ныне населяющая планету, исчерпала ресурс и подходит к критической точке. Каждый из нас… кто-то быстрее, кто-то медленнее. Один род успел сменить меньше поколений, чем другой, но все мы подтягиваемся к общей финишной линии. Придет срок и на Земле больше не родится ни одного младенца. Прошу ознакомиться с текстом доклада. Если этого будет мало, я предоставлю еще, и еще… и буду предоставлять вам документы до тех пор, пока мне не удастся вас убедить. Поверьте, аргументов достаточно. Когда вы поверите, что это не досужие вымыслы, может быть вы, профессор… Вы и ваш одаренный ученик, сами ответите на вопрос, откуда исходит угроза.

– Ознакомлюсь, – согласился Боровский. – Что вы хотите от нас?

– Прекратить вражду, – ответил Савелий. – Прежде всего, вы должны перестать относиться к нам, как к врагам. К сожалению, наш сотрудник не нашел правильного подхода к господину Шутову и это перечеркнуло все наши дружеские намерения. Естественно, он будет за это наказан, как любой сотрудник, превозносящий личные интересы над общей идеей.

– Да, Оскар сложный человек, – согласился Натан. – И подход к нему был найден, не побоюсь этого слова, безобразный. Но это не значит, что с ним нельзя иметь дела. И тем более это не причина, чтобы ставить в неловкое положение его подругу. Что за вздор, шпионить за близким человеком?

– Целиком… абсолютно и полностью с вами согласен, поэтому немедленно пришел, как только вы назначили встречу, и готов принести извинения. Дело в том, уважаемый Натан Валерьянович, что идея прямого контакта с вами не получила поддержки, потому что вы не вовремя отошли от дел. Мы планировали переговоры сразу по окончании работ в уральской аномалии, но вы перенервничали и решили вернуться на кафедру, чтобы продолжить преподавать основы классической науки так, как предписано министерством образования. Физиков подобного профиля, поверьте, достаточно. Есть из кого выбирать. Специалистов, как вы – двое. Один раз мы ошиблись. Второй раз следовало взвесить все до деталей.

– Это верно, – согласился Натан, – в уральской зоне я сильно понервничал.

– Соглашусь, Джулия получила не вполне достойное предложение. Наши аналитики недооценили степень доверия между вами и получили урок. Но я здесь не для того, чтобы оправдываться, а для того, чтобы заинтересовать вас, Натан Валерьянович. Нам известно, что вы пересекли океан не для того, чтобы заниматься наукой. А нам бы хотелось вернуть вас к теме исследования. Нам бы хотелось, чтобы вы осознанно и добровольно сделали этот шаг. Второго фиаско мы позволить себе не можем.

– Оставьте материалы. Я ознакомлюсь.

– А… ваш ученик?

– Что «ученик»? – не понял Боровский.

– Вам известно, где он и чем занимается?

– Мне известно, а вам?

Некрасов понял, что аудиенция подошла к концу, и поднялся с кресла.

– Обидно, – сказал он. – Обидно, когда талантливый ученый намеренно ограничивает свой кругозор и тратит время на проработку заранее ошибочных теорий.

Ваша концепция иллюзорной памяти, профессор… – Сава обернулся в дверях, – поразительно гармонична. Я бы сказал, гениальна, но, к сожалению, она не верна.

– Если мы решим сотрудничать с вами, вы получите всю интересующую вас информацию из первых рук.

– Нет, – возразил Савелий, – если вы решите сотрудничать с нами, вы получите от нас информацию, значимость которой переоценить невозможно.

Четвертые сутки прошли с тех пор, как Артур уснул и перестал подавать признаки жизни. Если сначала он вертелся под одеялом, то со временем затих, дыхание стало ровнее. Юля подходила к кровати, чтобы убедиться: пациент скорее жив. Теперь сон гостя стал напоминать обморок.