Текст книги "Сказки о сотворении мира (СИ)"

Автор книги: Ирина Ванка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 152 страниц)

Глава 2

– …А я считаю, что это бесполезное дело! Валерий Петрович, они сумасшедшие! – докладывал Федор начальству. – Я уговаривал! Нет… мы нашли одного! Он заявил, что из леса никуда не уйдет, и чуть не разбил прибор. Да, остальные прячутся. Уверен, что прячутся. Что делать? Группу захвата за ними посылать? Опасно… Сам не ожидал, Валерий Петрович. Так точно, понял… буду выводить по одному. Я только не понял, как их отлавливать…

К поисковой операции был привлечен Павел, но прогресса не наступило. Людей по-прежнему не было видно. Они не выходили к дороге, не читали надписи, начертанные спасательной экспедицией, не собирались в назначенном месте и даже не оставляли сообщений, что живы. Федор готов был поверить, что людей в зоне нет, и требовал научного доказательства своих убеждений. У Оскара не было времени убеждать. Вместо того чтобы прочесывать лес, он запоем читал книгу про руны, рисовал в альбоме и склонялся к мысли, что греографы совсем не одно и то же, что древние письмена. Точнее, одно и то же, но не совсем. Он предложил бы рассматривать руны, как частный случай греографов, порядком искаженный, упрощенный и адаптированный для удобства высечения на камнях и металле. Натан Валерьянович беспокоил его нечасто:

– Дорожное полотно образует круг, который замыкается в пятнадцати километрах к востоку отсюда, – сказал он ученику.

– Непохоже на круг, Учитель. Там ненормальный подъем, думаю, спиралевидная деформация.

– Длина одного витка порядка пятидесяти километров…

– Пересчитайте сами!

– Я пересчитал: тридцать километров – радиус зоны. Пятнадцать отсюда до кольца, столько же от кольца в направлении комбината. Страшная наука – математика.

– И сколько пропало? Подумаешь!.. Меньше двадцати километров.

– Надо выполнить точные измерения. Если в кольце… или в витке образовался провал, то люди, находящиеся в нем, могут быть невидны. С дороги мы наблюдаем проекцию противоположной стороны с небольшим искажением. Даже если люди видны, мы смотрим на них сквозь деформированное пространство.

– Скажите об этом Федьке, Учитель. Как выкурить народ из леса – не наша с вами проблема. Наше дело – обеспечить безопасный поиск. Мы его давно обеспечили.

– Оскар, мы должны проверить идею. Если люди невидны по причине пространственного искажения, надо применять другие методы поиска. Если сдвинут хронал – мы тратим время впустую.

– Впустую, Учитель, – согласился Оскар.

Оскар анализировал события и склонялся к тому, что человечество поленилось изучить Язык Ангелов и упростило его до уровня, когда он перестал быть понятен Ангелам, но так и не был освоен людьми. С тех пор многие важные детали рун оказались упущены, пропасть между рунами и греографами расширилась. Оскар провел исследование и убедился, что большинство магических рун не работают и не могут работать по причине небрежности, но с его выводами никто не согласился. Федор с Павлом бегали по лесу, Учитель был занят, мысли Артура откочевали на побережье Адриатики и рисовали татуировки на загорелых попах.

– Оскар! – позвал Натан. – Иди, посмотри. Зона стабилизировалась, или мне кажется?

– А что вы сделали, Учитель?

– Я – ничего.

Оскар подошел к монитору. Артур ненадолго отвлекся от поп, чтобы составить ему компанию.

– Похоже, стабилизировалась, – подтвердил Оскар. – И что теперь? Может она сама и свернется?

– Надо ускорить поиск. Предупреди ребят. В Слупице мы с тобой снимали параметры пульсирующих фаз?

– Мы жили в эпицентре, Учитель. Там и зоны, как таковой, не было. Привратник решал свои задачи, а мы ему не мешали.

– Нет, была. Пастухи рассказывали нам что-то похожее, вспомни: то пропадали люди, то возвращались. То видна была гора, то вдруг невидна… Другое дело, что зона была управляема. Ты допускаешь, что у здешнего дольмена появился хозяин?

– Целитель тут появился, – вспомнил Артур. – Руками махал, в нос гудел, раскачивался на одной ноге… чуть не рухнул в канаву. Говорил, что вы поручили.

– Какой целитель? – удивился Натан. – Хватит на нашей совести одного Бориса. Еще раз появится – сообщите мне. Кто его сюда допустил? Разве военные не перегородили дороги? Вернется Федор – надо будет серьезно поговорить! Оставил лагерь без охраны, а если что-нибудь пропадет?

– Мы же здесь, Учитель, – напомнил Оскар, а Артур кивнул в знак согласия.

– А толку с вас обоих? Пусть пришлют солдат охранять антенну.

– Что с вами, Натан Валерьяныч? – удивился Артур.

– Ну-ка, вспоминайте оба, где я мог слышать фамилию Бессонов-Южин?

– От Женьки Русого, – вспомнил Артур.

– Да, – согласился Оскар, – от Женьки.

– Не верите – я дневник покажу. У меня в дневнике все записано.

– Неси сюда свой дневник! – приказал Натан. – Я сам прочитаю.

«Бессонов-Южин, – прочел Натан Валерьянович в дневнике Артура, – спившийся журналист, в прошлом – обозреватель отдела информации «Туровских новостей». Крыша съехала от неудачных попыток напечатать книгу».

– Женя тебе сказал? – не поверил Натан.

– Женька сказал, что сейчас вообще фантастику не печатают. Сказал, дохрена фантастов, а народ детективы в основном покупает.

– Женька знал его по работе, – добавил Оскар. – Бессонов ушел из газеты, переучился на экстрасенса, но статьи иногда писал, и в редакции появлялся… в основном на пьянках.

– А пьянки у них каждый день, – сообщил Артур.

– Да, – согласился Оскар, – если не чаще. Учитель, вы не знаете, как пьют журналисты… До полного нокаута!

Федор вернулся и пообещал, что экстрасенс сядет за хулиганство, как только попадется ему на глаза. Людей в лесу по-прежнему не было видно. Он развернул карту, на которой были отмечены прочесанные участки.

– Еще двести тысяч ведер воды и золотой ключик у нас в кармане. Надо осмотреть территорию в районе пещеры. Ваши очки добавляют немного дальности, зато искажают объекты вблизи. И, объясните мне, Натан Валерьянович, если не трудно: какого черта инструкции, которые я пишу на асфальте, поворачиваются вверх тормашками?

– Странно, что не исчезают вообще. Если я правильно понимаю геометрию искажения, то дорога может дублироваться произвольно на разных участках. Мы не продумали методику поиска, потому что не ожидали столкнуться с такой проблемой, – ответил Натан. – Давайте пробовать все, что имеем: мы имеем оружейный кристалл. Если точно подогнать к нему линзу, границы видимого поля можно значительно раздвинуть.

– Рискованно, Учитель. Реальные камни в зону лучше не тащить. Излучение пойдет в резонанс – хронал можем сдвинуть.

– Есть такой риск, – согласился Натан.

– Тепловизор бы хороший, – предположил Федор. – Датчик инфракрасного излучения в зоне использовать не опасно?

– Было бы слишком просто, Федя, но в поле, с которым мы имеем дело, инфракрасный диапазон искажен.

– Надо собирать каркас, Учитель. Если Карась нам выделит месяц…

– Никто нам не выделит ни минуты на пустую затею!

– Месяц! – обратился Оскар к Федору. – И лесорубы разбегутся по домам сами!

– Не слушай его.

– Тогда нанимайте экстрасенсов! – обиделся Оскар. – Пусть гудят в нос.

– Надо хотя бы прораба вывести, пока не пропал, – беспокоился Федор.

– Скажите ему Учитель.

– Не надо трогать прораба, – сказал Натан. – Сначала надо подумать.

Новый день начался с нового эксперимента. Оскар расстелил на дороге плакат, содержащий обращение к небу. «Не надо дождя, не надо туч», – просил человек. К обеду распогодилось. Выглянуло Солнце. Бессонов-Южин пропал. Зона рванула вширь на два метра, наверстывая упущенное.

– Конечно! – не верил Федор. – Сидел всю ночь в интернете, смотрел прогнозы погоды.

– Он с девушкой ссорился, – возразил Артур. – Она приехать хотела, а этот… врал, что работает на закрытом объекте.

– Юлька рвется сюда? – удивился Федор. – Отважная женщина. Пусть приезжает, если не за казенный счет.

– Сюда? В лес? – удивился Оскар.

– А что? Суп сварит. Хоть от кого-то в лагере будет польза. Она сумеет договориться со скороваркой, чтобы кипятком не плевалась в хорошего человека?

– Лучше, чем ты с прорабом!

– Все! – скомандовал Натан Валерьянович. – Пустые разговоры прекратить! Заняться делом! Прораба оставить в покое!

Вечером упало давление. Боровский понял, что месяца на размышления не будет. Может случиться так, что не будет лишнего дня. Природа сама наведет в своем доме порядок. На совести беспомощных физиков окажется два десятка невинных душ.

– Давление падает, – сообщил Учителю Оскар.

– Вижу. И что ты предлагаешь?

– Я уже предлагал. Ваша очередь.

– Зайди сюда и закрой дверь.

Оскар занял место напротив Боровского за столом и приготовился возражать. Натан Валерьянович обдумывал детали. Оскар ждал.

– Никакого риска в каркасе, Учитель. В худшем случае ничего не получится.

– В худшем случае мы потеряем месяц времени, которое теперь на вес золота. Лучше вам с Федором взять машину и домчаться до хутора Серафимы. Если Нина обладает способностью видеть сквозь стены, сквозь туман она должна видеть тем более.

– Она не контактирует с человечеством.

– Зато контактирует с Серафимой. Замерь частоту ее зрения. Если все, что пишут про пришельцев, не полная ерунда, зона может быть для Нины родной средой обитания.

– Ничего себе, идея…

– Поезжайте. Заодно проведай старушку.

– Что-то я не видел в зоне ни одного гуманоида!

– О чем это говорит?

– О чем, Учитель?

– О том, что они видят вас с большего расстояния и ведут себя осторожно, в отличие от вас с Федором. Если Нина видит в смещенном спектре, она должна видеть лес сквозь туман… Было бы хорошо привезти ее сюда на денек. Многое стало бы ясно.

– Сима не пустит.

– Надо хорошо попросить.

– Учитель, но ведь это существо не разговаривает даже с Симой!

– Покажет пальцем! – возразил Натан. – Понимающему будет достаточно. Поезжайте на хутор и возьмите с собой Артура. С него за рулем больше толку, чем здесь. Поезжайте сегодня! Сейчас же! За три дня обернетесь.

Федору совсем не понравилась идея ехать к Серафиме на хутор. Он не собирался гробить на дорогу три дня. Федору понравилась идея лететь к Серафиме на вертолете. Когда армейская машина приземлилась на поляне, местные мальчишки уже сбежались. Все показывали пальцем на дом, где поселился маленький гуманоид с чокнутой немкой, но бабушка Серафима не допустила войны миров. Она сама разогнала зевак и пригласила гостей.

– Ай, как жалко, что не приехал Женя, – сокрушалась бабушка.

Старушка заподозрила, что Женя болен и собрала для него гостинец из банки меда и кедровых орехов, которые считала панацей от всех болячек. Девочки сидели рядышком за столом, держали друг друга за руки. Они бы с удовольствием смылись, но приезд гостей обязывал соблюдать этикет. Федор ел пельмени и рассматривал гуманоида. Гуманоид сосал конфету и рассматривал Федора. Оскар умирал со смеху, наблюдая контакт. Он не торопил события. Не для того он трясся в «вертушке» над тайгой, чтобы в тот же день улететь обратно. Оскару надоели сухие пайки, а пельмени от бабушки Серафимы вернули его домой. Раньше он считал, что никто не готовит пельмени лучше Розалии Львовны, теперь понял, что ошибался.

– Я знаю, что с ней, – наконец сказал Федор. – Эта молодая баба с сильным психическим отклонением.

– Ты про Лизоньку? – спросил Оскар.

– Я про Ниночку.

– Как ты понял, что она баба?

– Они все бабы. Я работал с такими… до того как Петрович взял меня в свой отдел. Мужские особи в их популяции – атавизм. Заморыши. Они даже размножаться с их помощью перестали. А эта – молодая баба. Причем с приветом. Я только не понял, с каким.

– А как они размножаются? – поинтересовался Оскар.

– Не скажу.

– Почему?

– Зачем тебе знать?

– Интересно.

– Мне тоже интересно, чем ты занимался в Америке. Напишешь рапорт – дам тебе кое-что о них почитать. Секретные материалы.

Оскар облизал тарелку и положил добавку.

– Да, – согласился он, – не тупая была идея, Юльку сюда зазвать… и отдать Серафиме на стажировку.

– Так я не понял…

– Чего не понял?

– Не желаешь слить информацию о Копинском?

– Не знаю такого. Первый раз слышу. Я говорю, Юлька тоже неплохо готовит, но… стажировка не навредит.

– Ладно, – согласился Федор. – Пусть приезжает. Она гуманоидов не боится?

– Крыс боится, – припомнил Оскар, – мышей боится, летающих тараканов боится. Гуманоидами я ее пока не пугал.

Бабушка Серафима не выпускала девиц со двора. Сильно много стало в лесу грибников с фотокамерами. Ниночка с Лизонькой собирали цветы на заднем дворе за высоким забором, построенным на спонсорские вложения богатого немца. Здесь же у них имелась полянка с камушками, горками и массой полезных занятий. Сима до смерти боялась, что однажды девиц украдут и ей некого станет кормить и обстирывать. Долго Артур уговаривал бабку посодействовать поисковым работам, пока та, наконец, согласилась.

– Если бы приехал Женя… – вздохнула Сима. – А этих ребят я толком не знаю. Сумеют ли они заботиться о девочке? У них самих-то детишки есть?

– О! – воскликнул Артур. – Полный дом! Они очень заботливые папаши.

И все бы прошло хорошо, если б Оскар не сделал глупость, ради которой приехал на хутор. Он улучил момент, подсел к Ниночке и развернул перед ней картинку с руническим текстом. То, что произошло потом, ошарашило всех. Ниночка зашипела, замахала тоненькими ручонками и задала стрекоча на чердак. Серафима только всплеснула руками. Очевидцы ахнули. Дверь чердака хлопнула и заперлась на защелку. Оскар закрыл альбом.

– Что ты ей показал, чудило? – спросил Федор, стараясь соблюдать спокойствие. – Ну-ка, выйдем. – Он выставил Оскара во двор и припер к стене.

Артур вышел следом. Испуганная Лизонька залезла под стол.

– Я не хотел, – заявил Оскар.

– Дай сюда!.. – Федор раскрыл рунический текст и только больше разозлился. – Что ты написал?! Быстро говори, что это?

– Ты не верил, что работает? – злорадствовал Оскар. – Убедился, да?

– Я сказал: излагай, что написано, человеческим языком!

– Ничего особенного. Написано, что скоро свет Солнца сожжет все живое. Фраза с ворот рыцарской гробницы середины тринадцатого века.

– Ты совсем больной?

– Я – да!

– Тебе не пора вправить мозги, чтобы из ушей не торчали?

– Пора, – согласился Оскар.

– Еще раз такое выкинешь…

– Я больше не буду, – заверил экспериментатор.

– Вот что, чудило на букву «м»… – поддержал Артур Федора, – ты теперь думай, как ее выманить с чердака!

– Не работает! Не работает! – злорадствовал Оскар. – Расслабьтесь, мужики! Я загнал, я и выманю.

Оскар сейчас же написал текст, который, с его точки зрения, должен был успокоить испуганное существо. Он просунул текст в щель, но Ниночка не подошла к бумаге, не развернула ее, не прочитала, не успокоилась. Напротив, глубже забилась в угол. Следующий текст Оскар просунул в развернутом виде. Бумага упала на солому, но Ниночка не подошла. Ниночка не шла даже к Серафиме. Ни на сладкую конфету, ни на уговоры. Ближе к ночи Сима испугалась, что Ниночка умрет, и Федор снял дверь чердака с петель. Ниночка шипела, плевалась, к людям не шла. Пришлось оставить ее до утра, до тех пор, пока над Землей не взошло светило, которое никого не тронуло, зато проявило текст на плакате, который Оскар повесил напротив испуганного создания.

Следующий день Ниночка приходила в себя. Она больше не проявляла агрессии. Она сидела в углу, глядела на текст и вздрагивала, если глаза закрывались. Она уже не пугалась гостей, ела конфету и верила в будущее. К вечеру Серафиме удалось спустить ее в дом и спрятать под одеяло.

– Мы поедем все вместе или совсем не поедем, – сказала Серафима. – И Лизонька поедет, и я. Только вот козочку доить некому…

Артура решено было бросить на хуторе для поддержания хозяйства. Артур немного погоревал, но успокоился, когда увидел погреб с солеными грибами и сушеными рыбами. Ранним утром вертолет опять приземлился на поле. Ниночку, завернутую в одеяло, положили в кресло, Лизоньку посадили рядом. Бабушку Симу толкали снизу и тянули сверху, пока не погрузили на борт. Старушка первый раз оторвалась от земли и не чаяла снова коснуться тверди. Она попрощалась со всеми, кто пришел ее проводить, поздоровалась с теми, кто встречал ее в раю. Лиза, чтобы утешить старушку, подарила ей куклу. Ниночка засунула в рот конфету и созерцала огромную реку с высоты полета НЛО.

– Правильно, что не поехали на машине, – заметил Оскар, листая альбом. – У тебя на лобовом стекле «знак опасности». Имей в виду, этой тачке на конвейере написано столкнуться с неразрешимой проблемой.

– Уже столкнулась, – заверил прорицателя Федор. – Проблема называлась «кусок щебенки», и я ее разрешил. Дай сюда эту муть! – он отнял альбом и спрятал в папку с документами. – Получишь по окончании операции!

Оскар развернул книгу, заныканую Натаном Валерьяновичем у Ильи Ильича, и погрузился в чтение, но Федор отобрал книгу. Оскар подложил под голову куртку и приготовился спать.

– Женька рассказывал, что эти девицы однажды рисовали руны, – напомнил Федор, – а ты их расшифровывал.

– Каракули они рисовали.

– Что за каракули? Где они сейчас?

– Зачем тебе? Искать зашифрованное послание человечеству… из далеких миров?

– Не твое дело. Ты их расшифровал или нет?

– Издеваешься? У меня была пара сотен образцов, полученных с Греаля. Это все равно, что переводить с языка, зная три буквы алфавита.

– А сейчас?

– А сейчас и того не осталось. Все конфисковано органами. Пусть Карась дешифрует.

– Шутов, я тебя когда-нибудь выброшу с вертолета без парашюта, – пригрозил Федор.

– Давай, – согласился Оскар. – Сопротивляться не буду. Больно вы мне надоели.

Новые поселенцы лагеря принесли с собой неудобства. Места в автобусах не хватало. Лизонька хныкала, Ниночка капризничала и не ела кашу. Девицы пугались всего на свете. Сима горевала без горячей воды. Только она привыкла к нагревательным приборам, ей снова пришлось обходиться водой с колонки, которую Паша возил в канистрах, и которой теперь не хватало на день. Натан Валерьянович, как мог, торопил события. Ниночка ни на шаг не отходила от Симиной юбки. Лизонька держалась за ту же юбку с другой стороны. Решено было всем вместе идти в туман, но старая бабка с больными ногами идти не могла. Федор арендовал телегу с кобылой, но кобыла привыкшая спать на ходу, очнулась у границы тумана и стала вести себя как Ниночка: фыркать, мотать головой и пятиться. Федор предложил запрячь в телегу Павла, и запряг… и усадил на повозку до смерти напуганную Серафиму, но Натан Валерьянович вмешался вовремя и решительно прекратил безобразные выходки молодых людей.

– В зону идут Оскар и Нина! – объявил Натан убедительным тоном педагога. – Остальные ждут в лагере и принимают меры для поддержания порядка.

Безобразие тут же и прекратилось. Все, кто копошился без дела, застыли на месте; все, кому мешали работать, возобновили активность. Натан почувствовал, как время откатилось в прекрасное прошлое, когда старшие дочки были маленькими, и Розалия Львовна не знала, как справиться со всеми сразу. В доме Боровских царил бардак, пока отец не возвращался с работы. Натан ни на кого не кричал, никого не наказывал, он мирно ужинал, шел к себе в кабинет и готовился к занятиям. Тишина наступала в доме сама собой. Кто капризничал – шел спать, кто не ел – тот брался за ложку, у кого за день от криков болели уши, ощущал целебную тишину.

Пока никто не опомнился, Оскар рассовал по карманам конфеты и оторвал Ниночку от юбки бабушки Симы.

– Пять часов! – пообещал он. – Максимум пять часов и мы вернемся.

Сима не поверила и оказалась права. Ни через пять, ни через десять часов экспедиция не вернулась. С наступлением темноты терпение Федора лопнуло.

– Дайте мне второй приемник, и я пойду…

– Нет! – ответил Натан.

– В таком случае, я пойду в зону без маяка.

– Возьми себя в руки! – рассердился Боровский. – Сядь и жди, пока не вернется Оскар. В противном случае больше не рассчитывайте на нашу помощь.

Федор сел. Напряженная тишина продержалась в лагере до полуночи, на большее здоровья бабушки Серафимы не хватило. Бабушку хватил гипертонический криз, и ситуация разрядилась. Неприятности, которые уже случились, оказались важнее тех, что грядут. Все побросали дела и занялись здоровьем Симы. Пропавшая экспедиция отошла на второй план.

Когда Оскар вернулся в лагерь, на него не обратили внимания. Федор уехал в город вместе с неотложкой, Натан был занят переговорами с Лизонькой, которая в испуге забилась под компьютерный стол. Оскар вернулся один и упал в траву. Павел наткнулся на него случайно и побоялся трогать. Он вызвал из автобуса Натана Валерьяновича и замер над телом в ожидании специальных распоряжений.

– Жива она, жива… – огрызнулось «тело». – Мне надо поговорить с Учителем. Паша, уйди!

Из путаной речи Натан Валерьянович понял, что затея была неудачной. Более того, спровоцировала неприятности, к которым никто не готов.

– …Я привязал ее к прорабу веревкой, – сообщил Оскар. – Ей так спокойнее. Ему – наплевать.

– Если гуманоиды пришли за Ниной, почему ты не отпустил ее? – спросил Натан. – Сима об этом просила, когда писала в журнал. Просила найти ее родственников или нет?

– Она не пошла!!! – закричал Оскар. – Я отпускал! Нинель вцепилась в меня – чуть пальцы себе не сломала. Затряслась от страха, позеленела… Я думал, она зарыдает. Мало ли что с ней сделают соплеменники. Вдруг убьют?

– Говоришь, подходить к человеку боятся?

– Ко мне боялись. К прорабу тоже. Учитель, если б не прораб, я не знаю, как выкрутился бы. Да если б они могли подойти – они б меня на асфальт намазали тонким слоем. Федька говорил, что они зависимы от людей, поэтому ведут себя осторожно. Если запрещены прямые контакты, значит, запрещены. Они не то, что мы… Но до чего же хитры, паразиты! А главное – их там целый зоопарк.

– Федя вернется – решим, что делать.

– Когда вернется? Нельзя ей там… Они же вокруг! Она же с ума сходит! Учитель, я знаю, как ее вывести. Нужен второй человек, который пойдет с маяком впереди меня.

– Говоришь, глушили маяк?

– Да!

– Каким образом?

– Я не понял. Маяк начинал работать, когда я отходил от Нинель. Я от нее уходил – они подходили. И так до изнеможения. Я чуть с ума не сошел, пока сообразил…

– Может быть, Нина сама глушила маяк? Непроизвольно… Мы ничего не знаем о них. Надо дождаться Федора. Вполне возможно, что мозг напуганного существа излучает поле, которое блокирует приемник?

– Тем более, нужен второй человек! Я пойду с маяком, а Пашка поведет ее следом. Учитель, надо уводить Нину быстрее, пока они не придумали, как ее отбить.

– Идите с Павлом, – согласился Учитель. – Возьми фонарь, надень яркую куртку и проинструктируй его, чтобы был предельно внимателен.

Павел сидел на ступеньках лаборатории и строгал для Лизоньки куклу из деревянной палки. Зареванная Лизонька сидела рядом и смотрела, как Павел строгает куклу. Над лесом занималась заря. При виде ученых оба вопросительно подняли головы.

– Иди сюда, – рыкнул Оскар. Павел отложил деревяшку и спрятал в кармане нож. – Пойдешь со мной. Заберешь Нину. На обратном пути я уйду вперед, а ты будешь идти по следу, не спуская глаз. Запомни: ты должен видеть меня постоянно…

– Моргать поочередно правым и левым глазом, – процитировал инструкцию Павел. – Прежде чем моргнуть обоими сразу – проститься с матушкой навсегда.

– Не только с матушкой! Моргнешь не по уставу – пропадешь без вести. Все уяснил?

– Так точно, – ответил Павел и подтянул штаны.

– Запомни, Паша: ты не должен терять меня из виду. Случится что – дай сигнал и пока не обернусь – смотреть только на меня! Только! Даже если на тебя кинется рысь, не мешай ей обедать, пока я не поймаю тебя в поле зрения. Твое главное дело – держать Нинку за руку. Я – твой маяк. Ты плывешь за мной, как пароход по фарватеру, понял?

– Никак нет.

– Что неясно?

– Плавают туристы на надувных матрасах, – пояснил Павел. – Пароходы ходят.

– Ходят…

– Так точно, ходят.

– На флоте служил?

– А что?

– Ничего! Только моряки бесятся, если корабли перестают ходить и начинают плавать.

– Я – сын моряка, – уточнил Павел, выпрямился и подпер макушкой козырек автобуса.

– Тогда кру-у-угом! – скомандовал Оскар. – Шаго-о-ом марш! – и, шатаясь от усталости, пошел к границе тумана.

Последние сто метров до поворота экспедиция продвигалась на животах вдоль оврага. Медленным ползком, под покровом тумана. Если гуманоиду по каким-то причинам не разрешено подходить к человеку близко, Оскар решил, подползти к гуманоиду сам. Он предполагал, что вокруг прораба скопились пришельцы, и он напугает их, если приблизится неожиданно. Возле прораба стояла только Ниночка, крепко держась за штаны, и сосала палец. Из туманного оврага вынырнули две головы. Прораб не обратил внимания на головы. Он ворчал, делал пометки в бумагах и грозил кулаком невидимым собеседниками, засевшим в лесу.

– Вижу их! – сказал Павел.

– Сам вижу. Тише! Родственники могут быть где-то близко.

– Какие родственники? Я вижу людей. Вон там…

Оскар обернулся, проследил направление взгляда Павла и ничего не понял. Взгляд был в точности, как у Настеньки Комаровой: девочки, погруженной в мир кукол и дурацких значков. Взгляд Павла не указывал ровным счетом никуда. У Оскара сложилось впечатление, что люди, которых увидел его товарищ, повисли на стволах деревьев в трех метрах от поверхности грунта.

– Где ты видишь людей?

– Да вон, курят! – Павел указал вперед, где за зелеными стволами поднимался холм. На холме сидели несколько озябших фигур, похожих на пни. – Видишь, в кустах?

– Ни хрена себе! – ответил Оскар и разом насчитал пять голов. Он выбрался из оврага. Ниночка отпустила штанину прораба, потянулась ручонками к Оскару, но тот переадресовал ее Павлу. – Дядя Паша поведет тебя, – объяснил молодой человек и рванул на холм.

Ниночка была согласна вцепиться в штанину Павла, но тот поднял ее на руки, как ребенка.

– А чего они курят посреди рабочего дня? – спросил Павел, глядя вослед убежавшему Оскару.

– Отчего ж посреди? Они и в начале дня курили, мать их… – ответил прораб, – и в конце курить будут… Я этим уродам сказал по-хорошему: если подписали договор, надо выполнять работу.

– Почему они не хотят?..

– Дебилы они! Им все по боку, хоть штрафы, хоть премии! Они вон травы насушили и смолят, как паровозы…

– Самокрутки вредят здоровью.

– А… – махнул рукой прораб. – Быстрее сдохнут! Заблудились мы, понимаешь? Строили дорогу, заблудились. И что теперь? Не надо работать? Их никто не освобождал от работы! Разве в трудовом кодексе написано, что можно не работать, если потерялась дорога домой?

– Ну, да! И работать не хотят, и домой не идут?

– Я ж тебе объясняю: по этой дороге из лесу не выйдешь. Хоть туды ходи, хоть сюды ходи, никакой разницы. Так хоть бы делом занялись. Я же им сказал: вы – ничтожные выродки! С вашей жизни и так никакого толку, а если вы перестанете строить дорогу, толку будет еще меньше. Или не так?

– Все верно, – подтвердил Павел.

Оскар поднялся на холм и никого не увидел. Только пустой шалаш и кострище с остатками сушеных листьев. Люди ушли за туман. Сбежали от человека, который шел им на помощь и не чуял ног от усталости.

– Эй! – крикнул он. – Кто смелый – выходи!

– Закурить есть? – спросил низкий голос прямо в ухо. Оскар вздрогнул от неожиданности. Человеческое лицо мелькнуло за деревом и исчезло. Оскар обошел дерево. Вокруг по-прежнему не было ни души.

– Конфеты есть! – он достал из кармана горсть леденцов и протянул в пустоту.

Две фигуры словно материализовались из воздуха. Один сгреб леденцы, другой облизнулся, но было поздно: товарищ смылся. Растяпа был схвачен Оскаром за рукав ватника.

– Стой! Что происходит? Почему прячетесь? Почему не выходите на дорогу?

– Так… Егорыч не пускает, – объяснил строитель, кивая на прораба, и спустил с плеча ватник, под которым разливался лиловый синяк. – Вот!.. Палкой меня побил.

– Не хочешь домой?

– Почему? Хочу. Егорыч не хочет.

– Зачем прячетесь от спасателей? Делать нечего?

– Зачем от спасателей? От Егорыча…

– Неделю ходит по зоне человек специально за вами! Просит по-человечески выйти на дорогу!

– Человек? Зачем человек? – удивился битый. – Нас тут и так много. Еще одна пасть… Самим еды не хватает. Папиросы кончились… Нам лишняя пасть не нужна.

– Спасатели с вами?

– Какие спасатели? Егорыч всех бьет!

– А водители лесовозов?

– Их тоже… Егорыч сказал, пока разметка не сделана – по трассе никто не поедет. А дорожные знаки спалили. Они консерву тухлую жарят на дорожных знаках, как на сковороде. Егорыч узнает – убьет! Им лучше к дороге не подходить. Слышишь… а папироски не будет?

– Если завтра принесу папиросы – пойдешь со мной? Поверишь, что я выведу тебя из леса, и никакой Егорыч тебя не обидит?

– Не… у Егорыча палка длинная!

– Завтра! – повторил Оскар. – На этом месте я буду ждать с сигаретами всех, кто еще не окончательно спятил от страха перед Егорычем. Полдень – крайний срок! Кто не придет – будет жрать зимой сапоги!

Рабочий приуныл.

– Сапоги – нет… – сказал он. – Сапоги Егорыч не даст.

– Сколько тебе надо выкурить папирос, чтобы очнуться мозгами?

– Принеси… – попросил строитель. – Сколько не жалко. Только чтоб Егорыч не видел.

Натан Валерьянович в тот день остался без обеда и оставил без обеда подопечных. Он извлек из служебной папки список пропавших, чтобы уточнить количество, и отругал ученика за то, что тот не спросил фамилию человека, с которым общался в лесу. Федор, воротившись из больницы, поехал обратно в город за куревом. Павел посвятил остаток дня деревянной кукле.

– Тебе звонили, Оскар… – вспомнил Натан.

– Юлька?

– Мужчина. Кстати, тот же голос звонил вчера, но вчера было не до него.

– Кирилл?

– Непохоже. Кирилл бы представился. С какой стати ему от меня скрываться? Не Кирилл и не Женя.

– С акцентом?

Натан Валерьянович внимательно поглядел на ученика поверх очков и выдержал паузу. Оскар сделал вид, что ответ на этот вопрос его не сильно волнует…

В ожидании Федора время тянулось невыносимо. Лиза нашла контакт с Натаном Валерьяновичем, потому что тот говорил с ней на языке покойницы Марты. Ниночка не шла на контакт ни с кем. С тех пор, как Павел вынес ее из зоны на плечах, Оскар перестал существовать для нее. Скромные проблески взаимопонимания вдруг исчезли. Пропасть между двумя цивилизациями сомкнулась на время опасности, чтобы разойтись еще дальше. Павла Ниночка просто терпела. Ей интересно было наблюдать, как нож вырезает фигуру из деревяшки. Оскара она не терпела вообще. Он не делал ничего интересного с ее точки зрения. Он делал одни только гадости. Как только Оскар приближался с альбомом, Ниночка закрывала глаза и держала их закрытыми до тех пор, пока кто-нибудь не отгонит от нее ненормального человека.

– Что ты хочешь узнать? – рассердился Натан на ученика.