Текст книги "Сказки о сотворении мира (СИ)"

Автор книги: Ирина Ванка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 152 страниц)

– Почему она боится сородичей? Учитель, она не понимает специальные символы, – жаловался Оскар. – Она реагирует только на яркие общие понятия, а я не умею их формулировать, поэтому не могу правильно строить ряд.

– Ты не мог бы отложить свои опыты до лучших времен?

– Нет, не могу! Учитель, я должен понять, кто они такие.

– Вернется Федор и все объяснит.

– Нет, не объяснит. Он сам ничего не знает. Учитель, если это люди реального мира? Если они расширяют зону для себя? Мы же по шее получим, как только запустим генератор. Представляете себе: их технические возможности по сравнению с нашими?

– Что значит, люди реального мира?

– Вы прекрасно знаете, что я имею в виду.

– Даже думать не хочу, – отрезал Натан. – Все миры одинаково реальны для существ, которые в них обитают.

– Если Нинель решила прятаться за нашими спинами – надо хотя бы знать, почему.

Лиза вытащила фломастер из рук Оскара и заговорила с ним по-немецки, изредка вставляя в речь русские предлоги.

– Что она хочет, Учитель?

– Она говорит, что Нина боится Красного Солнца.

– Какого Солнца?

Учитель переспросил. Лиза указала фломастером на Ниночку и повторила фразу.

– Она считает, что Нина боится не родственников, а Красного Солнца.

– Спросите, почему?

– Почему? – спросил по-немецки Учитель и выслушал ответ, такой же ленивый и неразборчивый. – Потому что оно горячее…

Учитель с учеником вопросительно посмотрели друг на друга. Даже Павел на секунду перестал строгать…

– Ты понял? – спросил Натан.

– Понял, – ответил сообразительный ученик.

– Успокоился?

– Как вам сказать…

– А я ничего не понял, – признался Павел, и физики посмотрели на него.

– Однажды наше Солнце превратится в большую красную звезду, – объяснил Натан, – и сожжет Землю.

– Она из будущего?

Физики промолчали. Все продолжили заниматься делами: Оскар думал, Лизонька пачкала фломастером стол, Натан Валерьянович работал.

– Учитель, они отсиживаются здесь, спасаясь от конца света? Может, они расширяют зону, чтобы основать колонию в нашем времени, а Нинель на разведку забросили?

– Им бы логичнее базироваться под землей. На дне океанов.

– Почему же на другие планеты не улетают, если такие умные?

– Возможно, они зависят не столько от людей, сколько от самой планеты.

– А спросите у Лизы.

– Элис, – обратился к девушке Боровский, – почему Нина не улетает с Земли, если боится Солнца?

– Не хочет, – ответила Элис.

Никто из пропавших строителей не вышел на дорогу в назначенный час. На дороге, как прежде, стоял прораб и ругал подчиненных. Федор прогулялся по лесу, чтобы удостовериться: никто не хочет курить, не закончив работы. Голодное существование в лесу решили продолжить все. «Нет, они не сошли с ума, – сказал себе Федор. – Они реально отупели. Все, от бригадира до работяг. Если Валерьяныч прав, то поле, навалившееся на лес, работает на частоте дехрона. На той же частоте, что человеческие мозги. А значит, одно другому непременно мешает: зона мешает человеку соображать; человек тупеет и мешает зоне свернуться». С этим открытием Федор вернулся к прорабу, который высчитывал штрафы: умножал тариф на количество прогулянных дней, тыкал пальцами в неисправный калькулятор и тихо ругался матом. Ни кострища, ни шалаша Федор в указанном месте не обнаружил. Артефакты человеческой цивилизации, также как люди, отупели от инородных флюидов и принялись бегать по лесу от спасательной экспедиции. «Так дело не пойдет! – решил Федор. – Здесь нет ни одного разумного человека. Все двадцать, как один, чокнулись каждый по-своему». Федор понял, что если немедленно не вернется в лагерь, в лесу появится двадцать первый чокнутый.

– Элементарно, – подтвердил Оскар. – Если долго находиться в поле иной частоты, вполне можно отупеть и свихнуться. Мы в Слупице натыкались на таких же чокнутых. Взять, к примеру, Деева…

– Мне не до шуток! – рассердился Федор. – Ты мне прямо скажи, они придут в себя, когда выдут из зоны, или на всю жизнь останутся идиотами?

– Взять, например, Артура Деева… – продолжил Оскар. – Чтобы определить, пришел он в себя или нет, нужно точно знать, каким он был до того…

– Шутов, я тебя когда-нибудь убью! – пообещал Федор и отправился в город.

Вечером в лагере появился новый прибор. Ловушка для тупых состояла из небольшой металлической коробки с надежным замком и крепкой цепью, с помощью которой коробка крепилась к недвижимым объектам. Круглое окошко позволяло просунуть внутрь руку. Внутри находилась пачка сигарет и механизм, который защелкивал на запястье наручник.

– Двадцать дней и операция будет завершена! – пообещал Федор.

– Сигареты туда не клади, – посоветовал Оскар. – Положи лучше банку сгущенки.

– Банка шире отверстия, – заметил Натан Валерьянович.

– Вот и хорошо, Учитель! Сигареты можно вытащить по штуке. Один застрянет – все остальные накурятся и в другой раз точно не полезут в ловушку. Банка – другое дело. Они за банкой руки совать не будут: устроят собрание, начнут чесать репы, Федька их там и повяжет… Вернее, убедит вернуться с помощью нашего прибора.

– Ваш прибор, – напомнил Федор, – на прораба почему-то не действует.

– Потому что ты испытал его на каждой елке и ни разу не поменял батареи.

Первая партия в количестве трех человек попалась на следующий день. Федор подкрался к ним по оврагу, вынырнул из тумана и понять не смог, каким образом в один капкан угодили трое. На самом деле в капкан не угодил никто. Мужики сломали банку прямо в ящике с помощью крепкой палки. В ящике образовалась сладкая белая лужа, в которую они поочередно макали ложки. Федор не стал никого уговаривать. Он жестко применил прибор и вывел из тумана троих.

У лагеря спасенных ждал автобус с красным крестом и дежурным фельдшером. Спасенные лакомки оказались рабочими дорожной бригады, все были голодны, несмотря на то, что наелись сладкого. Марш-бросок по лесу окончательно подорвал их психику. Грешным делом они решили, что проводник издевается, всякий раз заставляя их сойти с дороги, и снова выводя на нее. Федор так часто применял прибор, что начал опасаться за новую батарею. Оказавшись среди машин и незнакомых людей, рабочие едва не сбежали обратно в лес, но Натан Валерьянович готовил суп из концентрата в большом котелке, и гороховый аромат гипнотизировал всех голодных. Суп с удовольствием ели все, включая фельдшера и шофера. Федор вычеркнул из списка три фамилии.

– А прораб? – язвительно спросил Оскар.

– В порядке очереди, – ответил Федор.

На следующий день машина с красным крестом вернулась, без дела простояла день и порожняком откочевала обратно. Федор с Павлом вышли из тумана вдвоем. Никто не клюнул на приманку. Прораб отругал экспедицию и еще раз заявил: пока дорога не будет достроена, как положено, никто домой не вернется. Фельдшер с шофером поужинали и уехали, чтобы на следующий день опять заступить на дежурство.

В этот раз экспедиция вернулась с рабочим, которого Егорыч бил палкой.

– Где остальные? – спросили его за миской похлебки.

– Ушли за спасателями в деревню. Там погреба. В погребах гнилая картошка. – Рабочий доел горох, вытер миску корочкой хлеба и задумался. – Егорыч не шутит, – заявил он. – У Егорыча палка длинная. Пусть он сначала уйдет, а потом уж и мы.

– Жена за вашим Егорычем приходила, – вспомнил фельдшер. – Он же ваш бригадир?

– Бригадир, – подтвердил рабочий.

– Просила передать: если «эта скотина» до зимы не починит крышу на даче… ну, короче говоря, – смутился фельдшер, – приличными словами не передать, что его баба с ним сделает.

– Вот что, – осенило Федора, – везите-ка сюда его бабу.

В следующий раз машина с красным крестом доставила в лагерь супругу Егорыча. Женщина вышла, оценила обстановку, нашла собеседника в лице Натана и выложила ему все о супруге: «неблагодарная свинья» нарочно подрядился строить дороги подальше от дома, чтобы меньше времени проводить в семье. «Скотина» совсем не уделяет внимания ей, детям, и даже не навестил в больнице умирающей тещи! «Говнюк» палец о палец не ударил в домашнем хозяйстве, но как только дело касается командировки, он первый в списке! Всегда готовый! На край света, лишь бы от семьи подальше!

У Натана Валерьяновича пылали уши. Он вынужден был согласиться, что поведение мужа – это оскорбление лучшей половины человечества худшей его половиной. Что семья для нормального мужика всегда должна стоять выше работы, а дети должны знать отца не только по фотографиям…

– Вообще-то, – поделился сомнениями Федор, – я не имею права допускать в зону штатских. Тем более жен… Петрович бы не позволил.

– Не надо беспокоить Петровича, – попросил Натан. – Пусть сходит.

Женщина в особых разрешениях не нуждалась. Излившись Натану, она перемахнула канаву, за которую штатские не допускались, и возглавила отряд спасателей. Прошагав десяток километров, супруга бригадира ничуть не устала, только прибавила шагу.

– Тоже мне, туман! – удивлялась женщина. – Вы не видели настоящих туманов! У нас дача в низине стоит, там туман – хоть глаз выколи! На вездеходе весной не проехать. Крутись, как хочешь. Все на горбу таскаем с горы на гору. А этот… уедет на объект и носа не кажет. Надрывайся, как хочешь. Чем он так занят? – обратилась женщина к Федору, как к старшему по званию. – Я вас спрашиваю, чем он занят? Крыша протекла, погреб стоит недостроенный… Ну, вот он где! – женщина узнала супруга издалека. – Вот он, скотина безрогая!

Егорыч заметил супругу, когда та приблизилась на расстояние удара в челюсть.

– Любушка? – удивился он и расплылся улыбкой. – Ты… Ты чего?

Федор с Павлом отошли подальше на всякий случай.

Бригадир Егорыч в тот вечер сказал последнее бранное слово и замолчал до следующей командировки. В тот день он, казалось, умолк навек. Егорыч только ел гороховую похлебку и кивал головой в знак одобрения всего, что говорила супруга.

– Нет, – заявила женщина фельдшеру. – Ни в какие больницы мы не едем. Никаких обследований нам не надо. Мы едем на дачу. У нас полно дел. И не надо нас подвозить. Зять встретит на машине.

– Хорошо бы убедиться, что психика в норме, – уговаривал женщину Федор.

– Откуда она в норме? Всегда был психом! Разве ж нормальный мужик себя так ведет? Психом родился, психом издохнет.

– Угу, – кивнул Егорыч над тарелкой. – Любушка права. На даче достаточно дел.

В следующий день на дорогу вышла бригада спасателей с водителем лесовоза. Остальные растерялись в лесу. Бригада вышла на старое место, но Егорыча не нашла. На повороте стоял Павел и курил вонючие папиросы. Дым оседал туманом в траву, окутывал курящего маскировочной пеленой. Издалека было не понять, кто стоит. Спасатели вышли и попались. Пятеро из них оказались вменяемыми людьми, только очень измученными дорогой. В тот же день они отправились в госпиталь на обследование. Шестой оказался ответственным командиром, он остался в тумане, но пообещал, что к завтрашнему дню все десять оставшихся будут найдены и собраны в условленном месте.

Федор поверил коллеге на слово и просчитался. На следующий день его ожидало у поворота одиннадцать человек.

– Я же одиннадцатый, – попытался уладить недоразумение спасатель.

Федор развернул список. Все одиннадцать фамилий откликнулись. Девять оказались вычеркнуты в предыдущие дни.

– Не понял! – насторожился Федор. – Сначала было трое, потом – никого, потом еще один человек, потом Егорыча жена повязала. За Егорычем вышли пятеро ваших.

– Правильно, – согласился спасатель.

– Десять человек вышло, какого черта вас тут одиннадцать?

– Одиннадцатый – я! Я же вчера не пошел, – напомнил спасатель.

– Так я ж тебя не считал. Вот смотри…

Одиннадцать любопытных носов уткнулось в бумагу.

– Я вычеркивал всех по очереди. Каждого сверял с фотографией. В первый день вышло трое, потом один, потом еще один, потом пятеро. Итого…

– Десять, – хором ответили очевидцы.

– Почему у меня оказалось девять?

– Потому что я не пошел, – повторил спасатель. – Я задержался, чтобы сходить в деревню за оставшимися людьми.

– Правильно, я тебя и не вычеркнул. Откуда сегодня одиннадцать?

– Сегодня получается, что я одиннадцатый, потому что вчера не стал десятым.

– Не делайте из меня идиота! Вчера вышли пятеро.

– Правильно!

– Если вдуматься в ситуацию… кто-то из нас определенно тупой! – решил Федор. – Или вы шутить надумали?

– Ни боже упаси! – оправдывался спасатель. – У меня все сошлось. Если кто-то шутит, так точно не мы.

– Так! – сказал Федор и подавил в себе приступ ярости. – Спокойно! Шутки кончатся, когда Валерий Петрович допросит каждого лично! Сейчас идем в лагерь. Пусть вас кандидат математических наук пересчитает, как следует. Если опять не сойдется, я позову профессора.

Оскар пересчитал спасенных.

– Правильно! – сказал он. – Итого двадцать, как в списке.

– Но я же не идиот! – вспылил Федор. – Я точно помню: в первый день вышло трое, потом один, потом еще один, потом целых пятеро. Один остался. Наутро их должно быть десять штук, а там – одиннадцать.

– Так один же остался! – напомнил Оскар, еле сдерживая улыбку.

– Издеваешься? – вспылил Федор. – Пятеро шли со мной рядом! Я глаз с них не спускал!

– Больше – не меньше, – успокоил Федора фельдшер. – Что за проблема? Люди нашлись, все живы. На фамилии отзываются. Если лишний попался – заведи его обратно в туман и забудь.

– Нет, пусть этот математик мне растолкует, – упорствовал Федор, – иначе я его буду бить!

– Никто никого бить не будет, – вмешался Боровский.

Оскар прыснул со смеху.

– Натан Валерьянович, как же так?

– Думаю, что ты лишний раз посчитал Павла.

– Я же не идиот! Или вы считаете меня идиотом? Или вы нарочно делаете из меня идиота? Вы сговорились, да? Натан Валерьянович, скажите вы: сколько человек я вывел вчера из зоны?

– Мы вычеркнули пятерых, – подтвердил Натан. – Покормили и проводили в клинику.

– Откуда их утром одиннадцать?

– Но я же остался! – снова напомнил о себе спасатель.

Оскар уже не мог хохотать. Он с тихим стоном провалился под стол.

– Не хотите поехать с нами? – предложил Федору фельдшер.

– Вы все надо мной издеваетесь?

– Вам, молодой человек, самое время взять отпуск и посвятить его отдыху.

Оскар хохотал до икоты. До тех пор, пока медицинский автобус не увез двадцать первого чокнутого в больницу, чтобы тот имел возможность пересчитать спасенных еще раз.

– Тебе опять звонили, – сообщил ученику серьезный Натан. – Тот же голос. Приди, наконец, в себя и займись делом. У нас уйма работы!

От отбоя до подъема Федор считал спасенных. Ему предоставили отдельную палату с калькулятором. Федор считал не один. К процессу подключились свежие мозги, к утру спасенных оказалось ровно двадцать душ, не считая бригадира Егорыча, увезенного женой на дачу.

– Уф, – сказал Федор и закрыл список, но не тут-то было.

– С Егорычем – двадцать один, – шепнул ему на ухо главный врач.

– Правильно. Но ведь Егорыча увезли, стало быть, двадцать. И в списке двадцать.

– Но ведь Егорыча нет.

– Конечно, нет! Поэтому у меня не сходился список! А теперь сходится.

– Сходится, – согласился врач, – без Егорыча.

Мрачнее грозовой тучи Федор вернулся в лагерь. Он косо поглядел на физиков, сообщил, что выполнил свою задачу, что теперь его сменит шеф, а он, прежде чем отправиться в отпуск, вплотную займется судьбой девиц, брошенных бабушкой Серафимой. Он кинул в машину вещички Лизоньки с Ниночкой, посадил рядом с вещичками самих девиц, пожал на прощание руку Натану Валерьяновичу, а Оскару намекнул, что серьезный разговор им еще предстоит.

– Используй отпуск по назначению, – повторил Оскар рекомендацию фельдшера. – Купи путевку на море, возьми с собой женщину.

– Не понял… – насторожился Федор.

– Помнишь, как пользоваться морем и женщиной? Представляешь себе, как выглядит отпуск?

К приезду Карася аномальная зона подверглась сплошному оцеплению. К работе были привлечены резервы техники и личного состава. Лес по периметру огородили флажками. У троп и грунтовых дорожек, где стояли предупреждающие плакаты, был выставлен круглосуточный караул. Генератор решено было монтировать на водонапорной башне рядом с маяком. Главу сельсовета пригласили для разъяснений.

В ожидании Оскар думал о заброшенной книге Эккура, о том, что обещал звонить Жене и дядьке, о том, что Юля собиралась приехать, но отчего-то перестала звонить. Он просмотрел входящие звонки в своем телефоне и убедился, что Юля звонила. Кроме Юли ему настойчиво звонил неизвестный, который дважды нарвался на Натана Валерьяновича. Кроме звонков, в памяти хранилось три сообщения: в первом девушка информировала бой-френда о том, что вылетает из Москвы в Екатеринбург; во втором – что в аэропорту ее «ни фига не встретили». В третьем сообщении Юля уведомляла ухажера, что самостоятельно взяла билет на самолет до Турова и если в Турове ее тоже никто не встретит, будет находиться в зале ожидания до тех пор, пока не сядет на обратный рейс.

Оскар посмотрел на часы, посмотрел на дату и сорвался с места.

Глава 3

Перед началом работы капитан Карась ввел трехдневный карантин. Подчиненные службы старательно выполняли задачу, если не считать армейского вертолета, который облетел лес по линии оцепления. Боровский запретил приближаться к зоне действия генератора даже с воздуха. Из предосторожности Карась закрыл Туровский аэропорт, который никаким образом не относился к опасной зоне. Вертолет вернулся и пролетел над лагерем еще ниже. Натан Валерьянович выразил Валерию Петровичу свое возмущение. Валерий Петрович накричал по служебной связи на того, кто допустил разгильдяйство. Разгильдяев вернули на аэродром.

– К зоне не подходить, – напомнил Боровский. – Даже не глядеть в ее сторону! Отключить лишние приборы, убрать радиостанции. Генератор будет работать семь дней. В это время извольте греть чай на костре. Микроволновые печи не использовать.

– Каждому, кто сунет штепсель в розетку, – добавил Оскар, – расстрел на месте.

– А тебе, дружочек, – объявил Натан, – пора отправляться в поселок на дежурство. Валерий Петрович, имейте в виду, что через двадцать часов туман пропадет, граница аномалии перестанет быть видной. С этого момента зона станет невидима, поэтому особо опасна. Предупредите всех своих «пограничников», чтобы не пересекали отмеченных рубежей.

– Личный состав инструктирован мною лично, – заверил Боровского капитан.

– Мне снова слышался шум вертолета…

– Не может такого быть, Натан Валерьянович! Еще раз послышится – все под трибунал пойдут.

– Это не вертолет, Учитель, это летающие тарелки, – предположил Оскар. – Гуманоиды сматываются. «Это есть хорошо».

– Будет хорошо, если ты подежуришь на башне!

В лагере отключили все электроприборы, кроме центрального компьютера. Экспедиция подходила к концу. Все соскучились по дому. Не соскучилась только Юля. Девушка не успела отойти от скандала, с которым матушка проводила ее в дорогу. Она только устроилась на новом месте, только оборудовала кухонный уголок и разложила посуду; только привела в порядок бытовку и украсила интерьер картинкой с иероглифами, нарисованными на майке. Юля нашла произведение в коробке из-под кабеля и решила, что это стильно. Девушка ехала, чтобы поселиться здесь основательно и пожить себе в радость с пользой для общего дела. Она единственная не ругалась с Натаном из-за кипятильника, собирала хворост в лесу и грела чай на буржуйке. С первого дня приезда Юля стала самым полезным и самым незаметным обитателем лагеря, но в одно прекрасное утро также незаметно исчезла.

Исчезновение не заметили сразу. Карась отбыл на аэродром, чтобы найти вертолетчиков и наказать за то, что Натану мерещится шум. Натан решил, что Юля легла отдохнуть. Павел был уверен, что она пошла к ручью постирать. Оскар задержался допоздна на башне, а когда вернулся, удивился, что его никто не встречает.

– Юлька где? – спросил он.

Натан Валерьянович оторвался от компьютера, Павел отложил деревянную куклу с глазами гуманоида. После минуты тишины лагерь был прочесан вдоль и поперек. Был прочесан окрестный лес, был обыскан даже склад пустых контейнеров, где вполне можно было свернуть себе шею. Оскар домчался до заградительного поста, но солдаты клялись, что девушки мимо них не ходили. То же самое подтвердили по рации с соседних постов. Оскар домчался до связистов и убедился, что передатчик не работал, что бестолковая девчонка не приближалась к антеннам, которые могли спалить ее в прах. Опасные детали в сложенном виде лежали в машине, связисты курили, чрезвычайной ситуации не намечалось, приказа развернуть радиостанцию не было. Оскар и думать не хотел об ужасном. Он готов был мчаться дальше и расспрашивать случайных прохожих, но Натан вернул его в лагерь.

– Юля пошла за тобой, – сказал он. – Термоса нет на кухне. Наверняка пошла к башне, чтобы тебя покормить, но в поселке не появилась. Оскар, мне очень жаль, но поселок уже обыскали. Тебе придется вернуться. Валерий Петрович разрешил на неделю прервать работу.

Оскар вернулся в лагерь. В дороге он утешал себя мыслью, что небольшая сдвижка хронала – не катастрофа, что если Учитель решил отключить генератор, значит, он знает, что надо делать. Если есть идея, значит, еще не конец. Но лица людей, собравшихся над картой местности при свете керосиновой лампы, обескураживали пессимизмом.

– Она могла идти в поселок только по дороге вдоль ручья, – рассуждал Натан, водя карандашом по отмеченному участку. – Если б ей пришло в голову срезать, она пошла бы по этой тропе. На тропе стоят два кордона, хоть один бы заметил.

– Вы точно проинструктировали ее? – спросил Карась.

– Я лично запретил выходить из лагеря без сопровождения. Оскар должен был придти на обед, фаза переключения затянулась, и мы решили, что лучше контролировать процесс на объекте.

– Она ушла в фазе переключения? – ужаснулся Оскар.

– Она ушла в промежутке с одиннадцати утра до шести вечера.

– Проклятье! – выругался молодой человек. – В поселке хорошо искали? Она могла не найти обратной дороги?

– Ее искали местные жители, – ответил Карась. – До сих пор ищут. Присядь, объясни мне, как именно ты инструктировал девушку, прежде чем пригласить в лагерь.

– По-всякому, – сказал Оскар. – Я сказал: от лагеря не отходить ни на шаг. Она всегда меня слушалась.

– На случай, если ей все-таки пришлось отойти от лагеря, дополнительных инструкций не было?

– Я запретил!

– Юля неглупая девочка, – заступился за несчастную Натан, – может быть, она не вникала в детали, но прекрасно знала, что зона опасна.

– Она видела опасный туман, – уточнил Карась. – Сейчас, когда зона прозрачна, ее кто-нибудь инструктировал о том, что опасность во много раз возросла?

Физики опустили головы. Юля всегда была в лагере, от нее не делали специальных секретов, поэтому особых распоряжений не отдавали.

– Вот что, друзья мои, – вздохнул капитан. – У вас есть ровно неделя. Если чем-то могу помочь – обращайтесь. Через неделю работа должна возобновиться и закончиться в отведенные сроки.

Карась уехал. Физики остались сидеть над картой. Павел, в отсутствии начальства, присоединился к физикам, и первый внес предложение:

– Давайте, я схожу, посмотрю… Может быть, она уже на дорогу вышла. Туман спал, видно далеко… Может, я сразу и приведу ее?

– Ничего не получится, Паша, – ответил Натан.

– Почему? Маяк работает! Лес я знаю.

– Юля вошла в зону при работающем генераторе, на плавающей частоте, значит, наверняка попала в сдвижку хронала. Ты ничего не увидишь без специально настроенного прибора, а выводить ее из зоны просто опасно. На границе она «растает», как привидение.

– Я настрою очки, – решил Оскар. – Вдвоем сходим.

Экспедиция вернулась вечером следующего дня. Оскар упал от усталости и закрыл глаза, чтобы не видеть света. Павел сел к столу и доложил обстановку, как было. Как изменился лес, искривилась дорога, как ходили-бродили без толку, как звали… как Оскар менял настройки своих чудесных очков на ходу. Как под каждым кустом ему мерещилась озябшая за ночь девчонка. Оскар не произнес ни слова и болезненно реагировал на попытки себя утешить. Ночью в лагерь явился Федор, и Павел в подробностях повторил рассказ.

– Надо выяснить частоту, в которой она пропала, – предложил Федор, – откатить ситуацию обратно, и хронал восстановится. Юлька станет видна, а в том, что она сидит у дороги, я лично не сомневаюсь.

– Хронал не восстановится, – ответил Натан. – В нашем мире время никак не привязано к пространственной частоте. Возможно, существуют миры, в которых время и пространство едины, но в нашем… логический парадокс, который лично я объяснить не могу. Мы должны отдавать себе отчет, что вероятность успеха такой манипуляции равна нолю.

– Почему? – удивился Федор.

– Возвращайся домой, Федя. Тебе сейчас нужен отдых, как никому…

– Я сам разберусь, что мне нужно и как мне быть! – огрызнулся молодой человек. – Натан Валерьянович! Никто лучше меня леса не знает! Как бы он не изменился. Даже если лес завязался узлом, я знаю его лучше всех. Говорите, что делать!

– Не знаю, что делать, – вздохнул Натан. – Логическим путем мы сузили временной диапазон исчезновения до четырех часов. У нас есть четкий протокол работы прибора. И все равно… нужно статистически нереальное везение. Удача, которая позволит выиграть в одну лотерею сто раз подряд.

– Чем быстрее начнем, тем раньше нам повезет, – уверил физиков Федор. – Если я правильно понял, других вариантов нет?

– Надо набраться терпения, – предложил Натан.

– Что мы будем делать с нашим терпением? Оскар! Почему молчишь? Что делать?

– Ничего, – сказал Оскар. – Ничего мы не сделаем без Греаля. Нужен Греаль.

Натан Валерьянович ни слова ученику не возразил.

– Где взять Греаль? – спросил Федор.

– За пазухой Зубова, но перед этим его придется убить.

– А если договориться?

– Чихал он на наши проблемы. И на человечество тоже чихал.

– Умеешь работать с Греалем? – поинтересовался Федор.

– Рискну. А что делать? Наш генератор можно настраивать бесконечно. Греаль настраивается сам.

– Адрес Зубова мне сюда, – попросил Федор и достал блокнот.

– Если б у него был адрес, я бы здесь не сидел, – ответил Оскар.

– Георгий – человек другого мира, – пояснил Натан. – Он появляется у нас, когда захочет, и совсем не для того, чтобы нас выручать.

Федор взял минуту на размышление, а Оскар впервые в жизни подумал о Боге. «Сейчас этот парень придумает, где взять Греаль, – понадеялся Оскар. – Сейчас он признается, что в камере вещдоков его конторы лежит одна штуковина, удивительно похожая на старую чашу, украшенную драгоценными камнями. Он вспомнит, и я поверю, что мир состоит из иллюзий. Моих иллюзий».

– Нет, – признался Федор. – Надо искать другие варианты. С такими личностями, как ваш Георгий, мое ведомство не работает.

Мир, созданный из иллюзий, оказался обманом. Перед глазами Оскара замелькали страницы книги, завещанной ему и подаренной Жене. Он понял, что поставил на карту больше, чем имел, и проиграл все. «Если б можно было продать душу дьяволу, – решил он, – я сделал бы это сейчас, не задумываясь, и никогда не жалел бы». В тот момент Оскар понял, что книга Эккура написана не для него, потому что он никогда не будет общаться с Богом. Теперь ему с Богом говорить не о чем. Если Бог поступил с ним так, он не достоин права говорить с человеком.

– Есть еще один прибор, который умеет настраивать частоту в смещенном хронале, – сказал Натан Валерьянович. – Но с его помощью мы сможем только увидеть Юлю. Достать ее оттуда не сможем.

– Если вы имели в виду Стрелу – надо дать сообщение Мирке, – сказал Оскар. – Сейчас же и срочно. Только неизвестно, когда она его прочтет.

– Если нам удастся связаться с Мирой или с Георгием, я сам попрошу… – обещал Натан. – Попрошу в последний раз и пообещаю, что больше не буду работать над темой.

– Нет! – воскликнул Оскар. – Я попрошу и пообещаю Жоржу, что застрелюсь, если он выполнит мою просьбу.

– Сначала ты пообещаешь мне, что женишься на Юльке, если все обойдется, – поставил ультиматум Федор.

– Обещаю! Обещаю, что если мы найдем способ вытащить Юльку из зоны, я брошу ее навсегда! Я сделаю так, что она больше знать меня не захочет. Сделаю так, что она всю жизнь будет шарахаться от таких идиотов, как я, и правнукам своим завещает…

– Ладно, – согласился Федор. – Координаты Мирославы я дам. Про Жоржа будете пытать ее сами.

– Нам известны ее адреса и телефоны, – ответил Натан. – По этим координатам она бывает доступна не чаще, чем раз в полгода.

– Четыре раза в год, – уверил физиков Федор. – Вы забываете, Натан Валерьянович, что турниры Большого шлема проводятся четыре раза в году.

– Где она? – в один голос спросили физики.

– В Нью-Йорке. Играет на тотализаторе и собирается выиграть. Американцы каждый день звонят шефу, устраивают истерику по поводу этой дамы. Очень ваша графиня напрягает наших коллег. Требуют слить кое-какую информацию в благодарность, что выпустили стрелка, но это уже не мое дело. Хотите знать адрес отеля?

– Конечно!

– Будете звонить – предупредите ее сиятельство, чтобы слишком с тотализатором не наглела. Я, конечно, все понимаю, но ставить крупные суммы и выигрывать несколько лет подряд, это против всех правил. Надо хотя бы раз проиграть для статистики.

Когда зазвонил телефон, у Оскара появился проблеск надежды, но голос был мужским, а обращение фамильярным:

– Как жизнь, Ося? – спросил неизвестный. – Узнаешь кореша?

– Что надо? Говори быстро!

– Ну вот! Сто лет не виделись, и поговорить не хочешь со старым другом? Или не узнал? – обиделся незнакомец. – «Чего надо…» Че ты, в самом деле?.. Ты поговори со мной, как человек. Спроси как мои дела, как здоровье?..

Развязный тон привел Оскара в ярость. Голос незнакомца напомнил ему одноклассника, который после школы сел в тюрьму и должен был сидеть до сих пор. Еще в интернате товарищ был неравнодушен к Оскару за то, что тот легко получал пятерки по математике, и вбил себе в голову, что его одноклассник прославится в науке. С тех пор он начал покровительствовать Оскару вместо того, чтобы бить его, тогда как Оскар совершенно не нуждался в его покровительстве. Меньше всего на свете он был настроен общаться с бывшими одноклассниками именно сейчас. Оскар начал разговор, не здороваясь, окончил, не простившись, и не испытал угрызений совести. С минуты на минуту Мирослава могла вернуться в отель и прочесть записку. У него не было времени даже заблокировать нежелательный телефонный номер.

В послании к графине Оскар позволил себе фразы, которыми прежде не разбрасывался: «Все, что хочешь, проси… Нужен Греаль. Срочно. Я пропал. Позвони…» Далее следовал номер телефона, который бездарно занимал одноклассник. Слово «Греаль» Оскар диктовал сотруднику отеля по буквам. Изумленный сотрудник сто раз уточнил, прежде чем записать. «Вы уверены, что вам нужен Святой Грааль», – удивлялся сотрудник. «Напиши, – настаивал Оскар. – Все остальное тебя не касается».