Текст книги ""Фантастика 2025-4". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Илья Бриз

– Я тоже пойду, баронесса, – начальник охраны склонил голову, – надо проверить караулы на стенах.

– Иди, Ланцо, иди, – и баронесса вошла в неприметную дверь в стене, позади стола, которая вела в комнату отдыха.

Кабинет растворился в медленных потоках астральных энергий, а через несколько секунд я уже ощутил себя, сидящим в кресле перед зеркалом.

Теперь понятно, почему духовник баронессы был столь пассивен. Ему ничего не надо было делать, ну, разве что, использовать слабости людей, окружающих баронессу в своих интересах, потихоньку подталкивая их в нужном направлении и побуждая к определённым действиям.

А интерес Ордена понятен. Особенно в текущих условиях. Подконтрольное баронство, это отличный плацдарм для экспансии, имеющей своей окончательной целью приведение всех свободных доминионов под руку Ордена Паладинов Почившего Бога.

Эта часть мозаики сложилась. Теперь надо бы узнать, как так получилось, что это тело осталось бесхозным, и, в конце концов, досталось мне. Если я это узнаю, то окончательно восстановлю всю цепочку событий, в результате которых и сформировалась текущая ситуация. Ну, и, заодно, познакомлюсь со всеми действующими лицами этой вялотекущей драмы.

От мыслей меня отвлекло царапанье и шуршание за дверью. Не иначе, как Зайка завершила свою вылазку, пришла домой и теперь скребётся, как стремящаяся попасть домой загулявшая кошка.

1 Цитата взята из песни группы «Крематорий» «Некрофилия»

Глава 11
– жертвоприношение

Зайка просочилась мимо меня в комнату и, даже не дождавшись, пока я закрою за ней дверь на задвижку, спросила:

– Ты же был в астрале?

Я обернулся к ней. Развратные чёрные глаза с надеждой и ожиданием смотрели на меня, розовый язычок медленно облизывал губы. Скромное, в общем-то, платье волшебным образом плотно обтянуло её грудь, совершенно не скрывая аппетитных форм этих манящих выпуклостей. И юбка, хоть и была задумана, как сравнительно широкая и свободная, но, как-то вот, очень уж выгодно облепила её, в высшей степени заманчиво, вздёрнутую попку и крутые бёдра.

– И как ты по городу-то в таком вызывающем наряде-то ходила? – удивлённо спросил я, видимо, таким образом среагировав на очередной всплеск тестостерона, – как тебя в околоток стража-то не загребла, за внешность, оскорбляющую общественную мораль и нравственность? Стыдоба!

– Тебе не нравится? – расстроено спросила она.

– Очень нравится! – успокоил я рыжую егозу, чувствуя жар внизу живота и ощущая подозрительные шевеления в паху. Эшу Опин пока не появился, а потому преодолевать этот сладкий искус мне пока приходилось самостоятельно. И, хочу сказать, было это отнюдь не легко, – но по городу-то так ходить нельзя…

– А, по городу я ходила так, – она неуловимым движением совсем немного изменила осанку, и вот платье обрело свой стандартный вид, то есть стало выглядеть, как безразмерный и бесформенный мешок. Видимо, у Зайки своя хитрая магия.

– Ты меня успокоила, – улыбнулся я.

– Так, не увиливай, ты в астрале-то, всё-таки, был? – приличное платье опять за доли секунды превратилось в развратнейший прикид. На меня опять накатила волна жара. Нет, надо что-то делать. Надо как-то работать над собой, что бы противостоять этому мощнейшему воздействию.

– Был, разумеется, – я сел в кресло, чтобы хоть частично скрыть бугор, почти мгновенно вздыбившийся на брюках.

– А мне? – глаза её горели непреодолимым желанием. И этот чёрный огонь грозил меня пожрать, если я прямо сейчас чего-нибудь не предприму, – мне принёс?

– А какой подвиг ты совершила? – я, грандиозным усилием воли сделал вид, что мне всё фиолетово и, прищурившись, посмотрел прямо в яростно бушующее пламя вожделения, рвущееся из её глаз, – за что награждать то?

– Ну-у-у, какой ты нудный, – тут же сдулась она, и я почувствовал значительное облегчение, кровь наконец-то наполнила капилляры мозга, покинув тот орган, где она мгновение назад обеспечивала избыточное давление.

– Зайка, ну, не каждый же день, – успокаивающе и примирительно обратился я к донельзя расстроенной демонессе, – а то так привыкнешь, разбалуешься…

– Всё равно ты нудный, – надула губёшки рыжая, хотя, похоже, согласилась с тем, что меру знать надо, – и жестокий, – добавила она, а потом ещё и язычишко свой высунула, скроив, при этом, презрительно-осуждающую гримаску.

– Ну, что делать, – вздохнул я, – такой уж тебе партнёр достался. Но ты не расстраивайся, я решил кое-что тебе поручить. Если будет результат, то так уж и быть, осчастливлю тебя дозой.

– Кого я должна убить? – сразу перешла на деловой тон рыжая чертовка. Может же серьёзной быть, когда захочет. Только вот, хочет она этого очень редко, у сожалению, а всё остальное время хочет совершенно другого. А я от этих её хотелок страдаю. Морально.

– Убивать никого не надо, – я чуть прервался, формулируя мысль, – тебе надо выяснить, как я могу встретиться с начальником стражи замка, харром Ланцо, и организовать эту встречу. И чтобы об этом никто больше не знал. Сразу говорю, ни в коем случае не практикуй на нём эти свои, – я опять замялся, подбирая слово, но тут на выручку мне пришла сама Зайка:

– Бабские штучки? – рыжая закончила мою мысль и хитро улыбнулась.

– Можно сказать и так, – согласился я, – только вот не видал я пока баб, способных на демонические выходки, сравнимые по убойной силе с твоими.

– Всё понятно, партнёр, – в слово «партнёр» она вложила все эмоции, которые, видимо, у неё пробуждало это слово. И, хочу сказать, ни одна из этих эмоций не ассоциировалась со словосочетанием «деловой партнёр». Кроме того, эта поганка положила свою ладошку на мою, лежавшую на подлокотнике. Меня как током долбануло. Опять на лбу испарина, опять внизу живота пожар…

– Ты опять за своё? – буквально взвыл я.

– Прости, – притворно смутилась чертовка, – не удержалась.

– Кыш, – из последних сил прохрипел я сквозь плотно сжатые зубы, – изыди.

– Ну, раз я тебе мешаю, – хихикая провозгласила демонесса, – пойду работать.

– И то верно, – согласился я, снова почувствовав некоторое облегчение, – подвиг, знаешь-ли, сам себя не совершит.

– Да, не совершит, – нарочито грустно согласилась рыжая, – закрой за мной.

Демонесса двинулась по направлению к двери, я за ней. И я, уже предвкушая несколько часов спокойствия, видимо, чрезмерно расслабился, не ожидая более никаких подвохов. Приоткрыв дверь, эта греховодница внезапно развернулась ко мне, и, крепко обвив мне шею изящными, но сильными руками, дотянулась-таки до моих губ и впилась в них страстным поцелуем. Очень долгим поцелуем. Мои глаза аж на лоб полезли от мгновенно переполнивших меня ощущений и эмоций, а руки тут же рефлекторно облапили соблазнительный стан рыжей блудницы. Плотно прижавшаяся ко мне демонесса, ощутив по одному явному признаку, что кровь опять покинула мой мозг, победно ухмыльнулась и с явным сожалением оторвалась от моих губ. Она шаловливо лизнула их своим беспокойным язычком, и, ловко вывернувшись из моих неуклюжих объятий, торопливо бросила мне, вышмыгивая за дверь:

– Ну, я пошла, – обернулась, и, бесстыдно подмигнув, страстно выдохнула, – партнёр.

И, звонко хохоча убежала по коридору к выходу.

– Отшлёпаю! – только и успел крикнуть я ей вслед, а затем, исключительно для себя добавил, – коза эдакая.

Пребывая в несколько растрёпанных чувствах и пытаясь успокоиться, плюхнулся в, ставшее мне почти родным, кресло. Потихоньку приходя в себя, я решил, что необходимо узнать главное, а именно как пропал Эйнион Киу и кто к этому руки приложил. И прямо, и опосредованно.

– Свет мой, зеркальце… – и снова перед глазами редеющая стена цветной метели. И, по мере того, как завеса метели теряла краски и сходила на нет, за ней медленно проступало огромное пространство круглого сводчатого зала. Мощные стены и сводчатый потолок сложены из крупных, грубо отёсанных блоков чёрного камня. Кругом печать запустения. Пыль, паутина.

– Давайте, идите сюда, что вы копаетесь там? – раздался раздражённый голос Мабли, который я теперь узнавал с лёгкостью.

Ну, что же, раз она тут, значит исчезновение наследника без неё точно не обошлось. Посмотрим, как она это провернула.

Из прохода, в котором всё более отчётливо различались дрожащие блики пламени факела, появилась Мабли, одетая в серый просторный балахон. Следом за ней из прохода вывалилась ещё одна женская фигура, тоже завёрнутая в серое, а потом уже появился новый ухажёр Мабли, Беруин, нервно озирающийся и судорожно сжимающий в немного трясущихся руках, факел.

– Ну, что стоим? – прикрикнула Мабли на своего воздыхателя. Было видно, что она явно была на взводе, – давай, вытаскивай масло. Надо светильники зажигать да начинать обряд. Времени у нас не так, чтобы много.

Беруин снял с плеча вместительный вещмешок и начал в нём рыться, шипя про себя невнятные ругательства. Когда же он вытащил из мешка большой кувшин, серое тряпьё на полу, укрывавшее их молчаливую спутницу, зашевелилось.

– Где я? – раздался тихий надтреснутый женский голос, – зачем я здесь?

– Беруин, – ещё более раздражённо прошипела Мабли на сообщника, – да поставь ты это масло, ты что, не видишь, что эта нищенка сейчас очухаеться? Давай быстро бутылку с настоем.

Беруин, продолжающий ругаться вполголоса, наверное, стараясь таким образом заглушить неустанно грызущий его страх, опять запустил обе руки в мешок. Настой он нашёл быстро, и не медля протянул стеклянную ёмкость подруге. Та поднесла горлышко к губам женщины, сидящей на полу и тупо смотрящей в одну точку перед собой.

– Пей, милая, пей, – приговаривала Мабли, успокаивающе поглаживая спутанные, засаленные и грязные волосы бродяжки.

Та послушно глотала мутную жидкость.

– Видишь, как вкусно, – бормотала Мабли, подхватывая женщину и помогая ей встать.

– Ну, что ты вылупился, – обернулась она к Беруину, – светильники зажигай, не стой.

Беруин, словно очнувшись, подхватил кувшин, и двинулся вдоль стены зала, наливая масло в чаши светильников. Его подруга, там временем подняла опоенную женщину и, следя за тем, чтобы она не упала, медленно подвела к стене. Затем, сорвав с неё серую хламиду, начала привязывать её безвольные руки к металлическим крюкам, вмурованным в швы между камнями кладки.

– Давай ручку, вот так, – почти ласково приговаривала она, прикручивая верёвкой запястье бродяжки к ржавому металлу, – видишь, как всё хорошо у нас с тобой получается, красавица ты наша.

Красавицей, конечно, эту безвольную дурочку можно было назвать весьма условно. Грудь, висящая, как ушки охотничьей собаки, тощие ягодицы и слегка деформированные перенесённым в детстве рахитом конечности. Образ завершали выпирающие рёбра и полное отсутствие талии. Про одухотворённость лица я уже и не говорю.

То, что я сейчас наблюдал, очень смахивало на подготовку к жертвоприношению. А значит информация о том, что Мабли якшается с демонами, это не преувеличение. Выходит, и базарные бабки иногда выдают относительно достоверную информацию.

Интересно, кто явится на её зов, и как она решила вопрос своей безопасности? Демону то всё равно, он же, так или иначе, но возвратится в свой доминион в преисподней. А вот ей должно быть не всё равно, и она, по идее, должна употребить всю свою сообразительность и изворотливость, что бы остаться, как бы, не причём. Но, я отвлёкся, надо продолжать наблюдение. Скорее всего, мне предстоит стать зрителем весьма малоприятного зрелища. Но следует овладеть всей доступной информацией. Никогда наперёд не знаешь, что именно пригодится.

С жалостью и презрением посмотрев на своего воздыхателя, Мабли подошла к вещмешку, и, немного поковырявшись в его чреве, выудила оттуда старый, сильно потёртый и засаленный свиток пергамента. Развернув его, долго и пристально рассматривала рисунок какой-то сложной геометрической фигуры. Затем, достав из складок своего одеяния кусок мела, начала ползать на коленях по пыльному полу, вымощенному квадратными плитами. Постепенно на полу начала возникать большая пентаграмма. Спустя минут двадцать Мабли, замкнув внешний контур, удовлетворённо вздохнула и обратила свой взор на Беруина, сидевшего под стеной.

– Дорогой, что ты там расселся? – обманчиво ласково спросила она, – нацеди-ка мне плошечку крови, и кивнула в сторону повисшей на руках у стены истощённой женщины.

Беруина аж передёрнуло, но он послушно встал и на заплетающихся ногах повлёкся к одурманенной жертве. Приблизившись к безвольно висящему телу, он сделал разрез на её левом запястье. Руки его дрожали, а потому разрез вышел неаккуратным, больше похожим просто на рваную рану. Но, так, или иначе, а сосуд наполнился кровью, и он отнес его Мабли. Та, приняв из его рук плошку, начала рисовать этой кровью какие-то таинственные знаки вокруг вершин пентаграммы, изредка сверяясь с пергаментом. Закончив с этим, погнала Беруина снова к мешку – за ритуальными свечами. После того, как свечи были расставлены по своим местам и зажжены, она подошла к жертве, и встав около неё, начала заунывно читать длинное ритмичное заклинание на странном лающе-шипящем языке,

Бедный до синевы Беруин стоял рядом на подгибающихся ногах. Ему было страшно. Иррациональный ужас сковал его волю. Он боялся, что их застигнут тут, в заброшенном крыле баронского замка, за вызовом демона. Он боялся, что ничего у них не выйдет, и он только зря замарается в убийстве этой несчастной бродяжки. Он боялся, что у Мабли всё получится, и демон таки появится. Он боялся демона, он боялся будущего. Он боялся любого исхода. Он просто боялся. Боялся всего. Ужас метался в его полубезумных глазах.

Тем временем голос Мабли набирал силу. Он многократно отражался от каменных сводов, и Беруину казалось, что целый хор безумных жриц читает адскую литанию, в финале которой должно произойти нечто невообразимо ужасное. Его разум испуганно сжался, позволив страху затопить себя с головой.

– Сого ашш чхауш! Краччи ашш чхауш! Аррауин Сао Тинь! – выкрикнула Мабли чужим, жутким голосом, заставившим несчастного Беруина рефлекторно присесть в надежде стать менее заметным.

Лицо Мабли заострилось, причудливые тени легли на него, образуя подвижную маску. В почерневших глазах зажглись призрачные жёлто-зелёные флуоресцирующие огоньки

Свет масляных светильников стал кроваво-багровым, а само пламя в чашах начало беспорядочно метаться. Казалось, даже огонь испытывал ужас перед происходящим.

Мабли расчётливо воткнула под ребро обвисшей на верёвках жертвы появившийся в её руке, казалось, ниоткуда кинжал, по чёрному лезвию которого бежали таинственные мертвенно-зелёные иероглифы. Бродяжка вздрогнула всем телом и уронила голову на грудь. Всё, жертва принесена.

Девушка обратила свои светящиеся зеленью глаза на Беруина, взгляд которого метался по её лицу. Она улыбнулась ему страшной, беспощадной и бесконечно похотливой улыбкой.

– Подойди ко мне, Беруин, – её голос звучал твёрдо и уверено. Казалось, в нём переплелись звон стали, шипение змеи и завывание самума.

Беруин, словно сомнамбула, обернулся к своей подруге, которую он сейчас не узнавал и, глядя в её глаза испытывал безотчётный ужас. Но ноги, против его воли, сломленной потусторонним сиянием её глаз, несли его к ней. Девушка, продолжая жутко улыбаться, нежно погладила его по щеке окровавленными пальцами.

В её руке материализовался причудливый фиал, в котором плескалась фиолетовая, слабо светящаяся жидкость.

– Выпей, – она протянула фиал своему воздыхателю, который расширенными от ужаса глазами смотрел на её лицо, будучи не в силах отвести взгляд – бери же, пей, – Мабли, не допускающим возражений голосом нетерпеливо поторопила Беруина.

Тот, наконец протянул дрожащую руку, механически обхватил фиал пальцами и механическим же движением опрокинул его себе в рот. Минуту ничего не происходило. Затем глаза Беруина засветились фиолетовым, лицо перекосилось в гримасе непреодолимого вожделения, и он грубо сорвал с девушки серую хламиду, обнажив её белое, слегка светящееся в тревожном полумраке, тело.

– Возьми меня, мой Зверь, – отчеканила девушка, – войди в лоно моё! – звуки её звенящего голоса, напоенного дикой страстью, беспорядочно метались под древними сводами.

Мгновенно преобразившийся после выпитого, Беруин, быстро избавившись от одежды, нетерпеливо зарычал и сгрёб в объятия хрупкую девичью фигурку. Сразу же облепил её своими жадными и требовательными руками. Он, рыча, мял и тискал её податливое, упругое тело. Слюняво облизывал изящную, длинную шею и совершенные купола налитых грудей, увенчанных крупными коричневыми горошинами отвердевших сосков. А она, прикрыв глаза, и обратив бледное лицо вверх, всей поверхностью своего тела, прямо сквозь кожу, ненасытно впитывала его похоть, его бешеную страсть и безудержное вожделение. На губах её играла полубезумная улыбка, в которой органично сплелись наслаждение, страдание, страсть и бесшабашная обречённость.

Наконец, Зверь, в которого на время обратился Беруин, насытился предварительными ласками и уверенно развернул ахнувшую от неожиданности девушку к себе спиной. Одна его рука легла ей на поясницу, а другой он намотала на кулак её волосы. Озверевший мужчина зарычал громко и торжествующе, грубо прогнул Мабли, одновременно оттягивая за волосы её голову на себя…

Под сводами мрачного зала разнёсся громкий ликующий женский крик, в котором сплелись воедино радость единения со Зверем и предвкушение жгучего наслаждения. А из центра пентаграммы повалил густой чёрный дым, сквозь завесу которого то и дело прорывались багровые всполохи…

Глава 12
– призванный демон. сладкая месть

Клубы колдовского дыма расползались по залу, скрывая от меня всё, что происходило под его колышущимся покровом. Но звуки, доносящиеся до меня, не оставляли никаких сомнений в том, что сладкая парочка юных демонопоклонников продолжала самозабвенно резвиться, не жалея сил. Женское и мужское рычание, звуки ритмичных столкновений двух потных тел, стоны, вздохи, глухое уханье, повизгивание… Мало того, с каждой минутой ритм этой симфонии похоти и разврата ускорялся, звуки становились громче и многократным эхом отражались от каменных поверхностей. Дело неминуемо шло к кульминации.

Рычание мужчины и женские завывающие крики в какой-то момент переплелись с многоголосым эхом, и,ставший овеществлённым, яростный рев этого неистового аккорда, порождённого дуэтом безумцев, взмыл под потолок. А секунду спустя из-под купола зала градом посыпались жгучие плазменные шутихи, взрывавшиеся на лету. А те, что всё-таки падали на пол, продолжали подпрыгивать на плитах, шипеть, словно разъярённые змеи и плеваться огнём. Тем временем, дым, укрывавший от меня актёров этого театра абсурда, постепенно рассеивался.

Сквозь редеющую завесу я увидел юного худородного аристократа, который стоял на коленях прямо на камнях, уронив голову себе на грудь. Длинные волосы свешивались мокрыми прядями, полностью закрывая лицо. Мокрая грудь часто вздымалась и опускалась, стремясь насытить кровь кислородом после утомительного акта неистовой любви. Мабли же лежала прямо перед ним на животе, на холодном полу, но, похоже, никаких неудобств ей это не доставляло. Напротив, она то и дело издавала блаженные стоны, тогда, как тело её продолжали бить сильные спазмы. Издалека казалось, что через неё пропускают высоковольтные разряды. Она тоненько взвизгивала, когда очередная волна непроизвольных мышечных сокращений особенно сильно сотрясала её обнажённое, лоснящееся от пота тело.

Я не сразу обратил внимание на то, что на раскинувшейся передо мной сцене появился ещё один участник этого сюрреалистического представления. В центре пентаграммы безмолвно стояла невысокая фигура, казалось, сотканная из мрачных кладбищенских теней. Такой неимоверной жутью от неё веяло. Была в этом силуэте какая-то неправильность, но вот какая именно, я пока понять не мог. Ну, разве что небольшой горб за плечами? Но потом я понял, что именно меня насторожило. Я не видел глаз существа. Только угольно-чёрный силуэт, вокруг которого клубились рваные клочья почти развеявшегося дыма.

Стоило мне только подумать об этом, как в голове этой загадочной фигуры зажглись два насыщенно розовых огня. «Однако», – подумал я, – кого это, интересно, к нам забросило?" Но, я просто безмолвный зритель, и поторопить никого не могу, оставалось ждать, когда события, независимо от моего желания, продолжат своё развитие. Тогда всё и прояснится.

– Кто отважился меня вызвать из глубин инферно? – вопрос был задан мелодичным женским голосом, и звучал довольно пафосно.

– Я позвала тебя, – обнажённая Мабли, слегка пошатываясь, поднялась с камней и, близоруко прищурившись, разглядывала кусок живой тьмы в центре пентаграммы. Она выглядела усталой, но страха на её заострившемся лице я не разглядел. Только решимость и уверенность в собственных силах.

Следует отметить, что, в то время, как Мабли смело взяла на себя обязанность ведения переговоров с потусторонней сущностью, Беруин, как стоял на коленях, так на коленях и отполз к стене. Туда, где безмолвно, словно полупустой мешок с костями, висело тело недавно принесённой жертвы. Наверное, действие эликсира, выпив который он получил силу и решимость бескомпромиссно доминировать над подругой, сошло на нет. И теперь вместо брутального альфа-самца под стеной скрючился, чтобы быть как можно более незаметным, Беруин. Тряпка, рохля и трусливый подкаблучник, видящий себя бароном в своих влажных мечтах.

– Как ты посмела? – угрожающе лязгнул женский голос из пентаграммы.

– Давайте поспокойнее? Да? – Мабли устало переставляя подгибающиеся от усталости ноги, подошла к самой границе огромной геометрической фигуры, – у меня есть предложение для вас, уважаемая Арравуин.

– Вот же, – вздохнула тень, – теперь мне до скончания света покоя не будет. Как ты, смертная, узнала моё имя?

– Вот, прикупила по случаю, – Мабли ехидно улыбнулась и приподняла двумя пальчиками валявшийся на полу давешний свиток.

– Ладно, я поняла, что от вас, от смертных, теперь никуда не денешься, – рыкнула тень, – чего ты хотела?

– Я уже сказала, что хочу предложить вам сделку, – ровным голосом ответила Мабли.

– Мне кажется, или ты меня совсем не боишься? – в вопросе демоницы, помимо явной усмешки послышалась и угрожающая интонация, – ты настолько самонадеянна?

– Я хорошо знаю границы своих сил, – ответила Мабли.

И тут я понял, что это был за горб за плечами загадочной фигуры. Это были крылья. Они бесшумно развернулись за спиной демоницы двумя полотнищами тьмы, и она резко взмыла вверх. Но Мабли даже не вздрогнула, а с усталой улыбкой посмотрела туда, где демоница, часто хлопая своими крыльями, как огромная моль, пыталась пробиться сквозь невидимую преграду, не пускавшую её выше.

– Все продумала, маленькая дрянь, – зло и немного уважительно обронила обладательница розовых глаз, плавно опускаясь на пол.

– Да, я такая, я предусмотрительная, – подтвердила Мабли, бесстрашно встречаясь глазами со взглядом демоницы, – ну что, уважаемая Арравуин, может закончим этот цирк, и, всё-таки, к делу перейдём?

– Ну, попробовать-то стоило, – буркнула демоница, – выкладывай, давай, что ты там имеешь предложить?

Слушая этот разговор, я невесело подметил, что и прожжённая стерва, и кровожадная демоница удивительно быстро нашли общий язык, и могли бы составить очень опасный тандем, если бы им выпало сотрудничать в течение долгого времени и как следует притереться друг к другу. В мозгу почему-то всплыло совершенно непонятное, чужеродное слово – жабогадюкинг. Наверное, этот инфомусор ко мне в астрале прилип. Такое часто случается.

Я, всё-таки, будучи по натуре неисправимым оптимистом, надеялся на лучшее. Я надеялся на то, что они ограничатся одной совместной акцией и разойдутся, как в море корабли. Хотя, конечно, поставил для себя галочку держать в голове и худший вариант.

– Я предлагаю вам вот что, – голос Мабли вдруг обрёл неуловимое сходство с голосом ушлого менялы, лавка которого стояла рядом с лавкой старика Хефина. Голос её стал таким же маслянистым и вкрадчивым, как и у него, – я обеспечиваю вам неповторимую возможность сожрать душу одного, гммм, скажем так, человека, – сказала она и вопросительно уставилась на существо в центре пентаграммы.

– Заманчиво, – ответила тень, и меня поразило, что и её голос приобрёл всё те же, ясно различимые торгашеские нотки, – а что тогда ты хочешь от меня?

– Сущий пустяк, – застенчиво улыбнулась Мабли, – вы, почтенная Арравуин, вынесете тело, лишённое вами души, из замка, что бы его тут не было. И, что бы оно оказалось достаточно далеко отсюда. Вы крылаты, а потому для вас это проблем не составит.

– Кто мне может помешать? – демоница явно уже обжигалась, а потому стремилась узнать все нюансы.

– Магов в замке нет, последний уволился год назад, – Мабли наморщила лоб в лёгком раздумье, – разве что отец Дадуин, клирик Церкви Почившего Бога, может доставить проблемы.

– Ну и славно, – удовлетворённо проурчала тень в пентаграмме, – бывают опасны только паладины, да и то не все. А просто клирик, это ерунда. В общем, принципиальных возражений у меня нет. Но, не плохо было бы обсудить подробно все детали, включая мельчайшие.

– Да, уважаемая Арравуин, я полностью солидарна с вами, – Мабли выудила из вещмешка ещё один пергамент, и аккуратно, что бы не смазать линии пентаграммы, пихнула его внутрь, – вот проект договора, ознакомьтесь.

Они ещё с полчаса препирались, спорили до хрипоты, рвать рубахи на груди не стали, но не потому, что не хотели. Просто Мабли была полностью обнажена, а демоница, мне кажется, попала сюда тоже, мягко говоря, не одетой. Просто не было рубах, ни у той, ни у другой. Хотя прочие средства убеждения использовались по полной. Мне даже показалось, что почтенная Арравуин в горячке спора использовала для придания веса своим словам неубиенный аргумент всех торговцев дурью и семечками:

– Мамой клянусь!

Уняв своё буйное воображение, которое начало строить предположения на тему того, как могла бы выглядеть её мама, я снова прислушался к беседе. Они явно достигли какого-то консенсуса. А, значит, скоро действие переместится в более обжитые помещения баронского замка. И в финале бедняга Эйнион прекратит своё существование, а его тушка освободится для того, чтобы, в своё время, стать новым вместилищем для моей души.

Полчаса ещё ушло на то, чтобы полностью внести в бланк договора достигнутые договорённости и гарантии безопасности. Наконец все формальности остались позади. Высокие договаривающиеся стороны хором исполнили мрачно и угрожающе звучащий речитатив, оказавшийся обязательной клятвой неукоснительно соблюдать все условия соглашения. Потом настал черёд последней формальности, а именно подписание договора кровью. И после того, как внизу пергамента появились два кровавых росчерка, Мабли стёрла границы пентаграммы.

После чего она, уже одевшись, чуть ли ни пинками подняла дрожащего от страха Беруина, заставила его тоже одеться, отвязать труп и припрятать его в какой нибудь каморке, что бы он случайно не попался никому на глаза. А через пару месяцев его крысы съедят. И косточки по норам растащат. И всё, концы в воду, как это говорится.

А ещё минут через двадцать все участники отправились в обратный путь. Впереди шёл Беруин, на которого навьючили слегка отощавший мешок. Кроме того, он держал факел и освещал дорогу. А сзади шли дамы, ворковали о своём, о девичьем, как закадычные подруги, ну и не отказывали себе в маленьком удовольствии слегка попинать уже вконец зашуганного представителя «сильного» пола. Так, обходными путями, никого не встретив, они и добрались до каморки, в которой проживала Мабли.

Беруина отправили восвояси, лечить расшатанную нервную систему и плакать в подушку от обиды и страха. А дамы принялись педантично уточнять порядок устранения наследника.

– Забыла спросить тебя, Арравуин, – Мабли уже обращалась к демонице запросто, как к подруге, – ты сможешь мною прикинуться?

– К сожалению нет, – демоница, правда, расстроенной не выглядела, – зато я могу стать невидимой, отвести глаза хоть кому, так что, не переживай. Всё сделаем в лучшем виде.

– А, если не секрет, как ты думаешь с ним справится? – заинтересованно спросила Мабли.

– Ну, ты вообще в курсе, кто я? – подозрительно посмотрела на Мабли демоница, – я суккуба, то есть справиться с любым мужиком, если он не маг и не экзорцист, для меня никаких проблем не составляет.

– Я тоже так хочу, – вдруг непроизвольно вырвалось у Мабли, – что бы все эти козлы у меня вот тут были, – он сжала маленький кулачок и потрясла им в воздухе, демонстрируя, как она всех этих кобелей зажмёт.

– В общем-то, ничего невозможного нет, – ухмыльнулась Арравуин, – но, если мне все таланты по обращению с мужчинами дарованы с рождения, то тебе придётся очень долго учиться всяким забавным премудростям и работать над собой. Изучать ментальную магию, алхимию и ещё много всякого разного. А это не так легко и совсем не просто.

– Хочу! – упрямо подтвердила своё намерение девушка, – они же меня за человека не считают. Представляешь, этот жирный козёл, отец Дадуин, после того, как в очередной раз меня оприходовал, перегнув через спинку своего парадного кресла, изрёк на полном серьёзе: «Девушка, это существо, по сути своей глупое и бесполезное, но очень приятное на ощупь».

– Как есть козёл, – обозначила своё отношение к отцу Дадуину демоница, – но ты не расстраивайся, и на твоей улице подвода со сладкими булочками перевернётся.

– От булочек бока растут, – грустно констатировала Мабли, – но я их всё равно люблю. Они вкусные, – потом вскинулась и сказала, – ты это, будь готова глаза отводить, скоро за мной Эйнион наш своего холуя пришлёт, Роланта. Ролант этот готов задницу вылизывать любому, лишь бы ему что-нибудь обламывалось. Ненавижу.

– Да, весело тебе тут живётся, – посочувствовала Арравуин, – хотя и у нас тоже, не мёд, ой, не мёд, она вздохнула и задумалась о чём-то своём, но тоже явно не весёлом.

В дверь требовательно постучали.

– Это за мной пришли, – Мабли посмотрела на демоницу и… не увидела её. Вот только что была тут. А отвернулась на секунду, и нет её.

– Я за тобой двину, не переживай, – раздался голосок суккубы, – как тебе моя маскировка?

– Я тоже так хочу, – выдохнула Мабли.

В дверь с новой силой замолотили.

– Сейчас, одеваюсь, – гундосо крикнула Мабли.

– Зачем ты так голос-то свой уродуешь? – поинтересовалась Арравуин.

– А пусть у этих козлов уши в трубочку завернутся, – зло прошипела девушка.

Но, надо идти, она встала со стула и вышла в коридор. Как она и ожидала, встретила её кислая рожа Роланта, который давно смотрел на неё роняя слюну, но нельзя – хозяйская игрушка. Трогать не моги.