Текст книги ""Фантастика 2025-4". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Илья Бриз

Соавторы: Владимир Брайт,Рик Рентон,Игорь Лопарев,Игорь Чиркунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 343 страниц)

– А чем нам этот знакомый может быть полезен, особенно в сложившихся обстоятельствах?

– Я немного, может быть, расплывчато выразился, – поправился Апполинарий, – он не просто служит на орбитальной станции, а служит он там в должности начальника артиллерии.

– Ха. – слегка приободрился Овечкин, – это действительно становится интересным. Давайте дальше, кажется я начинаю понимать, что вы хотите предложить…

– Так вот, этот артиллерист очень любит деньги, и, ради хорошей суммы, готов на всё, включая и должностные преступления. Ну, разумеется, если сумма будет достаточно велика, чтобы компенсировать ему неудобства от возможного пребывания в местах не столь отдалённых…

– Дальше, – поторопил его Овечкин.

– Теперь суть моего предложения. За хорошую взятку он может инсценировать нештатное срабатывание спускового механизма главного калибра, при этом навести его на поверхность планеты в интересующей нас точке…

– Годится, – торопливо одобрил идею подчинённого Пётр Сергеевич, потом, правда, уточнил, – если желаемое нами событие произойдёт не позже, чем через четыре дня, включая сегодняшний.

– Тогда я вечером переговорю с ним по защищённому каналу, и, если сойдёмся по деньгам, то он это дело нам организует.

– Непременно сойдёмся, – Овечкин явно обрадовался.

Выстрел из орбитального орудия, пусть и единственный, гарантированно проломит любое поле отчуждения. Не существует в природе таких генераторов, которые смогли бы вынести эту нагрузку.

– Я не знаю, какую сумму он объявит за свои услуги, – Дратвин ещё раз обратил внимание нанимателя на то, что сумма может быть весьма велика.

И, судя по всему, в эту сумму он решил заложить и свой корыстный интерес.

– Я же сказал, мы с ним по деньгам непременно договоримся, – припечатал Овечкин, – так что давай, завтра утром жду твоего звонка. Удачи! – и разорвал связь.

Дратвин печально посмотрел на умолкший коммуникатор и подумал, что помимо достижения договорённости об обстреле укреплений противника с орбиты, стоит озаботиться подготовкой путей отхода.

Ибо, чем дольше он анализировал происходящее, тем меньше оно ему нравилось.

Глава 7
Прерванные переговоры

Утром следующего дня от Козьмы Варсонофьевича по гиперсвязи пришло ожидаемое мною известие: «Строцци теперь в курсе».

А это значит, что дело сдвинулось с мёртвой точки, и со дня на день у фонда «Недра» появятся заботы гораздо более важные, нежели продолжать попытки отжима месторождения меркоксита у меня, несчастного.

Нам теперь оставалось выдержать всего несколько дней, а дальше уже будет легче.

Обрадованный тем, что этот фокус таки удался, я посвятил весь этот, да и весь следующий день модернизации наших щитов, так как Сергей Карнаухов действительно смонтировал для них очень солидный усилитель.

Подозреваю, что сопоставимого по мощности и эффективности агрегата усиления защитных полей нет ни у кого, включая Имперскую Службу Охраны Августейших Особ.

А потому, нам стоит озаботиться тем, чтобы информация об этом чудо-усилителе вовне, по возможности, не просачивалась.

Само собой, вечно это скрывать не получится. Так или иначе, он об этом узнают. И появятся вопросы. Но, хотелось бы, чтобы это произошло как можно позже.

Чем больше у нас будет времени, тем сильнее мы станем. И тем сложнее станет на нас давить и выкручивать нам руки.

И я приложу все усилия для того, чтобы, если нам и придётся делиться с кем-либо нашими наработками, то делать мы это будем на своих условиях.

Пока я вместе с Сергеем возился с укреплением нашей защиты, Семён, прихватив с собой не только Ня, но и Лизу со Светланой продолжил кошмарить тылы осаждающих.

Пронька, само-собой, принимал в этом безобразии самое деятельное участие.

В общем, порезвились они на славу. Обратили в дым два склада БК и расходников, разнесли ПВД одного из механизированных батальонов вдребезги и пополам. Ну, и ещё много где пощипали супостата.

Там продовольственный склад сожгли, ещё где-то что-нибудь взорвали…

Так что, обстреливать, нас конечно, продолжали, но далеко не так интенсивно, как могли бы.

А всё из-за проделок весёлой компании, руководимой Прокопьичем. Из-за их шалостей то и дело случались перебои с БК и картриджами для плазмомётов и энергетических излучателей.

Кроме того, ребята между делом умудрились уничтожить целый дивизион РСЗО на марше, чем, похоже, совсем расстроили противника.

И особо меня порадовало то, что все эти многочисленные диверсионные рейды обошлись без каких бы то ни было потерь с нашей стороны.

Хотя, противник, конечно, кое-какие выводы сделал, и усилил меры предосторожности, чем несколько усложнил нашу вредительскую деятельность.

Но, жизнь продолжила преподносить всяческие сюрпризы. Причём, совершенно неожиданные.

Сегодня утром мы Сергеем закончили монтаж нашего уникального усилителя и его сопряжение с генераторами полей.

Я скинул с себя промасленную робу, привел себя в порядок и уединился в своей комнате.

Я решил посвятить некоторое время медитативным практикам, совершенствованию методик работы в астрале и развитию своих способностей.

И полтора часика мне, действительно, удалось весьма плодотворно позаниматься, так как никто не мешал и не пытался отвлекать.

Но тут, как раз, и последовал тот самый сюрприз, о котором я говорил.

Сижу я, значит, в позе лотоса и готовлюсь в очередной раз погрузиться в астрал по самые ушки, и тут открывается дверь, туда просовывается испуганная мордаха горничной и я слышу:

– Господин, вас срочно ждут в переговорной.

– Что там за беда? – поинтересовался я, сожалея о прерванной медитации.

– Вызов по гиперсвязи, – пояснила она, наконец, причину своего беспардонного вторжения.

– Сейчас буду, – нехотя пообещал я, – иди, и передай им, что я уже иду, пусть трубку не кладут.

– Будет сделано, – пискнула деваха и испарилась.

Я переоделся и двинул в переговорную, где меня ждал разговор с неизвестными пока абонентами.

Плюхнувшись в кресло и оказавшись под прицелом видеокамеры, я посмотрел на голоэкран, занимавший всю противоположную стену.

По его поверхности медленно перекатывались ленивые цветные волны скринсейвера.

Похоже, те, кто решил со мной связаться, в деньгах недостатка не испытывали. Судя по информационному табло, на связь со мной вышли аж с самой Москвы.

И это была не просто гиперсвязь. Это была видеоконференция по гиперсвязи. А это чертовски дорого. Мне подобные понты пока совсем не по карману.

А это значит, что говорить со мною хотят достаточно обеспеченные люди.

Ну, что ж, посмотрим… Как любит говаривать Семён Прокопьич, будем слова говорить и разборки писать…

Как только я уселся, подвижная цветная завеса, окутывавшая голопанель, начала истончаться и за ней постепенно стал проявляться мой собеседник.

Это был пожилой мужчина, одетый дорого и с отменным вкусом. Он утопал в глубоком, обшитом тёмно-багровым бархатом, кресле.

На столе перед моим визави стоял пузатый хрустальный кувшин с какой-то тёмно-красной, почти чёрной, жидкостью. Рядом стоял бокал, наполненный той же жидкостью. Наверное, вино.

– Здравствуйте. Имею ли я честь беседовать с Андреем Петровичем Антоновым? – осведомился неизвестный, внимательно разглядывая мою физиономию.

– Здравствуйте, да, это я, – я поёрзал в кресле и с надеждой огляделся, ожидая найти на столе, если не вино, то, хотя бы, бутылку газировки.

Но столешница была абсолютно пуста. Даже стакана не наблюдалось. Я вздохнул и поинтересовался:

– А вы кем будете? – и, в свою очередь, пытливо уставился на лицо собеседника.

– Ах да, – собеседник сделал вид, что смущён, – я же не представился. Моя фамилия Злобин. Злобин Порфирий Станиславович, – и посмотрел на меня, словно я должен был хлопнуть себя по лбу и заорать во весь голос что-то типа того, что извиняйте, не признал вас, богатым будете…

Я же продолжал смотреть на голопанель непонимающим взором:

– Простите, но я что-то не припомню вас, – я действительно не знал этого человека и названное имя ничего мне не говорило и никаких ассоциаций в моём мозгу не порождало.

Хотя тот, судя по всему, давно привык к тому, что его все знают и узнают. Но, у нас тут вам не Москва, мы тут люди тёмные…

– Я являюсь Генеральным директором Императорской Инвестиционной Компании.

Однако. А вот об этой структуре даже я, человек, весьма далёкий от столичных новостей, весьма наслышан.

Серьёзная организация, проводящая в жизнь экономическую политику Императорского Дома.

– И что же Императорская Инвестиционная Компания хочет мне предложить? – вопрос мой прозвучал довольно нагло, ну да ладно…

Как я уже говорил, мы тёмные провинциалы, что с нас взять…

Мой собеседник тонко улыбнулся, словно услышал изысканную шутку и пояснил:

– Этот наш с вами разговор инициирован мною, по, так сказать, личной моей инициативе, и организация, которую я имею честь возглавлять, к нему никакого отношения не имеет, – он, нимало не смущаясь, сделал из своего бокала изрядный глоток, чем вызвал у меня острый приступ зависти, и продолжил, – а переговорить с вами я решил от своего лица, ну, и от лица моего доброго друга, Мирона Авксентьевича Соболева, Председателя Правления Национального Промышленного Акционерного Товарищества на вере.

Услышав имя его партнёра и занимаю им должность, я непроизвольно хмыкнул, осознавая, насколько серьёзные люди уделяют мне своё внимание.

И мне очень интересно, а чем же это таким я возбудил их интерес:

– И по какой причине до моей неприметной персоны снизошли столь занятые и серьёзные люди? – задал я мучивший меня вопрос, одновременно касаясь сенсора вызова прислуги.

Ну не могу я смотреть, как мой собеседник то и дело прикладывается к бокалу в то время, как моё уже горло давно саднит от вежливо-напыщенных фраз.

– Всё просто, – начал Порфирий Станиславович, – до нас с партнёром дошли слухи о том, что у вас обозначились некоторые трудности.

– Да, вроде как ничего экстраординарного у меня тут не происходит, – эти слова я произнёс тоном, подтверждающим, что всё идёт нормально.

– То есть то, что ваше поместье в настоящее время взято в сплошное кольцо войсками рода, объявившего вам войну, это в порядке вещей? – собеседник приподнял бровь, выражая, таким образом, своё удивление.

– Да я, знаете, ли, с момента своего недавнего прибытия на родную планету, нахожусь в состоянии войны, – я улыбнулся и посмотрел в камеру, одновременно наливая в бокал вино, которое уже успела принести расторопная горничная, – привык уже.

– Ну, так мы хотим вам предложить избавление, – собеседник понимающе усмехнулся, – от этой, весьма вредной, привычки. Вы же хотите от неё избавиться, не так ли? – и так вопросительно на меня посмотрел.

– Да, мне и самому это всё не нравится, – согласился я, – но ведь вы, наверное, достигли своего нынешнего положения в обществе не потому, что занимались благотворительностью?

– Да, – пожевав губами, ответил мой собеседник, – благотворительность, это, признаться, совсем не моё, хотя иногда жертвую немного детским домам, не без этого…

– Ну, раз вы не филантроп, то я позволю себе поинтересоваться, а что именно вы хотите получить за то, что поможете мне избавиться от текущих проблем?

– Ага, – хищно улыбнулся Порфирий Станиславович, – теперь перейдём к следующему пункту нашей повестки. Понимаете, мы тут стараемся держать руку на пульсе. И недавно мне сорока на хвосте принесла интересные такие известия…

– Беспокойные птицы, эти сороки, – тянет он что-то… Нет, чтобы прямо в лоб свой интерес объявить… Интригует, из равновесия вывести норовит, жучило, – и что же она вам принесла, сорока эта?

– А до нас дошли сведения о том, – веско произнёс господин Злобин, – что на ваших землях обнаружен меркоксит.

– Ага…и? – Я посмотрел в глаза собеседнику, и увидел в них неприкрытое торжество. Похоже он решил отжать у меня всё. Ну, или почти всё. Наивный, хе-хе. Если бы он связался со мной ещё вчера, то шансов на успех у него было бы гораздо больше.

– Мы предлагаем вам следующее, – отчеканил он. Прям таки ультиматум выдвигает, – вы уступаете одной из наших организаций все права на разработку месторождений меркоксита за фиксированную плату, – он возвёл глаза к потолку, делая вид, что формулирует предложение почти спонтанно, – эта плата составит тридцать миллионов рублей. Это огромные деньги для вас.

– Ага, – ухмыльнулся я, – и, наверное, вы, кроме того, что осчастливите меня тридцатью миллионами, гарантировано уничтожите всех моих врагов?

– Вы почти угадали, – удовлетворённо произнёс Злобин, – но от всех врагов мы вас избавить не возьмёмся, так как их может оказаться слишком много. Мы избавим вас от тех врагов, что прямо сейчас осаждают вашу усадьбу.

– Ну, предположим, этих вы устраните, – я откровенно прикинулся дурачком, – где гарантия, что вместо них не появится ещё кто-нибудь?

– Тут всё просто, – улыбнулся мой визави, – месторождение будем разрабатывать мы с моим партнёром, и нападать на вас станет совершенно бессмысленно.

– Вы хотите сказать, невыгодно? – уточнил я.

– Да, именно это я и хотел сказать, – покладисто согласился мой собеседник, – ну так что вы скажете?

– Навскидку могу сказать, что ваше предложение меня совершенно не заинтересовало, – говорю я и с наслаждением наблюдаю, как самодовольная мина сползает с лица моего собеседника, и как само его лицо вытягивается в недоумённо-обиженной гримасе.

– А… – он, видимо не рассчитывал на такую реакцию с моей стороны, – что именно вас не устраивает?

– Меня не устраивает то, что вы считаете меня лохом, – пояснил я.

– Но у вас нет другого выхода, – с напором сказал Злобин.

– Ну, это уже мне судить, – усмехнулся я, – представьте на минуту, что я с детства мечтал о геройской смерти, и сейчас моя мечта сбывается… А если серьёзно, то, если я проигрываю эту войну, то вы никоим образом не сможете поучаствовать в разработке этих месторождений. И не возражайте. Вы же знаете, кто пытается у меня отобрать это несчастное месторождение. И вы знаете, что с этими бандитами вам не договориться.

– Хорошо, какое-то рациональное зерно в ваших словах, безусловно, есть, – пошёл на попятную Порфирий Станиславович, – а на каких условиях вы были бы готовы сотрудничать?

– Для начала я хотел бы обозначить, что в этом проекте моя доля должна составлять не менее пятидесяти одного процен…

И тут неожиданно всю переговорную встряхнуло. Причём встряхнуло аж так, что моё, привинченное к полу кресло ощутимо подпрыгнуло, а я на миг лишился чувств.

Проморгавшись, я увидел, что бутылка вина вместе с бокалом рассыпались стеклянной крошкой по поверхности стола.

По ушам ударил звук, который заставил меня вспомнить последние дни моей службы в войсках Конфедерации.

Вокруг меня всё завибрировало, загудело. По и так паникующему сознанию ударили мощные инфразвуковые волны, порождающие дикий, безотчётный ужас.

Моментально потухшая голопанель сорвалась креплений и с грохотом обрушилась на керамическую плитку, выстилавшую пол. Осколки её, весело звеня, разлетелись по всем уголкам комнаты.

– Что это было? – спросил я сам себя, сжимая ладонями голову.

Я действительно опасался того, что она расколется, как спелый арбуз, от навалившегося со всех сторон плотного, физически ощущаемого, звука.

Посмотрев на то, что осталось от дорогущей голопанели я, пошатываясь на продолжающем ходить ходуном полу, кое-как выбрался в просторный коридор.

Там царил сумрак, изредка разрываемый вспышками агонизирующих светильников. Редкие всполохи света на мгновения вырывали из темноты людские силуэты, какой-то мусор, незнамо откуда вдруг взявшийся на полу, оборванные провода…

В общем, картина довольно пугающая.

В голове слегка прояснилось, и я сказал себе. Что надо спуститься на уровень ниже – в центр управления системой обороны.

Там, по крайней мере, должна быть хоть какая-то информация о том, что это тут только-что произошло.

– Ты так и не понял, что это было? – это Зоэ соизволила, наконец, отозваться.

– Без понятия, – признался я, – вообще пока ничего не соображаю. Чувствую себя, как горошина в погремушке.

– Это был орбитальный удар, – безапелляционно заявила Зоэ.

И я не стал с ней спорить, поскольку мои теперешние ощущения очень напоминали то, как я себя чувствовал давным-давно. Когда для того, чтобы эвакуировать наше подразделение с поверхности планеты, пришлось нанести по наседающим на нас серрах удар с орбиты. И нас тогда тоже немного задело. Ощущения были очень похожи на теперешние, кстати…

В центре управления было людно. Тут я увидел и Бориса Ивановича, и Семёна. Рядом толклась ещё куча народу. Все галдели, охали и вообще, производили много ненужного шума, от которого голова начинала болеть ещё больше, хотя, казалось бы, куда ещё больше…

Первое, чем я поинтересовался у Семёна, так это тем, что с девчонками.

Он меня успокоил, сказав, что все, кроме Ня уже вышли на связь.

На вопрос, а что с Ня, он ответил, что та была во время этого странного и пугающего события на полигоне, а коммуникатор она с собой не взяла.

Но с ней вряд ли что могло случиться, так как, судя по докладам с наружных постов, всё, что находилось под защитным куполом, почти не пострадало.

Серёга Карнаухов тоже спустился сюда. Он пережил удар, находясь в своей комнате и выглядел, надо сказать, не очень. Но был жив, хотя и растрёпан гораздо больше, чем обычно.

Узнав, что девчонки наши все живы и относительно здоровы, я немного успокоился.

И, успокоившись, задумался. А задумался я о том, что наши поля не должны были выдержать энергетический удар с орбиты.

Генераторы полей подобной мощности не поставляются никуда, кроме как в ВС Российской Империи.

То есть мы все, исходя из этих раскладов, должны были обратиться в пыль. И только то, что Серёгу так вовремя озарила идея создания усилителя защитных полей, спасло всех нас от жуткой участи.

Да, мы выжили, вопреки всему, и теперь было бы очень здорово, если бы этот на этот странный факт никто бы внимания не обратил.

Хотя, признаться, было бы глупо всерьёз на это рассчитывать…

Глава 8
Последствия

Да, всё сходится, Зоэ оказалась права. Это по нам, определённо, с орбиты прилетело. И, надо сказать, от души так прилетело…

И что же это получается? Что у Бояндина, оказывается, есть свой линкор или даже орбитальная крепость, а мы ни сном, ни духом? Получается, мы что-то важное пропустили?

Тоже разобраться надо. Но чуть позже.

Почему позже? Да потому, что наша группировка мини-аэростатов была полностью уничтожена этим самым ударом.

Кроме того, вследствие этой атаки пострадали антенны и прочая аппаратура связи, находившаяся на поверхности.

Поэтому, покуда техники не восстановят всё это хозяйство, мы ни с кем связаться не сможем. И с нами никто не сможет связаться.

И, не стоит забывать, что мы окружены вражескими войсками, так что и курьера послать в город будет проблематично…

Вон, Прокопьич матерится, пытаясь наладить связь с постами, расставленными по периметру защитного купола.

И больше половины датчиков систем слежения и оповещения, тоже приказали долго жить… Беда…

Ага, вижу, Семён прекратил давить на сенсоры и тумблерами клацать, успокоился, громко материться перестал.

Теперь он выловил своего зампотеха, и, взяв его аккуратненько за пуговицу кителя, что-то ласково так ему объясняет. И глаза у него при этом добрые-добрые.

Вот он отпустил пуговицу, и, о чудо, зампотех мгновенно, словно отброшенный взрывной волной, оказался на пол-пути к двери.

Он, не прекращая движения, на ходу развернулся, ещё больше ускорился и покинул помещение, идеально вписавшись в дверной проём. Только его и видели…

– Прокопьич, – окликнул своего главного гвардейца, – зачем ты его так?

– А чего, – развёл руками Семён, – взбодрил чутка, да озадачил, а то слоняется тут, понимаешь, без дела…

– Понятно, – криво ухмыльнулся я… Любое движение лицевых мышц всё ещё порождало волны головной боли. Плохо я переношу орбитальные удары, что поделаешь… – а что дозорные докладывают?

– Обстрел прекратился, – ответил Семён, – но надолго или нет, трудно сказать. Я думаю, что они, либо опять стрелять начнут, либо пойдут на штурм.

– А мы к штурму готовы? – поинтересовался я.

– Готовы, – прокряхтел Семён, – сейчас ребята турели тестируют, докладывают, что вроде как всё нормально. Хотя ближайшие к поместью минные кластеры сработали из-за орбитального удара, а это не есть хорошо.

– Ладно, рули тут, крепи оборону, – я медленно повернулся к выходу, – а я пойду, пока тихо, по территории пройдусь, посмотрю, как народ после этой плюхи себя чувствует…

– Первым делом, – подумал я, – надо бы, пока на поверхность не вышел, зайти в госпиталь, и посмотреть, как там у Эви дела обстоят, и много ли пострадавших, и вообще…

Уже через пять минут я был там, благо добираться было не далеко.

Эви, надо сказать, чувствовала себя вполне не плохо, набранный ею персонал самоотверженно работал.

Сестрички деловито носились взад-вперёд, суетились… В общем, никто не бездельничал, все были чет-то заняты.

А работы для медиков, и впрямь, было не мало. В госпитале было не протолкнуться от народу с лёгкими и средними контузиями и ушибами. Даже несколько переломов было зафиксировано.

Кроме того, было несколько человек, у которых, помимо различных травм, были ещё и ожоги роговицы. Это те, кому повезло своими глазами увидеть вспышку в момент удара.

Но, к счастью, ничего страшного. А с этим наши врачи справятся, медицинская аппаратура у нас отменная – Эви молодца, позаботилась.

Я перекинулся с ней парой слов, но было видно, что у неё сейчас не время для бесед, а потому я двинулся дальше.

Выбравшись из наших подземелий, я с удовлетворением отметил, что защитные поля продолжают висеть над поместьем, несмотря ни на что.

И, как на зло, стоило мне только высунуть нос на поверхность, как неподалёку об купол приложилась ракета и, разумеется, с громким хлопком взорвалась.

Завибрировал коммуникатор.

– Обстрел возобновляется, – раздался из динамика голос Семёна, – и мы подняли БПЛА. Результаты наблюдения за войсками противника говорят о том, что они, скорее всего, в ближайшее время собираются атаковать.

– Понял. Ребята, я надеюсь, уже на местах согласно боевому расписанию? – этот вопрос я задал, скорее, для порядка.

– Так точно, – ответил Семён, – и ты тоже шёл бы обратно, нечего там наверху отсвечивать…

– Хорошо, иду, – я разорвал связь и отправился к ближайшему входу в нашу систему подземных коммуникаций…

Аполлинарий Александрович пребывал в растрёпанных чувствах. И его можно было понять.

Тот удар, который должен был обеспечить нападающим полную и безоговорочную победу, вылился в сравнительно безобидный пшик.

Нет, человек на орбитальной станции, подрядившийся устроить, так сказать, сбой в системах целеуказания и ведения огня, выполнил свои обязательства полностью, не придерёшься.

К нему никаких претензий быть не может.

Дратвин отчётливо видел толстый столб энергетического луча запредельной мощности, который, зародившись где-то высоко в небесах, упёрся в щиты поместья Антоновых.

Аполлинарий Александрович с нетерпением ждал этого удара.

И, когда настало время, на которое и была запланирована атака, он уже жадно вглядывался в голопанель, на которую транслировалось изображение атакуемого объекта.

Но поле отчуждения, прикрывавшее поместье, вместо того, чтобы бессильно лопнуть и подставить под удар строения усадьбы, как ни в чём ни бывало отразило атаку.

И, как показалось изумлённому и обескураженному Дратвину, даже поглотило часть энергии, обрушившейся на поверхность планеты из космоса.

– Этого не может быть, потому, что того не может быть никогда, – потерянно пробормотал Дратвин, отказываясь верить тому, что только что наблюдал самолично.

Он пока ещё не определился со своими дальнейшими шагами.

Дело в том, что события стали развиваться по абсолютно невозможному сценарию, а потому и никакого плана действий на такой случай предусмотрено не было.

Жизнь в очередной раз предъявила доказательство того, что невозможное возможно.

Причины того, что защитные поля осаждённых выдержали удар, Аполлинария Александровича волновали сейчас постольку-поскольку.

Его сейчас гораздо больше заботило то, как он будет оправдываться перед работодателем, чьего звонка он с трепетом ожидал с минуты на минуту…

Но время шло, а коммуникатор молчал. В конце концов, Аполлинарий перестал себя накручивать и решил переходить к действиям.

Так что, раз Овечкин не выходит на связь, то и ладно.

В конце концов, пусть защитные поля противника и не схлопнулись, как ожидалось, но, скорее всего, система обороны поместья серьёзно пострадала.

Ну не могло такого случиться, чтобы столь могучее оружие оказалось совершенно бессильно перед средненькими защитными системами…

Аполлинарий Александрович, наконец, справившись с замешательством, начал отдавать подчинённым приказы и указания.

Он осознал, что в создавшейся ситуации ему ничего более не остаётся, как бросить в атаку все имеющиеся в его распоряжении силы и средства.

И, если удастся смять сопротивление Антонова, то никто его уже не будет его спрашивать про эффективность предложенной им орбитальной атаки…

Так или иначе, но атака эта, всё равно, была весьма полезна.

Да, с её помощью не удалось полностью разобраться с противником, но сам процесс организации и оплаты этого мероприятия позволил господину Дратвину солидно нарастить свои финансовые резервы.

И теперь он мог более или менее уверенно смотреть в будущее.

Вопрос материального обеспечения на случай, если ему вдруг придётся удариться в бега, был окончательно снят.

Оставалось, всего-то на всего, вовремя унести ноги, если всё окончательно пойдёт не по плану…

Утро этого дня Пётр Сергеевич встретил, лёжа в кровати в обнимку с Серафимой, во сне закинувшей на него свою изящную ножку.

Лучик дневного светила, пробившийся сквозь бамбуковые занавески, теперь стремился проникнуть и сквозь, пока ещё плотно сомкнутые, веки бизнесмена.

За тонкими стенами бунгало яростно щебетали птички, слышался лёгкий плеск волн и шелест огромных листьев растущих неподалёку пальм.

Пребывая в полудрёме он медленно провёл рукой по обнажённому плечу сладко посапывающей девушки.

Задумался, то ли сразу подняться, и с ходу окунуться в круговорот дел, то ли сделать себе поблажку, и овладеть спящей красавицей, доверчиво положившей свою хорошенькую головку ему на плечо.

В конце концов, Пётр Сергеевич пришёл к тому, что делу время, а потехе – час, и, стараясь не разбудить сладко спящую девушку, аккуратно выбрался из-под простыни.

Сел на кровати, ощутив босыми ступнями прохладные доски пола. Вслушался в птичьи трели.

После чего рывком поднялся и направился к распахнутым дверям. Дверной проём закрывали только тихо постукивающие при каждом дуновении солёного бриза бамбуковые занавеси.

Когда он сделал шаг за занавесь, нога его вдруг опустилась на что-то мягкое и скользкое, лежащее за занавеской. Ступня предательски подвернулась, и Пётр Сергеевич, сдавленно матерясь, неловко обрушился наружу.

Инстинктивно выставленные вперёд ладони разъехались в стороны, попав в лужу какой-то противно-холодной, липкой и скользкой жидкости, и господин Овечкин больно приложился лицом о доски веранды.

Когда он раскрыл зажмуренные в падении глаза, то обнаружил, что лежит в луже крови.

А кровь эта натекла из отрубленной лошадиной головы, лежащей у самого входа в дом. Не глядя наступив на неё, он, собственно, и поскользнулся.

– Что это? – в замешательстве подумал кое-как поднимающийся с окровавленных досок Пётр Сергеевич.

Что и говорить, выйти солнечным утром из дома и тут же вляпаться в лужу крови… Это не способствует ясности мышления и позитивному взгляду на жизнь. И эта конская голова, опять таки…

Взяв себя в руки, Пётр Сергеевич прошел к домику прислуги, и приказал навести порядок у входа в бунгало.

Следует отметить, что садовник, которого он подрядил для выполнения этой работы, как то странно посмотрел на него.

Петру Сергеевичу даже показалось, что этот плебей смотрит на него с жалостью! Да нет, бред какой-то…

Чтобы смыть с себя лошадиную кровь, господин Овечкин немного поплескался на мелководье, не заходя глубже.

Глубже заходить не стоило, так как на запах крови могли приплыть местные морские хищники, которые кротким нравом совсем не отличались.

Совершая омовение в тёплой морской воде, Пётр Сергеевич ни на секунду не переставал думать о том, что это, вообще, такое, и что бы оно могло означать.

Единственное, что он смог вспомнить в этой связи, так это древнюю голопостановку про суровые будни членов преступных сообществ.

Был там эпизод, когда один из второстепенных персонажей просыпался, и с ужасом обнаруживал в своёй постели отрезанную голову племенного жеребца.

Помнится, это был знак, извещающий потенциальную жертву мафии, о том, что шутки закончились, и теперь грядут серьёзные неприятности.

Если взять это за основу, то произошедшее очень похоже на угрозу со стороны каких-то преступников.

Но какие преступники имеют наглость угрожать ему, человеку, держащему в кулаке почти половину планеты?

Да, планета провинциальная, и, если совсем честно, то очень так себе планета, но, всё-таки…

И последнее время он не вступал ни в какие конфликты с представителями преступного мира. Нечего ему с ними пока было делить…

Тогда откуда ветер дует?

Пока же ясно одно – кто-то ему угрожает расправой. Причина не ясна, хотя она должна обязательно быть.

Пётр Сергеевич был абсолютно уверен в том, что без причины и прыщ не вскочит.

Хотя… Мафия… Это собирательное название преступных кланов, зародившихся в пределах Италии, одного из многих государств древней Терры…

Италия…

Выходцы из Италии…

Овечкин начал перебирать всех своих знакомых, контрагентов, вспоминать имена многочисленных лохов, которых ему довелось обуть и облапошить…

Форичетти? Нет…не то. Был ещё такой мелкий жулик, Маркони его, кажется звали? Да какая разница, это тоже не то…

Так кто же?

Может быть Строцци? Давно это было, быльём всё поросло…

Хотя, обезжирили их тогда, конечно, знатно.

И их щенок, кажется, всё очень близко к сердцу принял, и сдуру застрелился, руководствуясь наглухо устаревшими понятиями родовой чести… Аристократы, хе-хе, а всё туда же, в бизнес лезут… А в бизнесе слюнявому чистоплюйству не место.

В каменных джунглях деловых центров господствуют совсем другие принципы, с аристократическим благородством не сочетающиеся совсем…

И вот результат…

Но Строцци, вроде как и не бандиты вовсе? Да и вообще, как они могли на него выйти?

Ведь концы спрятали вполне качественно тогда. Следователи уж как старались, как старались… Носом землю рыли. Но по итогу удовольствовались дыркой от бублика.

А сам Пётр Сергеевич именно после проведения этой операции заложил основы своего благосостояния и перешёл на принципиально иной уровень.