Текст книги ""Фантастика 2025-4". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Илья Бриз

– Вполне, – согласился Гольдштейн. – Но сначала туда надо будет доставить звездолетом очень мощный генератор пробоя. В любом случае об этом говорить еще рано. Я пока только доказал возможность такого варианта. Для доведения его до кондиции потребуется не один год работы.

– Главное – мы теперь знаем, что это возможно. – Александр Юрьевич откинулся на спину, положив голову на колени молчащей жены. Сквозь дымку в ночном небе все-таки проглядывали мерцающие звезды.

Черт возьми, неужели еще при его жизни туда кто-нибудь полетит?! Полетит, отвезет портальную аппаратуру, и удастся самому заглянуть на чужие планеты? Сомнений, что у Виктора все получится, опять не было. Сахно огляделся и почти без удивления заметил устремленные вверх взгляды остальных членов команды. Вероятно, похожие мысли были не только у него.

Коля опять взял в руки гитару, и у костра снова зазвучала музыка:

 
Я сегодня до зари встану,
По широкому пройду полю.
Что-то с памятью моей стало:
Все, что было не со мной, помню.
 
 
Бьют дождинки по щекам впалым.
Для вселенной двадцать лет – мало.
Даже не был я знаком с парнем,
Обещавшим: «Я вернусь, мама».
 
 
А степная трава пахнет горечью,
Молодые ветра зелены…
Просыпаемся мы – и грохочет над полночью
То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны.
 
 
Обещает быть весна долгой,
Ждет отборного зерна пашня…
И живу я на земле доброй
За себя и за того парня.
 
 
Я от тяжести такой горблюсь,
Но иначе жить нельзя, если
Все зовет меня его голос,
Все звучит во мне его песня.
 
 
А степная трава пахнет горечью,
Молодые ветра зелены…
Просыпаемся мы – и грохочет над полночью
То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны.[31]
 

Может быть, и не совсем к месту была эта песня, но Николая поняли все. Прежде чем лететь к звездам, надо сначала навести порядок на родной планете.

* * *

На следующий вечер опять собрались в бункере Гольдштейна. В ранее облюбованном сибирском лесу, куда вчера выбирались на шашлыки, шел дождь, а здесь было сухо и уютно. Искать другое место никому почему-то не захотелось.

Собрались вроде бы просто поужинать, посидеть, но между бывшей американкой – теперь уже понятно было, что от Гольдштейна и команды она уходить не собирается ни за какие коврижки – и Сахно опять разгорелся политический спор. Нет, правомерность сокрытия изобретения и использования его самими «Красными полковниками» она не оспаривала. Практически сразу поняла, что ни к чему хорошему на данном этапе человеческой цивилизации это не приведет. Но вот на демократии как лучшей форме правления обществом все-таки настаивала.

– Накушались уже. – Александр Юрьевич одним глотком ополовинил рюмку, хрустнул соленым огурчиком, промокнул губы салфеткой, закурил и, пока Сара аккуратно разделывалась с куриным крылышком, продолжил: – Даже монархия, в известной степени, лучше. В конце концов, та же Британия стала мировой империей именно под властью пусть и конституционной, а не абсолютной, но монархии.

– Америка обогнала Англию именно за счет демократического правления. Только демократия лучше всего защищает население, – попыталась парировать девушка, но Сахно, намеренно пододвинув к оппонентке вазочку с нежнейшими маринованными грибочками, заткнул ей рот таким не совсем спортивным способом.

– А ты хорошо изучала историю Англии и Америки? Сколько миллионов погибших было в Индии в той жуткой резне, которую спровоцировали британцы в сорок седьмом году? Сколько миллионов беженцев? А концлагеря англо-бурской войны полувеком раньше? Как тебе, Сара, нравится политика самой демократичной страны мира в отношении индейцев? – Вопросы сыпались один за другим. – Американцы по праву могут гордиться первенством в использовании бактериологического оружия – подаренные индейцам одеяла принадлежали до того больным чумой и оспой. Ты возразишь, что это было давно. Скажи, пожалуйста, а сейчас индейцы пользуются теми же правами, что и другие американцы, они уже не живут в резервациях? Наконец, говоря о сталинских репрессиях, не надо забывать и о репрессиях в Америке практически того же периода. Чисто политических, кстати. Я говорю об эпохе маккартизма. Число жертв этой охоты на ведьм стыдливо замалчивается, но размах тех репрессий таков, что даже Эйнштейна они не миновали.

– Хватит, Саша, – Наталья даже протянула руку между ним и Сарой. – Совсем бедную девушку своей политикой застращал. И вообще, сначала об устройстве и о легализации нашего нового члена команды надо подумать, а уже потом…

– А вот это уже мои проблемы, – вмешался молчавший до того Штолев. – Сделаем новые документы, во все необходимые базы внесем. Или вообще подберем кого-нибудь пропавшего без вести в одной из многочисленных катастроф и вычеркнем из списков погибших. Только придется тебе, Сара, и имя, и фамилию сменить.

– На Гольдштейн? – простодушно спросила американка.

Виктор, спокойно куривший и наслаждавшийся немного шумной атмосферой этого вечера, встрепенулся, повернул к девушке голову и во внезапно наступившей тишине спросил:

– Ты согласна?

– Конечно, Витья, а ты сомневался? – ответила она вопросом на вопрос, подтверждая свое происхождение.

Обычно стеснительный, физик облегченно улыбнулся и, не обращая внимания на всю компанию, приник к губам Сары.

– Ну вот, – обиженно протянул Гришка, – я только «горько» кричать собрался, а они уже целуются.

– Успеешь еще на свадьбе. – Вера потрепала его волосы и с заметной завистью добавила: – У них раньше будет.

– Доча, ты так торопишься поменять мою фамилию? – с какой-то грустью удивился Сахно.

– Да не фамилию. Я… Я просто… – она не нашла слов и плотнее прижалась к Григорию.

– Ревнуешь Гришу ко всем подряд или в подвенечном платье перед подругами покрутиться хочешь? – почти поняла дочь Наталья.

– Вот еще! Кому он, кроме меня, нужен?! – Но отодвигаться от своего парня не стала. Обвела взглядом присутствующих, включая продолжавших все это время целоваться Сару и Виктора, посмотрела в глаза немного напряженно молчащего Кононова-младшего и вдруг тихо спросила:

– А уже можно?

Сахно переглянулся с улыбающейся женой и ответил:

– Ну, если очень хочется, то почему нет?

* * *

Берлин. Николай гулял по этому древнему и одновременно очень современному городу с его аккуратными старыми домами и супермодерновыми небоскребами, с прямыми чистыми улицами, наслаждался чувствующимся везде порядком, любовался памятниками, но вдруг неожиданно понял, что это совершенно не его мир. Потеряли немцы что-то такое после Второй Мировой войны, что составляло основной дух некогда великой нации. Последствия плана Маршалла? Чувство вины за содеянное? «Нет, они и сейчас сильны, – думал Штолев, совершенно не замечая, что перестал себя отождествлять с немцами, как делал это раньше всю свою сознательную жизнь. – Урезанная с запада и востока Германия все равно является ведущей в объединенной Европе державой. Но вот психологически нация сломалась. Как будто выдернули из нее стержень. Ну что это за нравы, когда по улицам столицы проводят свои праздничные марши не солдаты на боевой технике, а педики и лесбиянки?» Вот этого Николай никак не мог понять. Просто не укладывалось в голове.

Настроение неожиданно испортилось. Даже берлинское пиво не захотелось пробовать. Зашел в первую попавшуюся парадную, относительно незаметно огляделся, проверяя наличие видеокамер, и перешагнул в свой бункер. Привычно сбросил тревожную автоматику, устанавливаемую в готовность при каждом выходе, опять осмотрелся и задумался. Персональные бункеры остались теперь только у него и Кононова-старшего. В Гришкином хозяйничала Вера, в Сашином занимается своими медицинскими делами Наталья, у Виктора со Светой – такое имя согласилась взять бывшая американка – теперь вообще самый благоустроенный бункер с джакузи и небольшим бассейном. Ну, Генку-то всегда дома ждут любящая жена и дети. Он очень редко задерживается в своем бункере, несмотря на заметный интерес к работе, который есть у всех в их команде. Сам же Николай всегда один после давнего развода. Хорошо это или плохо? Хрен поймешь, хотя холостяцкая жизнь особо не напрягает.

А пива в тот вечер Штолев все-таки выпил. В маленьком лондонском пабе, очень уютном и, даже на его искушенный взгляд, безумно дорогом. Может быть, поэтому здесь всегда половина и так немногочисленных столиков пустовала? Темный эль оказался просто великолепным. Обслуживание – выше всяких похвал. К кухне претензии предъявить тоже было невозможно.

Сначала Николай заглядывал туда от случая к случаю, но потом, после того как однажды посетил ресторан немного раньше обычного…

Она парковала свой «Ягуар» напротив паба ровно в пять сорок пять после полудня. Всегда в одно и то же время. Заходила внутрь, устраивалась на высоком мягком табурете у стойки, медленно пила из узкой хрустальной стопки «шерри», курила длинную сигарету, изящно держа ее своими холеными пальцами, косо поглядывала на экран телевизора – бармен, заметив постоянную посетительницу, всегда переключал канал на биржевые новости – и, иногда перекинувшись со стариком за стойкой парой слов, удалялась, казалось, не замечая никого вокруг. А уж ее походка… Манера двигаться – нет, не выдавала, она просто кричала о десятках поколений элиты Британской империи в ее роду. Так уверенно двигаться могла, без сомнения, только женщина, что называется, с голубой кровью в жилах. Одета она была, как правило, в строгий, но элегантный брючный костюм. Редко – Николая это почему-то даже радовало – на ней была длинная юбка с высоким разрезом сбоку. Она сидела у стойки, а Штолев как мальчишка косым взглядом зырился на ее изящную ножку, видимую от его столика почти до бедра.

В выходные она не приезжала, и Николай отчего-то грустил. С тех пор он старался, при возможности, устраивать себе ранний ужин в том ресторане, даже не пытаясь поймать взгляд этой такой высокомерной с виду незнакомки, только издали любуясь ее стройной фигурой.

* * *

– Молодые люди, я должна с вами серьезно поговорить, – Наталья только что провела очередное обследование Сары и очень задумчиво разглядывала что-то на экране компьютера.

– Что-то не так с ее здоровьем? – заволновался Виктор.

– Успокойся. Тьфу-тьфу-тьфу, – Сахно сделала вид, что плюет через левое плечо. – Здесь, с одной стороны, все в полном порядке.

– Что значит – с одной?

Наташа посмотрела на Гольдштейна, перевела взгляд на Сару, которая сидела, прижавшись к плечу мужчины, и поинтересовалась с несколько язвительной улыбкой:

– Вы, как я понимаю, не предохраняетесь?

Виктор переглянулся со своей подругой, мгновенно покраснел, вероятно посчитав вопрос слишком интимным, и только потом до него дошла причина, по которой он мог быть задан. Наталья с удовольствием наблюдала смену выражений на его лице. Последнее из них можно было охарактеризовать как радостно-опупенное.

– Уже? – только и смог выдавить из себя Гольдштейн.

– Срок мизерный, – врач развернула ноутбук и показала увеличенную картинку, нарисованную портально-компьютерным томографом, – максимум неделя.

– Что?! – только сейчас американка догадалась, о чем идет речь. – Я беременна?!

– Ну, иначе объяснить вот это, – Наталья ткнула в экран компьютера кончиком авторучки, – я не могу.

Виктор вгляделся, ничего не понял, посмотрел на врача и повернулся к Саре.

– Ты хочешь ребенка? – в его интонации и взгляде была мольба.

Американка немедленно потянулась к Гольдштейну губами.

– Так, с вами все ясно, – констатировала Наташа, глядя на увлеченно целующуюся парочку. – Надо поторопить Колю Штолева с документами для Сары.

* * *

Подходящий вариант для легализации американки нашелся достаточно быстро. Столкновение в Балтийском море круизного лайнера с сухогрузом в условиях отличной видимости – белые ночи еще не кончились – ординарным событием в наше время, увы, не назовешь. Жертв кораблекрушения не было, но вот пострадавших оказалось очень много. Небольшая путаница, какие часто бывают при спасательных операциях, и в Санкт-Петербург на одну потерпевшую прибыло больше. Девушка была без сознания – немного транквилизаторов и снотворное – и сразу попала в частную клинику хорошего знакомого Сахно. Документы утеряны, но в списке пассажиров, представленном туристической компанией – Штолев успел вовремя его подправить, – была некая Светлана Харрисон. В клинике выяснилось, что пострадавшая частично потеряла память. Консул Великобритании связался с метрополией и получил относительно исчерпывающие данные об английской туристке. Девушка оказалась сиротой, получившей благодаря своим талантам грант на обучение в Кембридже и только что защитившей диссертацию на первую ученую степень бакалавра. Николай Штолев долго чертыхался, когда подделывал все необходимые документы и закладывал их в архивы. Работа по внесению необходимых изменений в многочисленные электронные банки данных, включая паспортный департамент – или как он там у них в Англии еще называется? – досталась Григорию Кононову.

Консилиум, на который прибыл вызванный из Лондона специалист, принял решение не форсировать консервативные методы лечения.

На прогулке в парке медицинского учреждения девушка, плохо помнящая даже свое имя, познакомилась со служащим фирмы Сахно Виктором Гольдштейном, проходившим здесь плановое обследование. Буквально на следующий день Светлана Харрисон была нагло похищена этим самым Гольдштейном из клиники. Еще через двое суток консул островной империи явился в сопровождении целого полковника полиции из МВД Российской Федерации и вооруженного наряда патрульно-постовой службы на квартиру похитителя. Вот тут-то и выяснилось, что похищение подданной Великобритании состоялось не только с согласия, но и по ее инициативе. Небольшой международный скандал так и не разгорелся. Консул вынужден был констатировать, что права Светланы Харрисон в данном случае не нарушаются.

Свадьбу сыграли через месяц в ресторане фирмы Сахно. В докладе консулу Великобритании неизвестным агентом было отмечено, что невеста явно выглядела счастливой и довольной.

На следующий день Светлана Гольдштейн подала заявление о получении российского гражданства.

* * *

– Поразвлекались, охотнички? – вопрос был риторическим, и ответа на него Штолев не ждал.

Трое провинившихся членов команды сидели на диване, опустив глаза, как нашкодившие котята. Гришка поместился в центре, но на самом краешке. Прижавшаяся к нему Вера протянула руку за спиной своего жениха и успокаивающе поглаживала по плечу Светлану.

– Свет, ладно, эти двое еще дети, но ты же взрослая замужняя женщина. Понятно, что все это спишут на «Красных полковников», но давать в руки разыскивающим нас спецслужбам всего мира такое доказательство, что мы практически одновременно можем находиться в точках, отстоящих друг от друга на сотни километров?

Понурые взгляды всех троих показывали, что они осознали свою вину и что такого больше не повторится. В то же время Николай считал, что дополнительная накачка лишней никак не будет.

– На той неделе Виктор отчудил, теперь вы не хотите головой думать.

В четверг, за два дня до свадьбы, Светлана, уже привыкшая к новому имени, захотела побывать на могиле родителей и сестры. Виктор, тщательно проверив через информпробой, что на кладбище маленького американского городка в этот поздний час никого нет – на североамериканском континенте был уже вечер, переместился вместе с невестой туда, забыв выложить из ее сумочки обычный сотовый телефон или хотя бы выключить его. Первый звонок был от известного в Санкт-Петербурге парикмахера. Он хотел подтвердить договоренность о назначенном на утро субботы приеме в его салоне. Только тогда Гольдштейн сообразил, что заокеанским роумингом может кто-нибудь заинтересоваться, и выключил телефон невесты. Но несколько опоздал – программы слежения на компьютерах ФБР уже успели зафиксировать странный звонок и даже относительно точно определили местонахождение абонента в Америке. Вертолет с дежурной бригадой приземлился рядом с кладбищем всего через двадцать пять минут. Но ничего подозрительного агентам обнаружить не удалось. На несколько свежих ярко-красных роз на одной из могил, сломанных у самого бутона, никто внимания не обратил. Сразу после возвращения в Питер Виктор сообщил о своем проколе Штолеву, после чего Николаю с Кононовым-младшим пришлось устроить маленький сбой в операционной системе одного из специализированных серверов ФБР. Нормальную работу компьютера специалисты восстановили уже на следующий день, но часть файлов, включая всю информацию о странном звонке, оказалась безвозвратно утрачена.

– Вот сколько раз вам повторять, господа «Красные полковники», – ирония в словах Николая была ничем не прикрыта, – что перед каждой акцией надо сначала все тщательно спланировать и только потом начинать действовать?

– Но мы же сами все зачистили и сожгли этот треклятый вертолет, – уныло протянул Гришка.

– После моей разборки и указания на явную ошибку. Всего-то необходимо было взять другой ствол.

Светлана с дежурившей Верой обнаружили в Бразилии подпольную лабораторию и большую партию наркотиков, готовящуюся к отправке. Для разнообразия не только сообщили в полицию, но и сами сожгли все шесть восьмидесятикилограммовых тюков с героином, обильно полив их из обнаруженных здесь же пластмассовых канистр ацетоном. Особой надежды на коррумпированных полицейских не было. Были уже случаи, когда местные правоохранительные органы приезжали по наводке «Красных полковников», но мафиози, вовремя предупрежденные теми же служащими полиции, успевали все вывезти. Впрочем, в этот раз в поселок, где находилась подпольная лаборатория, отправился отряд местного спецназа на двух грузовиках. Вот только наркобарон, узнавший о пожаре, немедленно послал туда значительно большую группу боевиков на бронетранспортерах и даже, одолжив у своего знакомого ударный вертолет, сам вылетел на место происшествия. Допускать побоище, в котором полицейские явно будут уничтожены, девушкам почему-то не захотелось. Появившийся Кононов-младший предложил просто вывести из строя транспортные средства бандитов. Сказано – сделано. Честь провести акцию была доверена Светлане. На каждый топливный насос хватило всего по одной пуле. Аналогичным образом был выведен из строя один из двух двигателей вертолета, совершившего сразу после этого вынужденную посадку.

На беду наркобарона, приземлился он прямо на месте, где проводились тренировки другого подразделения бразильского спецназа. Был арестован вместе с сопровождающими, и один из них при экстренном потрошении проговорился о направленных к лаборатории бронетранспортерах. Только когда все бандиты были окружены и сдались, трое «Красных полковников», с шуточками наблюдавшие все это, как голливудский боевик в прямом эфире, довольно доложили Штолеву об успешно проведенной акции. Вот тогда-то, при детальном обсуждении, и выяснилось, что все выстрелы по топливным насосам бронетранспортеров и в вертолете Светлана сделала из одного пистолета. А если экспертиза обнаружит идентичность оружия по пулям? Пришлось Гришке срочно сжечь ударный вертолет, предварительно закинув внутрь пару канистр все того же ацетона.

– Ладно, – Николай решил, что хватит с них этой нотации, – отдыхайте. Но на будущее попрошу учесть все, о чем сегодня говорили.

* * *

– А потом?

– Потом? Общежитие в университетском городке. Надо признать, что мне досталось относительно удачное соседство. Комнаты там были на двоих. Анжела училась на курс старше. Она была… – Светлана задумалась. Огляделась. Гришка валялся значительно дальше от берега лагуны и увлеченно стучал по клавишам ноутбука. Он нашел этот островок еще тогда, когда просто шарился по планете, имея только информационный пробой. А потом, после истории с лунным камешком, не раз заглядывал сюда вместе с Верой. Сегодня он вытащил и Светлану, но, искупавшись и немного поболтав с девчонками, опять принялся за работу.

– В общем, как тут говорят, она была голубая. Ну и меня несколько раз в постель затаскивала. А я… – Гольдштейн опять замолчала. Вера ласково погладила ее по плечу, понуждая продолжить рассказ.

– Я тогда очень боялась мужчин. Это сейчас понимаю, что у меня такое воспитание было… Слишком уж пуританское. Парни там почему-то всегда смотрели на меня очень оценивающе, буквально раздевали взглядом. Приходилось постоянно очень плотно, глухо… – Светлана пощелкала пальцами, подбирая слово. Хотя русский язык за эти месяцы она изучила довольно неплохо, но иногда затруднялась в выражении своих мыслей. Виктор посоветовал ей на время забыть об английском, чтобы быстрее освоить новый язык, поэтому старалась с друзьями говорить только по-русски.

– Одевалась в закрытую одежду. А когда Витенька меня спас… Я была как в тумане. Мне было все равно. Он меня раздел, вымыл, в постель уложил, лечил, кормил. И смотрит как на святую. Это было как, – Светлана опять пощелкала пальцами, – вот, как свет в конце туннеля. Его я не стеснялась вообще. Это как… Ну, ты же бога стесняться не станешь? Он и так сверху все видит. Вот я и не стеснялась Виктора. Просто не могла оставаться одной. Он смотрел на меня… А я, дура, каждую ночь забиралась к нему в постель, совершенно не понимая, что мучаю его этим. Потом как будто проснулась и поняла, что уже никогда жить без Виктора не смогу. Когда же поняла, что тоже любит… – она так радостно улыбнулась, что и Вера ответила улыбкой.

– Затем вдруг начала сознавать, что вы все тут совершенно другие.

– Какие другие? – не поняла Верка.

– Ну, не знаю, как объяснить, – Гольдштейн задумалась. – Нет, не так. В Америке, когда люди знакомятся, то как-то подсознательно чувствуешь, что тебя оценивают, просчитывают, что от тебя ожидать, как с тобой разговаривать… Вот, – Светлана даже взмахнула рукой, найдя, как сформулировать свою мысль, – сколько на тебе заработать! Здесь таких тоже хватает, но меньше… Вы же… Вы думаете, как помочь. И совершенно не смотрите, сколько с тебя – как это? – она в очередной раз пощелкала пальцами, – поиметь.

– Да-а? – удивилась Вера. – Я как-то на эту тему не думала.

– Ну, так ты же здесь выросла… – Светлана обвела рукой вокруг.

А потом они обе вдруг прыснули – маленький коралловый островок в Тихом океане явно не входил в Российскую Федерацию.