Текст книги ""Фантастика 2025-4". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Илья Бриз

Соавторы: Владимир Брайт,Рик Рентон,Игорь Лопарев,Игорь Чиркунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 94 (всего у книги 343 страниц)

Глава 7
Провокация

Ну а дальше… Дальше вся наша компания в полном составе, затаив дыхание, приступила к просмотру трансляции, которую вёл из полумрака гостиничного коридора наш Пронька.

Зрелище обещало быть весьма увлекательным и пикантным. Ну, по крайней мере, так было задумано.

А как оно получится, это уже во многом зависело от Зары. Но у меня было такое чувство, что она-то уж не подкачает.

Первое, что мы увидели на нашем экране, это то, как по коридору уверенной походкой Командора шествовал господин Крыницын, в котором бурлил и пузырился сложный коктейль эмоций. Собственно, эмоции и подталкивали его вперёд.

В состав этой гремучей мотивационной смеси входило и желание реабилитироваться в собственных глазах, и стремление овладеть этой непокорной женщиной… И её сопротивление загадочным образом распаляло его ещё больше.

Он рассчитывал, овладев её телом и подавив сопротивление, не только получить наслаждение, которое обещало быть изысканно-пряным и упоительным, но и установить свою безоговорочную власть не только над её телом, но и над душой, над всеми её помыслами и желаниями… Он, как всегда, стремился доминировать и повелевать.

Кулаки сжаты, усы самопроизвольно шевелятся, во взгляде – угрюмая решительность и плохо замаскированная похоть. Красавец, однако.

А навстречу ему двигалась Зара в облике Алевтины. По мере сближения с объектом наших манипуляций выражение её лица приобретало всё более обеспокоенное и сочувственное выражение, сквозь которое пробивалось вожделение.

Да, мы не прогадали. Актриса она замечательная, и, кроме того, нам было видно невооружённым глазом, что эта роль ей нравится.

Потому и делает она порученное ей дело не за страх, а за совесть, искренне наслаждаясь процессом.

И вот, наконец, хрупкая фигурка, задрапированная в полупрозрачный шёлковый халатик, сквозь который просвечивает кружевное бельё появилась из-за поворота коридора.

И, красавица, словно торопившаяся куда-то, не сделав и трёх шагов буквально уткнулась в широкую грудь руководителя миссии, который, надо сказать, подобного подарка судьбы и вовсе не ожидал.

Девушка жалобно и испугано пискнула, но, соприкоснувшись с мускулистым телом начальника, никаких попыток отстраниться от него пока не предпринимала. Напротив, опешившему от столь приятной случайности Павлу Лаврентьевичу даже показалось, что она прижалась к нему ещё плотнее:

– Ой, это вы… – выдохнула Зара, и, как бы невзначай провела жаркой ладошкой по животу бравого военного советника, – а я так испугалась… – и подняла на него огромные глаза, в которых Павел Лаврентьевич прочёл робкую мольбу о защите, ласке… Ну, и много чего ещё он там прочёл…

Надо сказать, что это внезапное столкновение в интимной полутьме пустого гостиничного коридора мигом выбило из его головы все слова, которые он готовил для встречи со строптивой подчинённой.

Теперь в его голове воцарилась гулкая пустота, и он остро ощутил жар прижавшегося к нему женского тела. Он, неожиданно для себя, весь погрузился в свои тактильные ощущения…

С некоторым смущением он ощутил, как в паху наливается тяжестью и восстаёт, обретая, как ему показалось, собственную волю, его естество. И как оно, соприкасаясь с бедром прижавшейся к нему столь желанной красавицы обретает упругость и твердеет…

Павел Лаврентьевич инстинктивно облепил ладонями трепещущий стан своей дерзкой подчинённой, голова его закружилась от будоражащих запахов, ворвавшихся в его ноздри…

Едва переборов внезапно нахлынувшее волнение, и он только и смог, что растерянно пробормотать:

– А я шёл к вам… – он никак не мог совладать с захлестнувшими его эмоциями, – ваш доклад… – её ладошка тёплой улиткой ползла по его торсу, и ощущение этого медленного движения просто лишало его возможности осмысленно строить даже простейшие фразы.

Пронька бесплотным духом вился вокруг парочки, стремясь запечатлеть все нюансы этого внезапного столкновения.

Вот на экране крупным планом видно, как красавица медленно облизывает свои алеющие губы розовым подвижным язычком…

Пронька немного опускает фокус, и вот уже перед нашими глазами оказываются тяжёлые полусферы её грудей, немного деформированные от того, что оказались плотно прижаты к торсу начальника. А он, наверное, отчётливо почувствовал сквозь тонкую ткань сорочки прикосновение её затвердевших сосков.

А ещё несколько секунд спустя мы видим, как широкая ладонь господина Крыницына сминает упругую девичью ягодицу…

Да, в Проньке пропадает талантливый оператор. Ему удалось передать нам всё очарование момента этого неожиданно-сладостного соприкосновения двух тел…

Но, всё хорошее, так или иначе, заканчивается. Как это и было предусмотрено разработанным нами сценарием, Алевтина, то есть, конечно, Зара, внезапно залилась румянцем и робко отстранилась от обволакивавшего её со всех сторон военного советника…

– Право мне не ловко, – пролепетала она, – я совсем не одета… – кстати, у доблестного чиновника, окончательно утратившего к этому моменту способность критически мыслить, и вовсе не возникло вопроса, а куда это она в таком виде, собственно, направлялась-то…

Он хотел сказать что-нибудь вроде того, что она замечательно выглядит и что его очень даже устраивает её неглиже, но из его моментально охрипшего горла вырвалось только какое-то невнятное урчание.

Прелестница, тем временем, ловко вывернулась из его объятий и, оказавшись вне пределов досягаемости его загребущих рук, проворковала:

– Ой, мне так неудобно, – скроив, при этом смущённо-шаловливую мордаху и пару раз хлопнув пушистыми ресницами, – я пойду, наверное, к себе, приведу себя в порядок, – и увидев, что господин Крыницын пытается раскрыть рот, чтобы что-то сказать, добавила, – приходите ко мне чуть попозже, – тут она неожиданно подшагнула к обескураженному советнику и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула его в щетинистую щёку.

Пока же чиновник пытался прийти в себя от столь обнадёживающего и многообещающего знака внимания, она со смехом побежала обратно, и перед тем, как исчезнуть за поворотом коридора, крикнула ему, обернувшись:

– Приходи ко мне через пятнадцать минут, – небрежным жестом отправила ему воздушный поцелуй и звонко крикнула, – я буду ждать!

Господин Крыницын некоторое время стоял столбом, пытаясь понять, что это сейчас такое было. Отчаявшись разобраться в этом, он перешёл к следующему вопросу, решение которого было на очереди, а именно, что теперь делать то?

Оглядев себя, и опять отметив, что брюки неприлично топорщатся на самом интересном месте, он развернулся, и словно сомнамбула, неверным шагом отправился восвояси.

Пронька, как вы понимаете, отправился за ним, транслируя нам бурю эмоций, ежесекундно меняющую выражение его лица.

Дверь в комнату, где мы смотрели увлекательнейший репортаж Проньки, раскрылась, и внутрь шагнула сияющая Зара.

Она совершенно законно гордилась хорошо выполненной работой, и на её хитрющей физиономии господствовала довольная улыбка. Хвостик, которого не было видно, покуда она пребывала в чужом облике, сейчас радостно трепетал и кончик его выписывал замысловатые траектории за спиной чертовки.

– Ну как вам? – спросила она, приняв позу, которая, по её мнению, давала зрителям насладиться всеми достоинствами её во всех отношениях замечательной фигуры.

– Отработала ты замечательно, – хмыкнула Истер, но, видимо уловив эмоции чертовки, и сообразив, что её игривый настрой никуда не делся, добавила, – но сейчас, я так думаю, самое время переодеться, и сменить, гмммм, рабочую одежду на что-нибудь, – тут она взяла небольшую паузу, выбирая слова, – менее провокационное…

– Скучные вы, – со вздохом констатировала Зара, и, наткнувшись на пристальный взгляд Истер, отправились переодеваться.

Однако, уже менее, чем через пять минут она снова была среди нас. Правда, её полупрозрачный халатик уступил место вполне приличному и в меру просторному комбинезону, так что у подруги на этот раз не возникло никаких нареканий.

Пока господин военный советник, пребывая в мучительном ожидании, ходил в своём номере из угла в угол, ежеминутно бросая полные надежды и нетерпения взгляды на висящие на стене старомодные часы, мы налили себе вина и сдвинули бокалы.

– Давайте выпьем за удачное начало нашей шалости! – провозгласил я.

Выпив, мы снова перенесли своё внимание на то, что нам транслировал Пронька.

– Так, – обратился я к своим товарищам, – а вот сейчас может произойти всё, что угодно. Алевтина, как я предполагаю, сейчас пребывает отнюдь не в самом лучшем расположении духа, а, поскольку Зара от её лица пригласила в гости военного советника. Произойти может, действительно, всякое…

– Да уж… – протянула Светлана, вероятно, живо представив себе, что может произойти при попытке Павла Лаврентьевича вторгнуться в личное пространство Алевтины Афанасьевны, – может позвать Эви, на всякий случай?

– Знаете, а это не такая уж и плохая идея, – отозвался я, – зови её. Ведь случиться может действительно, всё, что угодно, а в наших планах сейчас несчастные случаи и жертвы не предусмотрены…

Немного подумав, я дополнительно распорядился:

– Так, приготовьте, на всякий случай, два комплекта первой помощи, и, наверное, дополнительный энергетический блок, чтобы, если Эви придётся оказывать экстренную помощь с использованием своих целительских умений, у неё не возникло проблем с энергией…

Пришла Эви, Истер вполголоса ввела её в курс дела, обрисовав проблемы, которые могут возникнуть по ходу дела.

Я на всякий случай сунул в карман парализатор, поскольку действующие лица могли пойти в разнос и заняться членовредительством по полной программе. И в этом случае их надо было бы быстро остановить. Остановить надёжно, но без нанесения какого-либо ущерба для здоровья.

Мне очень не хотелось, всё-таки, чтобы наши действия привели к тому, чтобы кто-то из действующих лиц пострадал.

Или, что ещё менее желательно, чтобы кто-то из тех, кто вообще никакого отношения к происходящему не имеет, попал бы под раздачу.

Теперь, когда мы подготовились к возможным неприятным случайностям, всё наше внимание опять было устремлено на экран.

Кстати, по моей просьбе Пронька буквально на минуту перенёсся в апартаменты Алевтины. Мне хотелось примерно представлять себе, чем она занимается, чтобы попытаться прикинуть варианты развития событий.

А девушка, видимо для того, чтобы успокоить нервы, не нашла ничего лучшего, чем принять тёплую ванну при свечах.

Она нежилась в тёплой воде, окутанная невесомой ароматной пеной под тихую скрипичную музыку, изливавшуюся из небольших колонок, висящих под потолком.

– Ну, давайте теперь и за купающейся девушкой будем подглядывать, – это Светлана вернула меня с небес на землю, опередив Истер, которая только формулировала своё замечание.

– Дамы, – возразил я, – мы же должны знать, в какой обстановке будут развиваться дальнейшие события… Тем более, Пронька уже переключается обратно, на нашего любимого персонажа.

И действительно, на экране опять возникла знакомая усатая физиономия.

Господин Крыницын стоял перед мини-баром и придирчиво выбирал шампанское.

Тут я отстранённо подумал, что выбирать сейчас большие и тяжёлые бутылки явно не в его интересах, так как риск того, что они войдут в тесное соприкосновение с его черепом, достаточно высок.

Но он, видимо, не имел никаких способностей к телепатии, и не смог прочесть мои мысли и проникнуться моими опасениями, так как облюбовал самую большую бутыль из имеющихся.

Он выбрал пузатую двухлитруху толстого стекла. А я непроизвольно сморщился, когда представил себе, как эта ёмкость со всего размаху опускается на его макушку, тёмное стекло раскалывается на тысячи острых осколков, разлетающихся во все стороны, и содержимое бутылки, шипя и пенясь, стекает на его страдальчески исказившуюся физиономию.

Но, будем надеяться, до этого,всё-таки, не дойдёт.

Хотя, кто его знает. Меня, всё же, немного беспокоило то, что Алевтина оказалась потенциальной хозяйкой не только ветра, но и электричества.

Травмировать массивного чиновника с помощью ветра ей вряд ли удалось бы, учитывая то, что уровень развития её способностей пока совсем невысок.

А вот если на свободу вырвется электричество, то у Эви может появиться много работы, а если учесть то, что Алевтина ещё и в ванне возлежит, то тут последствия могут быть просто непредсказуемыми.

Но, ладно, будем пристально наблюдать, и, по возможности стараться предотвратить нежелательные эксцессы.

Тем временем стрелки настенных часов в номере господина Крыницына показали ему, что пятнадцать минут, о которых просила Алевтина, наконец, истекли.

Чиновник, снова придирчиво оглядев себя в зеркале, решил, что выглядит достаточно мужественно и привлекательно, взял выбранную для визита бутыль и открыл дверь в коридор.

Гостиничный коридор встретил его всё тем же пыльным полумраком и едва слышным поскрипыванием половиц.

Павел Лаврентьевич, разволновавшийся, к своему собственному удивлению, как первокурсник-очкарик перед первым свиданием, шагнул за порог.

Странно, но в его теле вибрировала и дрожала каждая жилка. Происходило это, видимо, от волнения и предвкушения, умело разожжённых большеглазой проказницей, от ожидания какого-то нереального, просто-таки небесного блаженства, которое было обещано ему томным взглядом Алевтины из под трепещущих пушистых ресниц.

Он не помнил, о чём он думал, покуда шел те несколько десятков шагов, отделявших его от райского наслаждения…

И вот он стоит перед дверью в её номер, и нерешительно переминается с ноги на ногу. Наконец, он сделал над собой усилие и несколько раз стукнул костяшками пальцев по дверному полотну.

За дверью царила полная тишина. Как Павел Лаврентьевич ни вслушивался, до слуха его не доносились ни звуки шагов, ни голос желанной красавицы…

И он, словно во сне, повернул вычурную бронзовую ручку. Дверь приоткрылась. За ней было почти абсолютно темно, и лишь откуда-то из внутренних помещений апартаментов пробивался слабый лучик неверного дрожащего света…

Господин Крыницын, подгоняемый распалённым желанием, сделал шаг в темноту, наполненную волнующими запахами…

Кульминация событий этого вечера неумолимо приближалась…

Глава 8
Хозяйка ветра и электричества

Как на грех, как раз в этот момент Алевтина, решив, что хватит нежиться, пора и честь знать, выбралась из воды.

Завернувшись в полотенце при неверном свете свечей, она вышла босиком из ванной, оставляя по пути мокрые следы.

Услышав какой-то странный шум, она остановилась и прислушалась. К её превеликому удивлению, из холла доносился звук чьих-то неуверенных шагов. Такое впечатление, словно кто-то тяжёлый в нерешительности топтался на одном месте, заставляя половицы жалобно поскрипывать.

– Кого это, интересно, черти принесли? – раздражённая мысль, возникла, казалось, сама по себе, – я же, вроде как, вешала на дверь табличку «Не беспокоить»… Или не вешала? Чёрт, не помню… Совсем нервишки разболтались… А всё из-за этого… Начальничка, чтоб его приподняло да шлёпнуло…

Преисполненная праведного негодования она двинулась к источнику подозрительных звуков, включая по пути свет, намереваясь изгнать нарушителя, покусившегося на её личное пространство.

– Ну, слава Богу, из ванной она таки ушла, – выдохнул я, – теперь неприятности, хоть и не исключены вовсе, но если и произойдут, то ущерба от них будет, всё таки, поменьше. Так или иначе, если она призовёт электричество, то сама, хоть, не пострадает.

– Очень хочется на это надеяться, – последовал пессимистичный комментарий Истер, – но, на твоём месте я бы не расслаблялась.

Мы все, затаив дыхание, смотрели за сближением основных действующих лиц сегодняшней вечерней драмы. Между ними оставалось две двери. Пронька метался от военного советника до Алевтины, и обратно, нагнетая напряжение. Я ёрзал, как на иголках. Волновался, что поделаешь.

И тут меня вдруг обуяли всяческие опасения. Видимо, пессимистический настрой Истер передался и мне… Ну, правильно, она же у нас эмпат, и теперь, наверное, может не только чувствовать эмоции окружающих, но и передавать им свои. Надо у неё поинтересоваться, кстати, контролирует ли она это своё свойство, а сейчас…

– Зара, переоденься-ка в костюм горничной…

– Что это ты удумал? – с подозрением покосилась на меня подруга, – ролевые игры решил тут затеять? Так не время сейчас…

– Нет, – отозвался я, – это ты плохо на меня влияешь, а потому я решил, что пусть у нас будет хоть кто-нибудь, кто сможет оперативно повлиять на события, если они начнут развиваться в нежелательном направлении.

– Тогда я с ней, – вдруг подала голос Эви, – если что, то и квалифицированную медицинскую помощь окажу…

– Хорошо, – одобрил я инициативу нашей прекрасной докторши, – но только без моей команды ничего пока не предпринимайте. И тебе, Эви, в горничную одеваться, наверное, не стоит, так что, если будет необходимо, то выйдешь на сцену со словами «Я врач!».

– Ну, это понятно, – улыбнулась Эви, – но, в любом случае, пока ничего и не случилось, так что буду дисциплинированно ждать твоей команды.

– А по-моему, ждать то уже совсем не долго осталось, – сказала Светлана, глядя на инфопанель, – сейчас они друг друга увидят…

– Ага, – подхватила Истер, – и полетят клочки по закоулочкам…

– Тихо, болтушки, – я старался сконцентрироваться на происходящем, – не отвлекайте…

Немая сцена. Алевтина, кое-как задрапированная в банное полотенце, размашистым движением распахивает очередную дверь.

Полотенце, видимо, как-раз от этого рывка, разматывается, и падает на пол, оставляя её полностью обнажённой.

С другой стороны двери на это волнующее зрелище смотрит оторопевший военный советник, продолжая рефлекторно сжимать в руках бутыль шампанского, словно это последнее, что удерживает его рассудок от окончательного помутнения.

Глаза его лихорадочно шарят по фигуре Алевтины, стремясь запечатлеть в памяти тяжёлые, и, одновременно, высокие груди девушки, увенчанные крупными сосками, темный треугольник внизу её плоского животика, крутой изгиб крепких бёдер…

Он даже не пытается вернуть на место отвисшую челюсть, очень сейчас напоминая тот самый библейский соляной столб, в который обратилась жена Лота.

– Вы? – голосом, в котором клокотала ярость, сдобренная слегка удивлением, – как вы смеете врываться ко мне?

– Я… – проблеял единовременно потерявший всю свою решимость чиновник, – вы же…

– Что я же? – вопрошала Алевтина, угрожающе прищурившись и уперев руки в боки.

Следует отметить то, что её теперешняя нагота её нисколько не смущала… Она была прекрасна в гневе, а у несчастного Паши в мозгу возникла шальная мысль: «Ведьма, как есть, ведьма. Сейчас в козла превратит»…

– Ах ты козёл, – словно эхо его потаённых мыслей донеслись до него слова красавицы, – ты чего сюда припёрся? На сладенькое потянуло?

И тут Павел Лаврентьевич с ужасом отметил, что мокрые пряди волос девушки начали жить собственной жизнью. Они начали извиваться, подобно змеям, поднимаясь в воздух… Ему даже казалось, что он слышит какие-то звуки, напоминающие шипение и потрескивание.

А потом он почувствовал, дуновение ветра, сначала слабое, едва различимое… Хотя, откуда взяться ветру в закрытом помещении? Тут он даже сквозняков раньше не ощущал…

Взгляд его был прикован к лицу госпожи Забелиной, выражение которого не сулило ему ничего хорошего, напротив, в глазах её разгорались странные огоньки, от вида которых господину Крыницыну стало окончательно не по себе.

А ветер усиливался, закручивался вокруг девушки плотными, почти осязаемыми потоками. Пряди её волос плыли по воздуху и по ним бегали, потрескивая, холодные голубоватые искры.

И тут Павел Лаврентьевич испугался, испугался до икоты.

Он с ужасом почувствовал, что ещё немного, и он может позорно утерять контроль над сфинктером прямой кишки…

– Что. Ты. Здесь. Забыл? – чётко артикулируя каждый звук спросила его Алевтина, продолжая сверлить гневным взором. В голосе её явственно лязгал металл.

Павел Лаврентьевич только глотал воздух и вращал глазами. Его разум бился в тисках безотчётной паники. Пальцы разжались, и тяжёлая бутылка обрушилась на пол и разбилась, далеко разбросав острые стекляшки и, вдобавок ко всему, залив ноги чиновника пенистой жижей.

Вдруг плотные струи воздуха, вращающиеся по спирали вокруг Алевтины ещё более ускорили своё движение, отбросив в стороны летящие к ней осколки стекла…

Обнажённое тело девушки вдруг покрылось сеточкой беспорядочно передвигающихся по поверхности её кожи электрических разрядов, и спустя какое-то мгновение в комнате раздался взрыв.

– Вон отсюда! – эти слова она произнесла вполголоса, но они, словно набатом, ударили по ушам незадачливого ловеласа.

Во все стороны ударили зигзаги электрических разрядов, оставляя на обоях уродливые подпалины, а разбушевавшийся не на шутку ветер разнёс в щепки два стула, ударив их о стену.

Девушка же, явившаяся причиной этого буйства природных сил, с протяжным стоном осела на валяющееся у её ног махровое полотенце и затихла.

Господина Крыницына же просто вынесло из номера Алевтины. Дверной проём он преодолел крайне неудачно, приложившись как следует головой о дверной косяк.

Вследствие этого бедняга лишился сознания, и его многострадальная тушка распростёрлась вдоль противоположной от входа в комнату стены коридора. Одежда его была изодрана, и даже слабо тлела кое-где, исходя вонючим дымком.

Хорошо, что обошлось без её открытого возгорания. Но так как незадолго до этого инцидента пострадавший был забрызган шампанским из разбившейся бутыли, возникновения открытого огня удалось избежать.

– Зара, пошла, – привычно скомандовал я, – Эви, приготовиться.

Буквально через две минуты в поле зрения Проньки появилась Зара, перевоплотившаяся в идеальную горничную. Ну, как идеальную… Скажем так, в горничную с идеальной фигурой, всё, как это говорится, было при ней.

Первым делом она склонилась над любителем женских прелестей, продолжавшем пребывать в отключке и лёгкими шлепками загасила тлеющую ткань его одежды.

Убедившись, что бедняга дышит, и жизни его, похоже, ничто не угрожает, она переместилась к Алевтине.

Надо сказать, что девушка тоже была без сознания, а, поскольку она, в добавок ко всему, была полностью обнажена, то от прохладного воздуха уже вся покрылась гусиной кожей.

Зара, хоть и выбрала для себя образ довольно хрупкой девушки, без какого-либо видимого напряжения подхватила на руки Алевтину, и отнесла в спальню, где и уложила под одеяло.

Тем временем, на шум начали подтягиваться постояльцы.

Увидев, что человека три уже с интересом разглядывают расхристанную тушку господина Крыницына, я скомандовал Эви, чтобы она тоже двигалась на место происшествия.

Эви появилась, как мы и условились, со словами: «Я врач».

Первым делом она бегло осмотрела так и не начавшего приходить в себя Павла Лаврентьевича. Убедившись в том, что умирать он не собирается, она обвела взглядом собравшихся:

– Кто-нибудь знает, кто этот человек? – спросила она.

– Это наш главный, – ответил толстяк в массивных роговых очках.

– Экий пижон, – подумал я, – зрение-то скорректировать гораздо дешевле, чем покупать такие винтажные окуляры.

– Хорошо, – деловым тоном продолжила Эви, – тогда я попрошу вас отнести его в номер, чтобы он тут не валялся. Сами справитесь? – и вопросительно посмотрела на толстячка.

Тот, польщённый тем, что такая красивая женщина обратила на него внимание, сконструировал героическую физиономию и решительно приблизился к бессознательному телу.

Попробовал его поднять. Неудачно, так как ни сил, ни сноровки у него для этого не хватало. Он огляделся, рассчитывая, вероятно, на помощь сослуживцев.

К нему присоединился ещё один член комиссии, более спортивного телосложения. И теперь они, с горем пополам оторвав от пола увесистую тушку военного советника, поволокли его по коридору.

Эви же проследовала в номер Алевтины, где в дверях спальни маячил силуэт Зары.

Она таки сообразила, что совсем не обязательно запускать народ, толпящийся в коридоре внутрь номера. Пользы от них всё равно никакой не ожидается, а вот помешать они могут изрядно.

Поэтому, переступив порог апартаментов госпожи Забелиной, она аккуратно закрыла за собой дверь.

И после того, как она изнутри провернула ручку старомодного замка, толпа, собравшаяся на шум, была лишена возможности проникнуть в номер.

Теперь Эви подошла к кровати, на которой и возлежала Алевтина.

Мы все видели, что её способности, спавшие до сих пор, активировались под воздействием стресса, вызванного вторжением начальника-эротомана.

То есть, я мог с чувством глубокого внутреннего удовлетворения констатировать, что задуманное мною привело к ожидаемым результатам.

И теперь нам было необходимо с толком это использовать. Теперь нам было необходимо переключить интерес разведочного департамента с защитных полей на возможность развития и использования сверхспособностей.

Эви задержалась возле Алевтины намного дольше, нежели около Крыницына. И вовсе не потому, что она больше беспокоилась о её состоянии здоровья, нежели о состоянии здоровья её начальника.

Как настоящий врач, она посвятила намного больше своего времени и внимания Алевтине именно потому, что её состояние, как раз и требовало безотлагательного и довольно серьёзного вмешательства.

Дело в том, что моей сестрёнке, пробуждение способностей которой произошло при сходных обстоятельствах, здорово повезло в том плане, что её внутренние энергетические каналы практически не пострадали в процессе спонтанного выброса энергии, в результате которого несколько агрессоров получили значительные повреждения.

Тогда Елизавета отделалась только потерей сознания.

Тут же, как потом мне объяснила Эви, дела обстояли не столь радужно.

Вследствие того, что опыт в работе с энергетическими каналами одарённых мы только-только начинали нарабатывать, изменения, произошедшие с внутренними энерговодами Алевтины, показались Эви достаточно тревожными.

Она села на край кровати и, тщательно осмотрев пострадавшую, приступила к лечению.

Я снова увидел, как ладони её окутывает зеленовато-жёлтый ореол волшебного света.

Она минут двадцать сосредоточенно водила своими светящимися руками над телом Алевтины. Мне это напомнило сеанс мануальной терапии, с той лишь разницей, что раньше я не замечал никакого свечения ладоней у мануальных терапевтов.

Наконец Эви поднялась, и позвала Зару, которая дисциплинированно ожидала в соседней комнате.

– Зара, я сейчас отправляюсь обратно, – сказала Эви, – твоя задача, дождаться, когда девушка очнётся, и сказать ей, чтобы на все вопросы, она отвечала, что не помнит, что с ней произошло.

– Понятно, – Зара посмотрела на Эви, и во взгляде её сквозило уважение. Видимо, она ясно себе представляла, насколько сильным целителем надо быть, чтобы привести в порядок пострадавшую энергетику одарённого за столь непродолжительное время.

– А потом, – Эви немного задумалась, вспоминая мои инструкции, – потом скажи ей, что если ей интересно, что с ней сегодня произошло, и что это может повлечь за собой, пусть она снова приедет к нам, в поместье рода Антоновых. И там мы гарантируем, – тут она слабо улыбнулась, – что она узнает много-много интересного.

Через пять минут Эви присоединилась к нам, а ещё через полчаса Алевтина очнулась. И первым её вопросом, адресованным к Заре был следующий:

– Где эта сволочь? – и её руки, расслабленно лежавшие поверх одеяла сжались в кулаки.

– Госпожа Забелина, – оказывается, Зара может и нормально общаться, не пытаясь намекать на нечто интимное, – не волнуйтесь, его тут нет.

– А вы кто? – поинтересовалась Алевтина.

Зара пребывала в чужом облике, а потому отрекомендовалась горничной, что, в общем-то, полностью удовлетворило Алевтину.

А вот после этого она попыталась узнать от нашей чертовки, что же с ней произошло. Она, скорее всего, помнила всё, что происходило до того момента, когда она лишилась чувств, но памяти своей не очень-то и доверяла, ввиду того, что то, что она помнила, выходило далеко за пределы её привычной обыденности, а потому воспринималось с большим недоверием.

Зара очень мягко и дипломатично ушла от этого разговора, сказав, что сейчас Алевтине не стоит волноваться и пытаться выяснять подробности, и что врач предписал ей на ближайшие двенадцать часов постельный режим.

Убедившись, что Алевтина чувствует себя уже более или менее не плохо, Зара с ней попрощалась, но, перед тем, как уйти, сообщила ей, где она завтра сможет найти ответы на мучающие её сейчас вопросы.

Да, недооценил я её любопытство. Она же, всё-таки дознаватель. А потому её профессиональная любознательность оказалась весьма сильной.

Дело в том, что минут через десять после того, как Пронька вернулся к нам, зазвонил мой коммуникатор.

Я никаких звонков, признаться, не ожидал, и, каково же было моё удивление, когда я услышал из динамиков аппарата слабый, но решительный голос Алевтины, которая попыталась устроить мне, так сказать, дистанционный допрос.

Само собой, я эти попытки пресёк, но посчитал необходимым повторить, чтобы она всем интересующимся сообщала, что ничего не помнит. И сообщил, что сейчас это важно, так как правдивое описание того, что случилось, породит кучу ненужных вопросов со стороны тех, кому, вообще, знать ничего не надо.

Она, немного подумав, согласилась со мной, но нажала отбой только после того, как я клятвенно ей пообещал объяснить ей завтра всё, что с ней случилось.

Разговор был, наконец, закончен. И мне следовало теперь хорошенько отдохнуть и набраться сил, так как завтра, я чувствую, мне придётся минимум пол-дня отвечать на различные вопросы.