Текст книги ""Фантастика 2025-4". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Илья Бриз

Я не договорил, посмотрел ему в глаза.

– Только это всё напрасно. Чтоб найти меня, тебе потребуется нырнуть так глубоко, как не ныряет из людей никто. Ни отец глубин Ситу, ни даже этот зазнавшийся пацан, которому я, время от времени, всё-таки помогаю. А чтоб мне найти тебя… – ещё пауза. – Тебе не помогут ни люди войны, ни шаман, ни даже прикормленные бывшие воины… Да-да, Напо, у тебя не осталось верных людей. Кстати, Сон был хорош, он даже умер не сразу. Даже жалко было его именно так убивать, но… как говорится, ничего личного – он поступал нехорошо, поэтому нехорошо умер…

Не важно, как он умер. Важно, что сейчас напридумывает себе мой подопечный. А я продолжал равнодушным тоном:

– Даже, если ты окружишь свой дом шеренгой воинов, а на пороге посадишь вашего шамана с его дурацким посохом… Я всё равно выйду из этой стены… Или этой… Или той… Мне вообще не нужны ни двери, ни окна чтоб войти. И тогда ты будешь умолять, чтоб я забрал твою никчёмную жизнь, а не жизни твоих сыновей… И, знаешь, почему я сделаю всё, что захочу, и никто мне не помешает? – я наклонился к нему чуть ближе, уставился глаза в глаза и посидел так секунд тридцать.

Откинулся назад, чтоб лицо и верхняя часть тела ушла в тень, коротким, незаметным движением сунул в рот заготовленную коробочку, затем, резко наклонившись, вновь приблизив свое лицо к его, так чтоб отсветы свечи отражались в моих, широко раскрытых глазах. И «страшным голосом» выдохнул:

– Потому что я дух бездны!

Воздух, выходивший из лёгких, прошёл и сквозь полую коробочку, что я сунул в рот перед финалом представления. Он раздул лежащий там уголёк, прозаически выковырянный из местного очага. И набранный перед этим в рот рыбий жир – наиболее лёгкая, а значит, лучше всего воспламеняющаяся, его фракция вылетела из моего рта струёй пламени!

И в ту же секунду дубинка с короткого замаха врезалась Напо в висок. Удара видеть он не мог – всё внимание должна была привлечь моя страшная рожа и пламя, хоть и небольшое – всё-таки рыбий жир не спирт и не бензин, и даже не хорошо очищенное масло – но в темноте хватило и этого.

Фокус старый, читанный мной ещё в детстве, в книжке о жизни, то ли древнегреческих, то ли римских, рабов и парнишки, что, с помощью уголька, но только в выдолбленном грецком орехе, тоже воздействовал на недалёкие умы. Кажется, так он подбил рабов на восстание.

Встал, осмотрел «объект», убедился, что тот жив. Жестами позвал Каналоа. Я, вообще, запретил ему в доме раскрывать рот. Жестами же уточнил у помощника, что всё тихо.

Вдвоем мы сняли Напо с жердей и кое-как прибрались. Позаимствованной тряпкой я, насколько смог тщательно, вытер со своего тела сажу. Потом ею же замотали обрубок шеи на теле Херифе. Кровь из трупа должна была уже вытечь, но, всё равно, дорожки из кровавых капель мне точно не нужно.

Покидали дом уже, как и положено добрым людям – через дверь. Труп Херифе тащили на жердях, как на носилках, на него же свалили всё добро: дубинки, свечки, остатки верёвок… Короче всё, что принесли с собой, плюс, прихваченные тряпки.

Луна уже взошла, и, хоть была не полной, но света хватало, так что, на всякий, держались тени домов. И, лишь когда первые деревья скрыли наши силуэты от случайного, но, всё же, потенциально возможного взгляда, я позволил себе выдохнуть.

– Ну вот. Сейчас к лягушатнику, надо избавиться от тела и прочих улик, мне как следует отмыться, и айда назад. Будем ждать рассвета, и, – я подмигнул безучастному Каналоа, – продолжения концерта по заявкам.

– Зачем ты убил Херифе?

Вопрос Каналоа, как всегда заданный ровным, ничего не выражающим тоном, выдернул меня из заторможенного созерцания, так сказать, «места преступления». Перед самым рассветом, особенно после бессонной и напряжённой ночи, всегда так хочется спать!

– Что, прости? – пришлось переспрашивать, поскольку, кажется, я начинал подтормаживать.

Ну, ничего, вот-вот взойдёт Солнце. С моей базы, наверно, уже и яркая полоска на горизонте видна, это здесь, в деревне, ещё темно. Я дождусь развития ночного спектакля и, вне зависимости от его результатов – спать.

Каналоа повторил вопрос.

– Хм… – секунду или две я думал над формулировками. – Понимаешь, боец, иногда, ради достижения результата, приходится делать… – вздохнул, – всякое приходится.

– Херифе тебе ничего не сделал…

– Не успел, – перебил я помощника. – Просто не успел. Каналоа, попробуй взглянуть на ситуацию… – блин, как сказать-то? «Без эмоций», «по трезвому»? Наконец, нашёлся: – Спокойно. Во-первых, я лишил Напо доверенного человека. Фактически мы убрали у него всё ближнее окружение, не на кого ему больше опираться…

– А сыновья? Они же ближе! Почему ты не тронул сыновей?

Вот пойми этого… «деревянного Буратино»! Говорит таким тоном, каким со мной могли бы обсуждать ситуацию бывшие сослуживцы: спокойно, без чувств, почти по-деловому. Но только мне всё время кажется, что Каналоа несильно согласен с моими действиями.

– Тут другое, – покачал я головой. – На Херифе, на Буна, на Сона Напо по большому счёту плевать. Просто хороший, надёжный инструмент.

– Как я для тебя?

Я удивлённо обернулся назад.

Каналоа сидел за перегибом пригорочка, на котором я устроил наблюдательный пункт, и с каменным лицом смотрел на меня.

– Чё ты несёшь, боец? – размеренно проговорил я. Помолчал, пытаясь найти подходящие слова. Не получалось. – Чтоб такого от тебя больше не слышал! – подумал, что не лучший вариант, но больше ничего в голову не лезло. – Как я могу к тебе так относиться… Ты же меня с глубины достал… Ты за мной, практически, в бездну полез, считай, плавать не умея… Ты убил человека касты из-за меня… – я покачал головой. – Нет, братан, как к расходнику иль инструменту я к тебе относиться не могу…

И отвернулся. Вроде как дальше наблюдать за домом, а, на самом деле, дабы не продолжать. Не мастер я на патетические речи.

– Короче, – чтобы не молчать, я вернулся к теме, – сыновей сейчас трогать не вариант. Убей мы… я, сыновей, и обратной дороги не будет. Человек, которому нечего терять – смертельно опасен, ибо о своей жизни он уже не думает.

– А, во-вторых?

– Что, во-вторых? – не сообразил сразу я.

– Ты сказал, во-первых, мы лишили Напо ближнего окружения. А что, во-вторых?

– Ах, да! Блин, чёт туплю, прости… А, во-вторых, это должно дать понять Напо, что убийство для тех сил, что ему противостоят – плёвое дело. Ты ведь, наверняка, столько раз слышал, как люди грозятся друг друга убить? Кричат: «Тебе конец!» – или: «Ты покойник!»… Или: «Не сделаешь то-то – убью!»

– Воины такими словами не бросаются.

– Да ладно! – я аж прыснул. – Помню, наблюдал я, разок, одну вашу битву, как раз незадолго до испытаний. Ата, как помню, обещал, что вы убьёте всех приплывших! Правда, они грозились тем же… А в результате, только один головы лишился!

– Это другое, – буркнул за спиной бывший воин.

– Короче, угрожая, надо дать понять объекту, что угроза – это не блеф. В смысле – не обман.

– Я понял. И теперь Напо знает, что твои угрозы, это не просто слова.

Не знаю, сколько бы мы ещё разговаривали, но от интересующего меня дома донёсся дикий женский крик.

– Ага, – хмыкнул я, – Вот и первое послание.

Естественно, происходящего в доме я не видел, но представлял.

Вот кто-то, скорее всего – жена, пошла будить благоверного, он вышел из тёмной кладовки на свет божий… С окровавленными по локоть руками! Надеюсь, ещё и кинжальчик, который я реквизировал у Сона, с собой прихватил – перед уходом я ему прямо в руку вложил.

Похоже, в доме забегали – сквозь дверной проём туда-сюда мелькали силуэты.

Ага, ищут пожарные, ищет милиция… Где же наш Херифе? Мысли, сами по себе, приняли иронический настрой. Нету Херифе! Нигде!

– А-а-а-а! – а вот это уже мужской. Знакомый. Отозвался в сердце сладким отзвуком…

Блин, я что, становлюсь злопамятным? Плохо, Скат. Голова должна быть холодной. Да, эта сволочь чуть не отправила в сортир все мои планы на жизнь, но это не повод вести себя, как школьник и радоваться подпрыгнувшему на канцелярской кнопке учителю.

Думаю, папаша увидел сынишек. Вернее, их шеи. И нарисованную сажей кольцевую линию, идущую вокруг шеи, как раз там, где отделяют голову от туловища.

Я старался. Знатный след останется! Была мысль шрамировать – срезать чуть-чуть кожи, чтоб память сохранилась на всю жизнь – в последний момент передумал.

А ещё, наверно, Напо уже увидел, что сыновья лишились волос. Частично. У каждого срезана под корень одна прядь, но это хорошо бросается в глаза. А где же волосики?…

Новый вопль! А вот, волосики нашлись! На бритой голове Херифе, что возвышалась на столе в кабинете!

К дому старейшины стали стекаться взволнованные односельчане. Ещё бы! Из дома такого уважаемого человека всё утро доносятся какие-то вопли! Да их там наверно всех убивают!

Кто-то сунулся в дом, но его, тут же, вытолкали взашей. Я покосился на Каналоа. Молодец, помощничек! Ведь это он в разговоре со мной подал идею… Хоть сам, наверно, и не понял этого.

Я тогда, не то, чтоб советовался, скорее, размышлял вслух.

– Интересно, – пробормотал я, когда ещё только задумывал ночную акцию, – а он не решит, что это нечистая сила с ним так поступила? Не хотелось бы, чтоб он к этому делу подтягивал шамана…

– Если выяснится, что на старейшину касты ополчились духи, – своим обычным тоном «деревянного человека», высказал Каналоа, – то не бывать ему больше старейшиной. Кому нужен во главе касты тот, против кого духи?

Тогда-то и зародилась мысль о представлении. Правда, именно из-за этой части плана я чуть не лишился помощника – Каналоа наотрез отказался делать что-то, на что могут обидеться духи. Пришлось врать, честно глядя в глаза. И не вводить в курс отдельных деталей.

– А, если он всё-таки не пойдёт к вождю? – наконец, и Каналоа пристроился рядом, выглядывая из высокой травы в сторону деревни.

– Тогда будем валить его, – я пожал плечами. – Без вариантов. Надеюсь, Арииаху всё-таки победит на новых выборах. Ну, или тот, кто придёт к власти, окажется более сговорчивым. Ведь, по сути, демонстрацию подводной охоты я провёл. А, если ещё и сумеем смерть Напо подвести под потерю благосклонности духов, из-за того, что отказался от такого перспективного дела…

Договорить не успел. Ибо из своего дома выскочил сам старейшина касты сетей и, чуть ли не вприпрыжку, рванул в соседний – дом вождя.

Некоторое время ничего не происходило, потом оттуда выскочил мальчишка и бегом бросился обегать дома, как я понял, старших каты. Поскольку в первый дом он бросился к Арииаху.

* * *

Дожидаться конца представления не стали. Пусть лучше, если обо мне вспомнят, найдут на базе. Типа, хандрю я тут и никуда-никуда не ходил и не плавал.

Спорым шагом добрались до лягушатника, вытащили из джунглей лодку и быстренько погребли «к себе». Даже тормозить ради ловли рыбы не стали. Потом. Сейчас реально надо поспать.

Но на пляжике сон резко улетучился – тут кто-то был за время нашего отсутствия. Причём, и это настораживало сильнее всего – ничего не тронули! Потоптались, пошурудили по кустам, покрутили заготовки для гаваек, заглянули в брагу… И убрались!

Не-е-е… Это точно подчерк не моих братиков – те бы всё перевернули, частью поломали, частью спиз… украли в общем.

Тогда, кто? У Напо есть ещё доверенные люди? И пока мы караулили Напо, они караулили меня?

Хм… Теоретически… В конце концов, Сон тоже не на виду был. Грёб себе вместе со всеми, эдакий бывший воин, ныне честный рыбак. Пока Напо не нуждался в его специфических услугах…

Или всё-таки «третья сила»?

Я побродил туда-сюда в размышлениях.

– Вот что, боец… – я ещё подумал-подумал и махнул рукой, – снимаемся. Будем считать точку проваленной. Хотя бы, пока не разберёмся, что к чему.

С базы ничего не забирал. И, вообще, постарался, чтоб следов, что мы возвращались – не осталось. На лодке вернулись к лягушатнику, слегка задержались на рифе, потом спрятали лодку, там же в джунглях, и отправились к поселению людей земли.

– Привет, Инина, – улыбнулся я девушке, – а я не с пустыми руками.

И поднял обе руки держа в каждой по паре крупных рыбин.

Девушка, возившаяся во дворе дома, разогнулась, увидела меня, и лицо её осветила улыбка.

– Хеху… – выдохнула она обрадована, потом лёгкая тень пробежала по её широкому лицу, – ой, прости… ты же просил не называть тебя так… Скат.

Блин, сердце укололо что-то типа совести. Честно говоря, я не собирался с ней больше видеться. После той ночи, перед моей «показухой», я, решил, что лучше уж никакой подруги, чем такая. Ну, в самом деле! Мне же с ней даже разговаривать не о чем! Она из моих слов, наверно, лишь половину понимает, в лучшем случае. И это при том, что я с ней здорово слежу за своей речью.

И что? Использовать как… блин, даже не знаю! Как «женщину для секса»? Я мысленно вздохнул со стоном. Возможно… Сейчас всё уже видится не так… но в училище я, наверно, был бы счастлив такому варианту! А мне тогда почему-то, попадались девушки с матримониальными планами.

Впрочем, о чём это я?! Инина ведь тоже ждёт, что я когда-нибудь поведу её к шаману. Потом обзаведёмся хозяйством, домиком… Такой вот кособокой хижиной под крышей из набросанных сверху широких пальмовых листьев… Мечтает, наверно, как детишек мне нарожает…

Ну вот, никак, никак Инина не вписывается в ту картинку, что каждый раз рисует мне воображение, при слове «пенсия»! Да я, просто, не могу её представить на берегу океана! Только вот так – рядом с лесной хижиной… Ветхой и кривобокой.

Но, вздохнул я тяжко, идти больше некуда. Нам надо выспаться! Надо отдохнуть. Можно, конечно было бы завалиться в джунглях… Но только не тогда, когда по ним шастают неизвестные!

– Папа, папа, смотри! – Инина с радостным криком вбежала в дом, – Смотри, что мне принёс Скат!

Блин… Вот и знакомство с родителями!

Впрочем, хмыкнул я про себя, по любому, пришлось бы – я собирался отдохнуть в домике сестрицыной подруги. Вряд ли кому-то пришла бы в голову мысль, искать меня здесь.

Из дома выглянул невысокий, уже немолодой мужичок – классический человек земли: щуплый в плечах, зато с небольшим выдающимся пузиком, признаком преимущественно растительной пищи. На голове большую залысину окружали редкие, жёсткие и короткие волосы. Местами даже проглядывала седина.

– А ты, Хеху? – подслеповато уставился он на меня.

– Папа! – с укором воскликнула Инина. – Он, Скат! Я же говорила.

– Называйте меня… как удобнее, – махнул я рукой. – Уважаемый… Простите, – сбился я, – вас мне не представили…

– А? – переспросил отец Инины.

Вот чёрт! Теперь я понимаю, в кого дочка.

– Как мне обращаться… к тебе?

– Звать меня Фефу́й, – коснулся мужик рукой своей груди.

– Как? – я решил, что ослышался, но отец Инины подтвердил.

– В общем, так, Фефуй. У меня… У нас: у меня и у моего… приятеля, короче, есть к тебе дело, – я вновь приподнял добычу. – Нам где-то надо поспать несколько часов. Спокойно, и чтоб нас не тревожили. А взамен, я предлагаю тебе вот эту рыбу.

Ого! Как заблестели глазки! Ещё бы, судя по дому и его обитателям, рыбу тут если и едят, то, как говорится, по великим праздникам. И то, таких праздников у них в году, почитай, что и нет.

Проснулся я далеко за полдень. Домик – классическая для местных двухкомнатная хижина: комната с очагом, где кто-то возился, и большая комната с циновками, использующаяся как спальня. Да уж! Это не «дворцы» как у Напо или Арииаху! Этот, вообще, весь светился от щелей.

Каналоа уже не спал, сидел на циновке неподалёку.

– Ну что, боец, – я потянулся, разминая затёкшие плечи – отучил меня бамбуковый топчан от спанья на почти голой земле, – как обстановка?

– Всё спокойно, – невозмутимо отчитался «боец». – Возле очага твоя девушка, что-то готовит. Остальные снаружи.

Фефуй, получив в руки такое богатство – четырёх рыбин килограмма по три каждая, тут же выгнал всё своё семейство наружу, заверив, что и он сам, и его сын – Фе… Не, реально – Фе! Ничего не придумал! В общем, отец с мелким сыном обещали караулить наш сон и не подпускать никого к хижине. Я, разве что, попросил его не геройствовать, и если что не так – принесёт кого нелёгкая – просто будить нас без раздумий. Но, похоже, обошлось.

– Проснулись? – заглянула в комнату Инина. – А я вам и поесть приготовила!

– Эх, всё-таки есть своя сермяжная привлекательность вот в таких домовитых женщинах, – сыто рыгнул я, когда мы топали по тропинке в деревню. Пора было выяснить, к чему привёл мой ночной спектакль. – Пусть не поговоришь с ними о красоте вечернего заката или причудливости ночных созвездий, зато уберут, постирают. Поесть приготовят… – и не удержался, прыснул, – пусть даже без соли и рыбу в золе пересушат.

Помимо одной рыбины, которую, на все мои отнекивания и заверения, что это всё вам, Инина всё-таки приготовила, я попросил обычного печёного батата. А то всё моллюски, да моллюски, да рыба. Эх, простого, посконного бататика уже за счастье навернуть!

– А что тебе ещё нужно? – повернул ко мне удивлённое лицо шагающий рядом Каналоа. – Хорошая женщина. Хозяйственная, готовит. Крепкая, детей тебе родит.

– И ты туда же, – отмахнулся со стоном я. – Ещё скажи: женись, не думай!

– И скажу.

– Да, иди ты!.. Со мной, к Арииаху. И, знаешь что? – я даже остановился, развернул его за плечо к себе. – Если так она тебе понравилась, иди и сам на ней женись! Благословляю!

– Никто не пойдёт за такого как я, – мрачно изрёк Каналоа.

– Это почему это?

– Я не человек. Я лишь тело того, кого ты убил.

– Бли-и-ин! – сжав зубы чуть ли не застонал я. Как же ты достал с такой своей философией! – Ну, прости, братан, что не закончил тогда дело! Но, знаешь, что? Повторилось бы – и я бы опять не стал резать тебе горло! Вот так!

– Ты не виноват, – неожиданно Каналоа ответил прямым взглядом. – Это я виноват. Я не имел права поднимать на тебя руку. И ты был в праве так наказать меня. Сейчас я это понимаю.

И с этими словами он повернулся и продолжил путь.

* * *

– Скат! Как же я рад, что ты пришёл! – Арииаху сам вышел мне на встречу из дома. Видимо кто-то нас заметил и предупредил. – А я уже волноваться начал! Ты слышал наверно? Люди пропадают!

– Слышал, – кивнул я. – А что это ты такой радостный?

– А разве ты ещё не знаешь? – искренне удивился подельничек. – Представь себе: сегодня утром Напо пришёл к вождю и рассказал, что ночью к нему приходил дух воды и…

Он оглянулся по сторонам.

– Что это мы на пороге стоим? Пошли, пошли скорее в дом, я всё тебе расскажу!

– Не против, если он со мной будет? – кивнул я на стоящего поодаль Каналоа. – У меня от него никаких секретов.

Мы вошли в первую комнату. Блин, всё время тянет назвать её то прихожей, то кухней – из-за очага в полу. В комнате суетились жена и дочери.

– Ой, Скат пришёл! – тут же обрадовалась мелкая Вай.

– Привет, – подмигнул я девочке. – И тебе привет, красавица! – не удержался и помахал рукой зардевшейся Тиаре.

– Скат, ты голодный? – тут же вроде как спохватился Арииаху.

Я вспомнил ту офигенную рыбу, что мы ели в день знакомства, сглотнул… Нет, сначала дело. А рыбы у меня и своей скоро в достатке будет.

– Спасибо, мы поели.

Устроились опять в том же «кабинете». Я осмотрелся. Наверно, когда «поднимусь» и достаточно заработаю, тоже в своём доме сделаю. Удобно с важными людьми разговаривать. Да и есть лучше не возле очага, а за нормальным столом.

– Что ж, Скат… – Арииаху аж светился. – Но, видимо, духи нашей лагуны или сама мать-Черепаха увидели, что, как ни крути, а лучше старейшины касты воды чем я, для нашего племени не найти! Всё-таки, наш род столько поколений возглавлял эту касту, и только на моём отце эта линия прервалась… – Арииаху немного загрустил, видимо, нахлынули воспоминания. И тут же расцвёлб – Но справедливость восторжествовала! Я снова, старейшина касты, можешь поздравить меня!

– Искренне поздравляю! – я прижал ладонь к груди и склонил голову. – Ну что? Наверно пришла пора нам обсудить наше… – я пощёлкал пальцами, подбирая слова.

«Сотрудничество»? Или лучше: «Совместное предприятие»?… Нет, пожалуй, на счёт «совместного» я погорячился, не надо бы этого ушлого мужика к себе в долю брать. Он, чего доброго, и всё дело под себя подобрать сможет! И что тогда? Уже ему устраивать визит «духа бездны»?

– Нашу дальнейшую жизнь? – улыбнулся Арииаху.

Хм… Пожалуй, что и так. Я кивнул.

– Что ж, Скат, – новый старейшина резко посерьёзнел, – я человек благодарный, и людей, что помогали мне по силам, не забываю.… Думаю, пятая часть от добытого тобой улова, это будет справедливо.

Хм…

– Ну-у-у… – я сложил руки на животе и слегка покрутился вправо-влево в раздумьях. Не многовато-то ли? Двадцать процентов хочет мужичок…

– Лодка будет, – тут же подкинул Арииаху, – дай мне несколько дней, и я найду тебе лодку побольше. Пока, – он развёл руками, – придётся пользоваться прежней… Да, ещё и дом от касты, – добавил экс-подельник, не давая мне слова вставить. – Скоро сезон бурь, в лагуну, если и будем выходить, то недалеко, много народа освободится. Вот вместе и построим тебе домик! Да, – он вскинул ладонь, как бы говоря: «Не беспокойся», – сразу можешь не отдавать! – новый жест: – за следующий сезон рассчитаемся. И за дом, и за лодку.

А ты жук! Мне захотелось подмигнуть ему. Ладно, двадцать процентов – это вроде по-людски. В конце концов, мне что, много надо? В мыслях опять, призрачной картиной, замаячил прелестный домик на берегу… Комнаты на четыре?

Ну а что? Комната с очагом, спальня, отдельно кабинет-гостиная, где я буду предаваться размышлениям… например, «о судьбах мира»! Я усмехнулся сам себе. И детская! Обязательно нужна детская – у моего ребёнка будет своя комната!

Потом подумал о том, что где-то, по-хорошему, надо держать снарягу, и для неё нужно отдельное помещение, ещё и Каналоа…

– Что ж… Отдавать пятую часть добытого… – я сделал вид что «ломаюсь»: нахмурился, поджал губки…

«Конечно, это много», – заготовил я следующие слова, – «но ведь и ты пошёл мне навстречу! Разве могу я быть столь неблагодарным!»

Но сказать не успел.

– Скат, ты неправильно меня услышал, – мягко, как старший младшего, как опытный товарищ новичка, как родитель не очень умного сына, поправил меня Арииаху, – ты́ сможешь забирать себе пятую часть улова!

– Конечно, это много… – начал я, ещё не осознав последней услышанной фразы. Но тут до меня стало доходить. – Что?

– Пятую часть тебе, Скат, – сделав честное-пречестное лицо, заверил Арииаху. – Это справедливо! Ты учти, – тут же поспешил засыпать меня аргументацией, – вождь, наверняка, захочет забирать себе не меньше четверти… А то может и треть! – вздёрнул он бровки. – Тут понимать надо, это же на общую пользу племени пойдёт! – что-то рожа мне его, в этот момент, напомнила рожи иных замполитов. – Потом, учти, мы дадим тебе лодку…

– За лодку я же вроде рассчитаться буду должен?

Я старательно тянул каждый выдох, чтоб не дать пульсу подскочить, и расслабил мышцы лица. Разве что, приподнял сейчас правую бровь.

– Да, прости, это я оговорился, – тут же выставил перед собой раскрытые ладони Арииаху.

– Может и насчёт дома оговорился?

Пульс, собака никак не хотел приходить в норму. А ещё, против воли, в глаза лезла пульсирующая жилка у него на шее… Взгляд, словно сам собой, скользнул через область подключичной вены… А у меня и кинжал с собой…

– Нет, Скат, – мягко, но твёрдо заявил старейшина, – дом будет строить вся каста. С кастой надо будет рассчитаться.

– Что ещё?

И как это Каналоа всегда остаётся пнём деревянным? Как это у него получается?

– А что, «ещё»? – не понял Арииаху.

– Ну ты сказал: за лодку, вождю треть… Или всё-таки четверть?… Так куда остальное? Мне просто интересно.

– Скат, пойми, никто не хочет тебя обмануть! – вновь включил строгого не справедливого воспитателя старейшина. – Ты просто ещё слишком мал, вот, когда ты подрастёшь…

– Понятно.

Я вздохнул, встал. Обернулся к сидящему позади помощнику.

– Пошли отсюда, Каналоа, похоже, нам тут больше разговаривать не о чем.

Я, словно наяву, услышал стук падающих бамбуковых стропил и балок – это в моем сознании рушился дом на берегу, погребая под собой мечты.