Текст книги ""Фантастика 2025-4". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Илья Бриз

Он с содроганием почувствовал, как нежные женские пальчики коснулись его, надёжно зафиксированной в мягком захвате, лодыжки.

Потом женская ладошка медленно поползла вверх, к колену, а потом и выше, оставляя на коже глубокие царапины от длинных ногтей… Или когтей?

Невидимая женщина не останавливалась, и вскоре ласково, но недвусмысленно продемонстрировала бедняге всю его уязвимость и беспомощность, поднявшись до его восставшего естества по внутренней стороне бедра.

Дыхание Найджела стало прерывистым и неглубоким. Он чувствовал, как его кровь струится на шёлковую простынь из глубоких царапин.

Ему было больно, и, вместе с тем, желание буквально, кипело в его жилах, заставляя невнятно мычать и грызть от безысходности деревяшку во рту.

А женская ладошка не торопясь ползала по его животу и груди, распаляя его всё больше и больше.

Не будучи в силах терпеть, доведённый до исступления, Найджел снова замычал, словно буйвол-производитель, учуявший поблизости нежную тёлочку.

И снова боль обожгла его. На этот раз досталось другой ноге, но, странным было то, что, если при первом знакомстве с плетью хозяйки ему было просто больно и страшно, то теперь страха почти не было, но вместе со вспышкой боли его чуть не разорвало от желания и дикой, разнузданной и непреодолимой похоти.

– Вижу, что тебе хорошо, – голос хозяйки мягко обволакивал его сознание, делал его беззащитным и покорным, ломая жалкие остатки воли, сейчас я дам тебе немного сладкого, – вслед за этими словами раздался бархатистый грудной смех, услышав который, Найджел снова застонал от невыносимого вожделения.

Потом женская ладонь опустилась на его напряжённый живот и с неожиданной силой вдавила его тело в жесткий матрац.

А потом он почувствовал, как она перекидывает свою ножку через него, явно намереваясь сесть сверху.

И в следующее мгновение рассудок Найджела захлестнула горячая волна, вынудив его уступить своё место неистовой звериной ипостаси…

Сознание возвращалось к нему так же медленно и явно нехотя, как и в прошлый раз.

Он с шумом втянул в грудь пряный воздух спальни, словно выныривая из каких-то неведомых глубин. Он осознал, что весь покрыт потом и любовными соками, обильно увлажнявшими его кожу на всём протяжении только что закончившихся скачек. Простыня под ним тоже была насквозь мокрой.

Он по прежнему был растянут на кровати, каждый, даже самый мельчайший его мускул испуганно дрожал, пытаясь сбросить напряжение недавнего совокупления.

В душе воцарилось странное спокойствие, и он вдруг осознал, что уже почти совсем не боится происходящего, и, мало того, что он начинает принимать сложившееся положение вещей, оно даже начинает ему нравиться…

– Хороший мальчик, – Найджел почувствовал, как невидимая хозяйка проводит по коже живота, сверху вниз, своими острыми коготками. Это ощущение заставило его хрипло зарычать и выгнуться, демонстрирую вновь вспыхнувшее желание.

– Какой ты ненасытный, – это хрипловатое грудное воркование сводило его с ума и напоминало о недавно пережитых минутах полного взаимного единения с этой волшебницей, умело перебиравшей в своих сильных пальчиках струны желаний его беззащитной души, – хочешь на меня посмотреть? – вдруг спросила она, вызвав внезапную тепловую вспышку у него внизу живота.

Найджел громко застонал и завыл, извиваясь на кровати, вероятно стремясь показать, сколь велико его желание лицезреть свою повелительницу.

Какой ты милый, – женский шаловливый язычок широко прошёлся по его потной груди, – и такой сладкий, – Найджел опять стал неистово рваться, стремясь освободиться от пут и снова, в который раз овладеть телом этой женщины…

– И такой непослушный, – продолжал мурлыкать бархатистый голос той, что сводила его с ума, – но мы это исправим, – и его бедро снова рванула изысканная боль.

Кожа на ноге разошлась, и кровавые капли, одна за одной начали просачиваться наружу.

– Ой, прости, – сожаление в её голосе было явно притворным, и чувствовалось, что та, что сейчас подвергает его этой невыносимо сладкой пытке, готова рассмеяться в голос…

Теперь проворный женский язычок слизывал эти кровавые капли, заставляя Найджела вздрагивать от каждого своего прикосновения, и ему даже показалось, что она, пробуя вкус его крови, довольно урчит…

– Но ты сегодня уже хорошо потрудился и заслужил свою награду, – не дожидаясь слов о сути этой награды, Найджел снова конвульсивно прогнулся, максимально приподнимая бёдра, – я позволю тебе лицезреть мой облик, – и он почувствовал, как её тёплые руки нежно и бережно приподнимают его голову и расстёгивают пряжку на затылке.

Найджел открыл глаза, и то, что он увидел повергло его в глубочайший шок. Он не мог до конца поверить в то, что это ему не снится…

Он несколько раз моргнул в иррациональной надежде на то, что всё это морок и он непременно рассеется…

Но пред глазами оставалась всё та же картина.

– Это фиаско… – растеряно подумал он.

Уважаемые читатели! Вторая глава пятой книги цикла будет опубликована 04.03.2024 в 00:15 – все последующие главы будут выходить в режиме «через день».

Глава 2
Осознание провала

Остатки рассудка Найджела, наверное, спасло то, что до этого момента агент был циничным материалистом-агностиком, и, как это у нас говорится, не верил ни в чох, ни в сон, ни в вороний грай…

А потому, когда в неверном дрожащем свете свечей он увидел купающуюся в тенях краснокожую дьяволицу, с прелестями, очень условно прикрытыми лоскутами чёрного латекса, то не впал в прострацию, а лишь отстранённо подумал, что если он и оказался в аду, то даже в этом, оказывается, есть свои положительные стороны…

На длинных красивых ногах дьяволицы стоявшей рядом с кроватью, блестели чёрным латексом высоченные, гораздо выше колен, ботфорты на экстремально высоком каблуке.

Приглядевшись к ней он отметил, что облик её вполне соответствует классическим описаниям, разве что за исключением того, что ноги её были вполне себе человеческими, без каких бы то ни было копыт.

Среди её длинных чёрных волос проглядывали маленькие аккуратненькие рожки, а тонкий длинных хвост со стрелообразным кончиком нервно хлестал по бёдрам и икрам инфернальной красотки.

– Ну что, котик, – Найджел пожирал её похотливым взглядом и, стоило лишь ему услышать её чуть хрипловатый голос, мысли снова дружно покинули его голову, оставив вместо себя пустоту, переполненную обжигающим желанием, – хочешь меня?

Бедняга мигом почувствовал, что да, хочет. Внутри у него в ответ на этот вопрос всё всколыхнулось. В груди опять взорвалась сверхновая, и волны жара омыли его тело.

В паху снова всё налилось тяжестью, вызвав мимолётное удивление тем, что пределы его мужской силы так широко раздвинулись, и теперь он, судя по всему, способен на такие постельные подвиги, о коих раньше и мечтать не мог.

И ему казалось, что он уже целую вечность тонет в липких волнах сексуального безумия.

Вдруг Найджел поймал себя на том, что то, что сейчас с ним происходит, нравится ему всё больше и больше, а всё остальное, чему он некогда придавал большое значение, отходит постепенно на задний план и становится несущественным и крайне незначительным.

И даже то, что он распят на этом ложе и лишён возможности говорить, его не особенно то и расстраивало.

Зато теперь он мог видеть свою обожаемую хозяйку, ради которой готов на всё, на любое безумие. Мог видеть её вожделенное тело, каждый его изгиб, каждую каплю её пота, блестящую на багрово-бархатной коже.

И ему глубоко наплевать что у неё рога и хвост – пускай. Это сейчас не имеет никакого значения…

Зато она милостиво позволяла ему наслаждаться своим волшебным телом, и, как раз это теперь и придавало его существованию и смысл, и цель, и заслоняло собой всё остальное…

Прекрасная истязательница, качнув бёдрами, сделала несколько шагов вдоль кровати, и теперь стояла сбоку от него.

Найджел повернул к ней голову, и, наверное, хотел что-то сказать, но ничего кроме возбуждённого мычания воспроизвести не смог.

Наблюдая это, хозяйка понимающе улыбнулась и отрицательно покачала головой, всколыхнув этим движением тяжёлую копну своих чёрных, словно вороново крыло, волос:

– Пока помолчи, тебе надо учиться быть молчаливым и привыкать к тому, что твои слова имеют очень малое значение, – её лицо стало серьёзным и строгим, – ты теперь моя игрушка, моя покорная и бессловесная игрушка, ведь так?

Найджел, переполняемый жгучим желанием, снова иступленно замычал и заизвивался на влажных, насквозь пропитавшихся любовными соками, простынях.

– Хочешь сказать, что ты это понял? – звонкий смех повелительницы рассыпался по комнате мелким серебром, – но, если бы ты это действительно понял, то ты бы промолчал, ведь, хоть я и задала тебе вопрос, но я ещё не разрешала тебе говорить…

Найджела вдруг с головой накрыло неистовое чувство вины.

Он расстроил свою богиню, ему нет прощения…

На глазах агента навернулись крупные слёзы раскаяния и сожаления, и, спустя несколько секунд, покатились вниз из уголков глаз, оставляя на коже лица солоноватые дорожки.

Остро переживая свою оплошность он даже не обратил внимания на очередной удар плети, безжалостно разорвавший кожу на боку.

– Вижу, что ты осознаёшь свои промахи, – сказала она, и слова прозвучали настолько проникновенно и щемяще, что слёзы неудержимо хлынули из глаз мужчины, – это хорошо… – и она загадочно улыбнулась, – а сейчас будет ещё одно испытание, трудное испытание…

Она снова нежно и бережно приподняла его голову и быстрым движением расстегнула замок, удерживавший ремешок кляпа.

Пока Найджел не осознал всё значение этого великого дара повелительницы, она строго, и вместе с тем, ласково сказала:

– Я запрещаю тебе говорить!

Найджел сглотнул слюну, и вместе с ней он безропотно проглотил те слова благодарности и обожания, что рвались из груди наружу.

– Ты моя умничка, – дьяволица провела пальчиком по раскрывающимся губам Найджела, который, преодолевая, счастливое головокружение, стремился облизать нежный перст хозяйки, видимо, что бы дать ей понять, насколько беззаветно он ей предан, – шалунишка, – улыбнулась она, снова закидывая ножку через его распластанный торс.

Богиня застыла над ним, он ощущал, что её сильные бёдра стискивают его бока, что её ладони сжимают его плечи и острые коготки, безжалостно впиваясь в разгорячённую плоть, уже в который раз оставляют на его мокрой от пота коже кровавые подтёки…

Найджел увидел близко над собой прекрасное лицо дьяволицы, её приоткрытые полные губы, и матовое сияние острых жемчужных зубов за ними.

Её длинные густые волосы ниспадали вниз и отгораживали их от всего остального, словно стены шатра. Найджел зачарованно смотрел в бездну огромных, влажно поблёскивавших, чёрных глаз прекрасной колдуньи.

– А теперь, закрой глаза, – и он послушно сомкнул веки, успев заметить, что лицо обожаемой хозяйки медленно приближается…

…Их губы встретились и мужчина покорно впустил в свой рот её проворный шаловливый язычок, который тут же переплёлся с его языком в бешеном танце вожделения.

Пронзительный спазм похоти опять сотряс его тело, заставляя выгнуться дугой…

Он почувствовал, что она движется ему навстречу, и что спустя мгновение он получит высшую награду хозяйки, ему будет дозволено ощутить влажные объятия её тесного лона.

И последнее, что он запомнил перед тем, как снова погрузиться с головой в пучины неземного наслаждения, это её жаркий шёпот, вползший в его мозг, минуя уши:

– Заполни меня собой, мой смиренный раб… – он с радостью ощутил, что это пожелание боготворимой госпожи, начало исполняться, – растворись во мне…

Ня очень не долго смогла наблюдать за тем, что транслировали из комнаты Зары равнодушные видеокамеры.

– Андр, я прошу тебя снять меня с дежурства, – она хлестала себя по бокам своим пушистым хвостом, в медовых глазах сверкали искры, и по всему было видно, что сохранять внешнее спокойствие ей удаётся ценой запредельных усилий, – я сейчас кого-нибудь изнасилую, причём мне уже всё равно, кого именно, – и многозначительно посмотрела на меня.

– Не кипятись подруга, – это Истер, только что вошедшая в бункер, тут же встала на мою защиту, – конечно, иди уже к себе, ты и так сделала всё, что могла, и даже намного больше…

– Спасибо, сестра, – торопливо мявкнула Ня, и тут же исчезла за дверью.

– Ты зачем довёл кисоньку нашу до умопомешательства? – с напускной строгостью обратилась ко мне подруга, – по краю же прошёл…

– Ну, я не мог предполагать, что контроль ситуации будет сопряжён с такими моральными затратами, – объяснил я.

Истер, кстати, тоже слушала меня в пол-уха, откровенно косясь обоими глазами в монитор, на который транслировался процесс грехопадения Васисуалия Лоханкина.

Я неслышно отошёл в уголок, и уже оттуда начал с интересом наблюдать за изменениями её мимики.

Не зря, ох, не зря доставляющим самое изысканное наслаждение многие знатоки тончайших удовольствий считают подглядывание за подглядывающим, да…

– Я так понимаю, что у нашей Зары всё под контролем, – пробормотала она, облизывая пересыхающие губы…

– Думаю, что да, – согласился я.

Спорить с этим утверждением, было трудно, особенно если принимать во внимание тот факт, что Зара без труда управляла поведением мужчины, частично обездвиженного и полностью одурманенного её, поистине дьявольским обаянием и убойными феромонами.

– Значит так, дорогой, – глаза подруги яростно сверкнули из-под чёлки, – гаси этот монитор, от греха… Ставь трансляцию на запись…

– Зачем? – поинтересовался я.

– Монитор гасим, чтобы не провоцировать никого на сексуальные безумства, а запись надо сделать, что бы потом изучать, – она снова тягуче облизнулась, неотрывно глядя мне в глаза, – лично я смотрю на это не более десяти минут, а уже узнала кое-что новое, – её голос выдавал крайнее возбуждение, – а мы с тобой сейчас прогуляемся в спальню…

– Скажи ещё, что это вот, – я указал глазами на монитор, где разворачивался очередной раунд постельного противостояния, – на тебя сон навевает…

– Не прикидывайся дурачком, в спальне не только спать можно, ты же знаешь… – она выключила монитор и, поднявшись из кресла, всем телом плотно прижалась ко мне, – ставь, давай, на запись. Да пойдём… А то у меня уже зубы сводит…

Я, в общем то и не возражал, мало того, в глубине души приветствовал подобное развитие событий, поскольку тоже узнал много нового.

И у меня крепла уверенность в том, что эти новые знания стоило бы немедля закрепить, так сказать, на практике…

В общем, через пять минут мы закрыли дверь своей спальни изнутри и и мы с Истер до утра выпали из жизни…

К утру Зара собралась таки покинуть спальню, оставив своего партнёра прикованным к кровати.

Ей нужно было доложить об успехе операции, и получить дальнейшие инструкции.

А человек, известный ей, как Васисуалий Лоханкин, никакого дискомфорта к тому моменту уже не испытывал, так как ночные скачки с нашей неутомимой чертовкой выпили из него до капли все силы, как, физические, так и духовные.

И, как следствие, стоило ей только оставить провалившегося агента ненадолго в покое, как он, будучи опустошённым до самого дна, тут же впал в приятное забытье.

Он спал, мышцы его лица иногда беспорядочно сокращались, глазные яблоки метались из стороны в сторону под сомкнутыми веками.

А когда его лицо ненадолго успокаивалось, на нём расцветала по детски беззащитная улыбка.

Иногда спящий, причмокивая губами, издавал забавные поцелуйные звуки и сладострастно постанывал.

Зара посмотрела на него, улыбнулась, и пошла переодеваться.

Действительно, выходить в коридор, будучи задрапированной в кожаные, проклёпанные металлом ремешки и небольшие клочки латекса, едва прикрывающие самое сокровенное, не стоило.

Она быстренько ополоснулась под душем, и, обсушив тело под ростовой пневмосушилкой, накинула на себя просторный комбинезон.

Покрутившись перед зеркалом, пришла к выводу, что выглядит вполне пристойно, и, бросив на прощание ещё один взгляд на сладко посапывающего Васисуалия, вышла из апартаментов.

– Что, проголодалась за ночь? – спросил я Зару, которая сделала свой первый шаг в столовую, где мы с Истер с аппетитом поглощали свой завтрак.

Ня и Эви, сидевшие рядом дружно захихикали.

– Не без этого, – улыбнулась чертовка, – я с удовольствием съем пару килограмм жаркого.

– А глаза– то у неё сытые, – вдруг ни с того, ни с сего заметила Эви, с завистью покосившись на Истер, излучавшую умиротворённость и довольство жизнью.

– Это не та сытость, не желудочная. – объяснила Зара, потом, немного подумав, добавила, – да и не сытость это пока, – чем вызвала ещё одну волну скабрезных смешков.

– От же ты ненасытная, подруга, – заметила Истер.

– Это у меня генетическое, – улыбнулась Зара, – так что я не виновата в этом, и вынуждена страдать…

– Да, что-то непохоже на то, что ты сильно страдаешь, – сказала Эви, многозначительно глянув, на этот раз, в мою сторону.

– Иногда страдаю, иногда наоборот, – Зара, сказав эти слова всецело переключилась на поглощение пищи.

Глядя на неё, все присутствующие тоже перенесли своё внимание на содержимое своих тарелок, и некоторое время в столовой слышался только негромкий стук столовых приборов по фарфору да треск из-за ушей завтракающих.

Когда все, включая Зару, наконец, отодвинули тарелки, я решил, что пора бы нам и услышать, чем дело-то кончилось.

– Ну что, Зара, – я развернулся к нашей чертовке, – рассказывай…

– А что рассказывать то? – она бесстыдно улыбнулась, – вы же, наверное, видели всё?

– Я не видела, – вдруг сказала Эви, и опять выразительно на меня посмотрела.

– И я! – присоединилась к ней Алевтина, и, что характерно, тоже посмотрела на меня, и не менее пристально, кстати.

– Так ты его только, гмммм… – я не знал, как бы охарактеризовать то, что она с этим беднягой всю ночь вытворяла.

Да! – победно улыбающаяся Зара подтвердила мои мысли, не дожидаясь, пока я их сформулирую.

– Значит, времени, на то, чтобы допросить, пока не нашлось? – улыбнулся я.

– Неа, – беззаботно подтвердила Зара моё предположение, – некогда пока было.

– Так ведь… – начал было я, но она меня опять перебила:

– Если честно, то я ещё с ним не всё закончила, – немного смущённо пояснила чертовка, – подчинить то я его, конечно, подчинила. Но предстоит проделать ещё очень большую и кропотливую работу, прежде чем из него получится идеальный раб, беспрекословно выполняющий любые, пусть даже и самые затейливые, желания хозяйки.

– Я смотрю, ты у нас перфекционистка, – усмехнулся я.

– Ну так не для дяди же стараюсь, – она посмотрела мне в глаза, – для себя. Грех халтурить то.

Это да, – согласился я, – но тогда, не будем, наверное, ждать, когда у тебя время появится его допросить… Веди-ка его сейчас в комнату для совещаний, там мы с ним и поговорим… Ты же сможешь обеспечить его откровенность?

– Обижаешь, начальник, – Зара сверкнула антрацитовыми глазами, – сейчас приведу к вам моего зайчика ненаглядного, – и вышла из столовой…

Дверь открылась, и в совещательную комнату вошла Зара, целомудренно облачённая в тот же самый комбинезон, в котором была на завтраке.

А вот за ней в комнату вступил высокий мускулистый мужчина, который при найме на работу назвался Васисуалием Лоханкиным.

Выглядел он крайне импозантно, но, судите сами…

Вся его голова была закрыта маской из чёрного латекса с прорезями для глаз и рта.

Там, само собой, имелись и отверстия для дыхания, и слуховые отверстия, но они были практически неразличимы.

Ротовое отверстие, кстати, было надёжно закрыто деревянным кляпом, который фиксировался застёгнутым на затылке мужчины ремешком.

Чресла его были плотно обтянуты кургузыми латексными же шортиками, на которых очень рельефно проступало всё, что под ними, по идее, должно было бы быть скрыто.

Мускулистый торс был перетянут затейливой сбруей, составленной из множества кожаных, проклёпанных блестящим металлом, ремешков.

Руки мужчины были скованы впереди наручниками, украшенными пушистыми розовыми накладками.

На шее бедняги был ясно виден широкий кожаный ошейник, изготовленный на манер строгих собачьих.

К ошейнику крепилась блестящая стальная цепочка, второй конец которой был в руках у Зары.

– К ноге, – скомандовала она низким грудным голосом, и верзила бухнулся рядом с ней на колени, которые издали отчётливый деревянный стук, соприкоснувшись с полом.

– Зара, – обратился я к чертовке, голова которой лишь немного возвышалась над макушкой коленопреклонённого Васисуалия, – мы бы хотели задать несколько вопросов твоему подопечному, ты не возражаешь?

– Никаких проблем, – ответила она, и, потрепав по щёчке стоящего на коленях Васисуалия, одним движением избавила его от кляпа. Было видно, что это движение у неё отработано до полного совершенства.

– Говори только тогда, когда тебя спрашивают, – еле слышно мурлыкнула дьяволица на ухо своему рабу, и, переведя взгляд на меня, сказала:

– Спрашивайте.

В это самое время в голове у агента пронеслась мысль:

– Всё кончено, это провал, – и, что интересно, мысль эта его нисколько не расстроила, ибо этой ночью у него произошла серьёзная переоценка ценностей и жизненных ориентиров.

И к утру он совершенно ясно понял, что вся та жизнь, которой он жил до начала этой ночи, была пуста, бессмысленна и никчёмна.

Но теперь, он точно знает, ради кого будет биться его сердце, и кому он теперь будет служить преданно и беззаветно.