Текст книги ""Фантастика 2025-4". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Илья Бриз

Глава 8

Солнечный свет нашел щелку между штор и ударил прямо в глаза. Вера плотнее зажмурила веки, но это не помогло. Просыпаться не хотелось. Она протянула руку определить, куда отодвинулся ее Гришка. Уже привычного тепла рядом почему-то не ощущалось. Подушка была пуста. С некоторым трудом разлепив веки, молодая женщина осмотрелась. Простынка на второй половине постели откинута, парня нет. Ну вот, всего месяц прошел, а он по утрам уже сбегает. Может, кофе приготовить решил? Девушка потянулась и только потом принюхалась. Запах, нет, аромат был совершенно не арабики. Несильный, но какой-то приятный и чем-то знакомый. И мелодия. Только сейчас она услышала совсем слабую, но с каждой секундой все громче звучащую музыку.

 
И на все деньги купил целое море цветов.
Миллион, миллион, миллион алых роз
Из окна, из окна, из окна видишь ты…
 

Неожиданно басы ударили совсем громко. Вера вскинулась на постели и вдруг… Цветы сыпались прямо из воздуха. Ярко-красные и белые, желтые с темной, почти черной окантовкой лепестков и малиновые, нежно-лиловые тюльпаны и черные розы, садовые ромашки и гладиолусы. Аромат перепутался, но цветы продолжали накрывать ее. Вес был не очень, но одна из роз своим острым шипом совсем чуть-чуть уколола руку. Девушка взвизгнула и стала натягивать на себя простыню, стараясь укрыться от этого чудесного водопада. Он тут же, как по мановению волшебной папочки, прекратился, и у самой кровати появился довольный Гришка с огромным букетом роз кофейного цвета. Парень встал на колено и протянул цветы:

– С днем рождения, моя принцесса.

Она молча приняла букет, притянула к себе его голову и буквально впилась в губы поцелуем.

– Цветочный магазин ограбил? Когда же ты у меня воровством промышлять перестанешь? – отдышавшись, спросила Вера.

– Нет, все прямо с парников Нидерландов. И я заплатил. Ей-ей заплатил. Оставил там приличную пачку евриков.

Девушка откинулась на засыпанную цветами подушку, закрыв часть из них своими роскошными волосами, посмотрела на него широко раскрытыми глазами и медленно, но довольно вымолвила:

– Гришка, я счастливая! Ты даже не представляешь, какая я счастливая!

Он молча сдвинул простыню ниже, стянул с ее плеча шелк комбинашки и приник к груди любимой горячими губами.

* * *

Опять торнадо в Питере? Охренеть! Климат явно сошел с ума. Александр Юрьевич с удовольствием переместился из летней, уже типичной жары Санкт-Петербурга в бункер, где автоматика поддерживала приятную прохладу чистого антарктического воздуха.

– Папка, кофе хочешь?

– Нет. Мне бы чего холодненького.

Вера открыла дверцу холодильника и критически осмотрела его внутренности.

– Здесь только манго. Гришка опять все полки забил. Будешь?

– Конечно.

Девушка быстро наполнила большой стакан соком и подала отцу. Сахно опустошил хрусталь быстро, в несколько глотков.

– Уф-ф, хорошо. И когда эта жара кончится?

– Боюсь, что теперь только осенью. Климат пошел вразнос, – а вот Гольдштейн пил кофе, – дальше будет хуже. Конечно, это только мое мнение. Ученая братия на планете считает, что с деятельностью человека погода никак не связана. Но я с этим категорически не согласен. Бесконтрольная вырубка лесов, сжигание углеводородов в огромном количестве… Но самое страшное – загрязнение океанов. Почти незаметная масляная пленка резко снижает восстановление кислорода из углекислоты. Не все знают, что основные легкие планеты – не леса и джунгли, а мировой океан. Как следствие – из-за даже незначительного повышения концентрации углекислого газа в атмосфере появляется парниковый эффект. Растут среднегодовые температуры, и резко увеличивается количество очень неприятных для человека природных явлений. Штормы, тайфуны и наводнения, засухи и очень холодные зимы. Я же говорю – климат на Земле пошел вразнос.

– Что, и никаких надежд на улучшение? – слова Веры прозвучали как-то беспомощно.

– Если ничего не делать, то никаких.

– А вот что можно сделать в такой ситуации? – Александр Юрьевич спросил, не очень-то надеясь получить ответ.

– Прекратить всю промышленную деятельность человечества. Тогда природа лет за пятьсот или тысячу сама залечит полученные раны.

– Нереально, – констатировал Сахно. – А другие способы?

– Надо снизить хоть на полпроцента освещенность планеты солнцем. Атмосфера чуть подостынет, и все очень быстро придет в привычную норму.

– Ну ты, Витя, сказал. Как снизить?

– Я пока вижу только один вариант. Запустить тысячи спутников, которые будут управлять погодой. Одновременно с их же помощью раз и навсегда решить энергетические проблемы человечества на Земле.

– Двух зайцев одним выстрелом? Рассказывай! – Александр Юрьевич почему-то заранее был уверен, что идеи Гольдштейна могут быть реализованы. Пусть не сейчас, но в достаточно близком будущем.

Виктор удобнее устроился в кресле, закурил и начал выкладывать свои мысли:

– Представь себе аппарат в виде ромашки. Центральный блок – что-то типа диска – и громадные лепестки из, ну, скажем, тончайшей алюминиевой фольги. Сначала спутник выводится на орбиту планеты в компактном виде – лепестки свернуты в рулоны. Затем медленно раскручивается. Рулоны центробежными силами разворачиваются в большущие зеркала. Причем каждый лепесток автоматика может поворачивать на некоторый угол вокруг своей оси. Свет и тепловое излучение солнца будут отражаться на энергопреобразователи – какого типа, это уже другой вопрос. На данном уровне технического прогресса нашей цивилизации вполне решаемо – или просто отражаться обратно в космос, или, при необходимости, наоборот – осветить и подогреть определенный участок поверхности даже ночью. Главное – выдержать потребный тепловой баланс планеты. В результате и климат подправим, и в Якутии цитрусовые под открытым небом расти будут.

– Глобально, – задумчиво произнес Сахно, тоже закуривая. – Вот отчего, Витя, все, что ты предлагаешь, можно применить как очень мощное оружие?

– Здесь-то как? – не понял Гольдштейн.

– Возможно ли с помощью твоих зеркал-ромашек сжечь какой-нибудь город на Земле? Превратить плодородные земли в безводную пустыню?

Виктор немного оторопело посмотрел на Александра Юрьевича:

– Почему, Саша, ты всегда находишь самый плохой вариант использования моих идей?

– Работа у меня такая – адвокатом дьявола. Хочешь не хочешь, но приходится думать и о худшем. Впрочем, как раз вот такой способ управления погодой при надлежащем контроле за работой спутников и вообще всего околоземного пространства можно и нужно будет реализовывать. Проект глобальный. Заниматься им обязательно придется, но, увы, не сейчас. Только после достижения наших задумок по установлению нормальной власти на всей планете. Ладно, о мечтах поговорили, теперь о текущем. Где все?

– Гриша подмосковные торфяные пожары через порталы пресной водой с Ниагарского водопада заливает. Там как раз подходящая разница высот, чтобы не перегружать генераторы пробоя. Николай со старшим Кононовым последние партии химического оружия в жерла действующих вулканов сбрасывают.

– А почему туда? – спросила Вера.

– Высокая температура лавы. Тысячи градусов заставят достаточно быстро разложиться эту гадость во вполне безопасные вещества. А если и не все сгорит, то вокруг действующих вулканов на десятки километров жизни все равно нет. Вулканические выбросы сами по себе довольно токсичны, – ответил Гольдштейн.

– А Наталья чем занимается? – вопрос Сахно был адресован дочери. Сегодня она была «дежурной по человечеству», как с легкой руки Гришки стали называть диспетчера их маленькой команды.

– Ну, ты же знаешь, что мама теперь рада стараться, вытаскивает неизлечимо больных. Находит их по всему миру и делает с помощью аппаратуры пробоя операции. Там, где другим способом нельзя помочь. И везде оставляет распечатанные на принтере рекомендации по дальнейшему лечению. Подписывается, кстати, «Красным полковником». Наш имидж у простых людей чуть ли не до небес взлетел. Кое-где, – девушка хихикнула, – даже молятся.

– Святая Наталья Львовна? Никак не ожидал, что у моей жены нимб появится! – расхохотался Сахно. Его смех еще звучал, когда коротко рявкнул и затих тревожный сигнал. Одновременно все трое почувствовали довольно неприятные удары тока на запястьях.

Гольдштейн немедленно развернулся к своему компьютеру, посмотрел и, мгновенно нахмурившись, сообщил:

– Наташин браслет не фиксирует ее пульс.

* * *

– Где? – первое, что спросил Николай, выскочив из портала. Кононовы появились почти одновременно спустя доли секунды.

– Самый юг Калифорнии рядом с Мексикой, судя по маячку, – сообщил Виктор. – Сейчас открою окно и увидим.

Вместе с появившимся изображением помещение наполнил крик Натальи:

– Бляди! Сволочи! Я вас всех… – из уст женщины слышался только мат, а указательный палец ее правой руки все жал и жал на спусковой крючок пистолета, патроны в котором уже кончились. На полу у ног Наташи лежали трое в белых медицинских халатах. Один точно уже не жилец, так как половина черепа отсутствовала. Второй… В груди валяющегося ничком было минимум три дырки. Следующий хоть и шевелился, но лужа крови под ним была приличной. Именно в судорожно сжатом кулаке последнего были зажаты часы – эвакуационный браслет, сорванный, судя по рваной ране, с руки Натальи Львовны.

– Переключай на портал, – скомандовал Штолев, выдергивая свою «Гюрзу» из кобуры скрытого ношения. – Остальным ждать.

Прыжок, и Коля уже подхватывает теряющую сознание Сахно. Три быстрых шага, передача женщины с рук на руки мужу, и назад. Вырванный из рук умирающего браслет Натальи, контрольный выстрел в голову, и возвращение в бункер.

– Виктор, осмотри там все через информационный режим генераторов. Если кого увидишь – сразу зови. Свидетели нам не требуются, – опять распорядился начальник СБ. Его право командовать сейчас, в тревожной ситуации, никто не оспаривал.

Вера в этот момент с открытым ртом – она раньше никогда в жизни не слышала от мамы грубого слова, а тут такое… – уже бинтовала руку, обильно политую пузырящейся перекисью водорода, а Александр колол в предплечье жены противошоковое.

Наталья пришла в себя почти сразу. Рана на запястье была поверхностная, крови много потерять не успела. Лекарство подействовало быстро, а треть стакана коньяка, поднесенного мужем сразу после открытия глаз, даже вызвала абсолютно здоровый румянец на лице женщины. Отдышалась, выкурила сигарету и рассказала:

– Они нашли способ очень длительного хранения донорских органов. Хоть годы в этих хитрых контейнерах. Готовность к трансплантации после вскрытия всего несколько десятков минут. Патентуй и получай деньги за лицензии в огромных количествах. Сколько жизней можно было бы спасти за эти два года… Так нет же, мало им показалось! Организовали подпольный центр-хранилище. Целенаправленно похищали здоровых молодых людей, усыпляли и разбирали на органы, чтобы потом продать втридорога. Широкий выбор под любую группу крови, вероятность отторжения после этих контейнеров невысокая, – улыбка сквозь слезы была очень горькой, – и детей тоже так использовали… Как только поняла, чем они там занимаются… Саша, прости, – она посмотрела на мужа, – я не выдержала, дослала патрон и шагнула туда. – Наталья опять заревела.

– Нормальная реакция, – прокомментировал Николай. – Они ведь не люди. Зверей-людоедов надо уничтожать на месте. В конце концов, каннибализм преследуется по закону. А в данном случае их преступления необходимо квалифицировать именно так. Виктор, – повернулся он к Гольдштейну, – хранилище большое? В технологии разберешься? Надо бы контейнеры оттуда забрать и сжечь этот центр к чертовой матери.

– Я помогу, – дернулась Наталья Львовна.

– Сами разберемся. Саша, на минуту, – Штолев махнул головой в сторону и, когда они отошли на пару шагов, тихо спросил: – Семьдесят граммов не мало будет? Отходняк после такого…

– Спасибо, Коля. Армейский опыт еще не забылся. Справлюсь.

* * *

Наталья Львовна пришла в норму быстро. «Гадов мочить – это не на Луну ходить», – шутила она потом. Только мужу призналась, что намочила космический подгузник во время той прогулки. Слишком короткая подготовка и необычные, очень острые впечатления были на спутнике Земли.

Уже на следующий день, сначала терпеливо выслушав своих друзей, твердо осознав, что в таких ситуациях надо немедленно вызывать подмогу и только потом карать преступников, Наталья рассортировала контейнеры с донорскими органами, распечатала сопроводительные документы и сама переправила в специальные банки-хранилища. Большая часть попала в Москву, остальное распределила по всему миру. Технология длительного хранения донорских органов уже была выложена Григорием на всех крупных медицинских сайтах Интернета. Штолев успел разобраться с документами подпольного центра перед его сожжением и вместе с Кононовым-старшим в тот же день ликвидировал как финансовых учредителей, так и исполнителей, захватывавших и доставлявших жертв в центр. Геннадий отнесся к акции довольно спокойно. Разве что немного удивил жену, выпив почти бутылку водки за ужином.

– Надо так, Леночка. Ты уж потерпи немного.

Укладывая детей спать, Елене пришлось рассказывать им сказки в одиночку. Мужа развезло, и он буквально выключился, только присев на диван в гостиной.

Хуже было с Верой. До нее как-то не сразу дошли причины маминого приступа. Но потом, вечером, осознав, что творили те нелюди в белых халатах в Калифорнии, девушка стала непривычно тихой. Уединившись с Григорием в своей спальне, она проревела несколько часов и только после этого забылась беспокойным сном. Гришка же… Ну не укладывалось у него в голове, что можно делать деньги, убивая людей, никак не укладывалось. Гладил плачущую Веру по плечам и молчал. Не смог найти утешительных слов.

* * *

«Какого хрена?! Кто копался в моем компьютере? Ведь на винчестерах его персонального аппарата сосредоточена вся секретная информация по последним разработкам их КБ. Хотя… Увы, но самое ценное было сделано еще во времена давно распавшегося Союза. Задел научных и конструкторских наработок был таким огромным, что даже сейчас, спустя более чем четверть века, когда финансирование уменьшилось во много раз, они не только остались на плаву, но даже в состоянии составить реальную конкуренцию Штатам. Ну, как минимум – в создании истребителя пятого поколения. Да, их машина „Т-50“ еще недостаточно совершенна, еще не готова для серийного производства, но… Если бы двигателисты опять-таки не подводили. Но их инновационный запас исчерпался раньше. Который год машину в серию запустить не можем.

Американцам проще – у них финансирование не урезают. Да и наши собственные идиоты, рассевшиеся наверху, им столько технологий после распада Союза продали!.. Раньше мы только с движками для гражданских машин отставали, по двигателям для военной техники лет на десять-пятнадцать всегда впереди были. А теперь…

Их F-22 „Раптор“ получился, надо признать, в общем-то, неплохим самолетом. Дороговат очень уж, конечно, и сверхманевренность, как у наших машин, отсутствует, но в серию пошел. Причем штатовцы столько бабок в его разработку вбухали, что отказываются продавать машину даже своим союзникам. Боятся утечки собственных новейших технологий.

Так кто же все-таки копался в моем компьютере? Так, для начала сравнить хотя бы объем информации и просмотреть логи скачиваний. Ничего с винтов не копировали? Уже хорошо. Объем? Увеличился, но незначительно. А это что? Список адресов на каком-то файловом сервере и пароли? Посмотреть, что ли? А если вирусы? С другой стороны, тот, кто залез в мой компьютер, и так мог натворить все, что угодно. А он только кучу ссылок оставил. Надо обязательно проверить, что там. Но не с этой машины, на ней все равно выхода в сеть нет. Береженого бог бережет.

Что?! Не может быть! Технологии и методики расчетов! Вся конструкторская документация „Раптора“?! Последние разработки американских двигателистов?! Спокойно. Проверить, не липа ли все это. Даты, графики, имена специалистов и названия исследовательских центров. Фирмы-разработчики и изготовители. Lockheed Martin, Boeing и General Dynamics, Pratt & Whitney.

Ни x… себе! Этого не может быть! Но я же не слепой и из ума окончательно еще не выжил. Сплю? Розовые сны с технологическим уклоном? Больно-то как! Теперь синяк на руке будет. Значит, действительно, все это мне не снится?! Теперь без излишнего ажиотажа довести информацию до инженеров нашего КБ. Начальство? На первом этапе перебьется. Вот когда первые результаты будут, тогда и намекнуть можно будет. Ну, теперь развернемся! Наша машина полетит! И дешевле будет, и значительно лучше!»

* * *

– Черная икра на завтрак? Григорий, это уже моветон и самое натуральное барство, – заявила Наталья, тем не менее сноровисто готовя бутерброды с этой икрой детям и мужу. – Я, конечно, понимаю, что нам всем теперь деньги девать некуда, но все-таки…

– Наташа, так мы же с Верой ее не покупали, – ухмыльнулся Гришка, наливая всей, теперь уже довольно большой, семье кофе, – экспроприировали.

– Левушке и Женечке только до половины наливай. Сейчас молоко согреется – добавлю. Рано им еще черный пить. Не зря дочка говорит, что ты воровать любишь, – улыбнулась Наталья Львовна. – Сначала золото, оружие, деньги и бриллианты таскал, а теперь до продуктов питания опустился? И мою Веру тому же учишь?

– Нет, мама, – заявила уже умытая Верка, появляясь на кухне. – Это мы вчера с Гришенькой астраханских браконьеров наказывали. Сети обильно специальным раствором полили – порвутся сразу, как только снова попробуют лосося во время нереста ловить – и десяток шестидесятикилограммовых бочонков со свежезасоленной икрой из подпольного хранилища забрали. Сегодня в стеклянные банки перефасуем и по детским домам распределим.

– Все боремся за справедливость? – спросил Сахно, вводя на кухню сыновей.

– Не только. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью! Так, парни? – спросил Гришка у братьев.

Те, покивав, весело загомонили, усаживаясь на свои места.

– Да уж, – улыбнулся Александр Юрьевич, тоже устраиваясь за столом, – это, Григорий, ты можешь. Такие сказки моей дочери понарассказывал…

* * *

– Нет, Билли, ты не понимаешь. – Дорн опять хлестнул девушку. На ее спине появился еще один кровавый след от бича. – Она должна сначала сломаться. Только потом я ее оприходую. Это же самый смак, когда они подползают на коленях и делают все, что тебе хочется.

В этот момент лежащее на полу детское – девочке было не больше двенадцати-тринадцати лет – тельце шевельнулось.

Дорн довольно хмыкнул, бросил бич и, убедившись, что девушка видит все происходящее, расстегнул и рывком сдернул с себя штаны.

– Она же щас сдохнет, – удивился Билл. – Мы и так у меньшей девчонки там все порвали.

– Ничего, пока тепленькая – можно.

Тихий то ли вздох, то ли стон послышался от лежащей на боку полураздетой связанной девушки. Эти бандиты, нажравшись какого-то наркотика, вечером впятером ворвались в их маленький загородный домик. Убили родителей, изнасиловали маленькую сестру, ее саму избили. Трое напились папиного виски и спали, а огромный черный главарь со своим дружком уже который час продолжали измываться над сестрами. Саму Сару пока только били, добиваясь покорности, а Нэнси почти без перерыва насиловали. Сестренка умирала, а она сама, связанная, ничем не могла ей помочь. Господи, за что?!

Выстрел раздался совсем неожиданно. Гориллоподобный главарь удивленно посмотрел себе между ног, откуда толчками хлестала кровь, заливая уже не дышащую девочку. Он схватился обеими руками за пах, остатками задурманенного наркотиком гаснущего рассудка сознавая, что это уже не поможет. Колени подогнулись, и на пол свалился труп. Прямо из воздуха появился невысокий худощавый мужчина с пистолетом, присел и попробовал нащупать пульс на шее девочки. Удрученно вздохнул, аккуратно прикрыл ее веки и только начал вставать, как заметил второго бандита, лихорадочно пытавшегося выдернуть из кармана свой пистолет. «Глок» незнакомца выстрелил еще раз. Пуля вошла бандиту точно посередине невысокого лба. Глаза Сары закатились, из соседней комнаты послышались крики проснувшихся от громкого звука выстрелов остальных бандитов. Мужчина подхватил на руки потерявшую сознание девушку, сделал шаг и исчез прямо из середины комнаты.

Спустя пару минут, когда бандиты попытались понять, что здесь произошло, раздались еще три выстрела. Пули прилетели неизвестно откуда, но попали точно в головы. Загородный домик вспыхнул сразу в нескольких местах. Пожарные и полиция приехали достаточно быстро, но гасить огонь было поздно. Деревянное строение уже выгорело дотла.

Шериф сдвинул шляпу на затылок, глядя на дымящееся пожарище, и по сотовому вызвал экспертов из окружного города. Группа работала почти двое суток. Среди сгоревших останков опознали семью хозяев домика и находящихся в розыске уже две недели бандитов. Двадцатичетырехлетняя Сара Линковски, которая сразу после защиты диплома в университете приехала проведать родителей и младшую сестру, так и не была обнаружена. Полностью сгорела? Специалисты ФБР провели следствие и убедительно доказали, что девушка в тот вечер должна была находиться в доме. Однако поиски результата не дали.

На маленьком кладбище на надгробном камне было выбито четыре имени с одинаковой фамилией, хотя в могиле покоились останки только трех человек.

* * *

Звонок сотового в сумочке прозвучал неожиданно. Наталья недовольно поморщилась, оторвалась от ноутбука и достала телефон. На экранчике плюс к стандартным сигналам входящего вызова от Гольдштейна горела неброская эмблема. Связь модернизированного «Сони-Эрикссон» шла сейчас через информационный пробой.

– Слушаю тебя, Виктор.

– Наташа, можешь подскочить сейчас в мой бункер?

– Конечно. А что случилось?

– Захвати, пожалуйста, свой медицинский саквояж. У меня здесь только стандартная аптечка.

Такие просьбы надо выполнять без излишних вопросов. И быстро. Сахно подхватила свой дежурный баул, выбрала на экране компьютера, к которому была подключена аппаратура пробоя, нужную строчку с координатами и шагнула в портал.

В комнате отдыха бункера Гольдштейна на широком диване, где он обычно ночевал, когда допоздна задерживался, лежала под одеялом завернутая в махровую простыню девушка. Она смотрела широко раскрытыми глазами, слабо дышала и не делала даже попытки пошевелиться.

– Молчит. Я сначала обезболивающее вколол, в ванне ее отмыл, кожу спины располосованную обработал, противошоковое дал, куриным бульоном напоил – молчит. Ни на какие вопросы отвечать не хочет.

– Выйди, Витя, я ее осмотрю.

– Хорошо, но… – Гольдштейн и шага от дивана не успел сделать, как из-под одеяла стремительно выметнулась рука девушки и ухватила физика за рукав рубашки.

– Вот видишь. Пока я здесь – просто молчит. Выхожу – плачет. Спрашиваю – или кивает, мол, будет сок пить, или из стороны в сторону головкой качает, если не хочет. И молчит. Только взгляд жалобный. Ты, Наташа, при мне ее осматривай. Меня она совсем не стесняется. И говори ей на английском. По-нашему американка ни бум-бум.

Пока Наталья проводила обследование, Виктор рассказал ей, как все произошло. Девушка, сидя на диване, послушно выполняла все просьбы врача дышать и не дышать, только чуть дернулась, когда опытные пальцы хирурга осторожно прикоснулась к одному из свежих рубцов на спине, но не протестовала.

– Вить, отвернись. Там ведь тоже осмотреть надо, – Наташа указала на прикрытые одеялом бедра девушки и объяснила ей на английском то, что сейчас требуется. Пострадавшая покорно кивнула головой.

– Вовремя ты успел, – констатировала Наталья через несколько минут, укутывая пациентку одеялом. И на вопросительный взгляд Гольдштейна добавила: – У нее еще не было мужчин, а те бандиты, вероятно, только собирались. Нашим уже сказал про девушку?

– Когда? – пожал плечами Виктор. – Она чуть ли не в портале пришла в себя, глазами захлопала и заревела. Только у туалета меня отпускает, и то не закрывается – в шелку смотрит, чтобы не ушел.

* * *

– Видишь нас? – спросил Гольдштейн по телефону, не отпуская руки девушки. Они практически сразу, как распределили и оборудовали бункеры, договорились без разрешения не заглядывать друг к другу через информационный пробой. Разве что – в случае тревоги.

– Да, – ответил Штолев и выслушал более-менее обстоятельный рассказ Виктора с комментариями Натальи.

Каких-то полчаса потребовалось Николаю, чтобы осмотреть через прокол место происшествия, послушать разговоры пожарных и полиции у пожарища, выяснить все необходимое в закрытых информационных базах.

– А ты молодец, Витя. Сразу там все зачистил. На нас ведь даже по найденному на месте происшествия единственному волоску выйти могут. Навострились на нашу голову анализы ДНК даже по капельке слюны делать. Ствол поменять не забудь, этот уже засвечен. Теперь по делу: Сара Линковски, свежеиспеченный бакалавр математики из Йельского университета, Нью-Хейвен, штат Коннектикут. Двадцать четыре года. Не замужем. Пятилетний контракт с Военно-исследовательской лабораторией в Мэриленде, но к работе приступить не успела. В отчете ФБР характеризуется положительно. Отмечены лесбийские наклонности.

– Чего? – у Гольдштейна отвалилась челюсть. Он непроизвольно бросил короткий косой взгляд на девушку, держащуюся за его руку. Та равнодушно слушала разговор, даже не пытаясь понять, о чем идет речь. Русского языка она явно не знала.

– В фэбээровском досье так написано, – усмехнулся Штолев. – Ты лучше скажи, что нам теперь делать? Тебя с Натальей она видела. Может, и прохождение через портал запомнила. Дай трубку Наташе.

– Слушаю, – сказала та, поднеся сотовый к уху.

– У нас какая-нибудь химия есть, чтобы надежно стереть память последних нескольких часов?

– Даже если бы была, не в ее состоянии. У девушки на глазах убили родителей и до смерти изнасиловали младшую сестру. Такие методы применять к ней я не позволю.

– И не думал настаивать, – ответил Штолев. – Просто обдумываю ситуацию. Сейчас отключаюсь. – Наталья кивнула головой, понимая, что Николай выключит информационный пробой, через который в данный момент видит бункер Гольдштейна. – Потом кто-нибудь перезвонит.

– Сара? Тебя зовут Сара? – спросил Виктор по-английски, наставив указательный палец на девушку. Та часто-часто закивала головой.

– Наталья, Наташа, френд, – указал физик на Сахно, опять получив в ответ кивок.

– Виктор, Витя, – он ткнул палец себе в грудь. На губах девушки появилось что-то отдаленно напоминающее улыбку. Она на секунду отпустила руку ученого и показала на лежащий на столе ноутбук.

Наталья увидела просьбу, встала и принесла компьютер. Сара быстро одной рукой что-то набрала и повернула экраном к Виктору. Там был только один вопрос на английском языке:

– Ты их всех убил?

Гольдштейн оторопело посмотрел на девушку. Теперь уже ему пришлось кивать головой.

Американка удовлетворенно вздохнула, откинулась на подушку и закрыла глаза, так и не выпустив руку мужчины.

* * *

– Пока снотворное не подействовало, не отпускала. Даже до туалета сопровождала, – смущенно сообщил Гольдштейн.

– Переправить спящую через портал в какую-нибудь больницу? – спросил Григорий, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Нельзя, – одновременно ответили Штолев и Наталья, а затем вопросительно посмотрели друг на друга.

– Слишком много знает. Сдаст нас, сама того не желая, даже если искренне благодарна за спасение, – объяснил Николай.

– Девушке пока очень нежелательно менять обстановку. Она закуклилась в своем маленьком мирке, который сейчас состоит из Виктора и его бункера. Прячется от постигших ее чудовищных событий. Новые впечатления строго противопоказаны. Вот когда начнет говорить, свыкнется с гибелью семьи… Она даже меня только терпит, а наш Витя для нее сейчас – царь и бог. Жуткая психологическая травма. Врагу такого не пожелаешь, – Наташа замолчала.

* * *

Комфорт для одинокого мужчины – это одно, а для женщины… Пока Сара крепко спала, быстро доставили в бункер Гольдштейна все необходимое. Мебель, включая кровать и трельяж – Наталья заявила, что зеркало девушке пойдет только на пользу, пару больших шкафов, постельное и – Вера быстро, но точно обмерила спящую американку портновским метром – нижнее белье. Смоталась с Гришкой по дорогим бутикам Питера и притащила много женской одежды и обуви нужного размера на любой вкус. Столовая посуда, деликатесы, напитки в холодильник.

– Главная нянька теперь ты, Витя, но отвечать за девушку будем всей командой, – сказал Сахно, оглядывая хозяйским взглядом помещение, ставшее заметно более пригодным для постоянного проживания. В темпе установленные на оклеенных обоями мягкого кофейного оттенка стенах современные светильники с регулируемой яркостью еще добавили уюта комнате. – Завтра подготовим все и еще джакузи поставим вместо ванны.

Поздно вечером, когда Виктор уже устраивался на своем привычном диване – Сару переодели во сне и уложили на кровать, – девушка проснулась, огляделась в неярком свете ночника, увидела своего спасителя, облегченно вздохнула и, молча перебравшись под его одеяло, прижалась к боку Гольдштейна и опять тихо засопела носиком.

* * *

– Н-да, в тихом омуте черти водятся. Завалил пятерых и хоть бы хны. У меня в армии после первого настоящего боя приличный отходняк был, а наш Витя…

– Не до того ему сейчас, – перебил Штолева Александр Юрьевич. – На нем девчонка. Нет у Виктора сейчас времени на рефлексии.

Сахно еще раз наполнил семидесятиграммовые хрустальные стопки водкой, оценивающе посмотрел на ополовиненную бутылку, закрутил пробку и убрал в стоящий рядом холодильник.

– И не забывай про его национальность. Евреев гнобили пару тысяч лет. Христианская религия, мать ее… В результате, строго по Дарвину – выживали самые крепкие. Не физически, конечно, а здесь, – Александр Юрьевич постучал согнутым пальцем себя по лбу.

Они чокнулись и опрокинули стопки. Холодная водка упала куда-то вглубь и разлилась там мягким теплом.

– Это ты, Саша, так говоришь, потому что сам на Наталье женат? Отец ведь у нее… – хмыкнул Николай. – С другой стороны, мои соотечественники в прошлом веке действительно перестарались: это ж надо до такого додуматься – уничтожить больше народу, чем у нас сейчас в Питере живет?![29] И только из-за национальности…

– Да ты, Коля, никак, на себя ответственность за Холокост берешь?! – удивился Сахно.

– Так я же все-таки немец, – немного удрученно развел руками Штолев.

– Брось! Виноваты не немцы, виноваты нацисты. Сам же рассказывал, что твой дед до Берлина дошел в рядах Советской армии, а никак не Вермахта. Нашел, из-за чего комплексовать. И вообще, меня сейчас совершенно другое интересует: что нам теперь делать с этой американкой?