Текст книги ""Фантастика 2025-4". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Илья Бриз

Глава 24
– встреча с баронессой

Мы с Ануэн шли за Ланцо по гулким коридорам замка. Внутри меня бил лёгкий мандраж, присутствовала некая зыбкая неуверенность, в общем, такое состояние, как перед первым в жизни экзаменом, когда об этой процедуре знаешь только из рассказов уже сдававших экзамены. Глупо, конечно, но это было так. От самокопания меня отвлёк вопрос Ануэн:

– Скажи-ка мне, привлекательный ты мой, – голосок Ануэн сочился насмешкой и ехидством, – а у матушки твоей секретарша есть?

– Есть, – автоматически ответил я, – а что?

– Понимаешь ли, во мне внезапно проснулся естествоиспытатель, – с подковыркой пояснила магесса, – хочу проверить, как быстро она начнёт на тебя бросаться.

– Ты думаешь, набросится? – со скепсисом поинтересовался я, – если они все на меня бросаться будут, то надо будет всерьёз задуматься о том, что бы в монастырь уйти, у меня, кстати, есть подходящий на примете, – сказал я, имея ввиду обитель, где я провел свой первый год жизни в этом мире.

– И бросишь меня тут одну? – тут же нашла повод для наезда подруга, – бессердечный ты эгоист, – добавила она с упрёком, – но ты не дури, про монастырь забудь. Я тебя буду регулярно загружать по всякому, в основном в миссионерской позе, но не только. Так что сил на упаднические мысли у тебя оставаться не будет. Кроме того, будем волю твою тренировать, устойчивость к соблазнам плотским вырабатывать. Представь, все дамы тебя домогаются, а ты кремень. Не ведёшся. На провокации не поддаёшься. Хотя поперву причиной будет не твоя несгибаемая воля, а полное сексуальное истощение, но со временем и воля проклюнется, я надеюсь. Как тебе такая перспектива?

– В дрожь бросает при мысли о подобном, – парировал я, – так жизнь-то мимо и пройдёт.

– Ничего, я тебе обеспечу, – она плотоядно усмехнулась, – эмоциональное наполнение. Будет, что вспомнить.

– Ага, только вот, детям рассказать будет нечего, – подхватил я, и, напряжение и неуверенность перед встречей с баронессой, терзавшие меня вдруг мгновенно исчезли. Стало легко. И мы, глядя на ходу в глаза друг другу тихо рассмеялись. Но, недостаточно тихо, поскольку вопросительный взгляд Ланцо, сопровождавшего нас, всё таки словили.

Но вот перед нами двери приёмной. В приёмной сидит, как и предполагалось, секретарша. Хорошенькая, стройненькая, да. И я сразу заработал её заинтересованный взгляд, в котором мелькнула и тень узнавания. Отметил это про себя так, мельком, поскольку совсем о другом думал. Но Ануэн это зафиксировала, и чувствительно пихнула меня локтем в бок. И когда я с праведным возмущением во взгляде обернулся к ней, она ехидно скосила глаза в сторону девушки.

– Вролен Фаста, доложите, пожалуйста баронессе о нашем прибытии, обратился к секретарше Ланцо.

Девушка резво вскочила со своего места, и, играя бёдрами, прошествовала в кабинет баронессы. Через минуту она вышла, и сказала, что можно заходить.

Следуя нашему плану, сперва вошли мы с Ланцо, а Ануэн осталась в приёмной. Её появление на сцене я запланировал уже когда будет получена первая реакция баронессы на возвращение блудного сына.

– Ну, пошли, – Ланцо обернулся ко мне, открывая дверь.

И я, набрав воздуха в грудь, будто собираясь нырнуть на глубину, последовал за ним.

Мы вошли в кабинет. Этот кабинет я уже видел в своих астральных видениях. Обстановка всё та же. И баронесса, почти такая же, разве что сейчас у неё на лице румянца поболее, да волосы не такие тусклые. Но это, наверное, остаточные явления от той энергетической подпитки, что я успел сделать тогда. Она стояла перед своим столом и смотрела на нас. Нет, не на нас, а именно на меня.

– Эйнион, – тихо сказала она, – подойди ко мне.

Я, не сводя глаз с её лица,медленно пошёл к ней. А она, по мере моего приближения продолжала разглядывать мою фигуру и лицо, ища одной ей известные детали.

– Ланцо, – она перевела взгляд на начальника стражи, – оставь нас на некоторое время, я хочу поговорить с Эйнионом без свидетелей.

Ланцо молча поклонился и вышел за дверь. Я остался наедине с баронессой.

– Я рада видеть тебя, Эйнион, – она слабо улыбнулась, – ты вернулся очень кстати.

– Я тоже рад видеть тебя, мама, – я скроил умеренно радостную физиономию, но сам чувствовал, что полностью скрыть свою настороженность мне не удалось. Хотя то, что не случилось никаких объятий, меня сильно обнадёжило. Обнадёжило по той простой причине, что, судя по этому, взаимоотношения матери и сына были довольно прохладными, а потому опасность разоблачения меня, как незаконного вселенца в тушку наследника, становилась заметно ниже.

– А ты изменился, – она окинула меня оценивающим взглядом, – я это поняла, как только увидела тебя в дверях этого кабинета.

– Да, пришлось пережить два очень насыщенных года, – согласился я с очевидным, – и очень серьёзно пересмотреть и свои приоритеты, и само отношение к жизни и людям, меня окружающим.

– Даже так? – баронесса недоверчиво приподняла правую бровь и вопросительно на меня посмотрела, – вот уж чего от тебя не ожидала, так это подобных слов. А если ты эти слова подтвердишь делами, то я тогда, наверное, и в чудеса уверую.

– Надеюсь, что изменения, которые со мной произошли, – в горле пересохло от нервного напряжения, и я немного закашлялся, – ты сочтёшь изменениями к лучшему.

Она дернула за шёлковый шнурок, свисающий со стены, и в приёмной раздался серебристый звук колокольчика.

– Вина? – спросила она, глядя мне в глаза.

– Да, пожалуй, – согласился я, ибо в горле было сухо, как в пустыне.

В кабинет заглянула секретарша, и, получив задание от хозяйки, безмолвно исчезла за дверью.

– Садись, в ногах правды нет, – сказала баронесса и кивком головы указала на кресло, куда мне следовало сесть.

И сама устроилась в кресле напротив. Между нами стоял низенький столик, на который вошедшая с подносом секретарша и начала сгружать то, что принесла нам, а именно бутыль тёмного вина, несколько бокалов и вазу с фруктами. Ну, и с ходу недвусмысленно стрельнула в меня своими влажными глазками. Посчитав, что этого не достаточно, она низко так наклонилась, выставляя с подноса вино, и я получил возможность во всех подробностях рассмотреть её аккуратную грудь через весьма откровенный вырез платья. И напоследок, она, как бы случайно, прижалась крепким бедром к моему плечу, так, что я почувствовал жар её молодого тела.

Это не ускользнуло от внимательного взгляда баронессы. И на её лице появилась приправленная горечью улыбка, словно подтвердилось одно из её не совсем приятных предположений.

– Да, возможно ты в чём-то и изменился, – насмешливо озвучила она свою мысль, – но во многом ты по-прежнему верен себе, – женщина взяла паузу, дождавшись, когда хорошенькая секретарша скроется за дверью, – например, как бабником был, так им и остался.

– Ну, тут тоже кое-что, скажем так, изменилось, – я решил немного прояснить этот момент.

– Что-то не вижу я никаких изменений, – ворчливо прокомментировала она мои слова, – уже успел девчонку охмурить, и теперь она сама к тебе липнет. И, скорее всего, уже даже грезит о том, как ты её зажимаешь в тёмном уголке, и о том, как она тебе там страстно отдаётся.

– Гммм, изменения немного в другом произошли, – я улыбнулся и глотнул вина.

– Если раньше подобные, скажем так, мимолётные связи, лёгкие победы и удовлетворение моих незамысловатых желаний являлись для меня смыслом жизни, то теперь это не более, чем пикантная приправа, разнообразящая вкус этой самой жизни.

– А, что же тогда заняло первое место в списке твоих целей?

– Рост, развитие, движение по пути, как об этом говорили философы Империи Гу, постижение Тао.

– Хорошо, если так, – кивнула баронесса, – тогда ты действительно поумнел и повзрослел. Феоду нужна твёрдая мужская рука. Не уверена пока, конечно, что твоя рука достаточно тверда для этого, но дни мои сочтены, а феод нуждается в управлении. Расскажи мне, где ты пропадал всё это время, и что с тобой произошло за эти два года.

– Ну, по поводу того, что дни твои сочтены, я поспорю. Но немного погодя. А пока, слушай…

Я налил себе полный бокал, и начал рассказывать о своей жизни, начиная от осознания себя в монастыре таоситов, и до текущего момента. Единственное, в чём я немного исказил истину, так это в том, что контакты с Лоа – это всецело заслуга Ануэн. А как она вступила с ними в контакт, я не знаю. Да и важным это пока баронессе не показалось.

Когда я закончил свой рассказ, баронесса неотрывно смотрела на меня слегка ошарашенным взглядом.

– Да, про то, как ты прожил эти годы, можно смело авантюрный роман писать, – высказала она впечатления от услышанного.

– Ну, – улыбнулся я, – примерно так, но теперь, мама, я бы хотел, что бы ты пригласила Ануэн, ты с нею познакомишься, а заодно и о твоём здоровье поговорим.

– Хорошо, – согласилась баронесса, и поднявшись из кресла, пошла дёргать за шнурок вызова секретарши…

Ануэн вошла в кабинет и изобразила замысловатый книксен.

– Однако, – подумал я.

– Отож! – мысленно отозвалась Ануэн, вызвав у меня улыбку, – могём-таки!

Баронесса улыбнулась одними глазами:

– Вас ведь Ануэн зовут? – спросила она, глядя на магессу.

– Да, моё имя Ануэн Колоджеро, я дочь барона Ланберта Колоджеро фан Марреано.

– Очень приятно, а я Гленис Киу, баронесса фан Стоуб, – потом бросила на меня взгляд и добавила со вздохом, – мать этого охламона. А вы, я так понимаю, его девушка?

Да, госпожа Киу, – Ануэн подтвердила это, скромно потупив глазки.

– Не могу сказать, что я тебе сильно завидую, – улыбнулась баронесса, – но, садись Ануэн, и, давай, хватит выкать.

Ануэн, не чинясь, пододвинула к нашему столику ещё одно кресло, я налил ей вина и взял слово:

– Предлагаю обсудить возможность поправки здоровья баронессы фан Стоуб.

– Не знаю, что тут обсуждать, – обречённо произнесла Гленис, – я умираю, и ничто помочь мне не в силах. Как мне сказал один заезжий лекарь, моя болезнь имеет явно какую-то магическую природу, и избавить от неё меня может волшебник, классом не ниже архимага, владеющий, к тому же, очень специфическими умениями… И обойдётся это в сумму, гораздо большую, чем сумма, в которую могут быть оценены все наши владения, так что тут никаких шансов.

– Не стоит так категорично оценивать свои шансы, – возразила Ануэн, я, хоть и не архимаг, но могу многое. Закройте глаза и расслабьтесь, мне нужно осмотреть вашу энергетику.

Всё прошло, как мы с Ануэн и договаривались. Я заранее снабдил её результатами осмотра. Который делал сам, она уже проконсультировалась со своим ориша, Эшу Исери, излечивающим болезни. И, окончив осмотр, она огласила заключение. Тут мы ни в коем случае против истины не погрешили, сказав баронессе, что всё поправимо, и нужно будет просто провести соответствующий ритуал и воззвать к помощи могущественных сущностей.

Само собой, баронесса не возражала против проведения ритуала, так как решила, что терять ей, в общем-то, нечего. А так, может действительно что-то и получится, хотя от своего скептицизма она пока так и не избавилась.

Потом мы пригласили Ланцо, и перешли к обсуждению дел насущных. Изложив поражённой баронессе свои соображения о причинах и участниках разворачивающихся событий перешли к выработке конкретных мер.

Первым делом решили возложить на мою голову баронскую корону, после чего заниматься уже всем остальным. Баронесса ратовала за это особенно сильно. Я подозреваю, что управление вечно сбоящим хозяйственным механизмом баронства ей никакого удовольствия не доставляло, а занималась она этим просто из-за того, что была на редкость ответственным человеком и понимала, что за неё это никто делать не будет. Верных людей, за исключением Ланцо у неё не было, а на нём и так висела обязанность обеспечения порядка в доминионе, что при почти полном отсутствии ресурсов было весьма не простым делом.

Так что перевалить на меня всю ответственность за происходящее она решила буквально завтра, не откладывая это мероприятие в долгий ящик.

Следующим пунктом нашей обязательной программы стала организация и проведение ритуала избавления Гленис Киу от её смертельного недуга. Решили заняться этим сразу после моей коронации, ибо затягивать с этим не стоило. Проклятие мелкого демона надо было убрать, и как можно быстрее.

Затем, надо было разобраться с Мабли, которая изрядно подгадила нашему роду. Но, тут она, как бы, создала условия для моего воплощения, хе-хе, так что я должен был быть ей благодарен. Кроме того, баронесса, хоть и была проинформирована мною о той роли, которую эта мелкая пакостница сыграла в истории её болезни, настаивала на том, что бы сохранить её никчёмную жизнь. Воистину, святая женщина!

Я же склонялся к тому, что бы решить вопрос радикально. И с ней и с ейным хахалем, неудавшемся претендентом на баронский титул. Речь, как вы поняли идёт о Беруине.

Кроме того, не взирая на сопротивление баронессы, я настоял на том, что бы сегодня же погнать поганой метлой из замка всех дальних родственничков, ибо от них никакой пользы, кроме вреда, не было, и не ожидается. Ланцо меня в этом вопросе безоговорочно поддержал.

Далее – отправка писем. В том числе и графу Савуа. Да, Баронесса с удивлением узнала, что нашей гостьей стала его дочь. Кстати, со слов баронессы я узнал, что граф Савуа очень котировался в свободных доминионах, и был одним из самых ярких неформальных лидеров этого феодального сообщества. Его уважали и к мнению его прислушивались.

Я сделал себе зарубочку, на предмет того, что с графом надо будет сойтись поближе, благо и повод для контактов теперь есть. Некоторую опаску, конечно, внушает чрезмерный интерес к моей персоне со стороны Эгисы, но то дело такое, как говорится, молодое, хе-хе. Если не принимать во внимание прочие обстоятельства и моральные ограничения, то я с удовольствием сблизился бы, если так можно выразиться, с этой породистой кобылкой. Рельеф её фигурки меня, что греха таить, манил. Глядя на неё возникало желание, гммм, подробно исследовать все изгибы, выпуклости и впадины. Но, по отношению к Ануэн это было бы полным свинством. А потому я пока отринул этот соблазн. Не окончательно, конечно, но отложил достаточно далеко, втайне надеясь поддаться ему после получения соответствующего согласования.

А ещё тут секретарша эта. Горячая такая штучка, судя по первому впечатлению. Но тут Ануэн точно добро не даст. А ссориться с ней из-за этой девчонки я не буду. Ага, вспомнилась мудрость, изречённая отцом Дадуином и процитированная негодницей Мабли: «Девушка, это существо, по сути своей глупое и бесполезное, но очень приятное на ощупь». Это как раз тот самый случай.

Получаешь краткое наслаждение, приправленное яркими эмоциями и всё. А вот дальше, за этим мимолётным удовольствием тянутся многочисленные проблемы. Обида со стороны Ануэн, хотя она никоим образом не заслужила, что бы я её обижал. Косые взгляды матери, которая тоже, помнится, особо не приветствовала, когда сын задирал юбки её горничным. Да ну её. Пора, действительно, вырабатывать силу воли. Хватит уже пускать слюну при виде очередной крепкой попки и упругих сисек!

Вот, отложив, наконец, мысли о прекрасном, я под конец совещания услышал, что баронесса берёт на себя подготовку к моей коронации, Ланцо займётся выдворением дальних родственничков. К Ануэн, как сказала баронесса, будет приставлена служанка, которая будет ей помогать готовиться к ритуалу излечения, и ещё служанку прикомандируют к Эгисе.

Надо сказать, что настроение баронессы слегка поднялось, перед ней замаячила возможность избавиться от успевшей ей изрядно надоесть каждодневной безнадёги. Мы попрощались с ней и отправились восвояси.

Я мимоходом поймал ещё один горячий взгляд активной секретарши, а потом отметил, с какой откровенной завистью она смотрела на Ануэн. Я аж возгордился чутка, наблюдая такую высокую свою востребованность со стороны противоположного пола.

– Я тебе сейчас покажу, как секретаршам глазки строить, – угрожающая мысль Ануэн вернула меня с небес на землю, – сейчас, дай только до койки добраться…

– Что ты, и в мыслях не было, – попробовал я отмазаться.

– Верю, конечно же верю, – эти слова подруги так и сочились отборнейшим сарказмом.

А потом началась беготня. Пришли два мужичка и сказали, что Ланцо их прислал заделать пролом в нашей комнате. Я немного поразмыслил, и сказал, что бы они просто навесили туда крепкую дверь с хорошим замком, чем они и занялись. Потом пришла пожилая тётка и, пошептавшись с Ануэн, взялась меня обмеривать. На мой вопрос зачем, я получил ответ, что будут по быстрому подгонять под мою фигуру парадное одеяние для коронации. Так что я ещё потом и в трёх примерках поучаствовал. И суетился не я один. Суетились все окружающие. Даже Эгиса бегала вся озабоченная, видимо не смогла остаться в стороне от участия в подготовке к этому знаменательному событию.

Да, завтра коронация. И я стану полноправным бароном. Наверное.

Глава 25
– а тем временем…

Интерлюдия

В вечно сыром логове тюремного сумрака, прозрачные капли неустанно срывались со свода камеры и мерно падали. Падали одна за одной в небольшое углубление в каменном полу, образование которого было результатом падения миллионов таких же холодных капель на протяжении десятилетий. Ритмично повторяющиеся звуки падающей воды, мистическим образом гипнотизировали, лишали воли и внушали покорность судьбе.

Мабли зачерпнула воды в ладони, сложенные лодочкой, и поднесла ко рту. От холода заломило зубы. Она подняла глаза. В зарешеченном окошке массивной двери, надёжно перекрывавшей выход из камеры, мелькали далёкие отблески факела. Его дрожащее пламя роняло свет на пятачок каменного пола и стол, за которым сидел дежурный охранник, охранявший выход с этого яруса подземелья. В соседней камере едва слышно стонал и охал Беруин. Слизняк. Подумаешь, при аресте немного бока намяли.

Но, он всё-таки мужчина, и физически сильнее её. А она, в свою очередь, научилась вполне сносно управлять этим ничтожеством. Иногда и от него может быть польза. И, может статься, что его помощь при побеге может оказаться решающей. А в том, что надо бежать, и как можно скорее, у Мабли никаких сомнений не было.

Из небытия вернулся Эйнион. Как он умудрился выжить? Она же видела. Видела всё своими глазами, как его душа стала пищей для розовоглазой демоницы, которую с тех пор она вызывала ещё не один раз для решения некоторых своих проблем. Арравуин всегда отлично справлялась. И, значит, остаётся одно. Кто-то занял пустующее тело. И это не демон. Демону баронская корона ни к чему. Тогда кто? Она в детстве слышала страшные сказки о чёрных колдунах, вселяющихся в чужие тела, и таким образом обеспечивающих себе вечную жизнь. Неужели ей повезло напороться на нечто подобное?

Так, или иначе, а выбираться отсюда необходимо. Иначе она будет вынуждена расстаться с жизнью. А жить хотелось. Очень. А ведь день назад казалось, что всё сбудется, Беруин оденет баронскую корону, она женит его на себе, и начнётся новая, прекрасная жизнь. Но нет, всё опять вышло как-то коряво, наперекосяк. И ей опять приходится лихорадочно думать над поиском выхода из этого безвыходного положения. Но, Мабли верила в себя и не теряла присутствия духа невзирая ни на что.

Её внимание привлёк шум в коридоре. Это к стражнику, караулившему их с Беруином, пришел сменщик.

– Привет, Нандо, как тут?

– Рад, что ты пришёл вовремя, старина, – прокряхтел Нандо, – тут всё по-прежнему. Сырость и крысы. А наверху чего хорошего?

– У нас торжество намечается, – просветил своего коллегу сменщик.

– Что за праздник такой? – удивился тот.

– Ну так наследник же вчера с утра объявился. Живой и здоровый. Тудыть его растудыть. Ты ж знаешь же.

– И чего?

– А того, что уже сегодня коронация будет. Видать госпоже Гленис осточертело возиться с нашим дурдомом.

– Понятно. Так значит сегодня вечерком ещё и пир, наверное, будет?

– Думаю, что да, выкатят нам винища хозяева. Повеселимся, тудыть его растудыть, выпьем за здоровье молодого барона. Но это уже после того, как церемония закончится. Так что и я ещё смениться успею.

– А церемония-то долго будет?

– Нандо, так откуда ж мне знать-то? Эт дело хозяйское. Начнут, говорят, в два пополудни. Ты-то что волнуешься? Тебе ж на смену только завтра. Успеешь по любому винца попить.

Голоса стали удаляться, видимо заступающий на дежурство провожал сменившегося. Спустя три минуты Мабли услышала шаркающие шаги стражника, возвращающегося к своему столу. Потом последовал протестующий скрип стула, принявшего на себя немалую тяжесть с размаху плюхнувшегося на продавленное сидение стража.

Подслушанная беседа двух стражников дала девушке пищу для размышлений. И в её голове начал складываться план. Да, план весьма безумный. Но, другого-то не было. А время безвозвратно утекало. А в том, что часы её жизни будут сочтены почти сразу после того, как у хозяев дойдут руки до решения её судьбы, она ни капельки не сомневалась. Теперь надо было срочно поймать хотя бы мышь. А лучше крысу. И, непременно, живьём.

Неуёмная жажда жизни сподвигнула Мабли на совершение нескольких чудес. Пусть и совсем маленьких, но все-таки. В силки, сплетённые из полосок ткани, отодранных от подола юбки девушкой была поймана большая, жирная крыса, и это было везение на грани чуда. Кроме того, невзирая на бешеное сопротивление, животное было надёжно связано этими же полосками ткани, событие тоже, если вдуматься, из разряда чудес. Пасть так же была надёжно завязана. Эти чудеса, совершённые Мабли менее, чем за пару часов вселили в неё иррациональную уверенность в то, что у неё всё получится.

Теперь она осторожно, ногтями жестоко искусанных пойманной крысой пальцев, распустила шов на подоле многострадальной юбки, и, довольно улыбаясь своей предусмотрительности, извлекла оттуда небольшой, но острый обломок лезвия кухонного ножа. Затем Мабли нашарила в кармане фартука несколько кусочков мела. Их стражники при обыске не сочли нужным забирать.

– Ну, для кого и мел оружие, – злобно усмехаясь, подумала Мабли.

Огляделась, нашла на полу место посуше, и, встав на карачки, начала ползать по выщербленным каменным плитам, вычерчивая замысловатую геометрическую фигуру.

Через полчаса на полу уже просматривалась довольно сложная пентаграмма. Мабли, удовлетворённо оглядев своё творение, вынула обломок лезвия и, с бесстрастной физиономией глубоко надрезала себе палец. Выступившей кровью она начертила в углах пентаграммы какие то закорючки и небольшие геометрические фигуры. Наконец, всё было готово. Девушка сожалела о том, что у неё нет ритуальных свечей, хотя она была уверена в успехе даже если ритуал будет проведён без них и без разнузданной оргии, дополнительно привлекающей демона разврата. Что касается оргии, то она, конечно что-то исполнит, но только соло. Её единственный потенциальный партнёр был отделён от неё толстой каменной стеной. Связь девушки с вызываемой сейчас инфернальной сущностью была уже достаточно крепка, так как она вызывала её далеко не в первый раз, так что можно было пренебречь некоторыми деталями без ущерба для конечного результата.

– Ну, теперь настал черёд крысы послужить делу спасения девицы из темницы, – подумала Мабли, кровожадно ухмыляясь и поднимая связанную крысу за хвост над центром пентаграммы. Из горла девушки, чьё лицо превратилось в гротескную маску начали вырываться странные слова, и звуки, из которых они складывались, были удивительно похожи на лай пустынных лисиц и змеиное шипение. Она говорила тихо, но отчётливо. И несущие потусторонний ужас слова заклинания отражались от стен и метались в пространстве камеры, заставляя сам воздух содрогаться от страха. Наконец Мабли сделала паузу в своём безумном камлании, вдохнула полные лёгкие затхлого тюремного воздуха и жутко прошипела:

– Сого ашш чхауш! Краччи ашш чхауш! Аррауин Сао Тинь! – эти слова, словно повисли в пространстве, рождая странные иллюзии, которые непрерывным хороводом крутились перед внутренним взором девушки, чьё лицо исказилось в злобной гримасе, а в остановившихся глазах роились желто-зелёные искры.

Взмах наточенного стального обломка, и из горла грызуна пролилась кровь. Мабли тихо зарычала, отпустила крысиный хвост, позволив агонизирующему грызуну упасть на пол. Сама, покинув пределы пентаграммы, тоже медленно осела на плиты вслед за захлёбывающейся кровью крысой. Она разлеглась навзничь на холодных камнях, словно на перине, её безумные глаза, сверкающие жёлто-зелеными огнями смотрели в потолок, одна рука, прорвав широкую прореху в платье мяла грудь, а второй своей рукой девушка задрала юбку и, бесстыдно раскинув ноги запустила пальцы в сокровенное. Из её горла рвался сдавленный звериный рык, горловые стоны, она всхлипывала, хихикала, приговаривала что-то, тихо ахала, из остановившихся глаз на грязные щёки стекали слёзы. Наконец девичья спина выгнулась до предела, и с губ Мабли сорвался протяжный, насыщенный неистовым порочным блаженством стон. Тело её, конвульсивно вздрогнув несколько раз, наконец расслабилось и, буквально, растеклось по плитам.

А в центре пентаграммы, в толще возникшего ниоткуда сгустка тьмы, очертаниями напоминающего человеческую фигуру зажглись два розовых огня.

– Ты звала меня, шалунья? – вопрос, судя по всему, был адресован Мабли, которая с трудом поднялась с пола, машинально одёрнула юбку и посмотрела на гостью.

– Рада видеть тебя, Аррауин Сао Тинь, – Мабли криво улыбнулась, – мне нужна твоя помощь.

– Странно было бы, если бы ты вызвала меня просто перекинуться парой слов, – иронично заметил розовоглазый сгусток тьмы в центре пентаграммы, – я внимательно слушаю тебя.

– Мне грозит гибель. Чтобы сохранить жизнь, мне надо бежать отсюда. И бежать как можно быстрее, – лицо Мабли вдруг исказилось в плаксивой гримасе, – спаси меня, пожалуйста, – едва не плача взмолилась она.

– Всё имеет свою цену, – звуки слов, произнесённых сгустком тьмы, рассыпались по камере сухим лисьим лаем, – и твоё спасение тоже.

– Чего ты хочешь? – обречённым голосом спросила Мабли, – ради того, что бы уйти отсюда, я готова на многое.

– Отрадно это слышать, – насмешливо донеслось из пентаграммы, – надеюсь, мы сойдёмся в цене, – после небольшой паузы существо сказало, – слушай меня внимательно, и, для начала, ответь честно на мои вопросы.

– Я готова, – всхлипывая сказала девушка.

– Хочешь ли ты обладать силой, хочешь ли ты, что бы враги, не все, конечно, но очень многие из них, трепетали перед тобой?

– Да, – завороженно выдохнула Мабли.

– Хорошо, я чувствую, что ты ответила правдиво. Тогда я предлагаю тебе договор.

– Условия? – Мабли тут же собралась. Она поняла, что и демонице от неё что-то нужно. Причём, желание демоницы едва ли не сильнее её собственного желания выбраться из этой тюрьмы.

– Я хочу заключить с тобой договор о том, что я выполняю для тебя некие работы, а ты, соответственно, оплачиваешь мне их выполнение.

– Я поняла тебя, – улыбнулась Мабли, – тебе очень не хочется возвращаться в инферно. И избежать этого возвращения ты можешь, только в том случае, если у тебя есть договор с жителем реальности, где ты хочешь задержаться.

– Верно, – демоница, хоть и нехотя, но подтвердила правильность догадки, – а учитывая, что твои желания и цели предусматривают бескомпромиссную борьбу с врагами, в которых, я чувствую, ты недостатка испытывать не будешь, то договор с тобой принесёт нам взаимную выгоду.

– Давай я попробую ещё по-угадывать – Мабли поняла, что сейчас она решит не только текущую проблему, но и очень много проблем, которые появятся у неё в будущем, – тебе, в качестве платы нужна будет жизненная энергия, а договор мы будем формулировать таким образом, что я даю тебе задание на устранение каких-либо своих оппонентов, а твоим гонораром за их устранение является их жизненная энергия. Так?

– Да, это был бы оптимальный вариант, но мы должны обозначить в договоре необходимый минимум заданий на устранение, предположим, в месяц, – сообщило своё принципиальное пожелание существо из пентаграммы, – мне же надо как-то поддерживать свою энергетику.

– Понятно, ну что ж, давай пройдёмся по пунктам, – Мабли понимала, что несмотря на то, что времени мало, надо сейчас обговорить все нюансы, чтобы в последствии не расплачиваться за свою торопливость и нетерпение.

Они препирались ещё полчаса, наконец договор был согласован и подписан, как это повелось, кровью или ихором высоких договаривающихся сторон. Мабли стёрла границу пентаграммы. Договор вступил в силу.

– У меня есть для тебя небольшой бонус, – услышала Мабли.

– Какой?

– В конце коридора есть замаскированный вход в подземную галерею, выходящую из замка аж за городские стены.

– Откуда ты это узнала? – Мабли была очень удивлена и обрадована близостью выхода.

– Я вижу, – просто ответила демоница.

– Хорошо, тогда тебе первое задание, я сейчас заманю в камеру охранника, а ты его возьми в оборот.

– С радостью, – плотоядно прозвучали слова прекрасной девы, одетой в полупрозрачную ночную рубашку, ничуть не скрывавшую её умопомрачительных прелестей.

Мабли подошла к двери и, что было сил, начала барабанить по ней своими кулачками, и во всё горло заорала, подзывая охранника. Тот нехотя оторвался от фляги с вином, которая помогала ему коротать бесконечно тянущиеся часы дежурства в этом унылом подвале и, шаркая ногами, пошёл посмотреть, что за шум подняла арестованная.

– Ну что там у тебя случилось, крысу увидала? – и вопрос замер на его начавших непроизвольно дрожать губах. Руки, двигаясь сами собой, потянулись за ключом, вставили его в замочную скважину и дважды провернули в тугом замке. Скрипнули ржавые петли, и тяжёлая железная дверь отворилась. Всё это время горящий вожделением взгляд охранника был прикован к чудесной деве, в которой воплотились его самые потаённые мечты и желания. Вот она, надо только сделать два шага. Он шагнул, и с замиранием сердца почувствовал, как его ладонь обхватили нежные пальчики непонятно откуда взявшейся среди этих мрачных стен красавицы.

Она, не выпуская его руки, подошла к стенке, повернулась к нему спиной, и, оттопырив кругленькую попку и соблазнительно прогнувшись, бесстыдно задрала до талии подол своего невесомого одеяния, явив жадным глазам стражника призывно розовеющие между её гладких бёдер лепестки, поблёскивающие от выступившей смазки. Упершись локтями во влажный камень стены, она страстно прошептала низким, грудным, с развратной хрипотцой, голосом:

– Возьми же меня скорее. Я вся теку…

А через десять минут, на протяжении которых звучали совершенно разнузданные женские крики, громкое, наполненное болезненной страстью приглушённое мужское порыкивание и мокрые шлепки, рождавшиеся от соприкосновения двух разгорячённых тел, на полу распростёрся остывающий труп стражника с непристойно спущенными штанами и счастливой улыбкой на мёртвом лице.