Текст книги ""Фантастика 2025-4". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Илья Бриз

Соавторы: Владимир Брайт,Рик Рентон,Игорь Лопарев,Игорь Чиркунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 257 (всего у книги 343 страниц)

– А во сколько мы вернёмся? Туда, потом ещё обратно грести… А отец твой от меня результатов ждёт…

Пацана натурально колотило.

– Скат… – просипел он умоляюще. Горло видать тоже пересохло.

– Так я же тебя не заставляю в воду лезть, – я опять пожал плечами, – в другой раз как-нибудь?

Семис сглотнул… Побледнел ещё больше. Вытер со лба выступившие капли пота. И покачал головой.

– Не-е-ет, Скат. Если здесь… – снова сглотнул. Хекнул, прочищая горло, – то давай здесь.

Да, пацан, подумал я с уважением, стержень то у тебя есть.

– Ладно, – махнул рукой, ободряюще улыбнулся, – иди, буду тебя снаряжать.

– Ч-ч-что?

– Иди в воду, говорю. Ласту помогу надеть.

Семис трясущимися руками подтянул к себе костыли. Не с первой попытки встал. Доковылял до уреза воды, где уже устроился я. И почти грохнулся рядом.

– Смотри, – показал я ему, натягивая огрызок, – вот сюда суёшь пальцы… Может натирать с непривычки, но прости, носков нет.

– Ч-ч-чего?

– Нос… А-а, не бери в голову. Ничего. Короче, вот так вставляешь стопу. Теперь берёшь эти верёвки…

В голове пронеслось: «Блин, у меня же каучук есть! Надо резиновые пяточные ремни сварганить… Но позже, позже! Сейчас можно и так, главное – рыба».

Я показал, как завязать, проверил – подёргал. Ерунда, если потом верёвки резать придётся, их можно заменить. А вот если на глубине ласта слетит…

– Теперь смотри, – я поднял обутую в огрызок ногу, – движения вот такие. Колено не гнуть, стопу вытяни. Словно кисточкой красишь…

– Чем?

– А-а-а, блин! И этого что ль нет?

– Чего?!

– Ничего. Не важно. Забудь.

Внутри словно тревожный звоночек тренькнул: «А ты, друг ситный, не слишком много незнакомых слов употребляешь?… А, да пофиг! Он же пацан!»

– Извини, это у нас… в смысле в бывшей касте… в смысле у земляных такое было… Но не важно, не обращай внимания. Итак, – я взглянул Семису в глаза. – Готов?

Семис глубоко вздохнул, словно перед нырком. Мелко затряс головой. Потом, наконец, поднял на меня взгляд.

– Г-готов.

– Отлично, – спокойно кивнул я. Сейчас мне, как инструктору, надо быть само́й уверенностью. Пацана и так вот-вот переклинит, ему сейчас просто необходим рядом кто-то, излучающий уверенность, что всё происходящее – обыденность. Ему от кого-то этой уверенностью нужно подпитаться. – Ты, главное, расслабься, ничего в этом страшного нет. Потом над сегодняшним страхом ещё смеяться будешь… И, пожалуйста, – я опять посмотрел ему в глаза, – когда я спрашиваю, отвечай глядя на меня. Понял? Смотри на меня.

Должен же я контролировать, насколько он в адеквате. Да и лишний раз беззаботную рожу учителя увидит. Типа: а ничего ужасного и нет!

Я сполз по песчаному откосику на глубину и «встал» напротив парня, работая одной правой ногой.

– Там так мелко? – не поверил Семис.

Я вообще-то торчал из воды чуть глубже, чем по грудь.

– Это ласты. Давай. В воду.

Семис повторил мой трюк со сползанием… И булькнул с головой. Но не запаниковал – тут же вытолкнул себя из воды гребком руками.

– Ногой работой, как я показывал!

У Семиса тут же из воды вышли плечи – он тоже «встал» напротив.

– Ух ты-ы… – словно не веря проговорил он.

– А-то! Делай как я!

И я, вытянувшись по поверхности стрелочкой – руки впереди, пошёл, как охромевший пловец, работая одной ластой. На всякий – вдоль берега.

Проплыв метра четыре-пять оглянулся, ушёл под воду. Чтоб было лучше видно подопечного.

Семис старательно, насколько мог, копируя мои движения плыл следом. Необычно было видеть, как он работает ногами – одна нога в ласте, а рядом, впротивоход, вторая. Короткая. Белеющая выступающей костью.

Он ожидаемо велосипедил – безбожно сгибал колено, из-за чего гребок терял половину эффективности. Но для первого раза – вообще не страшно. Посмотрите в любом бассейне или на пляже – почти каждый так плавает.

А потом у парня кончилось дыхание, и он поднял голову. Ноги тут же ожидаемо «утонули», он принял наклонное положение. Так они здесь все и плавают – постоянно голова над водой. Эх, никакой техники!

– Ну, как? – я оказался рядом.

– Это… Это… Это… Необычно, – отдыхиваясь проговорил Семис.

Кстати! Блин, я же хотел сделать трубку! Эх, тут за что ни возьмись: надо, надо, надо и надо. А рук у меня – две.

– Давай ещё разок, – предложил парню, – а потом на берег!

Семис посмотрел на меня, кивнул.

– Когда в воде, говори вслух, – информировал я. – Я могу не видеть, но слышать, что команда прошла должен.

Мы вернулись к пляжу.

– На берег, – скомандовал я.

– А можно ещё?! – восторженный, словно пятиклассник, которого отец впервые посадил за руль.

– На берег, – я был непреклонен.

– Ну, Ска-а-ат…

– Ещё раз не выполнишь команду – занимайся с кем угодно, – в моём голосе сквозануло холодком. – Если хочешь со мной, то только выполняя всё, что я скажу.

И, не говоря больше ни слова, подплыл к берегу и выполз на него, словно тюлень. Вообще-то, это был пример для Семиса.

Парень не подвёл, тут же повторил, вытянул на руках своё тело на песок. Повернулся ко мне:

– Снимать? – спросил немного дрожащим, но всё-таки твёрдым голосом.

– Подожди, – усмехнулся я. – Значит, смотри, Семис. Первое. Хочешь, чтоб я научил тебя плавать в ластах… или ласте. Короче – хочешь со мной заниматься, значит не заставляешь меня повторять дважды. Ибо трижды уже не будет. Я тут же закрываю лавочку… В смысле – всё прекращаю. Усёк?

Семис сначала покивал, потом спохватился, добавил:

– Да.

– Хорошо, – удовлетворённо кивнул я. – Теперь второе. Сейчас восстанавливаешь дыхание. Помнишь, как дед, то есть Наставник учил?

– Не помню, – пригорюнился Семис.

В меня кольнула совесть – блин, а ведь и правда! Он же не до занимался с нами до этого урока!

– Не страшно. Сейчас покажу.

Семис оказался хорошим учеником – повторял всё в точности.

– Отлично, – я был доволен. – Только не доводи вентиляцию лёгких до состояния головокружения. То есть не дыши до того, чтоб голова закружилась. Ещё показатель – подушечки пальцев начинает покалывать. Дыши, как я показал, до тех пор, пока на выдохе тебе уже не будет хотеться тут же вдохнуть.

– Я понял, – с самой серьёзной физиономией кивнул парень.

– А теперь, – я подмигнул, – делаем так. В воду заходишь… ты ведь нырял?

– Да. В детстве. В лагуне, на пляже.

– Вот и сейчас. Занырнул, а потом руки вытяни, вот так, – я показал, – и работой только ногами… Ногой.

Глубже двух-трёх метров мы не погружались. Да и проныры у Семиса были от силы метров десять. На край – пятнадцать. И после каждого мы возвращались по поверхности на берег, восстанавливать дыхание… Но его лицо! Его сияющие глаза! Блин, как же это круто! Как же круто, когда у твоего ученика что-то получается! Это… это наверно даже круче, чем когда это удаётся сделать тебе.

Глава 16
Первые тесты

Новые ласты в этот вечер я так и не доделал.

Перед ужином Каналоа, под присмотром Семиса, нанёс мне новые татушки: волнистые линии, видимо призванные изображать волны. На плечи, словно какие-нибудь «наплечники» – спереди, сверху и чуть сзади, и на руки до локтя. Памятуя о классе Каналоа как «кольщика», тут же залепил всё предварительно размятыми-разжёванными в кашицу листьями маталафи и поверх – целиковыми. А, чтоб не спадали, ребята обвязали меня бечёвкой.

– Послушайте, – спросил я, разглядывая получившуюся «зленую бинтовку». Со стороны, наверно, смотрелось ещё смешнее, – а почему такие знаки носят не только рыбаки, но и ныряльщики?

– И люди паруса, – подсказал Каналоа. – Только они, помимо этого, добавляют вот сюда, – показал себе на грудь, где у меня уже были новые «картинки», – символ паруса.

А-а-а! Точно! Я вспомнил брата той женщины, с которым пытался договориться о вывозе меня с острова. Как его там? Вспомнил – Нут. У него там было что-то вроде перевёрнутой трапеции с очень узким основанием… Ах, да! Тут же сообразил я, это ж местные паруса, у них, как и у земных полинезийцев паруса именно такие – шире кверху, почти перевёрнутые треугольники.

Каналоа, меж тем, напёк на разогретом в костре плоском камне просяных лепешек. Вымоченную в пресной воде рыбу обжарили на углях, а батат просто запекли. Шокировать бывшего соученика мидиями я не стал – кто знает, как он отреагирует?

– Скат, то, что ты придумал, это… – Семис после нырялки впавший в какую-то восторженную задумчивость промолчал почти всё время после того, как я, наконец, освободил его от ласты. И вот теперь только разлепил рот. – Это… Это… – подобрать слово так и не получилось, – это просто нечто!

Я, про себя, усмехнулся – понимаю, пацан.

– Я расскажу об этом отцу! Нет, об этом надо рассказать нашему старейшине! Это же…

– Стоп! – прервал я восторженные излияния Семиса, резко вскинув руку. – Ты никому и ничего не расскажешь, – проговорил, повернувшись к парню всем корпусом и пристально глядя в глаза.

– Но… – начал было Семис, но прервался и задумался. Посмотрел на меня, на Каналоа, бросил взгляд на океан.

Хм, быстро соображает!

– Да, Скат, – несколько раз кивнул он, – об этом не надо рассказывать всем. Но отцу я расскажу, – закончил твёрдо.

– Отцу рассказывай, – согласился я, – хоть успокоится. А то, небось, до сих пор думает, что я фантазёр какой-нибудь.

– Это есть, – улыбнувшись кивнул Семис. – Он когда меня позвал на разговор, так и просил посмотреть, что у тебя тут происходит. Он очень хочет верить в тебя, Скат, очень надеется, что у тебя всё задуманное получится, но боится, что ничего не выйдет.

Интересно, пронеслось в голове, батя его посвящал в планы на моём горбу въехать в кресло старейшины касты? Почему-то мне казалось, что нет.

– Слушай, Семис, – в голову внезапно пришла неожиданная мысль, – а почему твой отец всегда говорит: каста воды? Вот, к примеру, Напо всё твердит: «каста сетей» да «каста сетей». Ещё я слышал, уже не помню от кого: «каста лагуны». А твой – «воды»?

– Не знаю, – простодушно ответил Семис. – Я сколько себя помню, отец нас так называл. Даже… – он усмехнулся, – как-то раз в сердцах сказал, что каста глубин, не настоящая каста.

– Вот как? А… почему?

– Да не помню я уже! Отец… он часто критиковал и Напо, и вождя. Но, – словно сообразив, что ляпнул лишнего поправился пацан, – только, когда с Киахи разговаривал.

С наследником, припомнил я.

– Ладно, – махнул рукой, – что мы всё о делах?

– А о чём? – удивился Семис.

На небе давно зажглись звёзды, луна залила полгоризонта своим мертвенным, словно лучи прожектора, светом, мерцающий биопланктон обозначил линию прибоя, и лишь малиновые угли костра разбавляли эту холодную красоту тёплыми огоньками.

– Ну о чём ещё могут разговаривать ночью у костра трое мужиков? – чуть не рассмеялся я. – Конечно о бабах! В смысле, о женщинах! – пояснил, видя, что народ не всегда понимает мою лексику.

– А чего о них говорить? – удивился Семис.

– Да как это зачем? Это же… это ж девчонки! Слу-ушай, – я наклонился чуть вперёд, пытаясь заглянуть в лицо пацана, – но вы же были… – как сказать? Молоды? Да Семис и сейчас, по представлениям оставленного мной мира, подросток. – Были моложе? Носились ватагой, необременённые заботами… Неужели никогда не обсуждали сверстниц?

– А чего их обсуждать? – снова не понял меня Семис. – Да я никогда особо с другими пацанами и не бегал. Я всегда любил плавать и нырять.

– Понятно с тобой, – откинулся я. – А невесту тебе, наверно, отец приведёт?

– Сначала у Киаху должны родиться наследники, тогда и мне можно будет, – простодушно сказал Семис. – Хотя… – он скривился, – кому я сейчас нужен? Одноногий.

Чёрт, точно! Я вспомнил устройство семьи Хеху, и то, что бывший владелец этого тела мне рассказывал о местных традициях. Люди земли точно хозяйство не делили – чего там делить? Вот и передавали всё старшему сыну. Словно майорат, вспомнил я уроки истории. Вот, наверно, и у рыбаков так. Всё старшему, а младшие сыновья – это резерв, на случай если старший по каким-то причинам не заживётся. А если заживётся и своими наследниками обзаведётся, то останутся другие сыновья вечными «вторыми» в роду.

– Семис, – чуть дрогнув голосом сказал я, – слушай, тебя попросить можно?

– О чём?

– Видишь ли, в нашей бывшей группе Учеников скоро… выпуск. Ну, когда я уходил дед говорил, что ещё пять-шесть дней и ему их учить нечему.

– Здорово, – кивнул Семис без какого-то энтузиазма.

Действительно, а чего ему теперь бывшие соученики?

– Сегодня, правда, уже седьмой день…

– Я не слышал, чтоб в касту глубин приняли новых людей, – помотал головой Семис. – О таком обычно становится известно.

– Хорошо, – вздохнул я. – Так вот, они, конечно, потом переберутся в своё поселение на сваях, – продолжал я заходить издалека, – но ведь могут и в деревне появиться…

– Да, – опять не отрывая взгляда от углей, подтвердил парень, – обычно всегда на следующий день приплывают. Закупить чего… Похвастаться своими новыми знаками… Важные такие, – протянул он с непонятным видом. Наверно, всё же язвительным.

– Слушай, ты ведь сейчас всё время в деревне?

– Да.

– А ты помнишь девчонку… Ну,… которая со мной была?

– Руйха? – тут же сообразил Семис. – Конечно.

– Слушай, а если увидишь… – я вздохнул. – Можешь передать что…

Блин, что? Что?! Что мне ей сказать?

– Я скажу, что ты про неё спрашивал, хорошо? – понятливо покосился на меня Семис.

– Да. Скажи ей так… И вообще, спроси, как у неё дела, ладно?

В глубине души появилась злость, на самого себя. Ну вот, чего я так к ней приклеился? Ведь понятно – она будет жить в посёлке на сваях, мне туда нельзя. Да и, если вспомнить все её закидоны…

– А впрочем, знаешь что? – я скрипнул зубами. – Не надо ничего. Хрен с ней, с Руйхой! Что она, последняя юбка на острове?

Парень не ответил ничего, погружённый в свои мысли.

– Скат, – спустя какое-то время внезапно посерьёзневшим голосом проговорил Семис, – я помогу тебе во всём. Вообще во всём, что ты попросишь. Но… – судорожный вздох, говорящий о немалом волнении, прервал его речь, – но обещай мне одно.

– Говори.

– Обещай, что придумаешь такую… как ты их называешь? Ласты? Так вот, придумаешь такую ласту, чтоб и я, с одной ногой, смог плавать… Если не как ты, то… то хотя бы… – замялся, – хотя бы не сильно хуже! – наконец выдал парень.

Я задумчиво посмотрел на парня. Вот зачем мне ещё и это? Я тянул Хэча, я даже пытался воспитать Хеху, мне даже отчасти не безразлична судьба Каналоа. Нафига я сажаю на шею себе… учеников? Подопечных? Воспитанников?!… Блин, как и назвать то их не знаю! Я ведь чего хочу? В сознании опять возникла уже «до дыр засмотренная» картинка: дом на берегу, костёр, девушка… Нет там никакой толпы подшефных! Я. Хочу. Пожить. Для себя! Точка.… Хотя бы немного…

– Обещаю, – чуть было внутренне не заскрипев зубами, вздохнул я.

* * *

На ночь устроили Семиса на охапке листьев. Каналоа, правда, порывался отдать пацану свой топчан, но Семис отказался.

А утро я начал с тренировки дыхания, «припахав» одновременно и Каналоа, и Семиса.

– Значит так, бойцы, кто хочет нырять надолго, и не просто быть под водой, а что-то делать при этом… Я называю это динамической задержкой дыхания. Тот должен развивать… – задумался: как сказать? «Толерантность к гипоксии»? Хм, сомневаюсь, что поймут, – терпение к… к… а, чёрт! К плохому воздуху вот! – Наконец придумал я.

– Плохой воздух? – наморщил лоб Семис.

– Да… Короче, – пустился я в объяснения. – Вдыхаешь ты… хороший воздух. Этим воздухом можно дышать. Э-э-э… А потом твоё тело отдаёт в воздух, который в лёгких, э-э-э… плохое… О! – пришла в голову метафора, – ты же ешь пищу?

– Да, – Семис удивлённо пожал плечами.

– Ну вот. Твоё тело забирает из неё всё… всю… короче – всю пользу. Для тела. А отдаёт… отдаёт…

Продукты жизнедеятельности, но как сказать то? Однако Семис и сам сообразил.

– А! То есть ты хочешь сказать, что плохой воздух из нас выходит так, как выходит моча и кал?

– Точно! – обрадовался я. – Так вот, смотри, когда ты живёшь лёгкой жизнью, то и пищи тебе надо меньше, и выходит из тебя меньше… всякого. А стоит заняться тяжёлым трудом, то и пищи тебе требуется больше, и отходов из тебя выходит больше. Это понятно?

Арииахов сын, словно ища поддержки, взглянул на Каналоа. Ответом был взгляд, в котором при желании можно было прочесть: не обращай внимания, я уже привык.

– П-понятно… – кивнул Семис.

– Вот и с воздухом. Чем больше ты двигаешься, под водой, тем чаще тебе надо дышать, и тем быстрее в твоих лёгких накапливается… ну, этот,… плохой воздух!

Ввести что ль уже в оборот термин «углекислый газ»? С каким-то внутренним смехом подумал я.

– А зачем терпеть?

– Что? – не сразу сообразил я.

– Плохой воздух? Ты сам только что сказал, что нужно его терпеть!

– Да потому что ты выдохнешь не только плохой, но и остатки хорошего… А-а-а, блин! Смотри, можешь попробовать… Только не на глубине! Лучше вообще на берегу, – на всякий, предупредил я. – Сначала вдохни, и засеки, сколько продержишься. В какой-то момент тебе захочется выдохнуть… ну, плохой воздух. Но ты терпи. И пусть тебе кто-нибудь посчитает. А потом пусть посчитает, сколько ты продержишься, если выдохнешь, когда появится такое желание и не будешь вдыхать… Поверь, – усмехнулся я, – лучше если лёгкие полны, даже таким воздухом, чем когда там вообще ничего не останется.

Потом я показал Семису «квадратное дыхание».

– А я помню! – в какой-то момент обрадовался парень, – Ты такое упражнение на рифе делал! Ты поэтому дольше всех мог под водой продержаться?

– Ну… Отчасти и из-за этого.

– Тогда так бы и сказал, – хмыкнул Семис, – это упражнение, чтоб дольше оставаться без воздуха!

– А я разве что-то другое сказал? – удивился я.

– Я, честно говоря, вообще ничего не понял из того, что ты тут только что рассказывал, – признался парень.

Ну вот, Скат, родилась внутри горькая усмешка, ты в очередной раз столкнулся с первобытным сознанием. И когда уже привыкнешь?

Каналоа я тоже припряг к дыхательным упражнениям.

– А мне это зачем? – хмуро покосился на меня бывший воин.

– А тебе надо! – не выдержав, припечатал я. Блин, как же с вами, ребята тяжело! – Просто делай, что я сказал и всё!

После, мы с Каналоа провели круговую тренировку, а одноногого я отправил плавать, наказав держаться возле берега.

– Плаваешь так, чтоб я тебя всё время видел, – наказал парню. – И чтоб не дальше от берега чем… ну, скажем бросок камня. Даже ближе. И если захочешь понырять – обязательно зови меня. Я должен тебя всё время видеть!

После завтрака, вдвоём с Каналоа отвезли Семиса домой. Сначала я боялся, что пацан начнёт возражать, он же вроде «помогать» приехал, но потом вдруг вспомнил себя в его возрасте. О чём я, вообще? Разве не был таким-же? Под любым предлогом выбраться к друзьям: на ту же рыбалку с ночёвкой. Вот так посидеть у костра… Поговорить о тех же девушках… Эх, молодость, молодость. Вздохнул – и вот дали, вроде как, второй шанс, и я даже пытался вести себя как подросток, но… Куда денешь груз прошедших десятилетий? Гормоны, плюс рюкзак лет за спиной и вон чего вышло!

Кстати, Семис подтвердил, что его отпустили лишь до утра.

На берегу у деревни я оставил Каналоа сторожить лодку – хоть Семис и сказал, что никто не возьмёт – и проводил парня до дома.

Арииаху не было, зато была не на шутку встревоженная мать Семиса.

– Слава духам, сынок, ты вернулся!

– А что могло случиться, мама?

– Говорят, со стороны заката видели большую лодку.

– Может запоздавший торговец, – пожал плечами Семис.

– Нет. Хаваки говорила, что это лодка людей войны!

– А ты верь больше этой сплетнице, – махнул рукой Семис. – Ну ладно, Скат, – обернулся он ко мне, – как только отец отпустит снова, я к тебе приплыву, можно?

– Конечно, – хлопнул я его по плечу. – Если вдруг не застанешь на пляже…

Задумался. А почему он может не застать меня на пляже? В лес мне вроде как нельзя…

– В общем, подожди там. Или я, или Каналоа скоро будем.

На том и расстались.

* * *

Была мысль на обратном пути нагарпунить рыбы у лягушатника. С лодки, наверно, это даже могло получиться быстрее, но мне не терпелось приступить к тренировкам.

Пока гребли назад подумал, что надо бы доработать лодку. Ну это ж дичь какая-то, работать поочерёдно с каждого борта, словно лопатой, когда можно сделать нормальные вёсла! Правда, для этого лодочка узковата. Но можно поставить выносные уключины, как на байдарках. На хорошем рычаге, да при почти байдарочных обводах можно такую скорость показать – местные обзавидуются!

– Кстати, боец, – пришла в голову ещё одна мысль, – нам же лук нельзя?

– Мы не воины, – ответил Каналоа, не оборачиваясь и не прекращая взмахивать гребком.

– А камни кидать нам можно?

– Камни? – в голосе послышалось пренебрежение. – Кто ж запретит? Любой мальчишка камнями кидается.

– Вот и хорошо, – не удержался от усмешки я. – А то что-то много последнее время каких-то непонятных лодок в округе развелось. Было бы хорошо их чем-нибудь ещё на подходе встретить. Пока на берег не высадились.

Обрезки каучуковых лент, что я оставил на воздухе, «поплыли» – размякли на солнце и превратились во что-то малопригодное. А два других жгута, помещённые в воду, отлично дожили до сего дня. Они по-прежнему упруго тянулись и, отпущенные, сжимались, словно настоящие резинки.

Ложе для арбалета я сделал почти метровой длины. Плюс то, что можно назвать рукояткой. Видел на картинках и более длинные подводные ружья под резинки, но делать оружие таким громоздким? Внутри поднялся настоящий протест – я же не снайперское «весло» делаю? Да и разворотистость под водой у длинного арбалета будет никакая.

Один из каучуковых жгутов примотал нитями к специальным «ушкам», что сделал с торца арбалета. По-хорошему бы каучук разрезать, и в место, куда будет приходиться хвостовик гарпуна, вставить прочную бечёвку… Но это потом.

Сейчас же, я упёр ложе одним концом в песок, вторым себе в живот, взялся обеими руками за «резинку» и медленно-медленно потянул на себя.

Честно говоря, с каждым сантиметром, с каждым килограммом натяжения, внутри всё сжималось – сейчас порвётся моя самоделка, не дав ни нормального натяжения, ни достаточного хода… И что тогда?

Хоть гнал такие мысли от себя, всё равно, когда петлю жгута зацепил за запорный штырь, подождал немного – вдруг жгут сейчас прям на глазах расползётся и лопнет? И только потом почувствовал, как всё тело закаменело от напряжения, а по лбу и спине стекают крупные капли пота.

Ну?…

Не веря себе, тронул пальцем натянутую струной «резинку». Сначала чуть-чуть, потом сильнее.

«Бам-м-м» басовито отозвался жгут.

Получилось?…

И сам же себе честно ответил – пока не знаю. Не думаю, что каучуковая самоделка выдержит много циклов растяжения-сжатия. По-любому, их тоже нужно делать много, но пока – держится.

А как работать будет?…

– Древки сделал? – внезапно охрипшим голосом спросил я «помощника».

Каналоа достал десяток бамбуковых палочек. Сантиметров по семьдесят длинной, толщиной в палец, ровные настолько, насколько это возможно.

– Давай наконечники, – попросил я.

Все шесть наконечников мы накрепко примотали тонкими растительными нитями к древкам. Благо бамбук – это трубка!

Затем я пристроил первый гарпун в желобок, вырезанный по верху ложа. Можно было бы и поровнее, мелькнуло в голове, но для первого раза – сойдёт.

Так, и куда бы тут прицелиться?

Придерживая гарпун большим пальцем – не совсем удобно, надо потом немного подстрогать ложе – я дошёл до склона, что ограждал мою базу с противоположной от океана стороны. Поднял «изделие», подперев левой рукой посередине.

Спусковая скоба, вырезанная из деревяшки, пошла туго. Учитывая, что большим пальцем я прижимал гарпун к ложу сверху, указательным и средним держал сам арбалет, то скобу я попытался выжать безымянным и мизинцем. Не самые сильные у человека пальцы.

Дожал.

Характерный хлёсткий звук сработавшей резинки перекрылся ударом вошедшего в склон гарпуна, и отозвался в душе торжествующими фанфарами!

– Ого! – Каналоа смотрел на гарпун совершенно круглыми глазами. – Твоя штука бьёт сильнее лука!

– А то! – самодовольно ощерился я. И азартно попросил. – Ну-ка дай-ка ещё гарпун!

Следующий я постарался всадить метров с пяти в растущее рядом со склоном тонкое деревце.

Промазал.

И ещё разок.

А вот четвёртый гарпун ударил аккурат в середину!

Вот только звук удара сопровождался треском раскалывающегося в щепки бамбукового древка! Да уж, слабоваты оказались гарпуны из бамбука… Ну, ничего! Тут же успокоил сам себя. Под водой сила удара будет послабее, по рыбе должны выдержать.

Как и ожидалось, наконечник тоже был безвозвратно испорчен – каменное острие вошло в древесину почти полностью, и выковыривать его я не стал – только разломаю при этом.

– Так, боец, – задавливая чувство вины я «озадачил» Каналоа, – нужны ещё наконечники!

– Сделаю, – кивнул тот. – А зачем ты про камни спрашивал? Из твоей штуки стрелы летят сильнее, чем из лука, – и тут же погрустнел. – Наверно, отец войны отнимет, как увидит. То, что ты сделал это оружие, а оружие…

– Да-да-да, – нетерпеливо перебил я его, – а оружие, это для воинов… Помню. Только это, – я поднял арбалет «дулом» вверх, удерживая за ручку, словно автомат, – против людей плохое оружие, – увидел недоверчивые глаза бывшего воина, пояснил, – стрела будет лететь недалеко. У лука её мечут разгибающиеся плечи, а тут… – потом вдруг вспомнил, как пытался объяснить про дыхание Семису… Сомневаюсь, что Каналоа поймёт про рычаги, начальную скорость, накопленную энергию… – Короче, боец, тут гарпун летит сильно, но недалеко. Меньше, чем у лука, точно. И, кстати, – пришёл ещё аргумент в голову, – эта, как ты говоришь штука, уступает в скорострельности луку. Сколько бы ты успел выпустить стрел из лука?… Ну вот!

Парень погрустнел ещё сильнее.

– Не куксись, – я самодовольно подмигнул Каналоа. Меня просто переполняли эмоции, – сегодня же покажу тебе кое-что, чем при случае сможем встретить нехороших людей. Издалека. А пока… Давай-ка подумаем, как присобачить к гарпуну линь… Бечёвку тонкую, что ты плёл.

Потом ещё пришлось доделывать новые ласты – вчера отвлёкся на Семиса. А ещё мы с Каналоа соорудили что-то типа мишени – скрутили плотной спиралью канат и зафиксировали его с обратной стороны планочками, чтоб не раскручивался и держал форму. Получилась почти профессиональная лучная мишень, диаметром около тридцати сантиметров. Отгрузили её камнями, привязали две верёвки – чтоб растянуть меж носом и кормой лодки.

– Давай, боец, – мотнул я головой в сторону лодочки, – забирайся. Будешь обеспечивающим. Директриса стрельбы – перпендикулярно береговой черте. Занимай позицию в шести метрах от уреза, глубина установки тоже шесть… – из-за переполнявшего меня возбуждения, в предвкушении тестов моего «изделия», я перестал контролировать речь. Благо, индифферентному Каналоа было пофиг на мои странности. – Направление стрельбы к берегу.

Натянул новенькие ласты. Сидя на берегу, по пояс в воде, взвёл арбалет. А меня здорово потряхивало!

Ну! Момент истины!

Удерживая заряженное оружие в правой руке за рукоять, наконечником вперёд, подсунув пальцы под скобу чтоб избежать случайного нажатия, и дыша из-под левой, я отплыл метров на тридцать в океан.

Развернулся.

Лодочка с Каналоа уже заняла свою позицию, как раз поперёк моего курса, если грести к берегу. Мишень должна висеть ровно под ней.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох. И, сложившись в поясе, я ушёл в сумрачную и прохладную глубину.

Правую с арбалетом вытянул вперёд – другая рука, чтоб удерживать оружие в воде не нужна. Снизу провисает шестиметровый линь – катушки пока никакой не придумал, поэтому оставил его так болтаться. Встречным потоком его прижало к телу. Надеюсь, ни за что там не зацепится, а то… я аж непроизвольно хрюкнул – а то может и оторвать что-нибудь. Из выступающих частей тела!

И очень медленно, только лишь чтоб управляться, пошёл вперёд.

Мишень я увидел метров за десять – чуть более светлое пятно на тёмном фоне. Где-то на заднем плане сознания промелькнуло сожаление – надо было развернуть моё «стрельбище» в сторону океана. Ну кого я тут подстрелить могу? Да и дальше шести метров гарпун не улетит.

Веревочный блин неторопливо наплывал на меня.

Девять…

Восемь…

Семь…

Пальцы выжали скобу, руку дёрнуло…

Ну-у-у!!!

Светлая чёрточка гарпуна метнулась от меня к мишени… На паре метров пробега вильнула… И ушла в сторону!

Чёрт! Сердце глухо бухнуло один раз. Гадство!

Всплыл, ухватился за борт лодки. Эмоции тут же «обсохли».

– Получилось? – надо мной склонился Каналоа.

Помотал головой, потом «продублировал голосом»:

– Нет.

Вытянул за линь гарпун. Осмотрел, крутя и так, и эдак. В который уже раз «стрельнул взглядом» вдоль.

– Дай-ка другой, – попросил у Каналоа.

Критически перебрал весь запас гарпунов, что взяли с собой в лодку. Где-то в сознании скептически морщился «внутренний критик»: «Можно подумать, на суше ты их не отбирал?»

Да, блин, отбирал…

Перевязали линь на другой гарпун. Вроде более ровный…

Взвёл у лодки, отплыл на исходную на спине. Продышался, глядя в безоблачную синь неба. Поехали?

Переворот, нырок, руку с арбалетом вперёд, взгляд вдоль «ствола». Ласты работают самыми кончиками, тело расслаблено – скольжу в толще воды. А вот и мишень проявилась на тёмном фоне…

Девять. Восемь. Семь. Шесть…

На этот раз подошёл чуть ближе.

Выстрел!

Да, твою ж дивизию! Теперь гарпун нырнул ниже мишени! Чёрт!

Вынырнул, схватился за борт.

– Давай другой! – выдохнул прям в лицо склонившегося Каналоа.

Через четыре попытки я стрелял уже меньше, чем с четырёх метров. Да, согласен, в реале мы всегда подходили к рыбе ближе, но… Но, чёрт побери! Если гарпун уже на двух метрах пробега имеет отклонение от траектории сантиметров в двадцать, то стрелять надо, чуть ли не вплотную приставив «ствол» подводного ружья к рыбе… А вот это уже, извините, фантастика! Я никогда так близко к добыче не приближусь…

– Вот что, Каналоа, – протянул, отрешённо глядя куда-то в океанскую даль, когда вышел после очередной, неудачной попытки. – Давай-ка мишень глубже. Метров на пятнадцать… В смысле, на сорок пять локтей, хорошо?

Океан сегодня спокойный, но, на всякий, решил перестраховаться. На сколько там достаёт волнение? Если память не подводит – три длинны волны?

На шестой попытке жгут лопнул. Но к этому я отнёсся вполне философски – не ждал, что первый же, буквально «на коленке» полученный, тяж из сырого каучука прослужит долго. Тут много к чему приходится относиться как к расходникам: ножи, ласты, наконечники. Теперь вот жгуты для арбалета.

Но то, что гарпуны отказывались лететь в цель… убивало.

Я, словно тюлень, втащил себя в лодку, чуть не перевернув утлую посудину.

– Давай, приятель, к берегу, – устало выдохнул помощнику.

Что сказалось сильнее – усталость от нырялки или эмоциональная опустошённость? Не знаю. Я сидел, свесив через борт ноги в длиннющих ластах, тупо смотрел на океан и равнодушно думал о том, что же я продемонстрирую через пару дней «комиссии старших» и как я потом буду жить? Хм… мысль о побеге с острова вновь казалась не такой уж и неправильной.