Текст книги ""Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Соавторы: Максим Злобин,Ярослав Горбачев,Вова Бо,Ирина Итиль,Диана Рахманова,Валерия Корносенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 81 (всего у книги 350 страниц)

– Семьдесят метров? Да здесь и шести нет!

…А через несколько секунд все заканчивается. Я даже не успеваю дочитать победные логи, как весь мир останавливается, будто на этот раз вместо «паузы» нажали «стоп». Все гаснет, меркнет, мое сердце прекращает биться, и когда я открываю глаза, судорожно втягивая воздух, рядом со мной нет никого из друзей, никого из врагов, и только три уже подзабытые фигуры трёхметрового демонического Хфора, роа Илинди и олигарха Виницкого стоят передо мной.

В моих руках нет оружия, а одет я в огромные пляжные шорты ниже колен и безразмерную футболку. Все закончилось?

Вскрикнув, я хватаюсь за голову, чувствуя как мои мысли и воспоминания втискиваются, пытаясь найти место в сознании настоящего Филиппа Панфилова.

А потом и я сам становлюсь настоящим Филиппом Панфиловым, «вспоминая» все, что произошло со мной на Земле во время Испытания: предательство Кира Кириченко, покушение Панченко, избавление от проклятия, поездку в Америку, Майами, Лас-Вегас, еще одно знакомство с Майком, побег, похищение и выем.

Я – настоящий Фил – проношусь сквозь все время на Пибеллау. Появление, смерть от напалма Крекника, мой первый гексагон, велоцирапторы и дилофозавры, встреча с Картером и смерть уже от его рук, достижение и способность «Слияние», встреча с Йованой и подаренный ею кинжал, инстанс, новый гексагон, Рекс, победа на Картером, союз с Йованой, Танк, договор с Заком, аномалии, туманники, битва с Нагашем и неожиданное появление Картера, которого я убиваю по команде некроманта, Ола, Крок, бой Нагаша против сильного духом Страйкера и встреча с Ману, Эдди и Лети, особый гекс и окончательная смерть Йованы, которую, оказывается, я люблю… Множественные проникновения на наши гексы, план «Кутузов» и ночной удар клана Джумы нам в спину, смерть всех друзей и предательство Летиции, помощь Кена и мой побег, отчаяние, желание покончить с этим, друзья – Первый и Второй, встреча с Майком, месть Заку, Дила’Ага, снова смерть и финальная битва…

Все это занимает доли секунды, но закрепляется в памяти так крепко, что я уже скучаю по приобретенным друзьям и девушке, которую полюбил.

Виницкий снимает шлем. На его лице усталая улыбка, и он мне подмигивает. Илинди смотрит строго, но в глазах играют чертенята. Хфор делает шаг вперед и протягивает мне руку. Тяну свою в ответ, и ваалфор перехватывает мою под локоть так, как это было принято у древних римлян. Чувствую палящее прикосновение инопланетянина к предплечью, но терплю. Когда он отнимает руку, осознаю нарастающую боль ожога.

Его мысленная речь отдается в моей голове:

– Мои поздравления, человек! На глазах у всех созерцателей и кураторов объявляю тебя чемпионом – победителем четвертой волны испытуемых твоей расы и твоего времени. Ты сохранишь как интерфейс, так и все достижения, полученные с его помощью. Члены твоего клана, остававшиеся твоими вассалами на момент окончания Испытания, сохранят все свои достижения, однако их интерфейс будет деинсталлирован, а память о сопутствующих событиях, связанных с ним, стерта…

– А где они? – спрашиваю вслух.

– Их копии удалены за ненадобностью, – звучит голос Хфора, не слышимый более никому. – Их оригиналы в данный момент вынуты из реальности и подвергаются процедурам деинсталляции интерфейса и частичной зачистки воспоминаний.

– Вы же обещали сохранить им память! – я с трудом сдерживаю гнев. – Йо, Ола, Картер – они что, все забудут Испытание, а вместе с ним и меня?

– Мы умышленно ввели в заблуждение всех испытуемых. В противном случае, инструмент кланов не работал бы так, как нужно.

– А остальные? – спрашиваю я, вспомнив о Кене и Страйкере. – Вы сделали так, будто они и не получали никакого интерфейса? Вернули их в день получения системы?

Мне показалось, или он действительно ухмыльнулся? Конечно, я не вижу лица Хфора под шлемом, но он издал смешок. Почти человеческий смешок.

– Это энергоемкая операция. Проще обнулить им воспоминания и привести тела в исходный вид.

Значит, Зак все-таки был прав… Но оставят ли его при деньгах и новой жене?

– То есть, если носитель заработал с интерфейсом состояние или изменил социальный статус, все останется?

– Достаточно глупых вопросов, чемпион. Твоя озабоченность чужими судьбами и проблемами нерациональна.

Илинди едва заметно качает головой, и я понимаю, что последнюю фразу Хфора услышали все присутствующие. Спрошу потом у Виницкого, раз так.

– Закончим с формальностями, чемпион. Решением Главного куратора Испытания четвертой волны твоей расы и твоего времени определена твоя награда за победу…

Ваалфор держит паузу, но я его не тороплю. Он протягивает руку и раскрывает кулак. На его ладони в мерцании энергетического поля плывет лазурный металлический диск.

– Ты получаешь разовый артефакт Ка-Тунг – возможность единовременно развить любой известный тебе навык до уровня, недоступного ни одной из особей твоей расы за все время ее существования. Возьми его.

Я беру невесомый, отдающий жаром диск, и он исчезает, впитываясь под кожу. От ладони исходит призрачный свет по форме диска, но и он угасает, оставив о себе лишь знание: активировать его я смогу в любой момент, стоит захотеть.

– Используй с умом, чемпион! – говорит Хфор. – Время пребывания в известном тебе мире подходит к концу. Следующая волна испытуемых – последняя для твоего времени.

– А что потом?

– Потом Селекция. Она будет произведена среди всех чемпионов, – отвечает вместо ваалфора Виницкий.

– Селекция? Что это значит?

– Я сам не знаю, Филипп, – просто отвечает олигарх. – Вместе увидим, что они там, у себя в будущем, придумали.

– Хфор?

– Правила Селекции человеческой расы рассматриваются Дро-Рагом, Советом старших. Безусловно, при определении механизмов Селекции будут учтены все особенности вашей расы, а также предложения, выдвинутые вашими ведущими гражданами.

– Минутку… В будущее снова отправится моя копия?

– Нет, человек, – отвечает Хфор. – Участие в Селекции подразумевает взаимодействие с реальным миром. Нельзя одной сущности быть в двух точках одного временного потока. Вижу твой незаданный вопрос, так что отвечу сразу. Пибеллау – искусственно созданный мир, действующий по определенным Главным куратором Испытания правилам.

– Виртуальность?

– Нет. У всего, что там происходит, есть реальное воплощение. Но законы мироздания там собственные. Этот мир, говоря твоим языком, как декорации в театре. В следующей волне декорации будут иными.

– Так что со мной будет?

– Ты будешь развоплощен здесь и воссоздан в абсолютной точности в будущем. Наслаждайся последними днями на Родине и радуйся, что не попал в последнюю волну. Ее победитель такой возможности не получит.

– Вы знали? – спрашиваю я Виницкого и Илинди.

Виницкий кивает и отводит взгляд.

– Лучше бы я вступил в клан Джумы! – в сердцах восклицаю я. – А отказаться можно?

– Нет, – просто отвечает ваалфор и поднимает руку, упреждая новые вопросы. – Достаточно, человек. Отправьте его назад.

– Стойте! – кричу я, вспомнив, что там я связан и еду в фургоне в какой-то бункер в пустыне. – Можете отправить меня в другое место?

– Это возможно, – кивает Хфор, и я чувствую прикосновение его холодного разума к моим мыслям. – Полагаю, домой? Хорошо, ты очнешься в собственном доме.

Я лихорадочно думаю, что забыл спросить, но до меня снова доносится демонический шелест чужих мыслей:

– О тех людях можешь забыть. Они тебя больше не побеспокоят. Ты меня понял? Тогда возвращайся.

И все исчезает. Или исчезаю только я.

Глава 30. Не ради славы

Порой не замечаешь вещи, потому что они слишком малы, а порой не видишь их, поскольку они слишком велики, слишком явны.

Стивен Кинг, «Лангольеры»

Оказавшись дома после встречи с Хфором, чувствую, как медленно, но неумолимо просыпаются жажда и голод, овладевая мыслями и вытесняя из головы все остальное.

Напившись ломящий зубы, но такой вкусной воды, я иду искать еду.

Меня терзает адски сильный, дьявольский голод, знакомый, наверное, каждому – когда просыпаешься посреди ночи и на одних инстинктах шаришься сначала по холодильнику, а потом и по всей кухне, выгребая все, что есть: подмерзший борщ, пачку печенья, сыр с колбасой, подсохшую булочку… Да вообще всё!

Нечто подобное я испытал в ту ночь, когда впервые системно повысил показатель «Силы». Тогда мне было, что есть. Сейчас же дома хоть шаром покати, так как перед отъездом я зачистил холодильник.

Настенные часы показывают начало пятого, и, судя по тому, что я вижу за окном, час предрассветный. Черт, даже картошки нет, а то, как нажарил бы! Мне чудится запах сытных желтых ломтиков с коричневато-золотистой корочкой, и поток слюны мгновенно заполняет рот.

Придется терпеть. От звенящей тишины квартиры накатывает бешеный приступ одиночества, и я включаю телевизор. Бездумно щелкаю пультом, пока не натыкаюсь на какой-то спортивный канал, по которому показывают теннис. В голове что-то щелкает, и я оставляю именно его.

Думаю выйти и пройтись по улице в поисках какого-нибудь круглосуточного магазина и роюсь по полкам в поисках денег. Все, что было при мне, осталось в Лас-Вегасе. Может, позвонить Кире? Или Славке?

Позвонить… Как? Смартфон остался в отеле Лас-Вегаса, а стационарного телефона в квартире нет. Может, просто лечь спать? Нет, я так точно не усну. Нагряну-ка я к родителям! У мамы наверняка есть что-нибудь вкусненькое… А, черт, они же на даче, а пока я туда доберусь, смысл этого пропадет – проще будет в офис сходить.

В голове мелькает мысль заглянуть в булочную неподалеку, кажется, она открывается в семь. Надеюсь, система не очень больно оштрафует меня за использование героических способностей, чтобы украсть буханку черного или пару батонов? При мысли о горячей выпечке скручивает желудок, а рот наполняется слюной.

Разум протестует против такого глупого риска получить на ровном месте штраф системы, а то и бан за поступок с отрицательной социальной значимостью. Инстинкт голода спорит с совестью, и пока они заняты, я уже натягиваю кроссовки, чтобы идти на поиски еды. Хватаюсь за дверную ручку, и в этот момент раздается стук.

От незваных гостей не жду ничего хорошего. Кровь приливает к лицу, прихожу в боевую готовность, чтобы уйти в невидимость и замедлить время, после чего резко открываю дверь. От сердца отлегает: за порогом стоит и улыбается Илинди в облике Насти.

– Привет! Голоден?

Киваю и пропускаю её в дом. Она чмокает меня в щеку. Короткая юбка, легкие белые кроссовки и открывающий живот топ эффектно смотрятся на загорелом теле.

– Подавленные Испытанием чувства голода и жажды дают мощный откат, когда искусственные ограничители сняты, – говорит она и протягивает мне два пакета. – Сыр, ветчина, хлеб, огурцы, помидоры, сахар и растворимый кофе. Извини, ничего другого не было.

Беру пакеты и заглядываю внутрь. Оттуда идет умопомрачительный мясной дух. Нашариваю в пакете колбасу, достаю и с урчанием вгрызаюсь, откусывая вместе с кожурой.

Настя укоризненно смотрит, качает головой и снимает громоздкий туристический рюкзак. Воспользовавшись тем, что её руки освободились, она сжимает меня в объятьях и констатирует факт:

– Ты смог!

– Не могу отрицать очевидное, – жму плечами, улыбаясь. – Но это фигня, а вот есть как хочется…

– Пойдем, я приготовлю бутерброды, салат и сделаю кофе.

– Да я могу и так! – делаю попытку дотянуться зубами до колбасы.

Девушка разжимает объятия, чем я незамедлительно пользуюсь, чтобы откусить еще.

– Фил? – она строго смотрит, приподняв бровь.

С неохотой возвращаю добычу, и мы проходим в кухонный отсек. Настя шуршит пакетами, с грохотом открывает задвижки в поисках ножа, достает тарелки и начинает готовить.

– Расскажи мне об Испытании. Как тебе удалось?

– Вы разве не наблюдали за нами?

– Нам с Виницким была доступна только статистика, судя по которой каждый день Испытания мог стать для тебя последним. Тем неожиданней стала твоя победа! Жаль, ты не видел, как радовался и орал Ник! – улыбается она. – Мы за тебя очень болели!

– Ага, понял. Тогда расскажу все, что пережил, Насть. Дай только поесть, а то у меня уже кишка кишке бьет по башке…

Сожрав, а иного слова и не подобрать, все, что принесла Илинди, я чувствую, как слипаются глаза. За открытыми нараспашку окнами щебечут беззаботные птички, и постепенно просыпается город: пиликают открываемые двери автомобилей, шуршат метлами дворники, заводятся и выезжают со двора жители, – а я слушаю обычный утренний городской мотив, и он кажется мне совсем нереальными. Синдром после Испытания, где все было другим: неземные звуки, краски, запахи…

Заметив мою вялость, Настя использует на мне свою способность исцеления. Сонливость сменяется бодростью и оживлением. Показатели духа, настроения и уверенности накручиваются до ста процентов. Интересный эффект, хлеще любых наркотиков. Впрочем…

– Знаешь, я мог бы и сам, – улыбаюсь девушке. – У меня есть «Регенерация».

Она нетерпеливо кивает, как мальчику, хвалящемуся своей первой поделкой из пластилина, и говорит:

– Я знаю. Но лучше прибереги её, пригодится.

На мой недоуменный взгляд она поясняет:

– У тебя наверняка много незавершенных дел. Спать времени почти не будет.

Я слушаю ее, но практически не слышу. Она опять выбрала не самый скромный образ, и близость будоражащей кровь женщины сводит с ума. С трудом удерживаю взгляд, не опуская его туда, где темнеет соблазнительный вырез, и тем более еще ниже, где поблескивают оголенные задравшейся мини-юбкой бедра.

– …И в это время тебе не вернуться.

Отгоняя низменные мысли, прокручиваю в голове её последние слова, вникаю и задаю вопрос:

– Но почему?

– Хфор же ответил на этот вопрос. В Селекции требуется твое непосредственное участие. Пройдешь ты её или нет – тебе придется провести остаток жизни в их настоящем, то есть в твоем будущем.

– А если пройду?

– Будешь участвовать в Диагностике младших рас.

– А если провалю Селекцию?

– Фил… – вздыхает Илинди. – Я не знаю деталей. Предполагаю, что ты в любом случае останешься жить в будущем. У вас там разработана специальная программа, рассчитанная на таких вынужденных переселенцев из прошлого. Адаптация, социальный пакет, всяческие привилегии…

– О, так у меня и уровень социальной значимости высокий! Моя помощница говорила, что в будущем: чем выше уровень, тем больше привилегий.

– С этим сложнее, – снова вздыхает девушка.

– Что ты имеешь в виду?

– Поймешь сам, – она отводит глаза. – При любом раскладе ты больше не рядовой человек, Фил, и ваши люди там, в двадцать втором веке, это отлично понимают. Каждого из вас там считают потенциальным героем, защитником человечества. Тем более каждый твой шаг в Испытании они наблюдали лично.

– Так, погоди. Они и были созерцателями?

Илинди загадочно улыбается и, прикрыв глаза, кивает:

– Не только они, но и они, да. Вы, чемпионы Испытаний, там – знаменитости.

Она встает, чтобы налить мне еще кофе. Потом, приглядевшись к чему-то надо моей головой, озабоченно констатирует:

– У тебя дебаф сексуальной неудовлетворенности. Помочь его снять?

– Э…

Заметив мои колебания, она прыскает и заразительно смеется. В смущении отвожу глаза и бросаю взгляд на телевизор. В груди сразу что-то щемит – там матч Йованы. Камера как раз крупно показывает её лицо. Она на подаче – хмурая, сосредоточенная, такая же, как в нашу первую встречу. Долго смотрю на нее, понимая, что, увидев, она меня не узнает, но решаюсь все-таки последовать её просьбе – познакомиться и попробовать еще раз, пусть даже у меня мало времени.

Замечаю, как Илинди что-то прошептала. Незримое касание, целительная волна по телу, легкая дрожь. Я перевожу дух – меня отпускает, а иконка дебафа исчезает.

– Так ты в этом смысле? – мои губы растягиваются в улыбке.

– Могла помочь тебе снять напряжение и иначе, но это заняло бы намного больше времени, – она подмигивает и разом становится серьезнее. – А его у нас нет.

– Согласен, – отвечаю, уже приняв решение, что делать дальше.

– Кстати, Хфор остался доволен. Сказал, что в тебе есть потенциал, и Испытание пошло на пользу. Собственно, благодаря ему нам с Ником и удалось кое-что для тебя сделать.

Встав, она уходит в прихожую и возвращается с рюкзаком. Открывает и достает оттуда, выкладывая на стол, мои вещи: паспорт, смартфон, ноутбук, бумажник…

– Ох, черт! Цэрэушники!

– Не парься, – говорит Настя. – Хфор что-то подкрутил в памяти всех, кто проявлял нежелательную заинтересованность к тебе в тот же момент, как ты одержал победу в Испытании. Теперь ты им неинтересен. Где надо поставили отметку о выезде с территории США, так что ты можешь смело доживать оставшиеся дни здесь, ничего не опасаясь.

– Серьезно? И с чего такая благотворительность? И как он это сделал? – я встаю, чтобы перебрать вновь обретенные вещи. Больше всего меня радует паспорт. – Зачем ему это?

– Филипп, ты понимаешь, сколько ресурсов вложено в отбор? Сколько народу получило интерфейс в твоей волне, сколько из них дошло до Испытания? Сколько было выемов? И все, чтобы потом какие-нибудь особо ретивые местные спецслужбы превратили тебя в овощ? Ко всему, ты теперь звезда среди созерцателей и не только среди людей. Старшие расы тоже любят развлекаться, что бы мы о них там не думали.

Она чихает, смешно сморщив носик. Удивительно – с её-то способностями.

– Будь здорова!

– Спасибо. Чертова аллергия! Включаю «Исцеление» по откату, и все равно достает ваша местная пыль и нечистый воздух. Ладно, давай рассказывай мне все, что с тобой там произошло, и я тебя оставлю. Попробуем учесть твой опыт и лучше подготовить наших кандидатов к финальной волне.

По телевизору показывают, как Йована проигрывает, злится, и мне хочется поскорее выпроводить роа и заняться делами. Отстраняюсь, сажусь на стул, делаю глоток кофе и начинаю рассказ:

– Итак, я появился на поле Испытания в одних рваных джинсах и некоторое время изучал правила…

– Это можно пропустить, – перебивает Настя.

– И все же это важно. Потому что сразу после этого я понял, что мне нужны ресурсы и полез в овраг. Там сидел локальный босс Крекень, и он меня сразу убил…

* * *

Моя сестра Кира всегда смеялась над тем, чем увлекалась мама на тему эзотерики, экстрасенсов и прочей мистической чепухи. Однажды, узнав, что та даже ходила к какой-то бабке-прорицательнице спросить, выйдет ли дочь замуж, вообще психанула и жестко отругала. Случилось это у меня на глазах, и Кирина нелюбовь к всевозможному, как она это называет, мракобесию далее только укреплялась.

Так что я решил не наводить мути о своих способностях и рассказать все, как есть. Серьезно. Тем более после её крайне гневного и разъярённого монолога по телефону. Я позвонил ей на следующий день, но успел только поприветствовать, а дальше лишь слушал и периодически отводил трубку подальше от уха, чтобы не оглохнуть.

Её версии происхождения поступивших на офшорный счет миллионов были одна другой круче, но, что удивительно, недалеки от истины. Я действительно связался с бандитами – читай экстремистами. Я и правда ввязался в аферу – читай в Испытание и все сопутствующее, и за моей головой действительно была объявлена охота. Знала бы она, что здесь еще замешаны игры со временем и инопланетяне, и вызвала бы бригаду санитаров психиатрической больницы.

В общем, мы договорились, что к следующим выходным она за мной заедет, мы проведаем родителей на даче, и я ей все расскажу. Она настаивала на немедленной встрече, чтобы я объяснился, но здесь я уперся. Эта неделя нужна была мне в полной изоляции, чтобы довести до ума все задуманное и максимально подготовиться.

Отрывался только на регулярные звонки Славе и Веронике, чтобы скорее морально, чем делами поддержать их – ребята крайне зашивались в бурно растущем бизнесе, и мне все же пришлось подключиться разок, заехав в офис, чтобы отработать длиннющий список безработных и дать несколько наводок Кеше Димидко по новым сотрудникам и потенциальным подрядчикам.

Генка Хороводов тем временем уже обзавелся двумя дизайнерами-помощниками и назывался не иначе как арт-директор, а Гриша с Мариной возглавили отделы – по разным направлениям. То была уже инициатива Кеши.

Марк Яковлевич совсем оживился, скинул десяток лет и принимал самое деятельное участие во всех делах. Бухгалтерский отдел Розы Львовны тоже разрастался: компания едва поспевала за ростом доходов и объемом договоров, особенно после того, как слухи, запущенные Панченко, окончательно схлынули. И вроде бы не было меня недолго, но столько изменений в офисе, что голова кругом.

Напоследок я изучил всех сотрудников, покрутил вероятности, оценил связи и дал жесткие рекомендации по парочке хороших спецов, которые в будущем могут создать нам проблемы. Димидко с Резниковой попробовали было поспорить, а речь шла именно об их подопечных, но командная аура сделала свое дело. Моему мнению они привыкли доверять.

Неделя после Испытания пролетела как один миг. Я почти не спал, снимая с себя усталость и восстанавливая дух «Регенерацией» (Илинди была права), но все успел. Почти все.

В моем плане осталось самое главное, но я не сомневался, что Кира согласится. Система в этих делах не ошибается.

Сейчас мы с ней на даче у родителей. Папа, мама и племянник после сытного обеда, состоявшего, помимо разных салатов, из наваристых щей и тушеной с мясом капусты, легли прикорнуть, а мы с сестрой уединились в гамаках на участке.

Сестра тащит из сумочки вейп и затягивается, а заметив мой недоуменный взгляд, поясняет:

– Да не смотри ты так! С моей работой хочешь не хочешь – закуришь. Решила хоть так, вреда меньше.

– Да я без претензий, просто как-то неожиданно, сестренка. Ты же всегда была для меня примером.

– А может, мне надоело быть примером? Ты понимаешь, как непросто быть старшей сестрой? Мне мама каждый день звонит, спрашивает, как ты – все еще думает, что ты под моей опекой. – Она грустно улыбается. – Ладно, рассказывай, что у тебя там. Откуда дровишки, и как скоро за мной придут из Интерпола?

– Помнишь тот майский день, когда от меня ушла Яна?

– Помню, конечно, – она кивает и выдыхает густое облако пара.

Пахнет какой-то сладкой выпечкой, и этот теплый аромат, замешиваясь с запахами последнего дня лета, создает удивительное настроение. Я дышу полной грудью, запоминая это мгновение. Пахнет яблоками, цветами, пылью проселочной дороги и хвоей сосны, под которой мы с Кирой расположились.

– Ты заметила, что с того дня я изменился?

– Еще бы, Филя! – восклицает сестра и закашливается, слишком глубоко затянувшись. – Так ты из-за нее?

– Конечно, есть в этом и ее скажем так заслуга. Но началось все чуть раньше. Я расскажу тебе всё, потому что только когда ты безоговорочно мне поверишь, я смогу перейти к главному. Но сначала: легкая демонстрация для убедительности. Смотри на меня.

Кира замирает и роняет вейп, едва не опрокинувшись из гамака, когда я исчезаю.

– Твою мать! – восклицает она так громко, что за изгородью разражается лаем соседская собака. – Фил, ты так не шути, у меня сердце слабое! Ты где?

– Прямо перед тобой. Сейчас не пугайся, я до тебя дотронусь, – касаюсь её гладкой щеки и легко провожу по ней пальцами.

Кира вздрагивает, но не отстраняется. Она кладет ладонь мне на руку и изумленно матерится.

– Сейчас я снова стану видимым. Готова? Смотри прямо перед собой.

Я выхожу из «Скрытности и исчезновения» и не могу сдержать смех: её вытянутое лицо и выпученные глаза, которые она пытается протереть, – редкое зрелище. Обычно она держит себя в руках… если не орет на меня.

– Что за фокусы, братишка? – оправившись от удивления, она снова затягивается паром. – Что за хрень? Ты, мать его, фокусник? Иллюзионист? Ахалай-махалай? Амаяк Акопян?

Когда сестра нервничает, её пробивает на словесный поток. Но слушать и дальше её версии произошедшего времени нет, и я перебиваю:

– Угомонись. Смотри дальше. Сейчас я отойду на несколько шагов, а ты изо всех сил бросишь в меня своим вейпом.

– Э… зачем? – недоумевает Кира. – Он вообще-то денег стоит!

– Затем. Не переживай, ничего плохого с ним не случится. Когда скажу, кидай, только сильно!

Я отхожу на десять шагов, поднимаю руку:

– Кидай на счет «три»! Раз, два, три!

Одновременно она швыряет в меня свой увесистый вейп, а я активирую «Спринт». Время замедляется, и я вижу, что сестра промахнулась, и вейп летит куда-то в сторону. Догоняю его, перехватываю в полете, бегу к сестре, кладу вейп ей под ноги и возвращаюсь на место, где стоял. Деактивирую «Спринт».

Кира сидит и хлопает глазами.

– И что это было? Ты как-то размазался и… А где моя чертова сигарета, Филя?

– Посмотри вниз…

Её челюсть отвисает, когда она видит вейп у себя под ногами. Она берет его в руки, крутит, разглядывая и ища подвох, не находит, машинально затягивается и, склонив голову, о чем-то думает. Хотя понятно, о чем.

– Еще фокусы будут? – помолчав, спрашивает Кира.

– Да, могу показать. Сыграем в «вопрос-ответ»?

– О, вопросов к тебе у меня много накопилось! – удовлетворенно восклицает сестра. – Откуда, черт возьми, взялись все эти миллионы баксов на моем счету? Что ты…

– Стоп! – мне снова приходится её перебить. – Наоборот. Я задаю – ты мне отвечаешь, а я тебе говорю, правду ты сказала или нет. Договорились? Только ты иногда умышленно ври мне. Справишься?

– Не знаю. Врать не краснея в нашей семье – это твоя прерогатива. Ну, давай попробуем. Спрашивай.

– Ты хочешь замуж?

– Нет!

– Неправда, хочешь. В какую страну собираешься в отпуск?

– На Мальдивы.

– Это правда. Одна поедешь?

– С Кириллом, – веет теплом, это полуправда: похоже, с сестрой и племянником поедет кто-то ещё.

– Почти правда. Значит, с Кириллом и кем-то еще?

– Ну-у, – тянет сестра, – это легко догадаться.

– Как зовут твоего молодого человека?

– Андрей, – отвечает она, и у меня мороз по коже.

– Неправда.

– Михаил.

– Ложь.

– Сергей, – сестра краснеет, бледнеет и ерзает на месте.

– И снова врешь.

– Нет у меня никого! – тепло, но не горячо.

– Есть, но, видимо, ваши отношения не настолько близки, как бы тебе хотелось?

– Мне надоело, это фигня какая-то, Филя! – возмущается сестра, не отвечая. – Что там у тебя еще?

Ниточка эмоциональной и сексуальной связи от Киры ведет к некоему Арвидасу, нижестоящему сотруднику того же банка. Изучаю его профиль… Нет, для сестры он не вариант. Безответственный ловелас.

– Кира, поверь мне, Арвидас для тебя не лучший выбор. Помимо тебя, он в близких отношениях с Ольгой Вильской и Натальей Лосевой. Знаешь таких?

– Что?! – Кира разъяренной фурией срывается с гамака, чуть не упав, и хватает меня за плечи. – Что ты несешь? Откуда тебе знать? Если это шутка, то она очень жестокая, Филипп!

– Извини. Я позже, но обещаю, сегодня же, объясню, что это не шутка. Только давай закончим с демонстрацией?

– Не хочу я больше никаких твоих демонстраций! – сдавленно отвечает она и возвращается в гамак.

На меня она больше не смотрит, уставившись в небо, и я, понимая её состояние, не лезу в душу. Она пыхтит вейпом, я ложусь на лужайку рядом. Закусив сладкую травинку, кладу руки под голову и изучаю облака. Так мы лежим минут десять, пока сестра не успокаивается.

– У тебя еще что-то было, – сухо произносит она. – Показывай.

– Это последнее, потом я буду долго говорить. Телефон при тебе? Хорошо. Назови имя близкого знакомого из тех, кого ты можешь сейчас побеспокоить.

– Так… – она листает контакт-лист, перебирая имена. – Так… Ну, вот. Ирина Атанова.

Нахожу такую знакомую в связях Киры, а вместе с этим и её местоположение.

– Твоя подруга Ирина Атанова, одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения. Вы с ней познакомились на конференции финансистов в Стамбуле четыре года назад. Не замужем, детей нет. Работает в финансовой группе «Пирамида». Есть сестра Марина. В данный момент находится в торговом центре «Канарейка». А теперь позвони ей и спроси, где она…

Набирать её номер сестра начала сразу, как я назвал название торгового центра, а вот говорила долго. Это не мужское: «Але, здоров, ты где?» – это целая кошачья церемония с обнюхиванием и мяуканьем ни о чем. Обсудив неизвестных мне поначалу персонажей – так-то я, конечно, ради развлечения посмотрел профили обсуждаемых людей, опровергнув для себя сразу несколько слухов, которыми сестра обменялась с Ириной, – Кира, наконец, перешла к делу. А получив ответ, тихонько попрощалась с подругой и отключилась.

– Она в «Канарейке». Как ты узнал?

– Кстати, Ирина тебе никакая не подруга. Она тебя терпеть не может.

– Я учту, – роняет Кира и безэмоционально повторяет вопрос. – Как. Ты. Узнал.

– Помнишь тот день, когда ушла Яна? Хорошо. В то утро все и началось…

* * *

Поездку к Йоване пришлось отложить. Я позвонил Виницкому, чтобы прояснить сроки, и он ответил, что Испытание последней волны еще не началось и в ближайшие две недели не начнется. Так что как минимум месяц у меня есть – если, конечно, испытуемые не перережут друг друга в первый же день.

А задержка произошла из-за Киры. То, что казалось мне простым и понятным – куда проще, когда есть деньги, имена, поэтапный план развития проектов и её опыт работы с финансами, – оказалось совсем не таким ясным для сестры.

Из своего банка она уволилась, отказавшись от компенсации и подписав бумаги, по которым не уйдет работать к конкурентам в ту же сферу.

Моя история в тот день на даче затянулась, и вечером, оставив Кирюху на даче и попрощавшись с родителями, мы поехали ко мне домой и просидели до утра: я заканчивал свой рассказ, а потом объяснял, чего хочу от Киры.

После моих демонстраций Кира восприняла все фантастические подробности не сказать, что легко, но без скептицизма. Не было ни недоверчивых хмыканий, ни сарказма, и даже во время рассказа о выеме, Хфоре, старших расах и Испытании она лишь охала и хваталась за сердце. Я пообещал познакомить её с Илинди, инопланетным представителем цивилизации роа на Земле, если та согласится, но Кира отказалась.

– Не хочу, – твердо сказала она. – Боюсь.

К финальной точке в рассказе я подошел с тяжелым сердцем, не зная, как объяснить сестре свое будущее исчезновение навсегда. Но она сама обо всем догадалась, с её-то аналитическим умом!

– Значит, Селекция будет в будущем? В двадцать втором веке? С ума сойти, Филя! А потом еще и Диагностика и ты сможешь побывать на другой планете? Увидеть своими глазами?

– Как-то так, да. И я уже повидал Пибеллау, – ответил я, усмехнувшись тому, как равнодушен к этому.

– Черт, да ты самый везучий человек из всех, кого я знаю! А твои способности? Ты понимаешь, что ты уже реализовал мечту всего мужского населения Земли? Ты можешь становиться невидимкой, твою мать!

В ответ на её восторги я не нашел ничего лучшего, кроме как пожать плечами и кивнуть. Сестра хотела сказать еще что-то в том же духе, но её осенила другая мысль.