Текст книги ""Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Глава 37

– Ой, а что это? – Патрисия с интересом изучала дар, преподнесенный дриадами.

– Это семечко Свиун-корня, – даёт пояснение господин Листиван.

– А оно тоже волшебное, как Иль? – встревает Амирчик, перебивая подругу, – а вдруг они с Илем не подружатся? – Живое лицо мальчика выражало острое огорчение, как будто Ильмоо и этот Свиун уже поссорились между собой и поотрывали друг другу листики.

– Тогда нам этого не надо! – решительно заявила мелкая атаманша.

– Но вы же сами просили! – слегка возмущенно заявила Ивовая девушка.

От этого заявления мои глаза, скорее всего, увеличись в размерах. Что они сделали?

В голове не успела сформироваться мысль о пользе порки, как мелкие дали опровержение:

– Мы не просили! – послышалось с разных сторон.

– Но как же? – Ивовая девочка посмотрела на Листивана, ища поддержки. – Вы постоянно жаловались, что очень устаёте из-за высокой нагрузки. Я сама слышала! – растерянность гостьи можно было определить по прическе: ивовые листочки словно уменьшились. – Разве не так?

– Мы не жаловались! – вновь хором воскликнули шкодята. – Мы новости рассказывали! – дала пояснение Патрисия с видом, словно её оскорбили в лучших чувствах.

Так, пора заканчивать этот балаган, пока наши гости не сбежали.

– Пат, не горячись, – я прижала малую к себе, – надо сперва спросить, а не выдумывать всякие ужасы. Ты обижаешь наших гостей.

Я в извиняющемся жесте развела руками, мол мелкие совсем: сами придумали, сами испугалась своих фантазий. Господин Листван все понял правильно, слегка кивнул и снизошел до объяснений.

– Это растение, Свиун-корень, действительно волшебное. Посадите его в вашу теплицу и через декаду можете пользоваться плодами. Если подрыть корешки и добавить их в чай утром, то сил прибавится и улучшится память, если заварить листья – то не страшна простуда. Цветы особых свойств не имеют, а вот ягода поможет восстановить магический резерв.

– Действительно, волшебные свойства и остро нам необходимые. Большое спасибо, подарок чудесный! – от всей души поблагодарила гостей, при этом слегка сжимая плечо Патрисии.

– Спасибо! – верно уловила посыл девочка.

Только голос совсем нерадостный. Неужели расстроилась, что дружить с ним не получится и, в отличие от Ильмоо, это растение не будет передвигаться на корешках?

Вот уж, не поймешь этих детей! Зато я была счастлива, меньше потрясений для моей хрупкой психики.

Ну хоть с этим разобрались, и то слава богу.

Что делать с гостями дальше, я понятия не имела. Приглашать ли их к столу? Вести ли их по дому, может быть завести светскую беседу? Положение спасла бабушка. После положенных приветствий она легко завела беседу о нарядном дереве. Да с таким энтузиазмом, как будто принимала участие в создании каждой игрушки.

– Вот этот оранжевый дракон – мой любимец, – вещала с неподражаемой уверенностью пожилая леди. – Хотя вот эта снежинка из бумаги тоже очень милая.

Дриады, повинуясь магнетизму ее уверенности, еле заметно кивали. Лишь листочки в волосах взволнованно трепетали, выдавая заинтересованность то ли в новой знакомой, то ли в украшенном дереве.

Нет, в аристократии есть что-то этакое, плоды многовековой селекции налицо.

Постепенно дети включились в разговор и пока дриады слушали их рассказы, бабушка Эмилии отвела меня в сторонку и тихонько отчитала:

– Знаешь, Эмилия, – леди Деметра продолжала обращаться ко мне, как к своей внучке, несмотря на то, что я представилась ей своим земным именем. Возможно, ей было проще так принять меня. – Тут замечательно все устроено, но ты недорабатываешь, – чуть поджав губы, женщина перевела взгляд на домочадцев. – У детей нет никаких манер!

В голосе появились стальные нотки, а судя по колючему взгляду, которым по мне буквально проехались, манеры отсутствовали и у меня. Что ж, спорить нет смысла, мне действительно есть чему поучиться.

– Школа – отличное начинание, но их все равно не примут там, где важны приличия, а нужны они везде, где есть закон. Раскованность – это замечательно, но жизненно необходимо уметь держаться в обществе, я уж не говорю про искусство себя преподнести. Никто не пойдет к ювелиру, утирающему нос рукавом, будь он сто раз гений. А если и пойдут, то не заплатят как должно и смотреть будут свысока!

– На них в любом случае будут смотреть свысока.

– А это уж от них зависит. Но незнание норм поведения в обществе точно делу не поможет!

– Леди Риштар, столы накрыты, – громко прошептал мне подбежавший Кир, а сам глаз с дриад не сводит, – только мы не знаем чем угощать гостей.

– Господин Листиван, госпожа Альсария, настал черед праздничного ужина. Не нарушу ли каких-нибудь правил, если осмелюсь пригласить вас к нашему столу? – дриады благосклонно кивнули.

– Через Ильмоо мы часто получали восторженные эмоции от детей по поводу сладостей. Нам было бы любопытно попробовать.

– Нам приятно узнать, – вступила бабушка, – что вы едите человеческую пищу.

– Редко, – неожиданно раздалось журчащее сопрано, это наша гостья вновь подала голос, – но фрукты едим и мы.

Ну, уже легче, немного фруктов у нас найдется.

– А мед? – осенило вдруг Кира, который все еще стоял рядом.

– Мед? Да, мы едим мед. Только если попадется заброшенный улей, не разоренный лесными жителями. Мы не бортничаем, как люди. Лес сам отдаст то, что должно.

– О, мы вас сейчас угостим, – заверил Кир, и вдруг ухватил лесную леди за руку и потащил за собой, приговаривая: – с нами сядешь, нам старшие всегда все самое вкусненькое подкладывают!

Ивовая девочка покорно плыла следом. Интересно, это она от удивления или и впрямь не против?

– Никаких манер! – строгим голосом подчеркнула леди Деметра. – Но ничего, это дело поправимое!

Прежде чем начать ужин, я сказала короткий спич, который репетировала-репетировала, да и забыла в самый ответственный момент. Впрочем, мою короткую речь подхватили наставники, каждый из которых отметил успехи ребят. Как ни странно, начал это Реджинальд, похваливший ленивого Блума за успехи в устном счете. У парня оказалась не голова, а арифмометр. Может, экономика и финансы его стезя, а не качалки и шкатулки?

Гул в доме то стихал, то нарастал. Все были сыты и разделились на группки по интересам продолжая обменную суету с подарками. Усталость подкрадывалась и ко мне. Только неугомонным шкодятам было все нипочем. Они потащили вялую от впечатлений Альсарию смотреть «бантиковое» дерево в коридоре на втором этаже. Она даже не пыталась сопротивляться, лишь беспомощно оглядывалась. Господин Листиван заметил эти маневры и, прервав разговор с наседавшими студентами, устремился за своей подопечной. Подозреваю, что у бедолаг случился передоз общения, потому что в столовую лесные жители уже не вернулись.

– Господин Листик и Ася ушли через маленькое дерево, – доложил мне Амирчик огорченно.

– Они просили передать, что им понравилось, как мы уважаем деревья, – добавила Патрисия. – Ещё сказали про какой-то ритуал, но я не запомнила. Зато Асе понравился томатный сок.

Зимний вечер подкрался незаметно, а праздник подошел к концу. Мы всей дружной толпой вышли во двор, чтобы проводить гостей.

На улице стемнело. Небо очистилось от туч, и хотя звезд еще не было, немного света давал куцый серп новорожденной луны.

Неожиданно в небе полыхнула зарница. Ярко-оранжевое полотно пламени осветило все вокруг неровным живым светом. На улицу ринулись даже дежурные, наспех натягивая верхнюю одежду. На фоне полыхающего неба темнела узнаваемая фигура Мартина, который «дирижировал» огненным видением.

Огонь в небе свернулся в жгут, распрямился огненным бичом, рассыпался на десятки огненных шаров, желтых, голубых, отсвечивающих фиолетовым, почти белых, багрово-красных. Шары пульсировали, перемещались, меняли размер и цвет. Мы восхищенно глазели в праздничное небо.

– Мартин силен, – пророкотал рядом Ричард, – То, что он владеет огнем, я знал, но то что он мастер иллюзий для меня новость.

– Не думаю, что дело только в иллюзии, – вступил в разговор Четвик, – обратите внимание, шары имеют только те цвета, которые присущи огню. Этот человек манипулирует температурой пламени, поэтому шары разноцветные.

А в небе продолжалось огненное представление. Вот раздула капюшон гигантская алая кобра, отчего восторженно заверещали змееловы. Вот взмахнул крылами сокол – и его приветствовали радостными криками. Вздрогнула иллюзорная ветка кедрача и на нас посыпались мириады огненных снежинок, которые, не долетая, угасали.

Восторженное «о-о-о» и победное «фью-фью» Габи умчались к реке и растворились в ночи.

Стало тихо-тихо, настолько всех поразило огненное представление. Через два вздоха грянул вал восторженных воплей – так зрители благодарили Мартина за небывалое зрелище. А сам мужчина, подхвативший дочь на руки, счастливо улыбался.

После бурных прощаний гости покинули пределы поместья. У портала была самая настоящая очередь. Сперва ушли Веррес с бабушкой, которой напоследок я вручила усовершенствованную модель кресла-качалки, одну из тех, что ожидали своего часа в мастерской. Я так и не поняла, к каким выводам она пришла. Ждать ли её вновь в гости или нет? Разочаровала ли её новая версия внучки? Непонятно. Пожилая леди внимательно за мной наблюдала на протяжении всего дня. Под ее изучающим взглядом была слегка некомфортно, но от её молчания и вовсе одолевали сомнения.

Следом нас покинули друзья-студенты, Реджинальд, Беатрис и Дэвис, а самыми последними, извинившись, ушли Тени полным составом. Утром планировалась какая-то важная операция, так что всем необходимо было собраться в конторе. За весь день с Ричардом не удалось и минутки побыть наедине, оставалось лишь наслаждаться мимолетными, словно случайными, касаниями.

– Шуруйте спать, ребята. Все мы сегодня устали. Завтра утром подниму рано, в доме нужно будет навести порядок, – дал распоряжение Гевин. – Гости – это хорошо, но уж больно хлопотно.

Глава 38

Я смотрела как разбредаются по своим комнатам домочадцы и… завидовала. Сон? Видимо, высплюсь я лишь на том свете, а сейчас, без лишних свидетелей, стоит пообщаться с братцем.

В ситуации с Петримом все оказалось до банального просто. И одновременно запутанно.

Утром парень просто испугался, ведь я упомянула, что в гости прибудут Тени. Встреча с теневой службой была совсем ни к чему. Он решил бежать, пока не грянули настоящие неприятности, по сравнению с которыми кнут Ульха – сущая мелочь.

Пока все, включая Добина и Китика, были увлечены гостями, он пробежался по комнатам с целью найти что-нибудь ценное. В спальне Фырка ему повезло – наткнулся на сумки столичных студентов. Добыча оказалась ерундовой: немного денег и несколько артефактов неизвестного назначения. Это то, что удалось найти у Норы и Лоры. А вот с сумкой Платона у воришки не задалось. Чары сработали, как и полагалось, и парень, до сих пор не отошедший от убийства, с головой окунулся в свой жуткий кошмар: его пытаются поймать и арестовать. Вот и побежал со всех ног прочь.

Петриму в обновленном приюте понравилось, но ни он, ни Добин никак не могли перестроить свое поведение. Те полгода, проведенные на улице, когда они присоединялись то к одной шайке, то к другой, наложили необратимый отпечаток на личности этих двоих, особенно Пертима. Он не только был самым старшим, но и считал себя таковым. Убедив друзей вместе с ним покинуть приют в поисках лучшей доли, он взял на себя роль главаря и защитника. Но иной раз самый страшный враг – голод. Вскоре стащить то, что плохо лежит, отобрать пару монет у одинокой старушки или обобрать пьяного, уже не казалось чем-то недопустимым, а стало обыденным. Необходимым для выживания. Только Китик, с его добрейшим характером и сияющими глазами, удерживал старших товарищей на грани человечности. Младшего берегли как могли, насколько им позволяли жестокие от природы и развращенные вседозволенностью натуры. Парни инстинктивно понимали, что Китик – это их надежда, якорь, за который цепляются остатки человеческого в них, не дающий превратиться в конченных скотов.

Всё изменилось в одночасье. И совсем недавно. Ребята присоединились к очередной, на этот раз довольно крупной шайке, в которой взрослых было больше, чем подростков. Однажды, когда почти вся шайка собралась в заброшенном доме, приспособленном под притон, Петрим и Добин увлеклись игрой в кости и не сразу заметили, что мелкого довольно давно нет рядом. Они обнаружили его в подвале: голым и связанным. Рядом, довольно отдуваясь, отдыхал главарь, его помощник пьяно путался в завязках своих штанов, намереваясь повторить подвиг вожака.

Драка была короткой. Помощника озверевший Добин вырубил сразу, долбанув головой об стену. Инстинкты шакала спасли вожака от прямого нападения, он прикрылся безвольным телом Китика, который с ужасом смотрел на своих, потерявших человеческий облик, товарищей. От вида синюшных отпечатков пальцев на бледной коже малого у Пертрима сорвало крышу. Пертим действительно не хотел никого убивать, это было бы слишком просто. Кто же виноват, что человек, державший в ужасе целую банду отбросов, помрет от первого же тычка. То ли артерию какую задел, то ли ещё что.

Кое-как приведя малого в порядок, они максимально скрытно покинули притон. Шли всю холодную ночь к центру города, справедливо полагая, что искать их там если и будут, то не сразу. Но достигнув центральной портальной площадки, парни поняли, что им улыбнулась удача. Они заметили давнего знакомца по приюту, рослого Крафта. Тот был в компании сытых, хорошо одетых, а главное, знакомых ребят-отказников. Сразу подойти не решились, а потом стало поздно, знакомые уехали на извозчике. Оставалось дождаться вечера и надеяться, что бывшие товарищи ещё тут появятся. Идея спрятаться от возможного преследования в приюте витала в воздухе.

Нашли укромное место и начали дежурить, чтобы не проморгать Крафта. Странности Китика проявились после сна. Он стал панически бояться своих друзей, избегал любых прикосновений, но был тихим и послушным.

– Остальное тебе известно, – закончил рассказ Флин. – Парни многое видели, чутье подсказывает мне, что считывать надо глубже. Это даст новые сведения об окраинных шайках. В столице стало неспокойно, информация лишней не будет. По большому счету им всем светит суд, даже Китику, как сообщнику.

– Китика не отдам, – сразу обозначила я свою позицию. – Если парень и виноват в чем-то, то уже заплатил за это в полной мере. И за этих двоих я тоже готова побороться. Понимаю, что я наглею, – я замялась и послала ему по эхо-связи «пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста», – но нашли же мы способ пристроить сына старосты с пользой для общества и не ломая ему жизнь. Может, и тут получится обойтись без тюрьмы?

– Разберемся, – Флин был на диво покладист. – За содействие следствию будет послабление, так что придумаем что-нибудь.

Брат был задумчив. Говорит про Петрима, но думает он явно о чем-то ином. Поэтому я решила подождать и не прогадала. Собравшись с мыслями, мужчина поделился наболевшим.

– Знаешь, Лиза, мне иной раз кажется, что тебя словно сам Арис ведет, чтобы ты распутала огромный клубок. И дело даже не в отказниках. Не сразу, но я заметил, что очень часто рядом с тобой оказываются люди, которые замешаны в деле с маньяком и его последователями. И я говорю не только о себе и коллегах, занимающихся расследованием, но и тех, кто нам противостоит. Найриль Отис, Матильда, Дерек, Крауз и, даже Фауст. За последние полгода, мы собрали гораздо больше ниточек по делу, чем за прошлые года, после поимки основателя этого культа.

– Случайности неслучайны, так что вполне вероятно. Почему ты вспомнил сейчас об этом? Происходит что-то, чего я не знаю?

– Ты много не знаешь, – грустно улыбнулся Флин. – Зато спишь хорошо. Пойду, пообщаюсь с Китиком. С ним работы непочатый край. А ты иди отдыхать. День был не из легких, завтра решим, как быть дальше.

Флин покинул мой кабинет, оставляя меня наедине с миллионом вопросов, которые я так и не озвучила. В одном я была уверена: такие темы с бухты-барахты не поднимаются.

Брату что-то известно, как и Теням, которые так стремительно покинули наш дом. Важная операция. Что-то грядет? Или я слишком мнительна и ищу подвох там, где его нет?

Глава 39

Мои внутренние часы говорили, что сейчас еще возмутительно рано, но по ощущениям, я вполне себе выспалась. Переутомленный впечатлениями мозг просто отключился, едва голова коснулась подушки, хотя были опасения, что долго буду ворочаться, мысленно считая барашков.

И теперь у меня имелся часок для того, чтобы немного понежиться, перебирая воспоминания, спокойно привести себя в порядок и спланировать свой день. Планировать, впрочем, особенно нечего. Мы специально все подгадали так, чтобы оставить последний день на уборку, отдых и, естественно, на доеданики, как это обычно бывает после новогодних праздников.

Я намеревалась, к примеру, изучить все подарки, которые мне преподнесли сотрудники и воспитанники. Суматоха вчера творилась такая, что было не до этого, разве что смогла полюбоваться затейливой вязки, легкой и теплой шалью, которую можно было использовать как плед – такой большой она была. Подарок от швей. Оказывается, Аришки со своими ученицами начали ее вязать еще летом, когда ждали меня из госпиталя.

Как по мне, и я без того получила два самых замечательных подарка: праздник получился таким фееричным, как я и мечтать не смела – это во-первых. А во-вторых – бабушка сама сделала шаг навстречу. В ее позиции много неясного и даже тревожного, но она ясно дала понять, что не отвергает меня и что моя жизнь ей не безразлична. Я могу смело поставить это себе в зачет просто потому, что мудрая леди не осталась равнодушной к детям, они ее явно заинтересовали, и я бы сказала – вдохновили. Понять бы еще на что?

На столе в кабинете, в окружение разных свертков, обнаружился подарок, который не заметила ночью. С братом, по традиции, общались мы сидя на кровати, каждый около своей спинки. Короткая записка красивым каллиграфическим почерком выдала дарителя, вызывая радостную улыбку. Понятно, почему это было не под ёлкой – очень уж тяжеловесный дар. В этом весь Ричард – никаких полумер и полутонов. Только щедрость и чуткость.

Я всегда отмечала, как внимательно он слушает все, что я ему говорю. Больше месяца назад я мимоходом упомянула, что надо бы найти хорошего мастера.

– Резать, гранить, шлифовать каменные заготовки для музыкально-лекционных шкатулок у меня самой нет ни времени, ни сил, ни желания, – жаловалась мужчине без зазрения совести. – А еще камни нужно подбирать. Готовых болванок у меня хватит на пару недель, а потом – катастрофа. Или мне теперь сидеть ночами под заглушкой и делать тупую работу или покупать втридорога. Или того хуже – переделывать отработанную версию рун под новый размер камней, а это значит, переделывать шкатулки.

Переживала я не на пустом месте. Сейчас мне удалось добиться унификации. Есть четыре шкатулки, к которым подходят все камни с лекциями. Изменение одного ведет к изменению другого. Ричард слушал женские стенания и выцеловывал профессиональные шрамики на моих пальцах, отчего я буквально млела.

И вот передо мной на столе стоит окованный чеканным металлом ларец, а в нем… около двух сотен идеальных болванок из отличного серо-голубого халцедона. Даже в выборе камня проявлялась забота, недаром подобный камень любили резчики гемм в Древней Греции – легкий в обработке и хорошо держит форму. В отдельном бархатном мешочке лежали три болванки из полупрозрачного коричневого кварца и записка.

«Это подарок для меня. Камни цвета твоих глаз, хранящие твои песни, согреют мне сердце».

Даже тот давний разговор про любящие сердца он не забыл и нашел способ намекнуть мне на это.

Я была растрогана до слез.

Шмыгнула носом и глубоко вздохнула, возвращая себе душевное равновесие. Не хватало ещё и в самом деле разреветься на пустом месте.

А вот посыпать себе голову пеплом время самое подходящее.

У меня тоже был подарок, меркнущий на фоне столь ценного дара Медведя. Контраст был настолько очевиден, что я испытала некоторую неловкость, а вместе с ней пришел нормальный русский вопрос – что с этим делать?

Ответ был очевидным: прекращать маяться дурью. Вот какого, спрашивается, рожна мне еще надо? Есть надежный мужик, преданный мне душой и телом. Есть я, которая тянется к нему, как подсолнух к солнцу. Впервые за много-много лет вновь чувствую себя слабой и хрупкой женщиной рядом с сильным мужчиной… и это так пьянит! И даже этот чертов медвежий импринтинг проникает в душу все глубже и глубже, потому что свою жизнь без Мишки я уже не представляю, мужчин других в упор не замечаю. Вон их сколько вокруг вертится, особенно в теневом департаменте.

Значит, пора определиться. Вот дождусь Ричарда с его операции и займусь вопросом с подарком, который скажет оборотню все за меня. А пока подумаю над элементарным – в наших с Димкой силах снабдить дорогих нам людей оберегами.

Дом уже суетливо жужжал. Мастер Гевин, как и обещал, поднял всех рано и вместо разминки учинил авральную уборку. Цель – все привести в надлежащий порядок до завтрака. Народу много, работают все, так что быстро управятся. Досталось даже мелким, которые метались по дому как таракашки, выполняя разнообразные поручения, требующие частых перемещений: принести забытый совок, отнести собранный мусор, позвать старших ребят на помощь. Добин и Петрим работали вместе со всеми, но Китика я не видела.

– Он в комнате, у него голова болит, – Петрим смущенно мял подол туники, и смотрел куда угодно, но только не на меня. – После разговора с Флином у меня тоже болела. Сильно. Вот тут, – парень указал на лоб.

Ещё бы не болела – считать столько информации и разобраться в мотивах поведения – это не хухры-мухры.

Сам брат обнаружился у постели Китика. Не успела я подумать, что Флин совсем не спал, как услышала обратное.

– Спал. Просто зашел проверить мальца.

– По тебе и не скажешь, – я изучала черточки лица измученного брата и остро ему сочувствовала. Может и спал, но крайне мало.

Большой талант – большая ответственность. Если взрослому Флину из-за его способностей нет ни роздыху ни продыху, то что же будет с моим сыном?

Китик повернул голову и слабо улыбнулся узнавая. Это была совсем другая улыбка – яркая и чистая. Человек, отягощенный страшными воспоминаниями, так улыбаться не сможет.

– С парнем все уже хорошо, – пришло по эхо-связи, – он все помнит, но очень смутно. Не напомнят, забудет как детские страхи.

– Китик, ты завтракать здесь будешь или со всеми? Скоро гонг, – парень кивнул и тут же застонал, схватился рукой за голову.

– Скоро станет легче, – приободрил «пациента» Флин и вышел со мной за дверь.

Выяснив, что на службу брат собирается только вечером, отправила его отдыхать, а сама пошла с ежедневным обходом.

Далеко идти не пришлось, уже в гостиной наткнулась на драматическую картину: шкодята и малыши сгрудились около елки и не давали старшим девочкам начать снимать игрушки.

– Арья, ты чего, – увещевала Тамия, – это Пат без царя в голове, но ты же понимаешь… Мастер Гевин приказал, чтоб все как обычно стало.

– Ну, Тами, ну, пожалуйста, пусть еще денек побудет, – упрашивали мелкие хором, коллективно состроив печальные мордашки с целью надавить на жалость.

– Да мне самой жалко, правда. Но праздник закончился, – девушка развела руками.

– Ничего, Тамия, – вмешалась я, – ничего страшного, если мы поживем в красоте до вечера, – малыши визгами выразили свой восторг. – Но вечером дружно и без споров все уберем и сохраним. Это праздник ежегодный и игрушки нам ещё пригодятся. Договорились?

– Вот, я вспомнил! Господин Листик так и сказал, ежедо… ежего… – Пат забуксовала на трудном слове и подумав, продолжила: – ритуал на каждый год, вот! Это значит, что этот праздник не последний? Ура! Ура!

Детские визги заполнили дом. Оставив ликующую детвору в покое, а Тамию, лишившуюся работы, в растерянности, пошла дальше изучать владения и найти сотрудников, которых следовало проинформировать о небольшом собрании после завтрака.

Когда с едой было покончено, дежурные разбежались по своим делам, свободные от утренних дежурств маялись бездельем в разных уголках дома. Разбрелись кто куда: в спальни, мастерские, классы. Часть ребятни убежали на уличные качели – перед тем, как уйти, маги вернули прежний вид нашему двору, иначе плавать нам… в грязи. А сейчас двор покрывала подмерзшая, чуть взрыхленная почва, в то время как от горки не осталось и следа.

Малыши возились в мягком уголке и в особом внимании пока не нуждались. Паула рвалась приступить к оборудованию библиотеки на четвертом этаже, но я попросила ее присутствовать на собрании у себя в кабинете.

– Я собрала вас всех для того, чтобы выразить благодарность.

Васила довольно фыркнула, Аришки и Мэй заулыбались, а Паула всем видом выражала нетерпение – ей бы библиотеку делать, а не пустые речи слушать. Деды-неразлучники были, как всегда, немногословны, лишь Ульх, задумчиво подкручивал ус, маскируя довольную ухмылку. Марьяна устроилась так, что ее было практически не видно за широкими мужскими спинами. Беатрис и Девис деликатно молчали, а Лиену и Диего от фермы оторвать не удалось – вчера и так скотину обиходили по самому минимуму, надо наверстывать.

– Это были очень трудные месяцы для всех нас. Только благодаря вашей поддержке и помощи удалось достигнуть нынешних результатов. Каждый из вас трудится не покладая рук, и это заметно: в доме порядок и дисциплина, воспитанники не только обуты-одеты, но и каждый при своём деле. Торговля набирает обороты, учеба продвигается хоть и со скрипом, но начало уже положено. Тренировки, столярное дело, уроки швейного и кулинарного мастерства и, даже ежедневные дежурства – всё это поможет ребятам в будущем найти свое место в жизни. Прошедший праздник лишь подтверждает мои слова – организация мероприятия была выше всяких похвал по всем направлениям! Если честно, то я не ожидала, что будет так здорово. За отменную работу на протяжении всего этого времени я хотела бы поблагодарить вас скромной премией.

Переходя от слов к делу, раздала сотрудникам именные конверты с короткой запиской и золотыми монетами. На премию мои сотрудники отреагировали куда лучше, чем на обычную благодарственную речь, хотя и похвалу выслушали с удовольствием. Что ж, доброе слово и кошке приятно, но в кармане не звенит, как говорится. В кабинете сразу же стало на порядок веселее. Сотрудники оживились: старшие отреагировали со сдержанным удовольствием, а юная Мэй и Аришки заметно обрадовались – премиальные пять золотых против месячного оклада в две золотых монеты – колоссальная сумма.

Выслушав благодарности и заверения, что работать под моим началом одно удовольствие, завершила собрание. Разошлись все довольные друг другом.

Я лишь сделала себе заметку поговорить с Мэй и поинтересоваться как у неё дела. Быть может, чего-то не хватает? Или мечта какая появилась? Но это можно отложить на потом, сейчас следует перехватить Паулу пока она не начала хозяйничать в библиотеке. На книги не будет лишним наложить заклинание сохранности.

Женщина оказалась настоящей перфекционисткой! Мы провозились на чердаке до самого обеда. Я магичила, Паула составляла каталог.

– Как бы приучить ребят отмечать кто какую книгу взял, – размечталась я, вспоминая библиотечные картотеки моего мира.

– Давай тетрадь заведем, пусть записывают, когда взял, когда вернул и назначим ответственного, – Паула разделяла мою тревогу. – Мальчишки Коллин или Пат отлично справятся. А то ведь растащат книги по комнатам и укромным уголкам, разыскивай потом.

Я хихикнула. Патрисию все еще воспринимали как мальчика и я сожалела, что дала обещание не раскрывать ее секрет. Четвертый месяц дурит весь дом, маленькая хитрюга.

А идея назначить шкодят ответственными за библиотеку недурна. Читают и пишут они побойчее старших. Но идея с Коллином мне нравилась куда больше. Взрослый, ответственный парень. Помешанный на учебе и бредящий книгами. Мелкие одни не справятся, но в случае чего…

Он, в случае чего, и шею намылить сможет, если плохо относиться к имуществу библиотеки, и стребует, чтобы книги возвращали вовремя. А мелкие справятся с ролью разведчиков-розыскников.

– Пат, если что, все разнюхает и приведет Коллина, чтобы приструнил нерадивых, – на том и порешили.