Текст книги ""Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Соавторы: Максим Злобин,Ярослав Горбачев,Вова Бо,Ирина Итиль,Диана Рахманова,Валерия Корносенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 337 (всего у книги 350 страниц)

Должно быть, здесь будет встреча. Или праздник. Цель её визита до сих пор оставалась не до конца ясна, Чао в переписке изъяснялся намёками. Ну а с других ребят и спросу никакого, они по-русски только «Привет» и «Пока» умели.

Но вот развесёлые сингапуро-корейцы оставили Иру перед дверью в номер. Посмеялись напоследок, поулюлюкали и растворились в гостиничных коридорах так стремительно, будто бы и не было их никогда.

– Ну ладно, – не без сомнений пробубнила Ира себе под нос и открыла дверь…

* * *

После недавних выходок, особого доверия к Чао в клане не было. Поэтому Сю и Шан Чэнь наблюдали за встречей из соседнего номера.

Номер этот постепенно вообще перестал напоминать номер. В конце концов, Сколопендры сняли для своих нужд весь отель и были вольны делать всё, что им только заблагорассудится. И вот конкретно здесь, например, они устроили эдакую серверную комнату. Или же, скорее, сторожку. С ведома и разрешения хозяев гостиницы сингапурцы установили целую кучу мониторов и теперь могли следить как за каждым отдельно-взятым номером, так и просматривать камеры наружного наблюдения.

– Что здесь происходит⁈ – первая фраза Скуфидонской и сразу же на повышенных тонах.

Прямо с порога всё пошло не так, как задумывал Чао.

Что ж… ладно, пускай чуть опозорится.

Возможно, в следующий раз не станет себя переоценивать.

А дело в том, что номер был подготовлен под романтическое свидание. Плотные шторы задёрнуты наглухо, горят свечи, по полу рассыпаны лепестки роз. Честно говоря, Сю было приятно пронаблюдать за тем, как будет уязвлено самолюбие молодого Чао.

– Какой же идиот, – ухмыльнулась Глава Сколопендр и продолжила смотреть шоу.

– Ирочка, – из-за угла навстречу гостье вышел Чао. – Солнышко.

В руках не в пример изобретательному Тамерлану букет красных роз, волосы зачёсаны назад, две верхние пуговки рубашки игриво расстёгнуты. Лепестки небрежно разбросаны по полу, и на лице у Чао приторная истома; ну прямо мамкин обольститель.

– Какая я тебя, нахрен, «солнышко»⁈

– Ну броо-о-ось, – с улыбкой протянул Чао. – Ну я же видел, как ты на меня смотришь. Я же всё понимаю, моя сладкая. Мы созданы друг для друга, иначе и быть не может. Как думаешь, наша встреча… хочу отметить, столь маловероятная встреча! Может ли она быть случайной?

– Так, – Скуфидонская хлопнула в ладоши и развернулась на выход. – Пошёл ты нахер…

– Приступай к плану «Б», герой-любовник, – скомандовала Глава Сколопендр в ухо Чао.

– Стой! – тут же закричал юный кейпопер. – Подожди!

– Ну что ещё? – на всякий случай из коридора уточнила Ира.

– Подожди, не уходи! Нам нужно поговорить. Всё это, – Чао обвёл рукой украшенный номер и тут же приступил к застёгиванию пуговиц. – Всё это лишь потому, что я не мог не попытаться. Ты слишком хороша, чтобы даже не попробовать, понимаешь?

– К делу.

– К делу, – кивнул Чао. – Конечно же, к делу. Заходи, присаживайся, а я пока раскрою шторы.

– Нет, – отрезала Скуфидонская. – Я здесь постою. Говори, что хочешь сказать.

– Да, хорошо. Как скажешь.

– Да хватит уже мямлить, идиот! – рявкнула в микрофон Сю. – Говори, как есть, пока она не ушла!

По правде говоря, Глава Сколопендр не исключала такую возможность. В конце концов, «по доброй воле» были её слова. Если вдруг Скуфидонская откажется от сотрудничества любого рода, ну и чёрт с ней.

Схема уже обкатана.

Популярность уже завоёвана, и просмотры обратно не открутятся.

Так что для юного Чао, раз уж он внезапно захотел стать полезен клану, легко найдутся другие поющие трусы европейской наружности. Более сговорчивые трусы, которые за лишнюю денежку не побрезгуют изобразить бурный роман с фронтменом группы.

– Ирина, я хотел бы предложить тебе контракт и место в группе, – сказал Чао. – На постоянной основе. Скажи, не хотела бы ты…

– Лунтоу! – внезапно крикнул Шан. – Смотрите! – и указал на соседний монитор.

Камера смотрела на парадный вход в гостиницу, к которому прямо сейчас направлялась девочка-воровка с розовыми волосами.

– Это она!

– Прекрасно, – улыбнулась Сю. – Дай команду ребятам, чтобы задержали её без лишнего шума.

Однако без лишнего шума не получилось.

Насвистывая себе под нос, Ксюша Шестакова зашла в абсолютно пустой холл гостиницы, осмотрелась и первым же делом двинулась к пульту управления дверьми. Почесав голову, Ксюша нашла кнопку, которая блокировала двери, аккуратно тыкнула на неё, а затем напитала кулак силищей и одним ударом уничтожила пульт к чёртовой матери.

– Эй! – крикнула она, оглядываясь по сторонам и потрясая рукой. – Эй, уроды! Я пришла!

Примерно в этот же момент Чао как раз заканчивал своё предложение Ирине и начинал торги. Деньги Клан Сколопендры добывал из других источников, а потому не скупился.

– Четверть всех доходов с концертной деятельности, рекламных контрактов, монетизации на площадках и продаж мерча.

– Нет, – отрезала Скуфидонская. – Я как раз размышляла о нашем сотрудничестве по пути сюда.

– И к чему пришла? Быть может, тебя устроит треть?

– Нет.

– Половина?

– Да нет же! Я решила, что хотела бы остаться друзьями. Однако после того, что ты здесь сегодня устроил… что-то я, наверное, просто пойду.

– Задержи её! – крикнула Лунтоу.

– Постой!

– Ну что ещё?

А задержать Скуфидонскую было абсолютно необходимо, потому что в холле к этому моменту уже развернулось побоище. Внезапно девочка-воровка оказалась сильнее, чем предполагала Лунтоу. Внезапно она научилась призывать каких-то странных призрачных зайцев. И внезапно бой разворачивался не в пользу Сколопендр.

– Ах-ха-ха-ха!

Шаманкой овладело эдакое кровожадное, боевое безумие. Видно было, как она наслаждается каждой секундой битвы. Как смакует смерть врагов, как издевается над ними. Вот, например, Ксюша схватила за горло теневика, который подкрался сзади, подняла его на вытянутой руке и принялась душить.

Но это всё лишь прелюдия к мясу!

Настоящее фаталити ещё впереди!

Задумка Шестаковой заключалась в том, что два зайца тут же кинулись к бедняге с двух сторон и со всей дури расплющили его щитами. Кровавые брызги разлетелись по всему холлу. Теневик просто взорвался, как капитошка с требухой.

– Ещё! – орала Шестакова сквозь безумный хохот. – Ну же! Ещё! В очередь, сукины дети! В очередь!

Несмотря на все эти жуткие кадры на экране, Шан оставался невозмутим. Ну или, во всяком случае, хотел таковым казаться.

– Лунтоу, – сказал он. – Рискну предположить, что внизу потребуется ваша помощь.

– Вижу, – кивнула Глава Сколопендр, встала и напоследок обратилась в ухо Чао: – Задержи её любым способом, слышишь⁈ Заставь остаться здесь как минимум на полчаса! Иначе я лично тебя убью!

* * *

– Что там за шум внизу? – напряглась Ирина.

– Ээ-э-э-это отец вернулся! Они сегодня всю ночь провели в караоке! Пели нашу песню, кстати, он мне и видео скидывал! Хочешь вместе посмотрим⁈

– Какая гадость, – поморщилась Скуфидонская. – Ладно, нам не о чем больше говорить.

Внезапно Ире стало стыдно перед Тамерланом. Вероятность того, что она извинится первой, возросла в разы. Однако:

– Подожди! – крикнул Чао. – Сто процентов! – и упал на колени. – Вся прибыль с деятельности «KIMCHI BOYZ»! Умоляю тебя! Давай обсудим⁈

Какое-то безумие.

Если Скуфидонской сейчас не послышалось, а ей не послышалось, сингапурец на коленях умолял забрать все его деньги и абсолютно ничего не просил взамен. Человек вёл себя нелогично. Нелогично, значит, непредсказуемо. Непредсказуемо, значит, опасно. Иногда Ира мыслила точно так же, как и Скуфидонский-старший.

Да и в целом…

Даже без этой нелепой романтики и ненормального поведения Чао Иру вдруг начало что-то напрягать в сингапурцах. Как будто бы она заразилась от брата подозрительностью.

– Всё, – твёрдо сказала она, развернулась и зашагала по коридору в сторону выхода.

И тут… серьёзно? Этот косоглазый урод посмел схватить её за руку⁈

– Ах ты…

Василий Иванович не был бы Василием Ивановичем, если бы помимо профильного изучения артефакторики не заставил сестру пройти углублённые курсы самообороны. А потому…

– Раз! – и Ира выворачивает руку так, что Чао начинает крючиться в неестественной позе.

– Два! – удар пыром по голеностопу отправляет его на пол и исключает возможность того, что в ближайшее время ублюдок встанет на ноги и продолжит её преследовать. Казалось бы, этого уже достаточно, но есть ещё и три…

– Три! – со всей дури кулаком в кадык. Если он, конечно, вообще есть у этого женственного недомерка.

Так…

Ну а теперь валить. Сделать выводы и построить планы можно и на обратном пути до дома. Но вот что понятно уже сейчас: когда брат узнает, а он, мать его так, обязательно обо всём узнает, сингапурцам будет очень плохо. И никакие песни, никакой завод, никакая база отдыха не спасут их от гнева четы Скуфидонских.

Злая, как чёрт, Ира быстро спустилась по лестничному пролёту и вышла в холл.

– Ой, – представшая перед ней картина настолько шокировала, что в первые несколько секунд Ира даже не заметила шаманку. Зато потом:

– Ксюша⁈ – закричала она. – Что ты здесь делаешь⁈ Что происходит⁈ А ну-ка отпустите ребёнка!

– Ти-и-и-и-ише…

Кажется, сейчас с ней говорило это… существо.

– Ти-и-и-и-ише, – повторила тварь. – Не делай резких движений, иначе девочка умрёт…

Глава 16

– Здорова, Скуф, утро доброе.

– Здорова-здорова.

– Хорошо, что смог выбраться, – я пожал другу руку. – Наверное, рано встать пришлось?

– Да нормально, – отмахнулся Гринёв. – Я всегда так встаю. Бегать вот начал недавно, представляешь?

– За кем? Или от кого? – я дождался удивления на лице тайника и хлопнул его по плечу. – Это хорошо, это правильно. А то засиделся в кабинетах своих.

– Ага, – грустно вздохнул Константин Васильевич. – Да и потом… слушай… ну в кои-то веки выбрался. Сколько мы уже собирались-то? Так ведь вся жизнь пройдёт, а я на нормальной рыбалке ни разу не побываю.

– Ну уж прям. Скажешь тоже. А как же…

– Это не в счёт, – улыбнулся Гринёв, тут же смекнув, о чём я. – Это другое.

Как-то раз Величество, пребывая в эдакой романтической меланхолии, рванул в Коста-Рику якобы с официальным визитом, а по факту устроил министрам корпоратив. Снял гигантскую яхту в сопровождении маленьких рыболовецких и вышел бороздить Карибское Море.

Там-то Гринёв и отличился. Зацепил марлина, которому по весу чутка до мирового рекорда не хватило. Но! Выуживал не сам, наживку насаживал не сам, разве что с тушей сфотографировался под конец. Да и вообще… ну как сравнить ту атмосферу и речной бережок центральной полосы Российской Империи?

Недавние посиделки в компании Державина тоже не считаются. Там они, если я помню, даже удочки из чехлов достать не успели.

Так что Гринёв вполне справедливо полагал, что не бывал на настоящей рыбалке. И переубеждать я его, по правде говоря, не собираюсь.

Просто рад, что Костя и впрямь приехал.

– Вот только выглядишь ты, конечно…

– А что не так? – оглядел себя Гринёв и ничего странного в своём облике не обнаружил.

А одет он был, мягко говоря, неподобающе случаю. Видно, что тайник старался одеться как можно проще и без официоза, но у него в гардеробе попросту не было подходящих по случаю вещей.

Как рыболовный модельер-любитель, могу с уверенностью заявить, что среди нашего брата есть два, так сказать, лука. Первый лук – это костюм эдакого выживальщика. Специализированная одежда из специализированных магазинов и от специализированных брендов. Хаки, широкие штаны, жилетка с кучей карманов, панама с блесной, сапоги с высоким голенищем и всё такое прочее. Свободное, удобное, тёплое, а в идеале непромокаемое.

Второй же лук рыболова могу назвать «Казуальным Бомжарой». То есть на себя одевается в первую очередь именно то, что не жалко испачкать, порвать, а может быть, и выкинуть после. Появившись в таком одеянии в городе, будешь на каждом углу слышать: «Отойди от машины!» – но зато здесь, на берегу озера, всё это смотрится более чем органично.

– Так, – сказал я. – Сейчас мы тебя приоденем.

– Бзз-взз! – завибрировал телефон в кармане.

– А хотя нет, – передумал я. – Приоденет тебя Кузьмич. Найди его в доме и попроси что-нибудь для рыбалки, а я пока отвечу…

Звонила Ира. Буквально час назад сестра уехала в город на встречу с сингапурцами. Насколько я понял, она сама не знала, зачем ей туда надо, и теперь мне страсть как любопытно было послушать что же у неё там произошло.

Гринёв потопал в сторону дома искать Вильгельма Куртовича, ну а я принял вызов.

– Вась, привет! – раздался радостный голос в трубке. – Ты не поверишь!

Начало так себе… после подобных слов как правило звучит лютая хрень.

– Меня взяли в группу на постоянной основе! Я уезжаю в Сингапур!

Ну вот, я же говорил…

– Ирина Ивановна, голубушка, а напомните-ка: сколько вам лет?

– Ну, Ва-а-а-ась!

– У вас явно что-то где-то заиграло…

Честно говоря, не замечал за сестрой раньше подобной безответственности.

– Ты вообще помнишь про сбой охранной системы? Собираешься со всем этим разбираться?

– Конечно, собираюсь, – ответила Ирка как-то излишне торопливо. – Починю я тебе охрану. Но мне же не обязательно теперь быть приклеенной к Удалёнке, верно? И так что-то загостила с перебором. Сахарница у меня с собой, буду сахарницу изучать. Ну ту, которая под гжель, помнишь? Прямо вот сегодня в самолёте и начну изучать. Сахарницу.

– Погоди-погоди-погоди… сегодня? В самолёте?

– Ну да. У нас вылет через полтора часа.

– Чего⁈

Какая-то хрень. С одной стороны, свободная одинокая совершеннолетняя девушка может распоряжаться своей жизнью так, как только посчитает нужным. С другой стороны, всё это как-то резко, странно и вообще…

– Откуда вылетаете?

– Не скажу! – рассмеялась Ирка. – Не надо меня провожать, а то отговоришь ещё. Короче, Вась… я понимаю, что это как-то резко и странно…

Во-во! Именно об этом я и подумал!

– … но это мой выбор. Так что давай без сцен и уговоров, ладно? Хочу пожить так, как хочу. Имею право.

Н-да…

Что-то как-то рановато для кризиса среднего возраста, не? Да и вообще… это ведь вроде бы сугубо мужская болячка? Ладно, не суть. Суть в том, что сестра у меня на полном серьёзе собралась петь.

И… Ну если уж по чесноку, то далеко не мне ей что-то высказывать по этому поводу. Я ведь тоже всегда жил так, как хотел. Достаточно одну лишь «Поганую Метлу» вспомнить.

Ох-хо-хо-хо…

И точно. Были времена.

«Поганая Метла». Полутьма, гараж, усилки. Гринёв за ударными, Державин поёт, я на басу, а Морозов – соло-гитара. Да-а-а-а… кстати, никогда не анализировал: Герман сам придумал носить маски во время выступлений или всё-таки подсмотрел у кого-то? Но в любом случае этот верзила в чёрном балахоне и с детской маской мультяшного зайчика на лице выглядел реально устрашающе.

Как же хорошо, что нам тогда не хватило мозгов вбухать кучу денег в продвижение и продюсирование. Доступ к активам семьи у меня ведь и тогда был, так что вполне мог бы. Да и господа министры тоже не на улице росли. С улицы в имперский пажеский корпус не берут.

И были бы мы сейчас кучкой старпёров, которые гоняют по областным ДК.

Но!

Сейчас не об этом. Сейчас о том, что это, блин, всё равно не одно и то же. Во-первых, мы тогда были сильно младше Ирки; у половины ещё даже дар не пробудился. Во-вторых, тогда все так делали. Половина пацанов гоняла мяч и собиралась стать профессиональными футболистами, а другая собиралась в такие вот гаражные коллективы.

Ну и, в-третьих, некоторые из нас не были готовы пожертвовать ради группы даже поездкой с родителями на море, а тут – свалить из страны хрен знает куда.

– Вась, я всё решила, – сказала Ира, как будто хотела побыстрее закончить разговор.

– Сосед! – тут же раздался крик Гордея из-за забора. – Ты там готов⁈

– Кхм-кхм, – а это из дома вышел Гринёв. – Ну как?

На тайнике были надеты старые резиновые сапоги, добрые махровые штаны и моя старая клетчатая рубашка. Ну и ещё, для антуража Кузьмич выдал ему цветастую панамку: белую, с частым принтом в виде пивных кружек.

– Кайф, – я показал Косте большой палец, а затем рявкнул в трубку: – Ир, стоять!

Ну… пока ещё не совсем потерял нить разговора.

– Объяснись, пожалуйста. Что-то случилось?

– Нее-е-е-ет! – протянула сестра явно что сквозь улыбку. – Ничего не случилось. Просто хочу попробовать себя на этом поприще, иначе когда ещё получится? Да и вообще… Мир посмотреть, себя показать. Развеяться, в конце концов, – тут Ирка как-то вдруг грустно вздохнула.

Так…

Кажется, одно логическое объяснение я нашёл. Возможно, Иринка депрессует на фоне неудачи с артефактами, и вся эта корейская попсовая хрень – это для неё персональная форма эскапизма.

– Всё из-за этой чёртовой охранной системы? – спросил я.

– Из-за неё в том числе, – ответила сестра. – Ох, сахарница-сахарница. Чёртова-чёртова сахарница. Так! – вдруг весело вскрикнула она. – Ладно, всё! Мне пора! Как приземлимся обязательно отзвонюсь и расскажу, где поселилась! Тамерлану привет! – и сбросила трубку, зараза мелкая.

Ну… технически уже не мелкая, но для меня-то это всё равно значения не имеет.

– Сос-е-е-е-е-ед! – снова крикнул Гордей. – Сосед, выходи!

– Иду-иду! – крикнул я в ответ.

Что ж…

Все те мысли, которые я только что прогнал, про кризис среднего возраста, «Поганую Метлу», депрессию и прочее-прочее, это просто мысли. Мыслительный процесс – он ведь вообще такой, его хрен остановишь.

Но решение я принял уже давно.

И очередная необъяснимая странность, с которой я в своей жизни столкнулся и которая опять – опять, млять! – была непременно связана с сингапурцами, лишь подтвердила правильность этого решения.

– Ну пойдём, – улыбнулся я, похлопал друга по плечу и добавил: – Полиграф Полиграфович.

Гринёв вдруг замер. Посерьёзнел. Затем вопросительно поднял бровь и пальцем указал в сторону забора, за которым Гордей Гордеевич орал про то, какое нынче расчудесное утро.

Я кивнул.

– Понял, – сказал Гринёв. – Сделаем. Только, пожалуйста, не называй меня так больше, ладно? Ну можно же как-то по-другому сказать, не?

– А мне кажется, что это весьма остроумно, – хохотнул я. – Полиграф Полиграфович! Ну смешно же!

– Не очень.

– Полиграф Васильевич?

– Нет!

– Просто Полиграф?

– Да нет же, Скуф!

– Ну ладно, как скажешь…

А дело было, ясен хрен, не в отсылках на литературу, а в том, что Константин Васильевич на сегодня станет моим личным детектором лжи.

Ну то есть полиграфом.

Этот план созрел ещё вчера ночью. У каждого свой профиль, верно. Кто-то хорошо умеет лица ломать, а кто-то в мозгах копаться.

Поговорю я с Гордеем, и что? Буду гадать, врёт он мне или не врёт? Такое вот: «Сосед, ты меня уважаешь»?

Тогда как у меня, на минуточку, есть друг менталист. Причём друг настолько близкий, что решился приехать ни свет, ни заря на рыбалку, при этом до поры до времени не вдаваясь в детали и не задавая лишних вопросов.

– Очень надо, Кость, – просто сказал я, и Гринёв согласился.

Я решил разыграть всё примерно следующим образом: ко мне нежданчиком нагрянул друг, который тоже очень любит рыбалку, так что мы пойдём втроём. А о том, что этот самый друг является начальником Тайной Канцелярии Российской Империи, Верзилину знать совершенно не обязательно.

Портреты Гринёва в газетах не печатают. Ему незаметным по должности положено быть.

И вот за ловлей я буду потихонечку расспрашивать этого гада обо всяком, а Константин Васильевич скажет, где правда, а где нет.

Само собой, я – универсал и сам мог бы залезть Гордею Гордеевичу в мозги, с Дудкой же получилось. Однако не всё так просто. В то время, как воздействие Гринёва абсолютно незаметно, моё присутствие в чужой голове будет похоже на визит цыганского табора в уездную библиотеку.

– Знакомьтесь! – радушно крикнул я. – Это мой сосед Гордей Гордеевич, а это мой друг детства, Полиграф Васильевич.

– Очень приятно, – расплылся Гринёв в улыбке, искоса посматривая на меня. – Прямо вот очень приятно…

* * *

– Молоде-е-е-е-ец, – прошипела тварь.

Узкоглазый старик тут же отобрал у Скуфидонской телефон, а ещё двое принялись тщательно ощупывать её на предмет других устройств связи и прочих неожиданностей.

– Ты поступила очень мудро, – продолжило чудище. – Мы не блефовали.

Подобное существо Ирина видела впервые. Учитывая, кем был её брат, Скуфидонская уже привыкла к обилию магов-уников вокруг себя, да и сама отчасти была такой же, однако в очередной раз была поражена тому разнообразию и той выдумке, с которой сильная магия может преобразить изменить носителя.

Итак…

Банши?

Почему-то именно это слово приходило в голову при виде существа. В том, что это именно преобразившаяся Сю, Ирина не сомневалась ни разу. Несмотря ни на что, лицо было похоже. Да и голос угадывался без особых проблем. Однако что-то, что другое теперь были стилизованы под фильм ужасов.

Бледное чудище с непропорционально длинными и тощими руками. Слишком большое, чтобы быть человеком, метра три в высоту, да ещё и левитирующее над полом. Подол рваного платья и длинные чёрные волосы развевались во все стороны; развевались так неестественно и медленно, будто дело происходило под водой.

Кожа белая, как мел.

Глаза – один сплошной чёрный зрачок.

Рот в прямом смысле этого слова тянется от уха до уха, так ещё и усеян острыми зубами. Длинными и меленькими, как у щуки или барракуды. И, кстати, не факт, что в один ряд, проверять это не особенно хочется.

Ирина даже не стала гадать, что это за техника такая.

Способность к изменению тела, как у оборотня. Левитация, что может быть следствием уклона либо в стихийную магию воздуха, либо во что-то другое, что позволяет игнорировать силу притяжения. Явное и многократное усиление физических способностей. Щепотка некротической энергии, от которой волосы встают дыбом и, наконец, вишенка на торте – какая-то совершенно уникальная фишка, завязанная на акустике.

Крик.

Именно криком из этого уродливого зубастого рта чудище и вырубило Ксюшу Шестакову. В данный момент бессознательная альтушка висела покрой тряпочкой, зажатой в непропорционально длинных пальцах монстра.

Так… что же?

Древняя восточная мифическая бабайка – вовсе не мифическая? Да и не такая уж восточная, учитывая, куда эту тварь занесло. Мог ли один сильный маг с уникальной способностью стать основой для легенды?

Да мог, почему нет-то?

Интересно это всё, конечно. Познакомиться бы с этой хтонью при других обстоятельствах, поговорить, порасспрашивать, изучить… а там, глядишь, позаимствовать дар для какой-нибудь звуковой пушки.

Однако… увы.

Шестакова в заложниках, и Ира теперь, судя по всему, тоже. Вокруг, будто гиены, собираются члены клана Сколопендр, и даже Чао уже успел прихромать с верхних этажей. Хмурится на Скуфидонскую, кулачки жмёт, но до сих пор помалкивает.

– Отпусти девочку, – твёрдо сказала Ирина. – Таков был уговор.

– Уговор? – банши улыбнулась, и эта её улыбка… о-хо-хо, с такими физиологическими исходными данными любая улыбка станет жуткой. – Уговор был лишь в том, что я не убью эту мерзкую маленькую воровку…

– Воровку?

– Не бери в голову, – Сю передала шаманку своим людям, которые тотчас принялись вязать её на манер кокона.

«Антимагическими цепями», – смекнула Ира, которая по роду деятельности была насмотрена на подобные вещи.

– И что теперь? – спросила она, судорожно пытаясь придумать пути отхода. Драться – совсем не вариант. Скуфидонская и в полном артефактном обвесе вряд ли смогла бы потягаться с банши, ну а сейчас и подавно.

– А теперь мы поедем в Сингапур, – сказала тварь и внезапно обратилась обратно в Сю. – До тех пор, пока мы не покинем Российскую Империю, вам придётся ещё чуточку пожить. Ты будешь нашей страховкой. А она, – Сю ткнула пальцам в сторону шаманки, – страховкой того, что ты будешь вести себя хорошо.

* * *

Рыбалка у нас явно не задалась. Ну… хотя бы потому, что крики Гордея распугивали рыбу.

– Говори, с-с-с-сука!

– Нет!

– Говна собачьего ответ, – развёл я руками. – Костян, ломай его дальше.

– А-АААА-АААА!!!

Жалкий, взмокший, весь в грязи, мой соседушка корчился от боли на земле. Все грубые и силовые методы уже были испробованы и никакого эффекта не принесли, Верзилин стоически терпел боль и не кололся, а потому за дело взялся Гринёв.

Боюсь даже представить, какую агонию сейчас переживает его мозг. Какой гормональный фортель сейчас играет с ним его организм, в какую грустную, унылую и беспросветную точку пульсирующей боли сжался весь его мир.

Что ж…

Как мы дошли до жизни такой?

Да вот так. Обработка зятя сингапурского нефтяного магната началась сразу же, стоило лишь Гринёву и Верзилину пожать друг другу руки. Разговор с Иринкой оставил на душе какое-то гадостливое чувство, так что я решил форсировать события.

Без натужной тягомотины и лишней осторожности сразу же повёл разговор туда, куда мне нужно.

И так уж вышло, что мы даже до озера не добрались. Начали мудохать ублюдка в кустах, в нескольких метрах от шлагбаума в Удалёнку, именно там он впервые прокололся, когда ляпнул, что его жена и не жена вовсе.

А кто же тогда?

Глава триады.

Ну получай, стало быть, в душу. Первое откровение было случайным, Верзилин даже сам не заметил, как ему в голову проник менталист, ну а дальше уже пошло активное сопротивление, и добывать следующие ответы приходилось через силу.

Но так или иначе, за пятнадцать минут товарищ наговорил себе уже на несколько смертных казней.

И жена не жена, и тесть не тесть, и весь приезд – это прикрытие. На кой-хрен? О-о-о-о, вот тут меня ждал реальный сюрприз!

– Шестакова, – сквозь стиснутые от боли зубы процедил Гордей.

– Чего «Шестакова»?

– Ксения Константиновна… Шестакова… Разработки… Род… Тетрадь с чертежами… Тайнинское… Украла… Украла…

– Тише-тише-тише, – я присел на корточки, взял ублюдка за подбородок и чуть притянул к себе; взял бы за волосы, да вот… увы. – Давай поподробней, ладно? – попросил я. – Ну ты же понимаешь, что теперь придётся рассказать всё?

– Пошли к чёрту!

Я уж было дело подумал, что сейчас плюнет. Обычно в таких ситуациях по канону принято плевать, но Гордей Гордеевич как-то позабыл о законах жанра. Видимо, Стёпка так сильно выкручивал ему извилины, что Верзилину было совсем не красивых жестов.

– Ты заговоришь, – утвердил я. – Рано или поздно. А давай так? Ты сейчас не тянешь время, всё выкладываешь и всех сдаёшь, а взамен…

– ААА-ААА-АААА-А! – поднажал Гринёв.

– … взамен я гарантирую тебе жизнь. Возможно, даже колонию-поселение лет так-эдак через десять, если будешь себя хорошо вести.

– Шестакова… Шестакова… Шестакова…

Пот с лысины аж струёй лился, а глаза Гордея начали закатываться.

– Кость, потише, – попросил я, обернувшись в Гринёву. – Как бы не вырубился…

И тут:

– Осторожно! – крикнул тайник, указывая на Верзилина и…

Ох, ядрёна мать. Меня аж передёрнуло. Есть всё-таки в этих членистоногих тварях что-то такое отталкивающее, что может пронять любого. Татуировка Гордея Гордеевича вдруг ожила и материализовалась в сколопендру.

Сперва я подумал, что Верзилин врубил режим загнанной крысы, и сраная сороконожка сейчас кинется на меня, но…

– Лови её! Лови, Скуф!

…но прогадал.

Перебирая всеми сорока лапками, тварь рванула вверх по руке Гордея Гордеевича.

– Он себя убивает! – заорал Гринёв. – Останови!

И-и-и-и… эть! Стоило мне пришлёпнуть сколопендру, как вдруг хитин под ладонью будто бы растворился, и дальше сороконожка побежала по телу в качестве татуировки.

– Твою ж мать, – прошептал я и принялся тщетно ловить её дальше.

Пока дошёл до мысли, что нужно, наверное, вырвать кусок кожи хотя бы с частью рисунка, сколопендра уже добралась до шеи, а вырывать кусок шеи… ну так я только помогу ему самоубиться.

– С-с-с-сука, – прошептал Гринёв у меня за спиной, когда нарисованная сороконожка забежала Верзилину на лицо, а потом шмыгнула прямо в рот, исчезнув за губой. – Кажись, всё.

И впрямь всё…

В следующее мгновение Гордей Гордеевич выпучил глаза и заорал ещё сильнее. Левый глаз налился кровью, а затем – хлюп! – с противным чвяканьем сквозь глазное яблоко наружу вырвалась сороконожка.

Гордей затих. Сороконожка тоже повисла без движения.

Помер.

Н-да… Слыхал я и о мафиозных порядках, и о харакири, и о шпионах, которые в зуб себе капсулу цианида помещали. Но вот чтобы так. Жуть какая.

– Так, Кость, – поднялся я на ноги. – Ну ты уже понял, да? В Сакраменто засело бандформирование, надо брать.

– Конечно, понял, – Гринёв тут же схватился за телефон и начал кому-то набирать. – Сходил, называется, на рыбалку, – хмыкнул он, пока в трубке раздавались гудки.

А я задумался. Первым делом мысли потекли в сторону Шестаковой, что надо бы ещё раз поговорить с ней начистоту и собрать с неё действительно всю информацию, но тут вдруг похолодел.

Ира же прямо сейчас у них.

И…

Сахарница! Василий Иванович, ну твою же мать! Ну сахарница же!

– Алло, Кузьмич, – пешком до дома было меньше пяти минут, однако счёт, один хрен, шёл на секунды. – Нет времени объяснять! Сахарница под гжель! Та, которую Ира вчера весь вечер в руках крутила! Она где⁈

Сахарница была на месте…