Текст книги ""Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Глава 25

В один из будних дней, в самый разгар работы над очередной разработкой, в кабинет буквально ворвалась бледная Беатрис, что не на шутку меня встревожило.

– У нас крупные неприятности, – взволнованно затараторила женщина. – Партия вчерашних супов была порченной. Двое ребят пострадали. Тени тебя очень уважают, поэтому не стали выносить сор из избы. Но, Лиза, это Теневая служба! Суп был отравлен небольшим количеством слабительного! Ты понимаешь, чем нам это грозит?

– К чему готовиться? – от неожиданного известия перехватило дыхание и голос едва заметно дрогнул. Стараюсь собрать лихорадочно разбежавшиеся мысли в кучу и сообразить, откуда у детей может взяться слабительное и к чему эти шутки с Тенями?

– Нам могут инкриминировать попытку причинения вреда людям, находящимся при исполнении, – говорит полушепотом, словно боясь накликать беду на наши головы.

Именно в этот момент почтовая шкатулка тихо щелкнула, давая знать, что в ней появилось очередное послание. На конверте стояла печать портальной службы, приводя меня в замешательство. С этой стороны я подвоха не ждала, все счета оплачиваются с запасом, чтобы не остаться без транспортировки в случае превышения договорного лимита.

«Леди Эмилия фон Риштар, вынужден уведомить вас, что последняя партия обедов в количестве семи комплектов оказалась недоброкачественной. Пять сотрудников – из них четыре мага-портальщика – получили легкое расстройство желудка, что практически сорвало работу центральной портальной площадки. Претензий мы вам вменять на этот раз не будем, неприятные случайности возможны в любом виде деятельности, но повторное подобное происшествие заставит нас пересмотреть заключенный договор.

Надеюсь, что вы уделите проблеме должное внимание. С уважением…»

Я подала письмо Беатрис и взялась за амулет связи.

– Флин? У нас кое-что произошло, – дрожащим голосом я пересказала брату разговор с Беатрис и содержание письма, – приходи пораньше, если это возможно. Надо выявить шутника, пока ситуация не усугубилась.

Васила нашлась в личной комнате, где она безудержно рыдала. Рядом крутилась обеспокоенная Тесса, пытаясь подсунуть подруге кружку с водой, приговаривая:

– Василушка, Василушка, успокойся, ты не виновата. Мало ли что могло случиться! Дети сыпнули, они же не со зла. Ну подумаешь, травки перепутали.

– На моей кухне нет неправильных травок, – шептала Васила, икая от рыданий.

– Васила, возьми себя в руки, обед скоро. Ты не можешь быть в чем-либо виновата, среди домашних никто не пострадал. Давай, дорогая, – я присела рядом, крепко обняв Василу за плечи, – успокаивайся. Скоро придет Флин и все решит. Ты же знаешь, как он тебя любит. И мы тебя любим, девочки тебя обожают, Корка и Фырк тебе в рот смотрят, как любимой маме. Все, родная, бери себя в руки и пойдем подавать обед.

Я бормотала утешения, прислушиваясь к тому, как перестают содрогаться от рыданий плечи Василы и затихают всхлипы. Женщина глубоко и судорожно вздохнула, потерла лицо ладонями и решительно встала.

Слухи расползлись по дому со скоростью ветра. Обед прошел в штатном режиме, дети вели себя тихо, стараясь не расстроить Василу еще сильнее, в то время, как сама повариха словно задеревенела. На детей практически не смотрит, не улыбается, молчит. Дежурные и кухарята с ног сбивались, чтобы ей угодить, но привычной ласково-грубоватой похвалы не слышали, лишь вжимали головы в плечи под ее тяжелым взглядом, в котором читалось: «Это ты меня предал? Или ты? А может, ты? За что?». Особенно не по себе было девчатам, которые вдруг утратили привычную поддержку в виде советов убавить жар, поторапливаний с перемешиванием соуса или краткой похвалы за красиво поджаренные котлеты.

За столом взрослых витала гнетущая тишина. Все сочувствовали нашей любимице и все понимали серьезность ситуации. Кто мог вчера испортить суп? Это произошло уже после того, как все отобедали без проблемных последствий. Старшим дома было тяжело принять такую «шутку», которая совсем не была смешной.

Учитывая нервное состояние Василы, я решилась попросить Тессу побыть с нами до ужина, мало ли как дело повернется.

– Конечно, я останусь! – горячо заверила женщина. – Разве ж можно Василушку оставить в таком состоянии? Она всегда мне помогала, вот и моя очередь добром ей отплатить. Не переживайте, леди управляющая, я пригляжу за кухней.

Решив эту проблему, я покинула дом.

Флина ждала на улице, стоя на веранде и опираясь на перила, покрытые первым снегом, кутаясь от холода в зимний плащ. Позади послышался звук открывающейся двери и рядом устроился Ульх.

– Не верю я, что это наши, – озвучил дед мысль, которую я прокручивала у себя в голове. В воздухе поплыл терпкий запах табака. – Не по чести это, Эмилия, не разобравшись делать выводы.

– Поэтому я и вызвала Флина, чтобы не наговаривать ни на кого. Людей в доме много, доступ к кухне неограничен. И права Васила, таких трав в доме нет. Но зато у ребят, учащихся в столице, была возможность их раздобыть. Вспомните, как они шутили над Реджинальдом.

– Не верю! – мужчина качает головой, выражая свое непонимание. – А Васька? Что ж она творит? Она ж всех их винит… смотрит как… Тюфу! Слов нет просто! Вот же, баба!

– Для неё это непросто профессиональный удар и подмоченная репутация, – раздается с другой стороны удивительно спокойный голос незаметно подкравшегося Гевина, – а личное предательство. Она ж привязалась к ним, как к родным. А тут такое. Ничего, скоро всё прояснится. Вон и Флин идет.

В эту же секунду мы все ощутили привычные вибрации пространства, которые возникают при открытии портала. На меня снизошло успокоение: брат сейчас во всём разберется. За Василу он на лохмуты порвет кого угодно, а тут нужно просто выяснить, кто напакостничал и с какой целью.

Мужчина был хмур и неразговорчив, он толком даже не поздоровался, а моментально прошел внутрь дома. Даже не представляю, какой сейчас вокруг эмоциональный фон, но наверняка позитивных ноток там мало, так что Флину остаётся только посочувствовать.

Василу и Флина я застала в пустой кухне, тихо беседующими о происшествии.

– Пройдусь по дому, – стоило мне переступить порог кухни, сообщил Флин, давая понять, что поиск виновника начинается прямо сейчас.

Проверка была недолгой, братец был отличным специалистом в своей области. Васила даже не успела чай допить, как я получила по эхо-связи известие, что всё закончилось. Однако, результатами брат радовать не спешил.

Вместо этого задумчивый Флин вновь появился на кухне, а за ним и все сотрудники.

– Среди воспитанников я никого подозрительного не обнаружил. Есть кое-какие шалости, но к текущей ситуации никакого отношения они не имеют.

На лицах сотрудников читалось явное облегчение, а Васила, которая приготовилась к неприятным новостям… растерялась.

– Но кто же тогда?

Флин собирался ответить, но вдруг замер, не проронив ни звука, уставившись на дверь. На него смотрели с удивлением, так и не получив нормального ответа, пока эта самая дверь не распахнулась. В дверном проеме стояла Тесса с двумя вёдрами, полными свежих овощей.

Флин с нашей новой кухаркой ранее не пересекался. Уходил на работу он рано, а возвращался поздно, ближе к отбою. Тесса же находилась в доме во время его отсутствия.

Брат вежливо поздоровался и замер, изучая Тессу, словно привороженный. Кухарка расцвела от внимания эффектного мужчины. Флин вернулся к нормальному состоянию спустя несколько минут и задал вопрос, который женщина точно не ожидала услышать:

– Зачем Василу подставила?

Народ ахнул. Меньше всего мы ожидали подвоха с этой стороны.

– Что ты несешь? – гневно возмутилась Тесса. – Да как смеешь…

На кухню опустилась тишина. Каждый из присутствующих стал свидетелем работы сильного менталиста. Даже мне, его сестре, стало жутко от произошедших с женщиной метаморфоз. Её лицо разгладилось, взгляд остекленел, а сама она представляла из себя куклу-робота, реагирующую лишь на команды кукловода.

Все понимали, что Флин кастует свою невообразимую магию и Тесса находится под его влиянием.

– Отвечай на вопрос, – голосом, в котором отсутствуют какие-либо эмоции, приказывает Флин.

– Хочу место её занять. И сыта, и жилье бесплатное. Свой домик бы приезжим сдавала, денежку внукам на обучение откладывала.

– А Васила?

– А что мне Васила? Да любая кухарка, чтоб командовать на такой кухне, душу продаст! Устроится где-либо, не помрет.

– С подмоченной репутацией? – задаю вопрос.

– Вон, оборванцев этих наберет и едальню откроет. Небось, деньжат-то подкопила, не тратимши. И комната ей, и кухня. И жалованье больше, чем у городского повара в ресторане. Даже одежда, и та дармовая! Дети ей руки лижут, управляющая слезы-сопли подтирает. А за что? За то, что голодранцев ремеслу учит? Все им готовенькое, безродью, и учеба прямо на дому, да в столице. И еда от пуза! Да мои дети морскую рыбу за всю жизнь пару раз едали, а этим – три раза в неделю! Я пока своих поднимала, по четыре часа спала, как они растут не видела!

– Тесса! Мы же с тобой у одной плиты стояли. Наши дети из одной тарелки ели! Чем тебя сироты обидели? Нашим детям так пахать не пришлось, как эти пашут. Нашим детям мы будущее выгрызали, а эти сами жилы рвут. Ты чему позавидовала? Тому, что их учат? Так они еще и работают! А может, их на улицу выкинуть, чтоб они у тебя воровать пошли? Так тебе спокойней будет?

– В прислуге их место, у порожка. Чтоб помои выносить грамоты не надо, – и столько снисходительности в голосе, что понятно стало, что и «у порожка», по ее мнению, большая уступка.

В этот момент влияние Флина ослабло и взгляд Тессы приобрел ясность. Женщина осознала, в какую историю влипла.

– Ты что в суп влила, окаянная? – Васила схватила со стола поварешку и двинулась в сторону подруги, но Гевин вовремя перехватил разъяренную женщину. Только женских драк нам тут для полного счастья не хватало.

– Отвар жостера. Никого не потравила, я же себе не враг, такую золотую жилу губить. Тебя б поперли, и всё наладилось мигом.

– Пострадали шесть человек. И все находились на королевской службе, – Флин говорил «канцелярским» стилем, давая понять, что в эту минуту он тоже при исполнении. – Вам не повезло, среди них были королевские Тени. А у Теней большие возможности. Их целители сразу определили, что в супе слабительное, слабенькое, к счастью. Так что я вполне могу отдать вас под суд. Пойдете, как проходимка и разбойница, по уложению «осознанный вред здоровью».

Я чувствовала, что Флин умышленно сгущает краски, никуда он Тессу не сдаст, времени на нее пожалеет. Но даже испуг поварихи, осознающей какую яму она сама себе вырыла уже дарило чувство отомщенности. Васила лишь качала головой, но переосмыслив свои взаимоотношения с подругой, задала вопрос:

– Кража в таверне твоих рук дело?

– Надоело быть у тебя на подхвате, когда я и сама не хуже готовлю, – заявляет Тесса без капли стыда.

По эхо-связи я услышала, как Флин выругался, глядя на побледневшую Василу, готовую хлопнуться в обморок и похожую на побитого щенка.

– Васила, ты чего разнюнилась? – неожиданно жестко спросил он, без единого намека на сочувствие. – Ты эту… всю жизнь за собой волокла. Да будь она лучше, не таскалась бы за тобой, своей дорогой уже давно пошла. Только она во всем тебе уступает, вот в ней зависть желчью и разливается. Плюнь и разотри. Я найду способ, как ее наказать. Из таверны она ушла, значит, без работы теперь. Вот пусть и докажет себе, какая она мастерица.

«Память ей подчищу. Не вполне законно, но эффективно и экономит время. Будет жить и маяться стыдом да попытками вспомнить, что же она натворила».

Меня передернуло от планов братца. Да, такую занозу в совести носить – это наказание похлеще года исправительных работ.

Так Тесса оказалась на городской портальной площадке, уставшая и непонимающая, что она там делает и как оказалась в этом месте. Портальщиков предупредили, что для приюта она теперь «персона нон грата».

Когда Флин уводил Тессу, Васила горько вздохнула и пробормотала:

– Кажется, мне следует извиниться перед детьми.

– А мне дать наставление выучиться так, чтобы всяким Тессам и в голову не приходило рот открывать, – Гевин встал со своего места, поправил форму и приобнял Василу. – За защитным контуром таких Тесс каждый второй. Пойдем, думаю, вместе у нас это лучше получится. Разговор предстоит непростой.

Глава 26

Конец осени и начало зимы выдались пасмурными и серыми. Туманно, сыро, и практически без снега. Это приводило меня в уныние. Я скучала по белой зиме. По моему личному календарю близился земной новый год. В этом мире новогодьем считается первый день весны. К сожалению, этот праздник я проведу не дома – меня ждал королевский прием, будь он неладен. А душа просила домашнего праздника.

Мы все устали за эту осень… период выдался суматошным для каждого из домочадцев, будь это хоть воспитанники, хоть наставники. Я даже пару раз забыла про ежемесячный праздники, где мы потчевали наших именинников. Выручала Лиена, помнившая про все дни рождения воспитанников. Зато удалось организовать обещанную экскурсию для шкодят, которую они заслужили еще в период осеннего кулинарного конкурса. Паула, Марьяна и Беатрис, при поддержке Девиса и Ульха справились без моего вмешательства, выгуляв всю младшую группу в приморский город, где была выставка всяких морских чудес. Заодно и сами развлеклись. Вернулись они не с пустыми руками… теперь у нас в доме есть небольшой аквариум, для которого несчастный Девис регулярно таскает морскую воду. До сих пор не понимаю, как детям удалось его уговорить! Стоит отметить, аквариум стал самой главной достопримечательностью дома.

А чтобы эти походы не разоряли кошелек – наладили поставки фруктов и рыбы.

Учеба шла полным ходом по всем фронтам. История с пари легла за основу ещё одного направления. Хоть дети и учатся считать, но они абсолютно не способны адекватно оценивать денежные средства. Как бы мы ни стремились к образованию, практическая сторона остается за пределами их опыта. Дорого, дешево, выгодно, убыточно, качественно или нет, эти понятия для них пока – «терра инкогнита». Максимум, что им доступно – цены на овощи, которые мы покупаем в деревне. Из наших только Фырк шустро ориентировался в этом вопросе, на улице и не такому научишься. Пробел в знаниях подтверждался историей с вечно порванной формой змееловов. Несколько дней подряд мы со взрослыми пытались выработать примитивную «систему ценностей» для детей, чтобы дать им хоть какие-то ориентиры. Например, книжка стоит пять средних монет, на эти деньги можно купить три мешка картошки или переночевать в приличной гостинице. Гевин и Ульх объясняли парням прямо в мастерской, за какую шкатулку, каких размеров и какого качества можно выручить эти самые пять монет. То же самое проделывали и швеи, и Васила. В общем, практиковались как могли, а главное, всё это было как бы мимоходом.

Насколько будущие маги трудно делали первые шаги в новых для них условиях, настолько я наслаждалась каждой проведенной в Академии минутой.

Кафедра экспериментальной артефакторики, занимающаяся изучением древесины Грух, приняла меня с распростертыми объятиями. Разумеется, я не ждала, что мне откроют все секреты и техники по работе с уникальным материалом, но надеялась хотя бы на перечень свойств. Таблицу свойств я получила, и в свободное время переписывала информацию, но ещё мне позволили наблюдать за мастерами и перенимать опыт.

Заведующий кафедрой, магистр Закери Стилус, очень заинтересовался моими взбивалками. У старичка было хобби – переносить бытовые заклинания в артефакты, можно считать, что мы нашли друг друга. Прозвище Стилус он получил за мастерство владения этим инструментом. Футлярчик со стилусом из самой лучшей гномской стали, висел у него на груди, как очки на цепочке. Говорили, что Закери может сделать большинство стандартных артефактов прямо на коленке. Когда я рассказала Закери про идею посудомойки, он счастливо засмеялся.

– Наконец-то я дождался единомышленника! Деточка, я рад, что ты к нам вернулась. Твое руническое письмо до сих пор показывают студиозусам в качестве примера идеального исполнения. Мы с твоим покойным учителем, магистром Найветином, часто тебя обсуждали, когда ты ещё была студенткой. Он считал тебя выдающейся труженицей, но умолчал про столь богатое воображение! Надо же, посудомойка – артефакт. Придумала же. Те, у кого магия есть, заклинанием пользуются, а у кого нет – руками.

– Вот я и хочу упростить работу для обычных людей. Это сколько часов для учебы выделить можно! Стазис-ларями же все пользуются.

– И часто вы посуду моете, леди?

– Надо будет, тарелку не выроню, – отшутилась в ответ, – у меня учеников полон дом. Они на рутинную работу свое время тратят, а мне жаль, вот и хочу помочь. Одно устройство – и три человека свободны!

Музыкальная шкатулка тоже произвела впечатление. Наставник Закери, или просто – наставник, подивился моему воображению и посоветовал делать фантомные камни не из теплового кварца, так как он истирается, а из недорогих поделочных, вроде горного хрусталя или хризопраза. Можно из любых камней, но лучшего звучания проще добиться от камня с однородной структурой. Помнится, самая первая, найденная Беатрис шкатулка, содержала камни то ли из оникса, то ли из яшмы, в голове не отложилось. Наставник же и порекомендовал не делать заготовки самой, а заказывать. По сравнению с ценой изделия, стоимость заготовок – сущая ерунда, время дороже.

Занятия на факультете воздуха были полезны и важны. Как оказалось, у меня масса амбиций, как у мага. Четвик и декан умело разводили меня на слабо, что ускоряло процесс обучения. Вместе со мной на факультет воздуха попал наш Гэри, чему я, признаться, была удивлена. Земля больше соответствовала его бытовым наклонностям. Парень страшно гордился, что он мой «коллега». Я тоже была довольна, будет с кем в доме поболтать на тему магии воздуха. Наблюдая за тем, как Гэри учится брать под контроль свою магию, я перенимала некоторые приемы, особенно дыхательные, которые позволяли экономить резерв. Флин просто не мог научит меня этому – специфика стихии.

Часто я попадала на дополнительные занятия со старшекурсниками-погодниками. Не самая престижная, но самая востребованная специализация. Для пятого-шестого уровня – верный кусок хлеба с маслом. С этими ребятами мне повезло подружиться. Среди них были и дети из крестьянских семей – вот кто понимал важность управления погодой, как никто другой.

На кафедре земли наших ребят приняли очень хорошо. Юную Нею опекали все, особенно девушки, на которых неискушенная Нея смотрела как на кумиров. Еще бы! Третьекурсницы – это уже, считай, магички. Уверенные в себе, раскованные, целеустремленные. Я тихо радовалась тому, что нашим одаренным повезло окунуться в эту атмосферу учебного азарта и веры в будущее. Ведь если у мага, пусть третьего-четвертого-пятого уровня нет будущего, то, как говорится, «сам дурак»!

Благодаря одаренным соколятам образовался некий узкий круг молодежи с разных направлений магии. Я задумала с их помощью сделать настоящий Новый год в русских традициях. Ребятам победнее все равно приходится куковать выходные в столице, до дома далеко. Вот приглашу их к нам и будет у нас снежная горка. И Ледовый городок. Маги-погодники нам в помощь!

Первым, с кем я поделилась идеей Нового года, был Димка. Общий секрет настолько вдохновил подростка, что у него словно крылья за спиной выросли. Окружающие, откровенно говоря, не понимали его веселости или интригующих фраз типа «Рано, потом всё узнаешь!», а сам Димка то и дело вспоминал разные новогодние забавы, которые мы обсуждали по вечерам в кабинете. Пока обдумывали новогодние игрушки, подросток вспомнил свое детское увлечение оригами. Технология вспоминалась со скрипом. Всё, что я могла смастерить из бумаги – самолетик и кораблик. Димка пыхтел и фыркал, но результат был далек от идеального.

Флин завистливо наблюдавший за нашей увлеченной возней не выдержал и сказал:

– Димка, наконец-то, в твоей голове не обрывки заклинаний и немнемонические стишки на правописание. Довольно бумагу портить, садись ровно, помогу вспомнить.

В течение получаса, с помощью Флина, сын сложил аиста, жирафика и прыгающую лягушку.

– Остальное – завтра, – прервал сеанс Флин, – иначе спать плохо будешь.

– Надо же, – удивился Димка, – я с детства этим не занимался, а жирафик у меня никогда не получался.

Я хмыкнула: «детство» по понятиям Димы было в возрасте семи-восьми лет, а сейчас парень считал себя уж очень взрослым, отчего в его голосе периодически проскальзывали снисходительные нотки.

Надо ли говорить, что гостиная и детская превратились в мастерскую оригами. Тута и Габи выказали особую заинтересованность и сноровку. Они-то привели и ко мне Амирчика в качестве буфера и для моральной поддержки. Все знали, что с Амиром у меня сложились особые отношения. Точнее сказать, Амир, со свойственной ему немного нахальной непосредственностью, легко пересекал черту, за которой я переставала быть строгой управляющей и становилась просто женщиной, которая не прочь повозиться с малышней. Впрочем, шебутная Тута тоже не слишком тушевалась. Короче, эта троица парламентеров потребовала от меня работу. Малыши пожелали заработать дополнительные баллы.

– А на что вы их потратите? – спрашивала я, пытаясь сообразить, что можно поручить пятилеткам не напрягая воспитателей дополнительной нагрузкой.

– Как на что? Нам нужна цветная бумага. Много разной цветной бумаги. Шон обещал показать, как складывать дракона и сердечко, они же не могут быть одного цвета?

– Фью, фью, фью, – поддержала подружку Габи, убедительно насвистывая, что да, решительно не могут!

Так мне удалось воплотить давнюю идею, придуманную еще на острове. В упаковку с комплексным обедом теперь добавляли бумажную салфетку из рыхлой бумаги, которую Беатрис купила как брак. Бумага предназначалась для упаковки дорогих шелковых нарядов в модном столичном ателье. Она была плотнее, чем наша привычная земная салфетка, но нежнее, чем обычная бумага. И досталась нам почти даром. Нарезали эту бумагу на квадраты старшие, а мелкие складывали из квадратов треугольники. Это был их собственный выбор и вклад в формирование нашего бренда. Одноразовые столовые приборы пока изобрести не удавалось. Я решила дождаться случая, который натолкнет на решение.