Текст книги ""Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Соавторы: Максим Злобин,Ярослав Горбачев,Вова Бо,Ирина Итиль,Диана Рахманова,Валерия Корносенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 304 (всего у книги 350 страниц)

Не у кого спросить. Никто из старейшин до сегодняшних дней не дожил. Нинель только помнила, что ребёнок должен быть мужского пола, и что семья Черепановых, как сотрудники той самой Академии рассматривались как самая вероятная кандидатура усыновителей после смерти Ангелины.

Да и имя парня как бы, намекало. Или нет?

Церковь вообще переживала не лучшие времена и разваливалась буквально на глазах. И теперь она, – Нина Аскольдовна, – была в последней сотне последователей культа, в котором некогда состояли десятки тысяч человек.

Церковь Ада.

Возникла она на британских островах, но после переползла на русскую почву, где продолжала, правда, носить гордое старинное название.

Чурчхела, от английского «Church Hell».

Чего хотела Чурчхела? Власти и денег. Денег и власти. Но преимущественно всё-таки власти, потому как деньги в системе координат нового миропорядка не будут играть никакой роли. Они хотели заранее выслужиться перед демонами, которые рано или поздно всё равно придут в этот мир, и занять достойное место в пищевой цепочке. Ну или как минимум не сгореть в адском огне вместе со всеми…

В чём заключалась главная доктрина Чурчхелы?

Да ничего особо нового.

Мир подлежит уничтожению. Люди – грязь. Трещины – порталы меж миров, в основном скучных и одинаковых, но где-то там, среди бесчисленных реальностей, существует Ад.

Пока что, – к великому сожалению Чурчхелы, – демоны могут заглянуть в этот мир только в качестве бесплотного духа, а вот попасть сюда физически никак нет.

Не получается.

Для этого нужно приглашение хозяев дома. Нужно, чтобы дверцу кто-то распахнул изнутри. Впустил.

И потому-то Церковь Ада и пошла на эту авантюру. Они хотели вырастить ребёнка демона и человека, который сможет открыть портал изнутри и начать вторжение.

Как они дошли до этого?

Опять-таки спросить не у кого. Культу уже несколько сотен лет, а его основатели были довольно скрытными товарищами. Однако факт есть факт. У Чурчхелы получилось посадить демоническое семя в чрево девственно-чистой Ангелины Чертановой. И спорить с тем, что у них получилось – откровенно глупо.

А вот потом что-то пошло не так.

И, как знать? Возможно, это был их единственный шанс. Возможно, что после провала демоны сочтут всю Церковь жалкой горсткой неудачников и не пощадят наравне с другими, когда настанет час их господства на этой земле.

Впрочем, они и так уже давно не выходят на связь ни с кем из сторонников Чурчхелы. Ни вселением, ни через сны, ни даже через знамения, описанные старейшинами в трактатах.

– Говно, – очень точно обрисовала всю ситуацию Нинель Аскольдовна, выпила ещё глоточек и поставила коньяк на место.

И тут же раздался стук в дверь.

– Войдите!

В кабинет проник ещё один студент.

– Ах, это ты, – устало вздохнула Нина Аскольдовна. – Ну, садись…

– Спасибо!

Полысевший уже в двадцать, неврастеничный студент Максимка – один из немногих, кто пользовался услугами штатного психолога не по обязательствам, а по велению сердца.

– Ну что там у тебя опять?

– Кажется, я выбрал для себя не ту профессию, – сказал Максимка, а затем нервно и на грызунковый манер отгрыз себе ноготь. – Кажется, геология вообще не для меня. Это вовсе не то, чего я хочу от жизни. И от этого становится страшно, и тревожно, и…

– Бла-бла-бла, – не таясь сказала Нина Аскольдовна, потому как лысый уже завёлся и не слышал никого, кроме себя.

– … мне кажется, что на самом деле я хочу писать книги. У меня даже задумка есть. Представьте себе альтернативную Российскую Империю, только она не Империя вовсе, а федеративная республика, и магии в этом мире нет вообще, и…

– Ох, Максимка, – покачала головой психолог. – Какой же ты долбо…

Вз-вз! – Нина Аскольдовна не договорила, потому как в этот момент на телефон пришло сообщение с особым сигналом. Сигналом, который стоял исключительно на членов Церкви. А, стало быть, это что-то очень и очень важное.

– … только я боюсь начинать один, потому что… ну… потому что не знаю почему. Но у меня есть один знакомый, который предлагает поработать вместе. Саша. Он немножечко токсик, но…

– Завали! – крикнула психологиня, прочитав сообщение, и в голос расхохоталась. – Ах-ха-ха-ха!

– Ээээ…

«Мы ошиблись», – писал брат Тихон, – «Я видел пришествие Его! Собственными глазами я узрел, как Он пробудился!»

– Ну наконец-то! – Нина Аскольдовна вскочила с кресла. – Наконец-то, твою мать, наконец-то! Да! Да-да-да! ДА-ААА-АА! Ах-ха-ха-ха-ха!

– М-м-м… Нинель Аскольдовна, так что вы думаете насчёт… э-э-э… вы вообще меня слушали?

Вдоволь отсмеявшись, психологиня смерила Максимку презрительным взглядом и сказала:

– Ты даже не представляешь себе, насколько ты жалок. Ты даже не представляешь, насколько все вы жалки. Но ничего. Ничего, – улыбнулась она. – Скоро каждому воздастся по заслугам, и такой биомусор, как ты, наконец-то займёт своё место. Скоро этот мир захлебнётся в крови.

– Угу, – кивнул Максимка, чуть подумал и спросил: – А вы точно психолог?

* * *

На всякий случай мы ехали очень и очень быстро. Я даже срезал по полю, сознательно ушатывая подвеску. А её ведь ещё после угона альтушками стоило бы проверить. А хотя… зачем мне теперь что-то проверять? У меня теперь свой личный механик есть. Так что как только всё успокоится, припрягу Шаму проверить джип вдоль и поперёк…

Но!

Это всё херня!

Неуместные мысли, которыми я пытаюсь отвлечься от главного!

Потому что мало ли, блин, что!

Формулировка «неопознанные монстры» напрягала, а больше мне патрульный ничего не рассказал. Так что это действительно может быть что угодно и… нет, я не боюсь монстров. Ни опознанных, ни неопознанных, ни даже опознанных наполовину.

Не боюсь я ни за альтушек, ни за наглухо бронированную барбухайку, ни за свой джип, ни даже за покупки, что лежат в багажнике. На дом насрать, на кабриолет тоже, и даже на Харлама Давыдова три кучи – всё это дело наживное.

А вот за Анфису, Кузьмича, деда Макара, председателя, председателеву тёщу, да и за всех-всех-всех остальных я сейчас переживал как никогда прежде. Они-то не одарённые и за себя в случае чего не постоят.

А я здесь.

А они там.

Вот ведь засада!

В контролируемом заносе я прошёл сквозь шлагбаум на въезде, также закрытый по случаю неведомой угрозы, выровнял машину и погнал по улицам Удалёнки, высматривая предполагаемую хтонь.

Хтонь не высмотрел, зато в остальном странностей хватало с перебором.

Поверх заборов я видел перепуганных жителей Удалёнки, которые лезли на крыши, явно спасаясь от чего-то или кого-то. Все участки были наглухо закрыты, а где-то даже забаррикадированы всяческим садовым хламом.

А вон дед Макар!

И тоже на крыше!

Снял с шеи золотую цепь, раскрутил её на манер пращи и метнул куда-то вниз. Тут я резко дал по тормозам, так что барбухайка едва не вошла мне в задницу.

– Макар Матвеич! – крикнул я, опустив окно. – Что случилось⁈

– Кабачки! – крикнул в ответ дед.

– Какие ещё кабачки⁈

– Зелёные! – тут Макар стащил с пальца увесистый золотой перстень, подкинул его на руке, прикидывая, что да как, а затем размахнулся и запустил со всей дури в кого-то, до сих пор мне невидимого.

– Кабачки, – пробубнил я себе под нос. – Зелёные.

Так…

Мысль первая – на Удалёнку напали монстры-менталисты, которые сводят людей с ума и пускают мороки. Мысль вторая – какая-то растительная хрень по Лёхиной части, которая пускает ядовитые пары, вот обдолбанные люди и страдают вовсю от галлюцинаций. Мысль третья…

Мысль третья оформилась ровно в тот момент, когда на капот моего джипа запрыгнул кабачок.

И впрямь зелёный.

С глазками.

И ещё с четырьмя ногами, которые заканчивались маленькими такими раздвоенными копытцами.

Кабачок покрутился вокруг своей оси, цокая и царапая капот, как грёбаный голубь, а потом истошно заверещал. Тоненько так, противно, меня аж пердёрнуло.

Ну… как бы… ладно, согласен, это действительно монстр. Вот только с таким монстром справится даже ребёнок, в чём проблема-то? – именно так думал я до того, как сплющил маленького визглявого мерзавца в тисках сырой энергии.

А вот потом…

Потом я своё мнение резко поменял.

Каждое кабачковое семечко, брызнувшее мне на лобовое стекло, внезапно набрало массу буквально из воздуха и превратилось в ещё одного глазастого и ногастого кабачка. Итого их у меня на капоте теперь тусовалось штук пятьдесят, а то и все семьдесят.

– Охренеть, – сказал я и на всякий случай включил дворники…

Глава 8

Дело плохо.

Очень и очень плохо.

Вот уж не ожидал, что монстр весом в половину килограмма, а то и меньше, без рогов, клыков, когтей, шипов и каких-либо боевых магических способностей на деле может оказаться гораздо опасней всего того, с чем мне доводилось иметь дело прежде.

Честно говоря, я даже занервничал.

Лич по сравнению с этим чёртовым кабачком – просто щенок. Проходной злодей, не стоящий абсолютно никакого внимания.

И если кому-то сейчас кажется, что я иронизирую или шутки шучу, то нихрена подобного. Просто если думать чуть шире и чуть дальше, то вывод напрашивается сам собой. И вывод этот неутешителен…

Маленький визжащий уродец ничто иное, как предвестник апокалипсиса.

Как бы кто не относился к научной фантастике, а имеет место быть, и в детстве я перечитал много всякого. А потому очень хорошо помню один из предполагаемых сценариев конца света под названием «серая слизь».

Правда, в оригинале фантасты предполагали, что всю материю пожрут вышедшие из-под контроля нанороботы. Не пожрут, точнее, а пересоберут в собственные копии. На деле же всё оказалось чуть более… по правде говоря, я даже слова нужного подобрать не могу.

Всрато?

Упорото?

Или всрато-упорото, – почти как любо-дорого, ага.

Никаких нанороботов не понадобится.

Грёбаные кабачки множатся даже не в геометрической прогрессии, а гораздо стремительней. И если я сейчас срочно что-то не придумаю и не пойму, как справиться с этой заразой, то миру настанет конец.

Скоро.

Очень скоро; гораздо быстрей, чем кажется.

Западное полушарие, возможно, поживёт ещё несколько дней, а вот у нас завтрашний рассвет встречать будет уже некому. Гигатонны кабачковой массы похоронят человечество под собой, а самую невезучую его часть просто выпихнут в открытое море.

И лучшее, что я могу сейчас сделать, так это ни в коем случае не…

– Не трогайте их! – услышал я голос Кузьмича где-то вдалеке.

Ага…

Значит, не я один пришёл к тем же выводам. Вильгельм Куртович Зеехофер всё-таки человек образованный, опытный, и критическое мышление у него развито наравне с чувством прекрасного.

– Не трогайте! – прозвучало вновь и Кузьмич появился из-за угла. – Не обижайте кабачков!

Что ж…

Кажется, я немного поторопился с выводами. И камердинер вовсе не собирался помогать мне предотвращать кабачкапокалипсис, а просто захворал головой на нервной почве. Ну… а как иначе объяснить его внешний вид?

Рубашка с коротким рукавом в бело-голубую крупную клетку, коричневые шорты на подтяжках, белые гольфы по колено и чудная шляпа с узкими полями. С узкими полями, да ещё с пером.

На шортах особенно хочется акцентировать внимание, потому что…

Короткие они были.

Очень короткие.

У меня тут же возник диссонанс. Хотелось вырезать эти шорты из текущей реальности и поместить их туда, где им должно быть самое место – то есть на пятилетнем пацанчике, который роется в песочнице.

Да и вообще я уверен, что не надо мужику в возрасте Кузьмича оголять ноги так сильно выше колена, – если речь, конечно, идёт не о плавках. Смотрится это максимально странно и в какой-то мере вызывающе.

Ну а особенно учитывая тощие, бледные и волосатые корявки моего камердинера.

Так…

Что ещё?

Отдельного упоминания заслуживает аксессуар Зеехофера, который на манер женской сумки болтался на лямке через плечо. Миниатюрный такой, совсем маленький аккордеон. Или гармонь. Или баян… не уверен, никогда в них не разбирался.

Ну и, короче говоря, вот…

– Не убивайте кабачков! – кричал Кузьмич, бегая по Удалёнке в костюме альпийского пастуха с баяном наперевес. – Это на праздник! Это сюрприз! Спас! Спас! – а затем вообще на родной язык перешел. – Zukkinifest! Schönen feiertag!

О-хо-хо…

В другой ситуации я бы поржал, но сейчас аж сердце защемило. Чёрт… как же резко всё это произошло. Как будто тумблер переключили. Щёлк! И вот оно, сумасшествие. Получите, распишитесь.

Технически ты ещё жив, но по факту жизнь твоя уже закончилась.

Какая там, блин, магия? Какие трещины? Какое, в жопу, мироздание? Человеческий мозг – вот настоящая загадка, над которой учёным ещё биться и биться. Ладно… о Кузьмиче я позабочусь. Сделаю так, чтобы остатки дней Вильгельм Куртович провёл достойно.

Для старика ничего не жалко: лучшие клиники, лучшие доктора, лучшие условия. И только пусть попробуют накачать Зеехофера какой-нибудь дрянью или кинуть в комнату с мягкими стенами… пусть только пальцем тронуть его попробуют.

Не прощу.

Но!

Прежде чем строить планы, нужно предотвратить конец света. Этим и займёмся.

– Группа «Альта»! – я выскочил из джипа и жестом приказал девкам покинуть барбухайку. – На выход! Всем!

Стоило мне только ступить на дорогу, как об ноги уже тёрлись несколько кабачков, а ещё парочка прошмыгнула в салон и теперь скакала там по сиденьям, истошно вереща. Вот их настоящее оружие – навязчивость и неимоверная бесячесть. Визжат так, что хочется ногой пнуть прям промеж глаз, а им ведь только того и надо!

Альтушки тоже вылезли наружу.

– Василий Иванович! – раздался крик за спиной; это Кузьмич заприметил нас и бросился навстречу.

– Фонвизина, – сказал я, стараясь понадёжней скрыть свои эмоции, – Шестакова. Уведите Кузьмича в дом и хорошенечко свяжите. Если будет сопротивляться, разрешаю применить магию, но только аккуратно. Прошу понять правильно. Я бы и сам, но… просто не могу на это смотреть.

– Да, Василий Иванович, – кивнула Сиятельство, хлопнула шаманку по плечу, и вместе девушки рванули исполнять приказ.

– Эй! – услышал я крик Кузьмича. – Что происходит⁈ Что вы делаете⁈ Василий Иванович, куда они меня тащут⁈ Василий Ива-а-а-аныы-ы-ы-ыч!

– Прости, Кузьмич, – прошептал я. – Это для твоего же блага.

Ну а нам пора бы начать что-то предпринимать.

– Всем ясна ситуация⁈ – уточнил я.

Альтушки кивнули, дескать, ясна, но я на всякий случай всё-таки уточнил:

– Монстров ни в коем случае не трогаем! Они от этого размножаются.

Ну а дальше… Дальше я пока что не мог сообразить, что приоритетней – найти трещину и приступить к закрытию, пока оттуда не повылезали новые монстры, или же взять под контроль популяцию тех, что уже вылезли.

В идеале, конечно же, делать всё это одновременно. А ещё послать гонца к Лёхе, чтобы тоже поучаствовал.

Нам срочно нужно соорудить карантинную зону.

Удалёнка окружена перелесками с трёх сторон, и было бы очень полезно, если бы Чего контролировал периметр. Не убивал, само собой, но задерживал. Зверями, топью или пленом из какого-нибудь вьюна… вообще плевать, главное результат. На поле кабачкам делать нечего, они туда не пойдут, а взять под контроль дорогу несложно.

Вот и решили, значит.

Но сперва нужно сделать кое-что ещё:

– Ромашкина! Смерть! Бегом по соседям! Нужно обойти каждый дом и проинформировать всех о том, чтобы не вздумали трогать кабачков, как бы им того не хотелось! Скажите, что это приказ Скуфидонского!

– А-а-а-а, – неловко протянула Смерть, кивая на соседний участок.

А на соседнем участке Макар Матвеевич очень дорого отдавал свою жизнь. В ход пошли перстни с левой руки. И, кстати, дед так рьяно скакал по крыше, что кое-где его хвалёная черепица уже посыпалась. Вот-вот навернётся, ассасин старый.

– С Макаром я разберусь сам. Всё! – рявнул я. – Исполнять!

Смерть с Ромахой не сговариваясь рванули в разные стороны, а у меня в подчинении остались Стеклова и Дольче. План А и план Б соответственно.

– Татьяна?

– Да, Василий Иванович?

– Дело явно по твоей части. Ты можешь усмирить эту отвратительную флору?

– Уже попыталась, Василий Иванович, – виновато ответила Стеклова, да и в целом выглядела, как в воду опущенная. – Они не слушаются.

– Совсем?

– Совсем, – Стеклова чуть задумалась, подбирая слова. – Они не то, чтобы не слушаются. Я до них дотянуться не могу. Не чувствую их, как часть экосистемы; они как будто бы сами по себе.

– Понятно. Тогда пеленай их каким-нибудь виноградом, чтобы не разбегались. Дольче⁈ Твой выход! Прикажи им!

– Хорошо, – кивнула Чертанова. – Я попробую. Кхм-кхм… СТОЯТЬ!

Прогрессирует девка.

До покойного Оскаровича ей ещё как до Орды гуськом, но я уже чувствую воздействие. Причём… я чувствую, а вот кабачкам асболютно похеру. Как скакали вокруг меня, так и скачут. Один даже по штанине вверх полез, так что пришлось его аккуратно стряхнуть.

– СТОЯТЬ, Я СКАЗАЛА!

Дольче закрыла глаза, сконцентрировалась и навалила контроля. И всё тщетно.

– Нет, – сказала она. – Я тоже их не чувствую, не могу пробиться. У них как будто бы мозгов нет.

– Конечно нет! Они же кабачки…

– М-м-м-м, – настала очередь Дольче обратиться к искусству формулирования мыслей. – Я неправильно выразилась. Мозги у них есть, но они как будто бы одни на всех.

– Рой? – уточнил я. – Коллективное сознание?

– Очень похоже на то.

– А откуда они управляются? Чувствуешь?

– Откуда-то неподалёку, – Чертанова оглянулась по сторонам, прислушиваясь к своим ощущениям, но вскоре тряхнула головой и заявила, что: – Не понимаю откуда.

– Ладно. Тогда новый приказ!

Тут я обернулся в сторону Макара, как можно аккуратней стиснул его в клещах сырой магии и как игрушечного солдатика переставил с крыши на дорогу. Дед сперва брыкался, но потом расслабился и начал воспринимать происходящее, как забавный аттракцион.

Ну а ещё бы!

Когда ещё полетать придётся?

– Это всё твой австрияка поганый! – первым же делом выпалил Макар, очутившись на твёрдой поверхности.

– Почему ты так решил?

– Да потому что…

– Василий Иванович! – а это уже успела вернуться Шама. – Кузьмич говорит, что кабачки дело рук Алексея Михайловича!

– Чего?

– Да-да, именно его! Кузьмич попросил Алексея Михайловича создать кабачков к какому-то празднику!

– Кхм, – прокашлялся я. – Ксюша. Мне кажется, что Вильгельм Куртович сейчас испытывает некоторое душевное расстройство, и воспринимать его слова всерьёз…

– Нет! – а это уже и Фонвизина подоспела. – Он в полном порядке! Я проверила!

– Ага…

Хорошая новость!

Точнее даже две…

Первая – Кузьмич здоров. О его наклонностях к переодеванию в детские шмотки мы обязательно побеседуем потом, но раз целительница уровня Фонвизиной говорит, что он здоров, значит здоров. Вторая хорошая новость – трещину можно не искать, потому как нету никакой трещины.

Но есть и плохая новость.

А заключается она в том, что я окончательно запутался и нихрена не понимаю. Но зато точно знаю человека, который прольёт живительный свет на тьму моего нихрена-не-понимая. Надо срочно идти к Лёхе!

Но сперва:

– Макар Матвеевич, у тебя есть какие-нибудь клетки для скотины?

– Парочка есть, – кивнул дед.

– Большие?

– Большие, – кивнул Макар. – Для козлов, – а потом вдруг понял к чему я веду и хлопнул себя по лбу. – Есть! Есть-есть-есть! В амбаре целый склад маленьких! От кролей и кур остались!

– Отлично! Стеклова! Дуй по главной дороге к шлагбауму и следи за тем, чтобы ни один кабачок за территорию Удалёнки не прошмыгнул! Выращивай кусты какие-нибудь или… придумай, короче говоря!

Танюха кивнула и бегом рванула исполнять.

– Все остальные клетки в руки и собираем кабачки! И умоляю вас! Смотрите под ноги, твари могут оказаться склонными к суициду! Макар, покажи им, где что лежит!

Кажется, моё серьёзное отношение к происходящему заражало. А потому обошлось без уточняющих вопросов, и девки вместе с дедом ломанулись на участок.

Ну а мне надо было срочно кое с кем побеседовать…

* * *

– Лёха!

– Чего?

– Кабачки!

– Чего?

– Кабачки, говорю, ядрёна мать!

– Аа-а-а-а, – протянул Лёха, довольно улыбаясь. – Кабачки. Что, попробовал уже? Ну и как тебе? Вкусно, да?

Так…

Судя по безмятежности друида, он вообще не в зуб ногой о том, что творится буквально в двух шагах от его делянки. Сидит на своём излюбленной бревне, костерок жжёт. И Мишаня тоже тут как тут, держит двумя лапами палку с какой-то хренью на конце и над огнём её вертит. Ну… пытается вертеть, всё же мелкая моторика это не по медвежьей части.

И ещё…

– А чем так пахнет? – в нос мне ударил чарующий аромат то ли шашлыка, а то ли просто жареного сала.

– Так кабачками же, – а Лёха всё продолжал лыбиться. – Они на вкус, как австрийские сосиски получились, типа кабаносси. И если тебе интересно, то я назвал зверюшку «кабакабана». Как Копакабана почти.

– Чего? – тут и мне пригодился традиционный Лёхин вопрос.

– Ну Копакабана, – начал разъяснять друид. – Пляж такой в Рио есть, если ты не знал, там ещё концерты всякие проходят всемирные. Лёнька Кравцов тоже там выступал как-то раз…

Судя по выражению моего лица, Лёха понял, что разъяснений было недостаточно.

– Ну Лёнька же! Не помнишь, что ли? Рус-с-ская баба! – напел он самый узнаваемый припев самой узнаваемой песни Кравцова. – А ну-ка поди отсю-ю-юда!

– Уэ-э-э-э! – Мишаня тоже решил подпеть, покачивая плечами в такт.

– Рус-с-ская баба!

– Да понял я, понял…

– Ну вот! – кивнул Лёха, дескать, наконец-то. – Копакабана и кабакабана. Созвучно получилось. Юмор такой.

– Ну охренеть теперь…

Нет, он точно не в курсе всех дел.

– Лёх…

– Чего?

– Я не знаю, что ты натворил, но в Удалёнке нашествие кабачков.

– В смысле «нашествие»?

– В прямом!

Короче… разговор у нас с Лёхой случился чуть более долгий, чем мне бы того хотелось. Плюс ко всему на друида от внезапных переживаний навалился очередной приступ глухоты, и мне часто приходилось повторять по нескольку раз.

Но по итогу мы имеем вот что:

Кузьмич действительно попросил Лёху организовать какой-то традиционный австрийский праздник. Сказал, что ему для этого нужны кабачки. Ну а Лёха в свою очередь проявил инициативу и на скорую руку сверстал помесь кабачка и кабана…

Ох, блин…

Кажется, я за сегодня произнёс слово «кабачок» столько же, сколько за всю предыдущую жизнь.

Так вот!

Со слов Лёхи, его гибрид выглядел точь-в-точь как кабаниха, только зелёненькая, вся из себя под фотосинтез заточенная. Короче говоря, эдакая дикая свинья-дриада. И эта свинья путём черенкования производила эти самые кабаносси.

– Я себе парочку оставил, – Лёха кивнул на медведя, который как раз шамкал жареной хренью с палки. – А саму мамашу отправил к Кузьмичу…

Но о том, что кабачки шастают, но своих четырёх, размножаются без помощи мамы-кабанихи, так ещё и коллективное сознание развили, Лёха даже не подозревал.

– Перестарался видимо, – задумчиво сказал друид, почёсывая в затылке. – Давно без дела сижу, вдохновение словил. Или они по ходу пьесы эволюционировали.

– Да какая теперь, к чёрту, разница⁈ – крикнул я. – Ты понимаешь, что происходит-то⁈

– Понимаю, – кивнул Лёха. – Беда.

– Так давай уже что-то делать, раз беда!

– Надо свинью искать, – засуетился друид, шмыгнул в свою землянку и прокричал оттуда: – Если у них и правда групповой интеллект развился, то его центром является кабаниха! Надо её изловить и, по-хорошему, умертвить!

Логично.

– Я так понимаю, у тебя уже есть идеи насчёт того, как её изловить⁈

– Чего⁈

– Идеи, говорю, есть⁈

– Приманить! – Лёха принялся чесать в затылке, соображая на что можно приманить магически созданную свинью приспособленную к фотосинтезу.

– Желуди? – предложил я.

Леха посмотрел на меня этак жалостливо. И правда, вокруг дубов половина леса. Захочет сама найдёт всё что требуется.

– Трюфель? – я не оставлял попыток.

– Подойдёт! – одобрил Лёха, – Она же свинья, а значит трюфель за километр учует и попрёт на него! Вот только… Где ж я тебе трюфель найду?

– Так вырасти.

– Я тебе что, волшебник⁈ – нахмурился Лёха.

– То есть кабачковую свинью ты вырастил, а трюфель…

– Это другое! – отмахнулся друид. – Споры нужны или хотя бы кусочек гриба…

Так…

Ну это, кажется, не проблема.

Баронесса Юдина, да не увянут её наливные перси, с готовкой была на ты. И буквально на днях хвасталась приобретением бутылочки трюфельного масла для различных кулинарных изысков.

– Лёха, за мной!

– Чего?

– За мной говорю!

* * *

– Уэ-э-э-э…

– Вася, я боюсь, – в который раз покосилась на медведя Анфиса.

Мишаня же в свою очередь понял, что ему на кухне баронессы не особо рады, полуприсел в подобии книксена, и весь из себя обиженка вышел вон.

– Ну что там? – уточнил я. – Есть?

– Подожди…

Юдина скакала по кухне, хлопая дверцами полок, но пока что никак не могла добыть искомый деликатес. Я уж было совсем расстроился и начал гонять мысли о том, что сейчас начнётся очередной виток усложнений – то есть мне сейчас надо бежать за машиной, ехать хрен знает куда и добывать трюфель.

Так ещё ведь наверняка за днище джипа, злобно ухахатываясь, зацепится один из кабачков, я лично отвезу его в город, ну а там и понесётся…

Однако:

– Есть! – закричала баронесса.

Затем она вскочила на табуретку и достала с верхней полки полупустой флакончик с маслом. А на самом его дне, – наверняка затем, чтобы масло можно было продать втридорога, – бултыхались аж целых три кусочка трюфеля размером со спичечную головку.

– Пойдёт?

– Пойдёт, – со знанием дела ответил Лёха и забрал у баронессы флакон. – Ваше Благородие, вам лучше укрыться в доме, – и зашагал на выход.

– Ва-а-ась…

– Ничего не бойся, – чтобы успокоить, чмокнул Юдину в нос. – Я рядом. Но пока что лучше и правда посиди дома. Скоро вернусь, – сказал я и пошёл за Лёхой.

– Ну что? – уточнил друид, стоя на нижней ступеньке крыльца баронессы. – Готов?

– Готов.

С тем Лёха откупорил бутылку и выплеснул её содержимое прямо на клумбу с уже отцветающими розами.

Земля содрогнулась уже через пару секунд…

– А каких размеров была твоя кабаниха? – просто не мог не спросить я.

– Хм-м-м, – задумался Лёха и начал показывать руками объект, напоминающий небольшую тумбу. – Ну вот где-то такая.

– Ага, – земля содрогнулась повторно. – Ну сейчас посмотрим.

Обернувшись, я увидел, как перепуганная Юдина задёрнула шторы, и стал ждать. Ты-дых, ты-дых, ещё ты-дых. Тварь стремительно приближалась в нашу сторону. Уж не знаю, почему никто не приметил такого слона у себя на участке, но может статься и так, что кабаниха специально затаилась и не отсвечивала.

Ты-дых.

Ты-дых.

Ты-дых.

– Ох ты ж, – сказал Лёха, как только тварь появилась на горизонте. – И впрямь подросла немножко.

Взъерошенная холка и клыки, заострившиеся к небу, были видны даже поверх заборов. Заходя на вираж, зелёная монструозная кабаниха неуклюже снесла сарай соседского дома, развернулась и двинулась на нас. Забор разлетелся в щепки, зверюга заверещала и уже нацелилась на клумбу, но…

Не судьба.

Сперва Лёха мановением руки поднял у неё на пути частый колючий терновник, в котором она заковырялась и чуть даже не свалилась набок, ну а там и я подоспел. Как уже говорилось где-то выше, никакими магическими техниками кабачки не обладали.

Не обладала ими и их мать.

Так что всё просто. Для спасения мира мне хватило одного лишь удара. Хороший крепкий щелбан промеж глаз монстра и всё, конец этой нелепой истории.

И одновременно с тем, как душа мамы-кабанихи отлетела в кабанячью Вальгаллу, её дети по всей удалёнке разом остановились. Один за другим, кабачки в прямом смысле этого слова отбрасывали копытца и становились обычными овощами. Ну… пускай и со вкусом австрийских сосисок, но всё равно.

Короче говоря, апокалипсис миновал…

* * *

…конец света вот-вот начнётся! – мысль крутилась по кругу с тех самых пор, как Нинель Аскольдовна узнала о том, что Сын Демона пробудился. Ну а тот факт, что Сын Демона оказался вовсе не Сын, а очень даже Дочь, ещё больше грело эмансипированную, сильную и независимую душу Нинель.

Эту мысль хотелось повторять. Наслаждаться ею. Передумывать её снова и снова, смаковать, нежиться в ней. Да чего уж там? Эту мысль хотелось петь!

– Наступил Апокалипсис! – не стала отказывать себе в таком удовольствии психологиня. – Открылись адские врата-а-а-а-а!

– Ага, – кивнул Тихон, весело прихрюкнув.

Полицейский бобик с сектантами уже давно выехал из Москвы по направлению штаб-квартиры Чурчхелы. Находилась она где-то под Тверью, и оба, – что Нинель, что Тихон, – так ни разу её и не посетили за пятнадцать лет с тех пор, как она сюда переехала.

Не было повода.

Брат Филарет, – нынешний глава Чурчхелы, – сходок не назначал. Да и вообще настаивал на том, чтобы члены церкви как можно реже светились друг с другом рядом. Что вживую, что в переписках. А посему групповые чаты в Чурчхеле были под строжайшим запретом, да и в целом структура Церкви строилась так, что каждый член секты был знаком лишь с двумя другими членами секты, которые при этом меж собой были незнакомы.

В случае Нинель её «напарниками» был полицейский Тихон и один из преподавателей геологического института, который точно так же, как и она сама, устроился в него исключительно ради Ангела. А с ними он не поехал по той простой причине, что на днях занемог и слёг с температурой сорок плюс.

Напарник, – или напарница, – Тихона тоже не смогла быть и тоже по какой-то уважительной, но ясен хрен неизвестной для Нинель причине.

В целом, задумка минизировать связи между членами Церкви была хороша. Логична, стройна и очень-очень конспиративна. Захочешь распутать клубок – замотаешься. Из общего у всех членов Чурчхелы были лишь зачарованные медальоны.

Ну и ещё…

Ещё членские взносы Филарет почему-то принимал по безналу…

Странно это всё, – довольно часто размышляла Нинель, но спорить с главой до сих пор не спорила. Хотя… нет. Она ведь уже поперечила Филарету. Буквально вот только что! Ехала в Церковь сюрпризом, чтобы лично поведать главе благую весть.

И да…

Насчёт благой вести…

Ещё кое-что никак не могло улечься у Нинель Аскольдовны в голове. Как? Как брат Филарет умудрился так налажать? На кой-хрен она почти двадцать лет своей жизни убила на то, чтобы вести другого ребёнка, когда столь очевидное решение было буквально перед носом⁈

Ну правда ведь!

Катя Чертанова! ЧЕРТАНОВА! На минуточку, дочь родного брата Ангелины Чертановой!

Они ведь даже фамилию поменять не удосужились!

Да имей Нинель доступ ко всем материалам Церкви, она бы первым делом начала работать в том направлении!

Ну да ладно.

Всё хорошо, что хорошо кончается. Дочь Демона обнаружена и скоро-скоро всё наконец-то завертится.

– Вот где-то здесь поворот должен быть, – нахмурилась Нинель, глядя в навигатор. Спутник вёл их куда-то направо, на кое-как объезженную грунтовую двухколейку.

– Сюда по ходу, – пожал плечами Тихон и повернул.

Бобик застрясло.

Груди Нинель Аскольдовны запрыгали, отзываясь тверскому бездорожью.

Тихон заметил это, отметил это, улыбнулся, облизнулся, и не преминул ещё раз предложить ни к чему не обязывающее соитие ну или хотя бы поездку под рулём, за что был ещё раз послан нахер.