Текст книги ""Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Соавторы: Максим Злобин,Ярослав Горбачев,Вова Бо,Ирина Итиль,Диана Рахманова,Валерия Корносенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 334 (всего у книги 350 страниц)

Глава 10

Вдох.

Выдох.

Ты храбрый, Тамерлан. Ты сможешь.

– Я-хай, бл***! – хакер с ноги высадил дверь. – А ну лежать всем, черти ср-Р-ратые! – а затем заорал что-то ну уж слишком нечленораздельное, забежал внутрь и принялся хаотично махать битой.

На биту, кстати, до сих пор был наклеен ценник. Тамерлан купил её по дороге, в первом же попавшемся спортивном магазине. Потому как… ну не с голыми же руками на разборку ехать, верно? Да, сингапурец маленький и щуплый. И Тамерлан был уверен, что раз на раз, да в приступе ярости легко расшибёт ему хлебало, но… вполне возможно, что он не один.

Сыновьям нефтяников полагаются охранники, ведь так?

Так что какое-то оружие обязательно нужно.

Удивительно, но дома у Василия Ивановича не нашлось ничего подходящего. Вообще ничего. По правде говоря, оружия Скуфидонский и правда у себя не держал – оно ему было попросту ни к чему.

Так что весь арсенал сводился к одной-единственной заточенной лопате Кузьмича для борьбы с кротами, но на неё хакер попросту не обратил внимания. Да и если б обратил, вряд ли бы взял. Лопата ему показалась бы недостаточно брутальной и романтичной.

Дома у группы «Альта» тоже оказалось пусто. По всей видимости, девушки забрали всё имеющееся с собой на задание. Разве что в гостиной комнате, уткнувшись дулом в угол, стоял огромный пулемёт – тот самый, который Рита Смертина ласково называла «ружьём».

Но!

Заявиться к сингапурцам с огнестрелом такого калибра – это уже явное превышение самообороны. Да и потом… куда спрятать эту бандуру? Таксист даже узнавать не станет, что, да как, да почему; просто развернётся и уедет. А ехать с пулемётом на мотоцикле Василия Ивановича ещё хуже, ведь на первом же посту ДПС Тамерлана повяжут до выяснения обстоятельств.

И к слову…

Да, хакер-таки решился на то, чтобы оседлать реликвию Скуфидонского. Ехать с Макаром Матвеевичем не вариант, а ждать такси и тратить драгоценное время сейчас, когда Ира в опасности, – непозволительная роскошь.

Так что до города Тамерлан добрался на Харламе Давыдове.

Пускай Кузьмич и был против, но Тамерлан сказал, что сам поговорит со Скуфидонским после возвращения. Камердинер остался недовольным, но лезть в ситуацию не стал, всё-таки Тамерлана считали в доме «своим», так что на кражу это происшествие не тянуло. Просто предупредил о последствиях.

Тамерлан звонить Василию Ивановичу тоже не стал. Но вовсе не из-за мотоцикла, как можно подумать сперва. Хакер рассудил так: если он действительно имеет серьёзные виды на Ирину, то просить помощи у того же самого человека, у которого он впоследствии собирается просить её руки, – поступок жалкий, трусливый, недостойный и неправильный.

Ну в самом-то деле!

Разве Скуфидонский – этот тестостероновый комок мышц с армейским прошлым – отдаст единственную сестру за человека, который не смог защитить свою женщину в беде? Ну конечно же нет! И даже обсуждать не будет!

И ровно наоборот – спасение Ирины из лап гнусных сингапурцев может стать ключиком к её брату. Уважение – сложная материя, и рассуждать о её природе можно бесконечно, но вот что Тамерлан знал наверняка: уважение не покупают, не заслуживают и не выслуживают. Уважение завоёвывают. Подчас с битой в руках.

– А-а-АА-аа-аА-АА!

Тамерлан начал бесноваться прямо с порога, в небольшой прихожей, приводя себя в боевой настрой.

– Бах! – пустая по сезону вешалка переломилась пополам.

– Бах! – трещина метнулась по столешнице ресепшн.

– Бах! Дзынь! – а это Тамерлан случайно угодил по аквариуму с рыбками, и не менее ста литров воды вместе со стайкой барбусов тут же хлынули на пол.

– Что вы делаете⁈ – вдруг услышал он визг из-за стойки. – Молодой человек, что вы творите⁈

Визжала хостес. Или не хостес. Единственное, что понял Тамерлан, – голос женский и раздаётся откуда-то из-за стойки.

– Я сейчас же вызываю полицию!

– Отставить полицию! – сурово гаркнул Тамерлан, да так, что сам от себя такого не ожидал. – Я и есть полиция! А теперь говори: где они⁈

– Кто⁈

– Сингапурцы!

Тут хостес осторожно приподнялась над стойкой, похлопала глазами и мотнула головой на одну из дверей:

– Там.

– Спасибо! Я-хай! – и ещё одна дверь на пути Тамерлана открылась не в ту сторону. – Лежать, твари! – заорал он, ворвался внутрь и…

И вдруг застыл, как вкопанный.

В тёмной комнате с чёрными бархатными стенами, за огромным мишкерным пультом сидели в массивных наушниках два сингапурца. Чао Чэнь – эту рожу он хорошо запомнил по просмотренным клипам – и ещё один, до сих пор ему незнакомый. Но что характерно, они просто сидели. Тихо, мирно, спокойно. И, кажется, даже не думали злоумышлять.

И даже наоборот, сингапурцы испуганно пялились на биту Тамерлана. Чао застыл, схватившись за наушники, а его друган на всякий случай поднял руки вверх.

– Ни бейти, пажалусто!

Должно быть, эту фразу он выучил вместе с: «Привет», «Пока», и «Как пройти на Красную Площадь?».

А тем временем за стеклом, непосредственно в самой студии, за микрофоном стояла Ирина.

Живая, здоровая и постепенно приходящая в бешенство. Нет, поначалу она была весёлой и даже пританцовывала в такт чему-то неслышному. Но всё изменилось, когда она увидела Тамерлана.

Глаза девушки налились кровью, она сорвала с себя студийные наушники и суровым, не предвещающим ничего хорошего шагом кинулась на выход из своей стеклянной комнаты.

– Ты совсем дурак⁈

– Я-я-я-я, – в растерянности протянул Тамерлан.

– Ты – дурак, я спрашиваю⁈

– А-а-а-а…

– Дурак, – утвердила Скуфидонская. – Ты зачем сюда припёрся? Ты не знаешь, что я занята?

– Так ведь… Так ведь вот! – Тамерлан зажал биту между ног и вытащил из кармана телефон. – Вот же… А… Э-э-э… А где оно?

– Что «оно»⁈

– Сообщение, в котором ты просила тебя спасти… погоди!

В чате с Ириной была пустота. Никаких свидетельств тревожного призыва о помощи.

Но Тамерлан был не так прост.

Привычка – вторая натура. Будучи хакером на службе министерства обороны, Тамерлан на всякий случай делал скрины важных сообщений. Да, это было против его должностных инструкций и даже немножечко преступлением, зато частенько выручало.

Вот и сейчас он догадался сделать скрин переписки со Скуфидонской.

– Вот! – крикнул Тамерлан и предъявил, так сказать, по факту.

– Что «вот»? – Ирина лишь нахмурилась в ответ. – И что ты мне показываешь? Думаешь, я не знаю, что ты профи в графических редакторах? Думаешь, я не знаю, что ты всё что угодно нарисовать можешь? Тима…

Скуфидонская выдохнула и покачала головой.

– Не нашёл повода приехать и решил создать его самостоятельно? Тим, я тебя не узнаю… Вообще не узнаю. Пожалуйста, выйди отсюда.

– А… Но… Как⁈

– Выйди, я говорю…

Тамерлан аж раскраснелся.

– Мы же поговорим вечером? – спросил он, неловко улыбаясь.

– Нет, мы не поговорим вечером, – отрезала Скуфидонская. – Тебе будет лучше вернуться в Москву…

* * *

Немногим ранее

– Пора бы… ух… бросать… ух… курить… ух…

Лиля задолбалась.

Каждый грёбаный час она садилась на этот грёбаный трёхколесный велосипед и колесила по улицам этой грёбаной Удалёнки. Маршрут предполагал в обязательном порядке проехать мимо обоих домов Василия Ивановича.

Один из них пустовал уже почти сутки, а вот во втором, как назло, кипела жизнь. И пусть самого Скуфидонского было не видать, его домашние исправно шастали по участку. Туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда.

– Мы не знаем, в каком доме спрятаны чертежи, – сказала Сю. – Обязательно нужно проверить оба, потому как второго шанса может и не быть. Выманите людей, – приказ Лунтоу не подлежал обсуждению. – Как хотите.

Первая попытка почти увенчалась успехом. Скуфидонская уехала на студию звукозаписи, её ревнивый друг рванул следом, но вот Кузьмич… Вильгельм, мать его, Куртович, вёл себя так, будто охраняет сверхсекретный военный объект.

Знает что-то?

Не исключено.

Лиля придумала лишь два способа выманить его с участка. Первый – опять разреветься и попросить поискать вместе с ней с котика, что не вариант. Повторяться не стоит. Второй же способ – пригласить в гости, и от него Кузьмич отказался. Сослался на то, что у него куча дел по дому. Вежливо, но настойчиво.

И-и-и…

И всё. А что ещё можно придумать? Попросить незнакомого мужика сходить с ней на озеро или в лес? Около-абсурдная затея.

– Ладно, – сказала Сю. – Пускай старик останется один. Устроим ему несчастный случай. Но остальных вы должны увести.

– Но как, Лунтоу?

– Придумайте!

И Верзилины придумали. При помощи Чао выманить Ирину Скуфидонскую оказалось проще простого. Никаких сомнений в том, что при записи звука что-то могло пойти не так, не было. А вот с Тамерланом пришлось импровизировать.

Чао Чэнь хорошо запомнил свою недавнюю беседу со старшими, а потому стал вдруг чертовски изобретателен. Сославшись на то, что никакую электронику в комнату записи с собой проносить нельзя – возможно даже, что технические проблемы были связаны именно с этим – он остался с телефоном Скуфидонской наедине.

Дальше – дело техники. В клане Сколопендры хватало умельцев, способных взломать смартфон. Ну а отправить и в нужный момент удалить сообщение – задача, с которой мог бы совладать кто угодно.

– Чёртов… Фу… Грёбаный… Фу… Велосипед… Фу…

Лиля наконец-то добралась до дома, бросила свой малышковый транспорт на подъездной дорожке и забежала на участок.

– Уе… уе… уехал! – крикнула она, имея ввиду Тамерлана. – Всё! В доме только бородатый остался…

– Отлично.

Сю и Гордей Гордеевич к этому времени уже были на низком старте. В момент, когда члены клана Сколопендры начнут шмонать жилище Скуфидонского, им просто необходимо находиться под независимыми камерами слежения. И местный торговый центр подойдёт для этого как нельзя лучше.

– Залезай, – сказал Гордей дочери и открыл перед лилипуткой дверь.

Не прошло и минуты, как джип счастливой семьи сингапурских инвесторов покинул Удалёнку… Создавать алиби.

* * *

Абсолютно логичная мысль: когда Василий Иванович надолго покидал дом, у Кузьмича появлялась куча свободного времени. И большую часть этого времени он проводил в медитациях. За тем-то австриец и упросил Скуфидонского разбить за домом сад камней.

Правда вот, медитации Кузьмича были не совсем стандартными.

Во всяком случае, подобным техникам не обучал ни один из известных ему гуру духовных практик, и до всего пришлось доходить самостоятельно. Это была личная медитативная техника Кузьмича. Его секрет, и гордость, и отдушина.

Итак:

Вильгельм Куртович раскладывал перед садом низенький деревянный столик, а рядом клал на землю подушку. Садился на подушку в лотос и зажигал сразу целую охапку индийских палочек-благовоний – благовония не столь вкусно пахли, сколь отгоняли от австрийца гнус.

Затем Кузьмич закрывал глаза и улыбался.

Вроде бы пока что всё по канону, но…

Дальше начинались расхождения. Во-первых, на столике под рукой у Кузьмича стояла кружка крепкого горячего чая и бокал с соточкой коньяку. Во-вторых, Вильгельм Куртович одевал наушники и включал музыку, которая была, мягко говоря, не похожа на вибрации поющих чаш. Совсем не похожа…

Тайком ото всех Кузьмич нежно любил дес-метал и все его производные.

Самый тяжёлый, самый грубый и самый ломаный по ритму мрачняк из всего того, что только удавалось найти, заходил камердинеру просто на ура. Утробный рёв патлатых солистов о тщетности бытия, людских пороках и неминуемой расплате за них успокаивал Кузьмича, расслаблял его тело и разум, настраивал на позитив и помогал думать о своём.

В голове прочистилось, и мысли потекли прохладным искрящим ручьём.

А думал Вильгельм Куртович преимущественно о том, что дружба Ирины Ивановны и гера Тамерлана меньше всего походила на дружбу. Их связь казалась столь очевидной, что не заметить её было просто невозможно.

Казалось бы…

Но вот Василий Иванович не замечал. Причин тому может быть несколько: либо же он просто не хотел замечать, либо правду от него скрывали с утроенной силой, либо же сработали какие-то психологические блоки Скуфидонского, и он действительно в упор не видел очевидного.

Но как бы там ни было на самом деле, сейчас Вильгельм Куртович решал, как стоит поступить ему. Дело ведь, вроде бы, не его. Или его? Или нет? Так рассказать? Или не рассказать? Как будет лучше и для кого?

Дилемма!

Серьёзное решение, которое просто так, с кондачка, не примешь. «Для этого обязательно требуется дополнительная порция коньяка», – смекнул Кузьмич. Стянул с себя наушники и очень вовремя открыл глаза. Очень вовремя, потому что…

– Ой.

…через забор на участок Василия Ивановича Скуфидонского целой толпой перелезали люди. И даже не перелезали, а перемахивали. Словно это был не забор, так, оградка палисадника.

Человек, не соврать, шесть, и все с ног до головы обмотаны в чёрные тряпки. Один из них – тот, что приземлился на газон одним из первых – заметил Кузьмича и лёгким движением запястья выронил себе в руку нож…

Глава 11

– А-Ааа-ААА-аа-А! – орал Вильгельм Куртович. – Шайсэ! Шайсэ! Шайсэ-того-рот!

Пускай его родной язык не проигрывал русскому в экспрессии, но, когда дело доходило до выражения крайнего неудовольствия, Кузьмич всё-таки выбирал русский. Так было и мелодичней, и красочней, и куда более затейливей в плане построения языковых конструкций.

К тому же у него были отличные учителя. А русскую культуру он постигал неспешно и с удовольствием, считая Империю своей второй родиной.

– Ох ты ж ё***ый-переё****й-с**а-б***ь!

Наверняка люди, которые сейчас гнались за Кузьмичом, были и моложе, и тренированней, но адреналин бодрил конечности камердинера, и потому погоня пошла уже на второй заход вокруг дома.

Изредка оглядываясь, Кузьмич насчитал шестерых. Коренастые, низкорослые, одеты как ниндзя или около того – вот и все наблюдения на данный момент.

– Вы кто такие⁈ – заорал Вильгельм Куртович. – Я вас не звал! Идите нах*й! – и шмыгнул за угол дома.

Он старательно изображал панику. Нет, он действительно был испуган, но чувство долга ледяными искорками холодило рассудок. Он не собирался биться в истерике и теперь демонстрировал нежданным гостям образ старого испуганного слуги.

Пускай его лучше недооценят.

Если камердинер всё правильно рассчитал, то сейчас у него в запасе есть десять секунд.

Хватит.

Должно хватить, потому что в противном случае… не хочется даже думать, что будет в противном случае.

Итак, Кузьмич схватился за вентиль и принялся вертеть его на скорость обеими руками. Раз оборот. Два оборот. Три оборот. Четыре. Хватит!

– А-ААА-ААА! – Кузьмич рванул дальше.

И почти тут же за его спиной, будто вмазанный эйфоретиками питон, ожил садовый шланг. И так он удачно ожил, что нарочно не придумаешь! По широкой амплитуде, да с ускорением, железный набалдашник заехал одному из бандюков прямо промеж ног.

«Жить будет, – подумал Кузьмич, – любить не сможет».

Кажется, в этом противостоянии Вильгельм Куртович нанёс первый удар. И вот теперь, когда нападающие отстали уже не на десять, а на все двадцать секунд, самое время подумать, почему так вышло.

К чёрту розовые очки и ложные надежды, надо мыслить со стороны трезвой логики.

Итак:

Люди, которые залезли во двор к Василию Ивановичу, – явно его враги. Это факт. А враги у Василия Ивановича под стать его фигуре; ну явно не грабители-любители. Явно не потешные оболтусы, с которыми можно справиться при помощи садового инвентаря.

В последний раз, вон, вообще на гандамах разбираться приехали!

Так что как минимум, нож в руке одного из них уже должен был быть пущен в ход. Ведь, судя по форме, игрушка явно что метательная, а не для нарезки колбасы, и будь у них цель убивать, то этот нож уже торчал бы промеж лопаток Вильгельма Куртовича.

«И это как минимум! – напомнил себе Кузьмич. – А как максимум, нападающие просто обязаны быть одарёнными!»

И почему они в таком случае до сих пор просто не пришибли его какой-нибудь техникой⁈ Почему они прячут лица⁈ Почему молчат, как рыбы⁈

Да хрен его знает!

Но вывод напрашивается сам собой: либо негодяи пришли с тем, чтобы похитить Кузьмича, либо оглушить его, либо же подстроить несчастный случай. Судя по «осторожному» поведению, кровь и разрушения им явно ни к чему. Они хотят всё сделать тихо.

А значит, шанс есть.

Призрачный, но всё же есть.

– Эть! – мимоходом Кузьмич вдарил по кнопке включения автополива.

Шлангом он пользовался только во время сильной засухи, если нужно было напоить деревца по периметру участка, ну а весь остальной газон поливался именно так.

– У-у-у-у! – оглянулся он на чёртовых ниндзей и погрозил им кулаком.

Не то чтобы бандиты испугались намокнуть, но внезапные брызги со всех сторон их явно дезориентировали. И это, блин, отлично!

– Экх, – Кузьмич схватился за свою лопату и: – У-у-У-у-УХ! – будто копьё, метнул её в преследователей.

Голову никому не снёс, но ранил. Ребята явно не ожидали, что полотно из утлой нержавейки окажется заточено похлеще катаны, и недооценили опасность. Теперь расплачивались – один из гадов зажимал рукой плечо.

Из-под пальцев сочилась кровь.

– Так тебе, сука, – выдохнул Кузьмич и рванул к крыльцу.

В подробности он никогда не вдавался, но весь дом должен быть буквально напичкан охранными артефактами. Ирина Ивановна лично занималась безопасностью, а в её квалификации сомневаться не приходилось. Чердак Скуфидонского, так тот вообще чуть ли не самое безопасное место в Империи.

Так что как только эти черти подойдут к двери… как только они посмеют взяться за ручку, их сразу же ждёт неминуемая гибель. Точно! Заморозятся они, испепелятся или превратятся в жаб… да кому какая разница⁈

– Фу-у-ух, – Кузьмич захлопнул за собой дверь, закрыл замок, задвинул засов, защёлкнул щеколду и ещё на всякий случай спиной навалился. – Фу-у-у-у-ух…

Безопасность, ну наконец-то!

Телефон.

Теперь срочно нужен телефон. Нужно как можно скорее предупредить Василия Ивановича о том, что на дом напали, ведь…

– Бах! – дрогнула от удара дверь за спиной.

– Какого… какого чёрта⁈

– Бах! – и снова. Бах! Артефакты не сработали. Максимально далёкий от магии, Кузьмич не понимал, почему и как такое вообще возможно, но доверял собственным глазам, ушам и спине, в которую снова: – Бах! – прилетело с такой силой, что дверь вот-вот сорвётся с петель.

Кузьмич был не в курсе. Чтобы артефакты сработали, их надо было активировать. Ирина этого не сделала, потому что дома оставался Тамерлан. А Тамерлан… Потому что спешил к Ирине.

– Твою-то мать…

Некогда звонить! Нужно оборонять дом! И пусть у Кузьмича нет магической силы, но у него есть мозги и выдумка, а значит, противостояние продолжается!

Бегом, первым делом Вильгельм Куртович ломанулся к щиткам и обесточил систему пожаротушения – как бы он ни гордился своей предусмотрительностью, сейчас её надлежало вырубить.

От щитков и сразу же на кухню. Кузьмич схватил электрический чайник, выплеснул из него всю воду, наскоро просушил внутренности бумажным полотенцем, затем схватил бутылку подсолнечного масла, влил всё её содержимое в чайник и воткнул его греться.

Далее поставил на плиту тоненькую блинную сковородку и зажёг газ.

На максимум, да погорячее!

– Бах! – тем временем петли и впрямь начали отставать и дверь заходила ходуном. – Бах! Бах! Бах!

Но не время для паники! У Кузьмича был какой-то план, и он ему следовал. И по плану сейчас нужно было бежать к полке с крупами. Вильгельм Куртович раззявил дверцы, взял две пачки цельного гороха – одну из которых сунул в карман – и пачку соли. Соль камердинер сразу же высыпал на уже изрядно раскалившуюся сковороду…

– Щёлк! – это поспел чайник.

– Себя бы только не подпалить, – пробубнил себе под нос Кузьмич и приступил к последней фазе диверсии.

Залил раскалённую соль раскалённым маслом и кинул сверху спичку. Вжух! – первые язычки пламени упёрлись в потолок. Но задумка Вильгельма Куртовича была совсем не в том, чтобы сжечь дом, а потому он почти сразу же сбил огонь полотенцем.

Дым…

Едкий, отвратный, слезоточивый и моментально вызывающий рвоту густой дым повалил из сковородки. Считаные секунды, и потолок уже пропал в его клубах.

– Отлично-отлично-отлично, – бормотал Кузьмич, опасливо оглядываясь на дверь, и вскрыл пачку гороха.

Сюда, сюда, сюда немного и, конечно же, добрую горсточку под дверь. Жаль, конечно, что это не подшипники. И жаль, что помимо гороха на полу не было битого стекла, железной стружки или вообще чего-нибудь ядовитого, но-о-о-о…

Уж что есть.

Кузьмич справлялся, как мог.

Готово! А теперь наверх! И очень вовремя, потому что: – Бах! – бандиты наконец-то вынесли дверь и ворвались внутрь. И первый же из них с грохотом распластался в прихожей.

– Ах-ха-ха-ха! – заржал Кузьмич со второго этажа. – Вы поняли, с кем связались, твари⁈ Поняли⁈

Камердинер выиграл себе ещё немного времени.

Пока бандиты вдоволь натанцуются на горохе, пока проморгаются в дыму, пока поймут, куда идти дальше, он подготовится к следующему удару. Да простят его Василий Иванович и Ирина Ивановна, но для этого ему придётся вторгнуться в их комнаты.

К Василию Ивановичу за очками для дайвинга – помнится, он как-то раз на полном серьёзе собирался нырять в местном озере, но дальше разговоров и покупки снаряжения дело не пошло. А в покои Ирины Ивановны камердинеру пришлось наведаться потому, что санузел на втором этаже был только у неё.

А дым тем временем поднимался…

Так что Кузьмич шустро нацепил на себя очки, намочил первое попавшееся полотенце, обернул его вокруг головы и вышел обратно в коридор встречать гостей.

Как только снизу послышались первые шаги, Вильгельм Куртович вскрыл второй пакет гороха и высыпал его на ступени. Громыхание не заставило себя ждать, но вот ведь… какие же всё-таки молчуны! Кряхтят, шипят, периодически вскрикивают от боли, но до сих пор ни слова не проронили!

Первая атака отбита.

Повторную попытку бандитов подняться Кузьмич пресёк, метнув в дым альпийский рог и фарфоровую крышку для унитаза. Третью – блинами для гантелей из комнаты Скуфидонского. Во время четвёртой попытки бандитов Вильгельм Куртович бросался всем, что только попадалось под руку.

Увы, всё, что попадалось под руку было не столь тяжёлым и к тому же очень быстро заканчивалось. Чтобы не доводить до абсурда и не бросаться одеждой, Кузьмичу даже пришлось отломать дверной наличник.

Он-то и улетел в дым последним.

Кажется, всё. Кажется, дело приближается к кульминации. И, кажется, кульминация окажется для Вильгельма Куртовича очень-очень драматичной.

Что ж…

– Я сделал всё, что мог, – сказал Кузьмич в мокрое полотенце и засучил рукава.

Сдаваться живым он не собирался. И пусть бандитов будет хоть шестеро, хоть семеро, хоть грёбаная сотня… пусть у них будут ножи, пистолеты и чёртова магия, напоследок они обязательно отведают кулак Вильгельма Куртовича.

Не от дыма, но на глаза камердинера навернулись слёзы.

Провожая свою жизнь, внезапно захотелось что-то спеть. Что-то атмосферное. Что-то душевное, с надрывом, под стать ситуации. И здесь австрийца вновь выручил язык его второй родины.

– Сто-о-ою, – тихо и робко пропел Кузьмич. – О-о-один… Нет, – оборвал он сам себя. – Не так.

Не без усилий Вильгельм Куртович набрал полную грудь воздуха, расправил плечи и как только мог громко заголосил:

– СТО-О-О-Ю ОДИН! СЕРДЦЕ РВЁ-ЁТСЯ ИЗ ГРУ-ДИ! ПОДНИМАЯ ЗНАМЯ! НЕ ДОЖИВШИЙ ДО СЕДИН! ПОО-О-ОО-ОД СОЛН-ЦА ЗНОЙ…

* * *

– Мы нашли чертежи, приём.

– Отлично! Отходим, приём!

– А что делать с бородачом? Приём.

– Он видел ваши лица?

– Нет, не видел… и… кажется, он совсем обезумел. Бросался в нас крышкой от унитаза, а теперь что-то орёт. Приём.

– Тогда тем более оставьте его в покое…

* * *

Пу-пу-пу…

Нет, ну надо же, а?

Все здоровые, бодрые и розовощёкие, а Шестакова умудрилась какую-то хрень в бублике подцепить. И ведь её Фонвизина всю дорогу во здравии поддерживала, а всё равно не помогло.

И как же оно, блин, не вовремя!

Или… или наоборот вовремя? Да, пожалуй. Оно ведь так даже лучше, что мы сейчас на карантине и под пристальным вниманием врачей. Мало ли, что это за болячка такая странная?

Державин истерит, но на то он и Державин. А вот я думаю следующее: это у Ксюхи не иномирная зараза какая-то, а просто побочка, связанная с прорывом на Золотой Уровень. Магический иммунитет просел, воды болотной наглоталась, вот и захворала.

Ладно…

То, что Шестакова чихает и выглядит, как жаба, – это не беда. Оклемается, краше прежней станет. А беда в том, что Державин, падлюка такая, захотел всех нас тут до её выздоровления задержать.

– Вы с ней контактировали! Ты с ней контактировал, и близко! Скуф, я сам всё видел!

– Ни с кем я не контактировал, просто на балконе рядышком постоял…

– Но что, если это передаётся воздушно-капельным путём⁈

– Ох, как же ты меня задолбал, Стёпка, – вздохнул я.

И тут меня от этого неприятного разговора спас телефон. Звонил Кузьмич. Умничка! Как чувствует, что его работодателю мозги делают, и спешит на помощь.

– Подожди, – сказал я Державину и взял трубку. – Здорова, Кузьмич! Ну как вы там, не скучаете? А… Что? Какие ниндзи? ЧЕГО⁈