Текст книги ""Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Соавторы: Максим Злобин,Ярослав Горбачев,Вова Бо,Ирина Итиль,Диана Рахманова,Валерия Корносенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 325 (всего у книги 350 страниц)

Глава 20

Прекращение практики.

Неожиданно.

Честно сказать, я предполагал, что будут придирки и капризы. Даже, возможно, жалобы.

Что появление новых людей, да ещё и с полномочиями совать нос во все дела внесёт хаос и дискомфорт в наше только начавшееся складываться сосуществование с «альтушками».

Но чтобы вот так радикально.

Возможно ли такое?

Примерно представляя себе масштаб личности Елизаветы Фонвизиной, вполне допускаю, что она действительно сможет такое провернуть. Надавит на Державина, пригрозит перекрыть поток финансирования от благородных семейств, а тот сразу же и сдастся.

В этом я его прекрасно понимаю. Ему сейчас срочно нужно вбухать кучу денег в программу по освоению трещин, и каждый рублик на счету. Государевы все давно расписаны, можно оперировать только средствами попечителей. Не свои же туда вкладывать, верно? И уж точно не мои.

Всё, что ли? Закончилось наше весёлое приключение? Девки уезжают восвояси и-и-и-и… не того ли я сам добивался всё это время? Не того ли хотел?

Того! Именно того я и хотел! Ах-ха-ха-ха! Взрывайте шампанское! Доставайте икру! Вешайте гирлянды и палите салюты! Василию Ивановичу вернули его спокойную жизнь!

Так!

Это стоит обсудить и даже отметить.

И я даже знаю с кем.

Лёха. Дружище мой закадычный. Когда жизнь вдруг резко виляет в сторону и за одним горизонтом внезапно появляется другой, будь то оно к добру или к худу, к кому же первым делом идти, как ни к друзьям? Тем более Алексей Михалыч – мужик на первый взгляд чудаковатый, но по факту нереально глубокий и мудрый. У него же всегда и на всё есть ответ, даже если вопроса не было.

Так что к нему я перво-наперво и направился. Даже если не за советом – чего тут теперь советовать-то? – то хотя бы просто новостью поделиться.

– Лёха! Лёх, пляши!

Друид сидел неподалёку от землянки. Сидел прямо на сырой земле, привалившись спиной к дереву, и кормил с руки сипуху.

– Всё, Лёх! – я упал на пенёк рядом. – Закончилась практика! Сегодня-завтра группа «Альта» покидает Удалёнку!

Кажется, Чего был в шоке. Так прямо не сказал, но аж застыл без движения. Переваривал, по всей видимости.

– В дом свой можешь через неделю перебираться, – продолжил я. – Его как раз к приезду родительского комитета отдраили. И огород расчистили, можешь снова свою смородину там разводить, ну или что угодно.

Лёха смотрел в пространство.

И тут я кое-чего догнал.

– Ты из-за Стекловой переживаешь? – догадливо кивнул я. – Ну да. Выходит так, что не получится у тебя её доучить.

Дружище молчал.

– Вы ж с ней сработались, насколько я понимаю, да?

Лёха в ответ вздохнул. Стало быть, сработались. Все эти друидские ритуалы для меня – тёмный лес, и я даже не берусь рассуждать о том, что там и как строится.

Но, кажется, эти двое как-то магически побратались. Если не сказать «породнились». Да ещё и кактус этот.

– Кактус я тебе новый найду, – пообещал я Лёхе. – Да и вообще, что сделано, то сделано. Зато перспективы-то какие, Лёх! Министры мне бильярдный стол обещали, вот у тебя дома и поставим, как освободится! Катать будем до посинения, пока тошно не станет! Квадроциклы опять-таки! Снегоходы! И не нужно вечно думать, что кто-то накосячит!

– У-ху! – сипуха вспорхнула с Лёхиной руки и унеслась в лес. Полетела на все четыре, прямо как мои альтушки.

– А, с другой стороны, конечно, да-а-а-а, – протянул я. – Танюху лучше тебя никто не обучит. Империя, конечно, тут потеряет.

Я вздохнул полной грудью, поднял взгляд к небу, на кроны деревьев, и крепко задумался о судьбах Отечества. Ну вот помрёт Лёха. Нажрётся по ошибке своих бриопердонов, Мишаню сиротой оставит и отъедет в мир иной на ПМЖ.

И кто тогда самым сильным друидом в мире будет?

Индеец какой-нибудь?

Или австралиец?

Точно уже не Стеклова. Потому как без наставника дар не раскрыть. А лучше Лёхи наставника не сыскать.

Да и Дольче ещё, блин…

– Чертановой ведь тоже тренера нашли, – я усмехнулся. – Эксклюзивного. Хрен где ещё такого сыщешь. А кстати! Хороша демоница, да? Вроде и не человечиха, а настроение только от одного вида поднимается. Я, кстати, заметил, как между вами искорка-то проскочила. Неужто вам, Алексей Михайлович, тоже не чужда тоска по женской ласке?

Лёха хохотнул. Или это он кашлянул? Как-то уж больно коротко, не суть…

– Ромашке тут лучше всех было, – продолжил я этот разговор ни о чём. – К Макару захаживать стала, козликов пасти. Усмиряет таким образом свою звериную ипостась. Контролит её, видать, козлики даже оборотням забавными кажутся. Да и по лугам ей погонять нравится. Любит девка природу, я это сразу по ней понял. И даже странно, что это Стеклова – друидка, а не она. И дар! Заметил, как она теперь дар чётко контролит⁈

Шаманка. На переливающемся рунами квадроцикле собственного «сочинения».

Фонвизина. Сдувающая с лица непослушную рыжую прядь, в то время как хилит сразу пятерых подруг в бою.

И Смерть… тот ещё кадр. Маленькая робкая некромантка, которая стесняется в маршрутке крикнуть: «На остановке остановите», – а по факту может соло целые армии раскидывать.

– Кто ж этих девок до ума доводить-то теперь будет? – вздохнул я.

Лёха тоже вздохнул.

– Хорошие девки-то. Бестолковые – это да. Шебутные, неопытные. Косячат-косячат-косячат, – у меня аж улыбка нарисовалась, хрен сотрёшь. – Но по неопытности ведь. Не со зла. А так-то, стоит отдать должное, ни разу меня не подвели. Ни в бою не струсили. Ни на допросе в Тайной канцелярии не сдали. Стеклова вон вообще перед родительским комитетом лицедейство развела, чтобы меня выгородить. А маман у Фонвизиной посерьезнее дознавателя будет.

– У-ху! – как будто бы вместо Лёхи ответила вернувшаяся сипуха.

– Так что? Как думаешь, кто ими дальше заниматься будет? Владим-Саныч? Или Гринёв? Не потянут же… Или вместе? Или…

От этой мысли я почему-то аж вздрогнул.

– Или их расформируют? Прикроют «Альту»?

Или не прикроют?

Чёрт…

Задумка-то хорошая. Свести молодых уников почти погодок и вырастить их вместе. Сдружить максимально, так, чтобы не для галочки, а чтобы и прошлое совместное было… да ещё какое! Самые лучшие годы жизни по сути.

Это ведь такую команду, да на пике способностей, никто не победит. Девки жару могут дать такого, что Чамара употеет.

И что?

Загубить такой проект? И всё лишь потому, что какую-то пронырливую дрянь ловушка «пугалка» шарахнула, когда она на чужой чердак полезла?

Или потому что… так… минуточку…

– Или чо? – я аж с бревна привстал. – Или это типа Скуфидонский не справился? Они так, что ли, думают⁈

Немым укором, а всё-таки Лёха мои опасения поддержал. Не стал ничего говорить. По живому не резал, и на том спасибо. Знает меня, как никто другой, и знает, когда лучше промолчать.

– А кто демоницу-то нашёл? – а у меня тем временем начало полыхать не по-детски. – Сама, что ли, пришла и сказала, мол, поучу вашу девочку? А Ромашку кто в чувства привёл? Они там все ополоумели, что ли⁈ Думают, Василий Иванович заднюю даст⁈ Да пошли они нахер! Практику закрыть, ага…

Я им, ядрёна мать, закрою!

Я им так закрою, что никому мало не покажется. Суматоха, мать её ети,. Ты у меня ещё попляшешь.

– Решено, – чётко и твердо произнёс я, всё равно что перед самим собой поклялся. – Нельзя мне девок отдавать. Сейчас вернусь и всё разрулю.

И чуть было не ушёл, даже Михеева не поблагодарив.

– Спасибо тебе, Лёх, – улыбнулся я. – Спасибо, что образумил.

Вот говорил же! Вроде с виду дремучий человек, а какой глубокий. Там мудрости в этой лохматой башке столько, будто он ни одно тысячелетие на этой земле уже отмотал.

– Спаси-и-и-ибо-о-о-о! – заорал я во весь голос и бегом рванул в Удалёнку возвращать себе группу «Альта»…

* * *

Давненько Алексей Михайлович по прозвищу «Чего» так не упахивался. Сначала одно, потом другое, за ним третье… две сотни индюков мониторить – это ли шутки? С демонами воевать? Да и звёздный кактус, на минуточку, не лопушок и не подорожник; его так просто не вырастишь.

Так что умотан Чего был по самое ой-ой-ой.

И всё, чего ему сейчас хотелось, – так это просто посидеть у себя на делянке в тишине и спокойствии. Покормить птицу, вырастить себе на ужин чего-нибудь вкусного и тупо завалиться спать.

Впрочем, пока что всё шло именно по этому плану.

Наконец-то попав на родную поляну, Лёха прислонился к знакомому дубу и просто сидел. Погрузился в мысли, слушал лес. Шуршанье муравьёв по коре, могучее журчание древесных соков от корней и до листвы, мудрое молчание созревших желудей.

И тут вдруг:

– Спаси-и-и-и-ибо! – раздался где-то позади голос Скуфидонского.

– Чего? – Лёха обернулся, но рядом уже никого не было.

– Показалось, – подумал Лёха…

* * *

– … давайте просто спровоцируем прорыв трещины, – сказала Шестакова. – Желательно где-нибудь в черте города, чтобы народу было побольше. И они такие: ой-ой-ой! А мы такие: не ссать! И Василий Иванович по телефону такой выслушает о новости и комитету говорит круто так, мол, сорян, у нас дела, нужно бежать спасать невинных. И вы такие все: чо, оп-я-я-я-ять⁈ А я ещё хмыкну и такая, типа, обычный вторник…

– Вот! – я поднял вверх палец. – Кадеты, вы всё внимательно выслушали?

Альтушки покивали, а Шама раздулась от гордости.

– Тогда вы понимаете, почему я сейчас ввожу новое правило: если вдруг кадет Шестакова предлагает вам какой-то план, исполняйте его ровно наоборот. Это понятно?

– Да, Василий Иванович!

Шаманка сдулась обратно и обиженно нахмурилась. Не то чтобы её план абсолютно лишён смысла, но исполнять мы его точно не будем.

Что-то обязательно пойдёт не так… например, кого-нибудь из спасаемых «невинных» сожрут на глазах у родительского комитета, что само по себе не очень.

Так что действовать будем как-то иначе.

Как – пока не знаю.

Но быстро!

Потому что госпожа Фонвизина уже вовсю набаянивает по инстанциям и собирает нужные подписи и рекомендации, а не уехали они до сих пор лишь под формулировкой, что детишек больше нельзя оставлять со мной наедине ни на секунду. Детишки, блин. Так-то совершеннолетние уже.

– Ещё мысли? – спросил я.

Сейчас мы расположились в Лёхином доме за кухонным столом и держали военный совет. Я, группа «Альта» и Кузьмич. Лёха свою лепту на сегодня уже внёс, так что пущай отдыхает, да и толку от него в плане социального урегулирования маловато будет. Всё же лесной житель.

Так…

– Фонвизина? – спросил я. – Подумай. Кому, как ни тебе знать твою мать? Это не междометие сейчас было, если что.

– Да-да, – нахмурилась Сиятельство. – Я поняла. Но на самом деле, если бы я знала способ, как её пронять, то уже давно им воспользовалась бы.

Хреново.

– Зато-о-о-о, – вдруг улыбнулась Фонвизина. – Зато я могу взять на себя княжну Болховскую.

– Объясняй, – попросил я.

Потому что пока это звучит как заявка на покушение. Или на похищение. Или вообще на войну родов, а мне войн на эту неделю хватило, спасибо, больше не хочу.

– Объясняю, – кивнула рыжей головой Оля. – У мужа Анны Ивановны есть шахта…

– Не урановая, надеюсь?

– Лифтовая, – буркнула недовольная Шама.

– Нет. Медная. Где-то под Екатеринбургом, но это не суть. Суть в том, что у них есть медь, а у нас довольно крупное производство кабелей, проводников и прочего-прочего. И потому муж Анны Ивановны очень хочет сотрудничать с нашей семьёй, но очень не хочет снижать стоимость…

– Короче, – попросил я. – Основную мысль ты донесла.

– Ага, – согласилась Сиятельство. – Так вот. Если вы каким-то образом умудритесь оторвать эту пиявку от моей матери, то она тут же переключит внимание на меня. Стоит только намекнуть, что я вообще-то тоже имею право распоряжаться семейными активами по причине совершеннолетия. Ну а я уже гарантирую резкое потепление наших отношений. Княжне вообще плевать на Институт, насколько я понимаю.

Так…

Ну уже похоже план.

– Отлично, – сказал я. – Тогда Болховская на тебе.

– Василий Иванович, – встрял Кузьмич. – Со своей стороны предлагаю взять на себя госпожу Суматоху. Прошу прощения, если не прав, но вот что подметил: после того, как Её Благородие очнулась от обморока, она явно затаила на вас обиду…

– Ха, – тут я не удержался от смешка.

Обиду она затаила. Собака любопытная.

– … и думается мне, что она не станет воспринимать вас в качестве парламентёра. А я меж тем сумел себя зарекомендовать.

– И что ты собираешься делать?

– Импровизировать, – честно признался Кузьмич. – Доверьтесь мне.

Что ж… А на самом-то деле. Было такое, чтобы Вильгельм Куртович меня подводил? Не было. Никогда не было. Так что мысль и впрямь дельная.

– Хорошо, – кивнул я, и Кузьмич тут же сорвался с места. – Тогда все остальные, и я в том числе, займёмся госпожой Фонвизиной. Представляется мне это так: сперва я убежу… убедю… склоню княжну к тому, чтобы дать нам второй шанс. А потом мы заново покажем ей Удалёнку.

Тут я начал размышлять вслух:

– Обязательно сходим проведать Лёху. Всё-таки человек по своим заслугам перед Империей примелькался. Заодно козырнём тем, что он обучает Таню. Нет! – я аж по столу треснул. – Ещё лучше! Стеклова и Ромашка, бегите к нему прямо сейчас и всё объясните. А мы с княжной просто мимо пройдём и как бы случайно застанем вас за плановыми занятиями.

– Да, Василий Иванович! – альтушки тут же сорвалась с места.

– Годно же? – спросил я и сам себе ответил: – Годно. Едем дальше… Рита!

– А⁈ – Смерть, кажется, немного задремала. – Да, Василий Иванович?

– Ты же у нас артефактор, верно?

Да, Фонвизина недвусмысленно дала понять, что спалила в доме некротическую энергию, но мы будем держать легенду до конца. Мало ли, у неё два дара? Как у той же Шестаковой.

– Как? Как артефактор? – Смерть чуть поёрзала на стуле, проморгалась и таки вспомнила. – А, ну да-да, артефактор.

– Отлично! А раз ты – артефактор, то бери Ирку и идите что-нибудь сделайте. Ты, главное, побольше руками размахивай и делай увлечённое лицо.

– Вот такое?

– Да-да-да, именно! Запомни!

– Запомнила, Василий Иванович.

– Тогда вперёд! Шама? Знаешь, где озеро?

– Ага, – кивнула альтушка.

– Ну вот и шуруй на озеро! Сядь на мосточке в лотос и светись, как ты умеешь. С понтом дела медитируешь. Главное не усни. А то получится, что у меня курсанты вместо занятий просто так по округе валяются.

– Поняла, Василий Иванович.

– Давай! Бегом-бегом!

Так…

Все разошлись, и на кухне остались только мы с Дольче. Хм-м-м… Что бы для неё такого придумать? Готов поспорить, что упражнения огневика на свежем воздухе закончатся лесными пожарами. Не на свежем воздухе ещё хуже. Ну и Чамару, ясен хрен, к делу приплетать не надо, это вообще провальная затея.

Ну и куда мне её?

С собой таскать, что ли?

– Придумал! – вспомнил я про ещё одну сильную сторону Чертановой. – Ты у нас сегодня как будто бы дежурная. Будешь готовить ужин на всех.

– На всех⁈ Из чего⁈

– Не урчи! Я тебе сейчас скину номер Сан Борисыча. Позвонишь и скажешь, что от меня. Объяснишь, что нужно и он тебе всё привезёт. И продукты, и полуфабрикаты какие-нибудь. Удиви нас, ладно?

– Удивлю, – пообещала Чертанова.

С тем я похвалил себя за изобретательность и вышел из дома. По пути уже начал себя накручивать. Яриться, злиться, заводиться. Чтобы эмоциональный спич был реально эмоциональным и пронзительным.

Короче, всё взаправду быть должно!

Уверенной походкой я зашёл на свой участок и по своему крыльцу поднялся к себе в дом. К моему превеликому удивлению и не менее великой радости, княжны Болховской и Суматохи здесь уже не было. Лишь Фонвизина сидела в гостиной и разговаривала с кем-то по телефону.

– Значит так! – без церемоний я забрал у княжны мобильник. – Минуточку внимания…

По лицу Елизаветы Григорьевны пробежал аж целый парад эмоций. И гнев, и возмущение, и удивление в какой-то мере. Но, в конце концов, остался интерес.

Видимо, так с потомственной княгиней никто себя не вёл за всю её княжескую жизнь.

– Послушайте-ка, что я вам скажу, Ваше Сиятельство. Не знаю, с какими намерениями вы ехали сюда изначально, но предлагаю вам сменить свой гнев на милость и принять тот факт, что я командир группы «Альта». Не заведующий хозяйством… или как там додумалась ляпнуть ваша подруга, а командир!

Фонвизина ничего не ответила. Лишь в кресле поёрзала. Ну а во взгляде… кажется, во взгляде появилось что-то вроде уважения. Так что продолжаем:

– Группу «Альта» мне доверили не просто так! Пусть вы не знаете способностей остальных девочек, но представляете уровень своей дочери. Так вот, остальные ей не уступают. Это не просто «дети», а боевые маги. А что касается моей кандидатуры… Думаю, даже вы не станете ставить под сомнение выбор Его Величества, который он сделал лично.

– Его Величество?

Ещё больше уважения и ещё больше интереса. Правильным путём иду.

– Его Величество, – повторил я. – Если вы наводили обо мне справки…

– Боюсь, в сети о вас нет никакой информации.

– Вот именно! И как вы думаете, Елизавета Григорьевна? Это потому что я настолько скучный и неинтересный? А про ваш целительский дар много ли там накопать можно? И мне, повторюсь, на самом высоком уровне доверили группу самых перспективных боевых магов империи. О чём это говорит?

– Кхм, – прокашлялась Фонвизина. – Всё действительно настолько серьёзно? Просто… поймите меня правильно. Это садовое товарищество не производит впечатления…

– Кузница талантов, – перебил я княжну. – Вот какое впечатление останется у вас об этом садовом товариществе после небольшой экскурсии. Начнём всё заново. Собирайтесь, Ваше Сиятельство! Покажу, как у нас тут всё устроено на самом деле…

Глава 21

Всё прошло лучше, чем я мог себе предположить. Настолько хорошо, что по ходу разговора с княгиней я всё время размышлял о том, как же так получается? Почему альтушки не могут нормально посетить торговый центр, но перед лицом настоящего кризиса вдруг начинают вести себя настолько вменяемо? Настолько умно, взвешенно, предприимчиво… настолько взросло, в конце-то концов?

Но это хрен с ним.

Другой вопрос – почему, чтобы начать вести себя взросло и взвешено, им обязательно нужно доводить до этого самого кризиса?

Пожалуй, это тема для долгой и вдумчивой беседы с Чего. Желательно не на сухую. А там, глядишь, всплывёт, что и мы такими же были? Даже в ту пору, когда и совершали все свои подвиги.

– Красиво, – сказала Елизавета Григорьевна, глядя на шаманку.

Как я и просил, та сидела в лотосе на помосте и изо всех сил светилась татуировками. Чтобы достичь максимального эффекта, к ней мы заглянули в последнюю очередь, когда уже начало темнеть.

Фу-у-у-ух…

Вторые сутки без сна пошли? Дремота во время великого индюшачьего бдения не в счёт. Баловство всё это.

Но!

Я был вполне себе бодр и свеж. Всё-таки магия подпитывала. После придётся сутки отсыпаться, но сейчас бренная плоть активно поглощала запасы моего резерва. По счастью, практически неисчерпаемые.

Да и картина на самом деле завораживала, ведь Шестакова сейчас вовсю отрабатывала за ночное светило. Жидкий месяц едва ли мог организовать на поверхности озера лунную дорожку, но вместо неё в бликах воды играли разноцветные сполохи от магии Шестаковой.

И ведь… молодец какая!

Не спит.

Должно быть из-за того, что всю задницу себе на деревяшках отсидела, но всё равно. Держится девка. Из последних сил, а держится.

– Очень красиво, – повторила Фонвизина старшая и погладила себя по плечам, дескать, замёрзла.

Не намёком!

Это я точно могу констатировать. Во-первых, действительно похолодало и есть с чего замёрзнуть. Осень всё-таки, хоть и тёплая исключительно, но вечера уже не те, что в августе.

Во-вторых, княгиня ко мне пусть и оттаяла, но всё равно особа слишком серьёзная и обстоятельная, чтобы на всякое такое намекать в первые часы знакомства. Ну а, в-третьих, рассматривать намёк как более тонкий не приходится…

Ну…

Я имею в виду проверку меня на галантность. Мол, так и так, заметил, что княгиня мёрзнет, снял с себя куртку, предложил. А почему я так думаю? Да потому что нет у меня никакой куртки!

Как был в футболке, так и попёрся княгине красоты показывать. И тоже, к слову, уже начал подмерзать. Ну а в таком случае:

– Ваше Сиятельство, – сказал я. – Нас, наверняка, уже ждут к ужину.

– Тогда пойдёмте, Василий Иванович. Нехорошо, раз ждут.

– Пойдёмте, – согласился я.

А затем вдруг машинально предложил княжне взять меня под руку. Ни к чему не обязывающий, вполне себе учтивый и дружеский жест. Что характерно, Фонвизина руку приняла и даже прижалась к моему плечу. Слишком прижалась или не слишком – обсуждению не подлежит. Правильно прижалась, как и надлежит даме с безупречным воспитанием.

Клянусь, что почву я таким образом не прощупывал.

Оно как-то само собой получилось.

При этом врать не буду, интерес у меня есть. Ну так, а с чего бы ему не быть? Здоровая реакция здорового мужчины. Без воздыханий, питания всяческих надежд и прочего надумывания. Так что я просто повёл княжну прочь от озера и вернулся в прежнее русло:

– Надеюсь, Ваше Сиятельство, я удовлетворил ваше любопытство.

– О, Василий Иванович! Более чем…

А теперь кратенько о том, чем же я удовлетворял любопытство Фонвизиной:

Лёха Чего справился с ролью мудрого наставника как нельзя лучше. К тому же Елизавета Григорьевна сама его узнала. Всё-таки Фонвизина-старшая принадлежала к тому поколению, для которых «Герой Войны» не просто устойчивое выражение. Заваруха с Личем происходила на её глазах.

И более того! При её непосредственном участии. Пока мы с Михеевым, Морозовым и будущими министрами прогрызались в авангарде, она с другими целителями следовала за нами и обеспечивала тыл.

Моя фамилия даже тогда не светилась, а вот про Лёху баек было сложено немало. Одно время их даже экранизировать хотели, но Чего запретил. Скромный он, не любитель публичной славы.

Ещё, помнится, хотели вывернуть дело так, что капризный Михеев побывал на кастинге и забраковал всех актёров. Хотя Лёха там и не появлялся даже. Пришлось потом одному режиссёришке лицо ломать, чтоб опроверг…

Не суть!

Суть в том, что теперь этот почти мифический персонаж тренировал сокурсницу дочери Елизаветы Григорьевны. И при том не её одну. Ромашка предстала перед нами в своём зверином амплуа, отчего Фонвизина-старшая поначалу даже испугалась. Уж больно резко та выскочила из кустов, сверкая глазищами.

Да и я было дело подумал, что мы сами начали себя закапывать.

Однако дрессированный оборотень возымел успех.

Потусторонняя зверюга, которых в мире раз-два и обчёлся, у меня на хозяйстве внезапно усмирила своё животное начало и вела себя, как шёлковая. А потом ещё и обернулась в высокую и чуть нескладную милаху с копной каштановых волос и обезоруживающей улыбкой.

А кактус этот…

Как там Фонвизина сказала? Если не ошибаюсь: «Артефакт планетарного уровня»?

Охала, ахала и причитала, мол, что же будет, когда он вырастет и созреет. А я в ответ лишь загадочно улыбался и кивал. К слову, надо бы завтра узнать, наконец, у Стекловой, что это за колючая дрянь и почему все с ней так носятся.

Но едем дальше.

Со Смертью прошли по краю. Я объяснил Фонвизиной, что так и так, у девочки два дара. И что «плохой», он на самом деле слабенький. Да и не развиваем мы его, вы что? Как вообще можно? А вот «хороший», он прямо настолько о-го-го, что я даже собственную сестру выписал к ней репетитором.

Не думаю, что княжна мне поверила прямо вот от и до, но тут всё обернулось ещё круче. Сперва она заинтересовалась Иринкой. Как артефактором, который починил их семейную реликвию.

«Алое Спасение», – я даже не догнал сперва, что речь про красный шарик идёт.

Так вот…

Оказалось, что княгиня давно хотела эту приблуду восстановить и давно искала в сети артефактора, который был бы способен за такое взяться. И – внезапно! – даже связывалась с Ирой, но тогда они не сошлись в цене.

– Иерихон один-один-один и смайлик в виде хомяка! – рассмеялась княгиня. – Так это вы⁈

– Да! А вы, получается, «Фон-Лизон»⁈ – вспомнила сестра переписку в закрытом чатике. – А я ещё тогда подумала, что вы меня разводите!

– А я – что вы меня!

От никнеймов барышень я, конечно, остался под впечатлением… я вот, например, везде как «Скуф» или просто «Вася» регистрируюсь. Зато девочка, от которой «фонило некротической энергией», за всеми этими шутками и прибаутками как-то сама собой потерялась.

Тем более, что теперь, повидав друг друга лично, «смайлик в виде хомяка» и «Фон-Лизон» договорились о дальнейшем сотрудничестве.

Ну а после мы пошли глазеть на Шестакову и как итог – оказались здесь.

Кстати!

– Кадет Шама! – крикнул я, чуть обернувшись. – Домой!

Благо, взор княжны был устремлён вперёд, и она не увидела, как затёкшая всеми частями тела Ксюша Шестакова сперва рассыпалась из лотоса, а затем с грацией столетнего деда кое-как поднималась с настила. Ещё и материлась при этом, как сапожник. Не вслух, само собой, но матерщину я по губам читать умею.

– Я хотела бы попросить контакт вашей сестры, – сказала Фонвизина.

– Да без проблем, – ответил я.

А затем спустя несколько секунд вполне себе ловкого молчания получил комплимент:

– Человека во многом делает его окружение, – улыбнулась княжна. – И ваше окружение, Василий Иванович, меня искренне радует и где-то даже восхищает.

Согласен. Из уст человека простого, возможно, это прозвучало бы и скупо, и сдержанно. Но для аристократки её уровня попусту распыляться даже такими вот словами – неприемлемо. Так что я оценил.

Оценил и успокоился. То, что я «Альту» не отдам, я и так для себя уже решил. А вот то, что за неё не придётся бодаться, вот это радует. Хотя-я-я-я… Суматоха в любом случае будет палки в колёса вставлять.

С другой стороны, ну не задавит же она своим авторитетом целую княгиню? Да и вторая… как её там? Анна Ивановна? Если Фонвизина-младшая выполнит то, что обещала, то и эта мадам тоже у нас в кармане.

И кстати…

– Это неприемлемо, Анна Ивановна, – донеслось до наших ушей, когда мы уже подходили к дому альтушек. – Рынок так не работает…

Елизавета Григорьевна встрепенулась и нахмурилась. Но не со зла, а скорее от непонимания ситуации. Приложив палец к губам, она недвусмысленно дала мне понять, чтобы я помалкивал, и в кои-то веки отпустила мою руку.

– Но, Ольга Сергеевна!

– А что Ольга Сергеевна? – снова голос Фонвизиной-младшей. – Очень здорово вести торговлю со столь дружественным родом, но с чего вдруг мы должны платить за эту дружбу? Вам не кажется, что дружба князей Фонвизиных стоит куда дороже?

Елизавета Григорьевна как-то уж очень не по-княжески припала глазом между штакетинами забора. Я присоседился рядом, признаюсь, тоже стало интересно подслушать. Фонвизина-младшая вместе с Болховской тем временем сидели в беседке, той самой, что неподалёку от «лобного места» друидов.

– Анна Ивановна, я вам и так уже озвучила настоящую, подлинную стоимость закупки, по которой мы работаем сейчас. Поверьте, за такую информацию хороший продажник уже убить готов. Всё же просто теперь! Не надо торговаться, блефовать, угадывать. Просто соответствуйте.

Судя по рыбьему взгляду Анны Ивановны, от реальной торговли она была крайне далека, и информация в голове просто не укладывалась. Муж закинул её продавить свои интересы, которые заключались в том, чтобы торговать с Фонвизиными. Дальше и глубже княжна не копала.

– Наверное, мне стоит поговорить с мужем, – наконец, сказала она. – Передам ему ваши слова и посмотрим, что он скажет.

– Вот! – улыбнулась младшенькая целительница. – Так и поступите.

– Так и поступлю…

Елизавета Григорьевна отлипла от забора и опять уставилась на меня с этой смесью удивления и уважения на лице. Сказала:

– Однако, – и молча побрела к калитке…

* * *

– Вы что, заставляете девочек готовить? – спросила Суматоха, но…

Вот на этом охотничий запал в глазах; эта хищная искра потухли. Не была она больше гончим псом, преследующим добычу. Не была свинюхой, учуявшей трюфель. Мерзопакостничать она продолжала, но продолжала как будто бы по инерции.

Не знаю, как Кузьмич умудрился это провернуть и что он вообще такого сделал, но факт остаётся фактом.

– У кадета Дольче сегодня дежурство по кухне, – пожал я плечами. – И поверьте, это мало чем похоже на армейское дежурство, учитывая условия и продукты, из которых готовят девочки. Не бойтесь, никто тут никого не заставляет перемывать ванну картошки. Да чего там? Сейчас всё сами и увидите…

– А вот и ужин! – крикнула Дольче, коленом открывая перед собой дверь.

И чёрт!

Дольче не подвела.

Мясо. Нежная, буквально тающая во рту говяжья вырезка, порезанная на медальоны. Медальоны были веером разложены сбоку от хрустящих картофельных шариков, а сверху всё блюдо укрывала шапка из лука… клянусь, из обычного репчатого лука, который под руководством Сан Борисыча Алёшина стал изысканным деликатесом. Прямо вот взрывом во рту. Солёно-кисло-сладкое – без остроты, ну и ладно – причём раскрывающимся по очереди.

– Что за соус? – это я спросил.

И Кузьмичу ещё кивнул, мол, запоминай.

– Красное вино, мёд, соевый соус, капля коньяка, капля унаги, подольше потушить и-и-и-и…

Дольче подняла бровь, явно что вспоминая.

– И всё. Ах, да! Ещё щепотка любви, – довольно улыбаясь, добавила она дежурную шутейку лысого повара.

Ну и фишечки, само собой! Куда ж без них в высокой-то кулинарии? Сан Борисыч везде и всюду пихал ростки гороха, напихал их и сюда. Бубнил ещё всегда, помнится, что сам проращивает его на окне и тем самым экономит заведению на микрозелени бесстыдные десятки, а то и сотни рублей, а ему никто даже спасибо не скажет.

Но это от него.

А Дольче, как огневичка, додумалась до собственных фишечек и зафламбировала мясо прямо при гостях. Магическим, само собой, способом, безо всяких спичек и зажигалок. Аккуратненькими такими и дозированными вспышками из указательного пальца. Чтоб ни у кого не возникло сомнений, какой у неё дар.

После того, как блюда встали в стол перед гостями, все тарелки разом вспыхнули приятным голубоватым огнём.

Я впечатлился.

Остальные тоже.

Но всё это херня по сравнению со вкусом. Он даже Суматоху окончательно добил:

– Весьма-весьма, – как выразилась она, прикончив мясо одной из первых.

И даже от рислинга не отказалась, как и остальные. Альтушки, разумеется, пили сок. Яблочный.

Негласно перемирие было заключено. Разговаривать больше не о чем, всё хорошо. Всё по-старому за тем единственным и охренеть каким важным исключением, что теперь я такому положению дел рад.

Так что да, это победа.

А победа без единого выстрела, она ведь ещё слаще. Я-то уж грешным делом подумывал над тем, чтобы подсунуть институтским госпожу Суматоху в мешках вместе с демонами.

– Василий Иванович, – подошла ко мне Фонвизина. – Скажите, а не могли бы вы ещё раз сводить меня к озеру? Привыкла гулять после ужина, – улыбнулась она. – Весь день в делах, лишь вечер для себя.

– Понимаю, – кивнул я и постарался взбодриться.