Текст книги ""Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

В дозорной башне прямо между стыками каменной кладки прорастал мох. На первом этаже в непросыхающей луже резвились головастики, потревоженные людьми, которые взволнованно ходили туда-сюда по лестнице с новостью об очередном драугре-великане, встающем прямо из болота. В сыром воздухе то и дело разносились выстрелы, когда отряды, зачищающие болота, натыкались на тварей. Они действовали медленно, методично и осторожно, как и приказала Скай, но все равно многие возвращались покусанными. Полевой госпиталь был переполнен, а тошнотворный запах крови, испражнений и медикаментов, казалось, не выветривался. Нервы Скай были на пределе.

Мириам стояла за ее плечом и сухим голосом зачитывала отчеты с планшета. Листы отсырели и легко мялись под ее пальцами. Скай слушала вполуха, наблюдая через бойницу, как с востока наползает огромная черная туча, штормовая и зловещая. В руках она вертела запечатанное красным воском письмо. Она догадывалась, что внутри, но открывать не собиралась. Один из переговорщиков Хейма, наглый мускулистый наемник, который едва говорил на асгарди, принес письмо, а с ним – маленькую деревянную коробочку. Скай сидела на краешке стола, и коробочка жгла ее спину.

– Мать Ангейя-ас, вы будете читать письмо? – вдруг резко спросила Мириам, давно смекнув, что Мать ее не слушает.

Скай нехотя оторвалась от созерцания унылого пейзажа, скрипнула зубами и обернулась. Мэрион отправилась на юг города, к вокзалу. Кэрол они, посовещавшись, отдали на север, где происходило интересное событие: люди Атлы донесли, что нашли способ избавить город от большей части драугров, но им нужна Мать для поддержки плана. Своим «Щитам» Мэрион доверяла почти безоговорочно, поэтому орала на последнем совещании штаба так, что охрипла. Скай поддержала ее инициативу, потому что они должны были попытаться сделать хоть что-нибудь.

– Прочитай ты, – сказала она плаксиво, – и перескажи самое главное.

Мириам невозмутимо сломала восковую печать и быстро пробежалась глазами по трем мелко исписанным листам. С каждой строчкой она хмурилась все больше.

– Если коротко, – через минуту сказала она, устало потирая глаза, – то он требует сдачи города ему и немедленный сбор Совета Девяти, где ему передадут все печати Матерей, иначе он откроет путь для Нидхёгга.

– Что?.. – Скай задохнулась от смеси ужаса, возмущения и восхищения наглостью Хейма Иргиафы. – Он в своем уме? Зачем Червю корней лезть в наш мир? Или?

Они с Мириам взглянули друг на друга с ужасом.

– Лист. Где-то в городе есть Лист Иггдрасиля, – выдохнула Скай. – Червь жаждет Листьев.

– Как, как он это узнал? – пробормотала Мириам, складывая бумагу обратно в конверт. Пальцы ее дрожали, так что это получилось не с первого раза.

– Хелев ученый, – горько усмехнулась Скай. – Где-то откопал, вынюхал. И использовал во зло. Я должна навязать ему дуэль…

Она рассеянно взяла в руки коробочку и открыла. Несколько секунд она смотрела на то, что лежало на бархатной подстилке. С трудом сдержав желчь, подступившую к горлу, Скай медленно положила коробочку обратно на стол и дрожащей рукой зажала рот, чтобы не выблевать завтрак.

– Это?.. – Мириам побледнела.

– Да, дитя. Это глаз моего бывшего мужа. – Скай справилась с желудком, но тошнота не проходила. А вместе с ней начала закипать ярость. – Бен жив. Иначе я уверена, он прислал бы мне его голову. Больше нельзя ждать. Мириам, пиши.

Лайт подхватила свою сумку и вытряхнула на стол. Выудив чистый лист, она замерла, ожидая диктовки.

– Сегодня, в девять вечера, ожидаю тебя для варденской дуэли, сучий ублюдок, – Мириам с наслаждением вывела ругательства и взглянула на Скай, которая чиркала старой зажигалкой, чтобы прикурить, и никак не могла зажечь. – Покончим с этим у Камня Бальдра. Я – Мать Ангейя Скай-ас, под ветвями Иггдрасиля бросаю вызов тебе, Хейм Иргиафа-ас.

Письмо они запечатали личной печатью Ангейя – руна «Соль» и буква «А».

– Я прослежу, чтобы вызов был доставлен, – сказала Лайт. – И сообщу Матерям в Биврёсте о Листе.

– Хорошо, – Скай ничего не сказала напоследок, но одарила ее долгим взглядом, который просил быть осмотрительной.

До вечера поток людей не иссякал. Всем нужно было мнение Скай, всем нужна была ее поддержка. Она смотрела в молодые и старые лица и видела у них в глазах одно – надежду, что она, их Мать, все исправит. Скай чувствовала от этого груза только тошноту, умноженную на огромное количество кофе. От обеда, во время которого она тщетно пыталась запихнуть в себя немного еды, ее отвлек вернувшийся отряд Клауда. С интересными новостями.

Самого Клауда не было, но вместо него – знакомое лицо.

– Ого, Сигурд Штейн. – Скай скептически разглядывала друга своей правнучки, который будто повзрослел за те дни, что они не виделись. – Я думала, ты дома, на ферме…

– Увы, как-то не сложилось, – вздохнул Штейн, почесывая щеку. На ней появилась едва заметная отметина.

Скай похлопала его по плечу и предложила пройти в штаб. На стул Штейн сел с трудом: джинсы задубели от грязи и крови.

– Итак?.. – Скай подтолкнула к нему свою нетронутую тарелку, и Зик накинулся на нее с жадностью. Чуть ли не облизав ложку напоследок, он коротко рассказал о Нифльхейме, Фафнире и Десятой Матери.

– Большая часть нифльхеймских разбежалась, – подытожил Зик. – Но мы с «Воронами» и те, кто захотел остаться, очищаем болота. Делаем что можем.

– Сколько вас?

– Сотня, – задумался Зик. – Может, еще с десяток наберется. Всем руководит Сурт. Ну и Рейк, потому что у Сурта еще болит нога и делать вылазки он не может. Мы в основном заманивали драугров в болота и расстреливали, но вчера повредили кабели связи Хейма Иргиафы, – он сказал это с едва скрытой гордостью, и Скай улыбнулась.

– Вы здорово поработали. Но лучше не геройствуйте, предоставьте это солдатам. Я им деньги за это плачу.

– Мы вам пригодимся, – немного запальчиво возразил он. – Здесь полно развалин, дыр в Нифльхейм, а там «Вороны» ориентируются как дома.

– Клауд поэтому не пришел?

– Да, он остался поговорить с Суртом. А меня послали как представителя «Воронов».

Он сказал это с такой иронией, что Скай невольно прыснула.

– Ладно, парень, тебе я тоже найду применение. – Вдруг у нее промелькнула мысль. – Пока отдыхай, а утром пойдешь со мной кое-куда.

– Куда?

Она отмахнулась, тем более что звали к полевому телефону. Сбивчивый доклад был о том, что драугры стали выползать из своих нор и подтягиваться к северу. У Скай аж сердце из груди выскочило: план работал! Приказав не вмешиваться и ни в коем случае не мешать драуграм, она отключилась и кивнула парнишке с телефоном, что может быть свободен. От тумана было зябко. Скай передернула плечами и зашла за угол, чтобы прикурить и очистить разум. Перед дуэлью следовало сохранять спокойствие. Она не была наивна: скорее всего, это закончится ее смертью. Возможно, ей удастся ранить Хейма и задержать достаточно, чтобы в Биврёсте нашли и уничтожили Лист. В любом случае она должна сделать все возможное, чтобы ее правнучка вернулась не на пепелище, а домой. Она много чего не смогла предотвратить. Аварию, в которую попал ее сын с женой. Глупую выходку Лары с сывороткой. Ее ужасную смерть. Своеволие Локи. Она ненавидела вещи, которые не могла контролировать, ненавидела чувствовать свою слабость. Люди никогда не поступают так, как ты задумываешь, на все воля узоров ветвей Вседрева. Скай не была религиозной, но иногда ей казалось, что воля Иггдрасиля действительно существует: оно просто забирает назад то, что принадлежит ему. Вещи, люди, королевства – все это становится неважным, когда видишь Утгард. Но в то же время – это то, что Утгарду возвращать не хочется.

Затушив сигарету о сырой камень башни, Скай позволила себе минутку истерики. Она закрыла лицо руками, топнула несколько раз каблуком по сырой земле, а потом гордо расправила плечи и вернулась внутрь.

Вечером пришло короткое сообщение от «Щитов» Атлы: им удалось уничтожить большую часть драугров, а тех, что остались, методично выманивали с помощью какой-то особой аудиозаписи и истребляли. У Скай аж изжога, начавшаяся от кофе, прошла. Она медитировала, сидя на табуретке и глядя на болото до тех пор, пока Мириам не тронула ее за плечо.

– Половина восьмого.

Скай подхватила со стола рапиру и затянула ножны на поясе.

– Мать Ангейя-ас… Скай, – Мириам запнулась, – я…

– Не надо, – мягко оборвала ее Скай и чуть улыбнулась. – Позаботься о моем внуке: он слишком много берет на себя и не умеет отдыхать.

– Конечно, Мать Ангейя-ас, а то я не знаю, – Мириам сказала это таким сварливым тоном, что обе рассмеялись. Скай обняла ее. Мириам устало вздохнула ей в плечо и решительно отстранилась. Дом Ангейя был в надежных руках.

Сигурд ждал Скай внизу. Кивнув Лайт, она поманила парнишку за собой.

– И куда мы идем? – спросил он подозрительно, когда Скай свернула за башню и полезла прямо сквозь кусты к тропке, ведущей через болота. В низинах клубился ледяной туман. Подмерзшая трава хрустела под ногами.

Скай использовала утгардово зрение и внимательно осмотрела небольшой лесок, через который шла дорожка. Под ногами чавкало. Из-за туч сумерки спускались стремительно, превращая их путь в опасный лабиринт.

– Осторожно. Под ноги смотри, – буркнула она.

Камень Бальдра представлял собой плоский скалистый холм без единой травинки по центру и с парой кривых деревьев. По склону змеились три трещины от следов когтей Варис. Мох и трава вокруг них не росли, и эти следы казались зияющей раной. Скай взлетела на гребень холма и замерла, пока Зик пыхтел и спотыкался. Неожиданно тучи расступились, пропуская золотистый закатный свет, который вспыхнул так ярко, что Скай на мгновение прищурилась. Ее седые волосы и золотые серьги засияли. Заголосили разбуженные птицы, плеснула кое-где в болотах сонная лягушка.

– А теперь внимательно слушай, – Скай обернулась к Зику, который выглядел испуганным, хоть и пытался это скрыть. – Сейчас я сделаю огромную глупость и сражусь с Хеймом. – Зик стиснул челюсти. – Ты будешь внимательно следить за ходом боя как мой секундант. Только следить. Не вздумай вмешиваться, ты понял? Кивай активнее! Так вот, следи и, если я проиграю – а я, возможно, проиграю, – возьми мой духовник, беги в лагерь и отдай его Мириам.

– Мать Ангейя…

– Это не обсуждается, – рыкнула она, и он с лязгом захлопнул рот. – Я взяла тебя, потому что ты уже выполнил просьбу одной Матери. Выполни и мою.

Это заставило Штейна расправить плечи.

– У вас есть хотя бы какой-то план? – спросил он спустя несколько минут. Поднялся ветер, охлаждая взмокшие от неожиданно жаркого солнца лица. Штейн бесцеремонно уселся на землю и откинулся на локти, посматривая на Мать снизу вверх.

– Я импровизирую.

Он хмыкнул.

– Локи ответила бы точно так же.

– Рада, что ей передался мой оптимизм, – Скай села рядом, греясь в лучах солнца.

– А тяжелая рука?

– Это у нее от матери. Я тут совершенно ни при чем.

Что-то изменилось в воздухе. Расслабленность Скай как рукой сняло. Она единым слитным движением поднялась, кладя ладонь на гарду рапиры. Штейн не успел даже разогнуться, а с другой стороны камня возник Хейм Иргиафа. Разряд страха ударил Сигурда в позвоночник. Как в тот раз, когда он забрал Киру. Штейн стиснул кулаки.

Скай вышла вперед: прямая, гордая, спокойная; в лоферах, заляпанных грязью, и в пыльном брючном костюме. Она скинула пиджак, оставаясь в белоснежной рубашке, и надменно окинула взглядом стоящего напротив человека.

– Мать Ангейя-ас, – поприветствовал ее Хейм хриплым голосом. – Ты все еще пытаешься острить даже в письмах.

– А ты паршиво выглядишь, – Скай кивнула на закатанный рукав рубашки. Правая рука его была синей и высохшей, будто скрюченная птичья лапка. Похожее было у Сиф – последствия утгардовой чумы.

– Увы, знания даются иногда тяжело. Приходится чем-то жертвовать.

– Ага, своими детьми, например. Или целым городом.

Хейм ничего не ответил. Он дождался, когда поднимется на холм его секундант. У Скай потемнело в глазах от ярости, но она быстро справилась с собой. Отдуваясь от крутого подъема, Крысолов вытер пот со лба. Его сломанная искусственная рука болталась на перевязи на груди, а вторая – тряслась. Истрепанная ряса была заляпана свежей кровью. Вот, значит, как Хейм хотел деморализовать ее? Насколько же плохо Иргиафа знает Матерей Хеймдалля, насколько же плохо…

Скай улыбнулась широкой улыбкой, похожей на волчий оскал, и демонстративно положила руку на эфес духовника. Крысолов при этом вздрогнул. Его лицо с перекошенными очками было самым обыкновенным. Ничего злодейского или зловещего: таких монахов полно по всему Иггу, обыкновенный книжный червь.

– Зачем ты ему служишь? Зачем пошел на все это? – спросила Скай ледяным тоном, от которого все служащие Имин Рёга предпочитали разбегаться по рабочим местам.

Крысолов снова дернулся, косясь на Хейма.

– Отвечай, раз спрашивают, – разрешил он, натягивая на синюю руку кожаную перчатку.

– Я, – Крысолов облизал обветренные губы, – я был никем. Просто монахом, ничтожеством. Я… хотел узнать нечто большее, я хотел узнать Утгард… Мой отец погиб в «Регинлейве»…

– А знаешь, – Скай прищурилась и вынула рапиру из ножен, – мне плевать. Ты убил мою внучку и ее мужа. Оставил сиротой мою правнучку. Убивал детей Хеймдалля. По его указке или по собственной – не имеет значения. Сегодня я с этим закончу. На этот раз – навсегда.

– Браво, прекрасная речь, Мать Ангейя-ас. Только вот вы забываете, что сами это породили. «Регинлейв». Войны с Хелью. Детскую преступность. Нифльхейм.

– Ах вот оно что. Тебя политика не устраивает, – Скай хохотнула.

– Я всегда хотел для Асгарда только блага.

– Видимо, у нас разные определения слова «благо». У меня оно не включает возрождение утгардовой чумы и угрозу натравить на город Нидхёгга.

– Благо – это изменения. Мы должны меняться. Идти вперед, оставляя традиции, склоки, обрубая сухие, зараженные ветви. Учиться на ошибках, а не забывать их и не вычеркивать. Объединиться перед лицом главной нашей проблемы – смерти.

Этот диалог ни к чему не вел. Хейм не пытался спорить, не пытался убедить ее в чем-то. Он просто говорил вслух то, в чем сам себя убедил много лет назад. В глазах Хейма Скай видела снаряды «Регинлейва» – его сердце, умершее в той битве много лет назад. Туманные намеки Бена вдруг встали на свои места: душевная рана Хейма все еще кровоточила. Где-то там, под безумной одержимостью, он был искалеченным молодым человеком, которого предало собственное государство.

– Наша главная проблема не смерть, – Скай устало покачала головой, – а жизнь. Ты забыл, что она сложнее смерти. И жить надо здесь и сейчас, а не в страхе перед смертью. Да, мы должны меняться, ведь даже Вседрево меняется. Но не такой ценой. Не ценой боли, страданий, смертей людей, которых мы должны защищать. Вардены защищают не мертвых, вардены защищают живых. Иначе какой смысл быть варденом? Под ветвями Иггдрасиля я бросаю вызов тебе, Хейм Иргиафа, варден из народа асов. Да рассудит нас Вседрево.

– Над корнями Иггдрасиля я принимаю вызов твой, Скай Ангейя, варден из народа асов. Да будет так.

Сигурд, который все это время, почти не дыша, сидел на холодной земле, пропустил начало атаки. Ему показалось, что на плоском холме схлестнулись две молнии. Скорость Скай была невероятной, но Хейм двигался еще быстрее. Звон от столкновения клинков казался подобным грому. На мгновение они расцепились, и Зик увидел, что глаза Скай горят синим – утгардово зрение, недоступное простым варденам. Полуторный меч-духовник Хейм держал в левой руке, отчего Скай приходилось перестраивать защиту. Они некоторое время кружили друг напротив друга, и у Зика пронеслись в голове древние строки: «И ворон в очи бил выти волчьей, шла Хель меж пашен орлиных брашен». Старый ворон и старая волчица бились насмерть.

Следующая порция ударов и контратак заставила Зика зажать уши, хотя это не помогало, потому что вибрация передавалась через землю. Хейм взмахнул блеснувшим в закатном солнце мечом по широкой дуге сверху вниз, заставив Скай резко вильнуть в сторону. Удар был такой силы, что на камне остался след. С легкостью перехватив меч, Хейм ударил снова, целясь Матери в бедро. Ей чудом удалось гардой отвести атаку и зайти Хейму за спину.

Рапира исчезла полностью. Скай взмахнула руками, направляя духов-волков, чтобы они выбили меч у Хейма из рук, но не успела. Что-то случилось с самим пространством. Даже Сигурд почувствовал это. Дохнуло холодом, по земле прошла вибрация; Зик невольно проводил взглядом камешек, улетевший вниз. Тучи сплелись в одно темное месиво, и в самый центр холма ударила молния, отбрасывая Зика вниз. Он покатился по склону, больно обдирая руки о камни, но тут же вскочил и на полусогнутых взлетел наверх. Великан, спящий под холмом, медленно воздел руку, чтобы вытащить себя из могилы. На его голове был закрытый рогатый шлем со сломанным рогом. Только глаза светились синим драугрским огнем. Скай припала на одно колено: на ее грязном лбу светилась ярко-алым длинная царапина. От крови, собирающейся над бровью и заливающей глаз, она щурилась. Волков не было, но и рапиры в ее руке Сигурд не видел. Хейм стоял там же не шевелясь, лишь слегка развернулся, чтобы видеть, как вставший во весь рост великан разевает рот и издает низкий звук, от которого у Зика заныли все кости.

Воцарилась мертвая тишина. Тихо было настолько, что Сигурд слышал хныканье Крысолова, который сидел на коленях и нервно стучал себя по бедру. Хейм поднял руку в перчатке – и великан поднял свою, покрытую плотью. Это была человеческая рука на теле драугра.

– Ах вот оно как, – пробормотала Скай, тяжело поднимаясь. Рапиру она подцепила носком туфли, подбросила и ловко поймала. – Сколько мертвых ты еще потревожишь ради своей прихоти? Ладно, мне надоело. Хочешь по-плохому? Будем драться по-плохому.

Скай открутила голову волка с навершия эфеса, бросила ее и втоптала в землю. В это мгновение великан ударил кулаком, повинуясь движению Хейма. Скай отпрыгнула, но на этот раз не просто удержалась на ногах, а провела рапирой по земле, оставляя кривую черту. А потом еще одну и еще. Великан был слишком неповоротлив, и едва он наступил на одну из линий, как из земли выросли ледяные копья, нанизывая его, как мушку. Великан завозился и тяжело рухнул на колено, ломая лед, но попадая рукой в следующую ловушку, которых Скай уже успела сделать достаточно. Она застыла на краю холма, тяжело дыша и сжимая рапиру дрожащими пальцами. Ее ловушки были бесполезны: они лишь замедляли его, но не могли причинить вреда. Но Скай это совершенно не волновало. Она сосредоточенно дышала, готовясь…

Пространство пошло по швам. Игг разбился, как лед от удара, и в этих обломках Зик увидел Утгард. Скай подняла духовник и вонзила его в землю. Что-то перистое, когтистое, злобное вылетело наружу, взметая пыль, обрывки листьев, пух, снежную порошу, обломки льда, и взвизгнуло тонко, высоко и яростно. Варис, опутанная лианами, рванула наверх и тут же спикировала, целясь в великана. Она вонзила в него когти, увлекая за собой, хрипя от его ударов, поднимая крыльями такую волну, что не держись Зик за единственное деревце в округе, улетел бы под холм и все себе переломал.

Когда Утгард закрылся за клубком ярости, перьев и снега, Сигурду показалось, что он оглох: стало тихо. У Скай из носа потекла кровь. Она пошатнулась и упала как подкошенная. Хейм при этом выглядел совершенно спокойным. Он сжал покрепче меч, и Зик похолодел.

– Мать Ангейя! – заорал он. – Вставайте, Мать Ангейя! Вы не можете!.. Ты не можешь проиграть. Пожалуйста!

Хейм был почти рядом, он светился мертвенно-синим, а фигурка Скай была тусклой и изломанной. Из глаз Зика хлынули слезы. Это не могло так закончиться. Не должно. Все повторяется. Он снова стоит и ничего не может сделать.

– Я так не могу, – прошептал Зик, вынул меч и крикнул: – Жар!

Феникс вынырнул из Утгарда и спикировал на Хейма, отвлекая внимание. Зик скатился в патеру, оставленную великаном, и, чуть не сломав ногу, споткнулся и упал рядом с Матерью.

– Эй, эй! – Он затряс ее за плечо.

Над ним выросла тень. Только каким-то чудом Сигурд сумел отозвать Жара и встретить атаку. Боль от блока из нижней стойки прошлась от запястья в плечо и колени. Он ощутил, что что-то в руке хрустнуло. Неверяще он поднял голову, встречая взгляд, внушающий настоящий ужас. Зик словно увидел себя со стороны: он стоял на коленях перед хрупкой Матерью Ангейей, неудобно и неправильно блокируя удар, загораживая ее собой. Хейм потерял человеческий вид. Все его тело перекрутили прожилки синевы, они пульсировали и разрастались, захватывали все больше пространства. Медленно Хейм протянул руку в перчатке и сжал ее на горле Зика. Это был конец. Меч выпал из его ослабевшей руки: правая больше не слушалась его. Пытаясь вдохнуть, он хрипел и бесполезно скреб ногтями по перчатке. Зик не думал ни о чем: ни о семье, ни о друзьях, ни о городе. Он просто хотел дышать…

Внезапно хватка ослабла. Кашляя и хрипя, Зик рухнул на левый бок и сквозь слипшиеся от слез ресницы увидел, что за спиной Хейма стоит Крысолов. Будто сам не веря, он недоуменно смотрел на то, как Хейм оборачивается, занося духовник для удара. Зик увидел, что из спины у него торчит кинжал. Раздался какой-то мясной, скрипучий звук – и Крысолов неловко, как-то вяло осел на землю и затих. На рясе расплылось кровавое пятно.

– Эй!

Мимо Зика что-то пронеслось. Словно серебристая молния, Мать Ангейя оказалась перед обернувшимся Хеймом и вонзила рапиру ему в левое плечо красивым точным движением. Он даже не пошатнулся. Скай выдернула рапиру, и Зик увидел, как из раны течет не кровь, но сочится ледяной воздух. Мать не растерялась, а мгновенно призвала волков. Гери вонзил зубы Хейму в левую ногу, Фреки смог ухватить за рукав и тоже тянул налево, пытаясь сбить противника с ног.

– Тебе не победить, Мать Ангейя, – глухо сказал Хейм каким-то скрипучим нечеловеческим голосом. – Смерть невозможно убить.

– Ты много о себе возомнил, Хейм, – Скай ухмыльнулась. – Забыл, у меня всегда есть козырь?

– Ты просто тянешь время, Мать Ангейя. – Он попытался сделать шаг навстречу, но Гери зарычал и сомкнул зубы еще сильнее, не давая ему двигаться. – Хотя я оценил твою изобретательность с Варис. Бальдр и Варис никогда не закончат свою битву.

– А вот нам пора.

– Да. – Хейм снова вскинул руку, и Зик ожидал каких угодно чудовищ, но не это.

Утгард разверзся, и оттуда вышел высокий молодой светловолосый мужчина. Он был серым, почти прозрачным, и только глаза его были ярко-синими, но не глазами драугра, а глазами Матери Ангейи, цвета не холода, а летнего жаркого неба. Он не был человеком, это был дух – тень человека. Вокруг него расползался иней, свиваясь в причудливые узоры. Выглядел он дезориентированным, словно не понимал, что происходит. В его правой руке появилась рапира. Скай побледнела на глазах. Она отстраненно смотрела, как дух становится в фехтовальную стойку, словно во время тренировочного поединка. Она не отзывала волков, не собиралась атаковать, она просто стояла, раздавленная и уставшая. Зик впервые видел ее такой: старая женщина, слишком много пережившая на своем веку, слишком измученная бременем власти, слишком… человечная.

Сигурд снова закашлялся, и Мать Ангейя сочувственно взглянула на него, сбрасывая оцепенение. Затем тоже встала в фехтовальную стойку.

– Если ты думаешь, что это меня остановит, то ты полнейший идиот, Хейм. Мертвые – мертвы. А вот живым я еще помогу. Сынок, одолжи-ка духовник.

Зик с трудом понял, что обращаются к нему. Протянув меч, он, все еще сипя, уполз подальше, прижимая к животу вспыхнувшую болью руку. И в тот же миг все слилось в серию атак, контратак, каких-то финтов, визга, лязга, скрежета – настоящего искусства. Дух двигался не по своей воле, используя память тела, но иногда совершая нелепые промахи, которыми Скай не пользовалась. Она в основном защищалась, не собираясь ранить. Долго она так не продержится: она уже была ранена и измотана, а полуторный меч все-таки был не ее духовником. Несколько раз она опасно пропустила удар, получив длинную царапину на щеке и укол в плечо. Хейм с поднятым кулаком следил за боем одними глазами, и вдруг Зик понял, что может сделать. Битва с драконом дала ему понимание собственных сил и понимание духа.

«Жар, это наш шанс! Ты сможешь помочь?» – мысленно обратился он к нему. Феникс в его сознании заворочался очень отдаленно, очень глухо (все же меч был у Матери Ангейи), но он услышал.

Огненной вспышкой Жар сорвался с меча, удивив Скай, и вцепился Хейму в правую воздетую руку. Он бил огненными крыльями, царапался острыми когтями и, наконец, вонзил острые зубы прямо в запястье. Хейм потерял контроль, дух остановился, ошалело моргая и опуская рапиру. Скай перехватила меч и метнула его, как копье, Хейму в грудь. Волки исчезли и появились снова, навалившись всем весом на горящую руку. Дух оглянулся на Скай и присоединил рапиру к мечу. Гери укусил Хейма за плечо, а Фреки, увеличиваясь в размерах, отхватил Иргиафе правую руку.

Скай упала на колени, роняя меч. В ее глазах стояли слезы. Она протянула к духу руку и тут же уронила ее.

Дух взглянул на них, улыбнулся широко и ласково и исчез, оставляя после себя лишь иней. Хейм не шевелился. Холод расползался от откушенной руки, но грудь его еще медленно поднималась и опускалась. Скай через силу встала и, спотыкаясь, подошла, сжимая рапиру. Удар духа пришелся в сердце: Скай видела сквозь прорехи в одежде, что он постепенно обращается в лед, будто Утгард взял верх над жизнью.

Хейм умирал.

– Я проиграл, – тихо сказал он, глядя на Скай ясными зелеными глазами. Из его рта вырвалось морозное облачко. Его зубы стучали от холода, пальцы дрожали. Скай села на колени, положив рапиру перед собой, будто собиралась бросить вызов в скальдической дуэли.

– Потому что ты ставил на смерть. Мир будет меняться. Но не так, как хочешь ты. Вардены созданы не для борьбы друг с другом, а для того, чтобы познавать жизнь в мире и свободе. Время их жизни – это самый главный подарок Вседрева.

– Наверное, «теорема Рататоска» и не может решиться красиво, – сказал Хейм после недолгого молчания. – Наверное, белке просто надо перестать пытаться сбежать, а учиться жить в условиях и обстоятельствах приклеенного хвоста. Мы не будем думать о смерти чаще, чем ворона в виду огородных пугал.

– Она отклеит свой хвост. Со временем. Потому что душа существует в теле, жизнь будет лучше, чем мы хотели, – сказала Скай задумчиво, но Хейм уже не слышал. Он покрылся коркой льда и потихоньку таял. Тучи над Камнем Бальдра рассеялись, и впервые за эту долгую неделю на Хеймдалль спустились теплые майские сумерки.

– Зик, дружок, подсоби бабуле. Если сможешь, конечно, – сказала Скай надтреснутым голосом.

Он попытался что-то ответить, но из горла вырвалось только какое-то бульканье и хрип. Поэтому он поспешил и помог ей встать. Скай постаралась не сильно перекладывать на него весь вес, но ноги ее не слушались. Аккуратно, шаг за шагом, они пересекли диаметр холма. Проходя мимо изломанного тела Крысолова, Сигурд остановился и молча взглянул на Мать. Ангейя покачала головой.

– Он сделал много зла. Я никогда его не прощу. Но… в итоге он оказался таким же несчастным, как и все мы. Знаешь, какое настоящее имя Хеймдалльского Крысолова? Боси. Сбежал от папки, который сильно запил после «Регинлейва», хотел мир узнать, людям помогать. Попал в бродячую труппу и долго был актеришкой, бренькал на арфе во время выступлений… Потом в пожаре потерял руку. Монахи его выходили, но играть на арфе больше он не мог и решил ограбить их. Притворяться монахом было выгодно, актерские способности пригодились. Разводил деревенских дураков на деньги, изгоняя «духов». Хейма он тоже хотел обмануть, да вот не вышло: Хейм коллекционировал интересных людей. Взамен на искусственную руку он присоединился к нему. Шпионил, сеял распри, слухи. Убивал. Возненавидел того, кому служил. И в итоге пал от его руки. Блохастый пес Рагнарёка.

С холма они спустились в полной темноте. Не торопились, часто отдыхали, присаживаясь прямо на землю. Скай жаловалась на сломанные ребра и тошноту от удара головой. Зик не мог жаловаться, но у него ужасно болело горло, вся шея посинела, рука не слушалась, и, кажется, ногу он как-то вывихнул.

Только в лагере возле башни он понял, как устал, и попытался свалиться в обморок. К ним уже спешили дозорные, парочка врачей и «Вороны». Сет закинул Зика на спину и под причитание докторов потащил в палатку к другим раненым. Рейк обернулся и запальчиво кивнул Матери Ангейе. Она кивнула в ответ.

В башне Скай, разрешив доктору себя осмотреть и наложить повязку на ребра, тут же потребовала Мириам. Но вместо нее выскочил Клауд. Внук так сильно стиснул ее в объятиях, что Скай побоялась, как бы еще что-нибудь в ней не сломалось.

– Ты ненормальная, ба, – тихо сказал он, выслушав подробности дуэли.

– Учти, это передается по наследству, – хохотнула Скай.

– Ты правда его видела? – Клауд устало провел рукой по волосам.

– Он помог мне выиграть битву. Его удар определил все.

– Как… как он…

– Он улыбался. – Скай, несмотря на запрет доктора, вытащила сигаретку и закурила, кряхтя от боли в ребрах. – А Крысолов погиб, кстати. Жаль, очень хотелось самой сломать его тощую шею.

– Я рад, что ты вернулась, ба.

– А я рада, что вернулась к тебе. Я ведь действительно не рассчитывала победить… выжить.

– В таком случае я рад вдвойне: ты бы преследовала меня как мстительный дух.

– О, не сомневайся! – рассмеялась Скай и тепло взглянула в глаза Клауда, так напоминающие ей о сыне. Боль от его нелепой смерти всегда будет рядом, в сердце, но теперь она сможет смотреть в глаза внука без чувства вины.

Они надолго замолчали, оттягивая момент, когда придется заговорить о делах. Об истреблении оставшихся драугров, о разрушенном городе, о Хейме и Листе Вседрева. В это мгновение они просто были семьей.

* * *

Легкие Рема разрывались от боли, в боку кололо, он спотыкался. Так быстро, пожалуй, он не бегал никогда. Сердце громко стучало в висках, поэтому он не услышал окрик патрульного и врезался в полицейский фургон, перегородивший улицу. С трудом поднявшись, он, делая один болезненный вдох за другим, распрямился, перелез через капот и помчался дальше, срезая через подворотни, щели между домами, протискиваясь между торговыми киосками. Он должен был успеть, должен.

«Рем, мне нужна твоя помощь. Иди в Биврёст и найди табличку Киарана. Деревянная такая, с девизом, – Мать Гиафа была бледной, но решительной. – Принеси ее сюда как можно скорее».