Текст книги ""Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Соавторы: Максим Злобин,Ярослав Горбачев,Вова Бо,Ирина Итиль,Диана Рахманова,Валерия Корносенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 194 (всего у книги 350 страниц)

– Хватит, – властный голос заставил даже Кутха замереть.

Локи похолодела. Джон Смит как ни в чем не бывало прошел мимо Локи и встал между Каге и Рейвен. Он смотрел в ее расплывающееся лицо довольно долго. А потом выстрелил из пистолета со странной рукоятью, и серебристая сеть сбила ее с ног. Рейвен взвизгнула. Ее облик снова стал человеческим.

– Что?.. – хрипло спросила она, но Смит забросил ее на плечо и, тяжело припадая на левую ногу, донес до столпа. За ним волочился кровавый след, сквозь разорванную штанину проглядывала ужасная рана.

– За работу! – Ученые перехватили Рейвен и крепко привязали к столпу.

– Что вы делаете, сэр? – заорала Рейвен, когда на ее шее затянули ремень. – Что это? Почему?.. – В ее глазах плескалась ярость.

– Ты научилась контролировать Кутха, это мне и нужно было. Пора закончить эксперимент.

– Но при чем тут я? Вам нужна Ангейя!

Джон Смит двумя пальцами схватил Рейвен за подбородок, повернул к себе и взглянул так холодно, что она перестала брыкаться.

– Вы все для меня одинаковы. Но ты сильнее, ты смогла развить способности «Балора».

– Но я же, я думала… – Рейвен выглядела растерянной. – Я же помогала вам, я думала, что мы союзники, вместе…

– Глупая, глупая и наивная девчонка. – Смит крепче сжал ее челюсть. – Ты такая же, как и прочие вардены: тщеславная тупица, которая ничего, кроме себя, рассмотреть не может. Шесть лет я терпел тебя, потому что ты пришла сама и была полезна. Знала секреты Иргиафы и кое-какие сплетни Хеймдалля, которые могли нам помочь. Ты была просто еще одним провальным экспериментом. Как Валецкий. Как Кадук. Напоминаете мне о моих промахах. Ну, ничего, – он кивнул помощникам, и те начали настраивать что-то на своей проклятой машине, – сейчас все получится. Я шел к этому всю жизнь.

Глаза Рейвен остекленели. Смит разжал пальцы, и ее голова безвольно повисла на ремне.

– Ну ты и урод, – процедил Каге, распределяя вес для стойки. Он держал обломок катаны перед собой. Смит удивленно обернулся: он даже не заметил его. – Я думал, раз она ушла, то хотя бы туда, где ее ценят и любят. Где никто ей не сделает больно, где ее будут защищать, раз я не смог. А ты… просто бездушный урод. Ты ее не заслуживаешь. Все вы! Рейвен Гиафа – это слава и гордость нашего Дома, нашей семьи. Талантливая, умная, сильная. Идиотка, конечно, но не смей говорить, что она какой-то там провал, не смей ее недооценивать.

Рейвен все так же бестолково пялилась в землю, ни на что не реагируя.

– Вы меня утомили, – устало сказал Смит, доставая серебристый пистолет. Машина за его спиной загудела.

Локи успела. Фенрир бросился Смиту под ноги, а она сама выбила пистолет из его рук. Каге быстро сориентировался и бросился к Рейвен, которая даже не пыталась сопротивляться. Доктора Вела он легко обошел, доктора-с-глазами-навыкате слегка ударил рукоятью катаны в кадык и принялся пилить ремни. Рейвен упала в подставленные руки, и Каге быстро освободил ее от сети.

– Нет! – крикнул Смит, но едва он попытался сделать шаг, как Фенрир угрожающе зарычал, обнажая зубы. – Она себя не контролирует!

Рейвен распахнула глаза. Ее зрачок стал огромным, заполнил собой почти всю радужку. Преобразилась в Кутха она на этот раз мгновенно: вскочила и распахнула руки-крылья. Подняв пыль, она взлетела, тяжело опустилась на машину и вцепилась в нее когтистыми лапами. Машина взорвалась искрами. Кутх взмахнул крыльями, сметая ученых, и взлетел на столп, оставляя в рунической поверхности глубокие борозды. Он поднял клюв и разразился чудовищно громким воплем, похожим на скрежет гроздей по металлу. Джон Смит воспользовался замешательством, выхватил у Локи пистолет и выстрелил. Кутх пригнулся, и сеть пролетела мимо. Он развернул к Смиту здоровый глаз, рухнул на него, вонзил кинжалообразные когти в плечи и взмыл в воздух.

Локи с перекошенным от напряжения лицом смотрела, как Кутх поднимается ввысь, как Джон Смит барахтается в лапах, как робкая луна проглядывает сквозь тучи, отбрасывая чудовищные тени. В воздухе раздался какой-то невообразимый гвалт: стаи птиц устремились в небо, будто поддерживали Кутха в борьбе. Что-то блеснуло. Птицы смолкли. Кутх стал стремительно падать, но в полете очнулся, успел раскрыть крылья и смягчить падение. Дух неловко приземлился на краю стадиона, прямо перед воротами для игры в мяч, и затряс крыльями, разбрасывая окровавленные перья. На птице восседал бледный Джон Смит, вонзив ей в спину железный штырь.

Каге не терял времени и бросился к Кутху. Локи вскочила на спину Фенриру и в три прыжка оказалась рядом. Густая кровь испачкала перья, но дух оставался спокойным и даже безучастным. Он чуть открыл испещренный острыми зубами клюв, грудная клетка подрагивала.

– Так вот как вы контролировали Кадука, – догадалась Локи, спрыгивая с волка. У нее дрожали руки. Замерзшая трава ломалась под ее ногами.

Смит выглядел потрепанным: раны от когтей тоже обильно кровоточили, дыхание было хриплым и прерывистым.

– Мой Идаволл, – простонал он, слезая и осматривая остатки дымящейся машины. – Убей их, Кутх!

– Рейвен, нет! – прорычал Каге. – Монотари!

Ямата-но-Орочи сплелся из снежной бури и звездного света. Он не издал ни звука и обрушил одну свою голову за другой на Кутха, который с трудом уворачивался из-за раны, но при этом наносил дракону ответные удары клювом и когтями. Земля дрожала. В мешанине из драконьих шей, перьев, когтей и клыков Локи не сразу разобрала, где Каге, а где Смит. Оба стояли неподвижно, несмотря на происходящий хаос, только лица выдавали напряженный контроль над духом, высшую стадию управления, битву воль. Дракон был огромен, неповоротлив, но благодаря девяти шеям охватывал много пространства. Кутх был меньше, ловчее, но рана наносила ему страдания. Земля пошла трещинами, клочья дерна, травы летели во все стороны, потому что Каге уже себя не контролировал, его глаза светились зеленым, вены на руках вздулись, волосы прилипли к потному лицу. Дракон брал над ним верх, он требовал разрушения, как и подобает древним духам, знающим лишь холод Утгарда, тепло звезд и кровь битвы. «Нужно вынуть прут! – пронеслось в голове у Локи. – Если Смит не сможет контролировать Рейвен, то все закончится».

Вскинув катары, она отправила Фенрира отрезать Кутху путь. Дух отшатнулся и взвизгнул, когда Гарм вцепился ему в правое крыло и потянул к земле. Локи поднырнула под одной шеей Монотари, с трудом отскочила от второй, избежала зубов третьей. Волк и Пес были едины с ее разумом, она словно растроилась, она управляла ими одновременно. Локи бросилась волком на когтистые лапы Кутха, чувствуя, как они разрывают ее грудь, и одновременно сжала зубы пса на его крыле. Третье ее тело, маленькое, слабое, но такое упрямое, бросилось Кутху на спину. Цепляясь пальцами за скользкие перья, Локи нащупала хелев прут и дернула со всей силы. Кутх взбрыкнул, но зубы пса держали крепко. Локи удалось подтянуться и упереться ногой человека в тело птицы. Она дернула еще раз. С точкой опоры прут начал поддаваться. Еще немного. Еще.

От приложенной силы она вместе с прутом взлетела в воздух, удивленно увидев в просвете туч яркую луну, и тяжело приземлилась. Долгое мгновение она панически не могла вдохнуть – в глазах потемнело, ее легкие будто сжались до размера горошин, – потом ее грудь пронзила дикая боль, и она набрала воздуха. Зрение возвращалось, и словно в каком-то полусне Локи увидела, как Кутх теряет очертания. Он стоял прямо, немного пошатываясь, и красно-черные перья сыпались с него, будто кленовые листья. Дракон Каге исчез. Сам он стоял истощенный, измученный, с обломком катаны в ослабевших руках. Печать на духовнике больше не светилась, она была сломана. Ангейя и Гиафа посмотрели друг на друга с каким-то облегчением.

Локи не могла пошевелиться, что-то крикнуть, она лежала и наблюдала, как Джон Смит достает второй пистолет.

Как поднимает руку, целясь в Каге.

Как Рейвен из последних сил взмывает в воздух, как содрогается от выстрела, как рвет когтями горло Смита и падает, подминая его под себя. Как Каге бросается к ней. Как воцаряется абсолютная тишина.

Локи дышит с трудом, но поднимается и ковыляет до трех изломанных фигурок. На Смита, у которого из разорванного горла все еще вытекает кровь, она не смотрит. Локи падает и подползает к Каге, которые бережно переворачивает Рейвен и прижимает к себе. Она все еще дышит, но каждый ее вздох тяжелый и редкий.

– Эй, братец, – шепчет она, и на губах ее пузырится кровь. Кровь повсюду на траве. – Не хнычь только. Я ведь победила тебя. Еще раз. – Каждое слово дается ей с трудом.

– Ты не сказала свое желание. – Лицо Каге бледное, мертвенное, нижняя губа дрожит.

– Хм… – Рейвен на секунду прикрывает глаза. Глазная повязка давно спала, и без нее ее лицо кажется беззащитным и юным. – Приручи меня.

– Что? – Он не понимает.

– Дух, глупый. Хочу защищать тебя. Всегда. Как дух, – она слабо улыбается. – Ты не в тени. Ты – свет.

– Рейвен…

– Только выбери. Катану. Получше…

Последнее слово она произносит с последним выдохом. Ее глаза широко распахиваются, судорога проходит по телу, и она обмякает в его руках. Каге воет, сжимая ее в объятиях, чуть раскачивая, и Локи прижимается к нему со спины и кладет голову на плечо. Это единственное, что она может сейчас сделать. Быть рядом с ним. Дрожащими руками она обнимает их обоих, словно хочет согреть, хотя сама трясется от холода.

Что-то взрывается позади. Локи вздрагивает и чувствует резкий запах гари и химической вони. Каге нехотя оборачивается. Они видят, как из лопнувших окон на третьем этаже Института вырывается жаркое очистительное пламя.

– Твой друг, – хрипит Каге.

Локи вздрагивает и вспоминает о Валецком как раз в тот момент, когда из пустоты возникает альв, кашляя от дыма и придерживая за пояс Тобиаса. Он выглядит потрепанным, но живым. Альв оглядывает поле боя, сбрасывает с себя руку Тобиаса, улыбается на прощание и исчезает. Валецкий оседает на землю, держась за окровавленную голову. У Локи при каждом движении в груди что-то скрипит, но она помогает Тобиасу перевязать голову полосками его же рубашки. Они молча сидят втроем над телом Рейвен и наблюдают, как бушует пожар.

Так их обнаружили люди Верпеи. Кромежник был отвоеван, люди Джона Смита, узнав о его смерти, тут же начали сдаваться в плен, если не удавалось сбежать. Их отвезли к противопаводковому коллектору, где испачканные в слизи, отчетливо пахнувшей пивом, Ки, Даану и Кайлах, защищая Киру и остальных, распугивали каких-то мелких гогочущих карликов. Тобиас сказал, что это барздуки. Что это значит, спрашивать никто не стал.

Каге всю обратную дорогу молчал, смотря на тело сестры на полу фургона, бережно завернутое в чей-то плащ. На поворотах их трясло и подбрасывало друг на друга, и в итоге Каге крепко обхватил Локи за плечи, и ей стало тепло и спокойно. Тряхнув головой, она сосредоточилась на медитативном дыхании и постаралась расслабиться, насколько позволяли сломанные ребра.

На Кромежник медленно наползал рассвет, расплескивая розоватые лучи солнца на израненные улицы, дома и реку, разгоняя туман, холод и сырость, прогоняя усталость у измученных людей. Зарево от полыхающего Института было видно издалека, его никто не собирался тушить, предоставив огню выжечь все упоминания о Джоне Смите и его наивной мечте управлять жизнью и временем. Черные столпы должны сломать и закопать на дне карьера, чтобы никто даже не пытался открыть Утгард там, где ему не место.

Локи прижалась к Каге сильнее и обняла его левой рукой, слушая размеренный стук его сердца. Военные, сопровождающие их, понимающе переглянулись, но ей было все равно. Она думала о родителях, о Скай, Клауде, о Лофте и Хеймдалле, о семье полковника Риан, «Цваральге», несчастной Моркант и по-своему счастливой Кери, о диких реках Свартальхейма и горах Хели, о духах, духовниках и варденах, о Джоне Смите и Рейвен. О Ки, Даану и Тобиасе. О друзьях из Биврёста. О том, что Идаволл – это не какое-то место или время, это мир после конца, который означает новое начало. Свой Рагнарёк Локи пережила четыре года назад, но нашла путь в Идаволл только сейчас, слушая стук сердца Каге. Идаволл – это долгожданное возвращение домой.

Глава 19. Омеловый венец

Локи было невыносимо скучно. Она лежала в больничной палате под яростным присмотром Виктора Хольма уже два дня, смиренно пила таблетки по расписанию и переживала перевязки руки. Два сломанных ребра, насквозь пробитая ладонь, ужасные гематомы, ссадины, царапины, вывихнутая лодыжка и выбитый сустав пальца – вот были последствия ее приключений в Кромежнике.

Она выпытала у Хольма, что Каге досталось не меньше: сломанная рука, второй раз выбитое плечо, а еще сказался стресс, истощение и сломанный духовник, забравший много сил, так что очнулся он только утром. У Локи участилось сердцебиение, когда она услышала слабое шевеление с его стороны и тихий вздох. Едва она успела доковылять до его койки, как явилась молодая медсестра и рыком заставила Локи вернуться в постель и не мешать. Каге тут же поставили новую капельницу, повозились над ним и ушли, взглядом обещая Локи мучительную расправу за нарушение постельного режима.

– Эй, как ты? – Локи присела на пол рядом и легко прикоснулась к его пальцам.

– Я одновременно зверски хочу есть, и кажется, если поем, то меня стошнит, – хмыкнул он, поворачивая голову. Голос был хриплым, глаза запавшими. Кожа на лице болезненно натянулась и казалась хрупкой, как бумага. Черные спутанные волосы разметались по подушке, придавая ему еще более болезненный вид.

– Сейчас бы жареной курочки в кисло-сладком соусе, – согласилась Локи, жмурясь от удовольствия. – И гору весеннего салата.

– И пирог. Моя мама всегда в начале лета пекла ягодные пироги, – сказал Каге, осекся и погрустнел. Видимо, вспомнил, что ему предстоит нелегкий разговор с родными.

– Тобиас обещал накормить нас всех традиционными хельскими блюдами. Какие-то особые блинчики, – поспешно сказала Локи, но его глаза все равно потухли.

– Да… – Он потерял интерес к болтовне, уставился в стену, и повисла неловкая тишина.

Локи столько хотелось сказать, спросить, но она понимала, что еще не время. Украдкой вздохнув, она улыбнулась, и вдруг он почти вскрикнул, приподнимаясь на локтях:

– Очки истины!

– Ах, это. – Локи тоже взглянула на свою тумбочку, где среди хлама лежали сломанные пополам очки. – Издержки падения. Гравитация – она такая, самая огромная мощь во вселенной, ну, кроме вредности Вика, конечно…

– Мне так жаль…

– За что? – Она искренне удивилась. – Нет, нет, не надо мне перечислять, за что тебе жаль. Я сама на все это пошла, так что даже и не думай себя винить или там извиняться.

– Хорошо, – покладисто согласился он, откидываясь на подушки и прикрывая глаза.

– Поспишь?

– Угу, – пробормотал он, закрывая локтем лицо.

– Спи. – Локи с трудом поднялась и тяжело доковыляла до постели, неохотно соглашаясь, что ей тоже надо бы отдохнуть.

Они оба шли на поправку довольно быстро. Еще через три дня им разрешили умеренно гулять вокруг госпиталя, чем они и пользовались. Каге выкатывал Локи в коляске под облезлую яблоню рядом с другими пациентами, среди которых были Кира, Клык, Белка, Кирсти, Миста, Тобиас и Ки, которому досталось в коллекторе. Даану и Кайлах легко отделались и предпочитали мрачно молчать, а вот Ки задорно рассказывал, как они наткнулись на Киру и повели их обратно, не туда свернули и в итоге набрели на какое-то гномье гнездо. Ки хорошо прилетело в голову от разгневанных обитателей коллектора, а остальных барздуки обблевали пахнущей пивом слизью. Даану ворчала, что помыла голову десять раз, но волосы все еще воняют. Так постепенно они стали разговаривать о том, что произошло в тот день. Тобиас рассказал, что Джон Смит вырубил его почти сразу, сломав кончар, а очнулся, когда его растолкал альв.

– Это было больно, – задумчиво сказал он, рассевшись на пледе и рассеянно срывая травинки. – Не физически, а как…

– Будто вырвали часть души, – подсказал Каге. Он сидел, прислонившись левым боком к коляске Локи, и как будто дремал, но на самом деле внимательно наблюдал за всеми. Как всегда.

Все вардены невольно вздрогнули.

– Да, – согласился Тобиас. – Лейинь и я были привязаны друг к другу насильно, но сейчас я тоскую по нему. В последнее время мы достигли некой гармонии.

– Всегда есть возможность приручить духа снова, – сказала Кайлах.

– Нет. – Тобиас покачал головой. – Он не хотел становиться духом, он хотел покоя. Я должен уважать его выбор.

– Ты говоришь как настоящий варден, Тобиас, – гордо заметила Локи.

– Все благодаря тебе, мой учитель. – Он шутливо склонил голову.

– Эй, ты осторожнее, хельхейм, а то Гиафа заревнует – смотри как зыркает. – Даану невозмутимо расправила складки на ярко-лиловом ципао с белыми линиями.

– Тактичность – это не твое, верно? – протянула Клык таким тоном, что все захохотали. Даже Каге слегка улыбнулся. Кирсти, задремавшая на коленях у Киры, громко зевнула.

Миста почти все время помалкивала, предпочитая слушать, но при рассказе Локи о битве с Куном прошипела:

– Надеюсь, он мучился. Какой же мерзкий кобылий сын.

Локи поймала ее взгляд и понимающе кивнула.

– Вот вы где! – Иден гаркнула так громко, что на нее шикнул даже глуховатый старик, отдыхающий на скамейке в конце аллеи. Она была в легком летнем платье, которое не вязалось с тяжелыми ботинками, заляпанными грязью. – Представляете, оружие тут надо сдавать! Ужас какой!

Она опустилась с ними на траву и начала выбалтывать новости. Бой с «Оком» длился до конца той ночи, но без Джона Смита и Кадука наемники один за другим отступали и сдавались в плен. Кое-кто сбежал через катакомбы, но Мартин, Эйрих и Мердок занимаются зачисткой тоннелей, чтобы уж совсем убедиться, что город в безопасности. Начали разминирование и расчистку завалов. Гражданские так и рвутся домой, но Верпея хотела сначала привести все в порядок и усилила контроль на въезде. Конечно, нашлись недовольные, которые чуть ли не штурмом брали КПП, но Кас Вилкатис приехал и лично пообщался с людьми. Они немного успокоились, хотя не обошлось без «зайцев». Один заяц тут же подорвался на мине, что остальным послужило наглядным уроком. Кас лично отвез бедолагу в больницу и случайно столкнулся в кафетерии с Иден.

– Мамуля планирует разобраться с частью проблем до конца недели, потому что в Кромежник собирается международная делегация.

– Международная делегация? – нахмурился Тобиас.

– Мамуля?! – одновременно вскричали Ки и Локи.

– Я разве не говорила? – удивилась Иден, довольно щурясь от солнца. Дни стояли удивительно ласковые, солнечные, наполненные ветром. – Верпея – моя мамуля. Они с папулей разошлись давно, но он не мог не помочь ей.

– Теперь все ясно, – засмеялась Локи. – Вот почему мы с Фергасом Лонаном друг друга поняли.

– Мой папуля суров, как все наемники, но душа у него нежная и ранимая. Не выдержал, что мамулина работа на первом месте. У нее всегда есть Кромежник, а у папули я. – Она пожала плечами.

– А что там с делегацией? – нетерпеливо спросил Тобиас, которого семейные проблемы Иден не волновали.

– Это, вообще-то, пока секретная информация, – проворчал подошедший Кас. Он сел на скамейку, сняв пиджак и закатав рукава рубашки. Рана на голове уже побледнела, хотя шрам все же явно останется. – Но, думаю, лучше я скажу, чем все выболтает Иден. – Та ухмыльнулась и дружески пнула его носком грязного ботинка. Кас невозмутимо отряхнул грязь со штанины и продолжил: – Госпожа мэр позвонила в Хеймдалль и Яромир и предложила подписать официальный мирный договор.

Все ахнули.

– И? – выдохнула Кира. В ее взгляде появились твердость и уверенность, которых раньше не было.

– Господин Президент и Матери Хеймдалля прибудут для переговоров через две недели. К тому же у нас есть нейтральные лица из Свартальхейма и Муспельхейма, которые смогут поставить еще пару кое-каких подписей, связанных с поиском и нейтрализацией остатков «Ока».

– Мой отец, – поняла Даану. – Разболтал всем, что из Журавлиного клана Туан, да?

– И как это связано?..

– А так, что если тридцать шесть действующих наследников императора Муспельхейма внезапно преставятся, то Ланья Туан станет кронпринцем, – хихикнула Иден.

– Беру свои слова насчет горной козочки обратно, ваше величество, – протянул Тобиас, получая уничтожающий взгляд сварты. Остальные засмеялись.

– Кто из Матерей приедет, известно? – взволнованно спросила Кира.

– Пока не уточнялось, – ответил Кас. – Говорят, в Хеймдалле тоже произошло много всего. Утгардова чума. И Хейм Иргиафа, глава «Ока».

Каге стиснул зубы. Локи положила руку ему на плечо, и он расслабился.

– Так что пока отдыхайте, набирайтесь сил, а я, пожалуй, пойду: дела не ждут, – Кас подхватил пиджак и встал.

– Эй, меня не забудь! – подскочила Иден, повисая у него на руке. От этого Кас неожиданно покраснел и закашлялся. Наблюдать, как довольно суровый мужчина смущается, было забавно.

– Может, кого еще надо отвезти, мне же, заму полиции, делать больше нечего?..

– Мне надо в Дом Змеи, хочу получить разрешение на изучение Утгарда вокруг Института, – невозмутимо сказала Кайлах.

– А я навещу Киллина! – Ки тоже вскочил. За случай с Локи Фергас Лонан наказал его бесконечной уборкой на барже.

– Все? – проворчал Кас. – Кстати, Валецкий, – он обернулся, – ты бы навестил кое-кого. Я выбил тебе немного времени.

Тобиас отмахнулся, и Кас не стал настаивать, но Локи заметила, что Валецкий крепко задумался.

* * *

Через пару дней Локи уже вполне самостоятельно скакала на своих двоих, доставляя медсестрам хлопот. Ей не сиделось на месте, хотелось увидеть как можно больше, поговорить со всеми, узнать многое напоследок. Локи понимала, что скоро они все разбредутся по миру и, возможно, больше не встретятся. Это было немного грустно, но она старалась не думать о расставании, наслаждаясь совместными обедами и утренними прогулками.

С Кайлах и Даану они объездили Кромежник, латая Утгард. Это была грустная экскурсия, потому что древний город превратился в руины. Саперы перед ними оцепляли территорию и проверяли, все ли мины найдены. Иногда приходилось вручную разгребать завалы, чтобы достать до трещины, но Локи не жаловалась. Ей нравилось приносить пользу. Кайлах была молчалива, полностью отдаваясь работе. Двое ученых, которые вызвались помочь, с интересом относились ко всем ее гипотезам, но Кайлах оставалась равнодушной, радуясь лишь решенным уравнениям и доказанным теоремам. Ее не волновало научное признание, она увлекалась самим процессом. Только раз Локи видела, что она осталась довольна: когда к ним внезапно присоединился Каге и задавал вопросы, которые ставили хельских ученых в тупик. Кайлах немного ворчливо и самодовольно пускалась в долгие объяснения. Без духовника он не мог им помочь, но, как оказалось, Каге быстро научился по уравнению Кайлах высчитывать Утгард. Он слушал внимательно, иногда уточнял кое-что – в общем, выглядел будто в своей стихии.

– Ты не думал о карьере исследователя Утгарда, юноша? – спросил, отдуваясь, низкий и круглый доктор Юрий Новак. – У тебя исключительно цепкий ум.

Каге, который одной рукой помогал расчищать обломки статуи, выпрямился. Вопрос застал его врасплох. Волосы лезли ему в глаза, и он сердито их откидывал.

– Я не думал об этом.

– Подумай. – Доктор Новак улыбнулся лихо закрученными усами. – Я оставлю тебе свой телефон, – он тут же нацарапарал в блокноте свой номер и протянул Каге. – Выбьем место при моей кафедре: будешь работать, послушаешь лекции свободным слушателем, а через годик, как подтянешь основные предметы, откроем для тебя программу по обмену.

– Доктор Новак тут важная шишка, – вмешалась Кайлах, не отрываясь от прибора, который до секунд вымеривал трещины. – Я бы не стала разбрасываться такими предложениями.

– Ну-ну, госпожа Дигди, какая шишка? – добродушно засмеялся Новак. – Пусть юноша сам решит. Сейчас, я так понимаю, он просто хочет вернуться домой в Хеймдалль.

– Я подумаю. Спасибо. – Каге сунул листок в карман, и вдруг Локи ощутила колючий приступ тоски, но поспешно отогнала его подальше.

– Эй, смотрите, что это? – раздался удивленный голос Даану откуда-то снизу.

Они работали в церквушке, рядом с которой произошла битва с Кадуком. Вода спала, и под жарким солнцем ее остатки испарялись, окутывая их влажным маревом. Кожа мгновенно покрывалась испариной, и Каге ерзал гипс по руке, так как под ним все чесалось. Тело Кадука давно унесли, но площадь все еще оставалась опасным местом с разорванным Утгардом. Когда они ввалились в алтарную часть, Даану указала плиту за ним, испорченную водой. Она шаталась, и сварта легко подцепила ее, используя доску от сломанной скамьи как рычаг, и сдвинула. Под ней скрывалась лестница.

– Это же! Быть не может! – бормотал Новак, с трудом протискиваясь следом за свартой.

Вода в крипту не затекла, воздух был сухим и спертым, поэтому фрески на стенах не испортились. Они изображали причудливо переплетенных змей и деревья. В центре крипты стоял каменный саркофаг, добротный и простой. Откинутая крышка валялась на полу, расколотая пополам. Хорошо сохранившаяся мумия была маленькой, в женской одежде. У изголовья лежал кусочек лобного украшения – серебряный обруч с листьями и ягодками-рубинами.

– Кто это? – спросила Локи, выглядывая из-за локтя Новака.

– Не могу сказать наверняка, но… венец! Вы же знаете легенду об Эгле и о том, что она сама убила своих детей? Так вот, она сломала свой венец и разделила на каждого. У них есть могилы, но тел там нет… Это может быть ее единственная дочь. Вот это находка! Вы явно приносите удачу! По легенде, омеловым венцом короновали когда-то первого императора Ванхейма. Будущий император стоял под деревьями, и ему на голову упало омеловое гнездо. Все посчитали это хорошим знаком и в итоге изготовили корону, напоминающую омелу – благословение самого Иггдрасиля, надежду на мир и процветание. Когда Ванхейм пришел в упадок и род императоров измельчал, корона исчезла. Хельхейм изготовили похожий венец, чтобы стать наследниками Ванхейма, но, увы, счастья это не принесло, только разочарование. Есть старое пророчество, что если найдется настоящий венец первого императора, то духи и люди поймут друг друга, север и юг поменяются местами, а Вседрево расцветет.

– Это хорошее пророчество, – заметила Даану.

– Не люблю пророчества, – поморщилась Локи. – Из тех, что я слышала, – ни одно не сбылось.

– Думаю, часть этого пророчества мы можем выполнить сами, – сказал Каге, взглянув на Новака. Он с улыбкой медленно кивнул.

– Вы двое, – буркнула Кайлах, указывая на Локи и Каге, – сходите наверх, там над крышей еще трещина. Один без руки, вторая без ноги – компенсируете друг друга. Новак, что делать с мумией? Даану, держи тут трещину и не выделывайся!

Локи громко фыркнула и утянула Каге под сердитые ругательства на свартаи. Они поднялись из подвала наверх, отыскали чудом сохранившуюся служебную лестницу, возле которой оторвало кусок башни. Наверху их встретило яркое закатное солнце; ветер нес запахи гари, цветов и болотной воды. Они быстро справились с трещиной и стояли на скате, рассматривая цветные крыши, проблеск реки, горы на севере. Кое-где еще вился дым от пожаров, многие дома были разрушены до основания, но в соседнем дворе кто-то уже развесил на веревку сушиться белье, а на дерево повесил гирлянды. Локи вдохнула полной грудью, обернулась к Каге, чтобы поделиться этой мыслью, но застыла. В его глазах стояли слезы, нижняя губа дрожала. Он попятился, сел, прислонившись к стене звонницы, и закрыл лицо рукой.

Локи на негнущихся ногах доковыляла и села рядом, и он опустил голову ей на плечо.

– Ее больше нет, – прошептал он. – Я… я…

– Ш-шш. – Локи обняла его за голову и уткнулась щекой в макушку.

Он давился слезами, содрогаясь всем телом и цепляясь за ее руку, обнимающую его голову, как за соломинку. Локи сама смаргивала подступающие к глазам слезы, держась из последних сил. Тихо, дрожащим голосом она просипела нараспев:

 
– Стоит на мысу
в обличье страшном
Волчья сестра.
Все же без жалоб
буду ждать
по всей охоте
Хель прихода.
 

Они долго сидели так, пока Каге не затих.

– Спасибо, что пришла за мной. – Это далось ему удивительно легко.

– Спасибо, что нашелся.

Он слегка фыркнул, и она поняла, что он будет в порядке.

– О! – Локи так резко выпрямилась, что Каге слетел с ее плеча, недовольно шипя сквозь зубы.

– Ты чего?

Локи вынула из уха сережку – птичью лапку – и протянула Каге.

– Я нашла это на дне твоего рюкзака. Извини, я все твои вещи перетряхнула, выбирать не приходилось.

Он шмыгнул носом и благоговейно принял сережку.

– Она обронила ее в день дуэли с отцом. Я все эти годы хотел отдать, но думал, что потерял… Теперь она вернулась и… думаю, я кое-что придумаю.

Он слегка улыбнулся и крепко сжал сережку в кулаке.

– Проколешь ухо? Лучше снова отрасти волосы, – посоветовала Локи, и Каге наградил ее таким уничижительным взглядом, что она расхохоталась до слез. Он несколько секунд хмурился, а потом тоже расхохотался, заразившись ее смехом. Локи никогда не видела, чтобы он так открыто смеялся, откинув голову назад. И от того, что видела его таким свободным, захватывало дух.

Они уставились друг на друга. У Локи сильно заколотилось сердце и вспотели ладони. Это было какое-то новое чувство, но она не поняла, что это.

– Эй вы, чего застряли? Прохлаждаетесь тут, пока я работаю? – рявкнула Даану снизу.

Каге неохотно поднялся, недовольно хмурясь. Выглядел он при этом раздосадованным и будто смущенным.

– Не понимаю, почему ты позволяешь ей так командовать?

– Ворчание – это огромная часть ее очарования, поверь, – Локи встала следом, морщась от боли в лодыжке. – Постепенно привыкаешь и уже жить не можешь без постоянных замечаний. Иногда полезно иметь такую подругу.

– Что ж. Думаю тоже завести себе сварту. Что они любят?

– Красивые платья, язвить и свободу.

* * *

– Что это ты делаешь? – спросила Локи, заглядывая Ки через плечо.

Турс сидел за рассохшимся от времени столом, обложенный словарями, справочниками и мелко исписанными заметками листами. Он пытался печатать на старенькой машинке, но у нее западала буква «о» и отсутствовала буква «к».

– О, ас! – подпрыгнул Ки. Взъерошенный, с горящими глазами, он явно был одержим новой идеей. – Пытаюсь привести в порядок свой очерк.

– Очерк? – Локи присела на краешек стола. – О чем?

– О наших приключениях, конечно! – Он выудил из груды беспорядка блокнотный листок с датами и вручил Ангейе.

– Это же даты! – удивилась Локи. – Где и когда мы были!

– Ага.

– Но я ни разу не видела, чтобы ты писал…