Текст книги ""Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Соавторы: Максим Злобин,Ярослав Горбачев,Вова Бо,Ирина Итиль,Диана Рахманова,Валерия Корносенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 311 (всего у книги 350 страниц)

– Измена?

– И более того, как чёрная неблагодарность. Мы же с вами по-хорошему, а вы что?

– Юля, он давит, – встряла в разговор Фонвизина. – Пропускай мимо ушей.

– Плохой совет, Ваше Сиятельство. Рекомендую всё-таки прислушаться к моим словами. Если вы, Юлия Юрьевна, откажетесь сотрудничать, то вас ждёт казнь…

– Что⁈

– … и это в лучшем случае. Ведь… казнь в Российской Империи очень даже гуманна, – мерзко улыбнулся Дудка. – А вот если наше ведомство попробует наладить отношения с Нобелями… те самые отношения, которые были испорчены по вашей вине. То в таком случае нам придётся намекнуть из-за чего, ну а точнее из-за кого случился весь сыр-бор с их так называемым «филиалом».

Никита Евгеньевич выждал театральную паузу.

– Тут ведь и мои интересы под угрозой, понимаете, Юлия Юрьевна? Вы-то ладно. Я вас первый и, возможно, последний раз в жизни вижу. А вот Хельсин – очень перспективный сотрудник. Жаль, если трагически погибнет при исполнении.

При одном лишь упоминании экс-охотника на нечисть Ромашка побледнела. Ком в горле, слёзы на глазах и ногти, чуть ли не до крови впившиеся в колени.

– Тише-тише-тише, – Фонвизина взяла подругу за руку. – Это всё ложь. Это всё блеф. Это всё давление, не переживай, всё будет нормально.

– Думайте пока, – Дудка встал с кресла и молча пошёл на выход.

Посевная сомнений продолжалась. Санитары оперативно перетараканили кресло в третью, последнюю комнату.

– Чертанова Екатерина Дмитриевна, – нараспев прочитал имя с папки Дудка, заходя внутрь. – И Смертина Маргарита Викторовна. Ну здравствуйте, девушки.

На сей раз Никита Евгеньевич даже не попытался начать по-хорошему и решил сразу же приступить к прессингу. То, что Скуф отдал приказ молчать, он уже хорошо уяснил. И то, что кадеты группы «Альта» своему командиру слепо верны – тоже.

– Смертина, – с явным пренебрежением произнёс Дудка. – А ты почему не в смирительной рубашке?

– Что?

– Шучу, – сказал Никита Евгеньевич, однако даже не улыбнулся. – А может быть и не шучу. Скажи-ка мне, деточка, а что тебе известно о твоём даре?

– А? Я… Я некромант.

– Некрома-а-а-ант, – протянул Дудка. – А что же ты не стоишь на учёте, дорогой мой некромант? Что же ты не отмечаешься где надо? Что же ты, падаль такая…

– Слышь! – вступилась за подругу Чертанова. – Ты как с девушкой разговариваешь⁈

– Она не девушка.

– Что⁈ Да ты кто вообще такой⁈

– С тобой потом отдельный разговор будет, а пока заткнись, – сказал ей граф. – Смертина!

– Что?

– Историю в школе учила? Не отвечай! Вопрос риторический. Наверняка учила и знаешь, что во время известных событий некоторые некроманты примкнули к восстанию Лича.

– Некоторые, – слабо улыбнулась Рита.

– Некатарые, – передразнил её Никита Евгеньевич и в сердцах плюнул. – Это тебе в учебниках написали, что некоторые. А я тебе правду скажу. Абсолютно все некроманты в мире так или иначе примкнули к восстанию. А те из них, кого не получилось взять за жопу, они вовсе не лояльные. Они недообследованные.

Внезапно для себя Дудка сам вышел на эмоции и даже с кресла вскочил. Всё-таки сам был на той войне и видел, как погибают товарищи.

– Ваш дар проклят, – сказал он Рите, пристально глядя в глаза. – Вас, тварей, в клетке держать надо, а не в спецгруппы определять.

– Но я ведь, – Смертина сейчас из последних сил боролась с заиканием. – Я ведь ничего плохого не сделала!

– Знаю, – кивнул Дудка. – Но лишь потому, что тебе повезло. Когда Лич лютовал, ты ещё ребёнком была, иначе бы тоже примкнула в первых рядах.

Никита Евгеньевич резко выдохнул, на раз-два успокоился, – успел выработать навык за годы работы, – и сел обратно в кресло.

– Скуф, – прошептала Чертанова, воспользовавшись заминкой.

– Что Скуф? – прошептала в ответ Смерть.

– Предупреди.

– Как?

– Тараканы, – мотнула головой Дольче, указывая на тумбу, из-под которой нерешительно торчали рыжие усы. – Где-то должны быть мёртвые.

– Поняла, – кивнула Рита. – А как он поймёт?

– Придумай.

– Хорошо, – сказала Смертина и взялась за волшбу.

– Хватит там шушукаться! – рявкнул граф Дудка. – Надеюсь, девочки, моё настроение вы уловили. Честно говоря, если бы мне не нужны были сведения о трещине, я бы запер вас обеих до конца дней в изоляторе. Но так уж и быть, пойду на сделку. Согласны? Смертина? Смертина⁈

– Слышь, ты, хамло! – спохватилась Чертанова.

Поняла, что лишними разговорами подруга рискует сбить каст.

– Довёл бедную девочку аж до немоты! – закричала она, перетягивая всё внимание на себя. – Ты кто такой, спрашиваю!

Дудка вздохнул.

– Заместитель Главы Тайной Канцелярии, Никита Евгеньевич, – дежурно представился он. – Но это не имеет никакого значения…

– Ты какого хрена с нами так общаешься⁈ Где Василий Иванович⁈ Я хочу срочно поговорить с Василием Ивановичем!

– Василий Иванович прямо сейчас пишет отказ от командования над вашей группой. А сразу же следом Гринёв, Молчанов и Державин подмахнут бумагу о роспуске «Альты», – развёл руками Дудка. – Не оправдали доверия. Так что уже завтра все вы отправитесь кто куда. Кто на плаху, кто в тюрьму, а кто в комнату с мягкими стенами. Заслужили, девочки, как есть заслужили.

Никита Евгеньевич пошлёпал личными делами себя по колену.

– И сейчас у вас есть последний и единственный шанс, – сказал он. – Сотрудничайте. Лучше сотрудничайте. В таком случае у тех, кому вы небезразличны, будет хоть один аргумент в вашу защиту.

– Но я ничего не сделала!

– Ты⁈ – ухмыльнулся Дудка. – Тебя в первую очередь на цепь посадить надо. Вместе со всей твоей семейкой.

– Ты моей семье угрожаешь⁈ – от таких новостей Катя вскочила на ноги.

– А что, если так?

– Ты мою семью не трожь, понял⁈

– Ой, – отмахнулся Никита Евгеньевич. – Орёшь так, как будто ты родная, а не приёмная.

– Что⁈

Ярость застлала глаза. Катя Чертанова никогда ранее не бывала на допросах и не подвергалась психологическому давлению со стороны профессионалов, но инстинктивно догадывалась о том, что на таких вот допросах следователь может врать.

Вот только.

– А ты не зна-а-а-ала? – с улыбкой протянул Дудка и открыл её личное дело. – Ну так давай вместе почитаем! Итак. Мать – Ангелина Чертанова. Отец – прочерк, – Никита Евгеньевич поднял на Катю глаза. – Во как интересно. Тебя мамке надуло по ходу. Проститутка что ли? Сейчас узнаем. Кхм-кхм, читаю дальше…

Но Дольче уже не слушала.

Шторка упала. Весь мир окрасился в багровые тона. И точно так же, как там, возле трещины с жабами и гадюками, она почувствовала небывалый прилив сил. Как будто с её многослойного дара сорвалась очередная печать.

Пускай Дольче не понимала, что именно за техника стала ей подвластна и на что именно она способна, но сам механизм работы усвоила инстинктивно. Орать не нужно. Ни громко, ни тихо, вообще никак.

Вытянув вперёд одну руку, Екатерина Чертанова впервые в жизни выпустила свою демоническую ауру…

Глава 20

Тихо, Василий Иванович.

Спокойно.

Ни в коем случае нельзя принимать скоропалительных, хорошенько необдуманных решений. День год кормит, а в твоём случае несколько минут разговора могут принести такие преференции, что праправнукам хватит.

Не то, чтобы я бедствовал, но ведь если есть вариант что-то урвать, то надо им пользоваться.

Итак…

С одной стороны – да, согласен. Ничего такого фундаментального я не скажу. Хотя бы потому, что сам не до конца разобрался в произошедшем. Астероидный бублик, куча порталов в соседние миры, преображение попавших внутрь зверушек в монстров… и демоница ещё.

Вот про последнее точно упоминать не стоит. Определённо. Но вот про всё остальное – почему бы и нет?

А с другой стороны – этот самый бублик является идеальным тренажёром для одарённых и неистощимым источником добычи. И очень уж хочется застолбить такую делянку за собой, чтобы кто попало не лазал внутрь.

Можно ведь сказать, что там таится ужасный ужас и человек с плохой подготовкой не вывезет и пяти минут, что не совсем правда.

Как туда залезть – дело десятое. Но теперь-то мы знаем, что технически это возможно и рано или поздно способ найдём.

А теперь подумаем вот о чём:

Что плохого может произойти, если человечество начнёт шастать в другие миры? Первое – лутовая лихорадка. Куча бессмысленных жертв со стороны авантюристов, которые рванут туда, куда не надо. Как на золотые прииски.

Угробятся сами и угробят команду.

Второе – геополитический фактор. Те страны, у которых наберётся хотя бы несколько команд для выхода в «бублик» получат преимущество. Сильные будут становиться ещё сильнее, слабые на их фоне ещё слабее, и во что это может вылиться не совсем понятно. Войны, революции всякие, перестановка сил и так далее и тому подобное.

После Лича уже десять лет всё так тихо и спокойно, что человеки могли успеть заскучать по приключениям на задницу.

И даже если Российская Империя сохранит монополию на это дело, – я про выходы в бублик, – то это тоже не очень хорошо. Другие испугаются, соберутся всем миром и попробуют загасить. Или технологию отнять, или ещё чего похуже.

Попытаются ещё Величество свергнуть и какого нибудь своего ставленника на престол пропихнуть. А что? Бывало такое, к счастью не у нас. Гринёв, конечно, хлеб не даром есть, но и за бугром не лыком шиты. Интриги начинаются, оно надо?

Ну и третье – присутствие демоницы в этом подпространстве как бы намекает, что в других мирах может таиться что угодно. И самолично зазывать это «что угодно» затея плохая. Как будильник для лиха завести.

И что в итоге получается?

А получается, что лучше бы вообще замять этот инцидент. Забыть о нём и жить дальше. Жаль только, что теперь не получится. Державин ведь с виду хоть и простачок, а головёшка-то у него работает как надо.

Гений своего поколения.

И даже приставку «недооценённый» в его случае не используешь, потому что оценённый ещё как. Величество для его изысканий любые бюджеты выделит, и глазом не моргнёт. Ну а тут-то тем более.

Так что додумается Стёпка рано или поздно, как в другие миры сваливать.

И лучше, если всё это будет происходить с моим участием и под моим контролем, потому что мало ли что.

– Ладно, – сказал я и принял решение. – Расскажу всё, что видел и всё, что понял. Но! Сами понимаете, у меня есть условия.

– Конечно, Вась, – кивнул Державин и принялся снова разливать. – Говори чего хочешь.

– Во-первых, я требую назвать это в свою честь.

– Что «это»?

– Ну как? Выход в трещину, – ответил я. – Хочу, чтобы иномирных исследователей называли скуфонавтами. Ну или просто скуфами. С маленькой буквы только, само собой.

Министры переглянулись.

– Да без проблем, – пожал плечами Владим-Саныч. – Это можно. Что ещё?

– Ещё, – сказал я и вдруг залип в угол. – Хера себе у вас тут тараканов. Стёп? Ты бы дезинсекцию в Институте провёл, что ли. Ну позорище же…

– Ой, – только и нашёл что ответить Державин.

А в углу и впрямь происходило что-то ненормальное. Примерно два десятка тараканов суетились без какой-то явной цели. Они не бежали откуда-то и не бежали куда-то, а носились по непонятной кривой и налетали друг на друга.

Но вот, в их движениях наконец-то появилась упорядоченность.

Вместе с министрами мы задумчиво наблюдали за тем, как тараканьи тушки начали складываться в буквы.

– «Пом», – прочитал я. – И что это значит?

– Идор? – предположил захмелевший Владим-Саныч. – Помидор? Помойка?

Однако «ПОМ» очень быстро рассыпался и тараканы пересобрались в «СПА». Постояли так несколько секунд, снова разбежались и с третьего раза наконец-таки справились с задачей. Спасите наши души, стало быть.

– SOS, – задумчиво прочитал я и первым же делом подумал про альтушек.

И тут же, как будто в подтверждение моих мыслей, я ощутил волну энергии, которая прокатилась по Институту откуда-то снизу. Не могу сказать, что волна была очень сильна или разрушительна, но эмоционально заряжена – да.

И ещё как!

Посыл был чётким и недвусмысленным. И он, блин, заражал. То была ярость; чистейшая и первобытная. А ещё за всем этим угадывался образ хозяйки сигнала.

Дольче.

– Так, млять, – сказал я и отодвинул от себя стопку.

Министры переглядывались между с собой с таким выражением лица, будто только что сунули ноги в обоссанные тапки. Не уловить эту волну было невозможно. Наверняка, даже неодарённые сейчас почувствовали какую-то странную и необъяснимую тревожность. «Беги» – забил тревогу их мозг: – «Спасайся».

Спишут потом на чуйку или паническую атаку, но мы-то знаем…

– Сами меня к девкам отведёте или мне поискать… как я умею? – спросил я министров.

* * *

Пока мы спускались на этаж ниже, Гринёв трижды повторил, что распорядился поместить девочек в лучшие условия. При этом ни разу не заискивая и не извиняясь, так что я даже поверил.

Реально поверил, безо всякой иронии.

Более того, тайник сейчас казался взбешённым. И хорошо зная магические способности Главы Канцелярии, могу смело заявить – вряд ли он выхватил это настроение из волны Дольче. Он так-то сам кому хочешь и что хочешь внушить может, это ведь непосредственно по его профилю.

– Василий Иванович! – крикнула Стеклова, едва завидев меня. – Сюда! Скорее!

Длинный светлый коридор и три расхлябанные настежь двери: все альтушки кроме Дольче скучковались возле входа в одну из комнат и смотрят внутрь. Кто испуганно, кто потеряно, а кто и с явным одобрением, – Шестакова вон аж светится мрачной радостью, чуть ли в ладоши не хлопает.

– В сторону, – попросил я девок и зашёл в операционную, а там…

На секунду мне даже показалось, что у Дольче красная кожа, – видимо, ещё свежи впечатления от встречи с демоницей, – однако же нет, это всё отблески пламени. Но визуально Чертанова преобразилась, это факт.

Глаза полыхают огнём. Не «где-то там в глубине её глаз я уловил еле заметные язычки демонического пламени», – и всё такое. Не-не-не. Прямо вот натуральный огонь херачит. У неё в башке сейчас как будто камин раскочегарили.

Плюс к этому у Чертановой выросли рога из огня. Два натуральных рога, и как только волосы не сгорели – непонятно.

Стиснув зубы, Альтушка тяжело дышала и стояла сейчас в такой позе, как будто бы тянется к верхним веткам, чтобы сорвать яблочко. Вот только вместо яблочка был мужик, накрепко прибитый к потолку. Мужик хрипел, кряхтел, и обеими руками зажимал себе горло. Из-под пальцев курился дымок.

Больно ему сейчас, должно быть.

– Кадет Дольче! – рявкнул я. – Стоп! Ну-ка брось бяку!

Чертанова послушалась и опустила руку. Огненные рога исчезли, глаза тоже вернулись к исходному положению. И очень вовремя, потому что господа министры не успели застать её в демоническом амплуа.

Ну а мужик… мужик шлёпнулся о белую плитку операционной, как мешок с говном. И что-то мне уже подсказывает, что мешок с говном он и есть.

– Он назвал мою мать шлюхой, – не глядя на меня произнесла Дольче.

Технически, одних этих слов мне было достаточно, чтобы раздавить ублюдка. Не разбираясь, кто он и что здесь произошло. Но:

– Он меня казнить угрожал! – крикнула шаманка.

– И меня, – добавила Ромашкина.

– Это так у вас тут карантин проходит, значит? – обернулся я на министров.

Надо было видеть лицо Гринёва в этот момент. Он походил на Лёхину сипуху в момент, как если бы она пыталась снести страусиное яйцо. Так ещё и цвета менял, как осьминог или каракатица какая – то белый, то красный, то белый, то красный.

Короче говоря, каким бы шпионским шпионом ни был Костя, так сыграть даже ему не по силам.

– Ты что тут устроил⁈ – заорал он на мужика, который только-только очухался и вставал на ноги. – Никита, какого хера⁈ Я тебе какие распоряжения давал⁈

– Кхэ-кхэ-кхэ, ай, твою мать, – прокашлялся и выругался Никита. – Это группа преступников и изменников! – крикнул он и обвёл нас всех рукой. – И если вы, Константин Васильевич, поддерживаете этих людей, то значит и вы тоже! И преступник, и изменник!

– Никита, ты совсем оп***доумел?

– Посмотрите, что они со мной сделали! – говнюк указал на свою шею, где теперь был один сплошной ожог. – Посмотрите! А я ведь при исполнении! И что вы теперь, закроете на это глаза⁈ Оставите безнаказанным⁈ Я постараюсь, чтобы Его Величество в кратчайшие сроки узнал о том, что за бардак творится в ведомстве под вашим руководством!

– Никита, – выдохнул Гринёв.

Не испугался, вовсе нет. Тут, как мне кажется, другое. Все эти угрозы обглоданного кулича не стоят, ведь пошатнуть репутацию Кости перед Императором – это что-то из разряда неосуществимого. И я полагаю, что такая реакция тайника связана с тем, что ему только разбили сердце.

Ну да, точно…

Никита, – вспомнил я. Любимый ученик. Гордость Гринёва, которого он готовил на своё место. Все уши прожужжал в своё время. А Никита сделал то-то, а Никита сказал так-то, а Никита африканского диктатора сверг, а Никита то, а Никита сё.

Ну а Никита тем временем продолжил:

– Раз они команда! – проорал он. – Значит должны отвечать за содеянное вместе! Они все виновны! И Скуфидонский, как руководитель, в первую очередь! – тут гадина тыкнула в меня корявым пальцем.

– Ты отстранён, – ответил Гринёв; уже успел всё переварить и собраться. – Сдай удостоверение и служебные артефакты.

– Не посмеете!

– Отстранён прямо сейчас, – повторил Костя. – Ты нарушил прямой приказ командования и ответишь за это перед трибуналом. Вась, – тайник обратился ко мне. – Прими мои извинения. Это недоразумение. Разберёмся. Виновный понесёт строгое наказание.

Ну…

Что ж?

Наказание, говорите? Думаю, мы и без трибунала обойдемся. Тут дело как раз по моей непосредственной, так сказать служебной квалификации.

– Твои извинения мне нужны, – спокойно ответил я и обернулся к Никите. – И ваши тоже, – обращение «ваши» я интонационно подчеркнул, как только мог. – Ответьте, неуважаемый, вы дворянин?

– Дворянин, – ответил Никита с вызовом. – Граф Дудка, к вашим услугам.

Дудка!

Ржавый тромбон, ети его мать!

Ну а если серьёзно, то конечно же он дворянин. Не дворян на таких высоких постах просто не существует. Не потому, что они какие-то не такие, вовсе нет. А потому, что при продвижении на подобную должность титул сам собой прилипает, – пускай и не наследственный, но всё равно. Хотя на такой должности, вполне и наследственное дворянство получить возможно.

Социальный лифт, все дела.

– Отлично, – кивнул я. – Скажите, как я могу обращаться к вам имени-отчеству?

– Вась, ты чего? – почуял неладное Гринёв.

– Никита Евгеньевич, – ответил ублюдок.

Уже явно понял чем пахнет, но заднюю не дал. Отчаянный.

– Никита Евгеньевич, – повторил я. – Что ж, Никита Евгеньевич, в таком случае я вызываю вас на дуэль. Стерпеть ваши злодеяния не могу, уж увольте. Поруганная честь госпожи Чертановой, да плюс необоснованные угрозы в адрес моих подчинённых, которые, если вы не заметили, несмотря ни на что тоже дамы. Смею предположить, что вы при таких манерах не женаты и никогда не были, – я хмыкнул. – Да и не будете теперь.

Протеже Гринёва улыбнулся. Совсем дурак, что ли?

– Дуэль до смерти на ваших условиях, – продолжил я. – Отказ не принимаю. Более того, рассчитываю его, как законное право убить вас прямо на месте. Оставляю за собой право выбрать время дуэли, – сегодня и сейчас, – а вот все остальные условия диктуйте сами. Выбор места, оружия, секундантов; можете ни в чём себя не ограничивать.

– Ах-ха-ха-хах, – отсмеялся Никита Евгеньевич, и посмотрел на начальника. – Вы это сейчас серьёзно? Меня, при исполнении, на какую-то сраную дуэль?

– Я это сейчас серьёзно, – ответил я. – Как у Столпа Империи, у меня есть такое право. Я могу вызывать на поединок человека любого сословия. Кроме Его Величества, само собой, таких преференций нет даже у меня.

– Вась, – почему-то за этого прощелыгу решил вписаться не Гринёв, а минобороны. – Может, не надо?

– Надо, Владимир Александрович. Смею напомнить вам, что я тоже «при исполнении». И сейчас, и всегда, таков мой официальный и потомственный статус. Так что, если кто-то попытается меня остановить, то сам поплатится. Я и так потерял довольно много времени, согласившись на карантин.

– Да насрать! – крикнул граф Дудка совсем уж не по-аристократически. – Я от драки никогда не убегал! Будет тебе дуэль, Скуфидонский!

– Прекрасно, – кивнул я. – Надеюсь вы будете так разумны и не сбежите.

– О, нее-е-е-ет! – рассмеялся Дудка. – Зачем же мне убегать? Ты ведь оставил за мной выбор оружия…

Так.

Надеюсь только, что ситуация не скатится в фарс и мне не придётся состязаться с Дудкой в шахматы или пинг-понг. Или в то, кто кого перебухает. А хотя… я ведь озвучил вслух «дуэль до смерти», так? Так. Да и потом, в случае чего я его и шахматным конём убью. Чёрным. Или ракеткой заколочу.

– Прекрасно, Никита Евгеньевич, – сказал я. – Место?

– Здесь, – не думая ответил он.

– Восхитительно. Степан Викторович, у вас в Институте найдётся экранированная комната под такие цели?

– Найдётся, Василий Иванович, – Державин подхватил мою игру в с официальными обращениями.

– Вот и хорошо. Значит, всё решено?

– Мне нужно кое-куда съездить, – заулыбался Никита пуще прежнего.

Задумал что-то. Вот только что?

– К юристам? – хмыкнул я. – Очень предусмотрительно с вашей стороны. Вряд ли в столь нежном возрасте вы прежде задумывались о составлении завещания.

– Ха-ха-ха, – Дудка аж плюнул со злости. – Ничего-ничего. Увидишь.

– Конечно же увижу. Константин Васильвеич, не будете ли вы так любезны сопроводить вашего подчинённого? Боюсь, как бы он не потерялся по дороге.

– Я тебя не боюсь, Скуфидонский!

– Все так говорят, – кивнул я. – А потом сидят на границе с поддельными паспортами, глазами хлопают и придумывают всяческие небылицы.

– Ты ещё пожалеешь!

– И как вас только с таким норовом взяли на службу? – поморщился я. – Фу, Никита Евгеньевич. Ваше поведение несдержано, банально и безосновательно.

Дудка засопел и двинулся на выход. Хотел было бортануть меня плечом, но налетел на щиты и дёрнулся так, будто его током шарахнуло. Грубо выругался, – прямо вот матом, – и вылетел прочь из операционной.

– Господа, – обратился я к министрам. – Будьте так любезны, оставьте меня с группой наедине.

Господи спешно исчезли, словно их порывом ветра выдуло, а альтушки напротив зашли внутрь из коридора. Я захлопнул дверь и ободряюще улыбнулся девкам.

– Всё нормально?

– Нормально, – покивали альтушки. – И правильно вы с этим… так его гада.

– Что-то ему рассказали?

– Ничего не рассказали.

– Катя, – я положил Чертановой руку на плечо. – Что он тебе сказал? Дословно.

– Сказал, что моя мать проститутка, а отец… прочерк? – ответила Катя и еле удержалась от того, чтобы всхлипнуть. – Я не поняла, что это значит.

– Да не бери ты в голову, – вмешалась в разговор Фонвизина. – Это всё инструменты давления. Ты даже не представляешь, что он мне сказал. А теперь и вспоминать смешно. Всё ложь, Кать, не переживай.

Что ж.

Спасибо вам, Ваше Сиятельство, за попытку разрядить ситуацию, но пришла пора как-то всё это дело разрешить.

Скрыть гнойник, так сказать.

Не будь Екатерина Дмитриевна Чертанова кадетом Дольче, то я бы на себя такое, конечно, не взял. Не с руки мне лезть в чужую семью. Но раз уж она у меня в подчинении, и речь идёт не просто о том, что папа маме изменял, а о демонической крови, то… придётся прояснить ситуацию. Иначе… иначе это сделает кто-то другой, как попытался этот недоделанный следак. И будет только хуже.

– Кадет Дольче, – вздохнул я. – Мне нужно тебе кое-что рассказать…