Текст книги ""Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Соавторы: Максим Злобин,Ярослав Горбачев,Вова Бо,Ирина Итиль,Диана Рахманова,Валерия Корносенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 340 (всего у книги 350 страниц)

Но сейчас к медальону!

Всё просто:

После активации, едва заметная кнопочка на обратной стороне, он кратно увеличивал силу своего носителя. Замерять магию и придумывать для неё единицы измерения – дело гиблое, но Лунтоу Клана Сколопендр предполагала, что речь идёт об усилении мага раз так-эдак в двадцать. Далеко за платиновый уровень. Далеко за границы обычного и… дозволенного.

Таких магов на всей Земле можно по пальцам пересчитать.

И как тут не почувствовать себя особенным?

Лунтоу лично усилила тебя и даровала могущество, которое другим соклановцам даже и не снилось.

Ну а теперь к подвохам: конечно же, у артефакта подобного принципа действия была побочка. Её просто не могло не быть. Иначе почему такими штуками не пользуется каждый дурак?

Итак…

Медальон убивал своего носителя.

Гарантированно.

Ни тело, ни слабенькие энергоканалы просто не могли выдержать и адекватно отфильтровать те бурные потоки маны, которые внезапно оказывались во власти носителя. Если прибегать к метафорам, то это было примерно то же самое, что пустить крутой кипяток по карамельным трубам.

Сила выжигала изнутри.

Кого-то за десять минут, кого-то за час. Но в среднем «особенный» человечек Лунтоу держался порядка двадцати-тридцати минут. Самое то, чтобы справиться со своим последним в жизни заданием.

Во имя клана, разумеется!

Лиля Гудкова вот, например, во имя клана должна была обеспечить отход. Довольно частое применение артефакта; такое случалось с Сю не единожды, медальон всегда был при себе на всякий случай.

Другое его применение – возможный плен.

Внедрённый во вражеский клан шпион, априори «особенный», без подобного медальона не ходил. И если его вдруг раскалывали, то утлым самоубийством дело не заканчивалось. До допросов и пыток дело не доходило, потому что напоследок шпион устраивал в тылу противника кровавую баню.

Или вот ещё вариант – посмертная индульгенция от Клана Сколопендр.

Серьёзные косяки Лунтоу не прощала никому и никогда. Но в редких случаях, если ситуация складывалась подходящим образом, клановцу предлагалось искупить свою вину одиночной миссией. Небольшая манипуляция, медальон, «ты особенный» и вперёд.

Всё равно что усадить камикадзе в самолёт.

Неэтично?

Неправильно?

Что ж… по миру ходят миллиарды правильных и очень этичных людей, но почему-то ни один из них не может назвать себя Главой Клана Сколопендр. Совпадение? Вряд ли. За свою долгую жизнь Сю совершила много дурных, местами прямо-таки ужасных поступков. И вот что успела заметить: никакой кармы не существует. Если сделать всё правильно и подчистить за собой, то никакое Высшее Правосудие тебя не настигнет.

Будучи основательницей и Главой Сколопендр на протяжении многих-многих лет, Лунтоу всегда чётко разделяла себя и клан. Хотя потому, что она сможет существовать без клана, а вот клан без неё… наверное, сможет, но какая разница? Какая лично ей разница, что там будет без неё? Самое главное не допустить это самое «без неё».

И если для этого пришлось бы пожертвовать хоть всеми своими людьми, Сю не испытала бы угрызений совести.

Не испытывала она их и сейчас.

– Ты сможешь, – улыбнулась Сю, погладив Лилю по голове. – У тебя получится, – а затем встала и зашагала в сторону машин клана.

Пускай в русском филиале мало кто был знаком с ней лично, но о могущественном Главе Клана слышали все. Так что проблем возникнуть не должно. Они будут подчиняться.

И кстати!

Старика Шана и прочих очень жаль, но затеряться в Российской Империи в компании славянских рож будет куда проще…

Глава 21

– Тише-тише-тише, – я даже руки расставил, чтобы никто вперёд меня в пекло не полез.

– Уэ-э-э? – больше всех заминке удивился Мишаня.

А я вот о чём подумал:

Сколько хороших ребят полегло из-за того, что они не смогли правильно оценить угрозу, исходящую от маленькой девочки в розовой курточке, которая стоит посередь моста в героической позе?

За всю мировую историю, наверное, нисколько.

Но! Я бы не хотел, чтобы кто-то из моих стал первым. Сколопендры уже показали свою мощь, и если отринуть личные обиды, то с этой мощью я бы предпочёл считаться. Ну или как минимум уважать.

Так что, если дорогу нам преграждает дочь Гордея, то это явно неспроста.

Переговорщица?

Ой ли.

Никаких переговоров с террористами быть не может, и клан Сколопендры это прекрасно понимает.

А учитывая, что каждый из триад таскает на себе татуировку, которая в случае чего может его убить, самопожертвование для них – вещь абсолютно обыкновенная. Как за хлебушком сходить. И поэтому у девочки вполне может быть бомба. Или артефакт, как у Несвицкого-младшего, только явно помощней.

И стоит она здесь неспроста.

Как мне думается, расчёт идёт именно на то, что мы ломанемся мимо неё догонять триад. Но… не догоним всё равно.

Упустили.

Но посыпать голову пеплом я не собираюсь. Во-первых, теперь заложники для триад стали куда ценнее, и за сохранность Иринки и Шамы можно не переживать. Во-вторых, проредили мы узкоглазых знатно. Теперь их меньше, а значит, они слабее. Ну и на моральном духе сколопендр инцидент в сыроварне, я думаю, скажется.

Ну это же прекрасно!

Ты за тысячи километров от дома, на птичьих правах в чужой стране, где тебя разыскивают на каждом углу и в затылок тебе дышит Столп Империи, силу которого ты уже пронаблюдал в действии. Пронаблюдал и понял, что нихрена этой силе противопоставить не сможешь. А теперь давай, милый друг! Паникуй! Паникуй, истери и ошибайся мне на радость!

Блин…

Вопреки логике, я сейчас как будто бы выдохнул. И ещё утвердился в том, что всё будет хорошо. Выручим мы потеряшек, и никуда они от нас не денутся. Их спасение – лишь вопрос времени, а время играет на нас.

– Василий Иванович? – это Стеклова похлопала меня по плечу. – А чего мы ждём?

– ЧЕГО ВЫ ЖДЁТЕ⁈ – дочка Гордея задалась тем же самым вопросом. – ИДИТЕ СЮДА, ТРУСЫ!

– Так…

Я обернулся и оглядел свою команду.

Пускай Фонвизина и подлатала Ритку, но она до сих пор не боец. Судя по их с Тамерланом обрывочным рассказам, у триад есть ручной монстр, который вырубает людей криком. Что, кто, почему – совсем непонятно. Но крик этот бесследно не прошёл, и Смертину до сих пор мотыляло из стороны в сторону.

Остальные бодры, веселы и готовы продолжать.

Но на всякий случай:

– Я вперёд пойду, – сказал я. – Вы за мной.

Ну и пошёл. Прогулка по проезжей части почему-то сразу погрузила меня в смутные, совершенно неуместные воспоминания. Неуместные, потому что приятные. Вопреки ситуации, на меня налетели флешбеки со всяких масштабных праздников и парадов, на которых мне доводилось бывать. Ну… когда улицы перекрывают специально для того, чтобы по ним народ шатался.

Вот и сейчас салютов разве что не хватает.

– Ах-ха-ха-ха-ха! – рассмеялась девочка. – Дава-а-а-ай! Иди сюда! Идите все сюда!

Вариант пришлёпнуть её молотом из сырой энергии я не рассматривал. Пока что. Ну… на самом деле передо мной сейчас встала серьёзная морально-этическая дилемма. Вдаваться в её детали не вижу смысла; и так всё понятно.

Как-то вот не привык я с детьми воевать.

Не доводилось раньше.

Так что пусть дочь Гордея хотя бы первый удар нанесёт, а там посмотрим. Но уже сейчас какая-то часть меня – та, что за всё хорошее и против всего плохого – решила, что надо брать девчонку в плен.

И тут:

– Вы все сдохнете! – заорала малявка. – Сдохнете!

А затем – вот этого я совсем не ожидал – достала из кармана пачку сигарет, прикурила, чуть ли не в одну тягу высадила её до фильтра и выпустила носом дым. Н-да… мы себе в детстве такого не позволяли.

После Лиля рассмеялась по-злодейски и воздела руки к небу. Тут же я почувствовал токи маны, устремившиеся в её сторону. И тут же асфальт вокруг девочки прямо-таки забурлил чёрной блестящей материей.

Сперва я даже подумал, что это некромантия или какая-то мультиклассовая штука с некромантией в качестве катализатора, но нет. Спустя пару секунд всё стало понятно. Бурление на самом деле оказалось шевелением тысяч и тысяч мерзких чёрных ножек. В мою сторону по мосту рванул целый рой сколопендр.

Много.

Реально, очень много.

В сети есть куча видосов, на которых люди тревожат паучье гнездо и членистоногие целым табуном бегут спасаться. Так вот. Здесь было примерно то же самое, только помноженное во сто крат. Во-первых. А, во-вторых, сколопендры были гигантскими.

Каждая размером с упитанного щенка лабрадора, которого за хвост укусил другой такой же щенок. Мерзость, короче говоря. Гадость. Гнусь, как она есть.

К тому же, из-за размеров, сороконожки оказались очень шумными. Пощёлкивание жвал, цоканье лапок и шелест панцирей были слышны ещё издалека – как будто под порывами ветра зашелестел хитиновый лес.

– Фу, – прокомментировала Фонвизина у меня за спиной.

И ни добавить к этому «фу», ни отнять. Порой в ёмкости формулировки по ситуации Её Сиятельству не было равных.

А дочь Гордея тем временем даже не думала останавливаться. В какой-то момент призыв явно вышел из-под контроля, и чёрное месиво аж взрывалось, разбрасывая по мостовой целые гроздья сороконожек. Как будто бы это было… извержение сколопендрового вулкана?

Ну да ладно.

Что со всем этим делать вообще непонятно, но испытать на себе укус такой твари я не хочу. Насекомые – они же вообще не от мира сего. Таскают больше собственного веса. Грызут то, что по идее не грызётся, и заползают туда, куда бы лучше не заползать. Да ещё и ядовитые в большинстве своём.

А потому:

– Ы-ы-ы-ыкх, – я поставил барьер от одного края моста до другого.

Василий Иванович не дурак. Василий Иванович умный. Девочка же рассчитывала на то, что я могу шарахнуть по площади, верно? Раз шарахну, два шарахну, на третий мост обрушится, и о дальнейшей погоне не может быть и речи.

Да и вообще…

У меня в голове всегда сидит маленький такой противный журналюга, который на каждое моё действие тут же накидывает свежий заголовок. «Столп Империи разрушил мост» – самое безобидное, что можно придумать. А можно ведь и: «За что Скуфидонский так ненавидит жителей Воронежа?». Или: «Моста нет, но вы держитесь; отвратительный поступок московского аристократа».

Короче, я был уверен в том, что поступаю правильно.

Силой – оно всегда успеется.

Итак, авангард сколопендр с разгона врезался в энергетический барьер. Давление едва ощутимо, и прожать меня у них не было ни единого шанса, но вот беда… сколопендры начали карабкаться друг на друга.

Слой за слоем, ряд за рядом, и вот – твари уже на уровне моего лица. И продолжают карабкаться выше! А самое неприятное, что это лишь одна часть сколопендр. Другая уже перебралась через заграждение и теперь оббегает мост снизу, чтобы зайти нам в тыл.

И вот тут – каюсь – я допустил стратегическую ошибку. Сработал страх за своих ребят. И вместо того, чтобы заковать девочку вместе с её мерзкими питомцами в энергетический шарик – чтобы они там все друг друга сплющили ко всем херам – я начал закруглять шарик вокруг нас.

– Василий Иванович! – крикнула Стеклова. – А что нам делать-то⁈

– Пока ничего!

Что-то новостных вертолётов не видать, а жаль. С высоты птичьего полёта сцена, должно быть, выглядит эпично. Я бы на такое, во всяком случае, посмотрел.

Итак:

Я держу барьер, а вокруг бушует море из сколопендр. Твари спереди, твари сзади, твари справа и слева, а некоторые уже и сверху вовсю лазают. Копошатся, прищёлкивают, и прищёлкивание это…

Как бы так его описать?

Хм-м-м… Как будто бы собрали ансамбль ложкарей человек на двести, каждому на тестикулы прицепили автомобильный прикуриватель-крокодильчик и дали напряжение вольт так-эдак в сто с небольшим – чтобы и убить не убило, и тряхнуло знатно.

И от звука от этого…

Ну не сказать, чтобы вот прямо страшно. Брезгливо от него в максимальной степени, и неприятно. Никогда не разбирался в этимологии выражения «сосёт под ложечкой», но сейчас, как мне кажется, чувствую я именно это.

Розовую курточку Гордеевой дочки за стеной сороконожек уже давно не видать, но что-то мне подсказывает, что девка не останавливается и бомбардирует нас членистоногими уродцами дальше.

Удивляться я уже давно отвык.

Поэтому, что у неё за дар такой, да притом в столь юном возрасте – разберёмся потом. Или не разберёмся, тут уж как вести себя будет. Но вот что могу сказать точно: несмотря на неприятную осадную ситуацию, в которой мы оказались, всё под контролем.

Долго она не сможет так продолжать.

Или от натуги вырубится, или вообще сгорит к чёртовой матери. Российский маг такой силы – а тем более молодой маг – просто не мог не попасть на радары Державина. Значит, дело тут в усилении извне и явно что в… э-э-э… плохом усилении.

Надо бы, наверное, пояснить.

Я Василий Иванович, и я расскажу, как это работает на самом деле. Так вот… Хороший баффер – он ведь на вес золота в любой команде. Он даёт сопартийцу что-то своё и по принципу действия работает как витаминки для укрепления иммунитета. Мягко, приятно, без отходняков и ущерба для здоровья.

А вот эта срань, невольными свидетелями которой мы сейчас стали, она скорее на какой-нибудь гадкий эйфоретик похожа. Делает вид, что придаёт сил, а по факту жрёт внутренние резервы организма. Те самые, которые рассчитаны на самый-самый крайний случай.

– Скуф! – вдруг заорал у меня за спиной Лёха. – Сзади!

Ох ёпть!

Девчушка смекнула, что к чему, и начала призывать тварей прямо внутри нашего защитного купола. Сколопендры просачивались сквозь асфальт, будто черви после затяжного дождя. Ожидаемо, что были они меньше, чем их собратья по ту сторону барьера, но всё равно… жвало размером с человеческий палец кусанёт, так кусанёт.

Заметалось «Алое Спасение». Ромашка вместе с Мишей – на сей раз слаженной двойкой, а не в качестве конкурентов – принялись на скорость размешивать тварей когтями. Полуобморочная Смертина пересилила себя, подхватила первые трупы и развязала первую гражданскую сколопендровую войну.

Стеклова с Лёхой вдали от земли и хоть какой-либо растительности значительно просели по боевой мощи, но в бою с сороконожками котировалось всё подряд – в том числе и обычный шлепок пыром по голове твари.

И вот ещё что примечательно!

Заметил краем глаза: Тамерлан тоже нет-нет, да и поколачивал сороконожек. Причём вполне себе умело. Не как кисейная барышня сумочкой махал, а прямо вот… и удар у него поставлен, и стойка, и с координацией всё в полном порядке. Занимался раньше? Возможно. Мне даже жаль немного стало, что парнишка неодарённый.

Так вот…

На всякий случай Тамерлан держался поближе к медведю, но всё равно не трусил и принимал активное участие во всеобщем веселье.

Минута-две, и бой перешёл в следующую фазу.

При закрытии трещин мне довольно часто приходилось видеть големов. Чаще всего это было беспомощное антропоморфное нечто, свёрстанное из грязи и волшебства, но иногда попадались и каменные. Песчаные, ледяные, глиняные. Один раз по молодости даже на магматических напоролись – Валигура-старший тогда чуть не поседел; думал, что сейчас всех его курсантов на клочки разорвут.

Вот…

Всякое я повидал, короче говоря. Но вот хитинового голема лицезрею впервые. Вгрызаясь друг в друга, сцепляясь и переплетаясь, сколопендры начали собираться в чёрные человекообразные сгустки. Твёрдыми панцирями наружу, пузиком внутрь.

Но жалить и кусаться при этом был способен каждый кусочек их «тела» – голем из них получился текучий и переменчивый.

Страшно?

Не очень; скорее, уж удивительно. А в остальном: отряд «Альта», уже поднаторевший в борьбе с монстрами, борется с монстрами. Вот и всё.

– Кадет Дольче!

– Да, Василий Иванович⁈

– Жарь их!

За спиной полыхнуло. Тут же в нос ударил омерзительный запах горелой жучиной плоти. И тут же я смекнул, что от обилия тварей за барьером стало темно. Не прям вот хоть глаз коли, но сумрачно.

Посылать новых членистоногих миньонов внутрь защитного купола девчонка перестала. То ли смекнула, что это бесполезно, а то ли – как я и предполагал – начала выдыхаться. Бой внутри барьера утих, и вновь на мозги начало давить мерзкое жучиное пощёлкивание. На сей раз ещё и в темноте.

Минута.

Две.

Три.

Признаюсь, я почувствовал напряжение. Стандартная ситуация затишья перед бурей. По всему было понятно, что это ещё не всё и девочка готовится выложить на стол свой главный козырь. Нанести свой самый сильный удар. Самый сильный и, скорее всего, последний.

Но тут вдруг что-то пошло не так.

Сперва от купола с треском и жалобным пищанием отвалилась правая «стенка». Увлекая друг друга за собой, целый шмат сколопендр начал заваливаться в сторону, будто рулон хреново приклеенных обоев. Медленно и величаво, твари завалились через ограду моста и полетели прямо в воду.

Снизу послышался всплеск.

Произошло это так неожиданно, и в темноте мы просидели так долго, что сперва солнце резануло мне по глазам, и я даже не понял, что происходит. Затем, буквально через несколько секунд, отвалилась левая «стенка».

Отвалилась и тоже полетела вниз.

– Выдохлась? – спросил Лёха.

Судя по вопросу, умудрённый жизненным опытом друид сделал те же самые выводы, что и я. И тоже ждал, пока девчонка устанет качать через себя заимствованную энергию.

– Наверное, – ответил я.

– Или нет?

– Или нет.

Не самый информативный диалог, но так и ситуация нихрена непонятная.

– Или не-е-е-е-ет, – задумчиво протянул Лёха.

А передняя «стенка» – та самая, что отделяла нас от дочки Гордея – тем временем тоже отстала от купола, накренилась и начала падать. Сколопендры разбились об асфальт с такой трескотнёй, будто это врезались друг в друга две фуры, каждая из которых была под завязку забита кастаньетами. Кому, куда и зачем нужно перевозить такое количество кастаньет – неважно; образ сугубо метафорический.

– Чота не к добру, – заявил Лёха, когда чёрное сороконогое море начало расползаться по мостовой и добровольно спрыгивать с моста вниз. – Чота, мне кажется, это ещё не всё.

Несколько секунд, и юркие шустрые твари добровольно десантировались в воды Воронежского водохранилища.

Мост оказался чист.

Прямо вот совсем.

Лиля, дочка Гордея, стояла на том же самом месте. Вот только теперь она молчала; на дерзкие ремарки ей явно не хватало силёнок. Девчонка тяжело дышала и жала кулаки, а вокруг неё еле заметно витало облачко чёрных испарений.

Что-то явно некротическое.

Думаю, Рита Смертина могла бы подробно объяснить, что это за явление такое, откуда и почему оно берётся, но…

Шоу продолжилось.

Малявка вдруг заорала что есть сил, и чернота вокруг неё закружилась вихрем. Причём… такое чувство, что эта непонятная субстанция отщипывала от неё по кусочку. Лиля как будто бы выжимала себя – худела на глазах, становилась всё более сгорбленной и бледной. За проступлением вокруг её глаз тёмных кругов можно было пронаблюдать безо всякой ускоренной съёмки.

А ещё вены.

Нет, не надулись. Почернели. Резко, будто чековая лента под огнём зажигалки.

– ААА-АААА-АААА!!! – завизжала малявка и тут…

– Ох ёпть, – вырвалось у Алексея Михайловича.

– Уэ-э?

– Все ко мне! – заорал я. – Ближе! Ближе!

Справа над мостом резко взметнулся в небо чёрный блестящий столб. Все те твари, что попадали вниз, успели сплестись в одну гигантскую ультимативную сколопендру. И эта сколопендра сейчас с хорошего разгона выпрыгнула из воды.

О размерах судить не могу, но-о-о-о… выглядело всё это внушительно.

Поезд.

Да-да, точно. Поезд. Как будто чёрный железнодорожный состав вдруг обрёл разум и решил выступать в дельфинарии. Окатив защитный барьер целой стеной воды, тварь взлетала всё выше и выше. Выше и выше. А затем, извернувшись в крайней точке, начала падать прямо на нас.

Маленькая дрянь хочет разрушить мост, пронеслось у меня в голове.

А потом стало темно…

Глава 22

Сил не было ни на что.

Какой там открыть глаза? В отказ пошли даже те мышцы, которые работают по умолчанию и без ведома человека – речь сейчас о диафрагме, например, или о сердечных мышцах.

Смерть.

Она не приближается, она уже здесь – взяла Лилю за горло и… чего-то ждёт. Медлит по какой-то одной ей понятной причине. Как будто сейчас происходит что-то противоестественное. Как будто организм заработал, но тянет на чистом везении и каком-то непонятном энтузиазме.

Или нет?

Или не тянет?

Или всё это пресловутое кислородное голодание мозга? Весёлых картинок до сих пор нет, лишь пятна какие-то плавают перед глазами. Бредовые, хаотичные, чем-то напоминающие картинку из калейдоскопа с битым стеклом.

– … ну что?

А вот и слуховые галлюцинации подоспели.

– Я стараюсь, Василий Иванович, стараюсь!

– Жить будет?

– Василий Иванович, прошу, не отвлекайте! Сейчас упущу и придётся вместо меня Риту задействоваться!

– Экскузьмуа, Ваше Сиятельство. Работайте.

Кто кого отвлекает? Какая ещё Рита? Какое Сиятельство?

Воистину тайны мозга не разгаданы даже на один несчастный процентик. А вот хотя бы сны – та ещё странная хренотень. Иногда по мотивам дня, а иногда ведь такая несусветная чушь приснится, которую ты никогда не видел, и не слышал, и даже не знаешь о ней. Вот откуда она берётся?

Непонятно.

Что уж тогда про гипоксию говорить? Тут с тобой вообще всё что угодно может случиться. Свихнувшийся мозг играючи подкинет такого опыта, о возможности которого ты даже не подозревал. Кто его знает? Технически, он ведь даже может придумать на скорую руку новый орган чувств и прогнать тебя по всему диапазону неведомых доселе ощущений.

Но…

В случае Лили отмирающий рассудок почему-то выбрал пытать её именно аудио-иллюзиями.

– Фу-у-у-у-ух…

– Что?

– Стабильна. Ну… насколько это вообще возможно в её случае. Клянусь, если бы «Алое Спасение» не было запитано на максимум, то упустили бы. На одном даре такое не вытянуть. Корова Макара Матвеевича по сравнению с ней была просто живчиком.

– Молодец, Ваше Сиятельство, прогрессируешь. Мать будет тобой гордиться.

– Гордиться? А где тут повод для гордости? Мы террористку спасли!

– А это уже не нам решать…

И вот опять. Что за причудливый набор слов? Алое спасение, корова, террористка, гордая мать, Макар Матвеевич… Лиля даже разозлилась. На самом деле, ей хотелось бы, чтобы в последние мгновения жизни мозг не бредил, а подкинул какой-нибудь утешающий сюжет.

Про посмертие, например. Тоннель к свету, золотые врата, ангелочки… или мрачный мужик-паромщик на берегу подземной реки.

Да что угодно!

А ещё лучше прогнать тему про перерождение! Типа, р-р-раз – и чувствуешь себя эмбрионом в утробе матери. И сознание твоё медленно затухает, потому что негоже детям рождаться с опытом прошлой жизни, и ты спокоен. Спокоен, как удав, хотя на самом деле прямо сейчас отъезжаешь в небытие.

– Сможешь свести ей татуировку? А то всё зря будет.

– Хм-м-м… никогда раньше таким не занималась, но могу попробовать.

– Попробуй-попробуй. Когда по трещинам вдоволь наскачешься, откроешь клинику по безболезненному удалению портаков.

– Василий Иванович…

– Нет, ну а что? Один из вариантов честного заработка. Знаешь как неприятно, когда лазером?

– А вы откуда знаете?

– Неважно. Пробуй давай…

Признаться, всё это начало утомлять. И вместе с тем пугать. Ведь может статься так, что ответственный за восприятие времени участок мозга навернулся первым и теперь Лиле предстоит слушать весь этот бред бесконечно?

– О! Смотри-ка! Получается!

– Ага.

– Регенерация?

– Почти. Ускоренное обновление кожи. Её предплечье только что пережило лет так-эдак двести.

– Молодец, Ваше Сиятельство! А когда она теперь в себя придёт?

– Да хоть прямо сейчас. Нужно?

– Конечно нужно! Узнаем из первых уст, куда Сколопендра двинется дальше…

Так…

А вот это не такой уж и бред.

– Хорошо, Василий Иванович.

И тут вдруг – тах! – как будто разряд дефибриллятором персонально для каждой клеточки организма. Первым запустился желудок. Дико захотелось жрать; вот прямо зверски. Чуть спотыкаясь, в нужный ритм вошло сердце. С острой, но всё-таки приятной болью раздулись слипшиеся лёгкие.

Дальше невнятный калейдоскоп образов перед глазами сменился на багровую темноту закрытых век. И вместе с этим прорезался запах: одновременно пахло речной тиной, лёгкими цветочными духами и стройкой.

– Эй… Слышишь? Вставай давай…

* * *

Тотального звиздеца не случилось. И, как мне кажется, мост при желании залатают уже к концу дня. В том месте, на которое упала гигантская сколопендра, теперь дыра. Но! Повреждено всего лишь несколько метров полотна, а сам мост устоял. Ни одна опора не повреждена, ничего не сыплется, ничего не шатается; можно без лукавства сказать, что конструкция уцелела.

Да здравствуют Воронежские мостостроители, самые лучшие мостостроители в мире!

Кабы не их профессионализм, то нас бы ещё и сверху обломками засыпало. А так – хитиновая дура всего лишь пробила асфальт и увлекла нас за собой, на дно водохранилища. И да! «Всего лишь» – это я не ошибся. По сравнению с переходом сквозь портал, всё это было похоже на детский лепет.

Особо даже напрягаться не пришлось.

Другой момент, что потрясло нас куда сильнее, нежели по пути в астральный бублик. Локтями мы друг другу напихали знатно; от души прям. Кто-то в кого-то врезался, кто-то на кого-то упал, кто-то кому-то что-то прищемил. А я вот случайно Мишане на ухо наступил. Народный афоризм воплотился в жизнь с точностью до наоборот.

Не знаю, как травма повлияет на музыкальный слух медведя, но на балалайке он и до этого играл просто отвратно. Фальшиво, не в музыку и мимо ладов.

Так что чёрт с ним.

Поправится.

Тем более, что с нами как никак падала Её Сиятельство Фонвизина. Без неё, думается мне, не обошлось бы без переломов. Это у нас с Чего и Мишаней кость широкая, а девки-то всё-таки девки. Хрупкие, тонкие, лёгонькие.

Ладно…

Упали, утонули, всплыли. Тут кто-то из альтушек – в неразберихе даже не помню кто – заметил, как с моста в воду летит дочка Гордея. Ни дать ни взять чёрная комета – позади аж шлейф из некротической энергии тянется.

Ну… что делать?

Спасли.

Мы же не звери какие-то, верно? И тут снова спасибо Ольге нашей Сергеевне за её «Алое Спасение», потому как иначе выжить у малявки шансов не было никаких. Далее мы очень долго и скучно выбирались на берег.

Вылезли метрах в ста от моста, на нужную нам сторону и технически могли бы уже через несколько минут сесть по машинам и рвануть в погоню, да только вот же – спасали маленькую сколопендру. Спасли. И за спасение тут же получили пару ласковых:

– Сволочи грёбаные, – это были первые слова пришедшей в себя Лили. – Уроды. Ненавижу вас, ненавижу…

– За что же ты нас так ненавидишь, девочка?

– Не девочка, – тут же прокомментировала Фонвизина. – Ну… я сейчас имею ввиду, что по состоянию внутренних органов ей лет двадцать, а может и все двадцать пять.

– Двадцать два, – малявка кое-как поднялась на ноги. – Гуси-лебеди.

Похлопала себя по карманам розовой курточки и достала пачку сигарет. Мокрую настолько, что с неё аж капало.

– Бл*, – сказала лилипутка, а затем набычилась на меня. – Даже не покурить напоследок. Ну чего ждёшь? Давай! Убивай!

– Это был бы очень странный поступок, не считаешь? – спросил я. – Спасать тебя, чтобы потом сразу же убить.

– Ой, да брось! – Лиля аж оскалилась. – Стоит тут передо мной, сама невинность! Это же ты отца убил, да⁈

– Хм-м-м…

Малая не в курсе про самоубийственные татуировки?

– Всё не так, как кажется, – сказал я.

Сказал, а сам подумал… оправдываться? Мне? Простите, за что? И перед кем? И с хера ли вообще я должен оправдываться? Признаться, я и слово «должен» по отношению к себе применять не очень-то люблю, а тут вдруг такое.

– Да пошёл ты к чёртовой матери! – крикнула Лиля и швырнула в меня пачкой мокрых сигарет.

Мимо, правда, но всё равно. Это сейчас уже перебор случился. Не получается у нас добрая слезливая сцена, ну да и хрен с ним.

Мне же в дальнейшем головняка меньше будет.

– Тихо! – рявкнул я и чуть придавил малявку аурой. – Слушай меня внимательно. Батю твоего убила татуировка, но суть не в этом. Суть в том, что я бы его и сам с удовольствием угандошил. На папеньке твоём крови столько, что для него смерть была лучшим выходом из ситуации. А вот на тебе всех этих косяков, насколько я понимаю, нет и…

– Пошёл…

– Тихо! – надавил я ещё чуть сильнее, чтобы не вякала. – Ты слишком одарённая даже для двадцати двух лет, и поэтому… только поэтому, понимаешь? Я даю тебе один-единственный шанс. Как ты им распорядишься – решать тебе. Умолять, переубеждать и что-то доказывать не собираюсь…

В интересах Империи я просто обязан передать её Гринёву. Что он будет с ней делать дальше – вообще плевать. Никакой внезапной привязанности к этой маленькой дряни у меня нет и быть не может, но если рассудить логически: магичка такого уровня в теле дошкольницы – это же идеальный шпион.

Не одумается? Её право. Тогда Канцелярия сама решит, что с ней делать.

Одумается? Ну тогда, как говорится, велкам. У меня группа «Альта», а Костян себе пусть собирает группу «Анта».

Ну…

От слова «антагонист».

Задумка-то прикольная. Отряд из окстившихся и покаявшихся уников, которые встали на путь исправления; хоть фильм снимай. Вон, Ванька Хельсин у нас уже есть, Лиля ему в напарницы. А мы с альтушками, глядишь, по ходу приключений ещё кого-нибудь им подгоним.

– Перед Константином Васильевичем я слово за тебя замолвлю, а дальше сама, – сказал я.

– Кто такой Константин Васильевич?

– Узнаешь. Но сейчас не об этом…

Вдали раздался вой полицейских сирен.

Гринёву я отзвонился сразу же, как только ступил на берег. Во-первых, надо было объяснить, что с мостом стало. А во-вторых, уж не знаю, поменяется ли мнение министров насчёт бегства клана Сколопендр в Королевство Польское, но пусть будут в курсе того, что мы с девками разорили их гнездо здесь, в Воронеже, почти на полпути до Астрахани.

Зная Владим-Саныча, они наверняка сочтут это «обманным манёвром». Но тем сильнее будет моё злорадство, когда всё разрешится моей правотой, и тем больше ништяков я затребую с господ министров за спасение «стратегических ресурсов Империи», ага…

– … сейчас ты расскажешь мне куда отправятся Сколопендры, – сказал я.

– Щаз-з-з-з, – дерзко ответила маленькая дрянь.

А мне, чтобы читать по её лицу, даже дар менталиста особо не потребовался.

– Они же через границу собираются уходить? – спросил я и нарвался на неумелый покерфейс Лили. – В Орду, так ведь? – глазками стрельнула, а стало быть да, в Орду. – Через Оренбург уходить будут?

От этого моего вопроса у Лили аж брови на лоб поползли. Мол, сдурел что ли? А я не сдурел, я мысли путаю. И пока она этого не поняла:

– Через Астрахань?

И-и-и-и-и, есть контакт. Да. Если я хоть сколько-то разбираюсь в человеческой мимике, Сколопендры попытаются уйти из Российской Империи через Астрахань. После того, как мы потрепали этих уродов здесь, ехать они будут долго и мучительно.

А мы с альтушками уже будем ждать их там…