Текст книги ""Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Соавторы: Максим Злобин,Ярослав Горбачев,Вова Бо,Ирина Итиль,Диана Рахманова,Валерия Корносенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 291 (всего у книги 350 страниц)

Глава 10

Граф Антон Борисович Кочетков был очень неоднозначной личностью. Кто-то скажет «эксцентричный», а другой поспорит и, скорей, назовёт его «мерзким ублюдком».

Дуальность как она есть. Никаких полутонов, ничего «средненького».

А дело тут в том, что граф завсегда делил людей на два типа: просителей и тех, у кого просит он сам. И никогда не забывал, с кем имеет дело в данный момент. Так что на встрече с нужными людьми Кочетков был само обаяние, остроумие и этикет; являлся вовремя и был опрятен. Гладковыбритый, пахучий, так ещё и с бутоньеркой полевых цветов.

А вот с просителями…

Утрировано, конечно, но просителя граф мог принять, сидя на унитазе, и не увидел бы в этом ничего зазорного. «Кому действительно надо, тот и не такое стерпит», – считал он.

Так что Малёваному и Бубнову ещё повезло. На встрече с ними граф просто ел. Ел и подчёркнуто не делился.

Дело было в рабочем кабинете Кочеткова: тёмные обои с вензелями, свежий деревянный паркет, книги в богатых кожаных переплётах на стеллажах и, конечно же, портрет Императора. Всё же Антон был не только граф, но и чиновник, а чиновнику положено.

Перед Кочетковым стояла здоровенная тарелища со свиными рёбрышками. Руки графа были уделаны в соусе, а губы блестели от жира. Плюс к этому он периодически жестикулировал обглоданными костями.

– А мне-то? – вот и сейчас он указал косточкой на себя. – Мне-то какая выгода в том, чтобы вам помогать?

Ах, да! Ещё немного описательства. Даром что маг, выглядел граф Кочетков не очень. Различить его и ожиревшего шимпанзе можно было лишь экспериментальным путём, и то не всегда.

– Я думаю, такой человек, как вы, Антон Борисович, свою выгоду найдёт везде…

Малёваный о замашках своего покровителя знал очень хорошо и потому пресмыкался изо всех сил. А вот Бубнову всё это было в новинку. Так что Толя Берсерк сейчас просто молчал, слушал и переводил взгляд с барона на графа, с графа на барона и обратно. Смотрел при этом, как выдра, которая в один прекрасный день пришла на родное озеро и обнаружила, что оно пересохло.

– … и ещё я думаю, – продолжил Малёваный, – что мы, несмотря ни на что, сможем что-нибудь придумать.

– Придумываю тут я, – граф кинул кость в тарелку и взялся за новое ребро.

Укусил.

Пожевал.

Подумал.

– Короче, – сказал он. – Мои люди уже чуть покопали в вашем направлении. И уже кое-что выяснили.

– Правда?

– Правда, – кивнул Кочетков. – С сестрой его вы знатно облажались, но теперь хотя бы понятно почему. Её женишок работает на министерство обороны. Фрилансер, конечно, но всё равно на хорошем счету. Вот он-то её по всей видимости и прикрыл.

– Минобороны, – с сожалением повторил барон Малёваный. – Значит, ничего не получится?

– Ну ты не спеши расстраиваться, Сергей Виктрыч, – граф снова вгрызся в ребро и продолжил с набитым ртом. – Министерство, оно ведь за своих только впрягается, верно? На посторонних ему плевать, а Скуфидонский для министерства как раз-таки посторонний и есть. Какое-то время послужил непонятно где и непонятно кем, а сейчас уволен в запас. Обычный пенсионер, хоть и зажиточный…

Информация, которую накопали шпионы графа, была, мягко говоря, не точной, а если не скрываться за канцелярщиной, полным фуфлом. Но дело было не в их профессиональных способностях, тут-то всё в порядке.

Ничего иного они и не смогли бы найти, потому как личность Василия Ивановича Скуфидонского была засекречена по самое не балуй.

Точнее, даже не так… часть сведений о человеке с позывным «Скуф» была засекречена, а часть просто не существовала. Передавалась она из уст в уста, как частушка, и только среди тех, кому это было действительно надо.

Так что для тех, кто не в теме, Василий Иванович числился самым обыкновенным отставным военным. Бывший егерь, бывший военный, ветеран боевых действий, а ныне просто пенсионер. Ничего интересного для вражеских спецслужб.

Да и потом…

После окончания войны у Его Величества со Скуфом случился разговор. Величество уточнил, хочет ли Василий Иванович во всеуслышанье провозгласить себя тем, кто в одиночку пробился в крепость Лича и в одиночку же помножил эту всемирную гадость на ноль. Василий Иванович решил, что не хочет.

Причина такого решения проста и понятна, как хлебушек. Скуф не хотел вокруг себя шумихи. Фанаты, журналисты, репортёры. А ещё только-только народившееся племя блогеров. «А сколько ты зарабатываешь? А тешишься ли ты рукой? А что скажешь Его Величеству, когда перед ним окажешься?»

«Да ну его в жопу», – решил Скуфидонский.

– Что такое «Столп Империи», мы, правда, так и не выяснили, – сказал Кочетков. – Но это, наверное, что-то шутейное. Знаешь ведь, как на западе во всяких уездных городишках в мэры котов избирают… ну вот и здесь что-то типа того же.

– А-а-а, – протянул Малёваный и толкнул локтем Бубнова. – Вот оно что.

– Да, – граф догрыз очередное ребро. – А ещё мои люди выяснили, что прямо сейчас у него в поместье живёт аж целых шесть молодых девок.

– Гарем, что ли⁈ – от зависти голос Малёваного дал петуха.

– Да кто его, извращенца, знает? – пожал плечами Кочетков. – Может, и гарем. Но как бы оно там ни было, при таких раскладах он вряд ли станет устраивать у себя дома боевые действия. Как пить дать попробует откупиться.

Барон Малёваный заметно повеселел. Кажется, дело шло к предложению.

– Значит так, – Кочетков наконец-то отодвинул от себя тарелку. – Мои условия такие. Семьдесят процентов имущества Скуфидонского мои, двадцать – ваши.

– А ещё десять?

– А ещё десять тоже мои, – нагло улыбнулся граф.

Казалось бы, грабёж…

Но!

От таких вестей даже Бубнов воспрянул духом. До этого самого момента он был свято уверен в том, что ему вот-вот придётся выложить все свои последние сбережения, но предложение графа явно подразумевало постоплату. Хотя… даже не постоплату. Долю. Пускай и бОльшую, но всё же.

– Вы двое предъявляете Скуфидонскому официальную претензию за свою поруганную дворянскую честь и требуете сатисфакции, мой род берёт на себя роль протектора. И как только с бумагами улажено, я сразу же посылаю своих боевиков. Схема не нова и обкатана. Итак, – Кочетков вытер руки о салфетку. – Вы согласны?

* * *

Не устаю дивиться силе Рубля Животворящего.

Душевую кабину доставили сегодня. Спустя пару часов после заказа и чуть ли не на ночь глядя, но всё же доставили. А всего-то надо было выбрать изделие из линейки люксовых и подписать в комментариях, что доплатишь за срочность.

– Чудеса, – сказал я, наблюдая за выгрузкой.

Да, понятное дело, что я был в состоянии самостоятельно затащить кабину в дом. Это было бы и легче, и быстрее, однако таким образом я несправедливо отнял бы работу у простых грузчиков, которые таким образом зарабатывают деньги. Да и потом… не барское это дело – сантехнику таскать.

А потому я ещё немножечко постоял на участке Лёхи и двинулся до дома. Чтобы и у грузчиков над душой не стоять, и девок не смущать. Да и вообще… Подумать надо одну думу.

* * *

А девки тем временем уже вовсю обсуждали новинку.

Дольче забила написанное на коробке название в поисковик и уже выяснила все характеристики:

– Короче, девки, это не душевая кабина, а душевой бокс, – сказала она. – Первый раз о таком слышу.

– А в чём разница?

– Да чёрт его знает. Читаю! Кхм-кхм, – Чертанова прокашлялась. – Закалённое стекло, гидромассаж, вентиляция, встроенная колонка с радио и блютус-гарнитурой, сенсорный пульт управления, тропический верхний душ и… чиво? – нахмурилась Дольче. – Парогенератор?

– Банька-парилка! – пропела Стеклова. – Давайте лучше думать, куда ставить будем.

С тем часть девок вместе с грузчиками проследовала в дом, а часть осталась на улице ждать сантехника.

Появился он уже спустя пять минут и сразу же – прямо с порога – очень заинтересовал Ромашку.

– Это он, – шепнула она на ухо Стекловой.

– Кто?

– Тот мужчина из леса, помнишь? Я его по запаху узнала…

– По запаху?

– Ну да, – замялась Ромашка. – Сама знаешь, какая у меня чувствительность. В человечьем облике, конечно, сильно меньше. Но тут ошибиться невозможно, просто поверь.

– Хм-м-м…

И впрямь. Теперь, когда Юля озвучила это вслух, в сантехнике действительно угадывался незнакомец из леса. Правда, сейчас он был одет не в свои чёрные одежды, а в обычный синий комбинезон. Волосы спрятал под бандану, так ещё и респиратор на лицо натянул.

Грузчики уехали, таинственный лесной музыкант принялся за установку, а во дворе тем временем собрался совет племени.

– Это странно, – насторожилась Стеклова.

– Танечка, да что тут может быть странного? – улыбнулась Дольче. – Молодой мужик нарвался в лесу на такой вот цветник, – девушка обвела взглядом всех альтушек. – И теперь ищет повод познакомиться поближе.

– Ой, как романти-и-и-ично, – протянула Ромашка. – Прямо как в фильме каком-то!

– А как думаете, – хриплым неуверенным голосом вмешалась в разговор Смерть. – А на кого именно он… ну… это самое…

– Запал?

– Да.

– Ах-ха-ха! – отсмеялась шаманка. – Маргарита Викторовна, голубушка, уж не надумали ли вы наконец-то устроить свою личную жизнь⁈

– Шама, блин!

– Да я чего? Я ничего. Я только «за» буду, если ему вдруг нравятся бледные черноволосые некромантки.

– Главное, чтобы не по мою душу, – нахмурилась Фонвизина. – Мне и дома ухажёров хватало.

– Передать не могу, как же мне жаль Ваше Сиятельство! – закатила глаза Шама. – Бедняжка, вся измучилась, наверное. А вот я бы с таким замутила, по правде говоря. Я ещё в лесу заметила, что есть в нём какая-то самцовость. Такой и на гитаре что-нибудь сыграет, и волосы на кулак намотает. Так что я бы не прочь…

Тут Шама заметила, как у Смерти забегали глазки.

– Так! Не-не-не! Рит, если он к тебе, я же вообще не претендую!

– Да давайте уже узнаем, к кому он! – крикнула Дольче, поправила грудь и зашагала в сторону дома…

* * *

Вот ведь как всё в мире интересно взаимосвязано, да?

Поиски козла обернулись эпичным махачем, а эпичный махач в свою очередь навёл меня на размышления.

Девки ещё сильнее, чем я предполагал. Воевать с Лёхиными сорняками – это одно. Во-первых, сорняки хоть и магические создания, но всё-таки свои, понятные, из этого мира. Ну а, во-вторых, тот бой был ни разу не стрессовым, потому как проходил под моим присмотром и на кону ничего не стояло.

И совсем другое дело – угодить в засаду тварей, которые порождены трещинами. Тут и внезапность, и численный перевес, да и вообще… еле успел. Однако мне всё равно понравилось то, что я увидел.

Любой другой отряд на месте альтушек не продержался бы и минуты, а эти тащили минимум полчаса, пока я до них верхом на медведе добирался.

Так вот…

К чему я веду?

К тому, что чем быстрее я подготовлю группу «Альта» к зачёту, тем быстрее закончится их практика. А как же их лучше всего готовить? Правильно! Закрывая трещины. Практика показала, что они на такое уже способны. Ну а если что, то так и я в помощь…

Осталось только оформить их в качестве егерей, чтобы им блокатор выдали и разрешили инженерные группы нанимать по рынку, а не за бешеные бабки, ведь если всё делается официально, то Империя часть расходов на себя берёт. Это ведь, по сути, Империи больше всех и нужно.

Итого:

Устроим весёлый тур по трещинам. По городам покатаемся, людей посмотрим, себя покажем, а заодно и альтушек натренируем до «серебряного» уровня.

Так что на завтрашнее утро я задумал себе увлекательное мероприятие. Посетить ближайший отдел егерской службы и потолковать с главным. И либо мне зарегистрируют мой собственный отряд для закрытия трещин, либо же… зарегистрируют мне мой собственный отряд для закрытия трещин.

А третьего как бы не дано…

* * *

– Привет, Ванечка, – улыбнулась Чертанова, облокотившись на дверной косяк. – Даже не поздоровался, блин.

Мужчина в этот момент ковырялся с трубами в углу и так и застыл в позе раком.

– А… Э… Я не, – он начал было оправдываться, однако быстро смекнул, что это ни к чему не приведёт. А потому покачал головой, поднялся во весь рост и стянул респиратор с лица.

– Узнала всё-таки? – улыбнулся он в ответ.

– Конечно, узнала. А ты чего тут? Решил инкогнито к нам в дом пробраться?

– Сдаюсь! – Иван поднял руки вверх. – Ты меня раскусила! Я – опасный преступник! Медвежатник и вор-рецидивист!

– Быть может, ещё и насильник⁈

– Ээээ…

– Ну вот, – в шутку расстроилась Дольче, но почти тут же посерьёзнела. – Ну а на самом деле?

– Ну а на самом деле, – Иван опустил руки и утёр нос рукавом. – На самом деле я – сантехник. Просто не хотел, чтобы вы узнали.

– Почему?

– Ну потому что профессия хоть и денежная, но, согласись, специфическая. Трубы, сливы, канализация…

– Да нормальная у тебя профессия.

– Нормальная, – кивнул Иван. – Просто при знакомстве с красивыми девушками я предпочитаю сказываться музыкантом, который томно бродит по лесу и ищет вдохновения. На мой взгляд, это более притягательный образ…

– Для пятнадцатилетних писюшек, – улыбнулась Дольче. – А красивые девушки постарше предпочитают мужчин, которые занимаются делом.

– Короче! – Ваня вытер руки о комбинезон. – Виноват! Надо было и впрямь поздороваться.

– Да ничего страшного, бывает, – согласилась Чертанова. – Слушай, ну раз ты побывал у нас дома, то, может, завтра вечером мы с девчонками заглянем к тебе? Посидим, выпьем чуть-чуть. Послушаем, как ты играешь?

– Завтра? – Иван нахмурился, вспоминая о том, что же у него такого важного запланировано на завтра. – Да в целом… можно. Почему бы и нет?

* * *

Первым делом поутру, сразу после завтрака, я выехал в сторону Москвы.

И вот какой приятный сюрприз меня ждал: как оказалось, в канцелярии у егерей сидел мой старый знакомый… хотя… как сказать «знакомый»? Наставник мой самый первый. Можно даже сказать, «учитель».

Андрей Никитич Валигура – фамилия такая – под началом которого я ходил на закрытие своих первых трещин, ещё задолго до войны и уж тем более до отставки.

Ну и вот.

Дослужился мужик из рядового вояки в высокого начальника. Сидит вот теперь, важный весь из себя, решения принимает. А спалил я эту информацию легко и просто – по именной табличке на двери. И сперва даже стратегию переговоров переиграть решил.

– Андрей Никитич? – заглянул я в кабинет и улыбнулся. – Ну здорова, что ли!

– Васька⁈ – сперва не поверил тот. – Скуфидонский⁈

– Ага.

– Привет, Вась! Заходи скорее, заходи!

Мы с моим наставником тепло поздоровались, пожали руки, по плечам друг друга нахлопали, ну и, конечно же, с порога высказали друг другу о том, что время никого не щадит. Постарел Валигура. Реально постарел. И плечи поуже стали, и волос поменьше, и рожа морщинистая теперь, как у мопса.

– Та-а-ак, – протянул Валигура, присаживаясь. – Ну и какими судьбами? Зачем ты к нам пожаловал?

– Да ерунда, Андрей Никитич. Мне тут Величество бойцов подкинул на воспитание. А где же мне лучше всего их воспитывать? В бою, вестимо. Так что зарегистрируй-ка на меня, пожалуйста, егерский отряд.

– Ага, – Валигура как-то вдруг резко перестал улыбаться. – Вась, ты серьёзно?

– Абсолютно.

– Слушай… Ты меня, извини, пожалуйста, за откровенность, но ты совсем сдурел, что ли?

– Почему?

– Так вот ты мне и ответь почему. Тебе скучно что ли на пенсии стало?

– Наоборот. Вот я и пытаюсь…

– Нечего мне тут воду мутить! Я тебя знаю, Вась, и методы твои! Устроишь мне тут чёрти что, а я потом разгребай.

– Андрей Никитич…

– У нас теперь правила, как в лицензионке, будь они неладны, – Валигура аж сплюнул со злости. – Если там кто-то кому-то ствол выдал, а из этого ствола потом кого-нибудь постреляют, то в тюрьму оба поедут: и стрелок, и лицензионщик. Вот и с меня теперь спрос за все отряды, которые я зарегистрировал. Так что извини, Вася, я на такое не подпишусь.

– Гхым, – признаться, такого я не ожидал.

И внешне Валигура уже не тот и по духу просел.

– Андрей Никитич, ты мне злого учителя не врубай сейчас, – сказал я, раз уж мы внезапно на конфликт попёрли. – Я свои права знаю. И у тебя нету ни единой причины мне отказать.

– Ох, Вася-Вася, – вздохнул Валигура. – Ты пойми. Отказать-то я тебе права не имею, но и оформить тебя егерем выше первого уровня тоже не могу. А это ж стыдоба какая с твоими-то навыками.

– Да нормально, Андрей Никитич.

– Ничего не нормально. Я тебя знаю. Сейчас выбьешь себе блокатор и полезешь без разрешения на высокоуровневые трещины, а мне потом…

– Не полезу, – перебил я старого егеря. – Ты не понял, Андрей Никитич. Мне именно с первого уровня и надо начать.

– Вась, – Валигура устало посмотрел на меня. – Не делай мозги, ладно? У меня на участке в кои-то веки всё в порядке; тишь да гладь. Дай уже дослужить спокойно.

– Так…

Ладно.

Не хотел, когда родную рожу увидел, но, видимо, придётся.

Я встал из-за стола, приоткрыл дверь и затащил в кабинет чёрный мусорный пакет. Здоровый, плотный, на двести с лихой литров.

– Говоришь, всё у тебя на участке в порядке? – спросил я и вытряхнул прямо на стол Валигуры голову гигантской паучихи. – А это что за говно такое, скажи на милость? Это как же так твои бойцы умудрились просохатить в подмосковном лесочке такую тварь?

– Вась… Так а… А как так-то?

– Вот с тебя и спросят «как так-то»? По старой дружбе официальное расследование запрашивать не стану, но всё равно намекну кому следует. Я эту херню чуть ли не рядом с домом поймал, понимаешь? А что, если бы она гражданских жрать начала?

– Так а…

Валигура аж побледнел. Затем резко покраснел и обратно.

– Понял, Вась, – наконец, сказал он. – Получается, не всё так гладко на местах, как мне докладывают. Ладно. Будет тебе отряд… Как вас в реестре записать?

Хм-м-м… Вопрос, конечно, интересный. Нам ведь и впрямь нужно какое-то название…

Глава 11

Чёрт бы побрал этих бюрократов! Никакой свободы для творчества не оставляют!

Я-то хотел максимально близко передать саму нашу суть и честно назваться «Скуф и Барышни-Магички», однако реестр допускал в названии лишь девять символов. Так уж решили наверху после очередной реформы. Чтобы егеря не баловались словоблудием – это, во-первых. А, во-вторых, чтобы название группы звучало ёмко и кратко.

Как выстрел.

Вот, кстати, да… «Выстрел»!

«Комета», «торпеда», «смерч», «буря» и так далее.

И все подобные названия были заняты.

И ладно!

Хрен бы с ним!

То, что нам название обрезали, – это полбеды. Но ведь вдобавок ко всему старик опечатался, и с его лёгкой руки я стал лидером отряда «Скуф имба».

– Андрей Никитич, – сказал я, глядя на официальный бланк с гербом. – Ну это какое-то прям такое… приятно, конечно, но очень нескромно. У тебя с головой-то как вообще? Порядок?

– А что не так? – Валигура нашарил на столе очки, нацепил их на нос, вчитался и хохотнул. – Ой.

– Вот тебе и ой. Давай заново.

– Так, а как же заново-то, Вась? У меня бланки номерные, да и твои данные я уже в реестр занёс. Повторно программа не даст зарегистрироваться.

– Ну тогда переименуй!

– Переименовать – это да, – кивнул Андрей Никитич. – Переименовать это можно, – а затем несколько раз поклацал мышкой, и принтер выплюнул очередную форму. – Вот, заполни. Сегодня же отправлю, и через месяц изменения должны внести в базу…

Через месяц альтушки должны уже закрыть как минимум десяток трещин и уехать восвояси! А-а-ай, чёрт.

– Спасибо, – буркнул я и принялся писать. – Блокатор-то мне теперь полагается?

– Полагается, конечно. В арсенале возьмёшь. И кстати! – тут Валигура принялся распечатывать ещё что-то. – Я тебе сейчас координаты ближайших трещин дам. Тех, что для начинающих…

– Допустим, – сказал я, изучая распечатки Андрея Никитича и прихлёбывая чай.

Действительно, совсем неподалёку от нас находилась подходящая для тренировки трещина. На берегу Рабиновского озера.

Если верить карте, то это пара часов езды на северо-восток, а потом ещё чуток пешком. Наверное. На распечатке никаких дорог не указано, но как-то ведь туда сторожа добираются, верно? Раз трещина задокументирована, стало быть, она под контролем у егерей. И стало быть, округу периодически мониторят на наличие монстров.

Так что, наверняка, уже прокатали грунтовку.

И кстати, да. Тут передо мной встал интересный вопрос…

– О чём задумались, Василий Иванович? – спросил Кузьмич, намыливая посуду.

За годы жизни под одной крышей мы с австрийцем уже успели ментально синхронизироваться, так что он частенько улавливал моё настроение.

– Да вот же, – ответил я. – Думаю, как наших барышень к месту боевых действий лучше транспортировать. Не на такси же, верно?

– А разве вы испытываете недостаток в транспорте? – удивился австриец.

Не испытываю, конечно.

Четверых во внедорожник, двоих в кабриолет, меня на мотоцикл – всего-то и делов. Да только хрен я кого из альтушек теперь до управления своими ласточками допущу. Кредит доверия исчерпан. Остался только дебет, и там известно кто ночевал.

– Если вы не хотите пускать девушек за руль, – сказал мой камердинер. – То я могу помочь вам в качестве водителя.

Вот ведь! Иногда складывается такое чувство, что он мысли читать умеет! Но тем не менее:

– Нет, Кузьмич, – сказал я. – Спасибо, конечно, но группе надо бы свой собственный транспорт заиметь.

– Не смею спорить, – камердинер закончил с посудой, вытер руки и двинулся прочь с кухни.

Посудомойка у нас, кстати также имелась. Но Кузьмич любил по хозяйству управляться вручную. Говорил, успокаивает его это. А последние дни он весь как на иголках, бедняга.

– Кузьмич, сбегай, пожалуйста, до Лёхиного участка и пригласи ко мне Стеклову.

– Конечно, Василий Иванович.

Что-то мне подсказывает, что Танюха с её спецназерским прошлым должна уметь водить всё, что только водится, и чинить даже то, что не чинится. Так что с ней тоже будет не лишним посоветоваться. Ну а я пока поразмышляю…

Так…

Ну и что? В автосалон теперь ехать, что ли? В принципе можно, но, по правде говоря, не сильно-то хочется.

И дело не столько в деньгах, как в том, что это неспортивно. Я стажёркам для чего трудности создаю? Чтоб их немедленно решать? Такая себе практика.

– Алло?

Я так глубоко занырнул в собственные мысли, что даже не заметил, как машинально ответил на входящий звонок.

– Василий Иванович? – голос председателя в ухе вернул меня в явь. – Ты тут?

– Да-да, Геннадий Яковлевич, – ответил я. – Тут. Как сам?

– Сам – прекрасно, – ответил председатель. – А вот моя любимая мамочка…

Словом «мамочка», произнесённым в определённой страдальческой интонации, Геннадий Яковлевич завсегда обозначал свою тёщу. И думается мне, что-то, какие между ними были отношения, можно не объяснять.

– … моя любимая мамочка пронюхала о том, что к тебе на обучение прислали магичек.

«Да об этом вся Удалёнка уже пронюхала, – подумал я. – Великий секрет как будто», – а вслух протянул:

– Таа-а-а-ак.

– И внезапно захворала, представляешь? Слегла, бедняжка, ноги отказали. И требует теперь, чтобы я узнал у тебя, нет ли в твоём отряде лекарей, потому как традиционная медицина здесь бессильна.

– Так есть ведь у меня лекари, Геннадий Яковлевич!

Внезапно мой мозг заработал на предельных оборотах. План нарисовался сам собой.

– А у тебя ещё осталась твоя барбухайка старая? Ну, помнишь…

– Ржавая которая?

– Ржавая.

Тут надобно пояснить. Яковлевич – мужик старой закалки. И в гараже у него стоял старинный отечественный седан, на котором он учил своих детей и детей их детей вождению в сельской местности.

Другого применения этой машине не было и быть не могло. Ну… Поскольку «старинный» в её случае означало не раритетный, а трухлявый. Корпус прогнил настолько, что там уже не седан, а какой-то самопальный багги. Но зато…

– Она у тебя на ходу? – спросил я.

– На ходу, – ответил Яковлевич. – А что?

– Давай так: ты мне барбухайку, а я к тебе целительницу отправлю?

– Ну-у-у, – протянул председатель.

– Ой, да брось ты! – я изысканно подтолкнул Яковлевича к правильному решению. – Твои все выросли уже, кого тебе на ней катать-то?

– Десять тыщ сверху.

– Э-э-э! Ты там мне не это, ага⁈ – пришлось пожурить Яковлевича. – Ты к целителю уровня моей Фонвизиной в очереди лет пять стоять будешь! И не факт вообще, что денег хватит!

Председатель для проформы чуть помялся, но доводы мои принял. И стоило мне только закончить один разговор, как телефон зазвонил повторно.

– Здорова, Макар Матвеевич! А я как раз сам хотел тебе набрать!

– Да? – насторожился дед. – А с фига ли?

Что характерно, звонил дед сам, но от моего радушия мигом насторожился.

– Помнишь, у тебя за амбаром колёса тракторные лежали?

– Ага.

– Лежат ещё?

– Лежат.

– Отдашь?

– Отдам, – моментально согласился дед, но любопытства избежать всё равно не смог: – А тебе нахрена?

– А тебе?

– А мне и нахрен не надо, – согласился Макар. – Забирай, но… Слушай! Я тебе чего звоню-то, Иваныч⁈ Беда! Опять беда, представляешь⁈ Бурёнка моя померла…

Тут дед ненадолго замолчал и пару раз всхлипнул в трубку. Ну а оно и понятно. Бурёнка для деда Макара была настоящим членом семьи. Столько лет бок о бок, в богатстве и бедности. Когда я только-только в СНТ перебрался, Бурёнка уже была почтенной матроной. Так что лет ей… даже боюсь представить сколько.

– Мои соболезнования, Макар Матвеевич.

– Спасибо, Вась, – дед шмыгнул носом и худо-бедно успокоился. – Так вот, похоронить её хочу прям в полюшке, где она гулять любила. Так ты б помог дотащить мне её? Да и попрощаться бы заодно зашёл… она ведь тебя, знаешь, как любила?

– Зайду, Макар Матвеевич, – пообещал я. – Обязательно зайду, вот только чуть позже. А к тебе своих девок отправлю.

– Девок? – удивился дед. – А они справятся?

– Конечно, справятся…

Ну а тем более, что среди них есть одна некромантка. Так что Бурёнка на место тризны не грудой мяса доберётся, а своим ходом дойдёт. Гордо и с высоко поднятой головой.

– Ну всё, Макар Матвеевич! Договорились! – сказал я и сбросил вызов.

Ну вот и чудно!

Фонвизину к председателю, Смерть к Макару – как бы жутко это не прозвучало – а сам я к Анфисе наведаюсь. Приметил я у неё во дворе дешёвенький ордынский минивэн, от супруга покойного оставшийся.

Баронесса на нём, понятное дело, не ездит. То ли брезгует, а то ли воспоминания какие-то нехорошие…

А вот мне пригодится.

– Василий Иванович? – это на кухню вошла Стеклова. – Вызывали?

– Вызывал, Татьяна. Присаживайся.

Альтушка кивнула и послушно заняла стул напротив.

– Поговорить с тобой хотел. У тебя как с вождением? Умеешь?

– Умею, – кивнула Стеклова. – Все категории, кроме трамвая и троллейбуса, открыты, плюс лётные права, плюс права на управление водным транспортом. Ну и на танке тоже смогу, если посадите. Вот только наводчик из меня так себе.

– Ага, – от такого я немножечко охренел, но виду не подал. – Молодец, Стеклова. А с механикой у тебя как? Если вдруг что, поломку исправить сумеешь?

Таня в ответ тяжело вздохнула.

– Вот с этим плохо, Василий Иванович. Не даётся мне, хоть убейте…

Не успел я даже подумать о том, что, мол, плохо, как Стеклова добавила:

– А что такое? У нас же Шама есть.

– Шама? – не понял я. – А что Шама-то?

– Так она же… Василий Иванович… вы наши личные дела изучали?

Вот ведь твою-то мать! Конечно же, я не успел! Со всеми этими оборотнями, козликами и пауками поди найди время на почитать. Но перед подчинённым сетовать как-то неприлично, а потому я сохранил спокойную морду лица и как ни в чём не бывало ответил:

– Изучал, конечно. Просто тебя проверить хотел на смекалку и на знание способностей боевых товарищей. Ну-ка, Стеклова! Всё что знаешь о Шаманке! Рапорт!

– Ксения Константиновна Шестакова! – прокричала Стекловата, глядя куда-то мимо меня. – Двадцать один год отроду! Рост средний, телосложение среднее! Отличительные черты внешности – волосы розового цвета и татуировки по всему телу! Уникальный случай мультиклассовости! Сочетает в себе способности техномага и шамана!

«Прекрасно! – подумал я. – Раз всё так, то мне даже участвовать не придётся. Скину Шестаковой два тарантаса и колёса от трактора, а дальше пускай сама при помощи магии чего-нибудь соберёт».

– Ранее судима, – тем временем продолжила Стекловата, – по статье за череду краж в особо крупных размерах! Срок в колонии не отбывала! Из следственного изолятора была сразу же амнистирована при условии прохождения службы в специальном отряде «Альта»!

О как…

– Характер твёрдый, но вспыльчивый! Увлекается тяжёлой музыкой, раскрашиванием картин по номерам и…

– Хватит-хватит, – остановил я Стеклову. – Молодец. Тест прошла.

– Спасибо, Василий Иванович!

Короче.

План у нас есть. Осталось только раздать альтушкам задания, а самому пойти договариваться с баронессой. Точки соприкосновения у нас с ней есть, боли и потребности мне известны… придётся, правда, попотеть немного, но что не сделаешь ради дела, верно?

– Ладно, – я хлопнул в ладоши. – Погнали!

* * *

– Летняя, – Фонвизина указала на табличку с названием улицы. – Нам сюда.

– Летняя? – уточнила Дольче. – Оль, ты уверена? Не Лесная?

Целительница задумалась, но лишь на секунду. Мысль о том, что в СНТ на двести домов могут одновременно существовать и Летняя, и Лесная улицы, показалась ей абсурдной. Она чётко помнила приказ Скуфидонского.

Ну а тем более, что он был восхитительно коротким и ёмким:

Идти на Летнюю двенадцать и вылечить всех, кого скажут вылечить.

– Уверена, – сказала Фонвизина и повернула за угол.

Вместе с Дольче они прошли чуть ли не всю улицу и остановились у участка, огороженного трёхметровыми листами профнастила.

– Дом двенадцать, – сказала целительница, мол, всё сходится, и постучала в дверь.

Открыл девушкам тот самый старичок-козловладелец, с которым они познакомились ещё вчера. Вот только сегодня Макар Матвеевич почему-то снял с себя всё золото и нарядился в строгий чёрный костюм.

– Ох, девоньки, – сказал дед вместо «здрасьте». – Ох-хо-хох, – и жестом поманил альтушек на участок.

– Он что? – шепнула Дольче на ухо подруге. – Плакал?

– Да не, – отмахнулась та. – У стариков всегда глаза слезятся. Как его, кстати, зовут? Не помнишь?

– Э-э-э, – задумалась Чертанова. – Макар Матвеевич!

– Да, дочки?

– А нам куда?

– Так вон туда, – дед махнул рукой в сторону амбара. – Вы уж меня простите, девоньки, но я с вами не пойду. Не могу я на это смотреть, сердце кровью обливается.

«Ну не может, так не может, – решила княгиня Фонвизина и уверенным шагом пошла туда, куда её послали».

– Фу, – сказала она, стоило ей перешагнуть порог амбара. – Тут как будто сдох кто-то. Так… И кого мне здесь лечить?

– Оль! – крикнула Дольче, перегнувшись через деревянное ограждение. – Я, кажется, нашла кого!

Сморщив нос и осторожно ступая по навозу, целительница подошла к подруге и поняла о чём та говорит.

– Корова⁈ – возмутилась она. – Я вам что, ветеринар⁈

– Оль, ну, Скуф сказал надо, – постаралась смягчить ситуацию Дольче. – Значит надо.

– Уъуъуъуъу!

Княжна нахмурилась, оскалилась и принялась сучить кулачками. Однако, как бы она ни злилась, реальность оставалась всё той же. Увы и ах, девушке пришлось пройти все стадии принятия экстерном; другого выбора у неё просто не было.