Текст книги ""Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Глава 21

Это утро обещало быть суматошным. Но не более суматошным, чем предыдущие дни, которые наша большая семья провела в подготовке к ярмарочному дню. А перед этим я подверглась жесткому прессингу со стороны Гевина, который настаивал на том, что в столицу нужно отправляться всем составом, тогда как я планировала поход столяров и четырех девочек для моральной поддержки. Что там остальным делать? Но все же сдалась после последнего железного аргумента – негоже ущемлять тех, кто в силу отсутствия способностей вынужден сиднем сидеть в поместье. Пришлось буквально на ходу добавлять идеи, дабы задействовать в работе как можно больше ребят, и планировать «великий исход» заново. И если в последние дни мужская часть населения пропадала в мастерской, то у девочек были мастер-классы по плетению кос и сооружению легких, но эффектных причесок. Юные модели израсходовали месячный объём масок и укрепляющих отваров для волос, желая предстать на ярмарке в лучшем виде.

В день «икс» старшие ребята готовили к транспортировке товары. Девочки носились как оглашенные, приводя в порядок себя, свои парадные платья и костюмы парней. Это была заслуга Паулы, именно она надоумила девчат взять шефство над кем-то, дабы каждый выглядел подобающе. И это был классный ход. Наши парни и так всегда выглядели опрятно, уж за этим Гевин следил строго, но после вмешательства девочек они стали выглядеть как-то по-домашнему ухоженно. Сколько я не старалась уловить в чем собственно, заключалась эта разница, ничего не получалось. Просто было ощущение, что это нестроевая опрятность. Чувствовалось, что о парнях позаботились пусть еще неопытные, но женские руки. Как этого добились Паула и Аришки в наших, почти казарменных условиях, я искренне не понимала.

Особенно хороши были мелкие. В новеньких ярких теплых курточках, кстати, очень удачных: с большими накладными карманами и капюшоном. На каждом капюшоне радовали глаз стилизованные медвежьи ушки и вышита медвежья миленькая мордочка. Высунутый язычок наличествовал. Самое интересное, что я сама это нарисовала мимоходом, ещё до полного оборота Ричарда. Маришка попросила нарисовать несколько образов для раскраски, а в итоге они с сестрой ухитрились превратить рисунки в схему для вышивки. Швеи не пропустили мимо ушей мой давний совет и начали разработку детских моделей одежды. Порадовали. А сейчас, после знакомства с Мишкой, стилизованная одежка приобрела новый смысл.

Ну, про то, что на каждой курточке была эмблема нашего сокола, говорить не стоит. Следилками детей снаряжал Ричард лично. Я, кстати, ни одной не нашла, так профессионально он их спрятал.

Вот такой отряд малышей, возглавляемых Марьяной и Мейалой, отправился покорять столицу. Их ждала небольшая прогулка. Марьяна заверила меня, что найдет, чем занять малышей пару часов, а потом приведет всех на ярмарку, ведь первые, самые суетливые часы детям там делать нечего. Сунув ей несколько крупных монет я, с тяжелым вздохом, отпустила этот красочный отряд, ведь девушки тоже были в парадном. А вся парадная одежда, как, впрочем, и вся остальная, выполнена в едином, очень узнаваемом стиле. Я тоже надела нечто подобное. Аришки давно уже стилизовали одно из моих платьев именно для такого случая.

– Ты похожа на воспитанницу женского пансиона, юную и прилежную, – сказал Ричард, помогая закрепить форменный шарф с соколом. На него самого формы не нашлось, поэтому эмблему ему нашили на рукав его служебной полевой куртки. Временно, разумеется.

Ярмарка проходила в слегка задекорированном складском помещении Гильдии. Беатрис выкупила для нас хорошее место, светлое и удачно расположенное, так что ожидания и надежды были что ни на есть наилучшие.

И завертелось.

Тут не было привычных мне палаток, но были небольшие, так называемые островки с четкими границами. На полу из грубо сколоченных досок появился приятный зеленый ковер, который Ричард на время экспроприировал где-то в недрах Гильдии, потому что мы не додумались привезти ничего подходящего. На нем установили два кресла-качалки, в одном из которых Ульх читал газету, а в другом Маришка вязала очередной носок. Рядом с Ульхом на резном столике поставили самую дорогую шкатулку: она была открыта и из неё торчал чубук дедовой трубки. На третье кресло-качалку небрежно бросили мою шаль, как будто я только что отошла. Иллюзию моего присутствия создавали покачивания пустой качалки, которые как бы невзначай обеспечивал Ульх. Это кресло мы планировали использовать как демонстрационное. Васила, сидя на стуле, перематывала клубок шерстяных ниток и ножкой покачивала люльку, в которой из подручных средств удалось изобразить младенца. Рядом с люлькой был свободный уголок для детских игр, куда поставили две лошадки-качалки. Вот мелкие вернутся, будут под присмотром Василы, да и делу помогут. В другом конце нашего импровизированного лабаза были установлены два табурета, на одном из которых уже сидела Малика, в то время как Аришка делала ей укладку на длинных русых волосах, с помощью гребней и пары заколок, разумеется. Второе место предназначалось для смелых горожанок, готовых опробовать новинку. И, само собой, приличных размеров напольное зеркало из моих покоев, в отражение которого можно будет на себя красивую полюбоваться. Поблизости, но не закрывая обзор, стоял столик с гребнями, которые контролировала хорошенькая до невозможности Нея, информационно подкованная разнообразными сведениями начиная от материалов, которые использовались при изготовлении, заканчивая рунами, благодаря которым достигался тот или иной уникальный эффект. Я для неё разработала целый репертуар о свойствах своих изделий и прочей мелочевки. Сама Нея время от времени поправляла свои эффектные локоны небрежным жестом, который отрабатывала несколько дней, пытаясь добиться непринужденности.

Парни расставили свой немаленький ассортимент. Разнообразие шкатулок, по первости просто составленных ровными рядами, постепенно приобрело продуманную упорядоченность. Теперь непросто была видна каждая поделка, а расставлены они были так, что дополняли друг друга по цвету, размеру и предназначению. Более того, на каждый вид товара был свой консультант. Парни рассказывали про канцелярские шкатулки и те, что подходили для маг. почты. Девчонки кружили вокруг изделий, предназначенных для женских мелочей. Клубки ниток с колен Василы переместили в большой ларец, установленный на полу.

Наше затрапезное торговое место за каких-то полчаса слаженных усилий превратилось в самую настоящую экспозицию.

Появились первые посетители, гуляющие среди многообразия представленного товара от разных мастеров.

Гевин дал команду рассредоточиться и все, кто не был занят в данный момент «за прилавком» разбежались смотреть чужие работы. Я бы тоже не отказалась пробежаться и посмотреть, что на распродажу выставили наши конкуренты, когда появились Рауль и Рамона. Знакомство с папой самого Ричарда и его мамой, которая сама – Медведица, внесло оживление. Ещё бы! Они видели огро-о-омного Мишку, а его мама… даже страшно представить каких размеров!

Познакомившись со всеми, Рамона преспокойно уселась в свободную качалку и завела беседу с Василой и Маришкой, Рауль, оглядевшись, тоже нашел способ принять участие в инсталляции.

– Позволишь? – мужчина кивнул на демонстрационный гребень, спрашивая у меня разрешения непонятно на что. Я лишь кивнула.

А мужчина присел с краешка и начал творить чудо обычным перочинным ножом. На каждом гребешке он оставлял какую-то неповторимую красивость, простенькую но очень милую. Когда, после отповеди Ульха, Тормун попросил у меня готовые гребни на доработку, я не дала. Дерево есть дерево, испортить руну ничего не стоит. Рауль же был магом и большим мастером, так что за продукцию я не волновалась.

Я, наверное, действительно выглядела очень юно в своем наряде, потому что обращение ко мне довольно пожилой матроны застало врасплох.

– Детка, поди-ка, спроси у барышни, – указывает на Рамону, – можно мне попробовать этот ваш гребень? – Ричард давился самопроизвольными смешками, Аришка спешно подкалывала волосы Малики и яростно кивала головой, соглашаясь.

Навести локоны в стиле Любови Орловой на седеющие, но вполне достойные волосы посетительницы не составило труда, подколоть двузубой деревянной шпилькой с перламутровым навершием – тоже. Дама осталась довольна и охотно расплатилась и за шпильку и за пять гребешков, которые Нея с Маликой споро упаковали в бумажные пакетики с эмблемой-соколом. Нея не удержалась от вопроса:

– А зачем вам столько, ведь их через год менять придется?

– Себе и дочкам. А что менять, так это не беда. Приятно дарить мелкие обновки. А вы сами такие откуда будете? Я столичные пансионы все знаю.

– Мы из Королевского приюта для сирот имени графа Тадеуса Оберона, – хором отчеканили девочки с видимым удовольствием и даже присели в подобии книксена. Получилось очень кривенько, но чем богаты, как говорится… Дама приподняла выразительную бровь так, что я напряглась.

– Сироты? В столице такого приюта нет.

– Мы живем под N-ском, – все так же слажено ответили девочки.

– Сироты из глухой провинции в тканях мануфактуры самого господина Осияра? Похоже, я что-то в жизни упускаю.

Дама еще раз с удовольствием оглядела себя в зеркале и царственно удалилась.

– Ух, – выдохнула рядом со мной Беатрис, – сама госпожа Арсила Доминтас, вдова королевского советника Доминтаса, покровительствует пансионам для бедных.

– А что она здесь делает? – задала я сакраментальный вопрос.

– Стипендиата выбирает, наверное. Раз в год ее благотворительное общество выбирает юношу или девушку, которым выплачивают какие-то средства, – Беатрис пожала скульптурными плечами. Роскошная женщина, все-таки, а все вдовеет. А теперь еще и с нами связалась. Зарабатывает прилично, ум свой перестала прятать. На такую не у всякого пороху хватит.

Мои невеселые мысли были прерваны самым чудесным образом: к нам стремительно приближалась галдящая семейка разноцветных медвежат. Алик притормозил перед незнакомой тетей, а потом, видимо, сочтя ее безопасной, так как сидит та в кресле-качалке облачившись в мою шаль, да ещё и с Василой болтает, шлепнул ей на колени яркую книжку и многозначительно произнес:

– Во! Новая! Моя! – И начал деловито выпутывать пуговки-желуди из петелек.

– Какая у тебя курточка красивая! – Неловкие пальчики ребенка перекрутили витой шнур, из которого была сделана петелька и мама Рамона кинулась помогать. Она была так очарована, что не замечала ничего вокруг.

– Ты чья? – Алик чувствовал себя совершенно спокойно, купаясь в волнах этой очарованности, – кррасивая! – Подумав добавил, – И добррая!

На это детское форсированное Р давно следовало обратить внимание, но черт, у Алика и Туты так мило получалось. Ну как их можно одергивать, когда они так наслаждаются новым умением?

Я поймала грустный и нежный взгляд Рауля, обращенный на жену. Рамона явно не реализовала себя в материнстве, грусть Рауля понятна. Ричард ответил на мой неозвученный вопрос:

– Они не решились заводить еще детей из-за меня. Уж очень нервное у меня выдалось детство. Я этого, правда не помню, но отец говорил, что мама с ума сходила от переживаний, когда раз за разом у меня не получался оборот. Она так нанервничалась, что зареклась подвергать себя и будущего ребенка таким испытаниям.

– Как это грустно. Но сейчас-то все поправимо. Сайтон и Димка разберутся. Быть может, не завтра и не с первого раза, но разберутся. Твои родители еще полны сил, им еще пятерых родить можно, если ты, конечно не возражаешь, – закончила я лукаво. Ричард фыркнул.

– С чего мне возражать? Ты посмотри, как она счастлива!

Рамона, меж тем, уже помогала раздеться Туте, а остальные терпеливо дожидались своей очереди. Зачем им Мейала? Новая тетя гораздо интересней!

Понаблюдать за этой умилительной картинкой собралась небольшая толпа. Мелкие устроились на нераспроданных качающихся коняшках и расположились в непосредственной близости от Рамоны, которая явно вознамерилась почитать им Аликову книжку.

Полюбоваться дальше мне не довелось, меня подозвали к стенду со шкатулками. Беатрис отлучилась, а некий важный господин не пожелал обсуждать покупку с парнями, дежурство которых выпало на этот час. Остальные носились по ярмарке, набираясь впечатлений.

Тучный мужчина с дорогой тростью и пахнущий отличным табаком нацелился на «змеиные шкатулки». На все! Точнее на те, которые были приспособлены для хранения трубок и табака. Даже я понимала, насколько тонкую работу сделали Ульх и Ричард с мальчишками: все эти перегородочки, крышечки, подпорочки для трубок, превращали шкатулку в органайзер для хранения курительных принадлежностей. Разумеется, они были самыми дорогими!

Господин охотно поведал нам, что является владельцем большой гостиницы и оборудует курительную комнату. Дорогая шиквея, брутальная кожа рептилий и простота исполнения как нельзя лучше ему подходят. А главное – все выдержано в едином стиле!

Расплатился он более чем щедро и горько сетовал, что товара в подобном оформлении не столь много. Все, что отделано кожей он готов скупать у нас чуть ли не глядя.

– Ну так вам надо столик сделать… – влез в разговор дежуривший Крафт.

– Ага, скажи еще – качалку со змеиными подлокотниками, – подколол его Беон. Но покупатель сарказма не заметил и неожиданно загорелся идеей.

– Лично для вас? – Спросил посерьёзневший Беон, с прищуром оглядывая тучного мужчину. – Можно. Только весной, если вы готовы подождать.

– Почему?

– Весной можно много змеек одинаковых изловить, чтобы комплект получился в цвет, – добродушно пояснил Крафт.

– Неужели сами? – Глаза покупателя загорелись фанатичным огнем.

– Сами, сами, все сами, – заверила я важного господина. – У нас много талантов.

Этого оказалось достаточно, чтобы фантазия мужчины разгулялась, а наши парни получили свой первый крупный заказ на оформление мебели в едином стиле для курительной комнаты. Тут и кресла-качалки, и столики, и шкатулки. И все в змеином оформлении. Пока мальчишки наслаждались заслуженным вниманием – ещё бы, такой скрытый комплимент! – я размышляла о том, что нужно донести до парней всю серьезность и важность подобного заказа. Если они отлично справятся с изготовлением мебели для курительной комнаты, я больше чем уверена, что владелец гостиницы обратится ещё не раз. А во-вторых, не всякая гостиница оснащена подобными помещениями, да ещё и с таким оформлением. Значит, заведение для состоятельных и знатных господ, а это уже ого-го какая реклама! Так что самое время парням начать работать на свою репутацию.

– Может, уже и для писем шкатулки заберете? – предложила, обмениваясь контактами с первым крупным клиентом. – Всего три ларчика осталось. Первый день весны скоро, подарите кому-нибудь.

Ребята переглянулись и зашептались и Вирт выдал:

– Первым весенним утром дари шкатулку с перламутром!

Господин засмеялся, сказал, что перламутр для девиц, но ларцы забрать согласился. Видимо, есть кого порадовать.

– Поверьте мне, скоро за вещичками с этой птичкой, – скаламбурил он, указывая на нашу эмблему, – будут гоняться, как за коллекционным вином к празднику. Старый Дальстен не ошибается в таких вещах.

– Кто бы мог подумать, что такие шишки посещают распродажи, – качая головой шептала подошедшая Беатрис, принимая у меня выручку. – И ведь одет как обычный горожанин! Видимо, специально, чтоб торговцы не прилипали. Идите погуляйте, тут есть на что посмотреть.

Мы с Ричардом бегло осматривали выставленный товар. Я просто глазела, а Ричард лишь качал головой, ворча, что большинство мастеров действительно выставили невостребованные остатки, по-настоящему классных вещей, которые можно пацанам в пример ставить, легко по пальцам пересчитать. И тем не менее были тут и выдающиеся умельцы, на продукцию которых можно любоваться часами.

– Смотри какой гарнитур спальный! Если мне не изменяет память, то на вратах в церемониальный зал Храма резьба пожиже будет.

– Ну, ты сравнила. Там резьба сквозная и по твердому дереву, вроде того, из которого боевая шпилька нашей Марьяны. А здесь по мягкой древесине работали, с расчетом на затейливость… – Ричард внезапно замолк, вглядываясь в толпу, потом подобно ледоколу двинулся сквозь нее. Мне только и оставалось, что держаться в кильватере.

Около туалетного столика, входящего в обсуждаемый гарнитур, спорили подростки. Четыре ученика Гильдии, если судить по одежде, и наши. Неразлучная троица Шон, Пепел и Тормун. Спор, как я поняла, шел о качестве резьбы. Наши выступали в роли критиков, а гильдейские в ответ хамили.

– … вот тут, явно скол был, видишь заделок стоит другого цвета, даже коллер подобрать заленились. Ты мне свет можешь и не загораживать, я уже все увидел… – возбужденно шептал темпераментный Тормун. Надо отдать ему должное, громко на недостатки изделия он не указывал. Зато гильдейские ни голос, ни резкие выражения придерживать не желали.

– Чтоб вы понимали! Нам как сказали, что отказники место выкупили, мы три дня покатывались со смеху. Провинциальный сброд, а еще нашу работу критиковать…

– Ну не знаю, кто тут сброд, – Перел демонстративно поправил форменный шарф. – Зато у нас уже почти все распродано, а у вас очереди из желающих не видно!

– Так это вы делали? – задает вопрос Димка, перебив возмущенного таким поворотом противника, намеревающегося высказаться. Димка-Шон удивился так искренне, что ему даже не стали хамить. Пока он не уточнил, – что все сами?

Этот вопрос оппонентов почему-то разозлил.

– Ну, понятно же, что не все, – презрительно хмыкнул Пепел. – Им небось только и дозволили щитки морилкой мазать. Вы резчицкие ножи-то в руках держали или вам только прямую стамеску доверили?

– Ах ты ты шваль безродная! А ну, пошли, выйдем! – самый крупный из противников распалял себя громкой бранью, но ухватить за шкибот почему-то попытался мелкого Димку, а не более рослого Пепла.

– Ну пошли… – Димка позволил себе насмешку, на что гильдейские оскалились.

Я было хотела вмешаться, но Ричард не дал.

– Понаблюдаем, моя хорошая, пусть мальчики сами.

Глава 22

Так как ярмарка проходила в складских помещениях, то всяческих закутков и прочих потаенных местечек хватало. Местные парни привели предполагаемых жертв в довольно большой промежуток между штабелями досок. Под пологом нас Ричардом никто не замечал, лишь Димка несколько раз неуверенно оглянулся.

– Чего это он? – удивляется Ричард. – Неужели видит…

– Думаю, дело в амулете, – сжимая семейный кулон в ладони, делаю предположение. Мои пояснения Ричардом были приняты как, само собой разумеющееся, а вот мне они не показались убедительными. С нашими кулонами еще столько неясностей.

События тем временем набирали обороты. Местных не смущало ни численное превосходство, ни то, что наши были явно помладше. Они попытались было зажать своих жертв в круг, да места было маловато.

– Парни, вы уверены, что вам нужна драка? – Пепел, как самый крупный из дружной троицы, попытался сгладить конфликт. – Вы руками работаете, мы руками работаем. А вдруг покалечим друг друга. Нас-то приют прокормит, а вас?

– Сиротка на жалость давит, ой, ой, ой! – главный заводила опять попытался ухватить Димку. Даже я понимала, что этот довольно взрослый крупный парень выбрал себе жертву очень неудачно. Димка без труда уходил от его атак. Без впечатляющих перегибов и скачков, он просто едва заметными движениями уклонялся от захвата, при этом даже рук из карманов не вынул, как бы демонстрируя свое миролюбие, а на деле выманивая Большого Парня подальше. Это мне Ричард пояснил.

Оставшаяся троица таки напала на Пепла и Тормуна, взяв тех в кольцо. Вот только они совсем не ожидали, что первыми и пострадают. Не бойцы. Наши парни обучены отбиваться в тесноте короткими болевыми ударами без замаха. Пепел с ними и один бы разобрался, а уж вдвоем… наблюдая эту сцену, мы упустили другую. Большой Парень поняв по коротким вскрикам и тяжелому дыханию, что друзья не преуспели, мазнул по ним взглядом, раздраженно цыкнул и ухватил одну из крепких и довольно толстых реек, которыми перестилали доски для просушки. И тут же пошел в лобовую атаку на Димку, видимо, решив разобраться по-быстрому.

– Не советую, – Ричард рявкнул так, что я присела. – Ты, крепыш, дрын-то брось, все равно проиграешь.

– Почему это?

В другой ситуации я бы пожалела этого недоросля, не умеющего оценить обстановку, но прямо сейчас во мне огнем полыхало желание треснуть ему так, чтоб неповадно было!

– Потому что я этих соколят сам учил, – Ричард вынул из-за пазухи служебную бляху. – У вас нет шансов против них, парни. А ты, крепыш, бросай своё орудие, пока я добрый, а то вмиг вспомню о своих должностных обязанностях.

Подросток сверлил Ричарда насупленным взглядом, но рейку все же откинул прочь, осознавая не радужные перспективы.

– Что не поделили-то?

– Они нашу работу хаяли… – ответил один из

– Не хаяли, а тихонько обсуждали, – Пепел явно взял на себя функции переговорщика. С тех пор как у Димки открылись эти его супер-способности, он старался держаться в тени, хотя раньше всегда был на острие атаки. – Что нам теперь, себе глаза выколоть, если мы ваши недоделки видим?

– То есть, уважаемые господа ученики решили доказать вам, что вы плохо разбираетесь в их высоком искусстве не делом, а кулаками и, как мы видели, даже дубинами? – я вышла из-за штабеля.

– Как вы могли видеть это, леди, вас тут не было! – недоросль никак не хотел примириться с ситуацией.

– Да помолчи ты уже Боёк, ты что, не знаешь, что все Тени – маги? – сообразительный парень помолчал, а потом добавил. – Извините, мы погорячились.

– Не пойдет! – Пепел был настроен решительно. – Зовите своего мастера, а мы – своего. Пусть они спор рассудят.

Димка и Тормун откровенно потешались над растерявшими весь свой боевой задор гильдийцами.

– Ты прав, Пепел, пусть докажут нам, провинциальному сброду, какие они крутые мастера, – поддакивал Тормун.

Наставник наших противников, мастер Берт, своими учениками был недоволен, но предельно вежлив. Беседовали мы непосредственно у объекта спора – том самом туалетном столике, где соколята нашли огрехи, после чего переместились к нашему островку, чтобы мальчишки имели возможность продемонстрировать и свои работы.

Только толку от этой демонстрации? Никто из мальчишек не получил морального удовлетворения. А соколятам не терпелось доказать, что они ничуть не хуже гильдейских учеников.

– Когда я был пацаном, меня учил мой дед, – как бы невзначай начал Ульх, – так он заставлял меня табуретку переделывать восемь раз и каждый раз после проверки порол. А проверял так: залезал на верстак, поделку мою над головой поднимал и со всей дури бил о пол. Разбилась – скидовай штаны, внучек. А как добился нужного качества, стал доверять и самому работать, без надзора. В мое время всех так учили, – дед говорил как бы в никуда, но намек был понятен всем. Он считает, что наши с такой проверкой справятся, а вот столичные… это вопрос.

Мастер Берт оказался выходцем из той же школы, так что на завуалированное предложение лишь насмешливо хмыкнул и согласно кивнул.

Гевин не зря подвизался на дипломатической службе. Он добился, что «дуэльными» противниками наших знакомцев будут Мир и Вирт. Это было справедливо, я считаю. По крайней мере, есть равенство по комплекции и возрасту. А то что это за соревнование: шестнадцатилетка против двенадцатилетнего?

Мастерские гильдии были огромны. Стояли нескончаемые ряды верстаков, приспособления для склейки и прочие штуки, которые выглядят, на мой неискушенный взгляд, как орудия пыток. Но интересно. Мир шел по рядам верстаков. Я недоумевала, чего он тянет.

– По росту выбирает, – пояснил дедусь, – ты голубка иди, табурет – дело небыстрое даже в четыре руки. Через пару часов возвращайся, как раз доделки застанешь.

И то правда, зачем мне эти мужские забавы? Хуже футбола, право слово.

– Ты думаешь наши справятся? – Уточнила я на всякий случай у деда. В мастерской все сидели на самодельных табуретах, это я знала, а вот кто их делал – не задумывалась. – Не разобьется табуретка у наших, как думаешь, дедусь?

– Обязательно разобьется! – Дед ухмыльнулся в усы, довольный произведенным эффектом. – Да ты не пугайся. Путный табурет за пару часов не сделаешь, хоть и вдвоем.

– Так зачем же им невыполнимую задачу дали? – суть этой интриги оставалась для меня загадкой.

– Да ты не поняла. Тут вся подоплека в том, у кого хуже получится, а кто даже в таких условиях сделает все по максимуму. Материал сможет подобрать, времени не пожалеет, да склеит все правильно, а не как удобно. Да и клей, хоть и магический, а выдержки требует, значит, надо начать с сидения. Видишь, Вирт и Мир именно этим и занимаются. А те, – указал он на наших противников, – начали с чего полегче.

Вот почему мастер Берт хмурится. Его ученики уже ошиблись.