Текст книги ""Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Соавторы: Максим Злобин,Ярослав Горбачев,Вова Бо,Ирина Итиль,Диана Рахманова,Валерия Корносенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 313 (всего у книги 350 страниц)

Что кадет Дольче, что Вильгельм Куртович служат Василию Ивановичу, а Василий Иванович служит Империи. Так что вся информация, так или иначе связанная со Скуфидонским – секретна. Тот, кому надо, всё знает и без камердинера. А тот, кто что-то вынюхивает, делает это неспроста.

И явно что не с добрым умыслом.

Василий Иванович не посвящал Кузьмича в курс всех своих дел, однако надо быть слепым, глухим и чрезвычайно тупым, чтобы не понять – девушки из группы «Альта» далеко не просты. Да вспомнить хотя бы эпопею с кадетом Ромашкой, которую чуть не похитили. Так что…

Геологическая экспедиция?

Ну-ну.

– Мадемуазель Белич, приходите, пожалуйста, когда герр Скуфидонский будет на месте, – с холодным дружелюбием обслуживающего персонала проговорил Кузьмич. – А будет он скоро. Ожидаем с минуты на минуту.

– А я могу подождать его здесь?

– Не можете.

– Ну во-о-о-от, – протянула Нинель и обиженно надула губки.

Ох, как трудно было Кузьмичу стерпеть все эти анимешные ужимки от женщины с формами госпожи Белич. Ах, как трещала его воля, – психологиня изо всех сил пыталась переломить её о колено.

– Нельзя-нельзя? – похлопала глазками Нинель. – Совсем-совсем?

– Нельзя-нельзя, – повторил Кузьмич. – Совсем-совсем.

– Ну а может быть Катя Чертанова дома?

И тут Белич пошла ва-банк. По ходу разговора, она как бы между делом распустила волосы и начала заново собирать их в хвост, дескать, что-то там с причёской было не так. Ну а на самом деле… на самом деле этот хитрый манёвр был предназначен для того, чтобы поднять руки вверх. Ну и подёргать ими слегонца, изобразив тряску.

Кузьмич в этот момент ощутил каждую вену на своём лице. Как одна, все они сейчас пульсировали на манер готовой вот-вот взорваться нейтронной звезды.

Однако долг перевесил.

Словами не передать, каких усилий ему это стоило, но Кузьмич сдержался.

– Боюсь, – ответил он насчёт фактического местоположения кадета Дольче, – эту информацию может дать вам только герр Скуфидонский.

– Позовите её, а? – не унималась Белич. – Мы с ней знакомы и…

– Боюсь, позвать её может только герр Скуфидонский.

– Хорошо.

И тут Нинель Аскольдовна решила сыграть в другую игру…

* * *

– Тогда… Ох… Ох-хо-хох, – Белич чуть пошатнулась назад и захлопала глазами, вот только на сей раз без кокетства и игривости. – Прошу прощения, что-то мне нехорошо. Уже сутки толком не ела с этой экспедицией. Да и воды не пила… О-хо-хо…

Опершись руками о колени, Нинель Аскольдовна начала разыгрывать предобморочное состояние.

– Воды, – хрипло выдохнула она. – Стакан воды, прошу вас, не откажите…

Вильгельм Куртович засуетился и бегом направился в сторону дома.

Нинель чуть пошаталась, глядя ему вслед. Дождалась, пока он скроется в доме, а затем резко выпрямилась. План был прост – похитить девчонку. Теперь, когда дар Мага Крови пробудился, это было совсем несложно.

Просто вырубить до поры до времени и всё.

А всех тех, кто встанет на пути – убить. Пустить в расход бородатого можно было бы прямо сейчас, но-о-о-о… а вдруг Чертанова и впрямь не дома? Ни к чему начинать кровавую мясорубку раньше времени, так и спугнуть недолго.

Так что сперва Нинель Аскольдовна решила обнаружить Дочь Демона.

С тем она побежала к соседнему дому. А всё потому, что Белич умела «читать» поведение людей. И видела, как бородатый дёргает глазом в сторону отдельно стоящего дома, при каждом вопросе о Чертановой.

Ни к крыльцу. Ни к двери гаража. А к соседнему домику с распахнутым настеж окошком. Проветриваться, видимо, оставили.

Нинель рванула и даже почти добежала. А «почти» потому, что буквально в двух шагах до окна…

– Ох!

…Нинель Аскольдовне в нос ударил сильнейший запах. Смрадный – самое мягкое из выражений, которое можно применить к этой вони. И мало того, что вонь была нестерпимо сильной…

– Ох.

…она ещё и оказывала на Белич какое-то странное магическое воздействие.

– Ох…

Нинель зашаталась и теперь уже на самом деле начала проваливаться в обморок. Холодный пот, слабость, неприятное чувство превозмогания во всём теле.

– Какова-чорта, – заплетающимся языком пролепетала она и начала шарить глазами в поисках защитного артефакта.

И, кажется, нашла: прямо на подоконнике в глиняной кадке стоял кактус.

– Ахринеть, – сказала Нинель, глядя на то, как вокруг кактуса крутится…

Что? Стая светлячков? Точно нет. Пояс астероидов? Тоже мимо, потому что астероиды так не сияют. Вокруг кактуса кружилась целая мини-галактика! Или даже Вселенная! Мириады звёзд, сплавившись в туманность вокруг шипастого ублюдка, жили своей звёздной жизнью – вспыхивали, гасли, взрывались и сталкивались.

– Ахри…

Белич потеряла сознание…

Глава 23

Как будто на свадьбе побывал. Сидел себе, сидел, затем встал из-за стола чисто ради того, чтобы прерваться на драку, и сразу же вернулся.

Как будто бы и не уходил никуда. Хотя… это так только кажется. На самом-то деле после эпизода с Дудкой изменилось многое.

Во-первых, позиции в разговоре уже не те. Не… моя как была позиция силы, так и осталась. А вот господа министры теперь виноватые, – особенно Гринёв, – сидят и обтекают. Так что будут теперь посговорчивей да пощедрей.

Во-вторых, у меня появилось время подумать, и я таки придумал. Что буду делать придумал, и чего именно хочу.

– Стол, – я кивнул на министерскую поляну с икрой и прочими изысками. – Девчёнкам такой же организуйте. Всё-таки они у меня теперь герои Империи, а не мимо проходили.

– Без проблем, Скуф, – тут же отозвался Владим-Саныч. – Сейчас сделаем.

– Только без водки, само собой, – уточнил на всякий, а то мало ли.

Министры сейчас сами не свои, могут и не сообразить.

Группа «Альта» полным составом, как и было оговорено чуть ранее, теперь сидела в соседней комнате. Кадетам вернули телефоны, так что теперь если хоть какая-то институтская или министерская паскуда попробует… ну короче понятно, что она попробует. И ещё более понятно, что с ней после этого будет.

Ладно, это сейчас не главное.

Главное – путешествия в иные миры, трещины и прочее-прочее-прочее.

Помнится, до дуэли с Дудкой у меня сохранялись кое-какие сомнения, и я больше склонялся к тому, чтобы замять, забить и забыть. Принудительно. Потому как ну его нахрен, открывать эту дверь. Ведь я собственными глазами видел иномирную демонессу, а значит не мы одни во Вселенной разумны. И если человеки будут светиться в междумирье, вероятность того, что нас заметят очень сильно возрастает.

Кто заметит?

А вот хрен знает. После такого вопроса принято таинственно и многозначительно замолкать, бросать в ноги дымовую шашку и исчезать. Ну а если серьёзно, то вполне может статься так, что на огонёк в наш мир может заглянуть что-то такое, что нам пока что не по зубам.

Но-о-о-о… повторюсь: так я думал до дуэли с Дудкой. Сейчас я мыслил чуть иначе. Если суперсильная хтонь существует, то к её приходу надо готовиться. Как минимум собирать информацию, чем я и займусь.

– Значит так… Владим-Саныч, ну-ка плесни по маленькой, – сказал я и пока министр обороны наполнял рюмки, обвёл взглядом комнату. – В комнате звук пишется?

– Не пишется, – почему-то виновато улыбнулся Гринёв.

И, кажется, я понял почему.

– «Уже не пишется», ты хотел сказать? Убрали оборудование, пока мы выходили?

– Василий Иванович, оби…

– Да брось, – махнул я рукой. – В комнате точно кто-то был. Вон, гляди-ка, тараканов подмели. И бутылку на новую поменяли. Та уже нагреться успела, а эта аж ледяная.

Глава Канцелярии ничего не ответил. Надеюсь только, что его подчинённым не прилетит по шапке за эту излишнюю заботу.

– Приятно, конечно, но палевно. Ладно… Давайте-ка бахнем за дело, – тостовал я, мы с министрами сурово так и молча выпили, после чего я перешёл к главному. – Ну поехали. Во-первых и в-главных, вы узнали как попадать внутрь? Отчего нас в принципе туда забросило.

– Кажется, да, – ответил Державин. – Неподалёку от калужской трещины мы нашли повреждённый блокатор и какую-то органику рядом с ним. Пока что основная версия звучит так, что артефакт повредило какое-то животное…

– Животное?

– Ну не знаю, – развёл руками Державин. – Может и человек, но мне в это особо не верится. Разумное существо вряд ли додумалось бы до того, чтобы специально курочить блокатор. Так вот. Вероятней всего, что вас засосало внутрь именно из-за какой-то диковинной поломки. Что это была за поломка и как её повторить пока непонятно, но мы выясним.

– Отлично, – кивнул я. – Тогда имеет место быть «во-вторых». Во-вторых, я требую полную секретность.

– Само собой.

– В-третьих, монополию на посещение трещин.

А вот от таких запросов Державин чуть не заскулил.

– Пока что! – успокоил его. – Обкатаем технологии, соберём информацию, доведём всё это дело до автоматизма, а там и видно будет.

Ну и плюс со всем этим, я не исключаю, что уцелели мы сами и наши мозги исключительно благодаря силовому полю, которое я создал. И я не уверен, что кто-то ещё может подобное создавать.

– Хорошо, – кивнули министры.

– Отлично. Значит, мы с группой «Альта» пока что будем единственными, кто этим занимается. Строго! Вот это, пожалуй, моё главное условие. Без его выполнения ничего не будет. А узнаю, что вы меня обманули, пеняйте на себя.

– Да не кипятись, Скуф, не кипятись, – сказал Владим-Саныч. – Мы всё поняли. Ещё по одной?

– Давай.

Ай да хитрый Василий Иванович!

Напирал на то, что «хочу монополию», а сам между делом альтушек подвязал. А всё потому, что «астероидный бублик» – идеальное место для скоростной прокачки! Это ведь нам больше не нужно тратить время. Мотаться куда-то, с кем-то о чём-то вечно договариваться, инженерам платить и прочее-прочее-прочее.

Есть свободная минутка – зашёл в «бублик» и давай махаться с тем, что предлагают.

Таким образом я девок за неделю подготовлю к их грёбаному экзамену! Хотя… Ладно, неделя это не очень реалистично звучит. Тут я явно лишнего хватил; каюсь. С перерывами на отдохнуть и восстановиться – месяц.

И всё.

Адью!

А хотя… может быть и не совсем адью. Своё отношение к девкам я сегодня во многом пересмотрел. Прозвучит странно, но я даже немного благодарен Дудке. Инцидент с его участием вышел мерзким, неприятным, однако очень показательным.

Такие товарищи как он и Гринёв взрослых мужиков ломают на раз-два, а тут, казалось бы, совсем молодые девчонки, а выдержали. Ничего не сказали, никого не сдали, ещё и придумали как мне сигнал тревоги подать.

Смерть вообще умничка с этими тараканами, – я бы и сам лучше не придумал.

И если мне когда-нибудь понадобится собственное подразделение, то «Альта» – выбор очевидный.

Натренировать – натренируем. Это дело наживное. Куда важней, что я им теперь доверяю. В огонь, как говорится, и в воду. А до медных труб нам не позволит дойти секретность операции.

Так вот…

К чему я это сейчас?

К тому, что мы вполне можем и дальше работать в заданном направлении, если это всем будет интересно. Главное, чтобы это не было мне навязано. Принуждение к работе – худшее из зол. И да! Ещё момент. Хотелось бы чтобы они не жили по соседству.

– За финансирование! – крикнул я и поднял рюмку.

Вроде как тостовал, а вроде как и анонсировал тему дальнейшей дискуссии. За такое министры выпили неохотно, а у Стёпки вообще чуть обратно носом не пошла.

– Финансирование, – повторил я, взял кусочек хлебушка и начал намазывать маслом. – Без ограничений, включая представительские расходы.

– Скуф, – улыбнулся Державин. – Нет формулировки более пространной, чем «представительские расходы». Может, уточнишь поподробней?

– Уточню, конечно, – маслом я бутерброд смазал и теперь от души наваливал икорки. – Я тебе райдер набросаю чуть попозже и ещё отдельно список с хотелками. Например, костюм как у тебя хочу. Как там его правильно? Экзоскелет?

– Вась…

– А чего «Вась»? Ты давай не прибедняйся. У тебя тут кормушка государственная. И у тебя, – указал я ножом на Владим-Саныча. – И у тебя тоже, – а теперь на Гринёва. – Дотации всякие, гранты, поощрения.

– Вась, – никак не унимался жадный-жадный Державин. – Ты же понимаешь, что мы финансирование раз в год утверждаем, да? И что в этом году у нас не было в планах спонсировать твои изыскания. У нас ведь фонды…

– Фонды или не фонды, – повторил я вслух и укусил бутерброд. – Мне, по правде говоря, всё равно. У меня финансами сеструха занимается, вот ты с ней и свяжись. Как-нибудь, да договоритесь.

– Ну ладно.

Стёпка окончательно потух. Видать вспомнил насколько цепкой становится Иринка, когда речь заходит про бабло. Это у меня душа широкая, а она-то совсем из другого поколения. Эти своего не упустят никогда.

– Продолжаем разговор? – уточнил я у задумчивых министров.

Министры кивнули.

– Не переживай, Степан Викторович! Не пущу я тебя по миру с протянутой рукой. У меня в трещине осталось лежать порядка двухсот туш альпакатавров…

– О-о-о! – Молчанов округлил глаза.

– И то ли ещё будет, – улыбнулся я. – Уж вы мне поверьте, добра там предостаточно. Так вот. Давайте договоримся на берегу: я вытаскиваю наружу лут, а вы собственными силами его перебираете, обрабатываете и сбываете.

Ну не самому же мне этим заниматься, в конце-то концов?

– Бабки пополам.

С этим господа министры согласились сразу же. Всё-таки не первый день со мной знакомы, стервецы. Знали, что торг сработает не в их пользу.

– Ну и последнее, – я начал наконец-то закругляться. – Хочу бильярдный стол.

Гринёв аж засмеялся.

– Василий Иванович, ну ты и жучара! А самому купить – не?

– Это другое, – ёмко объяснил я, после чего мы с министрами поржали, пожали руки, ещё немножечко выпили и начали уже потихоньку расходиться…

* * *

Наконец-то я дома.

И наконец-то можно расслабиться. На сегодня я решил обойтись без рыбалки и без походов по грибы. Активность на минимум и да здравствует тюлений отдых. Запрягу Кузьмича мяса пожарить, чайку попью, в шезлонге поваляюсь.

Но сперва закончу одно дело.

– Группа «Альта»! – крикнул я, прохаживаясь вдоль строя девушек.

Выдержал театральную паузу, заглянул каждой в глаза и выдал:

– Молодцы! Горжусь! И гордость моя – не пустой звук! Гордость моя по очень выгодному курсу конвертируется в баллы.

Альтушки тут же заулыбались. Все, кроме Дольче, само собой. Но с ней чуть позже разберёмся, так что я к её состоянию внимания привлекать не стал.

– Десять баллов, – сказал я, проследил за тем, как улыбки ожидаемо поползли вниз, а затем добавил: – Каждой.

– У-у-у-у! – Шестакова аж строй нарушила, разразившись победным танцем.

– Объясню, – продолжил я. – Само собой, награда нашла своих героев не спроста. Баллы вам начисляются не только за боевые действия, в которых каждая себя проявила. Баллы вам начисляются ещё и за то, что проявили стойкость и не нарушили приказ командира не смотря ни на что. Смерть…

– Да, Василий Иванович?

– Красотка, – улыбнулся я. – Тебе благодарность за смекалку. Понимаешь, о чём я?

– Угу.

– Стеклова? Тоже самое. Без твоей пальмы обратно бы не выбрались.

– Рада служить!

– Фонвизина? Тебе особая благодарность за эмоциональную стойкость в экстремальных условиях и за то, что морально поддержала сослуживцев.

– Спасибо, Василий Иванович.

– Шестакова и Ромашкина, – тут я невольно улыбнулся. – Заметил ваши успехи на поле боя. Но больше всего вы отличились тем, что не отличились. Спасибо, что обошлось без проблем.

– Ой, да ладно, – махнула рукой Шама. – Пустяки.

– Ну и Чертанова…

От всех этих приятностей, которые я наговорил её соратницам, Дольче и сама чуточку ожила. Улыбнулась даже чутка.

– Екатерина Дмитриевна, голубушка, вы звезда последних суток. Огромный скачок в плане магического мастерства, – я начал загибать пальцы. – Раз. Контакт с иномирной формой жизни и добыча информации, благодаря которой мы выбрались домой – два. План «Б» на случай, если старик Скуфидонский не поймёт манёвр с тараканами – три. Обезвреживание графа Дудки – четыре. Повод для дуэли с ним – пять. Рука закончилась…

Я продемонстрировал Чертановой сжатый кулак.

– Умница, кадет Дольче.

С тем я альтушек распустил. Сказал отдыхать, как в последний раз, и если что понадобится заказать или оплатить – по всем подобным вопросам сразу же звонить Кузьмичу. Добавил ещё, что обязательно придумаю способ потратить баллы. Ну и поставил себе зарубку на память, что вечерком было бы неплохо вытащить Чертанову на прогулку.

Посмотреть на то, до каких выводов она дойдёт самостоятельно, и в случае чего предложить ей свои выводы. Более оптимистичные.

Да и в целом проверить состояние. Поддержать, утешить, ободрить.

Ну а пока что у меня случился очень интересный разговор с Кузьмичом.

– Василий Иванович, – как только я зашёл на порог, камердинер тут же включил чайник. – С возвращением.

– Здарова, Вильгельм Куртович. Как оно?

– Оно – сносно. Не жалуюсь. Однако вынужден проинформировать вас об инциденте, имевшем место быть в ваше отсутствие…

– Кузьмич, – вздохнул я и упал на стул. – Никто не слышит. Давай без официоза.

– Без официоза, – кивнул австрияка. – Приходила барышня очень приятной наружности. Назвалась штатным психологом геологической экспедиции…

– Нинель Аскольдовна что ли? – уточнил я.

– Вы знакомы?

– Постольку поскольку. Но наружность там и впрямь приятная, – подмигнул я Кузьмичу. – Прям… ты бы да?

– Я бы да, Василий Иванович.

– И я бы да, Кузьмич. А чего хотела-то?

– Вот! – камердинер назидательно поднял палец вверх. – Хотела странного, Василий Иванович. Спрашивала, дома ли кадет Чертанова.

– Во как? А ты?

– А я здесь не затем, чтобы из меня добывать информацию, Василий Иванович.

– Молодец, – носком об носок я скинул ботинки и протянул ноги под стол. – Что-то вы все меня так в последнее время радуете, если честно.

– Мне лестно слышать. Так вот, Василий Иванович. После того, как я отказался удовлетворить любопытство мадемуазель Белич, она разыграла предобморочное состояние, а когда я ушёл в дом за стаканом воды – исчезла!

– Во как.

– Подозрительно, Василий Иванович!

– Очень подозрительно, – согласился я.

В свете последних событий и учитывая опыт, который я получил благодаря Ромашкиной, внимание к девушкам из группы «Альта» отныне стало для меня красной линией, за которую переходить не стоит никому. Даже такому сисястому ходоку, как мадемуазель Белич…

Мадемуазель?

Так ведь Кузьмич выразился?

Не суть! Суть в том, что попахивает всё это дело не слишком хорошо. Слишком много совпадений, а это я ведь ещё толком не анализировал.

И надо бы с этим разобраться на упреждение. Прямо сегодня и прямо сейчас. Так что шезлонг немножечко подождёт, а я пойду прогуляюсь до лагеря геологов…

* * *

– Девки, – задумчиво сказала Таня Стеклова. – Вам не кажется, что он больше стал?

– Ой, да отстань ты со своим кактусом! – крикнула Шестакова.

– Да нет, серьёзно. Корни вон, из кадки убегают.

– Ну так пересади его! Только молча! Кать, слышишь⁈ Что случилось-то⁈ Что он тебе сказал⁈ Хватит уже молчать!

Ещё там, в институте, у группы «Альта» уже было достаточно времени, чтобы прийти в себя после попадания в странный «астероидный бублик». Так что другое, более свежее событие затмило собой иномирное приключение.

Василий Иванович отвёл Чертанову в сторонку и что-то рассказал ей о её семье, после чего вечно весёлая, озорная и бурлящая жизнью Дольче превратилась в слабую тень самой себя.

– Ничего, – вяло и односложно ответила Дольче, завалившись лицом в диван.

– Так! Ну-ка! Ну-ка, слышь⁈ – Шама не нашла ничего умнее, чем схватить со стула кухонное полотенце, быстренько скрутить из него морковку и стегануть Чертанову по заднице.

– Ай!

– Ну-ка бодрись, я сказала! – удар. – И рассказывай! – и ещё один. – Что он такого тебе сказал⁈ – и ещё.

– Да хватит уже!

Чертанова перевернулась на спину, ловко выхватила полотенце и выкинула его подальше. Затем залезла поглубже на диван и села, обхватив колени.

– Про семью рассказал.

– И что же он такого мог тебе страшного про твою семью рассказать? Давай, делись! Какие бы ни были, а родители. Я вон своих вообще никогда не видела, всё детство по приютам скиталась.

– Извиняюсь, если не в тему, – Оля Фонвизина тоже залезла на диван. – И ни в коем случае не сравниваю, но я бы вот свою мамашу с удовольствием поменяла на пробел в биографии.

– Да у всех хватает, – а это подоспела Смерть. – Всякого.

– Да-да, – решила вставить свои пять копеек Ромашкина. – У меня вот младший брат квадробер.

Одна за другой, девушки собирались вокруг кадета Дольче. Благо, что квадратура дивана позволяла такие масштабные посиделки.

– Ну ладно, – после недолгого молчания сказала Катя. – Расскажу. Вышло так, что родители, не совсем родители, хоть и родственники. Папа – это дядя, а мама – это тётя.

– Ну… получается, что всё-таки родные, – тут же прокомментировала Шестакова. – Это ж насколько лучше, чем просто посторонние. Звонила им уже?

– Пока нет, – горько улыбнулась Чертанова. – Да и не знаю, стоит ли. Думаю, что для них лучше будет оставить всё как есть.

– А вот это правильно! Мысль верная! Ты с плеча не руби и обдумай всё сперва хорошенько, – для тактильной поддержки, шаманка похлопала Дольче по колену. – Ну а что с твоими настоящими родичами случилось?

– Их убил демон, – Катя вздохнула. – Когда они защищали меня ценой своей жизни. Ха, – тут её глаза стали на мокром месте. – Девочка, которая выжила.

– А как так-то? – не поняла Шестакова.

– Да я сама не поняла, – ответила Катя. – И Скуфидонский тоже, насколько я понимаю. Сказал лишь то, что оба родителя были сильно засекреченными людьми. Егерями вроде бы.

– Понятно…

– А больше ничего не знаю, – и Дольче разревелась.

Понеслись ободряющие реплики. От кого-то односложные, от кого-то очень даже развёрнутые, но неизменно добрые и мудрые. Молчала сейчас лишь Шестакова. Думала.

– Слышь? – поманила она за собой Её Сиятельство прочь с дивана.

– Что такое?

– Все эти наши «не реви» и «всё нормально», они… как бы херня. Это как успокаивать словом «успокойся». Ей бы сейчас к психологу сходить. К настоящему.

– Хм-м, – задумалась Фонвизина. – Не привыкла я с тобой соглашаться, но вот сейчас ты права. Проблема только в том, что в этой глуши вряд ли найдётся психолог.

– Ты, Сиятельство, очень недооцениваешь периферию. Знаешь, какие тут люди живут? О-о-о-о! – протянула Шестакова, явно набивая этим самым людям цену. – Так что чем чёрт не шутит?

– Хочешь походить и поспрашивать?

– Хочу походить и поспрашивать.

– Ну так иди.

– Ну так и пойду.

И Шама пошла. И вот так диво – нашла почти сразу же.

– Здравствуйте! – почему-то первым же делом стопы понесли её к дому Макара Матвеевича. – А у вас есть знакомый психолог?

– Лучше, – улыбнулся дед. – У меня есть рисунок психолога…

А затем продемонстрировал кадету Дольче мазню гуашью, которую он нарисовал в приступе вдохновения после встречи с мадемуазель Белич.

– Что это?

– Это портрет, – всё так же блаженно улыбался старичок. – Психолога.

– Здорово, – кивнула Шама.

И тут же сделала себе пометочку: сказать Василию Ивановичу, чтобы зашёл к деду Макару и справился о его ментальном здоровье. Ведь, судя по всему, в Удалёнке скоро понадобится не только психолог, но и психиатр.

– Нине-е-е-ель, – протянул Макар Матвеевич. – Аско-о-ольдовна. Я к ней скоро поеду. Спросить что-то нужно?

– Э-э-э, – вновь потерялась шаманка. – А куда вы поедете?

– Да тут недалеко. Они рядом с СНТ лагерь разбили.

– Кто «они»?

– Геологи.

– Геологи или психологи?

– Да геологи же, дурында ты эдакая! – от непонятливости розововолосой у деда аж весь романтичный флёр слетел, так что он даже картину спрятал. – Они геологи, а она у геологов психолог!

– О, – сказала Шама. – А можно с вами?