Текст книги ""Фантастика 2025-15". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Соавторы: Максим Злобин,Ярослав Горбачев,Вова Бо,Ирина Итиль,Диана Рахманова,Валерия Корносенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 327 (всего у книги 350 страниц)

Глава 23

Шустро перебирая лапами, сколопендра юркнула под забор и оказалась на участке перед домом Алексея Михайловича по кличке «Чего».

Наконец-то.

Именно сюда вёл след Шестаковой – агенты клана «Вугон» вели её из Сакраменто вплоть до съезда с трассы.

Съезда, который вёл к одному-единственному населённому пункту и упирался в Удалёнку. Ехать дальше было и палевно, и глупо. Каждый новый человек в таких местах был заметен как таракан на обеденном столе.

В слежке пассажиры неприметного минивэна разбирались отлично и перед глазами у жертвы решили не мелькать.

Времени в их распоряжении было сколь угодно много; всё-таки они смогли прожить без отмщения уже целых пять лет.

Да и дальше прожили бы прекрасно. Российскому филиалу клана было интересно не столько отмщение, сколько нажива. А именно – украденная этой наглой девчонкой вещь.

В конце концов, это же не их базу взрывали.

Учитывая, что на верхних этажах в тот самый день находилась сингапурская верхушка клана, – что вполне логично, – особого ущерба в плане кадров Шестакова не причинила. Сильных одарённых какой-то там взрывчаткой не уничтожить. Погиб всего лишь один офицер, да парочка охранников в лифте.

Но всё равно! Сам факт…

Такое прощать нельзя. И боссы из Сингапура вылетели в Российскую Империю ещё вчера, как только узнали про первую зацепку. А местным представителям к их прибытию надлежало обстоятельно изучить обстановку.

И не палиться.

Никем не замеченная, сколопендра обежала беседку и направилась в сторону дома. По счёту она была уже… какой? Лиля сбилась со счёта.

Прошлая сумела добраться до соседнего дома, но неосторожно выскочила из травы на дорожку. Последнее, что увидела Лиля глазами своими милого питомца – это черноволосая девушка, которая завизжала и с перепугу выдала в неё такой столб огня, что даже перерождение маскировать не пришлось. Он сколопендры даже пепла не осталось.

Позапрошлую перерубил лопатой пополам какой-то бородатый мужик.

Позапозапрошлую вообще схарчил карликовый козёл. Укусы в морду и яд насекомого его вообще не смутили – жевал со скучающим видом.

Не обошлось и без мистики. Каждая из погибших сколопендр вынуждена была пробираться через лесополосу. И в один прекрасный момент одна из них выскочила на небольшую поляну, где увидела огромную зверюгу – помесь льва, орла и индюка. Тварь заинтересовалась, клюнула, и всё. Тишина, пустота, чернота.

Благо, что Лиле не приходилось переживать каждую смерть, как свою собственную. У неё не было столь тесной связи с питомцем, как у зверомага или друида. Её дар, если так прикинуть, вообще не поддавался стандартной классификации.

Вроде как призыватель, но с крайне малым диапазоном существ. Зато с самими этими существами Лиля могла творить то, что большинству и не снилось.

Контролировать на огромной дистанции, клонировать, напитывать смертоносными ядами буквально из воздуха. Плюс, сама девушка умела пользоваться щитами и физическим усилением. Идеальный шпион-диверсант. Уникум.

Уник. Такой же, как и альтушки. Вот только выросший не под контролем Института, а внутри клана.

Но нет!

Лиля миновала все штампы, связанные с собственным лилипутством, – не путать с карликовостью, вещи немного разные.

Клан Сколопендры не подобрал её в детском доме и не выкупал из бродячего цирка.

Она в нём родилась. Дочь главы местного филиала, у которой были самые лучшие учителя магии, которых только можно найти за деньги и которые при этом готовы работать в так называемом теневом секторе.

Отец был горд.

Но пока что пора вернуться к сколопендрам.

Одну затоптали, другую съели, а третью вообще попытались схватить. При попытке добраться до Удалёнки через лес с другой стороны, сколопендра Лили нарвалась на местного друида. Тот малость удивился наличию подобного существа у себя на делянке в Подмосковье. А ещё больше удивился, когда сколопендра проигнорировала его воздействие.

– Из трещины выползла, что ли? – пробубнил себе под нос Алексей Михайлович, а затем бросился с явным намерением поймать и изучить насекомое.

Лиля дала дёру. Сколько сил и мастерства ей понадобилось для этой погони, – когда каждая веточка и корешок в лесу играет против тебя, – словами не передать. И всё это было ради того, чтобы выскочить на дорогу и попасть под колёса мотоцикла.

Но теперь-то, наконец, она была у цели.

Между ней и заветным домом была лишь странная живая изгородь. Не рискуя бежать по дорожкам, сколопендра пробралась сквозь ветки, увидела кактус на крыльце и тут…

– Снова! – выругалась Лиля, открыв глаза. – Ач-ч-чорт!

Взвинченная, бешеная и крайне недовольная, девушка снова находилась в тонированном минивэне, припаркованном возле кафе «У Алёшина». Первым делом оказавшись в теле, она схватилась за пачку сигарет, зубами вытащила одну, огляделась вокруг и требовательно крикнула:

– Зажигалку!

– Доченька, ты слишком много куришь, – сказал лысый толстяк по имени Гордей Гордеевич Верзилин, но зажигалку всё-таки протянул.

– Ой, – сморщилась та. – Скажи ещё, что не вырасту.

С тем Лиля Гордеевна прикурила и устало откинулась на спинку.

– Что на этот раз?

– Охранный артефакт, – односложно ответила она. – Кактус вроде бы.

– Кактус⁈

По роду деятельности Верзилин больше интересовался техномагическими приблудами и артефактами, но и про звёздный кактус был наслышан. По верхам, но всё же. И весть о том, что нечто подобное растёт на участке рядом с домом, в котором поселилась Шестакова, невольно заставила его задуматься.

С первого взгляда Удалёнка казалась самым обыкновенным дачным посёлком, в котором наглая воровка решила залечь на дно. Соответственно, и мудрить не предполагалось.

Привлечь боевиков, нагрянуть большим и дружным коллективом, оцепив окрестности, так чтоб мышь не проскочила. Закинуть соплюху в багажник для дальнейшей вдумчивой беседы, а дом перетряхнуть до нитки, чтобы найти все заначки.

Но если потерю одной или даже двух сколопендр-разведчиков можно было списать на случайность, то после гибели десятка у Верзилина внутри заворочались нехорошие предчувствия. А им он верил безоговорочно.

Надо бы не спешить. Надо бы разведать всё тщательней. Надо бы не лететь с шашкой наголо к тому, о ком ничего ровным счётом не знаешь. Про Ирину Скуфидонскую он слышал не раз, – она в кругах его интересов светилась довольно часто, – но только как о талантливом артефакторе ии-и-и… и всё.

Ничего личного.

Про её брата, Василия Ивановича, в сети информации было и того меньше. Неспроста, – решил Гордей Гордеевич.

И тут, будто бы в подтверждение его мыслей, мимо промчался кортеж из машин с мигалками. Несколько чёрных седанчиков и микроавтобус без номеров, – на таких обычно перемещаются тайники или кто-то, кто хочет выглядеть как тайники, – съехали с трассы и завернули в сторону Удалёнки.

Обычный дачный посёлок, говорите?

Что-то тут не так. Верзилин уловил отчётливый запах проблем. Проблем, да ещё табачного дыма.

– Задолбалась, – выдохнула Лиля и зажмурилась, схватившись за переносицу.

Мало того, что после гибели каждой тварюшки она ловила вполне чувствительный откат. Так ещё и начинать приходилось с самого начала. Как в тупой компьютерной бродилке – с первого уровня. По дороге… на съезд… через лесополосу… да твою ж мать!

– Доченька, я знаю, – сказал он. – Всё знаю и всё понимаю. Но давай попробуем ещё разок.

А тем временем в Удалёнке…

* * *

– Ядрёна мать, – именно так выразился Владим-Саныч, впервые увидав экспериментальную модель, названную «Бобиком».

Во-первых, телосложением робот и впрямь напоминал пса. А во-вторых, это по канону. В Российской Империи всегда было принято называть самые мощные военные разработки либо с эдаким чёрным юморком, либо иронично, нарочно умаляя мощь.

Никаких полевых испытаний мы устраивать не стали.

Поля близ Удалёнки и без того уже сплошь в воронках от снарядов. Это ещё Геннадий Яковлевич не в курсе, что посевная в следующем году будет, мягко говоря, непростой.

Кроме того, господа министры как услышали про заявленные Иркой характеристики, так руками замахали. Выводить изделие подобного уровня секретности не на закрытый полигон, а в чисто поле оказалось строжайше запрещено.

Так что Несвицкие своей «атакой гандамов» действительно нарушили половину законов Империи о секретности, технологиях и прочем. Не зря мы их за жабры взяли.

В результате ограничились показом в закрытом помещении.

Под блеяние козлов, – презентация проходила в хлеву Макар Матвеевича, – сестра перечисляла все навороты робота. Чего может, чем стреляет, как управляется и что можно сотворить в перспективе.

– Ввиду сильной загруженности, – Ирка с улыбкой глянула в мою сторону, – я до сих пор ещё не посетила завод Несвицких, но насколько мне известно все разработки в целости и сохранности. Единственное, с чем нужно разобраться, так это с ценником и себе…

– Бе-е-е-е! – очередной козёл с разбега вонзился в Державина.

Ректор в ответ нахмурился и шикнул на скотину. Скотина смирилась с тем, что враг не повержен, обиделась и ушла.

– … с себестоимостью, – продолжила Иринка. – Дело в том, что Несвицкие до последнего не планировали массовое производство и сотрудничество с министерством, а потому вели бухгалтерию очень посредственно. Так что сейчас сумму озвучить не могу даже приблизительную. Не знаю, как на ней скажется закупка материалов крупным оптом, да к тому же при поддержке короны.

– Которую вы, господа, непременно обеспечите, – хохотнул я и похлопал Гринёва по плечу.

Тайник тоже был здесь. Вроде как его ведомства последние разработки тоже касались, да и застольке опять-таки намечалось основательное.

Мне вот, например, никуда не надо. Ни сегодня, ни завтра. Министры тоже свободны, – они ведь не просто так с работы срулили, а по важнейшим государственным делам. Сестрёнка в кои-то веки навестила. Чего с Мишаней обещались быть. Да и группу «Альта» я занял тренировками, так что косячить им сегодня некогда.

Они сейчас в поле проходят краш-тест. Я же его ещё давно задумал. Разрядка по мане, так чтобы ну вот прямо совсем в ноль. Чтобы к чувству этому привыкнуть на всякий случай и заранее, а не во время боевых действий.

Так вот…

К чему это я?

– Насмотрелись? – спросил я у министров и, не дожидаясь ответа, продолжил: – А раз насмотрелись, то пойдёмте уже за стол. Кузьмич специально для вас поутру себе на кухню слайсер заказал и сало ещё с вечера заморозил. Обещал какие-то рулетики сделать…

– А водка?

– Обижаете, Константин Васильевич…

* * *

Рулетики у Кузьмича и впрямь сказочные получились.

Не рулетики, правда, это были, а закусочка такая. Русский тапас, ни больше и ни меньше. В кругляшок бородинского хлеба диаметром с бутылочное горлышко, была воткнута соразмерно-подстриженная стрелочка зелёного лука. А на эту стрелочку, будто парус, мой камердинер нанизал ломтик копчёного сала с мяском – такого тонкого, что сквозь него возможно было читать. Сам хлеб, конечно же, на поверку оказывался натёрт чесноком и смазан горчицей.

То есть всё то, что обычно нужно самостоятельно собирать по столу и наталкивать в рот так, что потом хрен прожуёшь, оказалось уже скомпилировано за нас.

Очень мелкая, кропотливая, ручная работа. И когда только успел? Не знаю. Иногда мне даже кажется, что Кузьмич очень хорошо скрывает магический дар, и на самом деле какой-нибудь… едомант?

Не суть.

Помимо этого чуда кулинарной мысли на столе стояли бутерброды со шпротами, бутерброды с икрой, филе сельди под какой-то пряной заправкой и куча солений, среди которых присутствовали и фирменные огурцы Вильгельма Куртовича.

В качестве горячего – варёная картошка без ничего. Со сливочным маслом разве что, да с укропом.

Ну а во главе стола – она. Потная красавица. Такая холодная, что аж густая.

– Давай-давай, – толкнул я в бок Тамерлана. – Не отлынивай.

– Что, опять⁈

– Опять-опять, – кивнул я. – Наливай.

Молодой хакер сегодня был на разливе и судя по румянцу на щеках, убирался вперёд нас всех вместе взятых. Наливал себе по половинке, но всё равно спешил. Хотел было сначала вместе с Иринкой вишнёвый крик пить, но министры юношу освистали.

Кстати, с ним они оказались знакомы, и насчёт присутствия хакера за столом никаких морганий или намёков не последовало. Следовательно, ордынец действительно прошёл все необходимые допуски к государственным секретам. Которые, безусловно, в подобном коллективе могут всплыть.

Не помню, какой там сейчас по очереди тост, но за Величество мы ещё не пили:

– Ну! – встал я из-за стола. – За Его Величество!

Заскрипели отодвигаемые стулья, господа министры сдвинули запотевшие стопки, опрокинули в себя, и добавили вразнобой что-то про долгие лета жизни и прочее-прочее.

Но вот физиономии у них малость изменились. Хмурые все стали какие-то.

И переглядываются ещё плюс ко всему.

– Та-а-ак, – протянул я и сел обратно. – Что случилось?

– Кхм-кхм, – прокашлялся Гринёв. – Это государственная тайна, если что, – со значением зыркнул он в сторону Тамерлана и Ирки. Приболел Величество, да притом серьёзно. С постели не встаёт.

– Во как.

Не совсем понял, давно ли это для самодержца Российского было проблемой. У него ведь такие ресурсы, что ого-го. Да взять ту же самую:

– Фонвизина, – щёлкнул я пальцами. – Елизавета Григорьевна. Очень толковая целительница, настоятельно рекомендую.

Гринёв улыбнулся.

– Её Сиятельство и так при дворе обретается. К Императору последние полгода, как на работу ходит. Иногда, кстати, вместе с дочерью захаживала, – тайник укусил бутерброд со шпротиной. – Так что одна из твоих кадетов тоже ко двору приближённая, получается.

– Дела.

– Но не об этом сейчас. Сейчас о том, что Величеству всё равно плохо, даже несмотря на помощь целителей.

– Отравление? Порча? – в лоб решил спросить я.

Гринёв аж поперхнулся. Он же, по сути, лично за сохранность монаршей персоны отвечает.

– Типун тебе на язык, Скуф! – возмутился он. – Ты же знаешь, какой там уровень безопасности. Но… всё равно недомогает так, что иногда даже говорит с трудом. Приступами какими-то. А чего, да почему – непонятно…

И ещё…

Полгода? Величество же ко мне буквально недавно заезжал, и выглядел… да, хреново он выглядел. Я же ещё, помнится, подумал, что умотался. А оно вон чего. Почему тогда не рассказал? Что-то мне это уже всё не нравится, если честно.

– Тайна, – фыркнул Державин, – только кому надо уже в курсе.

– Это о чём речь?

– Пётр Петрович, – тут министры, не сговариваясь, погрустнели ещё сильней. – Его Высочество в последнее время очень сильно активизировался. Вернулся из Англии, взялся за государственные дела.

– Так! Дружочки мои ненаглядные, а вы не думаете, что…

– Тише, Скуф, – очень серьёзным тоном вмешался в разговор Молчанов. – Тише. Думай, что говоришь, пожалуйста. Не разводи крамолу. Пётр Петрович вернулся на Родину после того, как у Величества проблемы со здоровьем начались. Собственно говоря, он по этой причине и примчался. Ещё возмущался, что не оповестили.

Пётр, так его, Петрович. Исчадие династического брака с британкой, который был заключён во время войны, чтобы гребучий остров тоже хоть как-то поучаствовал в низвержении Лича.

А что самое противное – единственный сын.

Великий Князь по праву рождения.

Почему я к нему с таким негативом? Да потому что. Малой на родной земле не успел даже в первый класс пойти, как мать увезла его на островную родину. В какую-то специальную закрытую школу магии, где учатся все местные аристократы.

Дума Боярская башками покивала и решила, что для будущего Империи это будет полезно. Мол иноземные знания использовать на благо династии. Вот только до нынешнего момента, на родине наследник не появлялся.

. А единственное воспоминание, которое у меня о нём осталось, оно как бы… неприятное.

Как и у него обо мне.

Если он вообще запомнил эту нашу единственную встречу.

Дело было в одной из подмосковных резиденций Величества, мы тогда как раз победу праздновали. Лето было, первые числа. И как раз в тот день в пруду неподалёку лягушата созрели и толпой куда-то поскакали… это Лёха лучше объяснит куда они и откуда такой оравой валят, а я не биолог.

Так вот.

Скачут, значит, лягушата. Скачут, никому не мешает, а этот маленький белобрысый говнюк их своей магией в шарики надувает. Так что они лопаются с треском. И хохочет ещё заливисто так.

Ну я и не выдержал, помнится. Стал первым, кто по маленькой монаршей жопе надавал.

А Пётр Петрович изрядно от такого охренел. Не думал, что такое вообще может быть.

Величество всё видел, ясен хрен, и возражать не стал, – сказал, что всё правильно, и что наукой ему будет.

Во-о-о-от…

Сколько ему было тогда? Лет пять или шесть? Ладно, люди ведь меняются, причём не только в худшую сторону. Так что надо бы и впрямь к нему без негатива. Да и познакомиться при случае не помешает.

Н-да… Я-то уповал на то, что мы с Императором ровесники, и служить мне при нём одном придётся. Ну в крайнем случае пережить Николаича в глубокой старости, когда уже сам на настоящей пенсии буду. Так что от мысли, что придётся подчиняться его наследнику, на душе холодок пошёл. А ведь придётся, долг же. Столп Империи.

Хотя, дай бог Величеству здоровья. Он мужик крепкий, любую хворь поборет.

Так я подумал, а у самого перед глазами его недавний визит проплывает. Когда он мне «Альту» поручил.

– И что, Пётр Петрович активничает?

– Ага! – это вступил Державин.

Ректор тоже захмелел. Вот только если Тамерлан боролся с опьянением, как мог, то этот товарищ расслабился и поплыл по синему течению. Надо бы его уже в баньку вести, чтоб пропотел. А потом из ведра водицей колодезной обдать.

– Сделал! – осмелевший некстати ректор поднял бровь. – Столбики таможенные перекрасил и форму у нас в институте ввёл эту дурацкую! И ещё этот хрен… друг детства, мать его ети, достал он меня уже! Лазает всё, чё-то разнюхивает!

– Степан Викторович, – министр обороны положил руку другу на плечо. – Ты бы закусывал побольше, а говорил поменьше.

– Ну а так, а чо я, не прав что ли⁈

– Я говорю, закусывай.

Атмосфера за столом стала, мягко говоря, напряжённая. Иринка залпом добила треть бокала с вишнёвым пивом, встала, улыбнулась, извинилась и ушла, утянув за собой покачивающегося Тамерлана.

– Что за хрен? – спросил я. – Который в Институте лазает?

– Уильям Стюарт, – пояснил Гринёв до того, как ректор успел открыть рот. – Сын графа Кембриджского, друг детства Его Высочества. Приехал в Империю вместе с ним и помогает вести дела.

Чёрт…

Вот судя по этому сдержанному и почти официальному тону, всё то, что у Державина на языке, у всех остальных на уме. Но! Это нормальная реакция. Это в нашей природе. Когда лапки англосаксонские к российскому престолу тянутся – это же срабатывает как триггер для жителей нашей Необъятной. Тут хоть хороший человек, хоть плохой, хоть с благими помыслами, хоть с не очень, а наш человек всё равно на говно изойдёт.

Так что тут разбираться надо. Ну а пока:

– Ладно, – выдохнул я. – Посмотрим. Ну чо погрустнели-то⁈ Тамерлан⁈ Ах, да, ты же ушёл… Владим-Саныч, ну тогда ты разливай.

* * *

– Охренеть! – резко раскрыла глаза Лиля. – Там… Там… Там…

– Что там, доченька?

– Я не понимаю, что это такое, и почему оно там лежит, но… валим отсюда! Чем быстрее, тем лучше!

Глава 24

Это дом, в котором живёт Шестакова. А это звёздный кактус, который растёт рядом с домом, в котором живёт Шестакова. А это поле рядом с посёлком, в котором стоит дом, который охраняет звёздный кактус и в котором живёт Шестакова.

А, похоже, это поле, во всяком случае какая-то его часть, на хрен знает что. Такое чувство, что тут недавно шла окопная война с применением тяжёлой артиллерии. Но и это всё мелочи по сравнению с обломками техники.

Например, вот, пожалуйста, настоящая механизированная рука. Рядом смятая кабина управления, похожая на миниатюрную копию вертолётной. А ещё вокруг на земле валяются отстрелянные пули, да причём не простые, а артефактные и зачарованные.

Именно на одну из таких и наткнулась сколопендра Лили, когда бежала в Удалёнку новым маршрутом. Разглядеть обломки роботов, когда сам ты ниже травы можно лишь в том случае, если ты сознательно намерен разглядеть обломки роботов и чего-то такого ожидаешь.

Так что, возможно, она бы просто пробежала мимо, но пули…

На них была нанесена руническая вязь мелким шрифтом, почти незаметным для человеческого глаза, зато очень даже читаемым для существа вроде сколопендры.

Осмотрев поле боя, клан «Вугон» поспешил убраться отсюда подальше и подумать ещё раз. И ещё раз. И ещё много-много раз. Благо, что в клане было полно людей, которым Гордей Гордеевич делегировал думать.

Выживать среди российских аристократических родов, уповая на одну лишь физическую силу, для иностранного клана было немыслимо. А потому приходилось много думать и осторожничать сверх меры. Потому-то в штате Сколопендры числились и хакеры, и системные аналитики, и «свои люди» во всевозможных структурах.

Одна голова хорошо, а несколько десятков лучше, и загадку Скуфидонского отчасти удалось разгадать. То, на что не обратил внимание торопливый Ваня Хельсин, что недооценили фанатики Чурчхеллы и чем пренебрегли заносчивые Несвицкие, открылось осторожным бандитам.

Поглаживая лысого кота, Гордей Гордеевич слушал отчёт.

Нервный человечек, тот же самый, что буквально на днях вычислил Шестакову, рассказывал ему свою версию произошедшего. Очень логичную версию, к тому же подкреплённую фото и видеоматериалами.

Итак.

Если поставить разрозненные факты в чёткую хронологию, то получалось вот что.

В тот самый день, когда Шестакова и её таинственный покровитель Скуфидонский побывали в пейнтбольном клубе «Морозов», на парковке этого самого клуба произошла трагедия. Погиб младший сын князя Несвицкого.

Далее фото и видео бронетехники с гербами князя, которая небольшой колонной прошла по Мытищам. Первые два факта связывались очень просто. Несвицкий направился мстить.

Далее фото и видео шагающих роботов, которые на официальном уровне были объявлены фейками. Дескать, народные умельцы сверстали на злобу дня под вдохновением от фото и видео с танками. Материалы эти были осмеяны и уже превратились в мем. А ещё в сеть был сделан анонимный вброс о том, что на самом деле это просто подлые пираты утараканили кадры из фильма, который сейчас находится в процессе съёмки.

Казалось бы, это никак не привязать к делу, если бы, по словам очевидцев, роботы не двигались в сторону подмосковного городка Сакраменто.

Но едем дальше!

Следующий кусочек паззла: глубоко в ночи род Несвицких начинает экстренно распродавать активы. Добыть эти данные проще простого, они и так на виду. Но вот вопрос: зачем? Стало быть, что-то идёт не так.

Утро: князь даёт опровержение и называет смерть сына трагическим недоразумением. Мол, так и так, младший сам виноват.

И в качестве финального штриха – рука робота в поле близ Удалёнки.

И получается, что? Получается, что Несвицкие закусились со Скуфидонским и хорошенечко огребли. А Несвицкие, между тем, были людьми известными.

– Очень серьёзный род, – суетился человечек. – На них держится чуть ли не четверть военно-промышленного комплекса Империи. Ну… держалась во всяком случае, сейчас не знаю. Своих людей в минобороны у нас нет, но я стараюсь наладить каналы.

– Не надо! – рявкнул Гордей Гордеевич и повторил: – Не надо. Не вороши осиное гнездо. И так всё ясно.

Ясно, что Скуфидонский засекречен по самое не балуй и конфликты за ним подчищаются на государственном уровне. Бывало ли когда-нибудь такое? А чёрт его знает, на то он и засекречен! Кто знает, может, в Империи это обычная практика?

Но речь сейчас всё-таки о конкретном человеке.

Итак.

Скуфидонский силён? Безусловно. Опасен? О, да! За счёт чего силён и опасен – совсем не ясно, что только усугубляет.

По правде говоря, Верзилин прямо сейчас готов был плюнуть на всю эту затею, если бы не сингапурские боссы. Ему не раз приходила в голову крамольная мысль об отделении; в конце концов, клан Сколопендры в Российской Империи был абсолютно автономен.

Но…

Увы, старшие уже в курсе. И уже, вот-вот, должны пожаловать к нему в гости целой делегацией. И вот они-то точно не отступятся. Максимум, который Верзилин может сделать для них, так это предупредить о том, что просто не будет.

Однако это изменит лишь методы триады, а не конечный итог. Триады не аристократы. Им плевать, что о них подумают другие, им самоубийственная бравада ни к чему. Подлостью, хитростью, подкупом, ложью, пытками, шантажом… самыми тёмными и нечестными приёмами они всё равно добьются своего.

На девочке стоит чёрная метка.

Девочка отдаст то, что украла, и обязательно умрёт. Без или-или. Иначе и быть не может…

* * *

Сильным одарённым хорошо быть по целому ряду причин. Например, мне вот сейчас очень даже приятно существовать. Небольшой сушнячок во рту да лёгкое такое желание съесть какую-нибудь фастфудную гадость.

А вот Державин:

– У-у-у-уу-у-ух, – выдохнул ректор так, будто бы его дефибриллятором шарахнули. – Уу-у-ух… спасибо тебе, Оленька. Спасибо тебе большое, вовек не забуду.

– На здоровье, Степан Викторович, – Фонвизина ядовито улыбнулась, мол, так и так, у неё теперь есть должник из Академии, да ещё на самом верху. – Лишь бы вам было хорошо, Василий Иванович.

– Спасибо, Ваше Сиятельство, – кивнул я. – Шуруй к своим, скоро подойду, обозначу цели на день.

– Хорошо.

С тем рыжая покинула мой участок.

– Стёпа-Стёпа, – покачал я головой. – Это куда же ты так жрёшь, что тебе по утру целитель нужен? А вот если бы не было у нас под рукой Фонвизиной? Это тебя прокапывать, что ли?

– Скуф, пожалуйста, – поморщился ректор. – И так плохо.

– Ничего тебе не плохо…

– Ну значит стыдно…

– Вот! – я назидательно поднял палец вверх. – Это другой разговор. Скажи-ка мне, друже, ты куда вчера ночью пытался уехать?

– Куда⁈ – вытаращился на меня Державин.

Видимо, этот фрагмент памяти пострадал при распитии и утрачен безвозвратно. Ну да ничего, я напомню:

– В массажный салон ты пытался уехать, – сказал я. – Нет, ты знаешь… я всякое за людьми замечал, но чтобы настолько любить массаж…

– Скуф, пожалуйста, – взмолился ректор. – Не надо. Дай лучше попить чего-нибудь.

– Прошу, – из ниоткуда материализовался Кузьмич с трёхлитровой банкой огурцов и гранённым стаканом. – Спешу вас уверить, Степан Викторович, что, помимо пресловутых электролитов, в огуречном рассоле содержится чуть ли не вся группа витаминов В, а ещё цинк, кальций, магний, фосфор, натрий…

– Так вкусно рассказываешь. Налей, пожалуйста, а?

– Конечно, Степан Викторович.

Ну а пока ректор Института Одарённых жадно присосался к рассолу, я оглядел свой участок. В целом, всё хорошо. Никаких последствий пьянки. Мусора на газоне нет, посуды по кустам нет, забор цел, баня стоит.

Да и в целом-то… посидели хорошо, мирно, спокойно и без происшествий. Только Державин с Тамерланом отличились. Но если второй от излияний просто потух и ушёл спать, то первый на манер кадета Ромашкиной обратился в озорную свинью.

Еле угомонили.

– А где Владим-Саныч и Гринёв? – спросил я.

– Господа попросили пиво и снасти. Ушли на рыбалку примерно час назад и просили передать, что будут на озере, на вашем месте.

– Какого⁈ – я аж подскочил. – А чего не подождали-то⁈

– Они ждали, – защитил моих гостей Кузьмич. – Целый час ждали, а потом ушли. Будить вас не осмелились.

– Вот ведь… чего не спится-то⁈

– Предполагаю, что из-за свежего воздуха, – сказал Кузьмич. – Хотя Владимир Александрович высказался насчёт ситуации иначе. Сказал, что у них «синяя зорька». Боюсь, моих познаний русского фольклора недостаточно, чтобы расшифровать эту метафору.

– Да это не метафора, – махнул я рукой. – Потом расскажу. Так! Где мои удочки⁈

Нагрузив Державина снастями, чтобы жизнь мёдом не казалась, мы вышли из дома и двинулись по солнечным улицам утренней Удалёнки в сторону озера. Для бабьего лета ещё слишком рано, так что будем считать, что оно просто не закончилось.

Солнце аж припекало, а всякая насекомая тварь уже помёрзла за счёт нескольких холодных ночей. Красота, короче! Самое то, чтобы залипнуть на берегу на несколько часов.

Но тут вдруг:

– Василий Иванович! – крик председателя позади напомнил мне, что покой мне пока что может только сниться.

Не знаю, чего он хочет, но явно чего-то хочет.

– Геннадий Яковлевич, – мы пожали руки. – Чего хотел?

– Да вот, – председатель протянул мне какую-то распечатку. – Приглашение на твоё имя пришло из мэрии.

– Во как! Неужто признали какие-то заслуги? Почётным гражданином Сакраменто делать будут?

– Да нет, – шмыгнул носом Яковлевич. – Тут другое. Приём официальный…

– О, не-не-не! – я смял бумагу, так и не прочитав, и вернул председателю. – При всём моём уважении…

Забавную, кстати, синтаксическую штуку заметил. У нас если фраза начинается со слов: «при всём уважении» – это значит, что никаким уважением здесь близко не пахнет, и собеседнику стопроцентно грозит отказ. Зато: «хер с тобой» – внезапно означает согласие.

– … я по официальным мероприятиям не хожу.

– Василий Иваныч, – председатель изменился в лице; обиженный вдруг такой стал. – Ну уважь. Из наших многие идут. И я, и Макар Матвеевич, и Женька Данилов…

Так.

А вот это уже интересно. И при том абсолютно непонятно. Какая-то странная сходка намечается, и состав приглашённых столь разношёрстный, что напоминает начало анекдота. Заходят как-то Столп Империи, председатель, фермер и самогонщик в мэрию…

– Не понял, – так я прямо Геннадию Яковлевичу и сказал. – А что происходит-то? Куда зовут и зачем?

– Делегация приехала из Сингапура, из этих-самых… деловых кругов. Инвесторы, короче говоря. Приглянулся им чем-то Сакраменто, и вот они хотят его развивать. Денег у товарищей, как говорят, бессовестное количество. Что ни предложишь им, на всё соглашаются.

– Та-а-а-ак…

– Мэр меня расспросил, есть ли у наших какие-то идеи, – продолжил Яковлевич. – Ну я и рассказал про ферму Макара. А потом, слово за слово, про твои задумки с заводом виски и зимней базой отдыха рассказал.

Хм-м-м…

Вот как. По правде говоря, первое мнение на этот счёт у меня сложилось неопределённое. С одной стороны, это же прекрасно. Думал, что самому вкладываться придётся, а тут бабло само пришло, откуда не ждал. С другой стороны, иностранцы.

Нечего им тут лазать!

С третьей стороны, я не то чтобы уж великий геополитик и этнограф, но про зажиточный город-государство в жопе мира наслышан. И насколько могу судить, там кто только не живёт. И китайцы, и индусы, и малазийцы, и индонезийцы, и англичане недобитые, и мало ли кто ещё.

Ребята угрозы в плане международных войн не представляют – куда городу против Империи. Это раз. Предвзятости к нашему народу не испытывают, потому как у нас в Индийском Океане никогда интересов не было – два. Ну и задолбались, как мне думается, от своего колониального прошлого, так что дорвались до свободы и тупо делают бабки – три.