сообщить о нарушении
Текущая страница: 73 (всего у книги 333 страниц)
В самом скором времени защита от сил зла стала любимым предметом для большинства учащихся. Никому не было дела до залатанной и потрёпанной одежды профессора Люпина. Главное, что у него на уроках всегда было интересно. Следующим после боггартов предметом для изучения стали красношапы, отвратительные гоблиноподобные создания, шныряющие повсюду, где когда-либо проливалась кровь — в подземельях замков, в рытвинах на полях былых сражений — и пугающие заблудившихся. От красношапов ребята перешли к каппам. Эти гадкие существа обитают под водой и похожи на покрытых чешуей мартышек с перепончатыми лапками, которые так и чешутся от желания задушить тех, кто случайно оказался в водоёме.
Гарри оставалось только пожалеть, что не со всеми предметами дела обстоят так же хорошо. Хуже всего приходилось на зельях. Снейп последнее время пребывал в особенно мстительном настроении — понятно почему. История о том, как боггарт принял обличье Снейпа и как Невилл нарядил его в одежды своей бабушки, распространилась по школе со скоростью лесного пожара. Снейпу, судя по всему, эта история не показалась забавной. При одном лишь упоминании о профессоре Люпине его глаза начинали угрожающе сверкать, а уж Невилла он пугал гораздо больше обычного.
Всякий раз Гарри с огромной неохотой шёл на занятия в душном кабинете профессора Трелани, где в течение мучительно-долгого времени приходилось расшифровывать расплывчатые образы и непонятные символы, и при этом стараться не замечать, что при взгляде на него огромные глаза предсказательницы наполняются слезами. Профессор Трелани не нравилась ему, несмотря на граничащее с благоговением уважение, которым она пользовалась у большинства ребят из его класса.
Парватти Патил и Лаванда Браун взяли привычку посещать профессора Трелани в её башне во время обеденных перерывов и всегда возвращались с таким видом, словно им свыше даровано тайное знание, что, естественно, раздражало до безумия. Ко всему прочему, они переняли манеру говорить с Гарри приглушёнными голосами, как будто он лежал на смертном одре. Никому по-настоящему не нравились занятия по уходу за магическими существами — после богатого событиями первого урока, все дальнейшие сделались до отвращения однообразны. Хагрид потерял уверенность в себе. Теперь ребята проводили урок за уроком, изучая особенности ухода за скучечервями — самыми, пожалуй, неинтересными созданиями во всей вселенной.
— Кому, скажите на милость, может прийти в голову мысль ухаживать за ними? — воскликнул Рон однажды после целого часа, в продолжение которого он заталкивал нашинкованные листья латука в скользкие глотки скучечервей.
Отдушиной оставались занятия с основателями. Их снова принялись гонять физически для приведения тонуса в порядок. Больше всех подготовленным оказался Драко, которого отцы лет с пяти начали гонять по фехтованию, верховой езде и прочему. И если Гарри понимал, зачем нужны были все эти упражнения, то он откровенно не понимал, зачем им изучать все эти стойки, повороты, подсечки, ведь всё это придёт с «Памятью крови».
— А затем, внук, — как и в случае с предками на Гриммо дети и здесь применили простой метод «дедушка» и «бабушка».
Причём обращались они к ним так не зависимо от того, были ли те им действительно родственниками или нет, а основатели, в свою очередь, тоже не заморачивались бесконечными «пра» и различением кто чей, особенно с учётом, что Гарри и Гермиона были, в конечном итоге, общие.
— Затем, чтобы знать! — ехидничал Салазар. — «Память крови» это хорошо, но когда «Память» накладывается на уже привычные навыки, то освоить их и применять становится гораздо проще!
Так и повелось. С самого утра дети вставали гораздо раньше своих сверстников, да и других учеников, и отправлялись на трёхкруговую пробежку вокруг Чёрного озера. До завтрака. Затем проходил обычный будний школьный день, а перед ужином вся компания спускалась в тайную комнату. Там активировался замедляющий время артефакт и ещё часов шесть продолжались занятия уже с основателями.
В начале октября при приближении квиддичного сезона Оливер Вуд, капитан команды Гриффиндора, как-то в четверг организовал встречу, посвящённую обсуждению тактики игр в новом сезоне и расписанию тренировок.
Малфой тоже оказался загружен в своей команде.
Оливер Вуд, крепкий семнадцатилетний юноша, учился уже на седьмом, последнем курсе Хогвартса. Когда в холодной раздевалке рядом с квиддичным полем, над которым быстро сгущались сумерки, он обратился к членам своей команды, в его голосе сквозило тихое отчаяние.
— Это наш последний шанс — мой последний шанс — выиграть кубок, — обратился он к команде, расхаживая перед ребятами взад и вперёд. — В этом году я заканчиваю школу. Другой возможности у меня уже не будет. Вот уже семь лет как Гриффиндор не выигрывает. Что поделаешь, нам сильно не везло — травмы — а в прошлом году отменили турнир… — Вуд сглотнул, словно при одном воспоминании у него в горле образовался комок. — Но ведь мы с вами отлично знаем, что у нас самая — лучшая — команда — во — всей — школе, — при каждом слове он впечатывал кулак в ладонь другой руки, и в его глазах горел маниакальный огонь. — У нас три великолепных Охотника.
Вуд указал на Алисию Спиннет, Ангелину Джонсон и Кэтти Бэлл.
— У нас два непобедимых Отбивалы.
— Оливер, шалунишка, мы краснеем, — хором запищали Фред и Джордж Уизли, притворяясь, что смущены.
— Кроме того, у нас есть Ловец, который не подвёл нас ни разу! — загрохотал Вуд и обжёг Гарри взглядом яростного восхищения. — И ещё я, — добавил он, как будто только что вспомнил.
— Ты тоже очень хорош, Оливер, — сказал Джордж.
— Офигительно классный Вратарь, — сказал Фред.
— Мы знаем, — продолжал Вуд, восстанавливая ритм своей речи, — что последние два года на кубке квиддича стоит название нашего факультета. С тех самых пор, как Гарри пришёл в команду, я был уверен, что и кубок школы у нас в кармане. Тем не менее, мы его не получили, поэтому, если мы хотим увидеть своё имя выгравированным на кубке, в этом году нам предоставляется последний шанс… Мой последний шанс.
Вуд произнёс это с таким убитым видом, что даже близнецы пожалели его.
— Оливер, этот год — наш, — заверил Фред.
— У нас получится, Оливер! — поддержала Ангелина.
— Обязательно, — пообещал Гарри.
Преисполнившись решимости, команда стала тренироваться три раза в неделю. Погода становилась всё хуже, дни всё короче, но никакое количество грязи, дождя или ветра не могло замутить чудесной картины вручения команде Гриффиндора громадного серебряного кубка, стоявшей перед внутренним взором всей команды.
Однажды вечером после тренировки Гарри, замёрзший, усталый, но довольный результатами, вернулся в общую гостиную Гриффиндора. Комната гудела от взволнованных разговоров.
— Что случилось? — спросил он у сестры с кузеном.
Те заняли два самых лучших кресла у камина и заканчивали работу по астрономии — звёздные карты. Рон, хоть и крутился всё время рядом, но всего два слова - «домашние задания» - гарантировали его отсутствие в поле видимости.
— В эти выходные — первый поход в Хогсмид, — Невилл показал на объявление, появившееся на старой обшарпанной доске. — Конец октября. Хэллоуин.
— Здорово! — воскликнул Фред, который вслед за Гарри пролез в дыру за портретом. — Мне надо к Зонко. У меня почти закончились вонючие пульки.
Гарри рухнул на стул рядом с друзьями. Его хорошее настроение быстро утекало сквозь пальцы. Гермиона словно прочла его мысли.
— Гарри, я уверена, что в следующий раз ты уже сможешь пойти, — а вот и Рон. — Блэка скоро поймают! Один раз его уже видели.
Гарри ощутимо клацнул зубами, сдерживаясь, Гермиона скривилась, но промолчала.
— Блэк не такой дурак, чтобы попытаться предпринять что-то в Хогсмиде, — сказал Симус. — Спроси у МакГонагалл, нельзя ли тебе пойти на этот раз. А то следующий когда ещё будет!..
— Симус! — воскликнула Джинни. — Гарри не должен покидать территорию школы…
— Не может же он быть единственным из третьеклассников, кто останется в школе, — отмахнулся Рон. — Давай, Гарри, попроси МакГонагалл…
Гарри прекрасно понимал, что это бесполезно, но что ему мешает попробовать?
— Да, пожалуй, я так и сделаю, — решился Гарри.
Гермиона открыла было рот и хотела что-то сказать, но тут к ней на колени легко вспрыгнул Косолапус. Из пасти у него свисал дохлый паук.
— Обязательно есть это у нас перед носом? — скривился Рон.
— Умненький, храбренький Косолапус, неужели ты сам-пресам его поймал? — закурлыкала Гермиона.
Косолапсус медленно жевал паука, оскорбительно уставившись на Рона жёлтыми глазами.
— Главное, держи его там, где он есть, больше я ни о чём не прошу, — раздражённо сказал Рон, отходя от компании и завистливо глядя на модель галактики, которую достал Гарри. — Короста спит у меня в рюкзаке.
Гарри зевнул. Сегодня занятий с основателями не было. Очень хотелось спать, но, к сожалению, он сам ещё не сделал звёздную карту. Он достал пергамент, чернила и перо, и принялся за работу.
— Перерисуй у меня, если хочешь, — предложил Невилл, украсив завитушкой последнюю звёздочку и подталкивая свою карту к Гарри.
Гермиона, не одобрявшая списывания, поджала губы, но ничего не сказала. Косолапус по-прежнему не сводил немигающего взгляда с Рона, который вертелся рядом, но не делал попыток присоединиться к выполнению домашнего задания, и подёргивал кончиком хвоста. И вдруг безо всякого предупреждения бросился.
— ОЙ! — взревел Рон и кинулся отбирать свой рюкзак у Косолапуса, который вцепился всеми четырьмя лапами и свирепо рвал его когтями. — Пошел прочь, ТУПОЕ ЖИВОТНОЕ!
Рон тянул рюкзак, но Кослапус не отпускал его, при этом шипел и наносил всё новые удары когтями.
— Рон, не бей его! — завизжала Гермиона.
Все взгляды были прикованы к сражению. Рон размахивал рюкзаком, Косолапус висел на нём, потом Короста, наконец-то, вылетел…
— Ловите КОТА! — заорал Рон.
Косолапус отлепился от останков рюкзака, перепрыгнул через стол и погнался за охваченной ужасом крысой. Джордж Уизли ринулся на Косолапуса, но промахнулся. Короста (или уже Корост?) стремглав пролетел между двадцатью парами ног и бросился под старый комод. Косолапус резко затормозил и, стоя на полусогнутых, принялся широкими движениями шарить под комодом передней лапой. Подоспели Рон с Гермионой. Гермиона схватила кота под брюхо и оттащила в сторону. Рон бросился на живот и с огромными трудностями за хвост извлёк свою крысу.
— Посмотри! — гневно обратился он к Гермионе, потрясая крысой у неё перед носом. — Кожа да кости! Держи своего кота подальше, ясно!
— Косолапус не понимает, что это плохо! — дрожащим голосом сказала Гермиона. — Кошки всегда ловят крыс, Рон!
— Странный у тебя кот! — бросил Рон, пытавшийся убедить бешено извивавшегося Короста влезть в нагрудный карман. — Он понял, когда я сказал, что Короста в моём рюкзаке!
— Какая чушь! — возмутилась Гермиона. — Косолапус почуял его, Рон, а ты что подумал…
— Твой кот что-то затаил против моей крысы! — заявил Рон, не обращая внимания, что собравшиеся вокруг ребята начали хихикать. — А Короста первый здесь появился, и потом, он болен!
Рон яростно прошагал по общей гостиной и вверх по лестнице удалился в спальню. На следующий день Рон всё ещё злился на Гермиону. На гербологии он едва перемолвился с ней парой слов, несмотря на то, что они втроём — Гарри, Рон и Гермиона — вместе работали над одним и тем же вспухобобом.
— Как Короста? — робко спросила Гермиона, когда они очистили толстую розовую кожуру и стали высыпать блестящие горошины в деревянную бадью.
— Прячется у меня под кроватью и весь дрожит, — сердито ответил Рон и просыпал горошины мимо бадьи.
Они раскатились по всей теплице.
— Осторожнее, Уизли, осторожнее! — крикнула профессор Спраут.
Горошины тем временем прорастали на глазах. Следующим уроком была трансфигурация. Гарри, полный решимости попросить у профессора МакГонагалл разрешения пойти вместе со всеми в Хогсмид, стоял в строю перед кабинетом и обдумывал, как будет аргументировать свою просьбу. Однако его отвлекло происходившее в начале шеренги.
Лаванда Браун плакала. Парватти обнимала её, одновременно объясняя что-то Симусу Финнигану и Дину Томасу. Те, в свою очередь, глядели крайне серьёзно.
— Что с тобой, Лаванда? — встревоженно спросила Гермиона.
Они вместе с Гарри и Роном подошли узнать, в чём дело.
— Утром ей пришло письмо из дома, — прошептала Парватти. — С известием про её кролика, Бинки. Его съела лиса.
— Ой, — расстроилась Гермиона, — мне так жаль, Лаванда.
— Мне следовало знать! — трагически произнесла Лаванда. — Ты знаешь, какое сегодня число?
— Э-э-э…
— Шестнадцатое октября! «То событие, которого ты с ужасом ждёшь — оно произойдёт в пятницу, шестнадцатого октября». Помнишь? Она была права, она была права!
К этому времени вокруг Лаванды собрался весь класс. Симус с серьёзным видом покачивал головой. Гермиона поколебалась, а затем спросила:
— Ты с ужасом ждала, что лиса съест Бинки?
— Ну, не обязательно лиса, — ответила Лаванда, поднимая на Гермиону глаза, из которых струились слёзы, — но я очень боялась, что он умрёт!
— О, — сказала Гермиона.
И снова помолчала. А затем…
— Бинки был старый кролик?
— Н-нет! — всхлипнула Лаванда. — Он… он был ещё крольчонок!
Парватти обняла её крепче.
— Тогда почему ты боялась, что он умрёт? — спросила Гермиона.
Парватти обожгла её гневным взглядом.
— Взгляните на это с логической точки зрения, — Гермиона обращалась ко всем собравшимся. — Бинки ведь умер не сегодня, правда? Лаванда только узнала об этом сегодня… — Лаванда громко зарыдала, — и она безусловно не могла с ужасом ждать этого, потому что это известие было для неё неожиданным…
— Не обращай внимания на Гермиону, Лаванда, — громко перебил Рон, — она не понимает, что чужие домашние животные могут что-то значить для своих хозяев.
В этот момент профессор МакГонагалл открыла дверь своего кабинета — и очень кстати — Рон с Гермионой волками воззрились друг на друга. Войдя в класс, они сели по разные стороны от Гарри и не разговаривали на протяжении всего занятия. Мальчик вздохнул, он предпочёл бы сидеть рядом с Невиллом, но так уж повелось с первого курса, да и «роль» они продолжали играть.
Гарри ещё не решил, что сказать профессору МакГонагалл, а уже прозвенел колокол, возвещавший конец урока. Но она подняла вопрос о Хогсмиде сама.
— Минуточку, пожалуйста! — крикнула она собравшимся уходить. — Как учащиеся моего факультета, вы должны представить разрешения на посещение Хогсмида мне до Хэллоуина. Не забудьте, если нет разрешения, то в деревню ходить нельзя!
Невилл поднял руку.
— Профессор, пожалуйста, я… я, кажется, потерял…
— Твоя бабушка прислала разрешение мне лично, Лонгботтом, — сказала профессор МакГонагалл. — Она решила, что так надёжнее. Что ж, это всё, можете расходиться.
Гарри подождал, пока все уйдут из кабинета, а затем, нервничая, приблизился к столу профессора.
— Что, Поттер?
Гарри сделал глубокий вдох.
— Профессор, мои дядя и тётя… э-э-э… забыли подписать разрешение, — пробормотал он. - Профессор…
МакГонагалл глянула на него поверх квадратных очков, но ничего не сказала.
— Можно пойти в Хогсмид?
Профессор опустила глаза и начала перебирать бумажки на столе.
— Боюсь, что нет, Поттер, — ответила она. — Вы же слышали мои слова. Если разрешения нет, то в деревню ходить нельзя. Таковы правила.
— Но… если бы разрешили вы…
— Но я не разрешаю, — отрезала профессор, вставая и аккуратно складывая бумаги в ящик стола. — В разрешении указано, что оно должно быть подписано родителем или опекуном, — она повернулась к мальчику со странным выражением на лице. Была ли это жалость? — Извините, Поттер, но это моё окончательное решение. И лучше поторопитесь, а то опоздаете на следующий урок.
Гарри вздохнул, он этого ожидал. Больше ничего нельзя было поделать. Он одарил деканшу ничего не выражающим взглядом и отправился на уроки к основателям.
За ужином Гарри пришлось терпеть всеобщие громкие и радостные обсуждения, кто что предпримет первым делом, как только попадёт в Хогсмид.
— Зато будет пир, — неловко попытался утешить Гарри Рон. — Вечером по поводу Хэллоуина.
«Мерлин! Тебя кроме еды вообще что-нибудь интересует?» — закатил глаза мальчик.
— Угу, — мрачно ответил Гарри. — Классно.
